Нестьев И. Жизнь Сергея Прокофьева

Подождите немного. Документ загружается.

Эскиз М. Ларионова к «Сказке о шуте», 1921 г.

мшшшшшшШш

i'f

wStk

«Шут» в дягилевском театре. Фадех! Спавинский в роли Шута,

Лидия Соколова в роли Шутихи

{

Hi.

• - --ST

C. Прокофьев. Париж, 1920-е годы

с. Прокофьев, с рисунка А. Остроумовой-Лебедевой. Париж, 1920-е гг.

с. Прокофьев п Б. Асафьев. Лугано, 1928 г.

Глава III

Начало признания

и вдруг у него показалась грива

И острый львиный коготь,

И беззаботно и игриво

Он показал искусство трогать.

в. Хлебников

1911

ГОД

— знаменательная веха в жизни Прокофьева: в этом году он

впервые начал печататься, впервые выступил в открытом симфоническом

концерте и, наконец, написал первое вполне самостоятельное крупное про-

изведение — Первый фортепианный концерт, ставший своего рода мани-

фестом его юношеских устремлений. Имя Прокофьева все чаще появляется

в столичной прессе, а премьеры Первого и Второго концертов (1912 и

1913 годы) вызывают подлинную сенсацию. Заметно расширяется круг

эстетических интересов молодого композитора, появляются новые увлече-

ния, вызванные примечательными новшествами в жизни русского

искусства.

К этому времени отмирает деятельность петербургских «Вечеров совре-

менной музыки», еще вчера представлявших самые радикальные тенден-

ции. Сравнительно умеренная эстетическая программа «Вечеров» (Регер,

французские импрессионисты) оказывается уже несколько устаревшей в

свете лихорадочно быстрой смены эстетических направленийЕще про-

должает путь гениального новатора А. П. Скрябин, поражая аудиторию

) В эти годы Прокофьев изменяет свое отношение к бывшим лидерам кружка

Нувелю и Нуроку, не принявшим его новейших исканий: «Набросков Шута им

не играл и не буду»,— обиженно сообщает он Стравинскому (письмо от 3 июня

1915 г.).

66:

своими неслыханными ладовыми открытиями. Но на крайне левом фланге

русской музыки уже появляется новая фигура — молодой Стравинский,

чьи балетные партитуры завоевывают европейскую славу. Именно к пред-

военным годам относятся триумфы балетной антрепризы С. П. Дягилева,

поразившие воображение искушенной западной аудитории «Жар-птицей»,

«Петрушкой» и «Весной свяп];енной».

Интересно, что Прокофьев и Мясковский, пытливо следившие за фено-

менальными успехами автора «Петрушки», отнеслись к его творчеству

достаточно сдержанно, а порой и скептически. «Меня несколько смуш;ает

его увязание в сложном примитивизме»,—так отзывался Николай Яковле-

вич о новейших сочинениях СтравинскогоВ том же духе высказывался

и Прокофьев, указывая на непонятность «Весны свяш;енной» и обилие

внешнего «рамплиссажа» в «Петрушке». И тем не менее вызывающий

эксцентризм музыки Стравинского, ее новизна и изобретательность, а глав-

ное оригинальность ее национального облика оказывали свое воздействие

на автора «Скифской сюиты» и «Шута».

В кругу прогрессивных музыкантов назревало чувство протеста про-

тив модного «офранцуживания» русской музыки, против пассивного под-

ражания быстро отцветавшей импрессионистской школе. «Как все это вы-

думано, скучно, напыщенно»,— говорил о ряде новинок 1914 года Н. Мяс-

ковский Подобные авторы, по словам Б. Асафьева, «выдумывают, а не

творят, нанизывают кусочек на кусочек, заботясь лишь о том, чтобы оные

кусочки были вкусные и соответствовали требованиям самого последнего

ента»

И Мясковский, и Асафьев, отстаивая гуманистическую сущность рус-

ской музыки, стали осуждать ограниченность «современнической» эсте-

тики, ее пренебрежение к национальным традициям, ее односторонний

интерес к внешней новизне. Характерно, в частности, их онпозиционное

отношение к В. Г. Каратыгину, еще недавно считавшемуся самым передо-

вым музыкальным критиком Петербурга: «Пока музыка зиждилась на

ежедневных «эволюциях» звуковых средств и когда нужно было только

«передовито» пугать отсталостью всех инакомыслящих — он царствовал.

Но теперь — иное дело. Теперь... надо говорить об искусстве, о его смысле,

а не о бирюльках и обертонах»,— так с преувеличенной запальчивостью

оценивал молодой Асафьев эстетическую позицию Каратыгина^.

Новой, бесспорно прогрессивной группой, выступившей на авансцену

русской музыкальной жизни предвоенных лет, был московский кружок

' Из письма к В. Держановскому от 2 июля 1913 г.

2 Из письма к В. Держановскому от 4 августа 1914 г.

® Из письма к В. Держановскому от 28 января 1915 г.

Письмо к Н. Я. Мясковскому от 24 августа 1916 г. См.: «Советская музыка»,

1959, № 8, стр. 75.

67:

в. в. Держановского — К. С. Сараджева, объединившийся вокруг ежене-

дельника «Музыка» (1910—1917). Заслугой журнала была убежденная

защита самых перспективных тенденций русского искусства в борьбе про-

тив косности и академического застоя. «Истинно живым, жизненным орга-

низмом», «весточкой о настоящем в искусстве» называл «Музыку»

Б. В. Асафьев, услышавший в ней «единственно смелый, неподкупный

голос»

В отличие от камерных «Вечеров современной музыки» москов-

ский кружок Держановского имел более солидную исполнительскую три-

буну: это были летние симфонические сезоны на Сокольническом кругу,

руководимые дирижером и общественным деятелем К. С. Сараджевым.

Начиная с 1908 года на летней эстраде Сокольнического парка, поддержи-

ваемой городскими властями Москвы, пропагандировались произведения

современной музыки. Здесь впервые в России прозвучали некоторые сим-

фонические пьесы Дебюсси, Равеля, Дюка, Сати, Роже-Дюкаса, Фл. Шмит-

та, а также современных русских авторов: С. Василенко, А. Крейна,

Р. Глиэра, В. Сенилова, А. Юрасовского. Здесь же выступали молодые

пианисты: С. Фейнберг, А. Боровский, Н. Орлов, певица Нина Кошиц.

Но рекомендации И. Крыжановского, в кружок Держановского — Сарад-

жева были введены и молодые петербуржцы Прокофьев и Мясковский.

Редактор «Музыки» — известный в Москве критик Владимир Владимиро-

вич Держановский был живым, чутким деятелем, стремившимся всеми

силами поддерживать талантливую pyccKjTO молодежь

В «Музыке» с 1911 по 1914 год развернулась кратковременная, но пло-

дотворная критическая деятельность Н. Я. Мясковского. Здесь же в начале

1914 года выступил в качестве критика скромный концертмейстер балета

Мариинского театра Б. В. Асафьев (которому редактор журнала придумал

псевдоним «Игорь Глебов»).

Статьи Мясковского и Асафьева своей проницательностью и принци-

пиально-обоснованным критицизмом взрывали благодушную атмосферу

русской музыкальной жизни, клеймили рутину, осуждали преклонение

перед заграничными кумирами. Здесь в 1912 году была опубликована про-

' См. его письма к В. Держановскому от 21 и 24 августа 1916 г. Столь же

предан интересам журнала и молодой Мясковский: «...Если «Музыка» скончается,

это будет жестокая потеря для нашей музыкальной жизни»,—пишет он редактору

(письмо от 16 мая 1913 г.).

^ Характерна надпись С. Прокофьева на его фотографии, подаренной В. Дер-

жановскому: «Храброму сражальцу за порядочную музыку». Много позже, узнав

о смерти своего старого друга, он написал следующее: «В истории русской музыки

Владимир Владимирович сыграл свою роль и литературными трудами, и «Музыкой»,

и концертной деятельностью. Но перспектива еще слишком близка, и люди не видят

настоящего значения Владимира Владимировича» (из письма к Е. Копосовой-Держа-

новской от 4 сентября 1943 г.).

68:

граммная статья Н. Я. Мясковского «Бетховен и Чайковский», в которой

прозвучал голос протеста против пресловутого «аптичайковизма», став-

шего модным в «современнических» кругах. Мясковский горячо отстаивал

интересы русской композиторской молодежи, выступая против чрезмер-

ного преклонения перед современной французской музыкой. «По-моему

надо рассеивать этот туман, от которого свихнулись здесь в Питере многие

слабые головы...— восклицает он в одном из своих писем.— У нас за этим

шумом, который поднимают около всего заграничного, с истинно рассей-

ским вандальством отворачиваются от всего своего. Это надо искоренять»

Мясковский и Асафьев на страницах «Музыки» боролись за общественное

признание Прокофьева, противопоставляя его духовное здоровье и юно-

шеский задор — эпигонству доморош;енных импрессионистов

Несмотря на скромные масштабы журнала, а порой и уступки преходя-

щим веяниям художественной моды, деятельность «Музыки» — в лучших

ее проявлениях — была исторически прогрессивной; здесь в какой-то мере

подготавливалась почва для высоких достижений русской музыкальной

мысли послеоктябрьских лет.

Кружок Держановского — Сараджева содействовал успехам молодого

Прокофьева, предоставив ему — впервые в его жизни — большую концерт-

ную трибуну и поддержав в печати его многообещающие новации.

Процесс обновления русской музыкальной жизни, начатый «Вечерами

современной музыки», а позднее продолженный дягилевской балетной ант-

репризой и московским кружком Держановского, все более заметно сказы-

вается в концертной жизни обеих столиц, а отчасти и в практике оперных

театров. По инициативе концертных предприятий А. И. Зилоти (Петер-

бург) и С. А. Кусевицкого (Москва) в России гастролируют самые круп-

ные композиторы современного Запада — Рихард Штраус, Клод Дебюсси,

Арнольд Шёнберг, несколько ранее — Густав Малер. Незадолго до револю-

ции новейшая музыка проникает и в репертуар оперных театров: в Петер-

бурге ставятся «Электра» Штрауса, «Пеллеас и Мелизанда» Дебюсси. Ряд

симфонических новинок — от «Пеллеаса» Шёнберга до «Весны священной»

Стравинского — включается в программы концертов Зилоти и Кусевицкого.

В атмосфере разнообразных впечатлений, увлекательных споров и ост-

рого столкновения идей расцветает дарование Прокофьева.

' Письмо к В. Держановскому от 14 ноября 1911 г.

^ Наряду с Мясковским и Асафьевым в журнале печатались убежденный скря

бинианец Л. Сабанеев и некоторые второстепенные авторы, склонные к символист

ским мудрствованиям и пустопорожнему суесловию. «Кажется, ничего более не за

быто,—и Ормузды, и Канты, и Спинозы, и чего-чего не было. Не достает, кажется

только Апокалипсиса и трансцендентальной геометрии Лобачевского»,— так отзы

вался Н. Мясковский о некоторых статьях «Музыки» (в письме к Держановскому)

С. Прокофьев так же язвительно насмехался над «туманными глубокомысленно

стями», попавшими «вместо «Сатирикона» в «Музыку».

69:

После смерти отца материальное иоложение семьи пошатнулось, и

юноше приходилось заботиться о заработке. Это было нелегко, ибо компо-

зиторская молодежь не встречала никакой поддержки со стороны издате-

лей и концертных фирм. Н. Мясковский с волнением писал о «действи-

тельно возмутительном положении молодых сил, которым некуда по-

даться». Он критиковал равнодушие издательских фирм: «Ах, если б

я был музыкальным издателем, я бы всеми силами старался избавить бед-

ных композиторов от этих отвратительных унижений, которым они сплошь

да рядом подвергаются и главным образом в угоду коммерции и разного

рода кичливым самолюбиям» Эти унижения испытывали и Асафьев со

своими ранними балетами, и сам Мясковский, и Прокофьев,, и другие их

сверстники.

Еш,е в 1910 году Прокофьев тш;етно добивался издания своих произ-

ведений, обращаясь то к Юргепсону, то к Бесселю, то к «Российскому му-

зыкальному издательству». Два первых опуса, посланные в «Российское

музыкальное издательство» Кусевицкого, были возвращены автору. Не по-

желал возиться с малоизвестным композитором и Б. П. Юргенсон, не-

смотря на лестные рекомендации Танеева и Глиэра («Юргенсон ответил

мне, что он завален рукописями и не имеет времени просматривать новых

авторов» . Так же тщетны были попытки прорваться на концертную

эстраду: обращения к дирижеру Э. Куперу с просьбой исполнить «Сны» и

«Осеннее» были безрезультатны. («Прошло три месяца, а Купер молчит

и не отвечает на мои запросы. Хотелось бы знать, сыграет он «Сны» или

нет. Умоляю Вас разузнать это; мне это важно до чрезвычайности»,—чи-

таем мы в письме к Глиэру.)

Наконец, отправившись вторично к Юргенсону с рекомендательным

письмом А. В. Оссовского, Прокофьев добился своего: первые его четыре

опуса были приняты к изданию, правда, на крайне невыгодных для автора

условиях — за Первую сонату и 12 фортепианных пьес было заплачено

«оптом»... сто рублей. Вспоминая об этом позднее, Прокофьев не без сар-

казма писал своему московскому издателю: «Когда несколько лет тому

назад я явился к Вам никому не нужным консерваторцем, я отдал Вам мои

сочинения без всяких рассуждений, по копейке с пуда»^ Но так

или иначе, «лед тронулся» и на протяжении

1911

— 1916 годов издательство

Юргенсона выпустило в свет первые две сонаты Прокофьева, более двух

десятков фортепианных пьес (ор. 2, 3, 4, И, 12, 16) и Первый концерт.

В июле

1911^

года симфонические сочинения Прокофьева впервые про-

звучали на эстрадах Москвы и Петербурга. Это были, правда, концерты

«второго плана» — в летних парках, вдали от центра. Но их отметила кри-

' Письма Н. Я. Мясковского к В. В. Держановскому от 5 и И декабря 1911 г.

2 Письмо С. С. Прокофьева к Р. М. Глиэру от 30 декабря 1910 г.

^ Письмо к Б. П. Юргенсону от 1 мая 1915 г.

70: