Сидорцов В.Н., Нечухрин А.Н., Яскевич Я.С. и др. Методологические проблемы истории

Подождите немного. Документ загружается.

Интерпретация присутствует на всех этапах исследовательской

деятельности с момента определения научной проблемы, рекон-

струкции исторических фактов и кончая созданием модели и

оценкой. «Невозможно собрать факты в одно место,

—

пишет в этой

связи Г.С. Коммеджер, - без некоторой теории родства среди них,

в конце концов, что вы ищете? Невозможно организовать их в

модель без некоторой теории, диктующей эту модель. И невоз-

можно интерпретировать их только на базе материала, который

вы собрали, и модели, которую построили»

240

. Теоретическое

объяснение отличается от эмпирического тем, что оно произво-

дится на более высоком уровне, однако в том и другом случае речь

идет о категориальном синтезе материала. На эмпирическом уровне

проводится синтез информации источников, на теоретическом

—

исторических фактов, которые представляются как определенная

целостность в их взаимосвязи с оценочной характеристикой.

Исторический синтез невозможен без использования не только

логических методов познания, но и интуиции и воображения.

Последние играют значительную роль в заполнении пробелов

при реконструкции конкретных исторических фактов и еще боль-

шую в процессе установления взаимосвязей между отдельными

фактами и построении последовательного рассказа о событиях

прошлого. В этом смысле Р.Дж. Коллингвуд подчеркивал, что

историческое воображение осуществляет в исследовании «кон-

структивную работу», и продолжал: «Тем самым картина пред-

мета исследования, создаваемая историком..., представляет собой

некую сеть, сконструированную в воображении, сеть, натянутую

между определенными зафиксированными точками, представлен-

ными в его распоряжение свидетельствами источников; и если этих

точек достаточно много, а нити, связывающие их, протянуты с

должной осторожностью..., то вся эта картина будет постоянно

подтверждаться имеющимися данными, а риск потери контакта

с реальностью, которую она отражает, будет очень мал»

241

. Без по-

добной конструктивной работы, без научного творчества историче-

ское исследование нерезультативно.

Прошлое инвариантно, оно не может быть изменено, но его

освещение в трудах различных авторов может значительно отли-

чаться, поскольку нет единой точки зрения на историю. «Необ-

ходимо всегда помнить,

—

пишет известный американский этно-

граф М.Мид,

—

что некоторая целостная конфигурация, усматри-

ваемая исследователем в какой-нибудь культуре, является только

одной из возможных, что другие подходы к той же самой челове-

ческой ситуации могут привести к иным результатам»

242

. Противо-

борствующие научные концепции диктуют неодинаковый отбор

178

фактов в работах ученых разных направлений, способствуют созда-

нию отличающихся, часто весьма существенно, моделей истори-

ческого процесса. Конечно, не все реконструкции прошлого имеют

равное познавательное значение, но в своей совокупности они

ведут к все более глубокому и всестороннему освещению и осмыс-

лению событий минувшего. Этот процесс постижения прошлого

не знает границ, и абсолютное знание для историка невозможно.

Первостепенное влияние на развитие исторической науки

оказывают такие фундаментальные исторические конструкции,

как теория формаций или локальных цивилизаций. Они надолго

определяют характер поисков исследователей, их научный круго-

зор. Как писал Р.Ю.Виппер, в сущности эти теории являются

«большими идеальными построениями материала. Поколения,

которые над ними работают, до тех пор не находят себе успокое-

ния, пока не проверят такого построения, т.е. пока не разместят

всего запаса известных данных по наметившемуся идеальному

чертежу»

243

. Смена подобных теорий происходит под давлением

накопленного обширного нового материала, вызывая кризисные

явления в историографии. Однако появление новых теорий оказы-

вается результатом не только внутреннего развития самой науки,

но и общества в целом. Новый угол зрения на прошлое задает в

конечном счете современность. При этом отказ от старых, фунда-

ментальных теорий не означает их полного отвержения, речь идет,

скорее, о своеобразном синтезе качественно новых идей и устояв-

шихся воззрений, включающих в себя научно обоснованное знание.

Теоретическое осмысление итогов проведенного исследования

есть наиболее индивидуальная часть работы историка, и поэтому

она предъявляет к ученому самые высокие требования. Все великие

историки были интерпретаторами, т.е. стремились понять глубин-

ный смысл минувшего и выработать некоторую философию ис-

тории. Таковы были Полибий и Тит Ливий, Э. Гиббон и Ю. Мезер,

Л. Ранке и Ф. Гизо, Эд. Мейер и А. Тойнби, В.О. Ключевский и

М.И. Ростовцев и т.д.

Нередко широкие обобщения возникают из наблюдения одного

ряда фактов

244

. Так, греко-римский образец стал своеобразной

моделью исторического развития для Мейера и Тойнби, новая

история Англии послужила основой для формирования Марксовой

концепции капитализма. Подобные обобщения обладают опреде-

ленными ограничениями, однако они могут оказаться вполне при-

годными и для иных случаев, если будут уточнены и дополнены

другим материалом. Нередко историков, склонных к философ-

скому мышлению, упрекают в субъективизме, однако именно они

определяли и определяют развитие науки.

179

Если система научных фактов, полученная на эмпирическом

уровне исторического исследования, представляет собой научное

описание прошлого в рамках поставленной исследовательской

задачи, то теоретическое осмысление данной системы выступает

как научное объяснение. По определению И.Д. Ковальченко,

«объяснение дает синтезированное представление о познаваемой

реальности, в нем раскрывается понимание познающим субъектом

этой реальности, которЪе состоит в уяснении внутренней при-

роды изучаемой реальности, причин и тенденций развития и

т.

д.»

245

В науке различаются такие виды объяснений, как объяснение

через закон, причинное (каузальное), генетическое, структурное

и функциональное. Это разделение имеет условный характер,

поскольку в практике исследования приходится прибегать, как

правило, к использованию различных видов объяснения.

Для марксистской историографии ведущим видом объясне-

ния было объяснение через закон. Поиск законов общественно-

исторического развития ставился в качестве главной задачи всех

социальных наук, включая историю. Данное объяснение может

быть сохранено для изучения массовых явлений и процессов в

границах конкретных исторических образований.

Для определения и выяснения особенностей функционирова-

ния конкретных причинно-следственных рядов, что составляет

важнейшую задачу исторической науки, фундаментальное значе-

ние имеют причинно-следственные объяснения. Они направлены

на поиск причин и результатов исторических событий, предпола-

гают раскрытие активной роли личности в историческом про-

цессе и др.

Генетическое объяснение применяется для осмысления проис-

хождения и сути исторических явлений в определенных простран-

ственно-временных рамках. Оно тесно переплетается с каузальным.

Например, понимание сущности государственного устройства в

Риме эпохи принципата невозможно без учета особенностей пред-

шествующего республиканского строя, традиций и психологии

римлян, наложивших свой отпечаток на учреждения и всю структуру

власти при первых императорах.

Структурные объяснения используются для выявления основ-

ных системообразующих признаков, свойственных элементам

изучаемых общественно-исторических систем, и установления

характера их взаимосвязи. Функциональные объяснения высту-

пают как разновидность структурных и направлены на выяснение

взаимосвязей исторической системы с той средой, в которой она

находится, с тем чтобы определить тенденции и особенности

180

функционирования системы. Так, для понимания развития россий-

ской историографии в конце XIX

—

начале XX вв. необходимо, с

одной стороны, разобраться в основных направлениях и школах,

сложившихся в этот период, структуре исторического образова-

ния, воздействия на историографию политической обстановки

в стране, а с другой,

—

учесть влияние на российских исследова-

телей исторической науки ведущих европейских стран и общей

интеллектуальной атмосферы, присущей данной эпохе.

творческой лаборатории историка все названные виды объяс-

нений применяются комплексно, взаимно дополняя друг друга.

Все они имеют своей целью глубокое постижение исторической

реальности

246

Весьма сложным является процесс движения от эмпириче-

ского знания к теоретическому. Нередко даже ставится вопрос о

том, что первично: общая идея, составляющая ядро теоретиче-

ского знания или эмпирические факты? Является ли идея (теория)

итогом познавательной деятельности ученого или она имеет место

изначально, в качестве предварительного мнения, возвращающе-

гося в конце исследования как ответ на поставленный вопрос?

Историки XIX в. исходили из приоритета фактологического

знания над теоретическим. Известный российский антиковед

В.П. Бузескул уже в начале XX в. убежденно заявлял, что в «исто-

рии, как и во всякой другой науке, анализ должен предшествовать

синтезу»

247

. На самом деле все обстоит не так просто. В историче-

ском опыте крайне сложно разделить абстрактный и конкретный

методы, поскольку наблюдение, поиск нового материала, рекон-

струкция исторических фактов и их построение в определенные

схемы в реальном исследовании сливаются в одно целое. Как спра-

ведливо указывал критик позитивистской парадигмы истории

Р.Ю. Виппер, в исторической науке «нет чистой индукции, нет

описаний, которые бы предшествовали выводам». В свою очередь

«общий принцип никогда не стоит вне опыта»

248

. Научные факты

в этом смысле

—

порождение теории, которая, в свою очередь,

возникла на базе обобщения конкретного материала.

Внеисточниковое знание имеет место на всех этапах историче-

ского исследования. Однако общая идея, которая руководит уче-

ным, представляет собой не итоговое заключение, стоящее в конце

длинного ряда аналитических суждений, а предварительную гипо-

тезу. Гипотезы сами по себе не доказательны, они являются не

результатом всестороннего исследования, а вытекают из общих сооб-

ражений, отдельных наблюдений, интуитивных соображений. Обос-

нование научных гипотез осуществляется наличным материалом.

181

Историк доказывает свою интеллектуальную честность путем добро-

совестной и беспристрастной проверки гипотез фактами. Как пи-

сал знаменитый английский ученый Д.Д. Фрэзер: «Истина выяв-

ляется только путем последовательной проверки гипотез и отсеи-

вания тех из них, которые оказываются ложными. Истинной мы в

конце концов называем гипотезу, которая нашла в опыте наилуч-

шее подтверждение»

249

Обосновать гипотезу

не означает перечислить все факты прош-

лого. Надо дойти до сути исторических событий. А этого историк

не может достигнуть без предварительных рассуждений и общих

представлений.

Устранить гипотезы из научного исследования невозможно.

Это означало бы отказаться от самого изучения. Гипотезы особенно

значимы для истории, где невозможно применение эксперимен-

тальных методов исследования, и ученый постоянно сталкивается

с пробелами в источниках. Речь может идти лишь об ужесточении

методологических требований к верификации результатов работы.

М.И. Ростовцев по этому поводу свидетельствовал, что при изуче-

нии государственного откупа в Римской империи (труд, принес-

ший ему всемирную известность) ему «приходилось не раз при-

бегать к гипотезам, чтобы получить хотя бы контуры развития.

Создавая гипотезы, мы, однако, старались никогда не сходить с

почвы фактов и не терять основание под ногами»

250

. Подобным

образом историк древности М. Финли утверждает: «Без гипотез

не может быть объяснения: может быть только репортаж и голая

таксономия, собирательство в его самом узком смысле»

251

Во взаимной проверке общих идей и фактов, теории и источ-

никового знания, очевидно и заключается нормальный путь истори-

ческого творчества. Теории проверяют факты, и факты проверяют

теории. Настоящий ученый, подчеркивает английский методолог

Г.Ренир, вообще откажется от излюбленной теории, если она

окажется несовместима с надежно установленными фактами

252

Мы можем согласиться с П. Доорном, утверждающим: «Как и у

других наук, у истории нет твердой почвы, нет жестких и вечных

истин. Мы никогда не узнаем, «как это было на самом деле», но мы

можем подобраться поближе к этому идеалу путем нескончаемого

спора между различными теориями об исторических источниках.

Логика даст нам правила игры не для того чтобы доказывать что-то,

а как систему, с помощью которой можно отвергнуть необосно-

ванные гипотезы. Теория дискуссии предлагает набор формаль-

ных процедур, чтобы вести соревнование научных утверждений»

253

182

Итогом теоретической деятельности историка является соз-

дание конкретно-научных теорий, отражающих познание отдель-

ных событий, процессов и сторон общественно-исторической

эволюции. Что же касается создания общей теории исторического

развития человечества, то это

—

задача социологии.

Контрольные вопросы

Что

такое

историографический

факт?

Каковы требования

отбору исторических

фактов?

Как соотносятся эмпирический

теоретический уровни историче-

ского

познания?

2.5. ВВЕДЕНИЕ НОВЫХ КАТЕГОРИЙ

Ключевые слова

Исторические категории, ментальность, повседневность,

историче-

ская

антропология, «женская» история,

гендер,

«устная» история.

Вопросы для обсуждения

Понятие категории

исторической

науке.

Механизм формирования новых категорий.

Новые категории

современной белорусской исторической

науке.

В самых различных аспектах сегодня интенсивно обсуждаются

проблемы категорий методологического аппарата исторической

науки. Их постановка и решение определяются как дисциплинар-

ными рамками и методологическими программами, так и аксио-

логическим фактором

—

различными мировоззренческими и цен-

ностными установками. Это выражается в том, что одни исследова-

тели базисными категориями исторического исследования считают

государство, структуру, класс и др. Им возражают представители

антропологически ориентированной истории, считающие, что в

исторических исследованиях необходимо активнее оперировать

такими понятиями, как повседневность, гендер, ментальность,

устная история, историческая антропология и др. Таким образом,

в среде исторической науки имеется немало разногласий, касаю-

щихся выбора основных ее констант.

связи с этими дискуссиями

представляется целесообразным исследовать природу новых исто-

рических категорий, выявить их познавательные возможности,

отследить процесс их эволюции.

183

Природа исторических категорий

Научные категории складывались

процессе исторического раз-

вития теоретической мысли и общественной практики. Но о кате-

гориях какого рода идет речь? О фактических, гипотетических или

метафизических? Это во многом зависит от того, какой понимается

историческая наука в целом: описательной или аналитической. Как

бы то ни было, история нуждается в строго научном знании, кото-

рое она использует как в целях описания, так и обоснования.

Если расположить категории исторической науки по тради-

ционной шкале, то наиболее употребительными являются «сущ-

ность», «явление», «случайность», «необходимость» и

т.

д. Ни в коем

случае не отрицая значения данных категорий, необходимо все же

отметить, что их безраздельная доминанта ослабила историческую

науку в методологическом отношении. Однако в связи с работами

структуралистов и постструктуралистов, этнологов, психоистори-

ков и других можно говорить о революции в области методологии

истории, внедрении в нее новых категорий, на базе которых

возможно создание принципиально новой программы, которая

могла бы стать эпистемологической основой исторической науки.

В ранее опубликованных работах отмечалось, что примеча-

тельной чертой историографии в XX в. являлась разработка поня-

тийного аппарата самой исторической наукой. Это, в первую

очередь относится к таким понятиям, как пространство и время.

Историческое время оказалось глубоко эшелонированным: под

краткосрочным временем, обычно изучаемым «традиционной»

наукой (к нему обращено основное внимание отечественных ис-

ториков и по сей день) были открыты пласты медленно текущего

времени. В методологии историй усилиями французской школы

«Анналов» появилась концепция

длительной временной протяжен-

ности. В круг исследовательских проблем вошла повседневная

жизнь людей, организованность которой стала фиксироваться

категорией

структура.

Линейному представлению всемирной исто-

рии была противопоставлена

тотальная история,

в рамках которой

и на частном материале раскрывалась целостная картина обществен-

ной жизни людей на ее определенном срезе. Обобщенные пред-

ставления о структурах общества и их смене могли характеризо-

ваться как

«идеальные типы» —

понятиями, введенными в науку

М. Вебером и т. д.

Рассмотрение проблемы новых категорий возможно, по край-

ней мере, в двух ракурсах. Во-первых, анализ условий, в которых

появилась и эволюционировала та или иная категория; во-вторых,

выявление механизма формирования новых категорий.

184

Историческая мысль на многие века определила тенденцию

выводить все изменяющееся из неизменного. На процесс изме-

нения накладывались рамки необходимости, целесообразности,

подчиняющие хаос изменений порядку причинно-следственных

отношений, не позволяющие процессу изменения протекать как

угодно. Такое понимание легло позже в основу не только исто-

рического, но и всего научного мировоззрения. Мышление в

подобной ситуации отрабатывало приемы и методы описания

порядка, выводило соответствующие категории. В историю была

заложена жесткая исследовательская программа; она всегда содер-

жала глубокий смысл, который передавался с помощью катего-

риального мышления.

Однако процесс самосознания, «потребность» в своих историях,

открытие тем и людей, до этого «спрятанных» от истории, привели

к открытию новых предметных областей историографии, освое-

нию новых методов исследования, появлению иных подходов и

направлений в исторической науке. Примерами этой тенденции

могут считаться устная история, история'повседневности, исто-

рия семьи и более связанное с идеологией направление современ-

ных исследований

—

«женская история», а несколько поздней

—

«тендерная история»

254

Изменение условий функционирования исторической науки

способствовало появлению ее новых категорий. Для понимания

их формирования будем отталкиваться от базового понятия,

которое условно можно определить как «историческое». Именно

оно изначально несет историческое содержание, определяет

предметную область истории в общем массиве социального знания.

Понятие «историческое» предельно конкретизирует ту область

бытия, которую она отражает и которая является собственным

предметом исторической науки.

Общеизвестно, что базовые категории формируются из понятий,

широко представленных в различных дисциплинах: философии,

социологии, психологии и др. (время, структура, повседневность

и др.). Категории науки призваны служить инструментарием дан-

ной науки, обеспечивать выполнение наукой ее функций. Соответст-

венно, основное прагматическое значение категорий

—

их пригод-

ность для научного познания. Поэтому возникает необходимость

уточнения категорий. Операциональный характер последних тре-

бует их максимальной однозначности, которая в принципе отли-

чает науку от других областей познания.

Представляется, что главный способ такого уточнения заклю-

чается в соединении понятий с исходной категорией

—

«историче-

185

ское». В результате получаются такие новые категории, как «истори-

ческая антропология», «ментальная история», «история повсе-

дневности», «гендерная история», «устная история».

Новые категории

Такая категория, как ментальность, является средством фикса-

ции особенностей состояния того или иного общества, выявле-

ния внутренней связи и мотивации человеческого поведения. «

Описать то, что видишь

—

это легко; увидеть то, что необходимо

описать,

—

в этом состоит основная проблема»

255

. Такими слова-

ми известный французский историк, основатель школы «Анна-

лов» Л. Февр, провозгласил цель ментальной истории: исследовать

коллективные представления, смысловые структуры, логику кол-

лективного мышления в повседневной жизни. Ментальную ис-

торию анналисты противопоставили неэффективной и малопро-

дуктивной констатации объективных фактов.

Статус ментальной истории институционно начал оформляться

в рамках французской школы «Анналов» в 60-е

гг.

XX в.

256

большей

степени она использовала методы структурализма (Леви-Стросс),

этнологии, культурной антропологии (К. Гиртц), иконографии.

Большой интерес в ментальной истории вызвала проблема

смерти. Последняя была связана с исследованиями завещаний,

проведенными М. Вовелем и Ф. Ариесом. По признанию самих

французских ученых, ментальная история не столько расширила

диапазон исторической науки и понятия исторического источ-

ника, сколько помогла глубже взглянуть на проблему человека

257

Иными словами, реконструкция ментальное™ позволяет воссоз-

дать тип человеческой личности, свойственный тому или иному

обществу и сводящий воедино все проявления человеческой ак-

тивности.

Ментальность связана с основанием социальной жизни. Клю-

чевой проблемой в данной области является анализ представле-

ний, которые могут быть определены как формы, означающие

классификацию социального мира и организующие схемы вос-

приятия и оценки жизненных явлений, неявные предпосылки

деятельности, причем в качестве форм маркирования человеком

собственного положения в социальных иерархиях выступают

образы, ритуалы и др.

Ментальная история исходит из того, что в сознании современ-

ного культурного человека сталкиваются две различные историче-

ские традиции. Одна отражает ценности, идеалы и представления

186

людей, сложившиеся на протяжении веков как формы челове-

ческого исторического опыта проживания в мире и образующие

ядро мировоззрения человека.

этом смысле одним из таких наи-

более характерных периодов было средневековье

258

. Другая -

стремление изменить эти идеалы и ценности даже насильствен-

ным путем. Это довольно легко проследить на примере револю-

ционных событий. М. Вовель исследовал феномен Парижской

коммуны 1871 г. На основе речей, песен революционеров иссле-

дователь предпринял попытку нарисовать их ментальный порт-

рет, показать страх, переживание, образ мышления, мотивацию

действий. Причем вопрос состоял не в том, как люди пережили

революцию, а в том, как их менталитет влиял на революционные

процессы и почему революционные идеи так и не смогли глубоко

проникнуть в массы

259

Ментальность является базисной категорией исторической ан-

тропологии

—

качественно нового направления в исторической

науке. Наиболее содержательной характеристикой исторической

антропологии является антропологизм, т,'е. обращенность ее к

человеку в его отношении к миру и самому себе. Представители

исторической антропологии выдвинули тезис о принципиальном

многообразии главного объекта исследования

—

человека. Это пред-

полагает отражение всего его предметного многообразия: человек

многопредметен не только в силу своих бесконечных качеств, но и

в силу своей содержательной индивидуальности.

Данный тезис был заимствован из философской антропологии,

которая в Германии была разработана М. Шеллером и А. Геленом.

Однако философская антропология пыталась только на основе

единой концептуальной конструкции (онтологическое бытие)

постичь феномен человека в его отношении к миру. При таком

подходе вне поля исследователя терялись индивидуальные особен-

ности человека. Решить эту проблему была призвана историческая

наука, главным смыслом которой начиная с конца 60-х гг. XX в.

был поиск «собственно человека»

260

. Что это означает для выра-

ботки методологического подхода к исследованию проблемы чело-

века

—

агента истории?

Во-первых, это означает, что постижение исторического фено-

мена человека требует многих познавательных процедур (герменев-

тики, психоистории и др.), выходящих в известном отношении

за рамки чисто сциентистских исследовательских программ; во-вто-

рых, это свидетельствует о коренном изменении значения роли

человека, суть которого состоит

том, что представления обычного

человека о жизни, как и поступки, в значительно большей степени,

187