монастыре
29
. Ки-рилло-мефодиевская традиция в Чехии должна была быть очень значительной, и М.
Вейнгарт имел полное основание предпринять реконструкцию чешско-славянского типа
церковнославянского языка
30
. Базой для этой реконструкции служат в первую очередь тексты,
сохранившиеся в древнерусских списках или переделках чешских и моравских литературных
произведений.
А. И. Соболевский первым обратил внимание на многие древнерусские и несколько южнославянских
литературных памятников, которые, судя по словарному материалу, были первоначально переведены с
латинского языка на славянский в Моравии или Чехии
31
: беседы папы Григория Великого, Никодимово
Н. К. Никольский. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письменности и культуры. К
вопросу о древнейшем русском летописании, вып. 1. М.— Л., 1930, стр. 14.
OQ
См.: Ответы на вопрос «Каковы были связи древней русской литературы с литературами западных славян» И. Вашицы, М.
Коутной и Е. Прохазковой. (Сборник ответов на вопросы по литературоведению, стр. 7—17).
29
Prvni pokracovatele Kosmovi. Praha, 1950, стр. 74.
30
M. Wemgart. Ceskoslavensky typ cirkevnej slovancmy.jeho pamiatky a vyznam. Bratislava, 1949. А. И. Соболевский. 1)
Церковнославянские тексты моравского происхождения. Варшава,
1900; 2) Несколько редких молитв из русского сборника XIII в. — ИОРЯС, т. X, кн. 4. СПб., 1905, стр. 66—78; 3) Материалы и
исследования в области славянской филологии и археологии. — СОРЯС, т. 88. СПб., 1910.
814
евангелие, значительное число житийных произведений, как, например, жития св. Аполинария, Венедикта,
Хрисогона, Георгия, Климента, папы Стефана, Вита и Анастасия. Что касается жития св. Вита, Вашице
удалось доказать, что прототип этой легенды действительно должен был попасть в Россию из Чехии, так как
тот же самый текст послужил основанием и для глаголической службы св. Биту, которая была в
употреблении в пражском Эммауском монастыре в XIV в.
32
С латинского переведен комплекс русских
молитв, сохранившихся в русском сборнике XIII в., среди них особенно обращает на себя внимание молитва
св. Григория Двоеслова (папы Григория Великого), в которой молящийся обращается к апостолу Петру как
хранителю ключей от небесного царства. Другая молитва, приписываемая тому же папе, — об избавлении
от блуда и об угашении плоти — сохранилась даже в рукописи XI в.
33
Особый интерес представляет одна
русская молитва, в которой наряду со св. Борисом и Глебом, а также с Кириллом и Мефодием упоминаются
западнославянский святитель св. Войтех и скандинавские святые — Магнус, Канут, Албан, Олаф и Ватулф.
Этот текст послужил Н. И. Коробке основанием для гипотезы о западных источниках русского
христианства
34
.
В рецензии на работу А. И. Соболевского «Церковнославянские тексты Моравского происхождения» Г. А.
Ильинский отмечал: «Присутствие в каком-либо произведении литературы известного числа иностранных
слов отнюдь еще не указывает на то, что памятник, хотя бы только в своем первоначальном оригинале,
возник на территории того языка, слова которого вошли в его текст. Они могли проникнуть сюда и на
родной почве, — но не как результат литературной традиции, не как архаизм, но просто как результат
позднейшего влияния чужих — в данном случае западнославянских — языков на старославянский»
35
.
Конечно, можно допустить случайное проникновение иноязычной лексики в чужой текст, но, как и всякая
случайность, это будут отдельные случаи. Что же касается вопроса русско-чешских литературных связей, то
открытые А. И. Соболевским с помощью словарных элементов литературоведческие факты органически
включаются в более широкий материал, добытый последующими историко-литературными изысканиями.
При помощи текстологически литературного анализа А. А. Шахматов открыл в составе русской Начальной
летописи несомненный западнославянский источник— «Сказание о преложении книг», внесенное в
летопись под 898 г. Это «Сказание», по А. А, Шахматову, попало в летопись в начале XII в. Полное
соответствие отдельных мест этого «Сказания» вступительной части «Повести временных лет» указывает на
то, что первоначально это были составные части одного и того же произведения, которое рассказывало о
Кирилло-Мефодиевской миссии в Моравии
31
'.
/. VaSica. Staroslovanska legenda о sv. Vitu. — Slovanske studie. Praha, 1948. А. И. Соболевский. Молитва о избавлении от блуда и
о угашении плоти. — ИОРЯС, т. XI, кн. 2. СПб., 1906, стр. 13.
4
Н. И. Коробка. К вопросу о источнике русского христианства. — ИОРЯС, т. XI, кн. 2. СПб., 1906, стр. 367—385.
85
ИОРЯС, т. V, кн. 4. СПб., 1900, стр. 1384—1385.
А. А. Шахматов. 1) Сказание о преложении книг на словенский язык. — Зборник в славу Ватрослава laruha. Берлин, 1908, стр.
171—188; 2) Повесть временных лет и ее источники.— ТОДРЛ, т. IV. М.—Л., 1940, стр. 80—92.
815
Положения А. А. Шахматова были развиты Н. К. Никольским
37
. Н. К. Никольский обратил внимание
на то, что всеславянская идеология этой части памятника не согласуется с идеологической установкой
летописца, который основание Русского государства связывает с норманнами, а просвещение и
христианизацию восточного славянства — с Византией. В противоположность этому основная
тенденция «Сказания»—доказать, что прошлое племени полян, от которых пошла Русь, было связано с
судьбой западных славян, моравов, чехов, поляков, притом связано не только общим происхождением,
но и общностью письменности, возникшей в Моравии, и единством христианской веры, которая на
Западе ведет свою традицию от апостола Павла. В Моравии должна была создаться теория о дунайской
прародине славян, о которой говорится во вступительной части летописи, так же как и упоминание, что
«Норици... суть Словене». Все эти данные, по мнению Н. К. Никольского, перешли в летопись из