Кирилюк Ф.М. Новітня політологія

Подождите немного. Документ загружается.

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

321

Підтримка — це «дії або орієнтації, які сприяють політичній системі». Виходи на-

бувають у політичній системі форми рішень і політичних дій, які за законами зворот-

нього зв’язку впливають на середовище. Вони задовольняють потреби окремих членів

системи і тим самим забезпечують їй підтримку. Але можливі й негативні впливи, вна-

слідок яких виникають нові вимоги до системи.

Істон доводить, що суспільство як суперсистема є найбільш об’ємною соціаль-

ною системою. І відповідно, політична система — «це набір взаємодій, які являють

собою витяг із усього комплексу суспільної поведінки, за допомогою якого налаш-

товується розподіл цінностей у суспільстві».

Політичний процес у моделі Істона є процесом перетворення інформації, її пе-

реведення зі «входу» на «вихід»: реакція на сигнали середовища спонукає політич-

ну систему до двофункціональних дій — здійснення соціальних змін і підтримки

стабільності. При цьому, зазначав Істон, мінливість у діяльності системи є частко-

вою функціональною характеристикою, тоді як самозбереження є її іманентною ри-

сою.

Взаємодія системи із середовищем залежить від спеціалізації ролей і функцій

політичних інститутів як сукупності взаємозалежних елементів. Кожний її елемент

(держава, політичні партії, еліти, право тощо) виконує життєво важливу для неї фу-

нкцію. Тому система повинна розглядатися не лише з точки зору збереження, зміни

й адаптації, а й взаємодії її структур.

ІЗ ПЕРШОДЖЕРЕЛ

Д. ИCTOH

Глава 6.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ОБЩЕСТВА.

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ СТРУКТУРА

ДЛЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Вопрос, придающий смысл и цель строгому анализу политической жизни как поведенче-

ской системы, следующий: каким образом политическим системам удается выживать как в

стабильном, так и меняющемся мире? Поиск ответа в конечном счете позволяет нам понять

то, что можно назвать жизненными процессами политических систем, т. е. фундаментальные

функции, без которых никакая система не может длительное время существовать, а также ти-

пичные способы реакций, с помощью которых системам удается их поддерживать. Анализ

этих процессов, а также природы и характера реакций политических систем я считаю цен-

тральной проблемой политической теории.

Хотя в итоге я приду к заключению, что полезно рассматривать политическую жизнь как

сложный комплекс процессов, с помощью которых определенные типы «входов» (inputs) преобра-

зуются в «выходы» (outputs) (назовем их властными решениями и действиями), вначале полезно

применить более простой подход. Правомерно начать изучение политической жизни как поведен-

ческой системы, находящейся в определенной среде (environment), с которой эта система взаимо-

действует. При этом необходимо учитывать несколько существенных моментов, имплицитно при-

сутствующих в этой интерпретации. Во-первых, такая точка отсчета теоретического анализа

предполагает без дальнейшего исследования, что политические взаимодействия в обществе пред-

ставляют собой систему поведения. Это утверждение разочаровывает своей простотой. Но дело в

том, что если понятие системы используется с достаточной строгостью и с учетом всех внугренне

ему присущих следствий, оно представляет исходную точку, двигаясь из которой можно получить

множество выводов в дальнейшем анализе.

Ф. М. Кирилюк322

Во-вторых, в той мере, в какой мы можем эффективно рассматривать политическую

жизнь как систему, ясно, что ее не следует изучать как существующую в вакууме. Ее следует

рассматривать в физическом, биологическом, социальном и психологическом окружениях

(environments). Здесь опять эмпирическая тривиальность этого утверждения не должна засло-

нять от нас его ключевое теоретическое значение. Если бы мы игнорировали кажущееся столь

очевидным утверждение, было бы невозможно заложить основу анализа феномена выживания

политических систем в стабильном или меняющемся мире.

Здесь мы переходим к третьему пункту. Уточнение того, что представляют собой различ-

ные виды окружения, полезно и необходимо, поскольку политическая жизнь является откры-

той системой. Вследствие ее собственной природы как социальной системы, выделенной из

других социальных систем, она подвержена их постоянному воздействию. Из этих систем ис-

ходит постоянный поток событий и акций, определяющих условия, в рамках которых элемен-

ты политической системы должны действовать.

И наконец, тот факт, что некоторые политические системы выживают, как бы на них ни

воздействовало окружение, означает, что они должны обладать способностью реагировать на

возмущающие воздействия (disturbences) и тем самым адаптироваться к изменяющимся усло-

виям. Как только мы признаем, что политические системы могут быть адаптивными, а не про-

сто пассивно воспринимающими воздействие среды, сразу появляются новые возможности

теоретического анализа.

Во внутренней организации политической системы ключевым свойством, характерным и для

других социальных систем, является исключительно гибкая способность реакции на условия своего

функционирования. Действительно, политические системы включают самые разнообразные меха-

низмы, с помощью которых им удается справляться с возмущающими воздействиями среды. По-

средством этих механизмов они могут регулировать свое поведение, трансформировать внутрен-

нюю структуру и даже изменять фундаментальные цели. В отличие от социальных систем,

немногие типы систем обладают этим свойством. На практике изучающие политическую жизнь

должны просто исходить из этого, даже анализ на уровне здравого смысла требует признания этой

посылки. Однако указанная особенность политических систем редко учитывается в теоретических

построениях в качестве центрального компонента; ее последствия для внутреннего поведения по-

литических систем никогда явно не формулировались и не исследовались Важнейшим недостатком

анализа равновесных состояний, превалирующего в политологическом исследовании типа анализа,

является то, что он фактически пренебрегает способностью систем справляться с возмущающим

воздействием среды. Хотя равновесный подход редко разрабатывается в явном виде, он пронизы-

вает значительную часть политологических исследований, особенно при изучении политики групп

и международных отношений. Естественно, что подход, основанный на том, что политическая сис-

тема стремится поддерживать состояние равновесия, должен предполагать наличие внешних воз-

действий. Именно они приходят к тому, что отношения власти в политической системе выходят из

предполагаемого стабильного состояния. Затем обычно система исследуется в рамках допущения,

нередко имплицитного, ее возврата к исходному стабильному состоянию. Если системе это не уда-

ется, ее рассматривают как движущуюся к новому состоянию равновесия, которое должно быть

указано и описано. Тщательный анализ используемого языка показывает, что равновесие и ста-

бильность означают при этом одно и то же.

На пути эффективного применения понятия «равновесие» для анализа политической жиз-

ни существует множество концептуальных и эмпирических трудностей. Среди этих трудно-

стей две имеют особое значение в данном контексте.

Во-первых, равновесный подход создает впечатление, что элементы системы имеют толь-

ко одну основную цель: путем преодоления внешних возмущающих воздействий осуществить

возврат к исходной точке равновесия или двигаться к какой-либо новой точке равновесия

Обычно при этом имеют в виду, хотя бы имплицитно, стремление к стабильности, как если бы

стабильность являлась наиболее желаемым состоянием. Во-вторых, недостаточно внимания

уделяется формулировке проблем, касающихся выбора конкретного пути возврата системы в

исходную точку равновесия или достижения ею новой точки равновесия. Но ведь эти пробле-

мы имеют существенное теоретическое значение.

Невозможно понять процессы, обеспечивающие способность того или иного типа полити-

ческой жизни воспроизводить себя, если ее цели или форма реакций со стороны общества

считаются наперед заданными. Система вполне может иметь иные цели, чем достижение той

или иной точки равновесия.

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

323

Даже если понятие «состояние равновесия» использовалось только как никогда не дости-

жимая на практике теоретическая норма, оно позволило бы создать менее полезные теорети-

ческие аппроксимации реальности, чем когда принимаются во внимание другие возможности.

Мне представляется более эффективным подход, в рамках которого признается, что отдель-

ные элементы системы могут иногда осуществлять действия, способствующие разрушению

предшествующего состояния равновесия, или даже поддерживать перманентное состояние

неравновесия. Типичным случаем подобного рода является, например, тот. когда власть стре-

мится сохранить свое положение, поддерживая внутреннюю нестабильность или преувеличи-

вая внешнюю угрозу.

Далее, общим свойством всех систем является их способность амортизировать спектр

внешних воздействий позитивного, конструктивного и инновативного плана, устранять или

абсорбировать влияние любых возмущающих сил. Система отнюдь не обязательно реагирует

на внешнее возмущение лишь путем колебания вблизи исходной точки равновесия или двига-

ясь к точке нового равновесия. Она может справляться с возмущающим воздействием, стре-

мясь изменить свое окружение таким образом, чтобы взаимодействие между ней и этим окру-

жением, не приводило к росту напряжения; элементы повергшейся внешнему воздействию

системы могут даже настолько существенно трансформировать отношения между собой, мо-

дифицировать собственные цели и способы действий, что система сможет значительно лучше

справляться с воздействием среды. С помощью этого и других способов система способна

творчески и конструктивно отвечать на внешние возмущающие воздействия.

Совершенно очевидно, что принятие анализа равновесных состояний в качестве методо-

логической основы, хотя бы и в неявной форме, затрудняет обнаружение тех целей системы,

которые не могут быть сведены к достижению состояния равновесия. При этом столь же

трудно указывать и анализировать пути достижения этих альтернативных целей. Для любых

социальных систем, включая политические, адаптация представляет собой нечто большее, чем

простое приспособление к меняющейся ситуации. Она включает множество разнообразных

действий, ограниченное только человеческим мастерством, изобретательностью, ресурсами, с

помощью которых происходит модификация, осуществляются фундаментальные изменения и

контроль внешней среды, самой системы или того и другого вместе. В итоге система приобре-

тает способность успешно парировать или амортизировать любые потенциально стрессовые

для нее воздействия.

[...] Системный анализ позволяет разработать более гибкую и эффективную теоретиче-

скуюструктуру, чем тот уровень теоретического анализа, который достижим в рамках хо-

рошо развитого равновесного подхода. Однако вначале необходимо указать и описать ос-

новные системные понятия. Мы можем определить систему как некоторое множество

переменных независимо от степени их взаимосвязи. Причина, по которой такое определе-

ние является предпочтительным, заключается в том, что оно освобождает нас от необходи-

мости спорить по поводу того, можно ли считать политическую систему действительно

системой. Единственно важным вопросом в этом случае будет, является ли множество, рас-

сматриваемое нами в качестве системы, по-настоящему интересным для анализа. Сможем

ли мы с помощью такой системы понять и объяснить определенные существенные для нас

аспекты человеческого поведения?

Как я уже отмечал в «Тпе Political Systems», политическая система может быть опре-

делена как совокупность тех взаимодействий, посредством которых ценности авторитар-

ным способом приносятся в общество, это именно то, что отличает политическую систе-

му от других взаимодействующих с ней систем. Окружение политической системы

можно разделить на две части: интрасоциетальную и экстра-социетальную. Первая со-

стоит из трех систем, которые не являются политическими в соответствии с нашим опре-

делением природы политических взаимодействий. Интрасоциетальные системы включа-

ют такие множества типов поведения, отношений, идей, как экономика, культура,

социальная структура, межличностные отношения. Они являются функциональными сег-

ментами общества, компонентом которого является и сама политическая система. В дан-

ном конкретном обществе системы, отличные от политической, выступают источником

множества влияний, в совокупности определяющих условия действия политической сис-

темы В мире, где постоянно формируются новые политические системы, мы можем найти

немало примеров того, когда меняющиеся экономика, культура или социальная структура

могут оказывать воздействие на политическую жизнь.

Ф. М. Кирилюк324

Другая часть окружения политической системы экстрасоцие-тальна, включает все систе-

мы, являющиеся внешними по отношению к данному обществу. Они выступают функцио-

нальными компонентами международного сообщества, суперсистемы, элементами которой

можно считать конкретные общества. Межнациональная система культуры — пример экстра-

социетапьной системы.

Оба эти класса систем — интра- и экстрасоциетальные, — которые мы рассматриваем как

внешние по отношению к политической системе, образуют полное окружение политической

системы. Они могут служить источником стрессов политической системы. Возмущающие

воздействия — понятие, с помощью которого можно эффективно описывать влияния полного

окружения на политическую систему и вызываемые ими изменения этой системы. Не все воз-

мущающие воздействия создают напряжение в политической системе: некоторые благоприят-

ствуют выживанию системы, другие являются нейтральными в смысле способности вызывать

стресс Но многие воздействия можно считать способными приводить политическую систему к

стрессу.

Когда следует говорить о том, что стресс наступил? Этот вопрос достаточно сложен, ответ

на него предполагает введение нескольких дополнительных понятий. Все политические сис-

темы как таковые, поскольку они обладают определенной живучестью, обязательно выполня-

ют две следующие функции. Во-первых, они должны быть способны предлагать обществу

ценности и, во-вторых, вынуждать большинство его членов признавать их в качестве обяза-

тельных, по крайней мере почти всегда. Эти два свойства выделяют политические системы

среди других типов социальных систем.

Следовательно, эти два отличительных свойства — предложение ценностей обществу и

относительная частота их признания последним — являются существенными переменными

политической жизни. Их наличие можно считать необходимым условием того, что последняя

существует. Мы можем здесь принять в качестве аксиомы, что никакой тип общества не мог

бы реализоваться без той или иной политической системы. [...]

Одной из важных причин для введения этих существенных переменных является то, что

они позволяют более точно установить, где и как возмущающие воздействия на систему уг-

рожают вызвать ее стресс. Можно сказать, что стрессовая ситуация возникает, когда появля-

ется опасность, что существенные переменные могут выйти за пределы своих критических

значений Это может быть связано с тем, что происходит в окружении системы — она может

подвергнуться полному военному разгрому или суровый экономический кризис вызывает об-

щую дезорганизацию политической системы и резкий рост нелояльности к ней. Предполо-

жим, что как следствие такой ситуации или власти окажутся не в состоянии принимать необ-

ходимые решения, или эти решения не будут выполняться. В этом случае внесение властью

ценностей в общество окажется невозможным и, как следствие, общество взорвется из-за не-

способности политической системы выполнять одну из своих важнейших функций, связанную

с регулированием поведения его членов Указанный случай как раз и будет соответствовать

стрессу политической системы, настолько сильному, что любые возможности для выживания

в данном обществе практически исчезнут. Но нередко разрушение политической системы не

является столь полным и необратимым и система, пережившая стресс, в той или иной форме

выживает. Несмотря на кризис, власти могут сохранить способность принимать определенные

решения и хотя бы с некоторой минимальной частотой добиваться их выполнения. При этом

какая-то часть проблем, требующих политического решения, будет находиться под контро-

лем. Иными словами, не всегда существенные переменные полностью выходят за границы

нормального диапазона изменений. Случается, что область этих изменений как бы несколько

смещена по сравнению с нормальной ситуацией, когда власти, например, частично не способ-

ны принимать требуемые решения и добиваться их выполнения с нужной регулярностью. В

таких условиях существенные переменные в целом не выходят за границы допустимого диа-

пазона изменений, они подвергаются стрессу, но остаются в пределах критических точек. И до

тех пор пока политическая система способна удерживать свои существенные переменные в

этих пределах, можно утверждать, что она обладает способностью к выживанию.

Как мы показали выше, каждая политическая система характеризуется свойством в

той или иной степени справляться со стрессом своих существенных переменных. Это не

значит, что результат поведения системы всегда именно таков; система может разру-

шиться именно по той причине, что оказалась неспособной принять адекватные и эффек-

тивные меры в отношении надвигающегося стресса. Но именно способность системы от-

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

325

вечать на стресс имеет решающее значение. Тип ответа системы позволяет оценить веро-

ятность того, что она сумеет преодолеть ситуацию стресса. Вопрос о характере реакции

политической системы на стресс может продуктивно исследоваться в рамках системного

анализа политической жизни. Особенно перспективным можно считать изучение поведе-

ния элементов политической системы в том отношении, насколько будет усугублять или

смягчать стресс ее существенных переменных это поведение.

[...] Однако остается нерешенной фундаментальная проблема: как именно потенциально

способные вызывать стресс условия в окружении политической системы соотносятся и взаи-

модействуют с ней? В конечном счете даже с позиций здравого смысла представляется оче-

видным, что существует огромное множество внешних воздействий на систему. Следует ли

рассматривать каждое изменение к окружении системы как изолированное единичное возму-

щение конкретные последствия которого должны изучаться независимо от действия других

возмущений?

Если бы такой способ исследования был единственно возможным и приемлемым, то

трудности системного анализа проблемы могли бы оказаться непреодолимыми. Но если ис-

кать эффективный метод изучения воздействия окружения на политическую систему, надо

стремиться к максимально возможной редукции огромного множества воздействий к ограни-

ченному числу индикаторов. Я считаю, что следует пытаться делать это, используя понятия

«входы» и «выходы».

Как можно описывать эти «входы» и «выходы»? Поскольку я про вожу аналитическое

разграничение между политической системой и параметрическими в отношении ее или окру-

жающими ее системами, то полезно интерпретировать взаимодействия, связанные с поведени-

ем элементов этих систем, как обмены, или трансакции, которые могут пересекать границы

политической системы. Об обменах мы будем говорить, если необходимо подчеркнуть взаим-

ную связь политической системы с ее окружением С помощью термина трансакция будет

подчеркиваться факт однонаправленного действия окружения на политическую систему или

обратного действия при условии пренебрежения временем обратной реакции соответствую-

щих систем.

До этого момента все представляется достаточно бесспорным. Если бы системы не были

взаимосвязаны, то все аналитически фиксируемые аспекты поведения в обществе были бы не-

зависимы друг от друга, что на самом деле не так. Однако констатация факта взаимодействия

различных систем в обществе — нечто большее, чем простой трюизм. Дело в том, что здесь

указывается способ, с помощью которого огромное число сложных взаимодействий оказыва-

ется возможным редуцировать к теоретически и эмпирически обозримым величинам.

Завершая рассмотрение этого вопроса, отмечу, что мною предложен метод суммирования

наиболее значимых и существенных воздействий на политическую систему и представления

их в виде нескольких индикаторов. Анализируя последние, мы получаем возможность оцени-

вать ближайшие и более отдаленные влияния событий, происходящих во внешней среде, на

политическую систему. Имея в виду эту задачу, я обозначил эффекты, переносимые через

границу одной системы на некоторую другую систему, как выходы первой системы и — сим-

метрично — входы второй. Трансакция, или обмен между системами, при этом рассматрива-

ется как взаимосвязь между ними в форме отношения «вход—выход». [...] Значение понятия

«входы» состоит в том, что с его помощью мы получаем возможность характеризовать сум-

марный эффект действия множества разнородных условий и событий, происходящих в окру-

жении политической системы, на саму эту систему. Без использования данного понятия было

бы трудно определить в точном операциональном смысле, какое влияние поведение различ-

ных секторов общества оказывает на события в политической сфере «Входы» могут выпол-

нять функции суммарных переменных, которые обобщают в концентрированном виде все

происходящее в среде, окружающей политическую систему, что может способствовать поли-

тическому стрессу. Поэтому понятие «входы» служит мощным аналитическим инструментом.

Границы, в пределах которых «входы» могут служить суммарными переменными, зависят от

того, какое определение дано первым. Можно рассматривать их в самом широком смысле В

таком случае мы сможем интерпретировать как любое внешнее по отношению к системе со-

бытие, которое изменяет систему, модифицирует ее или вообще влияет на нее каким-либо об-

разом. Но если бы мы стали использовать понятие «входы» в столь широком смысле, нам ни-

когда не удалось бы исчерпать список входов, воздействующих на систему. Потенциально

любое минимально значимое событие или изменение условий в окружении политической сис-

Ф. М. Кирилюк326

темы могут оказать некоторое воздействие на нее. Столь широкое использование понятия

«входы» фактически может привести к тому, что его функции, связанные с более адекватным,

отвечающим задачам исследования моделированием политической реальности, не будут вы-

полнены.

Как уже отмечалось, мы можем существенно упростить анализ воздействия со стороны внеш-

ней среды, если ограничим наше внимание несколькими видами «входов», которые могут рассмат-

риваться в качестве индикаторов, суммирующих наиболее важные эффекты в плане их вклада в

стресс системы. Речь о тех эффектах, которые пересекают границу, отделяющую параметрические

системы от политических и влияющих на последние. Таким путем мы избавляемся от необходимо-

сти изучать и прослеживать отдельно последствия каждого из многих типов событий в окружении

политической системы.

В качестве эффективного теоретического инструмента может быть полезным рассмотре-

ние основных воздействий со стороны среды на политическую систему в форме двух главных

входов: требований и поддержки. С их помощью широкий спектр событий и видов активности

в среде может быть суммирован, отражен и изучен в плане их воздействия на политическую

жизнь. Следовательно, существуют ключевые индикаторы, указывающие, каким путем воз-

действия внешнего окружения влияют на политическую систему и придают иную форму про-

исходящему в ней. Можно это выразить и так, что, изучая флуктуации входов, являющихся

комбинацией требований и поддержки, мы получаем возможность эффективного описания ре-

зультата воздействия внешнего окружения на политическую систему.

[...] Аналогичным образом понятие выходы помогает нам изучать все множество следст-

вий поведения элементов политической системы для ее окружения. Наша первая задача, ко-

нечно, состоит в том, чтобы исследовать функционирование политической системы. Для по-

нимания политических явлений как таковых мы не должны концентрировать наши усилия на

тех следствиях, которые политические действия производят в окружающих системах. Эта

проблема может более глубоко анализироваться теориями функционирования экономики,

культуры или любой другой параметрической системы.

Но активность элементов политической системы может иметь некоторое значение для ее

собственного состояния в будущем. В той степени, в какой это именно так. мы не можем пол-

ностью отвлечься от тех действий, которые выходят из системы в ее окружение. Как и в слу-

чае «входов», однако, существует огромное множество типов активности внутри политиче-

ской системы. Каким образом тогда выделить именно те типы активности, которые важны для

понимания способов выживания этих систем?

Полезным методом упрощения и организации эмпирических данных о поведении элемен-

тов системы (что отражается в их требованиях и поддержке) является их представление в тер-

минах того, как «входы» преобразуются в то, что можно назвать политические выходы. Тако-

выми являются решения и действия властей. [...] «Выходы» не только воздействуют на

окружение политической системы, но и позволяют определить и корректировать в каждом но-

вом цикле взаимодействия соответствующие «входы» системы. При этом образуется контур

обратной связи, играющий важную роль в объяснении процессов, помогающих системе

справляться со стрессом Эта связь дает возможность системе использовать свой предшест-

вующий и сегодняшний опыт для того, чтобы пытаться усовершенствовать свое будущее по-

ведение.

Когда мы говорим о политической системе как действующей, то надо помнить, что ее

не следует представлять как нечто монолитное. Для того чтобы обеспечить возможность

коллективного действия, в ней существуют те, кто выступает от имени или во имя системы.

Мы можем определить их как власти. Если необходимо осуществить действия по удовле-

творению некоторых требований или создать условия для такого удовлетворения, инфор-

мация о результативности «выходов» должна достигать хотя бы этих властей. При отсутст-

вии информационной обратной связи о происходящих в системе процессах власти будут

действовать вслепую.

Если отправной точкой нашего исследования является способность системы к выживанию

и если мы считаем одним из существенных источников стресса падение уровня ее поддержки

ниже некоторого минимального уровня, то следует признать чрезвычайную важность инфор-

мационной обратной связи для властей. [...]

Контур обратной связи сам содержит ряд элементов, заслуживающих детального изучения. Он

включает производство «выходов» властями, реакцию членов общества на эти «выходы», передачу

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

327

информации об этой реакции властям и, наконец, возможные последующие действия властей. Та-

ким образом постоянно приходят в движение новые циклы «выходов», ответов, информационной

обратной связи и реакций властей, создавая непрерывную цепь взаимосвязанных действий. Нали-

чие обратной связи оказывает тем самым существенное влияние на способность политической сис-

темы справляться со стрессом и выживать.

[...] Из вышеизложенного очевидно, что применяемый тип анализа позволяет и даже тре-

бует от нас исследовать политическую систему, используя динамические переменные. Мы не

только при ходим к пониманию того, как политическая система действует по средством своих

«выходов», но становится ясным тот факт, что все происходящее в системе может иметь по-

следствия для каждой по следующей стадии ее поведения. Поэтому представляется насущной

задачей интерпретация политических процессов как непрерывного и взаимосвязанного потока

поведения.

Если бы мы удовлетворились в целом статичной моделью политической системы, то на

этом можно было бы поставить точку. Действительно, в большинстве политологических со-

чинений именно это и делается. В них исследуются сложные процессы и механизмы принятия

и реализации решений. Следовательно, до тех пор пока мы интересуемся тем, какие факторы

и как именно влияют на выработку и осуществление политических решений, модель можно

считать адекватной в качестве первого минимального приближения.

Однако ключевой проблемой политической теории является не просто разработка

концептуального аппарата для понимания факторов, влияющих на все типы решений,

принимаемых в системе, иначе говоря, формулировка теории аллокации политических

ресурсов. Как я уже отмечал, теория должна объяснить, с помощью каких механизмов

системе удается выживать в течение длительного времени и как она преодолевает стресс,

который может наступить в любой момент. По этой причине недостаточно рассматривать

«выходы» политической системы в качестве некоего абсолютного завершения политиче-

ских процессов и соответственно нашего анализа В этом плане можно отметить, что ча-

стью модели являются обратные связи, выступающие как важнейший фактор, опреде-

ляющий поведение системы. Именно наличие обратной связи совместно со способностью

политической системы осуществлять конструктивные действия создает предпосылки для

адаптации системы или преодоления возможного стресса.

Таким образом, системный анализ политической жизни опирается на представление о

системе, находящейся в некоторой среде и подвергающейся внешним возмущающим воздей-

ствиям, угрожающим вывести существенные переменные системы за пределы их критических

значений. В рамках этого анализа важным является допущение о том, что для того, чтобы вы-

жить, система должна быть способна отвечать с помощью действий, устраняющих стресс.

Действия властей имеют ключевое значение в этом отношении. Но для действий, причем ос-

мысленных и эффективных, власти должны иметь возможность получать необходимую ин-

формацию о происходящем. Обладая информацией, власти могут быть способными обеспечи-

вать в течение некоторого времени минимальный уровень поддержки системе.

Системный анализ позволяет поставить ряд ключевых вопросов, ответы на которые

помогли бы сделать более насыщенной конкретным содержанием представленную здесь

схематичную модель. Какова в действительности природа тех воздействий, которым под-

вергается политическая система? Как они передаются системе? Какими способами, если

таковые существуют, системы чаще всего стремятся преодолевать стрессы? Какие типы

процессов обратной связи должны существовать в любой системе, если сами условия ее

функционирования вынуждают систему приобретать и накапливать потенциал, позво-

ляющий действовать в направлении ослабления стресса? Как различные типы политиче-

ских систем — современные и развивающиеся, демократические и авторитарные — отли-

чаются типами своих входов и выходов, своими внутренними процессами и обратными

связями? Как эти различия влияют на способности системы к выживанию, когда она под-

вергается воздействию стресса?

Задача построения теории состоит, конечно, не в том, чтобы уже в начале исследования полу-

чить достоверные и полные ответы на эти вопросы. Скорее, задача заключается в том, чтобы пра-

вильно ставить проблемы и намечать эффективные пути их решения.

Друкується за: Антология мировой политической мысли: В 5 т. — М., 1997. — Т. II. — С.

630—642.

Ф. М. Кирилюк328

4. МЕТОДОЛОГІЧНІ ЗАСАДИ

ПОСТСТРУКТУРАЛІЗМУ МІШЕЛЯ ФУКО

Постструктуралізм — один з найвпливовіших критичних напрямів другої по-

ловини і кінця XX ст. Постструктуралізм — у найзагальнішому змісті цього слова

— широка і незвичайно інтердисциплінарна за своїм характером ідейна течія в су-

часному культурному житті Заходу. Він проявився в усіх сферах гуманітарного

знання: літературознавстві, філософії, соціології, лінгвістиці, історії, мистецтві,

теології. Подібність ідей і надсучасного способу мислення, в свою чергу, зумовлене

певною єдністю філософських, загальнотеоретичних передумов і методології аналі-

зу. Він втягнув у силове поле свого впливу навіть сферу природничих наук.

Незважаючи на явно універсальний характер постструктуралістських ідей, пост-

структуралісти розглядають концепцію «універсалізму», тобто будь-яку пояснюва-

льну схему або узагальнюючу теорію, що претендує на логічне обґрунтування за-

кономірностей реальності як «маску догматизму», і називають діяльність такого

роду проявом «метафізики» (під нею вони розуміють принципи причинності, іден-

тичності, істини і т. п.), що є головним предметом їхніх інвектив.

Наскільки ж негативно вони відносяться до ідеї «зростання», чи «прогресу», в

галузі наукових знань, а також до проблеми соціально-історичного розвитку? Сам

принцип раціональності постструктуралісти вважають проявом «імперіалізму ро-

зуму», і черпають своє натхнення в несвідомому.

Звідси виникає й те явище, що дослідники називають «болісно патологічною за-

вороженістю», ірраціоналізмом, неприйняттям цілісності і пристрастю до всього

нестабільного, суперечливого, фрагментарного і «випадкового».

Постструктуралізм стверджує принцип «методологічного сумніву» відповідно

до всіх позитивних істин, установок і переконань, що існували й існують у захід-

ному суспільстві і застосовуються нібито для його «легітимації», тобто самовипра-

вдання й узаконення. У загальному плані теорія постструктуралізму — це вира-

ження філософського релятивізму і скептизму, «епістомологічного сумніву», що є

за своєю суттю теоретичною реакцією на позитивістські уявлення про природу

людського знання.

Основним теоретиком постструктуралізму, вплив якого на прихильників декон-

структивістської критики, особливо у 80-х роки, зріс на стільки, що став заперечу-

вати авторитет Дерріди, є Мішель Фуко. Головна мета його досліджень — вияв-

лення «історичного несвідомого» різних епох, починаючи з Відродження, по XX ст.

включно. Крім цього, він висунув, сформулював і заснував ряд концепцій, які не

тільки активно увійшли в понятійний апарат будь-яких сучасних гуманітарних на-

ук, а й значною мірою вплинули на саме уявлення про характер і специфіку гумані-

тарного знання.

ДОВІДКА

Мішель Фуко народився у Франції в 1926 р. Фуко навчався у Вищій педагогічній школі,

у 1948 р. отримав науковий ступінь з філософії, у 1950-му — з психології. Він викла-

дав у багатьох французьких і зарубіжних університетах і в 1970 р. отримав посаду

професора в престижному навчальному закладі Коледж де Франс.

У 1971 р. у Франції за його ініціативою була створена «Група інформації про

в’язниці», до завдань якої входило вивчення умов утримання заточених до в’язниць

НОВІТНЯ ПОЛІТОЛОГІЯ

329

та інформація громадськості про стан пенітенціарної системи. Після смерті в

1984 р. він зажив великої слави як один з найвидатніших і найсамобутніших філосо-

фів повоєнної Франції.

Його перу належать: «Божевілля та глупство: історія божевілля класичної до-

би» (1961); «Народження клініки» (1965), «Слова і речі» (1966), «Археологія знання»

(1969), «Порядок дискурсу» (1970), «Історія сексуальності. Воля до знання» (1976),

«Історія сексуальності. Користування насолодами» (1984).

Досить часто М. Фуко приписують належність до лівих політичних сил. Однак

це лише поширена помилка. Сам Фуко в 1975 р. під час одного зі своїх інтервью

спростував цю байку. Він нагадав, що ліві лише в 1968 р. почали розглядати про-

блеми, які вже давно були розроблені М. Фуко. Досить швидко теорії Фуко увійшли

до колиски лівих ідей, де до цього панівне місце посідали погляди К. Маркса та Ф.

Енгельса.

Фуко — ще одне зацікавлене явище зі світу «знайомих незнайомців». Про нього

багато писали і пишуть у вітчизняній пресі, було перекладено його ранню книгу

«Слова і речі. Археологія гуманітарних наук» (1977), на нього часто посилаються,

але його реальний внесок у створення того, що можна було б назвати сучасною

парадигмою мислення, принаймні у вітчизняній літературі, залишається ще багато

в чому невідомим. Не в останню чергу це положення пояснюється інтердисципліна-

рною за своєю корінною суттю позиції Фуко. Протягом своєї недовгої кар’єри він

продемонстрував помітні зрушення своїх дослідницьких інтересів від питань, які

мали більш-менш філософський характер, до таких, яким були притаманні пробле-

ми широкого культурологічного плану, і створив вражаючу концепцію історії куль-

тури і методів її аналізу. Вони справили значний вплив як на сучасне уявлення про

механізм функціонування цивілізації, так і на сучасну західну літературну критику

постструктуралістської орієнтації.

Місце і роль М. Фуко в історії політичної науки. Уже в ранніх працях Фуко

встановлює зв’язок, з одного боку, між знаннями, досвідом людини, суспільними нау-

ками, а з іншого — з тими приголомшливими світоглядними змінами, що відбулися

наприкінці ХVIII ст., — змінами, які неможливо було пояснити в царині знання і які

слід було розглядати як перехід від одного способу впорядкування та пристосування

поведінки до іншого. Усупереч тим, хто сприймає історію цивілізації як нескінченне

оповідання про прогрес, яким керується людський розум, що безнастанно збагачується,

та здатність людства до усвідомлення значення людської діяльності, що безупинно

зростає, Фуко наголошує на перервності, розривності та випадковості процесу нашого

самоусвідомлення. Перехід від однієї сукупності дискурсів (епістеми) до іншої і пере-

групування при цьому тверджень, методів і суджень неможливо описувати як форму

розумового прогресу, що сама себе виправдовує і сама себе пояснює, так само як їх

неможливо спрощено пояснити посиланнями на визначальність матеріальних умов (як

це робить марксизм). Для Фуко довільність, випадковість і нераціональність відіграють

вирішальну і визначальну роль в історії розвитку думки.

Розвиток політичної теорії М. Фуко можна умовно поділити на три етапи. Пер-

ший — «археологічний». Автор починає з дослідження умов можливості появи тієї

або іншої соціальної проблеми в дискурсі влади. Цей дискурс має два різних зміс-

ти: з одного боку, він виступає як «публічний», декларований, ідея й зміст якого

культивується й контролюється в конкретній соціальній практиці. З іншого боку —

це «латентний» дискурс, що виступає як реальний стан справ, реконструкцією й

аналізом якого займається дослідник.

Другий етап — «генеалогічний». На цьому етапі французький вчений розглядає та

проблематизує сучасні конфігурації суспільних та владних практик, а потім описує іс-

торію їхнього становлення.

Ф. М. Кирилюк330

У третьому, пізньому, періоді Фуко робить поворот у своїй дослідницькій про-

грамі й аналізує одиничні практики, які формують окремого індивіда як суб’єкта

владних відносин. Інакше кажучи, він сходить від одиничності до системної мно-

жинності владних відносин. Підкреслює, що не може існувати мережі владних від-

носин без деякого чиста «практик у собі», з яких система влади й виростає, на які

вона опирається, там в межах яких розгортається.

Як зазначає сам Фуко, найбільшу увагу цій проблемі він приділяє у своїх остан-

ніх працях, які присвячені питанням конструювання сучасних владних практик та

аналізу мікрофізики влади. Натомість перші його праці виконують критичну роль

по відношенню до класичних теорій аналізу влади та викривають недоліки владних

практик домодерної доби.

У 1970 р. у своїй індивідуальній лекції у Коледж де Франс «Порядок дискурсу»

він уперше звернувся до поняття влади. Наступна важлива праця Фуко «Наглядати і

карати» (1975) була присвячена аналізу історії сучасної в’язниці та її дисциплінар-

них методів, у ній було відображено його новий інтерес до влади та її ставлення до

встановлених науками про людину істин; він вважав в’язницю полем діяльності, на

якому мають розвиватися науки про людину та на якому слід випробовувати їхні

методи нормалізації життя, перш ніж поширювати їх на решту суспільних сфер.

Попередні огляди дискурсів Фуко часто видаються суто абстрактними досліджен-

нями царини ідей. Поняття влади дало йому змогу зробити більший наголос на со-

ціальних та економічних умовах, у яких ці ідеї розвивалися і які вони трансформу-

вали. Влада Фуко — це невід’ємна складова процесу формування істини, тобто

істина і влада є взаємозалежними: «Істина становить продукт світу: її формують

лише за допомогою численних форм примусу. І вона спонукає владу до належних

дій. Кожне суспільство має свій режим істини, свою «генеральну політику», тобто

ті типи дискурсу, які воно приймає і змушує функціонувати як істині…».

Науки про людину та їх методи дедалі більше схиляються до необхідності за-

стосування нагляду, муштрування і «перевиховання» до тих елементів соціуму,

яких вони вважають збоченими. Просвітництво залишило нам у спадок такі науки

і такі методи, правила й норми, які є критеріями нормального функціонування — як

стосовно фізичного чи розумового здоров’я, так і щодо соціальної, особистої та се-

ксуальної поведінки. Фуко мав на меті показати, що ці стандарти так само вкоріне-

ні в ірраціональному, випадковому й потворному, як і ті стандарти, на зміну яким

вони прийшли. У своїй праці про в’язницю, в першому томі «Історії сексуальності»

(«Histoire de la sexualite», 1976) та в дрібніших працях («Power/Knowledge», 1980)

Фуко пропонує багатоаспектний аналіз способу формування особистості нашого

сучасника чи суб’єкта. Науки про людину встановили ті категорії, що в них ми ви-

ражаємо свою власну суб’єктивність і наші приховані критерії нормального чи хво-

робливого. У такий спосіб вони створили слухняних суб’єктів сучасної держави і,

як наслідок, саму державу. Управляючи процесом формування суб’єктивності своїх

членів, сучасна держава використовує не силу, а переважно суму знань і методів

наук про людину — «мікрофізику» влади.

На думку М. Фуко, перед сучасними йому інтелектуалами постає принципове

завдання продемонструвати суспільству існуючих стан справ. Для цього, на його

думку, необхідно вирішити два завдання. По-перше, зрозуміти природу влади, при-

гнічення та руйнування в сучасному суспільстві. Не секрет, що всі ці процеси без-

посередньо пов’язані з діяльністю державних та політичних інституцій, з фінансо-