Тарле Е. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

Подождите немного. Документ загружается.

20 января 1808 г. министром внутренних дел Крете. Впрочем,

император мог бы между строк разглядеть тревогу и страх

коммерческого мира. «Ожидая дня мести (англичанам

—

Е. Т.),

французский народ сумеет перенести с благородной гордостью

лишения, которые обстоятельства сделают неизбежными. Тор-

говля, которая более непосредственно чувствует удары, даст

нации пример терпения и мужества»,— писала Ниццская пала-

та. Бордоская палата надеется, что такое положение «не может

долго длиться» и что правительство «имеет средство смягчить

суровость» меры, именно — дозволить нейтральным судам

приходить во Францию. Палата Нима тоже говорит о «жертвах

и лишениях» и надеется на будущий расцвет торговли. Тулуз-

ская палата надеется на очень скорую победу над англичанами

(«encore quelques moments et nous verrons ces fiers insulaires

déposer le sceptre de fer» и т. д.), но пока признает, что Фран-

ция отныне ограничена средствами своей почвы и своей про-

мышленности. Парижская палата очень сдержанно толкует о

грядущем вздорожании предметов потребления. Генуэзская

палата находит, что потребитель пострадает меньше, чем ману-

фактуры, и что Генуя пострадает особенно тяжело

Были голоса, указывавшие, что континентальная блокада

вреднее для Франции, чем для Англии, что она создает безвы-

ходное положение, что английское правительство могло убе-

дить свой на(род в выгодности для него этой войны, но что

французское скоро будет с трудом даже собирать налоги, и для

французов эта перспектива бесконечной войны мучительна

Эти речи еще доносились до министерства внутренних дел, но

в Тюильри уже не попадали или являлись там в соответствен-

ной придворной переделке.

В одной докладной записке, поданной в октябре 1809 г. в

министерство иностранных дел, констатируются самые безот-

радные для Франции результаты континентальной блокады и

настойчиво указывается на сильное вздорожание товаров, осо-

бенно текстильных, и на то, что «бесспорно» Англия произво-

дит и продает свои фабрикаты по более дешевой цене. И тут

тоже не континентальная блокада в первоначальной своей ста-

дии, не блокада времен берлинского декрета 1806 г., а блокада

времен миланского декрета 1807 г.; имеется главным образом

в виду не запрещение торговли с Англией, а уничтожение мор-

ской торговли нейтральных наций совокупными усилиями

английского королевского совета и Наполеона I

Главный торговый совет отказывался верить, что континен-

тальная блокада соблюдается где бы то ни было, кроме Фран-

ции, и этому приписывал (в 1810 г.)' «видимое процветание»

других стран и разорение своего отечества

Весной 1810 г. сменен был в Дании с министерского поста

202

граф Вернсторф, и лорду Уэлсли доносили, что причина отстав-

чси

—

давление со стороны Наполеона, сердившегося «за недо-

статок энергии» в осуществлении «того, что называют конти-

нентальной системой»

. Это не значит, что король и общество

-в Дании не понимали, как гибельна блокада для страны. Но

—

primum vivere, этот решающий аргумент единственно руково-

дил датской политикой в грозные годы, о которых идет речь.

Декретом от 8 февраля 1810 г. были удвоены пошлины на

колониальные товары. Это распоряжение было поистине убий-

ственно для еще влачившей кое-как свое существование тор-

говли с Левантом, подрывало также ввоз столь нужного Фран-

ции хлопка из Неаполитанского королевства и из Испании.

И все это было сделано из желания прекратить обман со сторопы

англичан (l'abus d'une substitution d'articles analogues prove-

nant du commerce anglais). Тщетно министр внутренних дел

сод влиянием жалоб Марсельской и Амьенской торговых па-

лат доказывал Наполеону, что испанский и итальянский привоз

«дет по суше, а не по морю

. Император, затребовавший от-

зыв от министра финансов, остался непреклонен. По мнению

министра финансов, французская торговля и промышленность

•могли выдержать возложенное на них бремя.

Но это было лишь началом. Дело довершено было трианон-

«ким тарифом. 5 августа 1810 г. был в Трианоне подписан

Наполеоном новый тариф, в неслыханной степени повышавший

пошлины на все колониальные товары (этот тариф был допол-

нен 12 сентября того же года). Согласно трианонскому тарифу

«винтал сахара был обложен 300 франками, кофе — 400 фран-

ками, левантийский хлопок, приходящий сухим путем,—

200 франками, привозимый морем

—

400 франками, американ-

ский хлопок — 800 франками. И тотчас же началось неистовое

•гонение на колониальные товары; сплошь и рядом трианонско-

му тарифу придавали силу «закона с обратным действием» и,

отбирая колониальные товары у владельцев, требовали взноса

иовых пошлин.

Именно трианонский тариф подчеркивал одну специфиче-

•скую черту континентальной блокады, подчеркивал то, что

•свойственно было только наполеоновскому законодательству.

Ведь даже в разгаре войны осенью 1793 г. Национальный

конвент, самым крутым образом проводивший запретительную

таможенную политику, специальным декретом разрешал ввоз

•сырья, нужного для мануфактур, и не только, например, из

Испании, но даже из Англии

. Наполеон и берлинским декре-

том 1806 г., и трианонским 1810 г. вступал на другой путь:

«ели промышленность во Франции будет страдать от недостат-

ка сырья, тем хуже; но от Англии нельзя брать ничего. Таков

был принцип, положенный в основу обоих декретов.

203

Гонения начались сейчас же после обнародования нового-

тарифа. 6 августа 1810 г. отправляется приказ вестфальскому

королю арестовать все колониальные товары, которые будут пе-

ревозиться из Пруссии в его государство

. На другой день

7 августа, приказ арестовать в Штеттине все колониальные то-

вары, которые там находятся, «так как это — английские това-

ры,

прибывшие на американских судах», и уведомить об этом

прусского посла, чтобы он наперед знал, что Наполеон «не по-

терпит английской контрабанды»

29 августа 1810 г. Наполеон приказывает Шампаньи напи-

сать прусскому королю, саксонскому королю, дать знать в

Россию, всем государям Рейнского союза о желании императо-

ра, чтобы всюду был введен новый тариф на колониальные то-

вары. Ему хочется, чтобы Коленкур и Лессепс «просветили»

на этот счет русское правительство; ему хочется, чтобы новый

тариф был всюду введен в один и тот же день. Наконец, он

требует, чтобы агенты сообщили, где именно «во Франкфурте

и других торговых городах» находятся колониальные товары,

чтобы знать, в каком месте их захватить. Он приказывает уже

конфисковать все колониальные товары во всех городах Мек-

ленбурга и на Одере

. В тот же день приказ герцогу Рагуз-

скому конфисковать все колониальные товары на всех

судах, какие придут в Триест, требование сведений о том, что

в этом смысле делается в Венеции, Анконе, Триесте, Неаполе

2 сентября император «с удовольствием» узнает, что в Мек-

ленбурге захвачено 12 кораблей, нагруженных колониальными

товарами. Он приказывает Даву переслать все в Кельн для

распродажи. Но он недоволен Буррьеном, идут слухи о его

подкупности, он требует от Даву сведений об Ольденбурге,

Голштинии, Гамбурге, Померании; он приказывает Даву кон-

фисковать все колониальные товары, все равно, на каких судах

они ни придут: американских, датских, шведских, русских и

даже если они будут сопровождаться свидетельствами о про-

исхождении. Пусть Даву разошлет агентов, офицеров, кавале-

рийские разъезды на устья Эльбы и Везера, на Одер, к грани-

цам Голштинии, в Мекленбург, в Данциг. Взятки таможенных

чиновников равносильны измене императору. Специальный

офицер должен быть послан в Кенигсберг для наблюдения за

тем, что там делается

На этот раз Наполеон был уверен в том, что он нанес страш-

ный удар своему смертельному врагу. Он пишет военному ми-

нистру, что разоряющая Англию война удается ему

. Принцу

Евгению Богарне он сообщает, что Англия доведена до край-

ности

Гамбургские купцы, как доносили английскому правитель-

ству с Гельголанда, полагали, что в одних только ганзейских

204

I городах трианонский тариф принесет Наполеону 30 миллионов

франков. Но торговле гамбургской эта мера нанесла еще один

'- довершающий удар

Император явно рассчитывал непомерной дороговизной

ирямо изгнать с континента колониальные товары и прямо это

. высказывал

Конечно, трианонский тариф еще более осложнил и без

того сложную систему таможенного законодательства. При же-

,' ланий эта сложность давала много лазеек и предлогов к нару-

шению цравил. Даже непосредственно подчиненные Наполеону

'. государи Рейнского союза хитрили и далеко не в одинаковой

' степени точно соблюдали правила континентальной блокады.

И это обстоятельство, так же как путаница и неясность в тол-

ковании декретов Наполеона, вызывали жалобы на то, что не

, существует единого полного закона о континентальной блокаде,

а вместо него есть лишь: 1) берлинский декрет, 2) миланский

декрет, 3) тарифы от 5 августа и 12 сентября 1810 г. и 4) цир-

куляры министра иностранных дел

. Но Наполеон так и не

кодифицировал в единый свод эти декреты и циркуляры. Мо-

жет быть, он даже и не желал особенно разработанными зако-

ноположениями стеснять исполнителей своей воли.

Вообще военные власти, особенно далеких частей Империи,

Туго разбирались в том, что можно и что воспрещено обывате-

лям на основании континентальной блокады. «Можно ли дер-

{ жать у себя сахар для личного потребления?» — спрашивает в

•сентябре 1811 г. губернатор Иллирии генерал Бертран и сам

Же прибавляет, что если можно, то «это способно повлечь

.злоупотребления»

. Император был в общем того же мнения,

что и Бертран: чем меньше сахару и кофе будет потребляться,

тем лучше.

Наполеон имел даже совершенно верный барометр, который

показывал ему, где блокада осуществляется всецело, без хит-

ростей, а где ее предписания исполняются похуже: стоило об-

ратить внимание на цены колониальных продуктов и прежде

всего сахара. К концу 1812 г. сахар стоил в Неаполе и в Мила-

не столько же, сколько в Париже,— 5 франков фунт. Наполеон

•сам понимает очень хорошо, что цена чудовищная (он ее на-

зывает un prix exorbitant), но вывод делает самый утешитель-

ный для себя: «donc, en France, en Italie, à Naples les lois sont

exécutées». И при этом же угрожающе поясняет, почему в Ита-

лии и Неаполе его законы так усердно исполняются: «потому,

что эти две страны... знают, что они были бы присоединены,

если бы не исполняли законов Империи». А вот в странах

Рейнского союза сахар дешевле. Почему? «Потому, что эти

страны не под рукой его величества, и их государи хуже

повинуются континентальной системе»

. В Лейпциге фунт

205

Сахара (тогда же) стойл 2 франка 55 сантимов, во Франкфур-

те

—

2 франка 50 сантимов. Причина была ясна Наполеону.

Был усилен надзор за Лейпцигом, но Лейпциг уже с 1810 г.

вел себя осторожно. В 1810 г. (весной) лейпцигская ярмарка,

сошедшая, вообще говоря, очень хорошо, испытала некоторую,

потерю лишь потому, что было привезено мало английских

колониальных товаров и фабрикатов. Но значит ли это, что<

вообще их сбыт в Европе прекратился? Нисколько: просто их-

легче и безопаснее стало сбывать в Риге и Кенигсберге

, по-

дальше к северу, подальше от Наполеона. Впрочем, с точки<

зрения наполеоновского правительства, и в Лейпциге (осенью

того же 1810 г.) английских товаров было не очень мало, а

очень много

Не находя уследимых прегрешений в Лейпциге, Наполеон

обращается к северу, к самому слабому месту, к ахиллесовой'

пяте континентальной блокады. Удары сыплются за ударами.

Присоединена Голландия, присоединены ганзейские города.

5 июля 1811 г. он приказывает Даву арестовать все колониаль-

ные товары, ввозимые «из Швеции, из Пруссии и откуда бы

то ни было, так как они происходят из Англии». Он приказы-

вает вообще затруднять сношения между побережьем Европы

и Швецией, а одновременно пишет находящемуся вне его вла-

сти Бернадотту, что он будто бы доволен соблюдением блокады

в Швеции, и убеждает наследного принца шведского, что для

Швеции блокада только выгодна

. 19 января 1812 г. Наполеон

приказал Даву, «как только он (Даву

—

Е. Т.) удостоверится

в возможности захватить большое количество колониальных

продуктов в шведской Померании,— завладеть этой провинци-

ей» и конфисковать эти товары в Штральзунде и вообще всюду,

где они найдутся

. Спустя девять дней новый приказ Даву:

«герметически закрыть» все пути между континентом и Шве-

цией, арестовать все суда, идущие с континента в Швецию или

приходящие из Швеции, и император «с нетерпением» ждет

отчета маршала о его действиях в шведской Померании (каса-

тельно конфискации колониальных продуктов)

Как отразилось установление блокады на главных торговых

путях Империи? (Я говорю о путях, которыми двигались това-

ры,

предназначенные для вывоза.)

До французского завоевания колоссальный торговый поток

устремлялся из Голландии через Майнц и Кельн по Майну и

Рейну в Швейцарию, германские страны, Австрию: кофе, чай,

сахар, рис, всевозможные другие колониальные продукты: ин-

диго,

кошениль, хлопок и т. п.— вот были главные предметы,

которые по морю доставлялись в Голландию и оттуда распро-

странялись через Кельн и Майнц по Средней Европе. Для Гол-

ландии это было лишь одно течение, это был лишь один рукав

206

широкого торгового потока, рукав огромный, но не единствен-

ный. Для Кельна и Майнца не было другой торговли, столь,

выгодной, как этот золотоносный голландский транзит

. Разо-

рение этой торговли началось еще в 1793 г. Наполеон завершид

начатое, ибо континентальная блокада, губя Голландию, подка-

шивала в значительной мере благосостояние ее клиентов и ко-,

миссионеров, каковыми были Майнц и Кельн. Промышленная

деятельность стала на левом берегу Рейна более выгодным и

более безопасным делом, чем торговля.

Напротив, в Страсбурге, который в этом отношении стал

на место Кельна и Майнца, торговля процветала, несмотря на,

упадок местной промышленности. Страсбургские бумагопря-

дильни начисто были разорены и запретительными пошлинами

на хлопок, и частыми его конфискациями, и в 1810—1811 гг.

в городе последовал ряд банкротств, но страсбургский мэр сам

опешит, скрепя сердце, заявить, что «узкие интересы» должны

склониться перед высшими соображениями правительства

Но торговля сторицей вознаграждала этот город.

Континентальная блокада направила торговый поток из

Испании, из Южной Франции, из Италии в Германию и север-.

ные страны через Страсбург; с другой стороны, левантийский,

хлопок шел с Балканского полуострова во Францию через этот

же город

, и Страсбург быстро возрастал в торговом значении.

Пока мы говорим о торговых путях, по которым в пределах

Империи двигался французский экспорт, предназначенный для

сбыта в среднеевропейских и отчасти северных странах, мы

можем констатировать, что Страсбург сделался главным узлом,

где пересекались северный и южный торговые потоки. От Страс-

бурга широкий торговый путь лежал к Франкфурту и к Лейп-

цигу. Но о значении этих пунктов, особенно Лейпцига, речь

будет идти в главе, посвященной Германии.

Вскоре после осенних трианонских декретов от 5 августа и

12 сентября 1810 г. Наполеону дали знать о панике, которую

эти распоряжения вызвали на лондонской бирже; убытки буд-

то бы считали в миллиард; в Лондоне волнение, предвидятся

банкротства, говорят, что император нашел наконец слабое

место в (английской) броне

Непоколебимый оптимизм обнаруживается в 1810 г., когда

речь заходит об экономическом положении Англии; она загро-

моздила свои склады колониальными продуктами и мануфак-

турными товарами, которые ей некуда сбыть; теперь остается

лишь всеми мерами преследовать контрабандистов, чтобы пре-

градить последний -выход,.отрезать последний путь к спасению

неукротимому врагу

. 2 октября 1810 г. Монталиве сообщает

императору радостную новость, что в Англии происходят круп-

ные банкротства, что английские фонды пали и что это «ре-

20>:

зультаты энергии мер, щринятых его величеством», и тут же

должен констатировать неприятную подробность: с франкфурт-

ской и лейпцигской ярмарок ему пишут, что во Франкфурте

было мало английских товаров, но в Лейпциге очень много

(как фабрикатов, так и колониальных)

;

что эти товары идут с

Балтийского моря, что русские и поляки на телегах везут их

через Германию в Швейцарию, где подозреваются склады...

Наполеону льстили докладами о панике, вызванной в Анг-

лии усилением таможенных строгостей

, его уверяли, что если

еще продержится воспрещение допуска кофе и сахара, то

англичане «откажутся надолго» от торговли с континентом

но все это были придворные преувеличения и систематическое

сокрытие правды от императора.

В феврале 1811 г. мэр Сен-Мало (добывающий конфиден-

циальные сведения от американского консула в Morlaix)

до-

носит министерству, что «банкротства в Лондоне целыми дю-

жинами идут одно за другим», а звонкой монеты нельзя дос-

тать «и трех тысяч гиней от Лондона до Плимута»

В июне 1811 г. министерство внутренних дел имеет уже

новые сведения того же характера: «умы подавлены» в Англии,

народ ропщет на дороговизну хлеба, фабрики не имеют дел,

звонкая монета спряталась окончательно; продукты текстиль-

ной промышленности на 40% ниже обычной цены своей

Не все, впрочем, французские государственные люди обна-

руживали такой оптимизм; рассудительный сановник и опыт-

ный финансист, управлявший тогда французским банком, пре-

достерегал правительство от слишком радужного взгляда на

будущее, приуготовленное Англии. Он указывал, что уже не в

первый раз раздаются подобные пророчества и оказываются

ложными и что весь этот оптимизм и утверждения, будто Анг-

лия накануне банкротства, просто основаны на невежестве

Английское правительство и английская пресса, когда (до

кризиса 1811 г.) хотели доказать бесполезность континентальной

блокады как оружия, направленного против британской торгов-

ли,

приводили такие цифры ввоза и вывоза за 1805—1810 гг.

Ввоз в Англию

1805 г

1806 г. . . . .

1807 г

1808 г

1810 г

Стоимость товаров

в фунтах стерлингов

53 582146

621

707

500 990

718

698

851

352

74 538

061

Вывоз из.Англии

1805 г. . . .

1806 г. . . .

1807 г

1808 г. . . .

1809 г. . . .

1810 г. . . .

Стоимость товаров

в фунтах стерлингов

51109131

53 028

881

50 482 661

49 969 746

66 017 712

62J02 409

208

В бедственном и для Англии 1811 г. вывоз упал, впрочем,

до 41 716 775 фунтов стерлингов.

Очень популярным в Англии было мнение, что блокада ра-

зорительна и пагубна для обеих сторон, но что для Франции

она разорительнее и опаснее, чем для Англии. Это суждение

на все лады повторялось и в политических газетах, и в народ-

ных сатирических листках

В частности, самого Наполеона эти памфлеты не могли осо-

бенно обескуражить сами по себе: ему переводились и достав-

; яялись выдержки из английской прессы, выдержки из показа-

ний английских промышленников, которые говорили о страш-

ном риске, мешающим им торговать с континентом, о

невозможности пользоваться для торговли ближайшими и са-

мыми удобными местами и т. д.

. Оптимизм, свойственный

императору во всем, что касалось оценки континентальной бло-

кады, конечно, должен был сильно поддерживаться этими

подобранными выдержками.

Французские промышленники, поддерживавшие систему

изгнания англичан из европейских рынков, полагали, судя по

собственным их словам, что они ведут беспроигрышную борь-

бу: есть такие (и именно самые важные) отрасли промышлен-

ности (например, текстильной), без которых Европа не

.может

обойтись. Прочно и плотно захлопните двери перед англичана-

ми,

и, например, французская шерстяная индустрия сразу по-

лучит колоссальный рынок. Что она не столь умела, что у нее

,', почти нет машин, это вопрос второстепенный: все придет, лишь

•* бы сбыт так развился

д • В июне 1810 г. междуведомственное совещание по делам

гТорговли и промышленности (conseil d'administration du com-

JyDierce et des manufactures) уверяло императора, что «никогда

-,>*гар не мог бы дать французской промышленности ту степень

*>,йроцв.етания», какая достигнута благодаря континентальной

,блокаде, отрезывающей Англию от континента и могущей сде-

',, Аать французские мануфактуры поставщицами всей Европы

*v Подобные заявления могли лишь подкрепить основное убежде-

\- ние Наполеона, что Англия поражена ударом в сердце.

§[ В середине 1811 г. самому Наполеону тоже казалось, что

W французская промышленность и внутренняя торговля достигли

Ш~

такого процветания вследствие блокады, что даже не известно,

? выиграет ли Франция от примирения с Англией. Он так откры-

то и писал об этом

Даже кризис 1811 г. в этом отношении не особенно смутил

императора. Когда 24 марта 1811 г. представители советов тор-

• говли и мануфактур явились поздравлять Наполеона с рожде-

нием наследника, то он, обращаясь к Терно, упрекнул про-

' мышлешшков в том, что они неосторожно увеличивают оборот,

H Е. В. Тарле, т. III 209

не соображаясь ни с размерами спроса, ни со своими капита-

лами. «Люди, имеющие 20 000 франков, хотят делать дела

на 400 000». Что касается блокады, то он сказал им: «Когда я

издал берлинский и миланский декреты, Англия смеялась и

вы,

госиода, насмехались надо мной, но я делал свое дело...

говорили, что я не знаю, что делаю, что мне дали плохой со-

вет... А вы видите, до чего Англия теперь дошла»

Мы видели, что император, правительство (те из правящих

кругов, которые тогда смели говорить), промышленники ждали

от блокады всяких благ; мы увидим дальше, что, когда стало

возможным высказать свое мнение, купечество и финансисты

отнеслись к блокаде отрицательно. Этот параграф я закончу

одной интересной «синтетической» оценкой.

В одном документе 1811 г. я нашел совершенно отчетливое

понимание действия трех факторов на экономическую жизнь:

1) благого действия континентальной блокады на некоторые

возникающие или еще не окрепшие отрасли обрабатывающей

промышленности

, 2) благого действия той же причины на

торговую деятельность немногих городов с центральным поло-

жением (вроде Страсбурга

), 3) гибельного действия на про-

мышленность и от прекращения притока сырья и, в частности,

от гонения на колониальные товары. Не стало ни красящих

веществ, ни сахара, ни хлопка...

Я не нашел в документах другой столь объективной и по

существу согласной с фактами общей оценки блокады совре-

менником, как та, которую сделал этот страсбургский мэр в

своем рукописном докладе.

Мы увидим в дальнейшем изложении, как сказывались эти,

отмеченные в схеме страсбургского мэра, действия континен-

тальной блокады на французской торговле и промышленности.

Но,

прежде чем перейти к этой части работы, нужно еще от-

дать себе отчет в том, каковы были непосредственные испол-

нители и каковы были нарушения воли Наполеона; общей ха-

рактеристикой наполеоновских таможен и англо-европейской

контрабанды наполеоновской эпохи мы и закончим эту главу.

[Осуществление декретов]. Таможни

Таможни были при Наполеоне важным делом, «une grande

affaire»,— говорит в своих записках Мармон, герцог Рагузский

(тайный враг континентальной блокады) ; и очень жаль, что

до сих пор не написана история французских таможен в эпоху

Империи. Так как именно на таможни, в первую голову, было

возложено осуществление декретов о блокаде, то нам тут необ-

ходимо сказать несколько слов об организации этой службы.

210

Министерство внутренних дел, чем больше свирепела война

с Англией, тем больше забот проявляло в деле постановки

борьбы против контрабанды. В своей книге «Рабочий класс

в0

франции в эпоху революции» я уже привел иллюстрации

того,

что контрабанда была в эпоху революции явлением огром-

ного значения в экономической жизни страны и что, например,

Директория оказывалась бессильной бороться с этим явлением",

Но,

когда континентальные враги постепенно, один за другим,

сметались Наполеоном со сцены или временно отходили и един-

ственной незаживающей раной оставалась борьба с Англией,

вопрос о контрабанде должен был стать на первый план и, дей-

ствительно, потребовать всех сил государства для своего раз-

решения.

Уже летом 1807 г., после Тильзита, Министерство обращало

внимание на то, что границы Франции тянутся на 1800 лье, а

дая охраны их таможенное ведомство имеет каких-нибудь

И тысяч человек

. Правительство смотрело на заключение

Тильзитского мира как на большое благо, между прочим, и

потому, что возможно будет широко поставить охрану границ

от контрабандистов с помощью возвращающейся из Пруссии

армии. Правительство предвидело при этом, что англичане пой-

дут на все, лишь бы пробить эту стену штыков, что они не бу-

дут щадить денег на подкуп солдат, что придется часто менять

воинские отряды и т. д. Но все нужно было сделать, чтобы не

дать Am лии сбыть товары, которыми «переполнены ее ману-

фактуры»

В приведенном документе говорится об 11 тысячах чело-

век; по мере расширения пределов Империи число их увели-

чивалось. Молльен в своих записках объясняет, между прочим,

что 20 тысяч таможенных должны были бороться против «бо-

лее чем 100 тысяч контрабандистов»

. Впрочем, точную цифру

установить трудно, так как (особенно со времени присоедине-

ния Голландии и ганзейских городов) таможенную службу

деятельнейшим образом несли, кроме штатных таможенных

чинов и служащих, еще целые части войск, специально назна-

чаемые в подмогу таможенным.

В представлении современников таможенная организация,

созданная и управляемая Наполеоном, была своего рода «вспо-

могательной армией», миссия которой заключалась в бдитель-

ной и упорной борьбе против врага внешнего и врага внутрен-

него

. Таможенная служба при Наполеоне была совершенно

милитаризована: и по форме, и по чинам, и по субординации,

которая там царила, таможенное ведомство было гораздо ближе

к армии, нежели к любой отрасли службы гражданской. Опла-

чивалась эта служба (в офицерских и полковничьих чинах)

очень хорошо, проценты и награды за конфискации иногда .

14*

211