Панченко А.М., Живов В.М., Николаев С.И., Плюханова М.Б. и др. Из истории русской культуры. Том III (XVII

Подождите немного. Документ загружается.

294____________________Г. Флоровский

Досифей особенно смущался о Стефане Яворском, обвинял

его в латинстве и требовал от него прямого отказа от притя-

заний на московское патриаршество. И вообще Досифей на-

стаивал, «чтобы в патриархи не был выбран грек, или иныя

какая породы человек, сиречь или от малыя или белыя Рос-

сии, которые вскормилися и учатся в странах и школах ла-

тинских и полонских»... «Зане совокуплени с латинами и

приемлют многие нравы и догматы оных», — заключает

иерусалимский патриарх...

Об этих перенятых у латинов «нравах» и «догматах» мы

можем судить как по сохранившимся записям лекций или

уроков, преподанных в киевской коллегии в разные годы,

так и по литературным трудам наставников и питомцев этой

коллегии. Достаточно нескольких имен. Иоанникий Галя-

товский (ректор в 1658—1662), писатель очень производи-

тельный, проповедник и полемист, и сам не скрывает, что

работает по латинским пособиям, приспособляя их для своих

целей. К одному из своих проповеднических сборников,

«Ключ разумения», Галятовский приложил краткое руко-

водство о составлении проповедей: «Наука короткая албо

способ зложения казаня» (первое издание 1659, в последую-

щих расширено). Для Галятовского так характерен этот упа-

дочный классицизм, вся эта натянутая и напыщенная рито-

рическая символика в толковании и выборе текстов, «с фе-

мами да наррацыями». Особенно характерен совет «читать

книги о зверях, птицах, гадах, рыбах, деревах, травах, кам-

нях, о разных водах, которые в морях, реках и колодцах

находятся, узнавать их натуру, свойства и отличия, и то

себе отмечать и применять к той речи, которую хочешь ска-

зывать». Это загружало речь мнимыми аналогиями и при-

мерами. Еще Мелетий Смотрицкий издевался над привыч-

кой православных проповедников повторять латино-поль-

ские образцы. «Один на кафедру с Оссорием, другой с

Фабрицием, а третий со Скаргою». Всего сильнее и привле-

кательнее был пример Фомы Млодзяновского, польского

проповедника XVII века...

Правда, Галятовский резко спорит и состязается с иезу-

итскими полемистами, но спор касается только отдельных

вопросов (о папской власти, еще об исхождении Духа Свято-

го), стиль же богословствования остается у Галятовского

римским. Еще болезненнее это чувствуется у Лазаря Бара-

новича (ректор в 1650—1658, позже черниговский архиепи-

___________________Встреча с Западом ___________________ 295

скоп). Он тоже борется с иезуитской пропагандой и отвечает

на спорные темы (см. его Nowa miara starey Wiary, 1676). Но

по типу мысли и слова он вполне остается в пределах поль-

ского барокко. «Обилие острот и игра словами» («концепты»

и «перлки», то есть выдумки и забавки) — это характерно

не только для его литературной манеры, но и для его мане-

ры или навыка мысли. »Тогда не считалось неприличным

святые предания Церкви мешать с баснословиями мифологи-

ческими»...

Назовем еще Антония Радивиловского, составлявшего

свои «предики» или «казания» по таким же латинским об-

разцам. Книга его «Огородок Марии Богородицы» (1676)

вполне укладывается в ряд тогдашних многочисленных

латинских риторических и аллегорических упражнений на

марианские темы...

Особо стоят в ряду тогдашних южнорусских деятелей два

прусских выходца, оба из Кролевца, или Кенигсберга, про-

шедшие протестантскую школу. Это были Иннокентий Ги-

аель, печерский архимандрит, преподававший одно время

философию в киевской коллегии (его Opus totius philosophiae,

1645-1647, остался в рукописи), и Адам Зерникав, автор

знаменитого трактата De processione Spiritus Sancti

(издан

уже много позже Самуилом Миславским, в Кенигсберге, 1774-

1776). Образ Зерникава очень интересен. Зерникав приходит

в православие через ученое исследование преданий веры и

богословия. В Чернигове он оказывается после долгих

ученых или учебных странствий по западным краям

(работал в Оксфорде и в Лондоне). Его книга и до сих пор

остается полезным пособием, как ценный свод умело и вни-

мательно собранного материала...

Из ряда киевских книжников XVII века нужно выделить

по исторической значительности двоих. Это, во-первых,

св. Димитрий Ростовский (1651—1709). Его главный труд —

Жития святых (первое издание выходило в 1689—1705 гг.).

Составлены они, главным образом, по западным источни-

кам. За основу для работы был принят латинский сборник

Л. Сурия, Vitae sanctorum Orientis et Occidentis

, 7 томов,

Полное название «Об исхождении Святого Духа от одного

только Отца» (лат.).

Восточные и Западные Жития святых.

296 ___________________ Г. Флоровский

1573—1586, — это латинская обработка метафрастовых Жи-

тий. Пользовался св. Димитрий и вышедшими томами Acta

Sanctorum в издании болландистов, еще «Анналами» кард.

Барония (в обработке Скарги), но особенно польским сборни-

ком житий П. Скарги, %ywoty swiqtych, — влияние Скарги

очень чувствуется в самом языке и стиле (и до св. Димитрия

«Жития» Скарги были очень популярны среди православ-

ных, как показывает многочисленность русских переводов

рукописных). Гораздо меньше был привлечен и использован

славянский и греческий материал...

Западнический характер имеют и проповеди (особенно

ранних лет), еще больше школьные драмы св. Димитрия

(уже ростовского периода). Очень любопытен состав его биб-

лиотеки (сохранилась «Роспись книг келейных») — это ти-

пический подбор книг латинского эрудита того времени.

Кое-что из Аквината, Корнелиус а Ляпиде, Канизий, М. Бе-

кан, Acta Sanctorum, проповеди Млодзяновского, много книг

по истории, немного из отцов (в западных изданиях, конеч-

но), киевские и другие южные издания...

Внутренний опыт св. Димитрия не вмещался в этих тес-

ных гранях богословского ложноклассицизма, но как пи-

сатель он за эти грани не переступал и даже с некоторым

упрямством отстаивал неприкосновенность киевских школь-

ных навыков и традиций. В особых обстоятельствах велико-

русской церковной жизни он не разбирался, так что раскол

воспринял только с точки зрения народного невежества (см.

его «Розыск о раскольнической брынской вере» и т.д.)...

Несколько моложе был Стефан Яворский (1658—1672).

Учился он у иезуитов, во Львове и в Люблине, в Познани и

в Вильне. В это время он был «в римском послушании».

Затем он возвращается в православие, принимает постриг в

Киеве, становится учителем, префектом и ректором в акаде-

мии. Стефан был даровитым проповедником, проповедовал

«со властию» и с большим темпераментом. Но это была все

та же ложноклассическая проповедь. Особенно характерен

главный полемико-богословский труд Стефана, его «Камень

веры» (первоначально по-латыни), написанный, впрочем,

уже не в Киеве. Всего менее это самостоятельное произведе-

ние. В действительности, это есть только «извлечение» (часто

буквальное) или «сокращение» из очень немногих латинских

книг, — из Беллармина, из его Disputationes de Controversiis

___________________ Встреча с Западом ___________________297

Christianae Fidei adversus hujus temporis haereticos

, а затем

из Бекана (его Opera изданы в 1649 г.). В другой своей книге,

«Знамения пришествия антихристова», 1703, Стефан столь

же близко использовал книгу Мальвенды, De Antichrist о, по

изданию 1647. Деятельность Димитрия Ростовского и Стефа-

на Яворского не вмещается вполне в историю киевского бо-

гословия. Большая часть их деятельности принадлежит уже

к истории «великорусского» богословия. Но оба образа так

типичны для исхода могилянского периода...

Начало XVIII века было временем расцвета могилянской

школы и культуры. Гетманство Мазепы есть вершина укра-

инского барокко и в богословии. Одно время сама академия

полуофициально называлась «Могило-Мазепианской»... И

вместе с тем, это был уже и эпилог...

Очень характерен для эпохи образ Иоасафа Кроковского,

ректора и второго организатора киевской коллегии (впо-

следствии киевского митрополита). Иоасаф учился в Риме.

Может быть, больше, чем кто другой, выражает он в своей

деятельности и мировоззрении всю двойственность и дву-

смысленность киевской культурной псевдоморфозы. Иоасаф

так навсегда и остался при том мировоззрении, которое при-

обрел когда-то, в котором воспитан был в коллегии св. Афа-

насия в Риме. Богословие в Киеве он читал по Аквинату.

В его литургическом благочестии главное место принадлежа-

ло почитанию непорочного зачатия Приснодевы (оно вообще

характерно для всего барокко). Именно при Иоасафе окон-

чательно сложились студенческие конгрегации в Киевской

академии, и именно как Sodalitas Mariana. Члены этого

«содальства» посвящали себя «Марии Деве, без первородного

греха зачатой», Virgini Mariae, sine labe originali conceptae.

И в особой присяге обязывались исповедовать, защищать от

еретиков, «что Мария не только без греха действительного

смертного или простительного, но и без первородного есть».

Впрочем, в тексте присяги есть оговорка: «обаче не суть

еретики и сии, иже в гресе первородном мнят быти рож-

денную»...

Здесь пред нами, конечно, не свободное или случайное

богословское мнение, но именно прямое заимствование или

«Рассуждения о спорных вопросах христианской веры против

еретиков нашего времени» (лат.), 1581-93, Рим.

298_____________________Г. Флоровский

подражание римскому богословию... Иоасаф закрепляет уже

давно сложившуюся традицию (ср. о непорочном зачатии

у названных выше писателей XVII века, в том числе и у

св. Димитрия). Учение о непорочном зачатии связано с

определенным уклонением в понимании и истолковании

первородного греха. Но, что важнее, оно отзывалось в самом

религиозном чувстве и настроении. От этого украинского ба-

рокко идет в «малороссийском» религиозном воззрении эта

характерная эмоциональная нетрезвость, мечтательная воз-

будимость, какая-то своеобразная религиозная романтика.

Отчасти это чувствуется уже в этих полузаимствованных с

инославного благочестивых и назидательных книгах, кото-

рых так много было составлено и издано в Киеве и в Чер-

нигове в конце XVII и в начале XVIII веков. Очень интерес-

но сопоставить эти книжные настроения с одновременными

памятниками церковной архитектуры и живописи, — их

много именно за время Мазепы...

Примечания и ссылки к п. в.

«Православное исповедание» по-гречески в сборниках Kimmel

или Michalcesco; славянский перевод издан в Москве, в 1696; рус-

ский впервые в 1833. «Краткий катихизис» перепечатан у Голубева,

П. Могила, II т. Очень важно издание лат. текста с пред, и прим.

A.Malvy et M.Viller, S. J., Orientalia Christiana, v. X, № 39, 1927;

см. и Loofs, 1898; cp. J. Pargoire, 1908-1909.

Романизирующий уклон у Петра Могилы и у Мелетия Смотриц-

кого отчасти объясняется сознательным противопоставлением каль-

винскиму увлечению Кирилла Лукариса, бывшего одно время и в

Западной Руси (в Луцке).

О Лукарисе см. статью АЛ. Лебедева, 1911, где указана и преж-

няя литература. Очень важны материалы, собранные у Legrand, Bib-

liographic Hellenique. Из новейших работ нужно отметить: G.

Hofmann, s.a. II, I; его же, 1927; J. Michalcesco, 1936.

О Киевской академии кроме названных уже работ Голубева см.

иером. Макарий Булгаков, 1843; ВЛ.Аскоченский, 1856; Н.Ф.Му-

хин, 1893; НЯ. Петров, 1895; A. Jablonowski, 1890-1900; проф. Хв.

Титов, 1924 (вся книга по-русски, примечания потерялись в набо-

ре); ср. еще НЛ. Петрова, 1866-1868; его же, 1866; М.Линчевский,

1870; Письма и донесения иезуитов о России к. XVII и к. XVIII в.,

1904 (подлинники в архиве в Брно); ср. В.Перетц, 1907.

Отзыв патр. Досифея см. у Н.Каптерева, 1891. Ср. Н.Костома-

ров, 1895; П. Пекарский, 1862; ФА.Терновский, 1869; Н.Сумцов,

1884-1885; М. Марковский, 1894; о Галятовском ср. статьи И.Оги-

___________________ Встреча с Западом ___________________299

енко, 1910-1912; о Лазаре Варановиче ст. Страдомского, 1852;

В. Перетц, 1898; ср. M.Jugie, 1909.

О Млодзяяовском см. обширную статью Л.С.Мацеевича, 1870-

1871. Tractatus theologici orthodox! de processione Sp. Sancti a solo

Patre auctore Adamo Zoernicavio изданы только в 1774-75 г. в Ке-

нигсберге. Ср. Обозрение рукописи, содержащей в себе автобиогра-

фию А.Зерникава, (1652-1691); В.Биднов, 1934.

Творения св. Димитрия Ростовского, пять томов, в изд. 1827 г.

Жития его составления издавались с 1689 по 1705; 2 изд. 1711-

1718. О нем см. В.Нечаев, 1849 (книга правлена о. А.В. Горским);

ИА.Шляпкин, 1891; М.С.Попов, 1919. Ср. А.А.Титов, 1909; прот.

ФЛ.Титов, 1909; HJC. Гудзий, 1917.

О Стефане Яворском см. известную книгу Ю.Самарина, Собр.

сочинений, т. V (1850) и исследование прот. И.Морева, 1904. Био-

графич. очерк, составленный ФА. Терновским, 1864; ср. ИА.Чисто-

вич, 1867; С Я. Введенский, 1912; СЛ.Маслов, 1914. Ср. T.Slipyi,

1925, pp. 254-271 (есть и русское издание); С.Т. Голубев, 1901.

К оценке киевского богословия ср. брош. иер. Тарасия, 1903 и

его же,, 1927.

См. еще ст. Е.Кузьмина, s.a.

7. С культурно-исторической точки зрения киевская уче-

ность есть несомненное и значительное событие, не только

явление. Это первая и открытая встреча с Западом. Можно

было бы сказать, свободная встреча, — если бы она не окон-

чилась не только пленом, но именно сдачею в плен. И

потому эта встреча не могла быть творчески использована.

Сложилась школьная традиция, возникла школа, но не

создалось духовного и творческого движения. Сложилась

подражательная и провинциальная схоластика, именно

«школьное богословие», theologia scholastica. Это обозначило

некую новую ступень религиозно-культурного сознания. Но

в то же время богословие было сорвано с его живых корней.

Возникло болезненное и опасное раздвоение между опытом

и мыслию. Кругозор киевских эрудитов был достаточно ши-

рок, связь с Европой была очень оживленной, и до Киева

легко доходили вести о новых движениях и исканиях на

Западе. И, однако, была некая обреченность во всем этом

движении. Это была псевдоморфоза религиозного сознания,

псевдоморфоза православной мысли...

300 __________________ Г. Флоровский

Противоречия XVII века

1. XVII век открывается Смутой в Московском государ-

стве. С избранием новой династии Смутное время еще не

кончается. Весь век проходит в крайнем напряжении и в

беспокойстве, в разноголосице, в пререканиях и спорах. Это

был век народных мятежей и восстаний...

Но Смута была не только политическим кризисом и не

только социальной катастрофой. Это было еще и душевное

потрясение, или нравственный перелом. В,Смуте перерожда-

ется сама народная психея. Из Смуты народ выходит изме-

нившимся, встревоженным и очень взволнованным, по-ново-

му впечатлительным, очень недоверчивым, даже подозри-

тельным. Это была недоверчивость от неуверенности. И эта

душевная неуверенность или неустойчивость народа была

много опаснее всех тех социальных и экономических труд-

ностей, в которых сразу растерялось правительство первых

Романовых...

До сих пор еще принято изображать XVII век в противо-

положении петровской эпохе, как «время дореформенное»,

как темный фон великих преобразований, столетие стоячее

и застойное. В такой характеристике правды очень немного.

Ибо XVII век уже был веком преобразований... Да, еще мно-

гие живут в это время по старине и обычаю. И у многих

чувствуется даже обостренная потребность всю жизнь зако-

вать или обратить в некий торжественный обряд, освящен-

ный, если и не священный. Однако, еще свежа память о

разрухе. И старину приходится уже восстанавливать; и обы-

чаи приходится соблюдать уже с большой находчивостью и

рассуждением, точно прописи отвлеченного закона. В стиле

московского XVII века всего меньше непосредственности и

простоты. Все слишком умышленно, надумано, нарочито. О

III глава из книги «Пути русского богословия» (Париж, 1937).

________________ Противоречия XVII века ________________ 301

нерушимости отеческих устоев и преданий резонировать,

беспокоиться начинают обычно именно тогда, когда быт ру-

шится. И вот, в бытовом пафосе XVII века чувствуется скорее

эта запоздалая самозащита против начавшегося бытового

распада, некое упадочное «бегство в обряд», нежели непо-

средственная целость и крепость быта. Мы имеем слишком

достаточно прямых свидетельств о повсюдной расшатанно-

сти именно бытового склада. Об «исправе» в это время от-

крыто говорят самые упорные охранители и ревнители ста-

рины. Даже они чувствуют и признают, что уже нельзя про-

жить одной инерцией предания или привычки. Нужна

именно решимость и настойчивость. И под «неправой»

именно ревнители всего чаще разумеют покаяние, нравст-

венное обращение и собранность (ср. Неронова или Авваку--

ма). Притупился инстинкт, потеряно было органическое чув-

ство жизни. Потому так нужен стал обряд, образец, пример,

некая внешняя скрепа и мерило. В процессе роста бандаж не

бывает нужен, «бытовое исповедничество» есть симптом бес-

силия и упадка, не силы и веры...

XVII век был «критической», не «органической» эпохой

в русской истории. Это был век потерянного равновесия, век

неожиданностей и непостоянства, век небывалых и неслы-

ханных событий. Именно век событий (а не быта). Век дра-

матический, век резких характеров и ярких лиц. Даже С.М.

Соловьев называл этот век «богатырским». Кажущийся за-

стой XVII века не был летаргией или анабиозом. Это было

скорее лихорадочное забытье, с кошмарами и видениями. Не

спячка, скорее оторопь... Все сорвано, сдвинуто с мест. И са-

мая душа сместилась. Скитальческой и странной русская ду-

ша становится имено в Смуте...

Совсем неверно говорить о московской замкнутости в

XVII веке. Напротив, это был век встреч и столкновений с

Западом и Востоком. Историческая ткань русской жизни

становится в это время как-то особенно запутанной и пест-

рой. И в этой ткани исследователь слишком часто открывает

совсем неожиданные нити...

Кончается этот испуганный век апокалиптической судо-

рогой, страшным приступом апокалиптического изуверства.

Вдруг показалось: а не стал ли уже и Третий Рим царством

диавольским в свой черед... В этом сомнении и в этой догад-

ке исход и тупик Московского царства. Надрыв и душевное

самоубийство. «Иного отступления уже не будет, зде бо

302

___________________ Г. Флоровский

быстъ последняя Русь»... В бегах и в нетях — вот исход XVII

века. Был и более жуткий исход: «древян гроб сосновый», —

гарь и сруб...

Примечания и ссылки к п. 1.

Общая характеристика века у Соловьева, т. XIII (ср. XI, гл. 4,

о патр. Никоне и книжной справе), в «Лекциях» Платонова, и осо-

бенно у Ключевского, Курс русской истории, ч. III, и его же, 1897

(перепечатано в сб. «Очерки и речи», 1912). Ср. еще А.С.Лаппо-Да-

нилевского,

1914;

N. Zernow,

1935-1936.

2. Роковая тема московского XVII века — книжная спра-

ва — была в действительности гораздо труднее и сложнее,

чем то кажется обычно. Книжная справа была связана с на-

чалом московского книгопечатания. И речь шла об «исправ-

ном» издании книг, чинов и текстов, переживших вековую

историю, известных во множестве разновременных списков,

да еще переведенных. Московские справщики сразу были

вовлечены во все противоречия рукописного предания. Они

много и часто ошибались, сбивались, но не только от своего

«невежества». Очень часто они ошибались, сбивались и за-

путывались в действительных трудностях, хотя и не всегда

сами знали и понимали, в каких именно...

Понятие «исправного издания» очень многозначно и дву-

смысленно. «Древний образец» есть тоже величина неопре-

деленная. Возраст текста и возраст списка далеко не всегда

совпадают, и нередко первоначальный состав текста мы име-

ем именно в сравнительно поздних списках. И самый вопрос

о соотношении славянского и греческого текстов не так ведь

прост, и не может быть сведен к проблеме «оригинала» и

«перевода». Не всякий греческий текст тем самым старше и

«оригинальнее», и не всякого славянского. Всего опаснее

доверие к отдельным рукописям и изданиям, хотя бы и

«древним»...

Но ведь историю или генеалогию текстов восстанавливать

в XVII веке не умели не в одной Москве. А вне исторической

«стеммы»

рукописи слишком часто оказываются в не-

разрешимом и необъяснимом разногласии, так что невольно

является догадка о «порче»...

ОЛ

Stemma (лат.) — родословное дерево, родословие.

________________ Противоречия XVII века_________________ 303

Работу московских справщиков очень осложняла ее при-

нудительная спешность. Книги «правились» для практиче-

ской нужды, и ради немедленного употребления. И нужно

было сразу же дать «стандартное издание», надежный и

однозначный текст. «Чин» и должен быть вполне и точно

определенным. В понятии «исправности» и оттенялся преж-

де других момент единообразия... В такой спешке для рабо-

ты по рукописям у справщиков времени не хватало, да и

выбор списков для сличения есть задача очень нелегкая.

Греческие рукописи практически оказались недоступными,

по незнанию палеографии и языка. Приходилось идти лег-

чайшим путем, т. е. опираться на печатные книги. Но здесь

начинается новый ряд затруднений...

К книгам так называемой «литовской печати» в Москве

в начале века относились очень недоверчиво, как и к самим

«белорусцам» или черкасам, которых на соборе 1620 года

ведь решено было крестить вновь, как недокрещенных обли-

ванцев. Правда, эти «литовские» книги были, по-видимому,

в самом широком употреблении. И в 1628 году велено было

составить им опись по церквам, чтобы заменить их москов-

скими изданиями, а у частных лиц литовские книги долж-

ны были быть просто изъяты. В декабре 1627 года пришлось

сжечь рукой палача «Учительное Евангелие» Кирилла Тран-

квиллиона, «за слог еретической и составы, облачившиеся в

книге». Напечатанный тогда же на Печатном дворе «Кати-

хизис» Л. Зизания не был выпущен в обращение...

И с неменьшей осторожностью относились тогда к грече-

ским книгам «новых переводов», т. е. печатанным в «латин-

ских городах» — в Венеции, в Лютеции и в самом Риме — «о

будет в них приложено ново, и мы тех не приемлем, хоти они

и греческим языком тиснуты». Ведь сами греческие выходцы

обычно предостерегали от этих «переводов», как порченных,

— «имеют де папежи и люторы греческую печать, и печатают

повседневно богословныя книги святых отец, и в тех книгах

вмещают лютое зелье, поганую свою ересь»...

По практической неизбежности справщики пользовались

этими подозрительными киевскими, или «литовскими», и

венецианскими книгами. Епифаний Славинецкий откровен-

но работал, например, по франкфуртским и лондонским

изданиям Библии конца XVI века. Но неудивительно, что

это вызывало тревогу в широких церковных кругах. В

особенности, когда это приводило к отступлениям от при-

вычного порядка...

Панченко А.М., Живов В.М., Николаев С.И., Плюханова М.Б. и др. Из истории русской культуры. Том III (XVII - начало XVIII века)

Подождите немного. Документ загружается.