не был в Булгаре, а написал свои дневники на основе рассказов других
путешественников или вовсе даже не писал сам. На это находились возражения других
ученых-востоковедов, которые приводили свои доводы. Среди «оппонентов» Ибн
Фадлана наиболее активно выступал А.А.Спицин. Он писал, что «странностей и
несообразностей в «Записке» так много, что, в конце концов, не знаешь, чему в ней
верить»
1
. «На наш взгляд, все несообразности «Записки» Ибн-Фадлана хорошо
объясняются, если допустить, что они составлены не самим очевидцем, а со слов
очевидца. Откуда известно, что Ибн-Фадлан был в Булгарах? Из слов Якута, который
самым неосторожным образом назвал его посланником Мухтадир-Билляхи и, хотя в
«Записке» очень определенно посланником называется другое лицо, Сусан ар-Раси.
Двух посланников не могло быть»
2
, - полагал А.Спицын. На эти замечания возразил
известный востоковед В.Г.Тизенгаузен. В частности, отвечая на довод Спицына о
невозможности прибытия в Булгар сразу двух посланников халифа, он отмечал, что
«…возражение А.А. (А.А.Спицын, - А.А.) опровергается целым рядом упоминаемых
восточными историками посольств, состоявших не только из двух, но и большего
числа «посланников». Тизенгаузен, в качестве подтверждения своей мысли, ссылается
на конкретные арабские источники, указывая конкретные страницы
3
. Также
основательно он опровергает и другие замечания А.А.Спицына, которые после этого
перестают представлять из себя какую-либо значимость. В.Г.Тизенгаузен в
заключение приводит слова В.В.Стасова, который отмечал, что «…у нас никогда не
уменьшалось высокое понятие о достоинствах и значении рассказов Ибн-Фадлана. И
это по справедливости, потому что араб это, действительно видевший собственными
глазами страны и народы на Волге, описывает именно виденное с такой
подробностью, добросовестностью, живостью и картинностью, каким, немного можно
сыскать примеров между его соплеменниками, писавшими о Востоке Европы 9
столетий тому назад. Эти рассказы его совершенно справедливо могут быть названы
бесценными и несравненными, поэтому то очень понятно, что все наши историки и
исследователи никогда не сомневались в правдивости и достоверности Ибн-
Фадлана…»
4
.
Сам В.Г.Тизенгаузен делает следующий вывод: «А.А. не представил никаких
данных, опровергающих сведения, сообщаемые Ибн-Фадланом. Конечно, каждый
волен, сколько ему угодно, сомневаться в сообщениях автора «Записки» и
сокрушаться о «досадных для археолога и историка неточностях и умолчаниях
5
», но
это еще не дает права безусловно отрицать его показания на основании одних только
личных убеждений, предполагаемых искажений текста, необоснованных гипотез и т.п.
попытки подобной критики не могут, конечно, иметь ни малейшего научного
значения»
6
. Таким образом была поставлена окончательная точка в этом споре.
1
Спицын А. О степени достоверности «Записки» Ибн Фадлана // Записки
Императорского русского археологического общества. – Т.XI. – Вып. 1-й и 2-й. – Новая
серия. – СПб: Тип. И.Н.Скороходова, 1899. – С.162.
2
Там же. – С.162.
3
Тизенгаузен В. В защиту Ибн-Фадлана // Записки восточного отделения
Императорского русского археологического общества, 1900. – Т.XIII. – СПб: Тип.
Императорской Академии Наук, 1901. – С.025.
4
Цит. по: Тизенгаузен В. В защиту Ибн-Фадлана // Записки восточного отделения
Императорского русского археологического общества, 1900. – Т.XIII. – СПб: Тип.
Императорской Академии Наук, 1901. – С.028.
5
Здесь имеется в виду сам В.Г.Тизенгаузен
6
Тизенгаузен В. В защиту Ибн-Фадлана // Записки восточного отделения
Императорского русского археологического общества, 1900. – Т.XIII. – СПб: Тип.
Императорской Академии Наук, 1901. – С.029.