Лахман Р. Капиталисты поневоле. Конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени

Подождите немного. Документ загружается.

151

®~~}£} ~|}  ¾~}£~ ³~

литике Флоренции, что они проигнорировали просьбы купцов о по-

мощи; однако Медичи все еще боялись бунта цеховых масс и popolo di

Dio, который мог вспыхнуть, если понизить зарплату рабочим в шел-

ковом производстве (Litchﬁ eld, 1986, с. 233 – 44). Нецеховое производ-

ство шелка блокировалось государством Медичи даже в сельских об-

ластях, которые оно контролировало (Belfanti, 1993, с. 266 – 67)

⁵²

Начиная с

xvii

в., рост европейской текстильной промышлен-

ности ограничивался низкокачественным производством шелков

во Франции и шерстяных изделий в Англии и Голландии (Mazzei,

1979, с. 202)

⁵³

. Итальянские цеховики почти полностью, а итальян-

ские сельские производители по большей части, были исключены

из этих секторов текстильного производства. Однако некоторые

итальянские банкиры и купцы активно финансировали и продава-

ли продукцию иностранной протопромышленности. Структурные

факторы, которые тормозили нецеховое производство в большин-

стве итальянских политий, не мешали итальянским инвесторам по-

лучать максимальные прибыли за границей

⁵⁴

⁵²

Такая поддержка цехов одного правящего семейства, которая устраняла торговцев

из политической власти, мешала изменениям трудовых правил в

xvii

в. в Мила-

не и его ломбардском contado (Dowd, 1961). Бельфани (Belfani, 1993) показывает,

что цеха были достаточно важны для правящих элит в других итальянских горо-

дах (за исключением Венеции, о которой говорилось выше), чтобы блокиро-

вать сельскую мануфактуру. Места развития итальянской протоиндустрии были

«анклавами институционального партикуляризма» (с. 259); то есть, микрогосудар-

ствами с объединенными элитами под покровительством римских пап, или полу-

автономными связями с другими, более крупными политическими образования-

ми. Часто гильдии были слабыми или отсутствовали в таких преобладающе сель-

ских политических образованиях. Правители микро-государств имели достаточно

поддержки от папства или королей, чтобы бросить выбор цехам, существующим

в их политиях, а обещание налоговых доходов с новых сельских индустрий пере-

вешивало любые потери городской торговли, которые существовали в этих пери-

ферийных местах.

⁵³

Конечно, эти индустрии затмило хлопковый текстиль Британии, первая индуст-

рия массового производства в мировой истории, в конце

xviii

в.

⁵⁴

И снова, флорентийские предприниматели прибегли к стратегиям, которые были

более выгодны в долгосрочной перспективе, из-за того, что они были лишены

доступа к наиболее прибыльным краткосрочным инвестициям. Флорентийцев

xiii

в. не пускали на самые доходные торговые маршруты, потому что их город-

государство было относительно слабо в военном смысле, и им пришлось заняться

торговлей шерстью и стать банкирами римских пап. Те из флорентийцев

xvii

в.,

которые не могли вложить весь свой капитал в политически выгодные предприя-

тия или в старую торговлю шелком, остались с ликвидным капиталом на руках

и свободой передвижения, и сделали выбор, второй по выгодности, инвестиро-

152

| 3

Итальянцы, в

xvii

в. принимавшие участие в иностранном тек-

стильном производстве и торговле, отличались от своих предше-

ственников по двум критически важным аспектам. Во-первых, эти

итальянцы обычно не имели комплекса займов и инвестиций, ко-

торый был у элиты Калимала прошлых столетий. Богатейшие фло-

рентийцы, Медичи и их анноблированные союзники, размещали

свои капиталы туда, где ожидались наибольшие прибыли в землю,

государственный долг, должности и производство предметов роско-

ши (Litchﬁ eld, 1986, с. 206 – 213)

⁵⁵

. Флорентийцы, инвестировавшие

в иностранное текстильное производство, были теми самыми, ко-

торых исключили из наиболее доходных флорентийских инвести-

ций из-за их относительно недостаточной политической власти. Вы-

теснение из внутреннего инвестирования помогло флорентийским

предпринимателям за границей произвести второе критическое из-

менение

xvii

в. Чем сильнее становились национальные государства,

тем большие ограничения они накладывали на иностранцев. Неко-

торые флорентийцы, такие, как жившие в Кракове, в ответ «брали

в жены дочерей местных бюргеров, получали гражданство и даже об-

щественные посты» (Mazzei, 1979, с. 205). Флорентийские текстиль-

ные торговцы ориентировались на прибыль; однако они смогли пе-

рейти на целерациональное экономическое действие только вне

своего города-государства и часто получали французское, испанское,

неаполитанское или польское подданство (Litchﬁ eld, 1986, с. 41; см.

также Luzzato, 1961, с. 161).

Папские и королевские финансы: от ведения банковских дел

до получения должностей

Флорентийские банкиры были новаторами в рациональной эконо-

мической технике. Когда флорентийцев прогнали с наиболее доход-

ных средиземноморских торговых маршрутов из-за слабости их во-

енного положения, они обратились к менее доходной торговле шер-

стью и построили беспрецедентную сеть филиалов по всей Европе.

Эта сеть дала флорентийцам технические средства, необходимые

для того, чтобы стать папскими банкирами, а их неспособность сра-

жаться за гегемонию в Средиземноморье ликвидировала основной

вать в протоиндустрию, которая тогда обгоняла старые текстильные индустрии

по своим масштабам и прибыльности.

⁵⁵

Я рассматриваю причины такой концентрации богатства и разных типов инве-

стиций у флорентийцев

xvii

в. ниже.

153

®~~}£} ~|}  ¾~}£~ ³~

источник потенциального геополитического конфликта с папством.

Флорентийцы развили массу техник для облегчения торговли и пе-

ревода денег через свою систему филиалов (deRoover, 1963, с. 77 – 107;

Goldthwaite, 1980, с. 47). Это был их великий вклад в создание рацио-

нальных техник капиталовложений и денежного обмена

⁵⁶

Но следует помнить, что флорентийцы стали новаторами поне-

воле. Они занялись папскими финансами и обменом денег на кон-

тиненте как второсортным делом, потому что их вытеснили с более

выгодных дальних торговых маршрутов, на которых господствовали

венецианцы и генуэзцы. Флорентийские банкиры

xiii

–

xiv

вв. полу-

чили огромную непредвиденную прибыль с изначально маленьких

капиталовложений, однако они также рисковали внезапно обанкро-

титься в том случае, когда папы и монархи, которые даровали им

банковские концессии, решали передать ведение своих дел другим,

новым союзникам, или когда правительства, которым банкиры дава-

ли займы, сами становились банкротами.

В пору своего расцвета, в полвека, предшествующие 1340 г., бан-

ковское дело для папы и для английского и сицилийского монархов

было самым прибыльным предприятием во Флоренции и, возмож-

но, в Европе. В то время как у торговцев шерстью средний доход с ка-

питала составлял 12 % в 1330-х гг., а банковские вкладчики получали

от 6 до 10 % прибыли

⁵⁷

, доход с займов иностранцам и услуг по обме-

ну денег, оказываемых папе и монархам, доходил до 33 %. Инвесторы

в банках Перуцци, Барди и Альберти получали прибыль от 15 до 20 %

ежегодно, начиная с 1300 г. и до разорения этих банков в 1330 – 1340-х гг.

(Renouard, 1949, с. 141 – 42).

Барди и Перуцци имели многочисленных партнеров и пытались

привлечь еще больше вкладчиков, чтобы собрать огромный капи-

тал, который требовался английскому и сицилийскому монархам.

В 1318 г. по бухгалтерским книгам у Барди числилось 875 638 флори-

нов капитала и вкладов. Почти все эти средства, как и фонды бан-

ка Перуцци, предназначались для займа королям Англии и Сицилии

(Renouard, 1949, с. 124). Партнеры банка получали экстраординарную

выручку со своих вкладов, потому что они использовали заемный ка-

питал из собственных фондов вместе с деньгами вкладчиков. И на-

оборот, когда английская корона отказалась платить по долгам, парт-

⁵⁶

Я буду рассматривать другой вклад итальянцев в технику рациональной эконо-

мики

—

изобретение рыночных правительственных облигаций, когда перейду

к monte в следующем разделе.

⁵⁷

С флорентийских кредитодателей собирали от 7 до 15 % с внутренних займов.

154

| 3

неры банков практически мгновенно разорились. В 1335 г. при ликви-

дации банка инвесторы у Перуцци получили только 15,5 % от своего

капитала (Renouard, 1949, с. 144). Более значительный дефолт англий-

ской короны в 1342 г. сокрушил банк Барди. Из-за английского ко-

роля Барди потеряли по крайней мере 594 176 флоринов на займах

и невыплаченных процентах (Cipolla, 1982, с. 6), списав все капиталы

своих партнеров и большую часть денег на депозитных счетах и вы-

звав цепь банкротств среди этих предпринимателей, равно как и сре-

ди многочисленных торговцев текстилем, которые больше не могли

покупать английскую шерсть у банкиров в кредит. Даже правитель-

ство коммуны было вынужденно частично отложить платежи по сво-

им долгам в 1345 г. из-за нехватки налоговых поступлений, вызванной

волной банкротств (Cipolla, 1982, с. 7 – 12).

Флорентийское банковское дело возродилось в

в., когда семей-

ство Медичи добилось влияния, а потом и контроля над папством.

Организационно банк Медичи был еще более политической органи-

зацией и еще менее деловым предприятием, чем у их предшествен-

ников, Барди и Перуцци. Медичи практически не имели партнеров

или вкладчиков и практически весь ограниченный капитал своего

банка поставляли сами. В 1420 г. капитал банка был равен всего лишь

27 570 флоринам (de Roover, 1963, с. 50). Из 72 000 флоринов капитала

1451 г. «54 000 флоринов принадлежали самим Медичи» (Goldthwaite,

1987, с. 16).

Контроль, как и владение контрольным пакетом, поддерживались

одной семейной линией отцов и сыновей, начавшейся с Джованни

ди Биччи в 1397 г. и продолжившейся при его сыне Козимо ди Меди-

чи, его внуке Пьеро и его правнуке Лоренцо. (Через два года после

смерти Лоренцо в 1492 г., при сыне Лоренцо Пьеро, банк закрылся,

когда Медичи были изгнаны из Флоренции.) К работе банка было

привлечено несколько двоюродных братьев либо в качестве инвесто-

ров, либо в качестве наемных работников (Goldthwaite, 1987, с. 7 – 13).

Банк Медичи едва ли мог процветать больше, чем собственные

фонды патриарха семьи в качестве капитала, потому что доходы фир-

мы приходили в основном от контроля над папскими финансами,

а не от кредиторов. Де Ровер (1963) дает данные по капиталу и при-

быльности банка Медичи с 1397 по 1451 г. Эти данные суммированы

в таблице 3.4.

В первые четыре десятилетия банка Медичи (1397 – 1435 гг.) от 55

до 65 % прибыли шло от римского филиала. Прибыльность инве-

стиций в этот филиал сначала приближались, а потом и превысила

100 % в год. Доходы со всех других филиалов банка в совокупности до-

155

®~~}£} ~|}  ¾~}£~ ³~

стигали от 17 до 20 %. Даже эти доходы выглядят предпочтительнее

по сравнению с 14 %, которые считались обычной «коммерческой

процентной ставкой в

в.» (de Roover, 1963, с. 121) или с 12 % прибы-

ли Медичи с капитала, вложенного в производство шерсти и шелка

в 1435 – 1451 гг.

⁵⁸

Доходность шерсти и шелка была подсчитана де Ровером (De Roover, 1963, с. 61,

69). Де Ровер (1963) для инвестиций в два корабля, груженные шерстью и один

шелком, в 1441 г. указывает 14 981 флорин, исключая нематериальные активы,

а доходы с этих предприятий за шестнадцать лет, с 1435 по 1451 гг., исчисляет

в 29 498 флоринов. Я подсчитывал доходность, усредняя суммарные прибыли

за шестнадцать лет и деля их на капиталовложения 1441 г.

 3.4. Доходы банка Медичи и папство, 1397 – 1494 гг.

Прибыль

Годы

1397 – 1420 1420 – 1435 1435 – 1451

%прибыли со всего банковского

капитала 31 44 37

%прибыли с римского филиала 86 110

—

%прибыли со всех других филиалов 17 20

—

Средняя ежегодная прибыль

с римского филиала (во флоринах) 3443 7800 5532

% прибыли римского филиала

от суммарной прибыли Медичи 55 65 34

£~: Все подсчеты сделаны на основание данных de Roover, 1963.

³}}: Медичи и их партнеры периодически проводили рекапитализа-

цию, и подсчет прибыли с капитала основывается на стартовом капитале в каж-

дый такой период. Так, за 1397 – 1420 гг. все считается по отношению к капитали-

зации 1402 г. в 20 000 флоринов, из которых 4000 были инвестированы в римский

филиал. В 1420 г. рекапитализация банка составила 27 570 флоринов, из кото-

рых 7000 были инвестированы в римский филиал: эти цифры использовались

при подсчете доходов за 1420 – 1435 гг. В 1441 г. банк снова рекапитализировался

с 44 000 флоринов. Римский банк больше не имел никакого капитала, и доход

с римского филиала за последний период привести невозможно. Процент при-

были с римского филиала подсчитан, только исходя из прибыли Медичи с бан-

ковского дела, сумма которой дана у de Roover.

156

| 3

Экстраординарные доходы Медичи с римского филиала были

в гораздо большей степени политическими, чем внезапные прибы-

ли Барди и Перуцци перед самым их падением. В отличие от ранних

флорентийских финансистов, Медичи не рисковали большим капи-

талом, чтобы получить гигантскую прибыль, когда вели финансовые

дела своих папских союзников. Также Медичи не заводили и не под-

держивали крупный корпус банковских служащих, чтобы занимать-

ся финансами пап. В 1402 г. банк Медичи имел в штате 17 человек, чья

суммарная зарплата составляла 1 053 флорина в этом году, или 17 %

среднегодовой прибыли за 1397 – 1420 гг. (de Roover, 1963, с. 44). В 1460 г.

банк Медичи нанимал 57 служащих, и только 6 из них работали в рим-

ской курии (с. 95).

⁵⁹

Дела Медичи с папством поддерживали остальную часть банка

в организационном смысле, равно как и финансовом. В первой поло-

вине

в. Медичи устроили филиалы в десяти городах (начав с трех),

используя корреспондентов, которые ведали папскими финансами

от имени банка, для инвестиций папских доходов в займы монархам

и предприятиям в главных городах Западной Европы (de Roover, 1963,

с. 53 – 76).

Банк Медичи прекратил свою деятельность в 1494 г., когда семей-

ство изгнали из Флоренции. Однако некоторые филиалы были за-

крыты за три десятилетия до этого, потому что стали неприбыльны-

ми, и в последнее десятилетие своего существования банк в целом

терял деньги. Де Ровер (1963, с. 358 – 75) объясняет упадок банка Меди-

чи совокупностью причин: 1) некомпетентность и невнимательность

тех Медичи, которые сменили Козимо на посту главы банка после его

смерти в 1464 г. и 2) снижение прибыли в результате общего экономи-

ческого спада в конце

в., который затронул большинство итальян-

ских банков, особенно флорентийский банк Пацци, крах которого,

в свою очередь, вызвал заговор Пацци в 1478 г.

⁶⁰

Ни одна из приведенных у де Ровера причин не может объяснить

утраты главной опоры Медичи, папских концессий, которые одни

⁵⁹

Лопес и Мискимин (Lopez, Miskimin, 1962, с. 424) указывают число в 60 служащих

у Медичи в 1469 г., сравнимое с 86 служащими в 1336 г. у Перуции или 55 у Аччья-

воли в 1341 г.

⁶⁰

Финансирование папства стало особенно малоприбыльным в

xvi

вв., когда

доходы с церковной десятины все больше и больше стали присваиваться нацио-

нальными церквями и монархами, а не папами и их прямыми назначенцами.

Я рассматриваю «национализацию» церквей в четвертой главе. Пока нам важно

заметить, что когда папы теряли контроль над десятиной, папские банкиры теря-

ли прибыли от сбора десятин от имени папства.

157

®~~}£} ~|}  ¾~}£~ ³~

могли обеспечить прибыльность банку даже при всех прочих небла-

гоприятных условиях конца

в. Медичи потеряли покровительство

пап, и активы римского филиала были конфискованы в 1478 г., когда

папа Сикст

обратился против Медичи и их флорентийского пра-

вительства. Медичи постепенно восстановили некоторые из средств

римского филиала; однако он никогда не стал снова доходным (Hale,

1977, с. 66 – 72; de Roover, 1963, с. 221)

⁶¹

. Богатство Медичи, шедшее

не из Флоренции, происходило из покровительства пап. Лишение

покровительства обрекло банк Медичи на гибель.

Однако Медичи восстановили свои финансовые связи с Римом

с избранием кардинала Джованни де Медичи папой под именем Лев

в 1513 г.

⁶²

Во время его понтификата Медичи действовали во мно-

гом через своего родственника и союзника Филиппо Строцци, кото-

рый служил главным инвестором папы и флорентийской Синьории.

Строцци использовал свой контроль над основными финансовыми

постами во Флоренции и Риме, чтобы стать самым богатым челове-

ком в Италии. Он сколотил состояние, собирая проценты комиссии

со всех папских финансовых транзакций и заключая побочные сдел-

ки на военные и гражданские поставки для папы и флорентийцев

(Bullard, 1980, с. 103 – 18).

Медичи вслед за возвращением к власти в 1530-х гг., использовали

свой контроль над Флоренцией для создания фондов, чтобы субсиди-

ровать папские военные расходы. Строцци как казначей и Флорен-

⁶¹

Такая же судьба постигла и прибыльный квасцовый бизнес Медичи. «Квасцы

были третьим после соли и серебра наиболее ценным продуктом этого времени.

Их использовали в стеклянной и кожаной промышленности и, что более важно,

они были необходимы для текстильного производства, чтобы чистить шерсть

и фиксировать краску на тканях. При этом их всегда не хватало. Единственный

значительный источник в Европе находился на папской территории… и с 1466 г.

банк Медичи контролировал добычу и продажу квасцов по папским концессиям»

(Hale, 1977, с. 65). Медичи продавали квасцы по всей Западной Европе, используя

свою банковскую и текстильную сеть. Они и папство пытались повысить свои

доходы, вытеснив квасцы, добываемые в турецких месторождениях и малень-

ких шахтах католических земель с рынка. Однако Медичи резко утратили кон-

цессию от пап в 1476 г., когда Сикст

передал ее Пацци, а позже нефлорентий-

цам (de Roover, 1963, с. 152 – 64; Goldthwaite, 1987, с. 28). Нет никаких свидетельств

того, что Медичи были заинтересованы в расширении объемов производства

на папских месторождениях квасцов или увеличении эффективности процесса

их добычи.

⁶²

Лев

умер в 1521 г., и после краткого понтификата Адриана

Медичи вернули

себе власть в Риме при правлении Джованни ди Биччи де Медичи в 1523 – 1534 гг.

под именем Климента

vii

158

| 3

ции и папства облегчал перевод этих фондов. Таким образом за

xvi

в.

связь Медичи с Римом стала скорее тяжкой ношей, чем преимущест-

вом для флорентийской экономики и платежного баланса (Bullard,

1980, с. 151 – 178).

Карьера Строцци иллюстрирует, насколько банкиры в получе-

нии выгоды зависели от политического покровительства, больше,

чем от своей способности мобилизовать средства. Строцци самую

большую часть своего капитала получил как посредник между двумя

политическими силами. Когда патроны Медичи на время теряли кон-

троль над папством, именно его инвестиции, а не самих Медичи, ока-

зывались под угрозой. Но вместо того, чтобы учредить заново соб-

ственный банк в

xvi

в., Медичи, используя Строцци как доверенное

лицо, по-прежнему могли получать финансовые выгоды с политиче-

ской силы, не ставя собственный капитал в зависимость от преврат-

ностей итальянской политики. И поэтому именно Строцци, а не Ме-

дичи, потерял и состояние, и саму жизнь во время холодной войны

между Флоренцией и папством при Павле

iii

После падения Строцци международное и связанная с папой бан-

ковская деятельность никогда больше не была для флорентийцев ис-

точником большого дохода. Папы в последующие десятилетия и сто-

летия раздавали финансовые концессии банкирам в разных городах,

пытаясь завязать связи со всеми итальянскими фракциями и тем са-

мым добиться доли автономии для церкви (Goldthwaite, 1968, с. 238;

Luzzato, 1961, с. 144)

⁶³

Генуя была единственным итальянским городом-государством, ко-

торое стало доминирующим банковским центром; ее расцвет про-

должался с 1557 по 1627 г. Успех генуэзцев, как и флорентийцев до них,

зависел от двух условий: во-первых, сети филиалов в ключевых ме-

стах Испании и Нидерландов (которые были учреждены генуэзца-

ми для того, чтобы использовать торговые возможности в тех ме-

⁶³

Венецианские банкиры ограничивались в основном приемом на хранение монет

от купцов и затем «производили выплаты от имени [своих] клиентов» дома и за

границей. Такие «гиробанки» редко давали займы. Деятельность этих банков

тщательно регулировались венецианским государством и в 1587 г. их сменил еди-

ный, принадлежащий ему банк. И частные и государственные банки использова-

лись Венецией, чтобы финансировать войны, давая инфляционные банковские

кредиты. Банковское дело не стало источником личного обогащения в Венеции

(Lane, 1973, с. 147, 327 – 331 и далее). Генуэзские банки расцвели и угасли вместе

с торговыми фирмами, которым они давали взаймы почти весь свой капитал.

«Ни Рим, ни Генуя не стали лидерами в банковском деле в эти два [

xii

xiii

]

столетия» (Lopez, 1979, с. 10 и далее).

159

®~~}£} ~|}  ¾~}£~ ³~

стах Европы, куда они получили доступ), а во-вторых, политический

альянс (в случае Генуи

—

с правительством Кастилии, которому нуж-

но было конвертировать американское серебро в золото, для того,

чтобы платить своим войскам в Нидерландах). Генуэзские банкиры

процветали, пока эти условия превалировали, хотя они и были вы-

нуждены делиться прибылью с другими итальянскими банкирами,

которые имели доступ к золотым монетам и соглашались обменять

их на серебро. Как только Испания потеряла контроль над Нидер-

ландами, Генуя канула в Лету в качестве банковского центра, и Ам-

стердам (как я покажу в четвертой главе) стал на время новым цент-

ром европейских финансов (Braudel, 1972, с. 500 – 508; Bergier, 1979)

⁶⁴

Банковская деятельность в Европе в

xiii

–

xviii

вв. состояла в ос-

новном из выдачи кредитов и займов правителям и папам, и обслу-

живании их финансовой администрации. Для этого политическое

влияние значило гораздо больше, чем технические навыки и даже

доступность капитала. В самом деле, банкиров без политического

влияния, какими были флорентийцы в конце

xvi

—

xvii

вв., вытес-

нили банкиры, которым оказывалось политическое покровитель-

ство, как генуэзцам при испанском дворе. Флорентийцы, безусловно,

были новаторами в учреждении системы филиалов, которая облег-

чала трансфер денег по всей Европе, и изначально именно благода-

ря этим достижениям они добились благоприятного положения в от-

ношении папства и английских королей. Однако другие итальянцы,

а затем и банкиры из прочих европейских стран, копировали фло-

рентийские техники и усовершенствовали их.

Флорентийские банкиры никогда не были ориентированы стро-

го политически или экономически. Напротив, они прибегали к той

стратегии, которая обещала им наибольшую прибыль с вложенного

капитала. К 1530 г., флорентийцы оказались лишены возможностей

получать баснословные барыши, финансируя иностранные прави-

тельства. Некоторые флорентийцы продолжали участвовать в ком-

мерческих банковских операциях, но все более растущее их число

вкладывали деньги дома, в monte (доли долга города-государства),

должности и феодальные поместья.

⁶⁴

В Генуе установилась стабильная олигархическая республика в 1528 г., что означало,

что банкиры, которые обогатились после 1557 г., были частью правящей элиты.

Генуэзских политиков не тревожили фракционные раздоры, и они не пытались

«опускаться» в десятилетия банковского обогащения или в тот период, когда гену-

эзцев вытеснили голландские банкиры (Martines, 1979, с. 66 – 72, 94 – 102, 130 – 132).

160

| 3

Феодализация капитала: monte, должность, земля

Флорентийцы были загнаны в тупик в своих попытках осуществ-

лять коммерческую экспансию дома, ограниченностью рынка пред-

метов роскоши из текстиля и уставами гильдий, препятствовавши-

ми дешевому массовому производству. Затянувшийся упадок влияния

флорентийцев на пап и королей (а также пап на королей и нацио-

нальные церкви), упадок, отмеченный банкротствами и конфликта-

ми между флорентийскими финансистами и правителями, которым

они предоставляли кредиты, ограничивал возможность получать

прибыль за границами города-государства. Тем не менее, хотя воз-

можности для международного предпринимательства как в эконо-

мической, так и в политической сфере оказались прикрыты, стаби-

лизация положения Флоренции в европейской геополитике и окон-

чание политического кризиса дало патрициям новые возможности:

получать доходы в собственном городе-государстве. Соответствую-

щие инвестиции в основном были пассивными. Их владельцы полу-

чали прибыль с monte, должностей и земли благодаря индивидуаль-

ной и коллективной политической силе в той же степени, как и бла-

годаря своим капиталовложениям.

Моделью для флорентийского monte послужила венецианская

Monte Vecchio, которая, будучи учреждена в 1262 г., стала первым за-

документированным примером рыночного государственного дол-

га в европейской истории (Lane, 1973, с. 150). Monte Венеции и Фло-

ренции и других итальянских городов-государств стали существен-

ным вкладом в развитие целерациональной экономической техники

и предшественниками разработанных позже голландцами и англича-

нами рыночных государственных облигаций. С момента учреждения

в 1343 г. и до включения самой Флоренции в состав Габсбургской им-

перии в 1737 г., держатели долга monte имели право продавать свою

долю. Так как государство никогда не пыталось выкупить основную

долю, вкладчики в monte могли вернуть свои деньги только через ры-

нок. Ценность доли monte варьировалась в зависимости от того, на-

сколько текущее правительство было способно выплачивать посто-

янно растущие проценты.

Держателей государственного долга можно поделить на два клас-

са. Привилегированная клика, состоявшая из главных представите-

лей партии, в данный момент контролировавшей коммуну, а с 1513 г.

Медичи и их союзники, имела возможность финансировать воен-

ные и другие правительственные расходы в обмен на долю monte,

чья номинальная стоимость в несколько раз превышала сумму, кото-