Тарле Е. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

Подождите немного. Документ загружается.

всемогущему Савари, министру полиции, о чем Савари и пере-

дает в своих записках

Некоторые ближайшие слуги Наполеона возмущались ли-

ценциями, пожалуй, еще больше, чем континентальной блока-

дой в точном смысле слова. Герцог Рагузский, Мармон, намест-

ник Иллирии, полагал, что «континентальная блокада, idée

fixe императора», становилась особенно нестерпимой именно

вследствие лиценций. «Эта несчастная система, эта гибельная

комбинация, причина и предлог стольких и столь вопиющих

несправедливостей, система, гигантская идея которой имела

что-то соблазнительное для такого воображения, которое было

у Наполеона, делалась чудовищной и нелепой при своем осу-

ществлении: нелепой, ибо император, который один против

желания и нужд всей Европы ее установил, который один мог

получить (от этой системы) благоприятные результаты, был

принужден уклоняться от нее посредством лиценций — еще

другого скандала, другой гнусности»

. По мнению Мармона,

Наполеон, деспотически заставляя других государей подчи-

няться блокаде и допуская для себя в то же время исключение,

унижал государей, союзных с ним, делал блокаду совсем тира-

нической, нестерпимой мерой. Мало того: эти лиценций ставили

в несправедливо привилегированное положение отдельных

счастливцев, которые разными происками, «отталкивающими

честного негоцианта», успевали запастись лиценциями. Всюду

была несправедливость, и «Европа, постоянно оскорбляемая,

унижаемая этим презрением ко всяким правам, ко всякой

справедливости, была расположена разбить свои цепи». Время

заблуждения и безумия,— так говорит Мармон об эпохе

континентальной блокады

и говорит именно по поводу

лиценций.

В 1813 г. Наполеон смотрит на лиценций уже исключитель-

но как на средство пополнить быстро пустеющую казну, кото-

рая с трудом выдерживала неимоверные расходы, вызываемые

гигантской общеевропейской войной. Таможни должны дать

больше, чем предполагалось, должны дать 150 миллионов

франков, а потому нужно выдать столько-то и столько-то но-

вых лиценций. Но чем больше приближался к концу 1813 г.,

тем меньше значения уже могли иметь эти «лиценций»: конти-

нентальная блокада переставала существовать с освобождением

Европы от власти Наполеона, с отступлением таможенных ли-

ний к Рейну, с сокращением сторожевой службы на границах.

Теперь, рассказав об обстоятельствах, характеризующих

внешнюю историю установления континентальной блокады, от-

метив роль таможен, развитие контрабанды, сущность лицен-

232

ций, мы должны найти в документах ответ на вопрос: какова

была сущность экономических отношений между наполеонов-

ской Империей и континентальной Европой? Конечно, сколь-

ко-нибудь обстоятельный ответ на этот вопрос мы получим

только относительно наиболее тесно связанных с Империей,

наиболее зависимых от Наполеона стран, да еще относительно

России, так как континентальной блокаде суждено было сы-

грать особенно важную роль в разрыве союзных отношений

между обеими империями. Но и того, что дают наши докумен-

ты,

при всей их неполноте, при всех пропусках достаточно,

чтобы выяснить природу экономических отношений между Им-

перией и Европой в эпоху блокады.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

МЕЖДУ ИМПЕРИЕЙ НАПОЛЕОНА

И ДРУГИМИ КОНТИНЕНТАЛЬНЫМИ СТРАНАМИ

В ЭПОХУ БЛОКАДЫ

I л ы видели, каковы были тенденции Наполеона, его

i правительства и торгово-промышленного мира Фран-

ции в области экономической политики; мы озна-

комились затем с установлением блокады во Фран-

' ' ции и на континенте. Теперь посмотрим, как сложи-

лась картина экономических отношений между наполеоновской

Империей, с одной стороны, и остальным континентом, с дру-

гой стороны.

Мы увидим, что политическая мощь Наполеона была всеце-

ло пущена в ход, чтобы сделать континент по возможности мо-

нопольным рынком сбыта для французской промышленности;

увидим также, что для

такого

результата у французских про-

мышленников сил все-таки не хватило; увидим, с другой сто-

роны, что то самое политическое преобладание Наполеона, ко-

торое сильно облегчало французской промышленности ее борь-

бу против конкурентов, понижало покупательную способность

•внешних рынков, если порой и вовсе не разоряло их. Страшная

сложность и многогранность такого исторического фактора, как

континентальная блокада, начнет все более и более вырисовы-

ваться перед нами.

Глава X

ИМПЕРИЯ И ИТАЛИЯ

'Отношение французского правительства к интересам внешней торговли

Италии, Препятствия к развитию мануфактурной деятельности в

Италии, Стремление монополизировать итальянский рынок сырья и рынок

сбыта. Торговый догоеор Империи с Италией. Вопрос о вывозе шелка-

сырца из Италии. Цифры франко-итальянскою торгового баланса

риказывая в сентябре 1807 г. министру внутренних

дел представить проект мер, которые нужно принять,

чтобы «благоприятствовать французской торговле в

Италии», Наполеон счел нужным ' прибавить: «...не

вредя интересам этой страны». Но последняя фраза

осталась словесным украшением, и только.

Об интересах Италии император" и его министры думали

очень мало. Пьемонт, уже с 1802 г. разделенный на шесть де-

партаментов, был присоединен к Франции. Вообще с 1800 г.,

после битвы при Маренго, все государства Апеннинского полу-

острова уже не выходили фактически из-под власти Наполеона.

Внешние подробности и формы этого владычества нас тут,

Конечно, мало касаются.

В июне 1805 г. Наполеон уничтожил республику в Лукке

и, сделав ее великим герцогством, отдал ее в управление сестре

своей Элизе Бачокки. Что касается Тосканы, то она с 1801 г.

уже не освобождалась от французской оккупации и никакой

самостоятельностью не пользовалась, несмотря на то, что полу-

чила волей генерала Бонапарта особого короля («короля Этру-

рии») — Людовика, сына герцога Пармского. Пистойя, Сьенна,

Ливорно не только были заняты французскими войсками, но и

управлялись ими; во Флоренции распоряжался Мюрат. Затем

из некоторых городов Тосканы войска были выведены (уже

после смерти короля, при управлении королевы-регентши

Марии-Луизы), а в 1807 г. Наполеон, разгневавшись на то, что

берега худо охраняются от английской контрабанды,, опять ве-

лел запять Ливорно, Пизу, а 10 декабря 1807 г. занята была и

Флоренция. Тоскана была присоединена к Империи в виде трех

департаментов: Арно, Средиземного моря и Омброне, причем

235

все три департамента составляли особое генерал-губернатор-

ство;

правительницей этого генерал-губернаторства была сде-

лапа переведенная сюда из Лукки Элиза Бачокки (3 марта

1809 г.). Парма уже с 1802 г. управлялась так же, как Пьячен-

ца и Гуастала, представителем первого консула. Рим и Папская

область были оккупированы в 1808 г., а 17 мая 1809 г. присо-

единены формально к Империи. В Неаполе со времени низложе-

ния в 1806 г. Бурбонов и воцарения Иосифа Бонапарта воля

Наполеона творила закон (и это положение вещей особенно

бросалось в глаза с 1808 г., когда на неаполитанском престоле

Иосифа заменил маршал Мюрат).

«Цизальпинская республика» превратилась в 1802 г. в Ита-

лийскую республику, а 17 марта 1805 г.— в «королевство

Италию», королем которого был провозглашен Наполеон. Вице-

королем Италии, как известно, Наполеон назначил Евгения

Богарне (в июне 1805 г.), и тот оставался в этой должности до

самого конца Империи, являясь наместником Наполеона в ко-

ролевстве. Нельзя сказать, что с этого времени начинается

политика систематической эксплуатации Италии в пользу Фран-

ции, ибо эта политика началась раньше.

Прежде всего Апеннинский полуостров (т. е. те части

его,

которые еще до 1805 г. были во власти Наполеона) лишил-

ся возможности вести торговые сношения с Турецкой импери-

ей,

шире говоря, со всеми странами Леванта.

Декрет 4 мессидора XI года (23 июня 1803 г.) поручил Мар-

сельской торговой палате высший надзор за всеми торговыми

фирмами, которые вели торговлю с Левантом, причем ни одна

фирма не могла этой торговлей заниматься без разрешения

правительства; испрашивать это разрешение возможно было

исключительно через посредство Марсельской торговой палаты;

эта же палата выдавала каждому рабочему, ремесленнику, при-

казчику, которого та или иная фирма выписывала в восточные

страны, свидетельство о неимении препятствий к его отправ-

лению туда. Генуя с 1800 г. окончательно попала в руки На-

полеона, и, конечно, когда декрет XI года был издан и ее торго-

вая деятельность подчинялась надзору Марсельской торговой

палаты, Марсель вполне торжествовал в этом отношении над

своей старой соперницей по Средиземному мореплаванию и в

левантийской торговле, и генуэзское купечество жаловалось на

эту несправедливость, и 3 мая 1807 г. Наполеон издал декрет,

распространявший доселе исключительные права Марсельской

торговой палаты также и на Генуэзскую торговую палату. Мар-

сельская палата протестовала (хотя и весьма почтительно) и

горько жаловалась

. Мемуар, представленный ею правитель-

ству, весьма длинен и много говорит о природе, «указавшей

перстом» на Марсель как на единственное место для левантий-

236

ской торговли, о неудобствах, которые произойдут для прави-

тельственного надзора за торговлей от такого разделения вла-

сти,

и т. д. Но в чем именно заключается истинный мотив про-

теста, читатель узнает, лишь добравшись до того места, где

палата выражает опасение, что генуэзские конкуренты могут

теперь хлынуть в те места, куда до сих пор Марсельская пала-

та их пе пускала (не давая хода их прошениям о разрешении).

Выражено все это в весьма дипломатических выражениях, по

•совершенно ясно по существу

. Впрочем, в 1807 г. весь этот

спор между двумя Средиземными портами имел уже чисто ака-

демическое значение: при полном владычестве английского

флота на море активная левантийская морская торговля была

в равной мере немыслима и для Генуи, и для Марселя.

Мешая итальянской внешней торговле, императорское

"правительство совершенно сознательно и систематически не да-

вало развиваться и самостоятельной промышленности на полу-

острове.

Уже в 1803 г. французское министерство иностранных дел

возвело в экономический закон то обстоятельство, что «Италия

есть страна земледельческая»

, почему ей и надлежит быть по-

требительницей французских товаров. Особенно рассчитывали

яри этом на сбыт шерстяных товаров, бумажных и шелковых

материй

; и притом ввиду начавшегося уже завоевания полу-

острова французами можно было говорить о «более прочном,

обеспеченном рынке», чем прежде (la France, obtenant un dé-

bouché plus constant, plus assuré...). Рассуждая, например,

в 1807 г. о самой промышленной из итальянских областей —

Ломбардии, и в частности о миланской области, французский

министр внутренних дел находил, что мануфактурная деятель-

ность «не в характере» миланцев; что это будто бы «призна-

но»

. Да и к чему им промышленность «при богатстве почвы?»

Были и такие голоса, которые заявляли, что хотя итальян-

ские мануфактуры стоят и ниже французских, но что на это по-

лагаться нечего, ибо природные условия полуострова очень

хороши, а, кроме того, французскому сбыту мешает и антипа-

тия итальянцев к французам, желание от них избавиться. Все

зто,

например, ставила на вид Лионская торговая палата ми-

нистерству внутренних дел в 1808 г., когда речь шла о пони-

жении ставок в Италии для французских провенансов

. И эти

предостерегающие голоса находили живой отклик в наполеонов-

ском правительстве.

Французское правительство откровеннейшим образом заяв-

ляло при всяком удобном случае, что оно вовсе не намерено

благоприятствовать развитию мануфактурной деятельности на

Апеннинском полуострове. В ноябре 1809 г. великая герцогиня

•тосканская Элиза (сестра Наполеона) переслала в Париж

237

министру внутренних дел ходатайства префекта департамент»

Арно: 1) об устройстве во Флоренции ремесленного музея и

2) об учреждении в Прато ремесленно-промышленной школы.

Тосканская правительница всецело поддерживала эти ходатай-

ства. Несмотря на такую протекцию, в министерстве внутрен-

них дел этому воспротивились из-за боязни, что если способст-

вовать развитию тосканской промышленности, то «рано или

поздно» может произойти невыгодное для Франции «переме-

щение» промышленной деятельности; была сделана при этом

канцелярская оговорка, что, конечно, между «прежними» и «но-

выми» французами не надлежит проводить различий, а все-

таки нельзя, поощряя «новых», рисковать нанести ущерб

«старым», обучая их будущих конкурентов

Аналогичная история произошла в 1811 г. с вопросом о про-

мышленности в Риме. Дело было так. Возникла мысль о суб-

сидии для устройства в Риме машинной мастерской и о посылке-

туда моделей и инструментов, которые бы помогли распростра-

нению механического производства и текстильной индустрии.

Но тут вдруг пришла в министерство резолюция Наполеона по-

другому совсем поводу (по делу о предполагавшемся ассигно-

вании 200 тысяч франков в виде субсидии одной римской бу-

магопрядильне). Император написал: «Вопрос еще, надлежит

ли содействовать устройству прядилен в Риме и вообще в Ита-

лии; но не составляет уже вопроса, что нужно способствовать

культуре хлопка, вайды и растений, дающих соду. Я желаю,

чтобы 500 000 франков

были специально предназначены на

это»

. Резолюция императора в корне уничтожила самую

мысль о благоприятствовании развитию промышленности в Ита-

лии. Министерство справедливо усмотрело

в резолюции неже-

лание императора поощрять индустрию на Апеннинском полу-

острове, и дело с посылкой инструментов и т. п. было оставлено.

Не более повезло в том же отношении и Неаполю.

В декабре 1812 г. бельгийский бумагопрядилыцик, богатый

фабрикант Lievin Bauwens, известный правительству как один

из первых промышленников, способствовавших распростране-

нию mull-jennys в Бельгии и в самой Франции, обратился к ми-

нистру мануфактур и торговли с просьбой о дозволении вывез-

ти некоторые из принадлежащих ему прядильных машин в Неа-

политанское королевство. Он получил категорический и

немедленный отказ от министра, причем Коллен де Сюсои

прямо ссылался на принципиальное нежелание императора

Итак, Италия должна быть для Франции прежде всего

рынком сбыта. А если так, то нужно использовать наполеонов-

ское могущество на полуострове и изгнать с этого рынка ино-

странную конкуренцию.

Кампания против последних остатков торговой свободы Ита-

238

лии повелась из промышленных центров Франции. Ход рас-

суждений, например, амьенских фабрикантов, подающих

30 июля 1806 г. «мемуар» правительству, очень прост: его ве-

личество еще декретом 27 июля 1805 г. воспретил ввоз англий-

ских товаров в Италию; 10 июня 1806 г. это воспрещение было

подтверждено, но вместе с тем оставлено право иностранцам

(неангличанам, конечно) ввозить с уплатой положенной пош-

лины товары из Германии и из Швейцарии. И если все-таки

французские товары мало потребляются в Италии, то значит,

под видом итальянских и швейцарских провенансов ввозятся

именно запрещенные английские товары, иначе немцы и швей-

царцы не могли бы иметь преимуществ перед французами

Вывод: необходимо взыскивать с французских товаров поло-

винную пошлину при ввозе их в Италию. Это облегчит фран-

цузам борьбу за итальянский рынок.

Французские промышленники (летом 1807 г.) жаловались,

что таможни Дтальянского королевства ставят некоторые пре-

грады французской промышленности; они протестовали и про-

тив высоты ставок, и против якобы стеснительных формально-

стей, и против того, что Франция в смысле сбыта товаров в Ита-

лии не поставлена лучше других держав; и вообще излагавший

императору их претензии министр внутренних дел прямо выска-

зывал мысль о том, .что Италию следует поставить в экономи-

ческую зависимость от Франции, благо Италия — «страна зем^

ледельческая»

. Даже транзит для каких бы то ни было това-

ров (кроме французских) должен быть либо вовсе воспрещен,

либо поставлен в менее выгодные условия, чем французский

20 июня 1808 г. было издано распоряжение о половинной

пошлине на французские товары, ввозимые в Италию. Любо-

пытно, что на сей раз Наполеону угодно было дать акту своей

воли форму якобы торгового договора между двумя державами:

французской Империей и королевством Италии. Он даже назна-

чил представителей обеих держав, государем которых он являл-

ся,

и с внешней стороны этот «договор» Наполеона с самим

собой довольно курьезен.

Неммих, видевший Италию в 1810 г., констатирует, что

итальянский рынок отпят у английской, немецкой и швейцар-

ской промышленности в пользу монопольного владычества

французов

. Правда, и итальянские товары должны были при

ввозе во Францию пользоваться теми же милостями, но реаль-

ного значения для Италии эти милости не имели, по крайней

мере для мануфактурной промышленности (виноторговля Ита-

лии воспользовалась этим больше).

Но французские фабриканты (даже после издания благо-

приятного для них торгового договора с Италией) признава-

лись,

что они не могут выдержать на итальянском рынке кон-

239

куренции с саксонскими и богемскими простыми сортами сукон,

потому что саксонские и богемские сукна на 45% дешевле

французских; дешевле же они потому, что и рабочие руки в

Саксонии и Богемии дешевле, чем во Франции, и шерсть — ту-

земная, а французы для этих простых сортов должны выписы-

вать ее же, саксонскую и богемскую шерсть. Конечно, им она

обходится дороже. А если так, то можно сколько угодно воспре-

щать ввоз в Италию иностранных (нефранцузских) сукон, все

равно «слишком велика приманка для контрабанды»

26 августа 1810 г. Наполеон выражает неудовольствие вице-

королю Евгению Богарне по тому поводу, что, во-первых, ту-

рецкие корабли в итальянских портах не были арестованы, а

во-вторых, потому еще, что Италия «наводнена швейцарскими

ситцами и бумажными материями». Немецкие и швейцарокие

материи должны в Италию идти не иначе, как через Францию.

И он грозит Италии участью Голландии: если таможни не бу-

дут в Италии действовать так, как во Франции,— Италия будет

присоединена

В частности, особым покровительством воспользовалась

именно хлопчатобумажная промышленность. Декретом от 10 ок-

тября 1810 г. Наполеон запретил ввозить в Италию бумажные

материи откуда бы то ни было, кроме как из Империи. По со-

общению министра мануфактур и торговли де Сюоси Наполео-

ну, декрет от 10 октября 1810 г. имел самые благие результаты

для французской промышленности (особенно городов Руана,

Амьена, Сен-Кантена, Тарар, Рубе и Туркуена). Мы не знаем,

много ли это помогло данным городам в 1811 г., в эпоху кризи-

са. Но в 1812 г., к осени которого относится доклад министра,

правительство считает Италию рынком, отбитым у Англии и

дающим Франции ежегодно на покупке бумажных материй

около 19 миллионов валового дохода

Мало того. Не разрешая ввоза бумажных материй в Италию

из неимперских стран, Наполеон подозрительным оком смот-

рел и на ввоз туда простой бумажной пряжи.

Когда (в ноябре 1810 г.) он узнал, что миланские мануфак-

туры нуждаются в бумажной пряже и белых бумажных мате-

риях (для дальнейшей обработки) и что за неимением этого

они бездействуют, он приказал министру внутренних дел озабо-

титься, чтобы все нужное было послано в Италию из Франции;

по его мнению, это нужно сделать, чтобы итальянские ману-

фактуры не обратились к швейцарцам

. А Евгению Богарне,

который писал императору, что итальянские ситцевые мануфак-

туры нуждаются в таких сортах материй, которые не выделы-

ваются во Франции, Наполеон одновременно сообщил, что во

Франции всякие сорта выделываются и что обращаться в

Швейцарию и Германию представило бы «много неудобств».

240

И он даже внушительно рекомендовал и не помышлять о дру-

гих странах, кроме Франции

Почему нельзя в Италию (не говоря уже об Империи) до-

пускать ни единой штуки бумажной материи ниоткуда, кроме

как из Франции? Потому, что, во-первых, явится от Балтий-

ского побережья английская контрабанда, а, во-вторых, если

даже это будут материи, изготовляемые не у врагов, а у «со-

юзников», то союзники «плохо охраняют свои границы» от

ввоза английского хлопка и из-за этой своей «оплошности»

имеют лучший по качеству и более дешевый хлопок для вы-

делки, нежели французы

Правительство, со своей стороны, поддерживало француз-

ских промышленников, не только делая их почти монополи-

стами по некоторым статьям итальянского ввоза, но и прибегая

к вывозным премиям. Вывозная премия давалась правитель-

ством за вывоз из Франции в королевство Италийское: 1) ра-

финадного сахара, 2) мыла, 3) хлопчатобумажных материй

Когда Наполеон (в 1811 г.) решил было прекратить вывоз-

ные премии для произведений бумагопрядильной индустрии,

сбываемых в Италию, на том основании, что и без того в Ита-

лию воспрещено ввозить бумажные материи откуда бы то ни

было,

кроме Франции, то Амьенская торговая палата всеподдан-

нейше ходатайствовала перед императором о сохранении пре-

мий, и при этом основание приводилось вполне ясное и вполне

откровенно: если не поощрять французский ввоз, то итальян-

цы сами заведут у себя промышленность и «перестанут быть

данниками» французов

2б

Тон Наполеона относительно таможенных дел зависимых от

него государств прекрасно характеризуется его приказом Мю-

рату отменить пошлину, которую уплачивают французские

сукна, ввозимые в Италию. Это — письмо в две строчки: «А Joa-

chim Napoléon, roi des Deux-Siciles, à Naples, Schönbrunn,

14 octobre 1809. Les draps de France payent un droit. Rendre un

décret pour exempter de ce droit les marchandises françaises et

surtout les draps»

. Эта команда в неопределенном наклонении

весьма характерна.

Следует заметить, что подвластные Наполеону правитель-

ства на полуострове шли иногда еще дальше и ставили в моно-

польное положение не всю Империю, а именно старофранцуз-

ские департаменты по преимуществу. Тарифом от 24 февраля

1810 г. Мюрат обложил французские сукна сравнительно очень

незначительными пошлинами, но Бельгию не включил при этом

в число французских земель, хотя она и de facto, и de jure была

вполне инкорпорирована

. Таким образом, Мюрат делал в уго-

ду Наполеону в Неаполитанском королевстве то, что самому

Наполеону казалось неудобным делать в непосредственно ему

16 Е. В. Тарле, т. Ш 241