выполнены некоторые переводы греческих произведений на русский. Точно так же известен факт, что
Василий II после покорения Самуилова государства переселил многие болгарские и македонские
аристократические фамилии в Царьград, где охотно раздавал болгарам разные придворные должности
и титулы. Вполне возможно, что в среде некоторых таких болгарских знатных семей занимались
литературным трудом и переписыванием старых рукописей, но трудно предполагать, что такие труды
могли иметь более широкое значение, в частности для русско-болгарских литературных связей.
Документальных подтверждений этого не имеем, и если такие связи в отдельных случаях имели место,
то они не отразились на содержании русской письменности XII в.
Наконец, следует учитывать и возможность культурных сношений между южным славянством и Русью
в течение XI—XII вв. на западной стороне — через посредство Венгрии, которая в ту эпоху сохраняла
кирилло-мефодиевскую литературную традицию и находилась в живых политических сношениях с
Русью, особенно в XII в. Еще ближе тогдашняя Венгрия была связана с хорватами и сербами, что
позволяет говорить о возможных хорватско-сербских литературных связях с восточным славянством в
данный период. Хотя в югославской славистике, в частности в области глаголической письменности,
указывалось на отдельные факты, которые могли бы найти свое объяснение в культурных связях с Ру-
сью, однако этот вопрос до сих пор широко не ставился, и в славянской филологии продолжает
господствовать воззрение, сформулированное Н. К. Гудзием: не приходится говорить о литературных
связях Киевской Руси с сербами и хорва-
М. Ласкарис. Ватопедската грамота на цар Иван Асеня II. — Български старини, кн. XI. София, 1930; первый греческий акт, в
котором Зограф назван «монастырь Болгаров»,— про-стагма Никифора Хумна из 1286г.: Actes de Zographou publics par W.
Regel, E. Kur/c el B. Korablev. — Византийский временник, т. XIII. M., 1907, стр. 27—29.
843
тами, так как «церковнославянская письменность в Сербо-Хорватии возникла значительно позднее,
чем в Болгарии (притом под ее влиянием), и позднее, чем на Руси»
125
.
Мне кажется, что оба приведенных довода заслуживают серьезных возражений. Во всяком случае не
может быть принято утверждение о позднем появлении литературы у хорватов, которые получили
свою письменность не из Болгарии, а непосредственно с Запада, от моравско-паннонской славянской
церкви. Из Хорватии же церковная литература уже в самую древнюю эпоху могла проникать и в
северные пределы сербской территории, на что указывал в свое время Стоян Новакович . Затем, нет
никаких доводов в пользу предположения, что в Сербии славянская письменность возникла позднее,
нежели на Руси. Константин Порфирогенет говорит об окончательном крещении сербов во второй
половине IX в., а непосредственные связи сербских князей с болгарами, как политические, так и
династические (браки), заставляют предположить живые культурные болгаро-сербские связи в IX и X
вв. Мариинское глаголическое евангелие XI в., по мнению Ягича, возникло на сербской почве
(путаница в написании большого юса и у, ьг и и); Михановичев и Гршковичев отрывки Апостола также
являются сербскими памятниками, которые свидетельствуют о древней славянской литургической
традиции среди сербов.
Между тем, как давно показал Ст. Станоевич в рецензии на первое издание книги Павла Поповича
«Преглед Српске кньижевности» (1909 г.), не только литургическая письменность, но и сербская
литература неизмеримо древнее конца XII в.
127
Оригинал Летописи попа Дуклянина, которую автор
должен был по желанию своих сограждан «ex sclavonica lettere vertere in latinam», возник в середине
XII в.
128
Среди источников, упоминаемых самим автором, имеется житие князя Иоанна Владимира
Дуклянского, из которого летописец цитирует длинный отрывок. Не может быть сомнений, что это
житие возникло вскоре после смерти князя, в первой половине, а может быть и в первой четверти, XI в.
Вторым источником Дуклянин называет юридический сборник «Методиус», под которым с полным
основанием предполагают Мефодиев перевод Номоканона 50 титулов. В тексте в нескольких местах
упоминаются договоры между князьями разных сербских областей: нужно думать, что речь идет о
писанных документах вроде сохранившихся договоров князей Немани и Мирослава с Дубровником
1186 и 1190 гг. (под первым из них стоят подписи обоих государей, выполненные тогдашним
«деловым» письмом, имеющим много аналогий с письмом берестяных русских грамот).
Особый интерес вызывают те части Дукляниновой хроники, в которых приводятся родословцы
отдельных династий (в частности, Требинской). Они заставляют предполагать существование местных
летописей-родословцев. Не останавливаясь на интересном вопросе о предполагаемом существовании
Требинской хроники, которую в составе Дуклянина пытался выделить Медини
129
, необходи-
Н. К. Гудзий. Литература Киевской Руси и древнейшие инославянские литературы, стр. 4. Сто. Новакови^. Први основи
словенске кшижевности Metjy балканским Словенима. Легенда о Владимиру и Косари. У Београду, 1893, стр. 5—11.
127
Летопис Матице Српске, год 86, кн.. 268. Нови Сад, 1910, стр. 55—56.
^ См.: В. Машин. Летопис попа Дукланина. Изд. Матица Хрватска. Загреб, 1950.
М. Медини. 1) Дубровачке старине. Дубровник, 1933, стр. 29—64; 2) Како je посгао летопис попа Дукл>анина. — Рад
JyrocAaeeHCKe Акаденуе, кн>. 273, Загреб, 1942, стр. 113—156.
844
мо особо подчеркнуть сам факт существования таких хроник-родословцев, подтверждение которого по