Маринченко А.В. Геополитика

Подождите немного. Документ загружается.

риторий и реализации своих политических и геостратегических

интересов. Впервые цели сетевой войны были сформулированы

американскими политологами Джоном Аркиллой и Дэвидом Рон-

фельдтом в их фундаментальном труде «Наступление сетевой вой-

ны: подготовка к конфликтам в информационную эпоху». Задача

классической войны состоит, подчеркивают авторы, в уничтоже-

нии или максимальном ослаблении вооруженных сил противника,

захвате или уничтожении его промышленных мощностей и в ко-

нечном счете — захвате его территории и сырьевой базы. Для это-

го, как правило, требовалось привлечение огромных масс живой

силы и техники. Цель сетевой войны по большому счету та же.

Однако достигается она совершенно другими методами — «сово-

купностью действий, направленных на формирование модели по-

ведения друзей, нейтральных сил и врагов в ситуации мира, кри-

зиса и войны». Это означает заведомое установление полного и

абсолютного контроля над всеми актуальными или возможными

объектами воздействия и тотальное манипулирование ими во всех

ситуациях — и тогда, когда война ведется, и тогда, когда она назре-

вает, и тогда, когда царит мир.

Ключевым понятием для всей этой теории является термин

«сеть». Смысл сетевого принципа в том, что главным элементом

всей модели является «обмен информацией» — максимальное рас-

ширение форм производства этой информации, доступа к ней, ее

распределения, обратной связи. Сеть представляет собой новое

пространство — информационное, в котором и развертываются

основные стратегические операции как разведывательного, так и

военного характера, а также их медийное, дипломатическое, эко-

номическое и техническое обеспечение. Боевые единицы, система

связи, информационное обеспечение операции, формирование

общественного мнения, дипломатические шаги, социальные про-

цессы, разведка и контрразведка, этнопсихология, религиозная и

коллективная психология, экономическое обеспечение и т.д. — все

это отныне видится как взаимосвязанные элементы единой сети,

между которыми должен осуществляться постоянный информа-

ционный обмен.

Основной упор в сетевых войнах делается на развертывание

«пятой колонны» внутри самого государства. В этой роли обычно

выступают «обработанные» представители власти, общественные

и политические деятели. Они-то и создают в отдельно взятой стра-

не необходимую инфраструктуру влияния. Она может называться

251

гражданским обществом, всеобщим профсоюзным движением —

суть не меняется. Люди, задействованные в этих структурах, часто

сами не подозревая, ведут необходимую подготовку к будущей

войне. Так, экологи говорят об экологической обстановке и пред-

приятиях-загрязнителях. Правозащитники принимают обращения

граждан о фактах коррупции, унижении их прав и пр. Проповед-

ники демократических ценностей проводят семинары с приглаше-

нием представителей местного истеблишмента, а также благотво-

рительные вечеринки. Сотни таких организаций собирают самую

разную информацию во всех уголках страны. Из полученного мас-

сива информации впоследствии вырисовывается цельная картина.

После того как сеть достигнет определенной массы, можно пере-

ходить к решительным действиям — от деморализации противни-

ка до откровенных диверсий. И здесь идет все, как по накатан-

ной, — кто-то сидит в тюрьмах, кто-то митингует, кто-то печатает

газеты и листовки с призывами. Другие устраивают беспорядки,

погромы, создают так называемый гуманитарный кризис. Разбал-

тываются устои общества, нарушается целостность государствен-

ной системы. Страна становится на какое-то время абсолютно

неуправляемой.

Внедрение сети представляет собой лишение стран, народов,

армий и правительств мира какой бы то ни было самостоятельно-

сти, суверенности и субъектности, превращение их в жестко уп-

равляемые, запрограммированные механизмы, что означает пря-

мой планетарный контроль — мировое господство нового типа.

И враги, и занимающие нейтральную позицию силы, по сути, за-

ведомо подчиняются навязанному сценарию, действуют не по сво-

ей воле. Это выигрыш битвы до ее начала. Цель сетевых войн —

абсолютный контроль над всеми участниками исторического про-

цесса в мировом масштабе. И здесь необязательны прямая

оккупация, массовый ввод войск или захват территорий. Излишни

армейские действия и огромные военные траты. Сеть — более

гибкое оружие, она манипулирует насилием и военной силой толь-

ко в крайних случаях, и основные результаты достигаются влия-

нием на широкую совокупность факторов — информационных,

социальных и т.д.

Если взять в качестве примера кампанию США в Ираке, то

видно, что ее предваряли и сопровождали информационные опе-

рации. Они охватывали все уровни — от обычного радиоэлектрон-

ного и огневого подавления каналов передачи информации про-

252

тивника до ведения пораженческой пропаганды среди военных и

гражданского населения. В итоге иракское высшее военное руко-

водство и большая часть армии предпочли сложить оружие и разой-

тись по домам, разуверившись в способности защитить страну.

А ведь еще незадолго до начала войны иракский народ безогово-

рочно поддерживал своего президента и был готов разорвать каж-

дого, кто покусится на их родину. Конечно, можно все списать на

то, что иракских генералов просто подкупили. Но нельзя купить

целый народ. Пассивное поведение народа Ирака в первый период

войны — результат долгой информационной войны, которую США

планомерно вели с 1991 г. На головы иракцев и мирового сообще-

ства регулярно выливались сведения о «кровавом» и «порочном»

Саддаме Хусейне, о его ядерном и химическом оружии. Этниче-

ским меньшинствам регулярно напоминали о былых притеснени-

ях и звали к мести. Неважно, что львиная доля информации была

выдумана. Главное — результат: американские войска получили

моральное оправдание бойни, а иракский народ крушил статуи

своего вождя, ожидая скорого наступления «демократического

рая».

Сетевую структуру так просто не уничтожить. У сетевого сооб-

щества нет явного управляющего центра. В идеальном случае его

роль играет некая сверхидея. «Мускулы» сети — это рой сообществ,

часто неформальных. Их создают люди, находящиеся во власти

сверхидеи. Объединяющим моментом для этих организаций явля-

ется принцип комплиментарности («мы с тобой одной крови»).

Проявляется это в виде реализации совместных проектов — ми-

тингов, шествий, вооруженных столкновений, информационного

освещения. Но эти слияния недолговечны и относятся к сиюми-

нутному порыву. Участие элемента сетевой структуры в коллектив-

ном проекте может быть либо нормальной реакцией в рамках

сверхидеи на текущие события, либо исполнением воли единого

центра — незримого координатора сети.

Теория сетевых войн стала для Пентагона руководством для

практических действий, после того как начальник Управления

реформирования ВС США вице-адмирал Артур Цебровски разра-

ботал концепцию их ведения. В рамках Пентагона было создано

Управление стратегического влияния во главе с бригадным гене-

ралом ВВС Саймоном Уорденом, на которое возложена задача по

координации операций по ведению сетевых войн. А их количество

все время растет.

253

Наиболее же ярко сетевые войны проявились в относительно

бескровных «цветных революциях» (в 2000 г. — в Югославии,

в 2003 г. — в Грузии, в 2004 г. — на Украине). Внешне за спиной

сербского «Отпора», грузинской «Кмары», украинской «Поры» и

других горизонтально-интегрированных образований как бы не

стояла вертикаль американской власти. Однако очевидно, что

структура самих «стихийно возникших протестных демократиче-

ских движений» строилась по одному и тому же лекалу: «десятки»

и «сотни», включенные в сеть, которую сплачивают набор идеоло-

гических клише и узнаваемая символика, мобильность и синхрон-

ность действий при отсутствии ярко выраженного управляющего

центра и харизматических лидеров. Все это дает основание утверж-

дать, что руководство этими силами осуществлялось из одного

центра.

Взять хотя бы ситуацию в Грузии. Пришедший к власти в ходе

сетевой войны Михаил Саакашвили может стать и ее жертвой. Сам

он пытается во всем обвинить Россию, однако если посмотреть на

спектр оппозиционных сил, действующих сейчас в Грузии, то ор-

ганизаций или структур, могущих быть элементами российской

сети, там не обнаружится.

Определенные силы на Западе стремятся превратить Грузию,

как и весь Кавказ, в плацдарм ведения сетевой войны против Рос-

сии. Дело в том, что регион пронизан линиями конфликтов между

этносами, религиями, конфессиями, административными кон-

струкциями, кланами и группировками, элитами, неформальными

движениями. Его сегменты разнородны и противоречивы. Все эти

элементы будут использованы при разворачивании сетецентрич-

ных операций, их накал будет возрастать, полагает философ Алек-

сандр Дугин. По его мнению, именно благодаря сетевой войне был

разрушен Советский Союз. Сейчас эта война ведется против Рос-

сии и направлена, как и всякая война, на ее покорение, подчине-

ние и порабощение, в каких бы терминах это ни преподносилось.

Для сетевых войн Россия — это уже подготовленное информа-

ционное пространство. Это пространство, населенное людьми рас-

судочными, включенными в западный контекст. К тому же это

пространство было очень сильно деформировано под воздействием

западных политических моделей, геополитических стратегий и т.д.

То есть это удобренная почва, подготовленный контекст для того,

чтобы вести здесь эффективные, с разрушительными последстви-

ями сетевые войны. Мы представляем собой объект первоочеред-

254

ного внимания и интереса. Проведена огромная работа, инвести-

рованы огромные усилия западных фондов, неправительственных

организаций.

Ответом со стороны России была бы разработка симметричной

сетевой стратегии. Сетевую войну можно выиграть только сетевы-

ми средствами, адаптировав эффективные и стремительно разви-

вающиеся технологии к собственным условиям и целям.

6.1.3. новые рубежи американской геополитики в евразии

Одним из теоретических фундаментов американской внешней

политики является геополитическая теория, которую условно на-

зывают «петлей анаконды». Она многократно описана в трудах по

геополитике. Однако бытует мнение, что классическая геополити-

ка устарела и только доморощенные чудаки могут бесконечно по-

вторять избитые истины. Второе заблуждение связано с тем, что

устарела и основополагающая геополитическая теория о Хартлен-

де — срединном месте Евразии, отождествляемом с Восточной

Европой или в более широкой интерпретации — Советским Со-

юзом/Россией.

Между тем с позиций новейшей геополитики формируется бо-

лее сложный, многомерный коммуникационный ландшафт. Ста-

новится очевидным для многих, что Россия не стала и не станет

частью богатого «брюха» Запада. Российская Федерация, внесшая

посильный вклад в разрушение Советского Союза, вдруг (для За-

пада) решила претендовать на роль нового Хартленда, отожде-

ствляемого уже с Россией. И это заставило Соединенные Штаты

внести коррективы в евразийскую геополитику, где после падения

Берлинской стены на первое место вышла Евразийская маргиналь-

ная (рубежная) зона цивилизаций (Еврамар).

Рубежи вражды и мира

Еврамар протянулся от Балтики через Балканы, Ближний Вос-

ток, Черноморье и Каспий, Центральную Азию, Синьцзян и Мань-

чжурию к Тихому океану.

Это контактная зона диалога цивилизаций Евразии, важнейший

«двигатель» духовного прогресса человечества и одновременно

барьерные «горячие фронты» взаимного непонимания и подозри-

тельности (крупнейших мировых военных конфликтов). Границы

Еврамара находятся в вечном движении в многомерном коммуни-

255

кационном пространстве (суперэтническом, конфессиональном,

социокультурном, экономическом и др.), поэтому их трудно лока-

лизовать в географическом пространстве.

Севернее Еврамара — от Карпат до Хингана — расположена

Великая Евразийская степь, которая начиная со Средневековья

трижды объединялась Тюркской, Монгольской и Российской им-

периями. В Еврамаре расположены крупнейшие в мире геополи-

тические узлы на Балканах, в Крыму и Афганистане, где на трой-

ных цивилизационных границах часто рождается взрывоопасная

энергетика.

Если сопоставить крупные очаги напряженности с этноланд-

шафтными рубежами, то многие исторические эпицентры кон-

фликтов расположены на тройных конфессиональных границах

мировых цивилизаций:

западнохристианской, православной и исламской (Балканы, •

Ливан, Крым);

исламской (арабской, тюркской), индийской и китайской (Аф- •

ганистан, Таджикистан, Пенджаб);

православной, китайской и • японской (Маньчжурия).

В многомерном пространстве Еврамара стратифицировались

природные, геополитические, конфессиональные, экономические,

этнические, культурные и другие рубежи. Великая Евразийская

суперэтническая зона есть результат «пограничных состояний»

многомерного пространства, образующего коммуникационные

полюса высокой энергетики. И главный евразийский рубеж прохо-

дит через души людей.

В многомерном коммуникационном пространстве Еврамара

возник духовный микрокосмос мировых религий и расположены

их центры (Иерусалим, Рим, Мекка, Медина, Исфахан). Здесь

сосредоточены мировые полюса философской мысли (Древняя

Греция, Китай, Германия), исторические центры международной

торговли.

Интенсивный информационный обмен, обусловленный уско-

рением оборачиваемости торгового, промышленного и финансо-

вого капитала, способствовал благоденствию народов и рождению

мировых религий на социокультурных рубежах, но здесь же возве-

дение «железных занавесов» сопровождалось наиболее кровопро-

литными этнонациональными и этноконфессиональными кон-

фликтами. В ХХ в. Еврамар был эпицентром двух мировых войн,

в которых погибли 60 млн человек, — больше, чем за все предшес-

256

твующие войны человечества. И это же столетие завершилось оче-

редным цивилизационным разломом.

На евразийских рубежах цивилизаций человечество впервые

получило ответ на вечную проблему политического и социально-

экономического выбора. Этот ответ красной нитью проходит через

Библию, в которой пророки отдали приоритет не восточным и

западным моделям развития, а духовности, чистоте нравственной

жизни народа. Этот путь проходит через совесть. Необходим, как

призывали пророки и мыслители, бросок на Юг и Восток к колы-

белям мировых цивилизаций, к истокам духовной жизни. Бросок

души, а не плоти в кирзовых или других солдатских сапогах.

Но на рубеже XXI в. впервые в истории Евразии страна из Но-

вого Света, не обладающая глубокой исторической памятью, на-

чала внедрять крупномасштабную «демократическую» архитектуру

миропорядка в Еврамаре с помощью бомб и ракет. И пока нет

прогноза, к каким сбоям в главном двигателе «духовного прогрес-

са» это может привести.

Казалось бы, очевидно, что после падения Советского Союза

главное внимание Америки будет сосредоточено на сдерживании

Китая. Однако этого пока не происходит. Вашингтон, следуя тради-

ционной геополитической логике, все в большей степени концен-

трирует внимание на другой цели. Но, прежде чем назвать эту цель,

обратимся к основным этапам евразийской геополитики США.

Наступление на Евразию

Более 500 лет назад Американский и Евразийский континенты

стали взаимодействовать в политическом отношении. Но если в

Средневековье европейцы открыли для себя Новый Свет, то в XX в.

началось американское наступление на Евразию.

В современном мире Соединенные Штаты остались единствен-

ной сверхдержавой. Однако страна, расположенная в Новом Све-

те, может реально претендовать на мировое господство, если удер-

жит свое лидерство в глобальной конкуренции и не распадется,

обеспечив высокий уровень потребления внутри страны. Для это-

го требуется присутствие в Евразии, где сосредоточены энергети-

ческие и другие ресурсы, столь необходимые для будущего суще-

ствования процветающей Америки.

Почему Америка так настойчиво использует ценности демокра-

тии в качестве булыжника (известного в прошлом орудия пролета-

риата) в борьбе за светлое будущее других народов?

257

Общеизвестно, что становление Америки произошло после раз-

дела европейскими империями мировых рынков. Поэтому един-

ственная возможность завоевать эти рынки, получить доступ к

ресурсам и мировым коммуникациям заключалась в борьбе под

символом экспорта демократии. А там, где это не получается в

чистом виде, американцы поддерживают имитацию демократии с

помощью продажных местных элит, открывших для себя новую

Америку. За холопскую лояльность США разрешают подворовы-

вать собственные ресурсы или осуществить дикую приватизацию.

Единственное, чего не допускают чувствительные американцы, —

это воровство их собственных, преимущественно финансовых,

ресурсов «безвозмездной» помощи. Американские политики убеж-

дены: что хорошо для Америки, хорошо и для остального мира.

В реализации этих стратегических целей США особое место

занимает евразийская геополитика. Еще в конце XIX столетия в

Евразии была осуществлена доктрина «открытых дверей» на Даль-

нем Востоке, направленная на сохранение интересов американс-

кого бизнеса в Китае. В это время рождается геополитическая

теория талассократии, или «морского могущества».

Прагматичные американцы, осудив после Второй мировой вой-

ны европейскую геополитику, принятую в искаженном виде в ка-

честве внешнеполитической доктрины Третьего рейха, многое из

нее взяли на вооружение. Как это ни покажется парадоксальным,

американская евразийская геополитика явилась верным продол-

жателем дискредитированной немецкой геополитической мысли.

На вооружение были взяты «жизненные пространства», которые в

новой, «демократической» упаковке получили название «зоны

жизненных интересов». По сути, этими зонами может стать любой

регион земли за пределами США. В результате многое из намечен-

ного вождями Третьего рейха на практике осуществили США.

В «холодной войне» они разрушили евразийский «Хартленд» (Со-

ветский Союз).

После Второй мировой войны доминировала американская

доктрина сдерживания евразийского противника (СССР), ставшая

фундаментом «холодной войны». Был создан геополитический

пояс сдерживания коммунизма в береговой зоне Евразии. Основой

внешнего геополитического пояса (Римленда) Евразии стали во-

енные базы НАТО в Западной Европе. По инициативе США в

военный блок была принята мусульманская Турция, где также раз-

местились военные базы НАТО. Центром военного присутствия

258

Запада в арабском мире стали американские военные базы в Сау-

довской Аравии (Персидский залив), позволяющие контролиро-

вать не только крупнейший в мире регион нефтедобычи, но и при

необходимости оказывать влияние на основных союзников и кон-

курентов в глобальной конкуренции.

В целях создания военно-политических плацдармов в береговой

зоне Евразии были осуществлены первые американо-евразийские

«горячие» войны. Среди них выделяются корейская и проигранная

США вьетнамская война (1963–1973) за геополитический плац-

дарм против коммунизма в Юго-Восточной Азии. Осуществлялась

поддержка террористических организаций (талибов) в борьбе с

Советским Союзом, авторитарного Ирака — в борьбе с Ираном.

От Римленда к Еврамару

Падение Берлинской стены, распад СССР и мировой социали-

стической системы открыли новые горизонты для евразийской

геополитики США.

Американцы искренне убеждены, что их внешняя политика

подчинена распространению «безграничной справедливости» по

всему миру. Из множества целей, достижение которых необходимо

для контроля США над Евразией, выделим следующие:

реализация экспансионистской внешней политики и легитим- •

ности мирового господства;

ослабление в глобальной конкуренции между Западной Евро- •

пой и Азиатско-Тихоокеанским регионом (АТР) союзников и

противников;

недопущение превращения КНР в экономическую сверхдержа- •

ву и образования Большого Китая, включающего Тайвань, Син-

гапур и китайскую диаспору;

противодействие образованию крупных сообществ мировых •

диаспор (опять же в первую очередь китайской);

долгосрочное обеспечение энергоресурсами; •

возможность контроля поставок энергоресурсов с Большого •

Ближнего Востока в ЕС и АТР;

противоборство в создании международных транспортных ко- •

ридоров между ЕС и АТР;

продвижение НАТО на Восток и создание геополитического •

пояса верности (ГУАМ, «цветные» революции в Грузии, Украине

и Киргизии) на рубежах цивилизаций;

создание военных баз вокруг Китая; •

259

экономическая (коммуникационная) блокада Ирана и Рос- •

сии;

превращение Крыма в главный военный форпост Америки в •

Евразии.

Россия, отметим, является лишь одной из целей евразийской

геостратегии США. Но смогут ли Соединенные Штаты с 5% насе-

ления Земли «переварить» демографический вулкан Евразию в

свой протекторат? На это пытался ответить американский поли-

толог Збигнев Бжезинский в упомянутой книге «Великая шахмат-

ная доска».

Технология «шахматной доски» в отношении Евразии — колы-

бели мировых цивилизаций и религий высокомерна и оскорби-

тельна. Не только для мусульман, но и для многих других народов,

не желающих быть пешками в чужой игре.

Тем не менее последовательная евразийская геополитика США

не терпит поражение, как многим кажется, она успешно трансфор-

мируется с учетом допущенных ошибок и просчетов.

Ставка на «управляемую нестабильность»

Образ мощного и коварного врага в лице Советского Союза

(авангарда коммунизма) долгие годы способствовал консолидации

американского общества. После падения Берлинской стены зада-

ча присутствия в Евразии усложнилась. В качестве очередной «оси

зла» было предложено рассматривать Ирак, Афганистан, Северную

Корею, что не вызвало былого энтузиазма у американских граждан.

Основные соперники в глобальной конкуренции — Европейский

Союз и страны АТР продолжали усиливать свою экономическую

мощь.

Пришлось менять тактику. Если раньше «зоны жизненных ин-

тересов» совпадали преимущественно с энергетическими ресурса-

ми, то с 1990-х гг. на первое место в евразийской геополитике вы-

шло создание зон «управляемой нестабильности». Первые операции

были блестяще осуществлены против Европейского Союза и Рос-

сии.

После распада Югославии и неспособности ЕС без помощи

США разрешить этнонациональные и этноконфессиональные

конфликты на Балканах Белым домом была создана европейская

зона нестабильности. И таким образом был нанесен удар по союз-

никам и соперникам в глобальной конкуренции. Стратегической

целью агрессии США и их вассалов по НАТО против Югославии

260