Лахман Р. Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени

Подождите немного. Документ загружается.

121

³~}£ ~¾… ~ ¾~}, 1100 – 1737 ||.

флорентийские банкиры стали давать кредиты английскому и фран-

цузскому королям, снабдив сначала одного, а потом другого день-

гами, предназначенными для оплаты армии для захвата Сицилии

(Fryde, Fryde, 1965, с. 454).

Политические сделки банкиров начали приносить доходы в 1266 г.

Карл Анжуйский победил своего германского соперника и захватил

сицилийский трон. Его армии повернули на север, нанесли пораже-

ние гибеллинским правительствам Флоренции и Сиены и восстано-

вили власть в городе флорентийских банкиров-гвельфов (Pullan, 1972,

с. 28 – 45). Папа помог своим флорентийским финансистам во время

гибеллинского междуцарствия 1260 – 1266 гг., наложив на Флоренцию

интердикт. Семнадцать основных банкиров Флоренции, контроли-

ровавшие папские финансы, покинули город на время действия ин-

тердикта, «тем самым лишая Флоренцию богатства и рабочих мест,

которые они обеспечивали» (Trexler, 1974, с. 22 – 23). Все шесть лет

ссылки флорентийцы поддерживали папские концессии, даже когда

их собственность в городе была конфискована, а их башни гибелли-

ны сравняли с землей (Waley, 1969, с. 200 – 207).

Флорентийские профессиональные навыки и удачное субсиди-

рование победителей в европейских конфликтах великих держав

принесли крупные дивиденды в виде создания политических усло-

вий для слияния различных линий флорентийского предпринима-

тельства. Первые плоды флорентийских политических связей со-

зрели в Сицилии. Несколько флорентийских фирм

—

Барди, Перуц-

ци и особенно Аккьяйуоли

—

стали банкирами Карла Анжуйского.

«Для флорентийцев займы служили смазкой для создания более об-

ширной торговой сети, которая была подлинным источником до-

ходов и действительно развивала торговлю на юге» (Abulaﬁ a, 1981,

с. 381). Флорентийцы стали единственными экспортерами продуктов

сельского хозяйства с Сицилии в остальную часть Италии и за грани-

цу, а Сицилия, в свою очередь,

—

первым крупным иностранным рын-

ком для флорентийской шерсти (Abulaﬁ a, 1981, с. 381 – 388; Brucker,

1969, с. 52 – 54).

Первый флорентийский крупный промышленный товар, высо-

кокачественное сукно, было побочным продуктом связей флорен-

тийских банкиров с английской короной. Английская корона впер-

вые получила доступ к флорентийским банкам в 1254 г., когда папа

попросил Генриха

iii

завоевать для него Сицилию. Удовлетворить

беспрецедентную нужду английской короны в наличных деньгах

для финансирования войны в Сицилии и Нидерландах против Фран-

ции оказалось выше возможностей Риккарди из Луки (разорились),

122

| 3

Фрескобальди из Флоренции и Антонио Пессаньо из Генуи. В конце

концов именно партнерство Барди и Перуцци из Флоренции смогло

обеспечить английской короне достаточный заем, чтобы оплачивать

ее амбиции с 1312 г. фактически до банкротства английской короны

в 1341 г. (Fryde, Fryde, 1965, с. 451 – 461; Kaeuper, 1988, с. 43 – 55; Prestwich,

1979).

Фрескобальди и синдикат Барди

—

Перуцци потребовали и полу-

чили монополию на экспорт английской шерсти, самой лучшей в Ев-

ропе, в качестве частичной компенсации долга короны (Goldthwaite,

1980, с. 42; Prestwich, 1979). Банкиры направили поток экспортной

шерсти в свой родной город и создали флорентийскую суконную

промышленность за счет старых центров торговли на ярмарках

Шампани и центров производства во Фландрии. Периодические эм-

барго, которые накладывала английская корона на экспорт во Фран-

цию и Нидерланды в ответ на противодействие военным авантюрам

Англии, заставили французских и фламандских торговцев шерстью

и ткачей вернуться домой в поисках работы. То, что банкиры устано-

вили свой контроль над английской шерстью, привлекло опытных

ткачей во Флоренцию (Hoshino, 1983, с. 184 – 186, 200 – 204).

Флорентийцы стали единственными экспортерами высококаче-

ственной английской шерсти к 1320 г. Английская шерсть перераба-

тывалась, наряду с более дешевой и низкокачественной испанской

и североафриканской, в сукно, которое флорентийцы продавали

по всей Европе и даже экспортировали в Азию через Геную и Вене-

цию (Hoshino, 1983, с. 184 – 186, 200 – 204). «Войдя в самый центр сети

папских финансов, главные фирмы смогли создать обширную систе-

му филиалов и операций по всей Европе», что позволило флорен-

тийцам продавать свои ткани на всех европейских рынках, где были

политическое влияние и финансовое присутствие папы (Goldthwaite,

1980, с. 35).

Флорентийская суконная промышленность была самым крупным

мануфактурным производством в Италии в начале

xiv

в. (Luzzatto,

1961, с. 97 – 98). В 1300 г. существовало 300 флорентийских суконных

мануфактур, производящих 100 000 штук сукна в год, суммарной стои-

мостью 750 000 золотых флоринов. К 1330 г. было уже 200 мастерских,

производивших 80 000 штук еще лучшего качества, и благодаря это-

му суммарный годовой продукт стоил уже 1,2 миллиона флоринов

(с. 106).

Главная роль, которую Флоренция играла в банковском деле, тор-

говле и суконном производстве по всей Западной Европе, отража-

лась и на быстром росте населения на протяжении

xiii

—

начале

123

³~}£ ~¾… ~ ¾~}, 1100 – 1737 ||.

Сплошные линии обозначают периоды, в которые какая-либо элита контроли-

ровала флорентийское правительство. Там, где линии перекрывают друг друга,

элиты соперничали за частичное управление или представляли собой альтер-

нативную власть. Прерывистая линия для popolo обозначает период, в течение

которого младшие цеха время от времени поднимали восстания и бросали вызов

правлению элит или кратковременно участвовали в управлении коммуной. Такие

периоды ограничиваются

xiii

xiv

вв., за исключением краткого восстановле-

ния народного правления при Савонароле, в 1494 – 1498 гг. Старшая городская

знать была назначена епископами при Каролингах. Младшая городская знать

была возвышена графскими титулами при германских императорах. Нобили,

получившие земли в ленное владение, приехали в города из сельских областей

со своими кланами. Патриции были не аристократами, а представителями веду-

щих цехов. Они стали правящей олигархией в

xiii

в. и потеряли власть, усту-

пив ее Медичи в 1498 г., а потом объединились с Содерини в 1502 – 1512 гг. Оли-

гархия возвращалась к власти во время второго удаления Медичи от управления

в 1527 – 1530 гг.

£. 3.2. Смены правящих элит во Флоренции, 875 – 1737 гг.

900 1000 1100 1200 1300 1400 1500 1600 1700

173715301494143413781250920875

£~³}Æ}

 £ ®

Бароны

Старая городская знать

Молодая городская знать

Нобили

Патриции

Popolo

Новые люди

Медичи

124

| 3

xiv

в. Флоренция, население которой составляло ⁄  часть от милан-

ского и ⁄  от венецианского в 1200 г., к 1320 г. обогнала Милан и поч-

ти сравнялась с Венецией (Chandler, 1987, с. 111, 115, 123; Russell, 1972).

Этот демографический рост в основном был обеспечен переселени-

ем во Флоренцию умелых ремесленников, которые вошли в 21 при-

знанный цех, и еще более значительного числа простых работни-

ков, помогавшим членам цехов или обеспечивавших себя случайным

трудом.

Основы для борьбы с властью аристократов

Неаристократическое население Флоренции в

xiii

–

xiv

вв. можно

разделить на три слоя, или страты: 1) неаристократическая цеховая

элита (патрициат), 2) рядовые члены цехов и 3) наемные рабочие,

которых эксплуатировали члены цехов (popolo di Dio). Все три груп-

пы увеличивались до «черной смерти» 1348 г. За эти столетия разли-

чия в уровне богатства, статусе и политической власти между эли-

той и рядовыми членами цехов все увеличивались, и часть элиты,

обладавшая реальной властью в коммуне, сократилась до маленькой

олигархии. В то же время члены цехов объединялись, чтобы увели-

чить свой контроль над popolo di Dio и добиться уступок от правящей

аристократии.

Два внешних фактора были необходимы, хотя и недостаточны,

для подъема власти цехов и образования неаристократической эли-

ты за счет благородных правителей города

xiii

в. Первый, обсуждав-

шийся выше,

—

открытая европейская экономика, которая создала

условия и для увеличения числа членов цехов, и для их обогащения.

Второй

—

резкое сокращение конфликтов крупных сил и их интер-

венций в Тоскану. Германские императоры прекратили цеплять-

ся за Тоскану в 1266 г., потерпев поражение от Карла Анжуйского.

Карл, в свою очередь, потерял контроль над Тосканой, когда расту-

щая угроза его владычеству в Сицилии в 1282 г. заставила направить

силы на юг. Как только германские и французские силы покинули

Тоскану, и угроза внешнего завоевания исчезла, члены цехов не ста-

ли откладывать свою борьбу за то, что «было самым важным вопро-

сом, с которым столкнулись итальянские города… сохранение их не-

зависимости от императора

—

задача, с которой лучше всего справля-

лись аристократы» (Najemy, 1982, с. 4; см. также: Holmes, 1986, с. 3 – 43).

Богатые и надежно защищенные, с геополитической точки зре-

ния, городские купцы добились политической власти только в тех

областях, где фракционные конфликты раздирали правящих аристо-

125

³~}£ ~¾… ~ ¾~}, 1100 – 1737 ||.

кратов. Миланские цеховики первыми воспользовались разногла-

сиями среди аристократов и получили в

в. власть, продолжавшую

расти. Перессорившись друг с другом, в

xii

xiii

вв. аристократы

уступили власть неаристократическим правительствам в коммунах

Милана, Луки, Пизы, Генуи, Сиены и во множестве более мелких го-

родов (Previte-Orton, 1964, с. 218 – 224; Martines, 1979, с. 34 – 44). Цехи

стали институциями, через которые незнатные горожане в городах-

государствах Северной Италии могли инвестировать часть своего

капитала в наемные армии и благодаря им заключать союзы с той

или иной партией в обмен на признание в рамках коммуны права

цехов самим регулировать свою деятельность и участвовать в город-

ском управлении (Hyde, 1973, с. 4; Najemy, 1979; Waley, 1969, с. 182 – 188).

Аристократы сохранили некоторую власть в большинстве горо-

дов и оставались в положении, подходящем для того, чтобы восполь-

зоваться раздорами в неаристократических правительствах многих

коммун в

xiii

в. (Waley, 1969, с. 221 – 230; Martines, 1979, с. 22 – 61). Та-

ким образом, аристократия потеряла, а потом вернула себе власть

во многих итальянских городах-государствах, впоследствии усилив

свое положение и разрешив фракционные конфликты внутри ари-

стократического и коммунального лагерей, соперничающих за кон-

троль над управлением (Martines, 1979). Коммунальные правитель-

ства уничтожали даже тогда, когда богатые нувориши продолжали

обогащаться от торговли и мануфактуры.

Флоренция и Венеция отличаются от других итальянских городов

безвозвратностью изгнания из управления аристократов в первом

случае и, наоборот, постоянством аристократов, неподвластных пе-

ременам,

—

во втором. Венеция была полной противоположностью

Флоренции. Венеция смогла обезопасить себя от угрозы со сторо-

ны императоров и пап (частично потому, что присоединилась к Ви-

зантийской империи) в



в., гораздо раньше Флоренции. Защищен-

ная от вмешательства крупных сил, венецианская аристократия смог-

ла установить объединенную иерархию и бессменное правительство

без каких-либо черт фракционности, свойственной Флоренции, в не-

сколько последующих столетий (Lane, 1973, с. 91 – 114; McNeil, 1974,

с. 59 – 60). Стремящееся к единству венецианское правительство смог-

ло направить потоки торговой прибыли в руки действующих аристо-

кратов, так как государство контролировало купеческие флотилии.

Правящая аристократия обогащалась за счет государственных фло-

тов двумя способами. Во-первых, большая часть торговой прибыли

отходила правительству и использовалась на зарплату аристократам,

живших с платных должностей (McNeil, 1974, с. 59 – 60). Во-вторых,

126

| 3

своеобразная «система Муда», позволявшая всем гражданам арендо-

вать грузовые места на государственных галерах, порождала торговую

конкуренцию и не позволяла частным предприятиям сильно расти

(с. 60 – 64), мешая купцам скупать рынки со спекулятивными целями,

реализовывать случайную прибыль и сколачивать состояния, кото-

рые могли бы соперничать с богатством старой венецианской ари-

стократии, основой которой было землевладение. Таким образом, ве-

нецианская аристократия в Италии была уникальной: она сохраняла

единство, чтобы контролировать политику своего города-государства,

через государство доминировать в экономике и блокировать эконо-

мические, социальные и политические вызовы снизу до конца

xvi

в.

²⁹

Флорентийские патриции в

xiii

в. использовали цеха, чтобы ор-

ганизоваться и воспользоваться клановыми и партийными разно-

гласиями среди городских аристократов. Тем самым патриции вы-

двинули цеха далеко за рамки их ограниченной роли в

xii

в., роли

только инструмента, при помощи которого профессиональные груп-

пы регулировали собственные сферы экономической деятельности.

xiii

в. цеха стали ключевой институцией неаристократов для са-

моидентификации и участия во флорентийской политике. 21 цех

(7 старших и 14 младших) в

xiii

в. были официально признаны фло-

рентийской коммуной. «Таким образом, в 1300 г. цеховая коммуна

включала в себя более трети взрослого мужского населения Флорен-

ции» (Najemy, 1979, с. 60).

Патрицианская элита, образовавшаяся из самых богатых членов

пяти ведущих цехов, дифференцировалась от остальной массы цехо-

виков в

xiv

в. Эту элиту объединили два стремления: выдержать соци-

²⁹

Старую венецианскую аристократию постепенно подорвала высокая стоимость

Кьоджанской войны против Генуи и Венгрии с 1378 по 1381 гг. Объем принуди-

тельных покупок государственных облигаций по время войны составил 107 % всех

налогов, что Лэйн оценивает как от 25 до 30 % всей наличной стоимости собст-

венности. Стоимость облигаций упала с 91,5 % в 1375 г. до 18 % в 1381 г., когда госу-

дарство заморозило выплаты по процентам. Принудительные покупки сильнее

всего ударили по аристократам-землевладельцам, которым приходилось прода-

вать свою собственность, чтобы найти деньги на облигации, что привело к кол-

лапсу цен на недвижимость, шедшему параллельно с понижением цен на облига-

ции. Неаристократы, имущество которых не было оценено (и по большей части

было переведено за границу) избежали большинства налогов и относительно

не пострадали от краха облигаций и недвижимости. Государственные финансы

оживились с принятием в аристократию новых семейств в 1380-е гг. Как только

венецианское государство стабилизировалось в финансовом и военном смыс-

ле, правительство и аристократия снова закрыли доступ новичкам и оставались

закрытыми до

в. (Lane, 1973, с. 196 – 201, 252 – 54).

127

³~}£ ~¾… ~ ¾~}, 1100 – 1737 ||.

альную дистанцию от более бедных членов цехов и монополизировать

политическую власть во Флоренции. Патриции цементировали свою

верность друг другу браками, деловыми союзами и через патронат.

Они создали параллельную организацию, Мерканцию (Mercanzia),

конкурировавшую с цехами. «Хотя Мерканция была корпорацией,

она никогда не интегрировалась в цеховую федерацию. На самом деле

позже она использовалась олигархами как инструмент электорально-

го и политического контроля над цехами» (Najemy, 1982, с. 11).

Мерканция была изначальным и только формально институцио-

нальным базисом для патрициев, чтобы дифференцироваться от ос-

тальных членов цехов. Однако в течение

xiv

в. олигархическая эли-

та, входившая в Мерканцию, отделилась от менее социально значи-

мых и политически влиятельных коллег. Олигархи особо гнушались

«новыми людьми», которые часто были столь же богаты, как и они,

и разделяли с ними презрение к рядовым членам цехов, но разбога-

тели и начали соперничать за власть только после того, как олигар-

хи уже достигли гегемонии во Флоренции. (Медичи были патриция-

ми, добившимися поддержки «новых людей», которой другие оли-

гархи никогда не искали и не получали.) «Новые люди» разрывались

между беспринципными альянсами с popolo, нацеленными на сверже-

ние олигархов, и подобострастными, но чаще всего безуспешными

усилиями получить доступ в олигархию через браки, деловые союзы

и должности.

Триумф патрициата и коллективизация феодальных прав

Флорентийские институты управления еще раз были преобразова-

ны в 1250 – 1400 гг. Историки выделяют (и спорят об их относительном

значении) несколько волн мобилизации слоев флорентийского об-

щества и их внешних союзников для смены персонала и конституцио-

нальной формы политики коммуны

³⁰

. Я не стану повторять споры ис-

ториков и обсуждать каждую смену режима. Полезнее, с точки зрения

ответов на вопросы, которые представляет казус Флоренции, опреде-

³⁰

Я полагаю, что наиболее полезными для понимания периода, когда начал про-

исходить сдвиг от аристократического господства в 1250-х гг. и вплоть до того,

как окончательно утвердилось олигархическое правление в 1400-х гг., являют-

ся работы Брукера (Brucker, 1977) и Наджеми (Najemy, 1982). Моя аргументация

в этом разделе и следующем основана на этих двух книгах, а также Hyde, 1973,

Trexler, 1980, Martines, 1979, и многих других, более узкоспециализированных,

ссылки на которые я даю наряду с этими пятью ниже.

128

| 3

лить сочетание конфликтов элит и классов, которые повлияли на че-

тыре основных изменения в распределении правительственной вла-

сти в коммуне за этот период: 1) изгнание аристократов со всех, даже

формальных мест в правительстве к концу

xiii

в., 2) подчинение

contado в целом и аристократических феодальных держаний в част-

ности фискальному и юридическому контролю городского прави-

тельства, 3) временное допущение и итоговая отмена участия popolo

(цехового и общегородского) в политике и 4) консолидация узкого

слоя олигархии как правителей коммуны к 1400 г. под видом широко-

го, но в значительной мере бессмысленного участия в деятельности

правительства «новых людей» и цеховиков. Обсудим два первых из-

менения в этом разделе, а два других в следующем.

Сравнение Флоренции и Венеции, проведенное выше, дает по-

нять, что фракционные разногласия среди флорентийских аристо-

кратов были необходимы, чтобы позволить цеховикам воспользо-

ваться их недавно обретенным богатством и временным затишьем

в соперничестве великих сил в Северной Италии в первой полови-

не

xiii

в. Каждый раз, когда аристократические фракции начинали

враждовать, что всегда отмечалось насилием, а порой интервенцией

и диктатурой внешних сил, цеховики получали свою долю в управле-

нии. Оказываясь у власти, цеховые лидеры сносили укрепленные го-

родские башни крупных кланов, конфисковывали их собственность

и изгоняли аристократов с публичных должностей (Larner, 1980,

с. 119 – 125; Becker, 1967, с. 65 – 86; Brucker, 1977, с. 39 – 44).

С первой половины

xiii

в. через режим Primo popolo в 1250 – 1260 гг.

и правление навязанного папой правительства четырнадцати

в 1280 – 1312 гг. аристократы проходили от периодов братоубийствен-

ных конфликтов, завершавшихся участием popolo в управлении и ссыл-

кой, запретами, экспроприацией собственности аристократических

фракций, к периодам, когда они умудрялись заключать перемирия

и объединяться для получения контроля над городским управлением.

В последние периоды аристократы добивались для себя отмены за-

претов на политическую деятельность, возвращения из ссылки и воз-

вращения собственности (хотя обычно не могли заново отстроить

свои крепости). Тем не менее аристократия мало-помалу слабела, а ве-

дущие цеха укреплялись в политическом и финансовом смыслах за де-

сятилетия внутренних войн кланов и партий. Аристократы навсегда

потеряли контроль в 1282 – 1283 гг. В 1282 г. лидеры старших цехов сфор-

мировали приорат (Синьорию), чтобы править вместе с аристокра-

тической группой четырнадцати. В следующем году четырнадцать по-

теряли всякую реальную власть, а Синьория стала правящим органом

129

³~}£ ~¾… ~ ¾~}, 1100 – 1737 ||.

Флоренции и де-факто удерживала власть до 1434 г., года триумфа Ме-

дичи, а де-юре правила до конца Флорентийской республики (Brucker,

1977, с. 3 – 44; Martines, 1979, с. 58; Najemy, 1982, с. 17 – 19).

Патриции воспользовались широкой мобилизацией антиаристо-

кратических сил и военной помощью от членов всех цехов для кон-

троля над управлением для самых богатых членов главных цехов.

В первые десять лет Синьории (1282–1992) половина всех приоров

были членами цехов Калимала и Камбио (торговцев сукном и бан-

киров, причем ⁄  из них входили в эти цеха) и Гвидичи и Нотаи (ад-

вокаты и нотариусы), а более 90 %

—

шести из семи старших цехов

(Najemy, 1982, с. 29 – 30).

Патриции, рядовые цеховики и popolo di Dio, несмотря на свою

борьбу с Синьорией, были согласны и сражались за политическое

и финансовое истощение и социальное отвержение аристократии.

С 1282 г. до начала правления Медичи коммуна препятствовала прове-

дению городских и сельских праздников, введенных феодальной зна-

тью и заменяла их гражданскими, хотя (покойся с миром, Макс Ве-

бер!) и не «расколдованными», праздниками, которые прославляли

саму коммуну. Принадлежность к цехам, а не аристократические титу-

лы считались почетным признаком (Trexler, 1980, с.

xxi

–

xxii

, 216 – 263

и далее). Аристократы прекратили играть какую-либо роль в комму-

нальном правлении, за исключением тех семейств, которые благода-

ря своему богатству, брачным и деловым союзам с правящими патри-

цианскими семьями смогли купить разрешение отказаться от титулов

и вернуть себе политические права (Becker, 1968a, с. 209 – 210).

Популистские правительства до и после установления в 1282 г.

Синьории пытались найти выход из фискальных кризисов коммуны,

вызванных дорогостоящими периодическими войнами, путем экс-

проприации собственности аристократов в городах и обложением на-

логами их сельских сеньорий (Becker, 1966, с. 16 – 17). Начиная с перво-

го приората 1282 – 1292 гг. флорентийская коммуна косвенно подавля-

ла феодальное землевладение, ограничивая фиксированными и все

более и более номинальными цифрами трудовые повинности и рен-

ты, денежные и натуральные, которые могли позволить себе манори-

альные сеньоры. Когда у крестьян сокращались повинности, на сме-

ну им приходили налоги, собираемые коммуной (Jones, 1968, с. 212 – 214;

Jones, 1966; de la Ronciere, 1968). Доля contado в доходах коммуны подня-

лась практически с нуля в 1250 г. до 50 % в 1400 г. (Becker, 1968b, с. 131)

³¹

Браун (Brown, 1982, с. 148 – 176) возражает Бекеру, утверждая, что габеллы и денеж-

ные повинности, которые, в конце концов, платило большинство городских потре-

130

| 3

Патриции, которые пришли к власти в конце

xiii

в., были но-

вой элитой, отличной от смещенной флорентийской аристократии

по тем организационным механизмам, при помощи которых они

изымали ресурсы и сходились вместе для борьбы за политическую

власть. Тосканские аристократы, как и аристократы Англии и Фран-

ции, получали ресурсы со своих фьефов. Авторитет и права на до-

ходы с фьефов прилагались к благородным титулам, а не к членству

в какой-либо корпорации

³²

. Вступая в стратегические союзы с други-

ми феодалами, тосканская знать делала это ради сохранения и рас-

ширения автономии и организационной целостности своих фье-

фов перед лицом вызовов, бросаемых конкурирующими элитами

или крестьянами. Участие в аристократических коалициях в Евро-

пе

xiii

в. позволяло аристократам не отказываться от своего суве-

ренитета в пользу альянса, в котором они состояли, что и демонст-

рировали тосканские аристократы, часто переходя из одной партии

в другую.

У флорентийских патрициев

xiii

в., напротив, не было ни соци-

альной идентичности, ни политической силы, отдельной от их при-

надлежности к цехам и Мерканции. Хотя патриции и присваива-

ли ресурсы через семейные фирмы и компании, они могли выгод-

но инвестировать их лишь благодаря своему институциональному

базису, цеху, Мерканции или, позже, Синьории. Эту сильную зави-

симость патрициев от их принадлежности к коммунальным органи-

зациям подтверждает практика наказания (крайняя мера

—

высылка

из коммуны)

³³

бителей, а не поземельные налоги были основным источником «сельских» выплат

коммуны. Тем не менее, исследование Брауна фокусируется на

xvi

вв., эпохе,

когда Медичи и их союзники утверждали себя как аристократов и приобретали

сельские поместья. Это не противоречит доводам Бекера о том, что городской

патрициат периода 1250 – 1400 гг. использовал государственную власть для того,

чтобы разорить старых аристократов, а два века спустя коммунальная налого-

вая политика вновь изменилась в благоприятную сторону для новых патрициев,

желавших стать аристократами и закупить сельские поместья.

³²

Это утверждение, конечно, применимо лишь к светским землевладельцам, а не

к церковным, которые держали фьефы лишь благодаря своим должностям.

³³

Мартинес (Martines, 1979, с. 111 – 116) прослеживает использование ссылки во фло-

рентийской политике. Эджертон (Edgerton, 1985) показывает силу «поруга-

ния в изображении» (pittura infamante), вынуждавшую предателей и преступни-

ков заключать мир с коммунальным правительством, силу, которая проистекала

из способности коммуны наделять своих граждан статусом и идентичностью. Рас-

пространение таких санкций на дворян во второй половине

xiii

в. (Waley, 1969,

с. 214 – 218) было знаком того, что аристократы начали подчиняться коммуне.