Сидорцов В.Н., Нечухрин А.Н., Яскевич Я.С. и др. Методологические проблемы истории

Подождите немного. Документ загружается.

Эффективность выполнения исторической наукой ее воспита-

тельной функции во многом зависит от степени ее влияния на чита-

тельскую аудиторию. Это предполагает не только

издание популярных

исторических работ, но и

доступность

изложения в специальных

исследованиях, способных заинтересовать широкую аудиторию.

В немалой степени популярность того или иного издания опреде-

ляется литературным мастерством его автора. Поэтому историк по

необходимости должен»сочетать в себе мастерство исследователя

и литератора.

Политико-идеологическая функция

Спорным остается вопрос о политико-идеологической функ-

ции историографии. Проблема заключается в том, что втягивание

истории в политическую борьбу неизбежно сказывается на ее объек-

тивности. Политизация исторических исследований чревата опас-

ностью превращения науки в служанку идеологии. Однако социаль-

ная природа историографии неизбежно заставляет ее откликаться

на те или иные вопросы жизни современного общества, причем

дело не ограничивается исследованиями в области новой и новей-

шей истории. Нередко политически актуальными становятся проб-

лемы древней и средневековой истории, по ним возникаю/дис-

куссии, в которые втягиваются различные социальные слои.

Так, различные противоборствующие политические силы Бе-

ларуси на современном этапе развития государственности остро

ставят вопросы, связанные с историей Великого княжества Литов-

ского и места в нем белорусского элемента и

т. д.

Научные и полити-

ческие аргументы настолько тесно переплелись, что их трудно

развести. Таким образом, независимо от пожеланий ученых, исто-

рическая наука фактически выполняет определенную политико-

идеологическую функцию. Она прослеживается на всех этапах

развития исторической науки.

Прагматический подход к истории определился еще в античную

эпоху. Фукидид, например, указывал, что он стремится извлечь

из прошлого определенные уроки, которые могут оказаться полез-

ными в будущем при повторении событий в том же или сходном

виде

155

. В средневековом обществе перед историей ставились за-

дачи по обоснованию догматов церкви и защите имущественных

прав и привилегий духовных и светских князей. Догматы Библии

рассматривались как непререкаемые и история исполняла роль

«служанки» богословия и церкви. Как подчеркивал хронист Ордерик

Виталий, «в историческом труде

все

должно быть изложено во славу

творца и подлинного руководителя всех вещей. Ибо предвечный

148

создатель и поныне непосредственно направляет всю историю

чудесным образом»

156

. Такая ориентация историографии привела

к созданию многочисленных церковных историй, житий монахов

и князей, авторы которых стремились не столько к научному иссле-

дованию фактов прошлого, сколько к теологии, основанной на

двойном фундаменте

—

веры и разума.

В гуманистической историографии произошла секуляризация

истории. Одновременно исторические исследования стали более

политизированными.

различных городах Италии появилось мно-

жество местных историй, нередко написанных на заказ и ставив-

ших целью прославить свой город или государство. Их авторы

стремились обосновать политические и территориальные притя-

зания своего государства, содействовать упрочению власти пра-

вящей династии или даже узурпаторов. Например, знаменитый

гуманист Лоренцо Валла, будучи секретарем неаполитанского

короля Альфонса, создал по его заказу «Историю Фердинанда,

крроля Арагонии, в 3 книгах», прославлявшую короля. А в «Трак-

тате о подложности Константинова дара» он доказывал беспоч-

венность притязаний папства на светскую власть

157

Просветители использовали факты истории как аргументы

для обоснования рационалистического мировоззрения. По мне-

нию Дидро и Д'Аламбера, история

—

это политическая наука,

поскольку она осмысливает опыт предшествующих поколений.

Ее данные представляют большую ценность для законодательства

и политики, которую вершат государи

158

. Статьи Энциклопедии

Дидро и Д'Аламбера, посвященные истории церкви, насыщены

критическим историческим материалом, разоблачающим дея-

тельность средневековых римских пап и духовенства.

С конца XVIII в. историография превращается в орудие борьбы

различных государств и политических партий между собой. Наи-

более концентрированное выражение политические функции ис-

тории получили в малогерманской историографии, названной

так за активное участие в политической борьбе вокруг объедине-

ния Германии под эгидой Пруссии. Ее представители не просто

принимали непосредственное участие в политической борьбе, но

старательно прославляли милитаристский курс Пруссии в качестве

единственно возможной «реальной политики». С этих позиций были

написаны «История прусской политики» в

томах И.Г. Дройзена,

«Основание Германской империи Вильгельмом I» в

томах Г. Зи-

беля, «Немецкая история XIX века» в 5 томах Г. Трейчке и др.

Активное участие в политической жизни принимали француз-

ские историки периода Реставрации. В 20-е гг. XIX в. в статьях

О. Тьерри было поднято «знамя исторической реформы» с откро-

149

венной антидворянской направленностью. Автор признавался:

«В 1817 году, обуреваемый горячим желанием способствовать со

своей стороны победе конституционных воззрений, я принялся

разыскивать в книгах по истории основания и аргументы для своих

политических убеждений»

159

Историография была открыто привязана к обслуживанию поли-

тических и идеологических потребностей господствовавшей полити-

ческой партии в советском обществе.

эпоху сталинизма «Краткий

курс истории ВКП(б)» был объявлен «могучим идейным оружием

большевизма, настоящей энциклопедией марксизма-ленинизма»

160

и надолго определил направление развития советской исторической

науки. Принцип партийности в науке сохранялся в качестве сред-

ства контроля за лояльностью и идеологической «зрелостью» авто-

ров исторических исследований и в последующий период.

Противостояние социальных систем сказалось на состоянии

исторической науки по обе стороны «железного занавеса». В годы

«холодной войны» политизированной оказалась и американская

историография. Ее презентистское направление прямо связывало

научные и политические задачи. Так, в 1949 г. президент Американ-

ской исторической ассоциации К. Рид

своем обращении «Социаль-

ная ответственность историка» заявлял: «Тотальная война, горячая

или холодная, мобилизует всех и требует, чтобы каждый выполнял

свою роль. Историк должен выполнять это обязательство не в

меньшей мере, чем физик»

161

В последние десятилетия крайности подобного подхода к исто-

рии, в основном, преодолены. Большинство ученых убедились, что

«хотя история имеет дело с политикой, она не может становиться

на сторону какой-либо политики» и должна состоять исключи-

тельно в «партии истины»

162

. Историки не должны подвергаться

принуждению со стороны государства, партии или какой-либо

группировки. Этот призыв был одним из лейтмотивов XVII

1-го

Международного конгресса исторических наук (Монреаль, август

—

сентябрь 1995 г.), обсуждавшего, наряду с другими, и вопрос о

свободе творчества историка

163

Вопрос о политико-идеологических функциях истории ока-

зался весьма актуальным для молодых посткоммунистических

государств, стремящихся определить свое место в системе сло-

жившихся международных отношений. Доказывая свои права на

существование, они активно обращаются к прошлому. В этих

обстоятельствах историческая наука получает важный социальный

заказ, стимулирующий ее собственное развитие. Важно, однако,

150

иметь в виду, что выполнять этот заказ наука должна самостоя-

тельно, ориентируясь

на

поиск истины,

а не

политическую

конъюнк-

туру. В противном случае история утратит научный характер и

подорвет свой социальный престиж. Объективные выводы и реко-

мендации общество может получить только от независимой науки.

Контрольные вопросы

Чем определяется социальный престиж исторической

науки?

Каково отличие социальной

индивидуальной памяти?

Входит

ли в задачу

исторической науки открытие законов общест-

венного

развития?

Роль исторической

науки в

формировании мировоззрения.

5. Как

изменялось содержание политико-идеологической функции

ис-

тории

развитием общества ?

2.3. ПРОБЛЕМА МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОСТИ

Ключевые слова

Междисциплинарность, полидисциплинарность, интеграция наук, синтез,

микро- и

макроуровень

исторических исследованиях, исторический

дискурс, язык историка, «плотные описания», синтез истории

социаль-

ных

наук.

Вопросы для обсуждения

Проявление междисциплинарности

исторических исследованиях.

Междисциплинарность

как

онтологическое явление.

Моделирование междисциплинарных исследований.

Связи истории

социальных

наук.

Тенденция к междисциплинарности

На протяжении последних десятилетий происходят радикаль-

ные изменения во всех сферах исторической науки. Среди наи-

более характерных черт этого процесса обращают внимание усилив-

шиеся тенденции к интеграции истории с другими науками, к чему

в свое время призывал известный французский историк-анналист

Л. Февр: «Историки, будьте географами! Будьте правоведами,

социологами, психологами...!»

164

. На смену анклавному состоянию

истории пришел ее новый этап развития, который привел к актив-

ным контактам с другими дисциплинами, взаимообогащению ме-

тодами и т.д.

151

Тенденция к междисциплинарное™ является одним из важней-

ших следствий коренного изменения социальных функций исто-

рии в решении проблем, стоящих перед цивилизацией. Именно

в ходе междисциплинарного сотрудничества ученые убеждаются в

зыбкости принципов, выступающих как единственно научные,

привыкают к широкому взгляду на деятельность историка-иссле-

дователя. Так, все попытки представить историю

достаточно стро-

гой форме, с расположением «ниш», отводимых каждой отрасли

исторического знания, не имели успеха.

Такой поворот был обусловлен рядом обстоятельств. Немало-

важным из них является, например, то, что в силу относительно

низкого приоритета исторических исследований с точки зрения

потребности общества в целом историческая наука и соответст-

вующее ей научное сообщество не располагает адекватными ресур-

сами для того, чтобы справиться с анализом прошлых обществ

на столь же высоком теоретическом и эмпирическом уровнях,

на каких работают представители социальных наук, сосредото-

ченные на познании современности. История в меньшей степени

занимается выработкой собственной теории, а в основном исполь-

зует теоретический аппарат (понятия, концепции, способы объяс-

нения) других наук.

Междисциплинарность выступает, таким образом, как фактор

самовоспроизведения истории, ее развития вширь и вглубь. Состав-

ными звеньями междисциплинарности стали гуманитарные, социаль-

ные, естественно-научные и другие дисциплины. Ее можно охарак-

теризовать как сочетание этих дисциплин, наличие между ними

определенных связей. При этом полидисциплинарность как способ

преодоления относительно устойчивого разрыва между реальной

научной практикой и самосознанием ученых, до этого ощущавших

себя узкими специалистами, следует отличать от монодисципли-

нарности, т.е. исследований в областа одной научной дисциплины.

Методологическая роль междисциплинарности, основу которой

должна составлять единая группировка универсальных концеп-

ций различных дисциплин, в чьих рамках могут и должны быть

проинтерпретированы те или иные исторические события и явле-

ния, ее воздействие на конечный результат исследования

—

одна

из наиболее актуальных проблем. Оценка этой роли имела самый

широкий спектр: от однозначно положительной до полного игно-

рирования. Последнее было характерно для советской исторической

науки, где абсолютизация формационного подхода отрицала важ-

нейшие аспекты функционирования того или иного общества

(образ жизни, ментальность, нормы поведения и т.д.).

152

В настоящее время требуется переосмысление сути происходя-

щих процессов в мировой исторической науке, характера и направ-

ленности эволюции государств, обществ. Эти процессы в западной

историографии также зачастую понимались довольно упрощенно,

что выразилось в господстве так называемой теории модернизации,

т.е. прогрессивного развития общества через государственные или

социальные структуры. «Простой человек» со свойственными ему

картиной мира, стереотипами восприятия и повседневной жизне-

деятельностью, обусловленной его ментальностью, при таком под-

ходе лишался исторической инициативы и присутствовал лишь

в качестве пассивного объекта целенаправленной преобразователь-

ной деятельности общества.

Накопленный исторической наукой огромный фактический

материал о повседневной жизни людей показывает ограниченность

такого подхода. Исторические реалии последних десятилетий (раз-

вал СССР, крах социалистической системы, кровавые конфликты

на Балканах и т.п.) отразили своего рода неадекватные реакции

людей на политические и общественные инновации. Как отмечает

современный германский историк

А.

Людтке, «продуктивной могла

бы стать попытка понять историю как многослойный процесс,

который воспроизводится и, в первую очередь, трансформируется

теми, кто является одновременно и объектами истории и ее субъек-

тами»

165

. При этом со всей очевидностью вырисовывается необхо-

димость понять историю не как сам факт или самодовлеющее явле-

ние, а как отражение событий в психике человека

166

Эта задача заставила историков, в том числе отечественных,

обратиться к поиску новых исследовательских подходов. Разверну-

лись дебаты по теоретико-методологическим проблемам, что посте-

пенно сделало реальным взаимное обогащение методов, казалось

бы, совершенно различных дисциплин. В этом ракурсе междисци-

плинарные связи предстают как способ активного межнаучного

диалога, взаимодействие активных дисциплин, которые прошли

длительный путь самостоятельного развития со свойственными

им динамичностью и особенностями, как беспрецедентный по

своей активности способ воздействия на объект исследования.

современной исторической литературе термин «междисципли-

нарность» употребляется не только для обозначения простого заим-

ствования методов из других дисциплин (социологии, демографии,

антропологии, лингвистики и т.п.), но и в интеграции на уровне

конструирования междисциплинарных объектов, которые можно

определить как нечто онтологически самостоятельное, как неко-

торую существующую реальность, независимую от исследования.

153

Таким образом, историческое знание определяется не одним

научным направлением, а системой или совокупностью социаль-

ных наук, объектом которых является прошлая реальность. В силу

своего полидисциплинарного характера история естественным

образом использует достижения иных дисциплин и обращается

к их теоретическим схемам, моделям, категориям, понятиям. Совре-

менная эпоха постмодерна нанесла сокрушительный удар по замк-

нутости и самодостаточности отдельных наук, сделала междисци-

плинарность действительно реальной.

Однако всякий раз, когда история использует достижения

других наук, щелкает своеобразный «переключатель времени»:

во-первых, история заимствует методы и приемы извне с целью

изучения прошлого, а не настоящего. Поэтому она не может меха-

нически применять аппарат социальных наук, но должна развивать

и видоизменять его применительно к отсутствующим социальным

объектам. В идеале историки вынуждены не только овладевать

теориями других наук, но и, отталкиваясь от них, создавать новые

или, по крайней мере, модифицировать теории, ориентированные

на анализ настоящего

167

Следовательно, можно предположить, что междисциплинарные

контакты никогда не носили и не будут носить однонаправленный

характер с заранее предсказуемыми результатами. Процесс меж-

дисциплинарного воздействия слишком сложен и характеризуется

высокой степенью вариативности, зависящей от целого комплекса

факторов (не только степени разработанности темы/проблемы,

уровня методологии, достаточности источниковой базы и др.).

Необходимо учитывать комплекс этих факторов, чтобы повысить

научную ценность получаемых результатов.

Междисциплинарность привела к соприкосновению различных

дисциплин: идут интеграционные процессы, растет взаимодей-

ствие и взаимообогащение методов. Особенно это актуально в

кризисных ситуациях, когда междисциплинарные связи служат

условием успешного решения ряда проблем. Примером может

служить коренное изменение нашего знания о роли человека.

Суть знания состоит в том, что представления обычного человека

о жизни, как и поступки, в значительно большей степени, чем это

было принято полагать, зависят от повседневного личного опыта

индивида. Такие общественные категории, как экономика, поли-

тика, идеология, законодательство, существовали и действовали лишь

опосредованно, «просеиваясь» сквозь призму жизненного опыта

людей, вызывая определенные ответные реакции и действия

168

154

Подобного рода исследования проходят красной нитьп в так

называемом антропологическом повороте в историографии 1970—

1980-х гг. Поменялись не только предметные области мировой

исторической науки, но и подходы, и методы исследования не-

смотря на то, что в научных трудах сохранились узловые моменты

бытующих ранее парадигм. В ученой среде постепенно нарастает

осознание сложности происходивших внутри исторической науки

процессов, понимание того, что замыкание лишь на одних методах

в научном плане бесплодно, что без обращения к методам и катего-

риям иных дисциплин научные поиски заходят в тупик.

Заметно расширяется категориальный аппарат исследований.

Если ранее, как отмечал известный американский историк Р. Кол-

линвуд, исследователь должен был прежде всего раскрыть значения

таких терминов, как «событие», «прогресс», «цивилизация»

169

то под влиянием антропологического поворота в исторических

трудах все чаще звучали термины «деконструкция», «гендер»,

«повседневность» и др.

Исторические исследования, проведенные в плане междисци-

плинарности, характеризуются отчетливо выраженным аналитиче-

ским (в противовес описательному) подходом. В обработке источ-

ников историки произвели настоящий переворот, широко исполь-

зуя, например, количественные методы, что позволило освоить

огромные массивы статистики, недоступные им до этого. Впервые

в научный оборот были введены такие источники, как личные

дела, лицевые счета работников предприятий, материалы перепи-

сей населения, листы домашних хозяйств и т.п.

170

В силу многомерности междисциплинарности как феномена

можно предположить ее изучение в нескольких измерениях, кото-

рые условно можно разделить на макро- и микроуровень. В первом

случае необходимо отметить, что потребность в междисципли-

нарности стала реальностью, а не декларацией. Обращение к различ-

ным дисциплинам вовсе не является препятствием. Необходимо

только акцентировать внимание на изучении истоков, характера

взаимодействия истории

другими дисциплинами. Характерно, что

в 60-70-е гг. наши историки брали на вооружение преимущест-

венно макротеоретические подходы (экономические циклы, тео-

рию конфликта, проблему власти и др.). Значит, постоянные и

последовательные контакты истории с социальными и гуманитар-

ными дисциплинами (а также литературой и различными видами

искусства) модифицируют облик истории, дают ей возможность

проникать в ранее закрытые для нее зоны знания, использовать

новые методы, экспериментировать с историческим материалом.

Благодаря такому синтезу история соответствует своему времени

171

155

Микроуровневый характер феномена междисциплинарности

подразумевает анализ вариантов полидисциплинарного взаимо-

действия, их характерных черт и особенностей с перспективой

дальнейшего сравнительного изучения. Ключевыми моментами

здесь могут быть следующие: выявление специфики «почвы», на

которой происходит контакт; ее предрасположенность к междис-

циплинарным воздействиям; сопоставление и изучение уровней

организации объектов контакта, определение глубины и, естест-

венно, ограничений возможных заимствований; анализ итогов дан-

ного междисциплинарного взаимодействия. Совокупность этих и

подобных аспектов помогает составить более конкретное представ-

ление о характере и специфике протекания междисциплинарных

процессов, позволяет тем самым расширить методологическую базу

и в конечном счете сделать более адекватное историческим реалиям

обобщение о том или ином явлении.

В общем виде модель междисциплинарных исследований вы-

глядит следующим образом: установка исследователей на междис-

циплинарность («Такая установка привела,

—

как отмечает иссле-

дователь М. Хоувелл,

—

в группу историков, признающих повсе-

дневную жизнь, экономические процессы, социальные структуры

как неотъемлемые составляющие истории, таких наиболее видных

историков двух последних десятилетий, как Лоуренс Стоун, Эмма-

нуил Ле Рой Ладюри, Филипп Ариес, Кристофер Хилл, что гово-

рит о триумфе категории "класс, раса, гендер"»

)\ формирование

междисциплинарного исследовательского коллектива, т. е. коопе-

рации; поиск и оценка междисциплинарных проблем; разработка

общего метаязыка; содержательная интерпретация результатов.

Можно определить условия, при которых возможны полидис-

циплинарные исследования. Это:

определение объекта исторического исследования й

еГо

исход-

ного состояния (сбор, обработка информации, выявление пробле-

матичных сторон объекта и др.);

2) сохранение специфических свойств и характеристик объекта

на всех уровнях теоретического абстрагирования;

3) разработка методической схемы анализа, в которой сумма

отдельных исследований была бы необходима и достаточна для

решения проблемы в целом.

Соблюдение этих условий позволяет реализовывать интегра-

тивную функцию исторической науки, связанную с использова-

нием знаний из социологии, философии, психологии и др. В свою

очередь методы и концепции этих дисциплин послужат одним

из средств категориального синтеза в ходе исследования.

156

Систематизация и интеграция всей совокупности знаний,

полученных в ходе междисциплинарного исследования, должны

происходить в рамках теории, через которую они преломляются.

Поэтому в зависимости от научного и методологического уровня

сформированной теории можно судить об истории как научном

направлении, о возможности применения междисциплинарных

связей. Полученный результат должен быть обоснован. Результаты

междисциплинарных исследований должны быть представлены

в такой форме, чтобы их можно было эффективно использовать

и в научной, и в практической деятельности. Междисциплинарные

исследования в истории дают возможность проведения экспери-

мента с целью констатации истинности, адекватности результата,

что, безусловно, более приемлемо, чем простая теоретическая

аргументация. На основе содержательного обобщения результатов

диагностики можно сделать прогноз развития сконструированного

междисциплинарного объекта. При этом важно указать вид поду-

ченных знаний (концепцию, методику), содержательно раскрыть

каждый из них.

Активное проникновение в область исторических исследований

совершенно иного оценочного инструментария

—

объективный

процесс. Подобное проникновение нельзя считать односторонним

процессом. Специалисты самых разных направлений приходят к

близким суждениям о том, что миф об исключительности моно-

дисциплинарной истории должен быть преодолен. Историческая

наука должна стать своего рода «децентрализованной», в ней должно

находиться место для применения самых различных методов и

концепций.

Феномен междисциплинарности представляет широкий прос-

тор для исторической мысли, постоянно ищущей ответы на слож-

ные вопросы современности. Один из важных вопросов касается

судьбы самой исторической науки. Куда направлен вектор совре-

менного процесса междисциплинарности? Какой станет истори-

ческая наука в ближайшие десятилетия? Ответы, предположе-

ния

—

самые различные. Апологет социальной немецкой истории

Г.-У. Велер придерживается идеи о монизме исторической науки

173

Американский историк Дж.Иггерс, напротив, убежден, что уже

в настоящее время исторической науки как единого организма

нет, так как имеет место высокая степень ее дифференциации

174

Причин такой противоречивости в мнениях о, казалось бы,

вполне понятных процессах междисциплинарности много. Глав-

ная из них— многомерность и сложность самих объектов иссле-

дования. Между тем проблематика междисциплинарного взаи-

модействия (систематизация данных о полидисциплинарных

157