Конрад Н.И. Избранные труды. История

Подождите немного. Документ загружается.

само содержание цзиньской системы (как она была декретирована)

своей основе близко к

тому,

что было установлено юридически и что

существовало в действительности в дальнейшем — при Северном Вэй,

Суй и Тан. Странно сомневаться в возможности фактического осущест-

вления

подобного порядка и раньше, тем более что реальные историче-

ские

условия это вполне допускали. Итак, я считаю вполне возможным

начинать

рассмотрение надельной системы в Китае с периода Цзинь

(III

в. н. э.), точнее, с правления У-ди.

Концом

надельной системы приходится считать VIII век. Принято

думать,

что именно мятеж Ань Лу-шаня в 755 г. знаменует собой конец

системы

цзюнъ

тянъ.

Действительно, после этого мятежа, потрясшего

всю Танскую империю, можно наблюдать полный упадок надельной си-

стемы. Однако, если отыскивать в истории ее юридический конец, то

таковым придется признать 780 год — год издания закона о

«двух

нало-

гах»

(лян шуй), окончательно ликвидировавшего последние,

даже

фор-

мальные остатки системы

цзюнъ

тянь.

Таким образом, устанавливаются

две юридические даты надельной системы:

дата

начала — декреты цзинь-

ского У-ди и

дата

конца — декрет о

«двух

налогах»

танского дэ-цзуна в

780 г. Все это и заставляет считать началом системы конец III в.,

концом

же — середину VIII в.

ИСТОРИЧЕСКАЯ

ОБСТАНОВКА

ВВЕДЕНИЯ НАДЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ

Распад Поздней Ханьской империи происходил в обстановке непрерыв-

ных крестьянских мятежей, бывших ответом крестьян на усиление фео-

дального гнета; усилившихся междоусобиц феодалов, стремившихся укре-

питься

за счет

друг

друга;

непрекращающихся набегов кочевых племен,

окружавших китайскую территорию с севера и запада и пользовавшихся

каждым случаем ослабления Китая для своих опустошительных вторже-

ний;

наконец, частых стихийных бедствий, приносивших с собой голод

мор. Политические потрясения сопровождались уничтожением мате-

риальных ценностей, разрушением хозяйства, гибелью людей, сгоном зна-

чительных масс крестьянства и — как следствие этого — уменьшением тру-

дового земледельческого населения и опустением земель.

Насколько

велико было уменьшение населения, свидетельствуют до-

шедшие до нас статистические данные. В 156 г., в период еще относи-

тельного благополучия, общее число дворов на контролируемой хань-

ским

правительством территории составляло 16 070 906 с населением

50 066 856 человек. По переписи же 280 г., т. е. к моменту образования

Цзиньской

империи, число дворов составляло 1473 433 с населением

7 672 881 человек. Не подлежит сомнению, что такое падение цифры на-

селения

с 50 млн. до 7,5 млн. человек отнюдь не означает реального

уменьшения населения. В обстановке того времени проведение переписи

было делом далеко не легким: значительное число жителей могло быть

не

учтено. Но все же

даже

при самой серьезной поправке на недостат-

ки

учета

нельзя не видеть в этих цифрах отражение сильного сокращения

численности населения. «Страна обширна, а населения — мало»,— пишет

один

современник — Чжун Цан-тун

(179—219

гг.)

Время

между

падением в 220 г. империи Хань и образованием в 589 г. импе-

рии

Суй, а затем в 618 г. империи Тан носит в китайской историографии общее

наименование

«Лю

чао»,

т. е. «Шесть

дворов»

или «Шесть правительств». Название

116

.это возникло в кругах тех средневековых китайских историографов, которые, изучая

историю этого четырехсотлетнего периода, заполненного междоусобной борьбой, втор-

жением инородных племен и захватом ими отдельных частей территории Китая, со

сложнейшей картиной возникновения и распада на этой территории различных

госу-

дарств, стремились найти в этом сложном процессе какую-то единую линию истории

китайского народа — как они ее понимали. Понимали же они ее в

духе

идеи о не-

прерывной преемственности государств, создаваемых на своей территории китайским

народом, преемственности правивших династий. Отправным пунктом этой преемст-

венности в данном случае служила Ханьская империя, которая в глазах таких ис-

ториографов как бы олицетворяла все китайское. Недаром наименование

хань

жэнъ,

т. е. ханьский человек,

«ханец»,

очень долго служило обозначением китайца. Недаром

китайская

письменность именуется до сих пор

хань

цзы, т. е. «ханьские знаки»,

«ханьское письмо». Недаром китайская литература — художественная, историческая,

философская

и всякая иная — ив Японии и в Корее всегда именовалась и именуется

до сих пор «ханьской». Иероглифическая письменность —

камбун

— японское произ-

ношение

китайского выражения

хань

вэнъ

(«ханьское письмо»), слово

«ханмун»

корейском

произношении означает то же самое. Именно ввиду авторитета древней

империи

Хань подлинно китайским считалось лишь то, что шло от нее. Продолже-

нием

истории китайского народа после Хань признавалась история лишь тех

госу-

дарств и династий, которые принимались за преемников Хань, как бы передававших

друг

другу

это историческое наследство.

Естественно, что при таком подходе эти историографы-легитимисты, как их мож-

но

назвать, исключали из истории китайского народа все «варварские» царства, воз-

никавшие

в рассматриваемый период в северной половине Китая. Не получили

признания

и три небольших государства, созданные в эпоху «варварских» завоеваний

Северном Китае даже самими китайцами: Цянь-Лян

(302—376

гг.), Си-Лян (400—

421 гг.) и Бэй-Янь

(409—435

гг.). Признанию их мешала, по-видимому, не их истори-

ческая эфемерность, а их оторванность от главной линии государственной жизни

китайского народа. Эту линию находили в другом месте. Самую большую трудность

определении такой искомой преемственности представляла обстановка, создавша-

яся

в стране сейчас же вслед за падением Хань. Ханьская империя распалась на три

государства: Вэй — на севере, У — на юго-востоке, Шу-Хань — на юго-западе. Какое

же из этих

трех

государств было «законным» преемником Хань? Именно этот воп-

рос и представил для историков-легитимистов наибольшую трудность.

Первый

ответ — в то время еще не осложненный всякими легитимистическими

соображениями — дал первый историк «Троецарствия», Чэнь Шоу, бывший в молодых

годах

сам свидетелем событий этой бурной эпохи. В своем знаменитом сочинении

«Сань го

чжи»

(«Описание Трех царств») он явно считает Вэйское царство преемни-

ком

Хань, основываясь, вероятно, на том, что оно как бы непосредственно продолжило

собой павшую империю; оно возникло в самом центре этой империи, сохраняло ту

же столицу, весь аппарат управления. Вся перемена свелась в сущности к одному —

перемене правителей; вместо представителей хоу-ханьского дома на престол

вступил представитель одного из знатных домов империи — дома Цао. Смена правя-

щих домов произошла без борьбы; последний император хоу-ханьской династии —

Сянь-ди,

давно уже потерявший всякую фактическую власть, был легко устранен с

престола, формально с предоставлением подобающего титула и имущественных благ.

Не

так посмотрели на этот факт последующие историки. Знаменитый философ

историк времен Сунской империи Чжу Си, этот подлинный основатель китайскою

легитимизма, в своей исторической работе «Цзы чжи тунцзянь

ганму»

оценил захват

власти домом Цао как узурпацию, а законного преемника ханьских императоров он

видел в Лю Бэе, основателе

другого

из

«Трех

царств» этого периода — Шу-Хань-

ского.

Основанием для этого послужило, вероятно, его отдаленное родство с хань-

ским

домом. Нашлись сторонники и третьего государства — юго-восточного царства У.

117

Следует

сказать, что среди последующих историков-легитимистов получила преобла-

дание точка зрения Чжу Си. Основная линия китайской истории у них чаще всего-

проводится от Хань именно к Шу-Хань.

Законность

империи Цзинь, на короткое время — всего на полстолетия (264—

317 гг.) — снова объединившей весь Китай, т. е. как бы восстановившей Ханьскую

империю,

не подвергалась сомнению. Ореол «законной наследницы» Хань сохранялся

за Цзинь, и, когда эта, сначала всекитайская, империя в 317 г. превратилась в южно-

китайское

государство

Дун-Цзинь, потеряв весь север, завоеванный инородческими

племенами, этот ореол распространился и на преемников Цзиньской империи — на

те правящие дома, которые последовательно сменяли

друг

друга

на престоле Восточ-

ноцзиньского

царства. Новые династии каждый раз давали новое наименование все-

му

государству,

и поэтому история отмечает последовательно смену на юге пяти го-

сударств, считая Дун-Цзипь, а именно: Дун-Цзинь

(317—419

гг.), Сун

(420—478

гг.),

Ци,

или Нань-Ци

(479—501

гг.), Лян

(502—556

гг.) и Чэнь

(557—589

гг.). Если

добавить к этим пяти одно из

двух

южных

государств

времен Троецарствия — Шу-

Хань или У, то и получится

«Лк>

чао»,

т. е. «Шесть правительств», которые последо-

вательно передавали

друг

другу

ханьское наследство. История этих «Шести

дворов»

стала в

глазах

историков-легитимистов продолжением истории Хань в те-

чение четырех столетий — от падения империи в 220 г. до объединения Китая под

властью суйского дома в 589 г., а по отношению к быстро исчезнувшей империи Суй

только как к начальному этапу этого объединения до появления империи Тан, т. е,

до 618 г.

Это не означает, однако, что из поля зрения историографов совершенно выпала

история Северного Китая. Об этой истории повествуется столь же подробно, как и об

истории

государства

юга. Только история северных

государств

периода «Лю

чао»

рассматривается как бы за пределами истории собственно китайского народа, а сами

эти

государства

признаются как бы «ненастоящими».

Очень ярко такая концепция проявилась, например, у Лю Яня, издавшего в мин-

скую эпоху в своей обработке известный «Краткий свод восемнадцати историй» («Ши

ба ши

люэ»)

— работу

Цзэн

Сянь-чжи, появившуюся в начале юаньской эпохи, т. е.

конце XIII в. Третий том этого «Краткого

свода»

Лю Янь озаглавливает

«Хань»,

приложение —

«Два

лжегосударства

— Вэй и У». Термин «Лю

чао»

стал общепринят

для обозначения периода от падения Хань до возникновения Суй.

Перед всякой властью, желающей устоять в междоусобной борьбе и

борьбе с внешними врагами, стояла прежде всего экономическая про-

блема: необходимо было укрепить сельское хозяйство — основной в усло-

виях того времени источник богатства страны.

Понятно,

что усилия пра-

вителей

трех

новых царств, возникших на территории империи Хань,—

Вэй,

У и Шу, особенно Вэйского, были направлены именно в эту сто-

рону. Одно из мероприятий по стимулированию развития сельского

хозяйства

следует

видеть в стремлении запретить

уплату

налогов и сбо-

ров деньгами (оно частично практиковалось в Ханьской империи); все

налоги должны были вноситься продуктами сельского хозяйства. В Вэй-

ском

государстве

пошли довольно далеко: в 221 г., т. е. сразу после

образования

самого царства (220 г.), был издан указ, прямо запрещающий

всякое

обращение денежных знаков и приказывающий

даже

всю торговлю

вести на зерно и ткани.

Таким

образом, была сделана попытка установить натуральный ха-

рактер товарообмена и вообще укрепить натуральное хозяйство. Поэтому,

хотя временами кое-где и продолжала чеканиться монета, развитие де-

нежного хозяйства в общей экономической системе феодализма прекра-

тилось, и в течение почти четырех столетий, начиная с

«Трех

царств»

до Суй включительно, т. е. с первой половины III в. по начало VII в.,

118

так называемый период «Лю чао», в тогдашнем Китае почти полно-

стью господствовало чисто натуральное хозяйство и единицей ценности

при

обмене служили зерно и ткани, т. е. продукты земледелия и дере-

венского промысла. Однако одно это мероприятие — запрещение денег —

оказалось недостаточным. Разрушенное сельское хозяйство не могло

поставлять правящему классу те блага, которых он домогался. Поэтому

приходилось

думать

прежде всего об обеспечении самой возможности их

получать, иначе говоря — о мерах по укреплению сельского хозяйства,

прежде всего увеличению обрабатываемой площади. Для этого же необ-

ходимо было вернуть разбежавшуюся часть земледельцев на землю и как

можно надежнее привязать их к ней, равно как и тех, которые продол-

жали на ней сидеть. Вместе с тем для гарантии действительной обра-

ботки земли необходимо было поставить земледельческое население под

самый строгий контроль государственной власти. Надо

думать,

что го-

сударственная надельная система и была сочтена наилучшим способом

разрешения

насущной задачи.

Сажая земледельцев на государственные наделы, правящий класс сра-

зу достигал нескольких целей: во-первых, происходило фактическое при-

крепление

крестьян к земле, так как бросать предоставленные участки

уходить

куда-либо, как правило, не разрешалось; во-вторых, органи-

зация

работ под контролем государственной власти с обязательством уп-

латы налога практически означала введение принудительного

труда;

в-третьих,

системой эксплуатации охватывались все массы

трудового

на-

селения,

поскольку наделение землей носило (по крайней мере в

прин-

ципе)

всеобщий характер;

в-четвертых,

эксплуатация оказывалась весьма

эффективной

благодаря своей (в доступной для феодального строя мере)

организованности.

Кроме того, установлением тех или иных видов на-

лога — важнейшей для феодальных эксплуататоров стороны надельной

системы — можно было заставить население производить именно то, в чем

нуждалась правящая верхушка, в чью пользу налоги поступали. Именно

этим

были вызваны требования разведения

тутовых

деревьев и

других

промышленных культур, а также развития ткацкого промысла. С по-

мощью надельной системы можно было регулировать сельское хозяйство

развивать ого в нужном для правящего класса направлении.

Необходимо отметить еще одну сторону надельной системы. Получе-

ние

земельных участков и необходимость в связи с обложением и кон-

тролем со стороны власти старательно обрабатывать их, а также зани-

маться ремеслом создавали предпосылки для известной устойчивости ма-

териального положения крестьян. Их наделы были весьма ограниченны в

своих размерах, но все же этот минимум как-то гарантировался вла-

стями.

Тяжкое, но в какой-то мере определенное законом бремя

госу-

дарственных налогов было все же менее разорительным для крестьян,

чем никем не регулируемый произвол отдельных феодалов. Это обстоя-

тельство и обеспечило на известное время терпимость крестьян по от-

ношению

к надельной системе и ее экономический

успех.

Если судить

по

одному признаку — численности населения, то проявления подъема

экономического

благосостояния были налицо: по переписи 280 г., т. е.

период расцвета Цзиньской империи, впервые в какой-то мере осу-

ществившей аграрную реформу, число дворов составляло 2 459 840, насе-

ления

— 16103 863 человек. Если сравнить эту последнюю цифру с

7,5 млн. начала III в., то

даже

при самом осторожном отношении к

этой,

безусловно значительно занижающей действительное число населе-

ния,

цифре рост его все же несомненен.

119

Первые следы озабоченности правителей состоянием сельского хозяй-

ства проявились, как и следовало ожидать, сейчас же после образова-

ния

на развалинах Ханьской империи

трех

упомянутых царств. В одном

из

них — Вэй, занимавшем центральную, наиболее

богатую

и культур-

ную часть китайской территории, по-видимому, много думали, как спра-

виться с хозяйственной разрухой. «История

Вэй»

(«Вэй шу») сохранила

свидетельство о том, как один из сподвижников Цао Цао, основателя

Вэйского государства, Сыма Лан, поднял вопрос о восстановлении «ко-

лодезной системы», т. е. той системы организации крестьянской общины

с отработочной повинностью в пользу государства, которая, как всегда

считалось в Китае, существовала в древности, в период Чжоуского царст-

ва. В глазах Сыма Лана ценность этой древней системы заключалась

главным образом в том, что при ней у каждого человека было наслед-

ственное занятие и оторвать его от этого занятия было трудно. Иначе

говоря, существовала известная устойчивость сельского хозяйства, обеспе-

ченная

устойчивостью земледельческого населения. Это соответствовал»

мечтаниям правителей Вэй и фактически в те времена было необходи-

мо для упрочения хозяйства. Временам Чжоуского царства Сыма Лан

противопоставлял свое время и с горестью констатировал: «В настоя-

щее время после

всех

беспорядков население рассеялось, и у земли нет

более хозяина». Его слова подтверждают упомянутое выше: крайнее

уменьшение постоянного земледельческого населения и запустение зе-

мель. У Сыма Лана проскальзывает одно замечание, которое указывает,

на

что рассчитывали

тогда,

думая «восстанавливать» государственно-

обязанную и находящуюся под контролем государства общину. Этой об-

щине

необходимо было предоставить землю. Государство должно было

иметь в своем распоряжении какой-то земельный фонд. Но откуда он

мог образоваться? На этот вопрос и

дает

ответ Сыма Лан. После слов

«у земли нет более хозяина», он пишет: «Таким образом, вся земля

обратилась в государственную». И далее: «Поэтому и надлежит восполь-

зоваться этим случаем и восстановить колодезную систему». Становится

ясным,

из каких источников собирались давать землю — из фонда бес-

хозной, заброшенной земли; ясной становится и та правовая база, на

которой

должна быть построена проектируемая община: ей предостав-

лялась «государственная земля».

Организация

крестьянской общины в том виде, в каком она изобра-

жена в «Мэн цзы», в III в. н. э., как показал ход истории, оказалась

невозможной.

При Цао Цао все дело ограничилось введением зернового

налога с му земли и налога тканями с каждого двора. Вместо колодез-

ной

системы была введена система государственного прикрепления всей

массы крестьян к земле путем предоставления им определенных

участ-

ков

государственной земли с обязательством ее обработки и внесения

налогов. Однако для такой операции, имеющей своим объектом, в сущ-

ности,

всю основную массу населения, нужна была и особая организа-

ция

правящего класса, обеспечивающая саму возможность создания та-

кой

системы массовой эксплуатации и — особенно на первых порах —

наличие крупной военной силы.

Вэйское государство не справилось с этой задачей. Для проведения

подобной реформы необходимо было создать сильную центральную власть;

вместо этого оба первых вэйских государя, У-ди (Цао Цао) и Вэнь-ди,

насаждали отдельные крупные феодальные владения, раздав земли чле-

нам

правящего дома и главнейшим вассалам. Фактическая власть была

руках местных феодальных магнатов, и об организованном проведении

120

такого мероприятия, как надельная система, на всем пространстве го-

сударства

нечего было и

думать.

Также не удалось этого сделать и в

двух

других

государствах

периода Троецарствия. И только с образова-

нием

в 265 г. на месте этих

трех

распавшихся государств империи

Цзинь,

объединившей в 280 г. под своей властью всю территорию тог-

дашнего Китая, была сделана первая попытка проведения мероприятий

духе

надельной системы.

НАДЕЛЬНАЯ СИСТЕМА ПРИ

ЦЗИНЬ

Если

проанализировать весь комплекс законоположений, из которых сла-

галась надельная система в период

Цзинь,

то в основе ее можно обнару-

жить следующие принципы. Порядок раздачи государством земельных

наделов населению подразумевает раздачу земли, считающейся государ-

ственной,

даже

в том случае, если бы и не было специального провозгла-

шения

этого принципа. Поскольку же наделению землей подлежало — по

крайней

мере, согласно общему положению — все население, постольку

выходило, что не какие-нибудь отдельные участки, а вся земля рассма-

тривалась как принадлежащая

государству.

Несомненно, официально или

молчаливо установленный принцип государственной собственности на

землю служит основной и необходимой правовой базой всей и всякой

надельной системы, где бы она ни появлялась — в Китае, в Японии

или

в Корее. Этим самым создается одна из предпосылок для рассмо-

трения

цзиньского земельного строя в свете общей концепции надель-

ной

системы. Но, конечно, факт государственной собственности не яв-

ляется единственно решающим и

даже

не характерным единственно для

нее:

он получает значение только в соединении с остальными при-

знаками.

Второй общей чертой земельного строя Цзинь

следует

считать

прин-

цип

раздачи населению земельных участков для обработки. На продук-

цию,

получаемую с них, население должно было существовать. Раздача

наделов, таким образом, служит основным специфическим признаком на-

дельной системы.

Третий общий принцип — это выплата населением

государству

части

дохода

за полученные наделы. Эта отплата,

судя

по историческим при-

мерам, вообще могла осуществляться различными способами: отработкой

пользу государства определенного участка земли или отдачей части

продукции, получаемой с предоставленного поля. При Цзинь было выбра-

но

первое: каждый, получавший надел для себя, должен был наряду с

этим

обрабатывать соответствующий, предоставленный ему для этого уча-

сток

для государства и отдавать всю получаемую продукцию

государству.

Это обязательство отплаты — также необходимый признак надельной си-

стемы. Таковы три основных общеправовых принципа цзиньской надель-

ной

системы. Из них вытекают все остальные.

Поскольку

землю для обработки можно было и имело смысл — с точ-

ки

зрения государственной — давать только тем, кто мог ее обработать,

постольку государство и предоставляло наделы только трудоспособным и

меру трудоспособности каждого. Это же, в свою очередь, приводило

Сведения о надельной системе при

Цзинь

заимствованы в основном из «Цзинь

шу», главным образом из раздела «Шихо чжи». См. «Цзинь шу» в издании «Эр ши

у ши» («История 25 династий»), т. II, стр.

80/1154.

121

необходимости установить признаки трудоспособности вообще и ее гра-

дации.

Естественно, что таким признаком в первую очередь оказывался

возраст.

Согласно цзиньской системе трудоспособными считались мужчины и

женщины

в возрасте от 13 до 65 лет. Дети и подростки до '12 лет

включительно и старики в возрасте от 66 лет и старше считались не-

трудоспособными. В то же время государство принуждено было признать,

что трудоспособность людей в возрасте от 13 до 65 лет бывает в раз-

ные

годы различна: с одной стороны, менее работоспособными должны

быть признаны еще подростки, с

другой

— уже приближающиеся к стар-

ческим годам. Поэтому закон в общее понятие трудоспособности вносил

особые дополнительные признаки: понятие полной трудоспособности п

неполной.

Таким образом, трудоспособный возраст оказывался расчленен-

ным

на три части: полностью трудоспособными считались мужчины и

женптпны

в возрасте от 16 до 60 лет, не полностью трудоспособными —

возрасте от 13 до 15 лет включительно и от 61 до 65 лет.

Признав

зависимость трудоспособности от возраста, государство не

могло не признать ео зависимость и от пола. Естественно, что более

трудоспособными считались мужчины. Таким образом, если попробовать

выразить соотношение трудоспособности мужчины и женщины так, как

это

представлялось законодателю периода

Цзинь,

то получаются следую-

щие

цифры: если степень трудоспособности мужчины принимать за 100%,

то степень трудоспособности женщины

будет

равняться 40—43%.

Законодатель принципиально различал предоставление надела для

пользования

населения и предоставление участка для обработки в пользу

государства. В первом

случае

государство как бы допускало возможность

плохой обработки предоставленного поля, может быть,

даже

временного

оставления его без всякой обработки. Поскольку такое поле предостав-

лялось населению для него самого, оно само и должно было быть заин-

тересованным в его обработке. Но допускать такую возможность по от-

ношению

к казенному полю государство не могло, ибо она угрожала

осповному источнику государственных доходов. Поэтому, заставляя насе*

ление обрабатывать в пользу государства казенное поле, государство же-

лало иметь максимальную гарантию его обработки. Такую гарантию оно

видело прежде всего в том, чтобы эти поля обрабатывались людьми

максимально трудоспособными. Поэтому оценка трудоспособности была

одной

(более мягкой) при раздаче наделов для населения и

другой

(более жесткой) при раздаче полей для обработки в пользу государства.

Таким

образом, общими принципами надельной системы при Цзинь

были:

государственная собственность на землю;

предоставление населению земли в порядке временных наделов;

требование выплаты или отработки

государству

за предоставленные

наделы.

Этими

общими принципами определялись другие, представляющие со-

бой дальнейшее развитие первых:

установление понятия трудоспособности вообще и степени этой тру-

доспособности в зависимости от пола и возраста;

установление зависимости размеров предоставленных наделов от тру-

доспособности вообще и степени трудоспособности в частности;

установление различного отношения к наделам, предоставляемым для

покрытия

потребностей самого населения, и к наделам, предоставляемым

для покрытия потребностей государства.

122

На

основе этих положений сложилась конкретная картина цзиньско-

го земельного законодательства:

нетрудоспособное население, т. е. мужчины и женщины в возрасте

моложе 12 лет и старше 66 лет, не получали ни земельных наделов

для себя, ни участков для обработки в пользу государства;

трудоспособное население, т. е. мужчины и женщины в возрасте от

13 до 65 лет, получали: 1) наделы для собственного пользования в раз-

мерах, соответствующих степени своей трудоспособности в зависимости

только от пола, а именно: мужчины участок в 70 му, женщины — уча-

сток

в 30 му; 2) участки для обработки в пользу государства в разме-

рах, соответствующих, степени трудоспособности в зависимости от пола и

от возраста, а именно полностью трудоспособные, т. е. мужчины и жен-

щины

в возрасте от 16 до 60 лет, получали: мужчины 50 му, женщи-

ны

20 му; из не полностью трудоспособных, т. е. лиц в возрасте от

13 до 15 и от 61 до 65 лет, такие участки получали только мужчи-

ны

— в размере 25 му, женщины же не получали вовсе.

Предоставляя населению для его

нужд

земельные участки,

государст-

во не ограничивалось, однако, только тем, что заставляло население об-

рабатывать заодно и участки для казны. Помимо этого, оно требовало

подать — продуктами сельскохозяйственного промысла, в первую оче-

редь тканями. Объектом обложения при этом было не отдельное лицо,

а двор, по той причине, что разведение

тутовых

деревьев предполагало

длительную совместную работу целой группы, было связано прежде всего

с семьей, крестьянским двором в целом. Однако и здесь государство

считалось со степенью

трудовых

возможностей двора и в зависимости

от них определяло и размер подати. Считалось, что для хозяйства, во

главе которого стоит хозяин в полном трудоспособном возрасте, подат-

ная

ставка может быть большей; для хозяйства же, во главе которого

стоит мужчина в возрасте не полностью трудоспособном, или женщина-

хозяйка, ставка должна быть меньшей. Поэтому в первом

случае

пола-

галось вносить в казну 3 пи шелковой материи

цзюанъ

и 3 цзипь шел-

ковой

пряжи, во втором

случае

— половину этого количества.

Помимо

обязательства отработки казенного поля и обязательства вно-

сить подать тканями, население несло еще

трудовую

повинность: оно

привлекалось к общественным работам. Такими работами считались вся-

кого рода строительные работы, а также проведение, ремонт и содержа-

ние

оросительных сооружений, мероприятия по осушению почвы, по борь-

бе с разливами рек и т. п. Закон должен был, конечно, как-нибудь

регулировать привлечение к такой повинности. В Восточноцзиньском

царстве, в которое превратилась с 316 г. империя Цзинь после

отхода

от нее всей северной части страны, был установлен срок, на который

население призывалось к несению этой трудовой повинности,— 20 дней

год. Однако на

деле

этот срок, по-видимому, не соблюдался, как не

ограничивался только перечисленными работами список повинностей под-

данных. Нечего и говорить, что к их числу должна быть отнесена и

воинская

служба.

Цзиньская

система подвергалась в дальнейшем различным изменени-

ям

и при этом кардинальным, меняющим в значительной мере самое ее

лицо.

Таким изменением должна считаться реформа, проведенная в прав-

ление восточноцзиньского Чэн-ди. При нем был введен земельный налог

размере 3 шэн зерна с 1 му. При

Ай-ди

этот размер был понижен

до 2 шэн с 1 му. По сути дела, этот закон вводил совершенно новый

порядок

уплаты — зерновой налог вместо отработки, и, как мы видим

123

из

последующей истории, именно этот порядок в дальнейшем стал од-

ним

из краеугольных звеньев надельной системы.

Реформа

Чэн-ди и

Ай-ди

устанавливала исчисление налога с земель-

ной

площади. При Сясу-ди это положение было изменено в том смысле,,

что налог стал исчисляться не с площади, а с человека: стали взимать

3 ху зерна с человека; в дальнейшем эта ставка была повышена до

5 дань.

Земельный строй при Цзинь еще не совсем ясен. Наиболее понятна

та его часть, которая касается земельных наделов. Но и здесь источники

не

полны: неизвестно решение вопроса об остальном, нераспределен-

ном

земельном фонде; наделах чиновников;

участках,

прикрепленных к

правительственным учреждениям; специальных пожалованиях землей

т. д. Еще более туманно положение с податями. Впоследствии, как

мы знаем, взимание податей тканями было соединено с предоставлением

особых земель для разведения

тутовых

других

деревьев. Непонятно,

как

(по крайней мере юридически) решалась эта проблема при

Цзинь.

вообще нет четкости в самом порядке взимания податей. В дальней-

шем мы видим, что не только шелк был предметом податей, но и

холст.

Нет

определенности и в вопросе о повинностях.

Все это заставляет считать цзиньскую систему лишь первым шагом

на

пути к установлению надельной системы в том ее законченном виде,

который

она получила в

V—VI

вв. в Северовэйском царстве. В цзинь-

ской

системе, по-видимому, присутствуют элементы, идущие еще с преж-

них времен; многое, вероятно, не подвергалось регламентации законом.

Но

все же основные юридические предпосылки, отличающие надельную

систему, уже были созданы: государственная собственность на землю,

соединенная

с раздачей этой земли населению в порядке подушных на-

делов и со взиманием за это с населения натуральной оплаты.

Цзинь-

ская

система обнаружила колебания в установлении форм этой оплаты:

от отработки казенного поля она перешла к простому земельному нало-

гу. Последняя форма стала потом классической. Далее: цзиньская си-

стема если и не разработала во всей полноте, то во всяком

случае

четко

наметила ту триаду повинностей, которая стала классической для на-

дельной системы вообще: зерновой земельный налог цзу, подать продук-

тами сельскохозяйственного промысла, в первую очередь тканями, цяо

трудовая повинность юн. Все это и заставляет начинать рассмотре-

ние

истории надельной системы именно с

Цзинь.

Историческая

обстановка не позволила новым земельным порядкам

укрепиться и развиться в период Цзиньской империи. Этому мешала

феодальная раздробленность. Она не только не ослабла после объедине-

ния

страны под властью одного правящего дома, но

даже

усилилась

из-за

политики предоставления отдельным членам этого дома целых

областей в управление. Серьезных попыток создать крепкую централи-

зованную власть не делалось. Очень скоро страна оказалась ареной вся-

ческих междоусобиц. Известный «мятеж восьми князей», разыгравшийся

300 г., свидетельствовал о слабости единства Цзиньской империи.

Могущество Цзиньской империи подрывалось и с внешней стороны:

борьбой с кочевниками, особенно усилившими свои опустошительные на-

беги именно в это время, пользуясь ослаблением государства. Ареной

таких вторжений был Северный Китай, который в 316 г. полностью вы-

пал из-под власти цзиньских императоров. Там возникали различные

«варварские» государства, обычно существовавшие весьма недолго и

быстро сменявшиеся другими. Цзиньская империя была оттеснена на

124

восток и затем на юг и просуществовала под наименованием Восточ-

ной

Цзинь в качестве южнокитайского государства до 420 г., продолжая

дальнейшем существовать под другими названиями — по имени сменяв-

ших

друг

друга

династий. На севере же после длительной полосы вар-

варских вторжений и взаимной борьбы одному из крупных маньчжуро-

тунгусских племен — сяньбийцам, предводимым энергичным вождем То-

багуем, удалось в 386 г. образовать устойчивое государство — царство

Северное Вэй, просуществовавшее до 556 г. На территории этого «вар-

варского» королевства и была проведена «система уравнительного зем-

лепользования».

НАДЕЛЬНАЯ СИСТЕМА ПРИ СЕВЕРНОМ ВЭЙ

Условия, создавшиеся на этой территории, напоминают обстановку, при

которой

— после падения империи Хань — стала ощущаться необходи-

мость в проведении значительных аграрных мероприятий. Весь край был

разорен опустошительными набегами кочевников, постоянными войнами с

ними,

частыми засухами. Часть населения погибла, часть перебралась в

другие, более спокойные районы, главным образом в южную часть стра-

ны

— на территорию, оставшуюся под властью империи

Цзинь,

часть

разбежалась по окраинам. В

результате

образовалась масса пустующих

земель. С

другой

стороны, сяньбийцы на первых порах обладали обыч-

ной

для кочевников в период их завоевательных походов крепкой воен-

ной

организацией, делавшей их грозной силой. Кроме того, кочевники

своих действиях мало считались с местной знатью и уничтожали ее

так

же легко, как и

всех

других.

Таким образом, они обладали и до-

статочной силой, и достаточной решительностью для проведения в широ-

ком

масштабе надельной системы.

Соображения,

которыми руководствовались завоеватели в своей аграр-

ной

политике, высказаны Ли Ань-ши в его докладе, рекомендующем

введение системы наделов. Он считал, что нужно добиться,

«чтобы

у лю-

дей не оставались свободными их силы, чтобы у земли не оставалась-

неиспользованной

ее выгода». Эти слова свидетельствуют о стремлении

взять все что можно от каждого человека и от каждой пяди земли.

Правда, в том же докладе говорится, что надельная система вводится

для того,

«чтобы

богатствами плодородной земли владели не одни

сильные,

но чтобы и бедные имели свои участки». Но эти слова, с од-

ной

стороны, представляют обычную фразеологию указов верховной вла-

сти,

стремившейся представить себя в свете «защитника» народа, а с

Данные о земельном строе при Северном Вэй заимствованы из

следующих

источ-

ников.

Первым источником послужила «Биография Ли

Ань-ши»

(«Ли Ань-ши

чжуань»), приложенная к «Биографии Ли Сяо-бо» («Ли Сяо-бо чжуань»), поме-

щенной

в «Вэй шу». Здесь приведена докладная записка Ли Ань-ши, поданная

вэйскому императору Сяовэнь-ди, в которой рекомендуется введение надельноги

строя. О следующем шаге в проведении земельной реформы говорит указ Сяовэнь-

ди о введении надельной системы, помеченный 10-й луной 9 г. Тайхэ (485 г.).

Указ этот помещен в хронике

«Гао-цзу

Сяовэнь-ди», содержащейся в первой ча-

сти VII раздела «Вэй шу».

Подробности земельной реформы, введенной указом 485 г., даны в «Вэй шу»

разделе «Шихо чжи». Именно из этого раздела и взято большинство тех кон-

кретных данных, которые приведены в данной части настоящей работы. Разумеет-

ся,

взято лишь самое важное; все детали, которых очень много, опущены. См.

«Вэй шу» в издании «Эр ши у ши», т. III, стр.

281/2172

282/2180.

125