Панченко А.М., Живов В.М., Николаев С.И., Плюханова М.Б. и др. Из истории русской культуры. Том III (XVII

Подождите немного. Документ загружается.

274

___________________ Г. Флоровский

догадываться, что это был Мартин Броневский, секретарь

Стефана Батория и дипломат, дважды ездивший послом к

крымскому хану, автор ценного «Описания Тартарии» (Des-

criptio Tartariae, Coloniae Agripp. 1545). Он был хорош и бли-

зок с Острожским, принимал деятельное участие в конфеде-

рациях православных и евангеликов. Каз. Несецкий в своем

известном «Гербовнике» отзывается о нем очень лестно...

В «Апокрисисе» по местам чувствуется очевидная бли-

зость к Institutiones christianae

Кальвина. Еще автор пользо-

вался тогда совсем новой книгой Сибранда Любберта De papa

Romano (1594). Ею же пользуется Мелетий Смотрицкий...

Не следует преувеличивать глубину этого «протестантско-

го» влияния. Однако, известный налет «протестантизма»

навсегда остался на украинском народном складе, несмотря

на сильнейшее воздействие латинизма впоследствии. Всего

важнее и опаснее было то, что русские писатели привыкли

обсуждать богословские и религиозные вопросы в их запад-

ной постановке. Опровергать латинизм ведь совсем еще не

значит укреплять православие. Между тем в полемический

оборот в это время вливаются доводы реформаторов, далеко

не всегда совместимые с православными предпосылками...

Нужно прибавить: и на греческую помощь не всегда

можно было положиться. Ведь греческие учителя обычно

приходили с Запада, где учились сами, в Венеции или в

Падуе, или даже в Риме, или в Женеве, или в Виттенберге,

и приносили оттуда не столько византийские воспоминания,

но чаще западные новшества. В XVI веке это бывали обычно

протестантские симпатии, позже, напротив, прикрытый ла-

тинизм. Само греческое богословие переживало в то время

глубокий кризис. Достаточно напомнить о Кирилле Лукари-

се и его «Исповедании», кальвинистическом не только по

духу, но даже и по букве...

Исторически эта прививка протестантизма, может быть,

и была неизбежна. Но под этим западным влиянием идеал

православной культуры мутится и тускнеет...

И был еще один выход: воздержание от спора. Такой об-

раз поведения предлагал известный Иоанн Вишенский,

афонский инок («во святей афонстей горе скитствующий»),

Точнее — Institutio religionis christianae, 1536 (Наставление в

христианской вере).

___________________Встреча с Западом ___________________ 275

тоже отвечавший Скарге, по предложению константино-

польского патриарха Мелетия. Он называет себя простаком

(«голяк-странник») и западному мудрованию противопостав-

ляет «простоту голубиную» и «глупство пред Богом». Впро-

чем, не следует Вишенскому верить на слово. Сравнительный

анализ его писаний показывает в нем человека, стоящего на

уровне и в курсе идейных и литературных движений поль-

ского и западнорусского общества, — «писатель с темпера-

ментом и с литературной опытностью» (ср. у него влияние

Ареопагитик)... И тем более характерно у него это резкое

отрицание «поганской мудрости» и «машкарнаго разума».

Вишенский прям и резок: «Чи ти лепше тобе изучити часо-

словец, псалтир, охтоих, апостол и евангелие с иншими. Цер-

кви свойственными, и быти простым богоугодником, и жизнь

вечную получити, нежели постигнути Аристотеля и Плато-

на и философом мудрым ся в жизни сей звати — ив геену

отъити»... Вишенский отвергает именно схоластику, схола-

стический стиль и метод, «художество риторского ремесла»,

«плотское и внешнее мудрование». Иначе сказать, увлече-

ние внешней культурой и культурностью, культурным бле-

ском и лоском. «Ты же, простой, неученный и смиренный Ру-

сине, простого и нехитрого Евангелия ся крепко держи, в нем

же живот вечный тебе сокровенно есть»... Поганским хит-

ростям схоластики Вишенский противополагает простоту

веры, «смиренно-мудривый охтаик». И, конечно, он был

прав, что униатскую опасность можно преодолеть только в

духовном подъеме, — не в художестве внешнего наказания,

но смиренномудрии... В аскетической верности и в молит-

венном напряжении, а не в спорах...

Но подлинная трудность была в том, что из спора нельзя

было выйти. И нужно было отвечать и ответить на заданные

вопросы, иначе могло создаться впечатление, что ответить

нечего. Молчать и отмалчиваться нельзя было постоянно...

И приходилось равняться с противником хотя бы в роде ору-

жия... Победа была не в воздержании, но в преодолении...

Примечания и ссылки к п. 3.

Об Острожской Библии см. прежде всего у И£. Евсеева, 1912-

1913. О южнорусских переводах ср. еще Н.Сагарда в «Книгаре»,

1919-1920.

276 ___________________ Г. Флоровский

О библейских переводах Фр. Скорины кроме диссертации П. Вла-

димирова см. сборник: Чатырахсотлецьце Беларускага Друку, 1525-

1925, у Менску 1926.

О кн. Острожском новая книга K.Lewlcki, 1933.

Об острожской школе см. у К.Харламповича, 1898; рец. П.Жу-

ковича, 1902; А.Савич, 1929. Ср. М. Грушевсъкий, 1907-1913, т. VI

(1907); его же, 1912; его же, 1925, с. 141-143; М. Возняк, 1921-

1924;/.Ог*е«ко, 1925; О.Левицкий, 1882 и 1883; его же, 1884; Е.Ф.

Карский, 1921.

*Апокрисис» в переводе на соврем, язык переиздан в 1869 г.;

ср. Н.Скабалланович, 1873; об авторе см. в указанной книге I.Tre-

tjak'a о Скарге. «Памятники полемической литературы Западной

Руси»; ср. изд. К. Студинського, Памятки полем!чног письменства ...;

А.Никольский, 1862; ср. статьи Н.И.Петрова, 1894; его же, 1879.

Сочинения И. Вишенского изданы в РИБ, т. VII; о нем см.

И. Житецкий, 1890; 1в. Франко, 1895; рец. Студиньского, 1895; у

Голубева, Петр Могила, т. II; ВЛ.Перетц, 1926.

4. Уния в действительности была и оказалась расколом.

Она расколола западнорусскую Церковь, разъединила иерар-

хию и народ. Это было прежде всего клерикальное движение.

Уния была делом епископов, действовавших в отрыве от

церковного народа, без его свободного и соборного согласия

и совета, «скрыто и потаенно, без поразуменъя народу хре-

стъянскаго». И создавалось странное положение: во главе

православного народа оказывалась униатская иерархия.

Вместе с тем эти униатские епископы свое подчинение рим-

ской власти и юрисдикции считали «соединением церквей».

А потому противление народа рассматривали как канониче-

ское своеволие и мятеж, как восстание непокорной паствы

против законной иерархической власти. Конечно, напротив,

православные видели в этом непослушании и в этой неиз-

бежной антииерархической борьбе только исполнение своего

христианского долга, долга верности и веры. «Не попы бо

нас спасут, или владыки, или митрополиты, но веры нашел

таинство с хранениием заповедей Божиих, тое нас спасти

мает»,— писал с Афона Иоанн Вишенский. Он резко об-

основывает право церковного народа низлагать и изгонять

епископов-отступников, — «да не с тым блаженным, оком

или пастырем в геену внидут»... Борьба против унии и была

прежде всего проявлением соборного самосознания церковно-

го народа...

__________________ Встреча с Западом____________________ 277

Это сказывается в образовании и деятельности знамени-

тых братств... Как церковные и «религиозно-оборонитель-

ные» учреждения, братства организуются уже в 80-х годах:

в Вильне в 1586, в Львове в 1586. И сравнительно скоро сеть

братств раскидывается по всему западному краю. Братские

уставы получали свое утверждение от константинопольского

патриарха, а на местах закреплялись королевскими приви-

леями

. В своей деятельности братства были самостоятельны.

Ставропигиальные братства даже вовсе не зависели от

местного епископа, подчиняясь непосредственно патриарху.

Мало того, львовскому братству одно время было даже пре-

доставлено право наблюдения и суда над епископами, и при

том суда «без всякого прекословия» (т. е. без права апелля-

ции), наперед скрепленного анафемой четырех восточных

патриархов. Это было вызвано обстоятельствами времени,

когда именно иерархия была в западной Руси всего менее

устойчива и надежна. Однако была здесь и некоторая дву-

смысленность и опасность. Разъединение и разрыв иерархии

и мирян не могли не отражаться болезненно и на мирянском

самосознании и самочувствии. Отсюда частые недоразумения

и столкновения братств с местными церковными властями.

«Восстановление» православной иерархии (иерусалимским

патриархом Феофаном в 1620 г.) не сразу разрешило болез-

ненное напряжение в западнорусской Церкви...

Ставропигией пользовались старейшие братства, вилен-

ское и львовское, одно время еще и братства луцкое, слуцкое

и киевское, позже могилевское. После Брестского собора

именно братства становятся опорными точками в религиозно-

общественной борьбе, становятся очагами литературной по-

лемики и богословской работы. Братства организуют школы,

открывают типографии, издают книги...

Первые братские школы были устроены по греческому

образцу. Греческое население в южнорусских и молдавских

городах было тогда значительным (здесь проходил один из

путей греческого рассеяния), и связи с Константинополем

были постоянными. Греческое влияние во всем чувствова-

лось, слабеет оно только во второй половине XVII века...

Во Львове школа была организована известным Арсени-

ем, архиепископом елассонским, впоследствии суздальским.

Привилей — жалованная грамота.

278

____________________ Г. Флоровский

Греческий язык занимал здесь видное место в преподава-

нии. Учителя назывались «дидаскалами», ученики «спудея-

ми». Во Львове, и в Вильне, и в Луцке ученики нередко на-

учались говорить по-гречески... Проповедники того времени

позволяли себе приводить библейские тексты иногда по-гре-

чески, и вообще тогдашний западнорусский литературный

язык перегружен греческими словами. В братских библиоте-

ках было довольно много греческих книг, и в описях мы

встречаем и Аристотеля, и Фукидида... Весь дух преподава-

ния был греческим. Правда, с самого начала к греческому

языку присоединяется и латинский. Но большинство относи-

лось к латинской науке сдержанно и опасливо, как к опас-

ным «выкруткам» и «софистиям». Очень характерен отзыв

3. Копыстенского: «латинникове силлогисмов и аргументов

ся учат любопретися и един другого препарата, а грекове и

россове держат правую веру и доводят правды, ей з писма

святого». Копыстенского никак не следует сравнивать со

старцем Филофеем, и даже с Вишенским. По его книгам мы

можем судить, как велика была его начитанность, и как

свободно и сознательно распоряжался он своим материалом.

Копыстенский хорошо знал отеческие творения, читал ви-

зантийских историков и канонистов, читал и новые книги

о Востоке, например, известную «Турко-Грецию» Мартина

Крузия, читал и латинские книги. Это был ученый, не

начетчик, — но ученый византийского типа. Он сознательно

отвергал западную схоластику. Собственно он говорил об

этом почти дословно то же, что в свое время Максим Грек...

Уния была скорее актом культурно-политического, нежели

религиозного самоопределения. Не религиозные и не дог-

матические мотивы были решающими в отступничестве

иерархов. И есть известная психологическая правда в утвер-

ждениях первых униатов, что они «не меняли веры». Им

казалось, что они меняют только юрисдикцию, а веру ла-

тинскую и греческую они считали собственно эквивалент-

ными. (В этом основная мысль и ранних униатских памф-

летов: «Уния, албо выклад преднейших арътикулов», Виль-

на, 1595; Harmonia, albo concordantia wiary, sakramentow у

ceremoniy Cerkvi S. Orientalniey z Kosciofem S. Rzymskim

«Гармония, или согласование веры, таинств и обряда Святой

Восточной Церкви со Святым Костелом Римским» Ипатия Поцея.

Встреча с Западом

279

Wilna, 1608). Тогда многим казалось, что можно оставаться

«православным» и «под римским послушанием». Во всяком

случае, в самом соглашении была оговорена неслиянность

унии с латинской Церковью, — иначе сказать, обрядовая и

иерархическая обособленность унии; большего тогда не тре-

бовал и кн. Острожский. Против унии он боролся тогда не

потому, что видел в ней измену веры, но потому, что она

была проведена потаенно и без ведома и согласия констан-

тинопольского патриарха и вне сношений с Москвой, почему

и не могла иметь ни общецерковного значения, ни авто-

ритета...

Первых устроителей унии соблазняла надежда под рим-

ской властью найти «безмятежный покой», т. е. защиту

польского закона. Хотелось также освободиться от зарубеж-

ной власти константинопольского патриарха. Очень привле-

кало культурное сближение и соединение с Западом. В этом

отношении характерен ответ Ипатия Поцея, второго униат-

ского митрополита и одного из главных устроителей унии,

в письме к александрийскому патриарху Мелетию Пигасу:

«Греческий берег не может быть надежным путем жизни

вечной»... Евангелие у греков искажено, отеческие предания

поруганы и перерваны, святость оскудела, — все расстрои-

лось и распалось в турецкой неволе... В Александрии вместо

Афанасия теперь Кальвин, в Константинополе — Лютер, и в

Иерусалиме — Цвинглий (намек на Кирилла Лукариса и на

самого Мелетия, учившегося в Аугсбурге). И Поцей предпо-

читает Рим. На Западе теперь «студенец правды», чистота

веры и твердый порядок...

Еще П. Скарга в своей книге О jednosti ko&ciola Boiego pod

jednym pasteriem i о greckiem od tej jednosti odstqpieniu

(Вильна,

1577) говорил не столько о догматических разногласиях,

сколько о «греческом отступлении» и о славянской

отсталости. «Со славянским языком нельзя сделаться уче-

ным. На этом языке нет ни грамматики ни риторики, да и

не может быть. Именно из-за славянского языка у право-

славных нет иных школ кроме начальных, для обучения

грамоте. Отсюда общее невежество и заблуждение». И

О единстве храма Божьего под единым пастырем и о греческом

от того единства отступлении.

280 ___________________ Г. Флоровский

Скарга видел и указывал единственный выход в латинской

культуре...

Защитники славянского языка всегда подчеркивают

прежде всего его близость к греческому: «Отколь безпеч-

нейшая есть речь и увереннейшая философию и теологию

славянским языком писати и з грецкого преводити, нежли

латинским, который оскудный есть, же так реку до труд-

ных, высоких и богословных рений недоволный и недостаточ-

ный» («Предмова» Захарии Копыстенского к его переводу

бесед Златоуста на послания ал. Павла, киевское издание

1623 года)...

Так, с самого начала вопрос об унии был поставлен как

вопрос культурного самоопределения. Уния означала само-

включение в западную традицию. Это было именно религи-

озно-культурное западничество. И преодолеть унию можно

было только через верность и крепость византийским и пат-

ристическим преданиям. Так именно и понимали свою зада-

чу первые борцы за православие в конце XVI и в начале

XVII века. (Ср. защиту греческой культуры уже в брошюре

«Ключ царства небесного», 1584 г., которую обычно припи-

сывают Герасиму Смотрицкому, и в «Палинодии»)...

Нет нужды входить в подробную характеристику писан-

ных или изданных тогда книг. Время было смутное, время

междоусобных смут и восстаний, время войн и набегов, —

«великий сполох». После Брестского собора польская власть

рассматривала неприятие унии как отрицание существую-

щего порядка, а полемику против нее как противление го-

сударственному закону. «Греческая вера» не была признана

законом. Авторам полемических книг не только возражали,

их преследовали и наказывали, а сами книги отбирались и

уничтожались. В таких условиях трудно было много сде-

лать, трудно было создавать правильную школьную сеть и

систему, налаживать систематическую работу, сохранять

ясность и спокойствие мысли. И, однако, сделано было со-

всем немало. Трудно в достаточной мере оценить все истори-

ческое значение тогдашних изданий...

Сперва главными очагами православной самозащиты бы-

ли Вильна и Острог, затем вскоре выдвигается Львов, в на-

чале XVII века — Киев. Изменяется и та социальная среда,

на сочувствие и поддержку которой могли опираться право-

славные апологеты. В эпоху Курбского и Острожского это

было высокородное шляхетство. Но уже в следующем поко-

Встреча с Западом

лении начинается массовое отпадение шляхетских фамилий

в унию или прямо в латинство. Большое значение все время

имеет городская среда. В XVII веке выступает казачество,

«рыцарские люди» войска запорожского... Около 1615 года

мы находим в Печерской лавре как бы колонию ученых

иноков, собранных здесь новым архимандритом Елисеем

Плетенецким (главным образом из Львова). В том же году

возникает знаменитое киевское братство. В лавре устраи-

вается типография (была куплена и перевезена Стрятинская

типография Балабановых), и начиная с 1617 года выходит

ряд изданий — отеческих творений и богослужебных книг.

Особо нужно назвать Памву Берынду (автора книги «Лекси-

кон славено-российский и имен тлъкование», 1627 года, был

родом из Молдавии); Тарасия Земку, ученого издателя ли-

тургичеких книг и составителя похвальных «вершей»;

Лаврентия Зизания, автора неудачного Катихизиса, изда-

вать который автор ездил в Москву, где не без труда ему

удалось очиститься от подозрений в неправомыслии, но от-

печатанный уже Катихизис был все-таки сожжен (1627 г.)...

Все они старались работать по греческим и славянским ма-

териалам, в их работе чувствуется большое культурное во-

одушевление...

Одновременно учреждается братская школа, при содейст-

вии казаков, гетманом которых был тогда Сагайдачный, че-

ловек школьного образования и культурных вкусов («шол

потом до Острога, до наук уцтивых который там квит

ли»)... Об этой школе киевские братчики так писали в Мо-

скву: «и училище отрочатом православным милостию Бо-

жиею языка славено-росскаго, еллино-греческаго и прочиих ди-

даскалов великим иждивением устроихом, да не от чуждого

источника пиюще, смертоносного яда западныя схизмы, у пив

шеся, ко мрачно темным римлянам уклонятся» . В этой связи

уместно отметить, что в своих изданиях тогдашние деятели

очень охотно пользуются разговорным языком («русским

диалектом»), т. к. книжный славянский не всем был легко

понятен. Можно догадываться даже, что и в храмовом бого-

служении иногда употребляли современное наречие (ср.

Постную Триодь 1627 года). Того же приема держался и

П. Могила...

Из оригинальных трудов киевских писателей этого време-

ни всего значительнее «Палинодия» Захарии Копыстенского

(с 1624 года печерский архимандрит, преемник Плетенецкого).

282 ___________________ Г. Флоровский

Это был ответ на книгу Л. Кревзы: Obrona jedno&ci cerkie-

wney (Вильна, 1617). Копыстенский развивает в своей книге

«восточное» понимание церковного единства и с большим

искусством обосновывает его от Писания и от отцов. Чувст-

вуется большое и свободное знание материала, это была ра-

бота многих лет. Отчасти Копыстенский пользовался и кни-

гой Марка Антония, но весь материал проработал заново.

Книга написана спокойно и отчетливо. В свое время она из-

дана не была вряд ли случайно. Копыстенский рано умер.

Его преемник на Печерской архимандрии был человек уже

совсем другого духа. Это был Петр Могила. Книга Копы-

стенского не могла ему не показаться слишком резкой и

прямолинейной...

Впрочем не следует преувеличивать резкость переворота.

Настроения менялись скорее постепенно. По необходимости

обращались к западным книгам. Новое поколение проходило

уже вполне западную школу. Привлекал и западный, ла-

тинский пример... Кажется, и сам Елисей Плетенецкий сле-

довал западному примеру и задумывал создать право-

славный орден (по чину Василия Великого) для борьбы

с унией, — не случайно, восстанавливая общежитие в лавре,

он вводит здесь устав Василия Великого, а не более обычный

Студийский... Латинские мотивы встречаем и у других чле-

нов Печерского кружка, иногда из греческих источников.

Так, Тарасий Земка в своих литургических работах пользо-

вался книгой известного Гавриила Севира о таинствах (вы-

шла в Венеции, 1600), здесь влияние западных воззрений

сказывается очень ясно. В частности, здесь встречаем уже, —

'(iETovffUixns' Земка перевел: «преложение существ»... У дру-

гих писателей того времени латинское влияние сказывалось

еще резче. В этом отношении особенно характерен образ Ки-

рилла Транквиллиона Старовецкого. В его «Зерцале богосло-

вия» (издано в Почаеве уже в 1618 г.) чувствуется веяние то-

мизма, отчасти платонические мотивы. Эта книга и его

«Учительное Евангелие» (1619) были встречены недоброже-

лательно и осуждены в Киеве и в Москве «за еретические

составы», что не помешало их распространению и популяр-

ности. Сам Кирилл впоследствии перешел в унию... Вполне

томистический характер имеет книга «О душе» другого пи-

сателя той же эпохи, Кассиана Саковича, тоже отпавшего в

унию. Одно время он учил в Киево-братском училище.

___________________ Встреча с Западом____________________283

Примечания и ссылки к п. 4.

М.О.Коялович, 1859-61; И. Чистович, 1882-84; J.Pelesz, 1878-

1880; Ed.Likowski, 1896; Пл.Жукович, 1901; И.Малышевский, 1872;

ср. О.Макарушка, 1914. О братствах см. старую книгу свящ. И.Фле-

рова и особенно А.А. Папкова, 1900; А.Крыловский, 1903; Прот.

ФЯ.Титов, 1905-1906; ср. ГЛ.Булгаков, 1917; В.Заикин, 1930.

«Палинодия»; исследование о ней В.3.3авитневича, 1883; Я.

Житецкий, 1876; ср. А.С. Грушевский, 1917. О Киевской лавре и

братстве см. у С.Т.Голубева, 1877-1878; его же, 1883-1896; (на I

том рецензия НЛ.Петрова, 1884); Голубев, 1888; прот. Ф.И.Титов,

1916; Матергяли для исторп книжно! справи на Вкраш! в XVI-

XVIII вв., 1924; ср. Ф. Ильинский, 1898-1899; К.Сычевская, 1912;

ВМ.Отроковский, 1921; П. Забелин, 1873; А. Колтоновская, 1914;

ср. I. Ог1енко, 1924.

5. Есть что-то загадочное и двусмысленное в образе Петра

Могилы. Трудно понять, был ли он искренним ревнителем

православия или, скорее, искусным соглашателем... Между

тем, его историческое влияние было решающим. И с основа-

нием его именем обозначают целую эпоху в истории запад-

норусской церкви и культуры... Могила был вряд ли не са-

мым сильным и властным из западнорусских церковных де-

ятелей XVII века. У него был подлинный державный пафос,

умение и охота властвовать и побеждать. Сын молдавского

господаря, «воеводич земель молдавских», он и в звании ки-

евского митрополита оказался всего скорее господарем, пра-

вителем скорее, чем пастырем...

Точно не знаем, где учился Могила. Всего вероятнее, что

в Замойской академии. Во всяком случае, воспитан он был

вполне в западном, т. е. в польском духе. Может быть, на

короткое время побывал он и в Голландии. Это был убежден-

ный западник, западник по вкусам и привычкам. После

смерти отца опекунами Петра Могилы были известный

канцлер Ст. Жолневский, а потом гетман Ходкевич. У Мо-

гилы вообще были крепкими и родовые связи в польском

аристократическом обществе. Сочувствие и содействие поль-

ских магнатов впоследствии немало помогло Могиле в его

начинаниях...

В очень и очень молодые годы Могила оказывается пе-

черским архимандритом, — по-видимому, именно для этого

он вообще и поступил в лавру; кандидатура его в архиман-

дриты была подсказана польским правительством. И сразу

же Могила стал действовать по-своему. Всего яснее и резче

Панченко А.М., Живов В.М., Николаев С.И., Плюханова М.Б. и др. Из истории русской культуры. Том III (XVII - начало XVIII века)

Подождите немного. Документ загружается.