Папаян Р.А. Христианские корни современного права

Подождите немного. Документ загружается.

241

знании от первых допотопных патриархов можем видеты во многихис-

следованиях

О троичности ветхозаветного Бога

Но для постижения того, каким образом не только идеи монотеизма,

но и некоторые детали, совпадающие с характеристиками Второго Лица

Троицы, могли проникнуть в Египет, нам представляется важным факт пре-

бывания в Египте Иосифа. Зафиксируем это время: оно приходится на

стык XIX—XVIII вв. до Р. X., то есть где-то в середине периода Среднего

царства, когда культ Осириса вобрал вышеописанные характеристики и,

перестав быть локальным божеством, стал общеегипетским

. Как видим, есть

все основания для рассмотрения этих двух событий в связи друг с другом.

Иосиф, бесспорно, в Египте имел широчайшие возможности пропагандиро-

вать свое вероучение. Он даже имел право "законодательной инициати-

вы", или даже сам был законодателем. Это видно из слов: "И поставил

Иосиф в закон земле Египетской, даже до сего дня" (Быт. 47. 26). Слова

"до сего дня" свидетельствуют, что законы, которые "поставил Иосиф",

действовали и во времена Моисея, то есть на протяжении целых четырех

столетий.

Конечно, в свете нашей логики трудно представить, что Иосиф мог

знать евангельские идеи. Но ведь в свете нашей логики многое из библей-

ских истин невозможно объяснить, да и вообще невозможно понять свя-

щенную историю. Поэтому для ее понимания, для

Ср.: "Первоначальные рассказы о сотворении мира и едемского сада, вне сомнения, были

сначала переданы Адамом Мафусалу, а Мафусал передал Ною, а Ной передал своим сы-

новьям. В последующих культурах рассказ этот во многом изменялся". См.: Геллей

Генри Г. Краткий библейский толкователь. Торонто, 1984. С. 76.

См.: Лопухин А. П. Библейская история Ветхого Завета. Монреаль, 1986. С. 385;

Геллей Генри Г. Указ. соч. С. 41. П. Баренбойм склонен считать, что время пребыва-

ния Иосифа в Египте совпадает со временем правления фараона- реформатора Эхнатона,

и, следовательно, саму реформу он напрямую связывает с влиянием Иосифа на фараона (см.:

Баренбойм П. Древнеегипетские корни Библейской конституции // Российская юстиция.

1999. № 1. С. 20). Позволим все- таки усомниться в такой хронологии, тем более, что

ссылка на художественный текст (роман Т. Манна "Иосиф и его братья") в подобного

рода исследовании не совсем корректна.

242

объяснения библейских истин следует исходить из той логики самой Биб-

лии, в основе которой — извечное сосуществование Бога-Сына с Богом-

Отцом. Истина эта весьма осторожно открывается Богом, с учетом подго-

товленности человека воспринять ее. Как отмечал армянский историк и

богослов V в. Егише, "Бог [...] позволяет ощутить Себя в той мере, в какой

природа наша способна увидеть"

. Бог говорит всё в свое время — так про-

является Его бережное отношение к Своему детищу — человеку, к его внут-

ренней психической структуре, еще не достигшей той степени "подобия",

которая позволила бы ему без психологической травмы освоить полноту Бога.

Иначе ведь и не понять многие недоговоренности, о которых порою свиде-

тельствует Сам Господь: "Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не

можете вместить" (Иоанн 16. 12).

Первая информация о божественном триединстве была высказана Богом

непосредственно при сотворении человека — множественным числом само-

обозначения: "Сотворим [...] по образу Нашему" (Быт. 1. 26). Относительно

более отчетливо идея триединства выражена в словах, произнесенных Гос-

подом уже после грехопадения, вфинале едемских событий: "Один из Нас"

(Быт. 3. 22). О "семени жены", которую богословы трактуют как сообщение

о Христе, было сказано в присутствии Адама и Евы (Быт. 3. 15). Усом-

нившимся в истинности этих толкований можно указать на слова Христа:

"Отче! [...] Ты [...] возлюбил Меня прежде основания мира" (Иоанн 17.

24). Можно привести и апостольское свидетельство о Сыне Божием, "Ко-

торый есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари"

(Кол. 1. 15). И в конце концов, еврейское слово "Элогим", которым име-

нуется Бог начиная с описания дней творения, свидетельствует о том же:

это слово — множественное число слова "Элоах" ("Бог").

Таким образом, мы видим, что информация эта передавалась Богом и,

вероятнее всего, лишь тем, кто "ходил пред Богом". Действительно, именно

им, "ходящим пред Богом", Господь открывает не только уже свершенные

Им деяния, о чем мы уже говорили, но и предстоящие. По-видимому о да-

леких Своих планах Господь сообщил Еноху, что видно из цитаты, приве-

денной апостолом Иудой из

Егише. Слово о преображении Господнем. Эчмиадзин, 1977. С. 62

243

апокрифической Книги Еноха и являющейся по сути пророчеством о

Христе: "Се, идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих" (Иуда 1.

14). Господь не утаил Свои замыслы и от Ноя, предупредив о потопе: "Я

истреблю их с земли" (Быт. 6. 13)

. Не таил Он свои замыслы и от третьего

библейского персонажа, который "ходил пред Богом": "Утаю ли Я от Ав-

раама (раба Моего), что хочу делать!" (Быт. 18. 17). Не было у Господа

секретов и от очередного (и последнего) лица, о котором сказано "ходил

пред Богом", — от Давида, которому было сообщено о его пока еще далеком

потомке — Мессии: "Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет

из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я

утвержу престол его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном"

(2 Цар. 7. 12—14).

Из четырех лиц, в отношении которых использовано выражение "хо-

дил пред Богом", следует особо остановиться на прадеде Иосифа Аврааме,

который встретился с Мелхиседеком. Выше мы трактовали личность Мел-

хиседека — "царя правды" и "царя мира", "не имеющего ни начала дней, ни

конца жизни" (Евр. 7. 3), — как прообраз Христа. Если согласиться с этим

толкованием, то не исключено, что "царь правды" мог сообщить Аврааму

высшую истину о Божественной полноте. Но даже если предположить, что

при этой встрече не было сказано ничего, кроме короткого благословения

(что маловероятно), то в совершенном здесь акте причащения следует ус-

матривать и информирование о сокровенном, превращение Авраама в при-

частного к этим, еще не открытым человечеству, истинам. Ведь без этого

обессмысливается весь акт принятия Авраамом хлеба и вина — как незна-

нием Христа лишается смысла христианское таинство евхаристии. В Биб-

лии есть и иные свидетельства о посвященности Авраама в тайны Божьего

промысла. "Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам

Своим пророкам" (Амос 3. 7). Впервые слово "пророк" Бог использует

относительно Авраама, правда, лишь один раз, в словах царю

Как возможную иллюстрацию рискованного предположения, что и эти откровения допо-

топных Божьих избранников жили после потопа среди народов, отделенных океаном от

остального мира, можно рассматривать совершенно таинственный факт почитания креста

инками. См. главу "У инков был крест на священном месте" в кн.: Инка Гарсиласо де ла

Вега. Указ. соч. С. 75 и след.

244

Герарскому, Авемелеху: "Он пророк, и помолится о тебе, и ты будешь

жив" (Быт. 20. 7). Потому Господь Бог заявляет о Своем намерении ни-

чего не скрывать от него: "Утаю ли Я от Авраама (раба Моего), что хочу

делать!" (Быт. 18. 17).

Эпизод богоявления Аврааму подтверждает предположение о том, что

Авраам знал о триединстве Бога. Он описывается следующим образом: "И

явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер

(свой), во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три

мужа стоят против него. Увидев он побежал навстречу им от входа в ша-

тер (свой) и поклонился до земли, и сказал: Владыко! если я обрел благо-

воление пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего" (Быт. 18. 1—

3). Эти лица названы не "ангелами", а "мужами", и они, как в повествова-

нии ("Господь"), так и в тексте обращения Авраама ("Владыко", "Твоими"

и др.), обозначены единственным числом. Это обращение к трем лицам

словом "Владыко" трудно объяснить иначе, чем предполагаемым знанием

Авраама о триединстве Бога. Не будь этого знания, возможно ли понять

Авраама, приносящего в жертву своего сына "единственного" (Быт. 22. 2)

Исаака, который сам же несет на гору орудие своей казни — дрова, — эпи-

зод, уподобивший их небесным Отцу и Сыну. Поведение Авраама объяс-

няется неукоснительной верой в Господа. Конечно, это так, но утвержде-

ние, что вера эта была качественно той же, какой она стала после богоявления,

как это обычно делается, не вполне убедительно. Ведь при этом неизбежно

возникает вопрос: как же подобное поручение не вызвало в нем никаких ко-

лебаний, тогда как до явления к нему Господа в облике трех лиц он, Авраам,

все-таки подвергал сомнению Господни слова. Когда Бог предрек ему сына,

Авраам "рассмеялся, и сказал сам себе: неужели от столетнего будет сын?

И Сарра, девяностолетняя, неужели родит?" (Быт. 17. 17). Как же мог Ав-

раам без колебаний вести своего сына на заклание — тот самый Авраам,

который во имя спасения других, менее невинных, осмелился пять раз про-

тиворечить Господу, оспаривая Его намерение истребить Содом: "Не может

быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым,

чтобы то же было с праведником, что с нечестивым, неможет быть от Тебя!"

(Быт. 18. 25). В том-то и дело, что неукоснительная вера могла быть в

Аврааме лишь после упомянутого

245

богоявления в трех лицах, после чего Авраам уже не только веровал в

Единого Бога, но и знал о грядущей искупительной жертве и о воскресении

через Него, в том числе о воскресении своего сына. Об этом свидетельствует

и пророчество Авраама, когда он говорит Исааку: "Бог усмотрит Себе агнца

для всесожжения, сын мой" (Быт. 22. 8). Это пророчество — тоже сообще-

ние сыну истины, уже известной отцу, правда, еще весьма туманное.

Следовательно, Авраам и есть источник знаний Иосифа — неважно,

передано это ему самим Авраамом непосредственно или дедом Иосифа

Исааком или отцом Иосифа Иаковом. Ясно одно: отцы передавали это зна-

ние детям. По крайней мере один ветхозаветный эпизод как раз повествует о

факте такой передачи. Иаков, прибывший в Египет со своими сыновьями,

сказал Иосифу и его братьям: "Приидет Примиритель, и Ему покорность

народов" (Быт. 49. 10). Эти слова в устах Иакова могут иметь объясне-

ние лишь в свете допущения посвященности его деда Авраама — допу-

щения, как видим, подтверждающегося рядом деталей Священного Писа-

ния.

Как видим, пути распространения библейских истин до их письменной

фиксации Моисеем ясно обозначены в Библии. Конечно, их надо восприни-

мать как осуществление Господнего плана по утверждению всеобщего бого-

властия над человечеством. Введение израильтян в самое могущественное

государство того времени было подготовкой почвы для исполнения Божье-

го обетования Аврааму: "И благословятся в тебе все племена земные"

(Быт. 12. 3). Точно так, позже введением Израиля в состав самого могуще-

ственного государства евангельских времен — Римскую империю — гото-

вилась завершающая стадия утверждения единого боговластия.

Казалось, намного успешней и быстрее можно было распространить

эту идею, если бы Господь в качестве такого проводника выбрал эти миро-

вые державы — ветхозаветный Египет и новозаветный Рим. Но Своим

орудием Бог избрал небольшой народ, к тому же находившийся в рабстве.

Дело в том, что, если бы проводником этой идеи оказались могущественные

империи, то это осуществлялось бы посредством силы, и в таком случае

утвердилось бы уже не боговластие, а власть сугубо физической силы —

государственной. Господу же было угодно обратное — чтобы та физичес-

246

кая, материальная сила, каковой является государство, была подчинена бо-

говластию, принципиально не принуждающему и потому отличному от прочих

властных атрибутов, стоящему отдельно от них и над ними. Подобно тому

как первые посевы единого боговластия были осуществлены посредством

угнетенного народа в Египте, так и Египту еще предстоит стать "сеятелем"

боговластия, но лишь тогда, когда исчезнет его былое могущество и он так-

же станет провинцией в составе другой мировой державы — Рима. И "бла-

гословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой — Египтяне, и

дело рук Моих — Ассирияне, и наследие Мое — Израиль" (Исайя 19. 25).

Это лишь в устах пророка может восприниматься как предвидение. Между

тем пророк пересказывает слова Господа, а в Божьих устах они — изложе-

ние Божьего промысла. "Глаголы Божий суть события истории. Это — не

предвидения, а — повеления"

. И младенец Христос спасается в Египте. Так

предуготовлено равенство народов пред Богом, провозглашенное в Евангелии:

"Нет Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа" (Кол.

3. 11).

Отделение духовной власти и ее функции

Боговластие последовательно и неукоснительно "засеивается" через

представителей малочисленного, но богоизбранного народа. Введение на-

рода — носителя боговдохновенной идеи — в мировую державу было актом

привнесения этих идей в мир, их вынесения за пределы одного народа. Ко-

гда семена эти уже были посеяны в Египте, когда в эхнатоновский и по-

стэхнатоновский период Египта стали видимы уже и ростки этих семян,

народ этот должен был выйти оттуда, чтобы образовать свое государство.

Для этого нужно было уже в рамках этой общности постепенно намечать

властные структуры будущего государства. Причем в самом народе долж-

ны были зарождаться идеи мироуправления, заложенные в космотворе-нии.

Поэтому упомянутая выше проекция космического порядка на земной поря-

док вновь частично повторяется в целом ряде начальных эпизодов Исхода, в

частности, в эпизоде перехода через Чермное море (см. выше).

Розанов В. В. Темный Лик. Метафизика христианства // Соч. В 2 т. Т. 1. Религия и

культура. М., 1990. С. 552.

247

До формирования этих структур следовало определить основной

принцип — принцип легитимности, сообщенный, как мы видели выше, Мои-

сею еще до его призвания Богом. Так что вопрос источника власти стал пер-

востепенным непосредственно до начала формирования государственности.

Повторим: в Библии таким источником является Всевышний. Это бы-

ло ясно и в Едеме — не только из того, что там Бог был верховной властью,

но и из того, что все властные функции были непосредственно в Нем. И

точно так, как Бог наделил человека Своими свойствами и производными

из них правами, так и в этом случае Бог передает человеку не абстракции, а

Свои властные функции. В самом начале формирования властных структур

среди богоизбранного народа Он утверждает в качестве носителя власти

личность, в ком были бы сосредоточены все властные функции. Такой

фигурой оказался Моисей.

Возникает интересный вопрос о духовном статусе Моисея. Отметим,

что, хотя Моисей, бесспорно, обладал всеми характеристиками пророка, слово

"пророк" в течение всего Пятикнижия ни разу не использовано в его отно-

шении, если не считать одной из заключительных фраз последней из пяти

книг — Второзакония: "И не было более у Израиля пророка такого, как Мои-

сей, которого Господь знал лицем к лицу" (Втор. 34. 10). Но слова эти

сказаны не Самим Богом, как, например, в отношении Аарона (а еще рань-

ше — Авраама), и как раз авторство главы, где Моисей назван пророком,

не принадлежит ему: в ней описаны смерть, погребение и оплакивание Мои-

сея.

Говоря о Моисее, первоначально объединившем в себе все властные

функции, осуществляемые в раю Богом, Господь подчеркивает отличие его

духовного статуса от прочих пророков: "Если бывает у вас пророк Госпо-

день, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним; но не так с ра-

бом Моим Моисеем, — он верен во всем дому Моему: устами к устам го-

ворю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит" (Чис. 12.

6—8). Здесь фактически сказано, что Моисей больше пророка, а больше —

потому что он является пророком при Самом Господе, в отличие от Аарона,

который является пророком при Моисее: "Аарон, брат твой, будет твоим

пророком" (Исх. 7. 1). Здесь напрашивается параллель с

248

Иоанном Крестителем, о котором при его рождении было сказано: "И

ты, младенец, наречешься пророком Всевышнего, ибо предъ-идешь пред

лицем Господа — приготовить пути Ему" (Лука 1. 76). И Господом же Ии-

сусом Христом была высказана мысль об отличии и превосходстве Иоанна

Крестителя над иными пророками: "Что же смотреть ходили вы? пророка?

Да, говорю вам, и больше пророка" (Матф. 11. 7—9). Параллель эта

вполне правомерна, так как Моисей фактически выполнял аналогичную

функцию: он вел народ путями Господними и готовил пути Его грядущему

приходу, сосредоточив в себе все властные функции. Необходимости в

"противовесах" и "сдерживающих факторах" в этом случае фактически не

было, потому что Моисей -— носитель Божьей воли. Более того, он обладал

полнотой власти хотя бы потому, что Господом только ему сказана исклю-

чительная фраза: "Он [Аарон. — Р. П.] будет твоими устами, а ты бу-

дешь ему вместо Бога" (Исх. 4. 16). Сразу после этих слов жезл Моисея,

символ его власти, получает смысл символа Божественной власти: "И

жезл Божий Моисей взял в руку свою" (Исх. 4. 20). Упомянутая фраза

чуть позже повторяется в несколько ином виде: "Я поставил тебя Богом

фараону" (Исх. 7. 1). Заметим, что в первом случае Моисей •— Бог Аа-

рону, во втором — фараону. Эта деталь важна, потому что она ставит Бога и

Моисея не только над израильтянами, но и над египтянами, подчеркивая тем

самым всеобщность боговластия, проводником которого назначается Мои-

сей. Возможно, поэтому, как и в случае с Мелхи-седеком, не имеющем ро-

дословной, в начале Исхода мы не находим родословной такого наиважней-

шего библейского персонажа, каким является Моисей. Повествование о

Моисее начинается с весьма туманного определения генеалогии его отца:

"Некто из племени Левиина" (Исх. 2. 1), и лишь потом (Исх. 6. 20) узнаем,

что отцом Моисея был внук Левия Амрам.

Следовательно, Моисей еще не есть "человеческая" власть, и потому в

нем объединены все властные функции — и те, которые в раю были преро-

гативой Бога (духовная, законодательная, судебная власти), и те, которые

оставались прерогативой человека (исполнительная власть). Господь обеспе-

чил легитимность Моисея, превратив его в Своего ставленника на земле со

всеми божественными и человеческими властными функциями. Но с при-

ближением времени

249

образования государственности необходимость разделения властных

функций становится очевидной, и как носитель Божией воли Моисей стано-

вится источником властных структур, уже отделенных как от него, так и

друг от друга. Самому Моисею предстояло отделить эти функции друг от

друга и передать иным лицам.

Но до этого Сам Бог отделяет Свое — духовную власть. То, что ду-

ховная власть была отделена от мирской прежде всех других, позволяет ду-

мать, что это разделение — особое. Возвращаясь к проекции актов творе-

ния на земные властные структуры, напомним, что отделение духовного ми-

ра от материального было первым Божественным актом, вынесенным за

рамки семи дней творения, за рамки осязаемого времени: "В начале сотво-

рил Бог небо и землю" (Быт. 1. 1). И лишь потом, из пустоты материально-

го мира ("Земля же была безвидна и пуста" — Быт. 1. 2), уже в рамках се-

миднева создавались свет (аналог закона), твердь (аналог суда) и земля

(аналог исполнительной власти). Точно так формировались власти в об-

ществе богоизбранного народа: духовная власть была отделена от Моисея и

передана Аарону до начала отсчета времени, отведенного на формирование

израильской государственности, — еще во время их пребывания в Египте.

Аишь потом, в процессе исхода, на земле "пустынной" (в пустыне Син) бы-

ли сформированы мирские институты власти.

В контексте боговластия духовная власть является первой ветвью вла-

сти, поскольку на ней лежит задача первостепенной важности — обеспечение

связи человечества с Богом. Потому лишь отделение духовной власти было

исполнено Самим Богом. Сразу после того, как Господь возлагает на Мои-

сея миссию вести народ, Он же возвещает об отделении духовной власти,

передав ее Аарону: "Будет говорить он вместо тебя к народу" (Исх. 4.

16). Моисей — предводитель, он — человек дела, а не проповедник. Мо-

жет, именно в этом смысл подобного Господнего выбора, остановившегося

на косноязычном человеке, который сам же признает это: "Я тяжело гово-

рю и косноязычен" (Исх. 4. 10). Ибо говорить и проповедовать — преро-

гатива духовной власти. Так функция наставника и проповедника, то есть

функция духовного характера, была отделена и передана другому лицу —

Аарону^

250

Важность отделения духовной власти была подчеркнута и во внеш-

нем облачении представителей духовенства: в этом -— смысл подробного

описания одеяний священников. Особо стоит вопрос структуры самой ду-

ховной власти. Священничество как часть управленческой структуры, наде-

ленная полномочиями по обеспечению духовной направленности текущих

дел и свершений, является коллективным органом, состоящим из духовных

лиц и руководимый одним лицом — первосвященником. Однако подчи-

ненность священников первосвященнику касается, видимо, лишь общего ру-

ководства, а не духовного статуса. Это видно, во-первых, из одинаковости

столь подробно описанных священнических одеяний ("И опояшь их поясом,

Аарона и сынов его, и возложи на них повязки, и будет им принадлежать

священство по уставу навеки" — Исх. 29. 9), во-вторых, из отсутствия от-

личий в обряде помазания первосвященника и остальных священников

("Помажь их, как помазал ты отца их, чтобы они были священниками

Мне, и помазание их посвятит их в вечное священство в роды их" — Исх.

40. 15). Священничество как духовная власть, находящаяся во главе зем-

ной властной иерархии и наиболее связанная с небесной властью, должна

была быть наиболее защищена от всего "земного", тяготящего и вводящего

в грех прочие властные ветви. Поэтому от него отстраняются земные со-

блазны: "И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела, и

части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой среди сынов

Израилевых" (Чис. 18. 20). Это важно и потому повторяется во Второ-

законии: "Священникам левитам, всему колену Левиину, не будет части и

удела с Израилем: они должны питаться жертвами Господа и Его частью;

удела же не будет ему между братьями его: Сам Господь удел его, как

говорил Он ему" (Втор. 18. 1—2).

При передаче духовных функций Аарону было особо подчеркнуто,

что он — проводник в народ не своих мыслей, а Божьих откровений: "Я бу-

ду при устах твоих и при устах его и буду учить вас, что вам делать" (Исх. 4.

15). Моисею предстояло убеждать народ не красноречием, которым он не

обладал, не силовыми структурами, которых у него не было, а духовностью.

Но поскольку Моисей — "вместо Бога", подобно тому, как передача Богом

Своих властных