Асмус В.Ф. Античная философия

Подождите немного. Документ загружается.

для характеристики его учения о понятии имеются в

«Аналитиках» и в «Топике».

Так

как логика Аристотеля есть главным образом

логика терминов, то определения природы понятия и

отношений

между понятиями были предметом его вни-

мания.

Особенно важным для него было выяснение

свойств

общего.

В учении об общем, как и в

других

частях философии Аристотеля, логическое поставлено в

зависимость от онтологического. Общее определяется

как

то, что относится ко многим предметам в силу их

природы.

То, что во многом относится к существенному,

дает понятие о

роде.

То, что стоит в связи с родом и

может быть выведено из рода, есть

свойство.

Если

свойство по природе отличает целую группу предметов

рода от другой

(других)

группы, то такое свойство

дает понятие о

виде.

Если к свойствам рода и вида

присоединяется свойство единичного предмета, выделяю-

щее его и отличающее его от всякого другого, то такое

свойство дает понятие о том, что

собственно

принадле-

жит предмету, о его собственном признаке.

Никакое

понятие не может быть, согласно Аристо-

телю, полностью адекватно своему предмету. Во всяком

отдельном предмете, кроме характеризующего его

свой-

ства,

есть некий неопределенный субстрат, в котором

коренится

и на котором выступает свойство, отличающее

этот предмет от

других.

Субстрат этот сам по себе уже

неопределим, не может быть выражен в понятии.

Имен-

но

поэтому единичный предмет не может быть исчерпан

посредством понятия и адекватно отображен в нем.

Одними

и теми же свойствами могуг обладать не-

сколько

субстратов. Поэтому, каким бы конкретным ни

было понятие, под него возможно подвести, по крайней

мере в мысли,

несколько

предметов.

Свойства, которыми отличаются

друг

от

друга

чув-

ственно

воспринимаемые

предметы, Аристотель назы-

вает

случайными

свойствами.

От них он отличает осо-

бенные

свойства,

особенности.

Хотя они принадлежат

всем предметам, но они не входят в понятие

вида,

не

характеризуют предметы как составляющие вид.

Понятие,

отдельно взятое, не образует предложения.

Но

и простое соединение понятий также еще не есть

речь.

Для того чтобы возникла речь, необходимо воз-

никновение

высказывания.

Это происходит, когда соеди-

нение

понятий содержит

утверждение

одного о другом

341

или,

напротив,

отрицание.

Там, где это произошло, Име-

ется налицо предложение (суждение).

Аристотель классифицирует предложения, разделяя

их на

четыре

группы.

Одну

из них составляют

утверди-

тельные

отрицательные

предложения; в первых

поня-

тия

соединяются, во вторых отделяются

друг

от

друга.

Вторую

группу составляют

истинные

ложные

предло-

жения.

Для логики Аристотеля, в частности и в особен-

ности

для его теории силлогизмов и доказательств, раз-

личение истинных и ложных предложений фундамен-

тально. В обосновании этого различения сказывается

первенство онтологического аспекта:

истинными

предло-

жениями

Аристотель называет те, в которых

утверж-

дается соединение понятий таково, каково соединение

их предметов в действительности, или разделение

поня-

тий

таково, каково разделение их предметов в действи-

тельности.

Ложными

он называет те предложения, в

которых либо соединяется то, что разделено в действи-

тельности, либо разъединяется то, что в действительно-

сти соединено.

Соединение

обоих оснований классификации предло-

жений

дает

четвероякое

их разделение на: 1) утверди-

тельные истинные; 2) отрицательные истинные; 3) ут-

вердительные ложные; 4) отрицательные ложные.

Третье

основание для классификации предложений

определяется, характером их

общности.

То, что выска-

зывается в предложении, может относиться к одному

предмету или к их множеству. Предложение, в котором

высказывание относится к

одному

предмету, —

единич-

ное. Предложение, в котором высказывание относится

ко

всем

предметам известного вида, —

общее.

Предло-

жение с высказыванием не о

всех,

а о

нескольких

пред-

метах вида —

частное.

Кроме того, Аристотель выделяет

предложения, называемые

неопределенными.

Это пред-

ложения,

в которых неясно указывается, к какой имен-

но

части класса предметов относится высказывание,

например:

«Удовольствие

не есть

добродетель».

Четвертое

основание для классификации предложе-

ний—способность

их быть высказываниями о

возмож-

ности,

действительности

необходимости.

При разли-

чении

этих

трех

видов предложений имеется в виду не

отношение

мыслимого к

нашей

мысли, а способность

предложения отображать

реальное

состояние,

т. е. не-

что, относящееся к самой сущности предметов, В этом

342

смысле, например,

возможным

считается не то, что при-

знается таковым, а то, что возможно

само

по

себе.

Аристотель выделяет три вида возможного. Пере-

числим эти виды, по Стагириту. Это, во-первых, возмож-

ное в обычном смысле, т. е. то, что,

будучи

одним,

может перейти в другое. Все, что может стать иным,

может быть определено, как это иное в возможности.

Во-вторых,

существует

возможное, которое на

деле

всегда

существует

только в качестве действительного.

Так

как оно действительно, то тем самым оно и воз-

можно,

но оно никогда не встречается как возможное,

а лишь как действительное. Таковы, например, небес-

ные светила. Они вечны, не 'возникли ни из какого пред-

шествующего им состояния, не

могут

перейти ни в

какое иное состояние. Действительность — единственный

присущий им вид существования.

В-третьих,

существует

возможное, которое вечно остается

только

возмооюным

никогда не переходит в действительность. Такова, на-

пример,

величина, большая всякой другой величины;

нельзя не признать ее возможной, но она не может

стать действительной: как бы велика она ни была, но

как

только ее обозначают известным числом, оказыва-

ется, что посредством прибавления к нему может быть

получено еще большее число.

Главная и наиболее оригинальная

Силлогизм часть логики Аристотеля — его тео-

как

импликация

рця силлогизма и теория доказ

а.

р р

тельства. В учении о силлогизме он сам сознавал себя

пионером и признавался, что на создание этой теории

он

затратил большой

труд.

Аристотель — основатель формальной логики. *Он мог

стать им вследствие сделанного им фундаментального

для всей логики открытия. Исследуя строение силлогиз-

мов,

он все термины в них представляет буквами,

т. е. вводит в логику

переменные.

Уже древний коммен-

татор Аристотеля Александр правильно указал на цель

этого нововведения: Аристотель, говоря словами Я. Лу-

касевича, «представил свою теорию в буквенной фор-

ме,

cm)i%eia, для того чтобы показать, что заключение

получается нами не как следствие содержания посылок,

а как следствие их формы и сочетания; буквы являются

знаками

общности и показывают, что такое заключение

будет

следовать всегда, какой бы термин мы ни избра-

ли» [32, с. 42]. Например: «Если А высказывается о

313

всяком

В и В высказывается о всяком С, то А выска-

зывается . о всяком С». Очень точно эту функцию

переменных характеризовал в логике Аристотеля дру-

гой'древний комментатор —

Иоанн

Филопон: «Ты дашь

общее правило,, беря буквы вместо терминов... общую

речь опровергает'и один пример. Когда мы ищем общее'

правило,

..то требуется или обозреть все частные случаи

(что является невозможной и бесконечной операцией),

или

же мы получаем уверенность благодаря общему,

правилу. Теперь это общее правило дается посредством

букв: ими можно пользоваться, по произволу подстав-

ляя

вместо букв любой материальный термин» [там

же, с.43, примечание]. .

Из

этого взгляда на переменные вытекает, весь

характер логики Аристотеля. Логика эта не есть кон-

кретное учение о конкретных вещах или терминах, не

есть учение о

«человеке»,

«смертности» и «Сократе»;

.'(«все

люди смертны», «Сократ — человек»,

«следова-

тельно, Сократ смертен»).; Логика-—наука о законах

силлогизмов, выраженных в переменных, а не наука о

приложении

этих законов к примерам или конкретным

терминам. Силлогизм Аристотеля вовсе не есть вывод

типа: «Всякое В есть А; всякое Сесть В; следовательно,

всякое

С есть А». Только под влиянием логики

стоиков

силлогизм Аристотеля был истолкован как вывод, вроде

указанного. У самого Аристотеля силлогизм — имплика-

ция

указанного выше типа:

Если

А присуще всякому В

В присуще всякому С,

то А присуще всякому С.

Это адекватный пример аристотелевского силлогизма.

В нем две посылки, представляющие конъюнкцию, обра-

зуют

антецедент импликации. Первая посылка: «Если

Л присуще всякому В», вторая «В присуще всякому С».

Консеквеит

этой импликации: «Л присуще всякому С»,

Общая формула всей импликации; «Если а и р, то у».

•В.

традиционной, логической литературе до самых по-

следних десятилетий этот характер аристотелевской

теории силлогизма понимался неточно: силлогизм рас-

сматривался как

вывод,

в то время как у самого Арис-

тотеля

нигде

он не выступает в качестве вывода со

•словом «следовательно».

Отличение силлогизма — импликации Аристотеля-—

от вывода традиционной логики имеет важное значе-

ние.

Как импликация силлогизм Аристотеля есть

пред-

ложение

и потому должен быть либо истинным, либо

ложным. Напротив, традиционный силлогизм как вывод

может быть правильным или неправильным, но не мо-

жет- быть истинным или ложным, так как он не пред-

ложение, а ряд предложений, не спаянных в форму

единства.

Поскольку указанное здесь различие

между

аристо-

телевским силлогизмом и его пониманием в традицион-

ной

логике как вывода не проводилось до самого по-

следнего времени, прав Я. Лукасевич, говоря, что «и по

сей день мы не имеем изложения подлинной аристоте-

левской логики» [32, с. 60].

Форма силлогизма характеризуется числом перемен-

ных, их расположением и, кроме того, так называемыми

логическими константами (постоянными). Две из них

не

представляют

специфических

характеристик аристо-

телевской- логики и входят как часть в более широкую

более основную логическую систему. Это соединения,'

выражаемые союзами «и» и

«если».

Кроме них, име-

ется еще четыре постоянных,'

специфически

характерных

для логической системы Аристотеля. Это отношения

между

общими

терминами:

«быть

присущим "вся-

кому», 2) «не быть присущим ни одному», 3)

«быть

присущим некоторому» и 4) «не быть присущим

неко-

торому». В схоластической логике эти отношения обо-

значались соответственно латинскими символами А,

Е, I и О. На этих четырех отношениях при посредстве

соединений «и» и

«если»

построена вся теория силло-

гизма Аристотеля. Теория эта есть система истинных

предложений, или, согласно терминологии Лукасевича,

«положений», касающихся констант А, Е, 1, О, [см. там

же, с. 57].

Аристотелевская логика предполагает свое приме-

нение

только к

общим

терминам — вроде: «животное»

или

«млекопитающее».' Но и эти термины собственно

характеризуют не саму его логическую систему, а лишь

сферу ее применения.

Анализируя формы силлогизма, Аристотель выделил

три основных вида (три «фигуры»), в которые

могут

быть сведены все отдельные его

«модусы»,

т. е. случаи

с их различиями в членах конъюнкции, образующей

антецедент, а не в консеквенте. Принципом, на основе

345

которого Аристотель разделил модусы силлогизма на

фигуры, оказалось положение среднего термина в ка-

честве субъекта или предиката посылок. «Мы узнаем

фигуру, — говорит он, — по положению среднего терми-

на» [4, I, 32, 47 в 13]. Цель силлогизма — обосновать от-

ношение

А к В. Для этого необходимо найти нечто

общее как для А, так и для В. Найти его возможно

тремя

способами: 1) посредством утверждения А отно-

сительно С, я С относительно В; 2) посредством утвер-

ждения С относительно их обоих; 3) посредством утвер-

ждения A

В относительно С.

«Отсюда

очевидно,—

поясняет

Аристотель, — что всякий силлогизм необхо-

димо строится по какой-нибудь из этих

фигур»

[там

же, I, 23, 41 а]. В этой

схеме

А— предикат силлогисти-

ческого заключения, В — его субъект, а С — его средний

термин.

В первой фигуре средний термин — субъект по

отношению к А (к

«большему»

термину) и предикат

по

отношению к В (к

«меньшему»

термину). Во второй

фигуре средний термин — предикат, а в третьей —

субъект по отношению к большему и меньшему тер-

минам.

Аристотель разделил все силлогизмы на «совершен-

ные» и «несовершенные». «Совершенные» силлогизмы —

v это, -по сути,

аксиомы

силлогистики: не требующие до-

казательства и недоказуемые самоочевидные

утвержде-

ния.

«Несовершенные» силлогизмы лишены очевидности

доказываются.

Если

не

существует

термина среднего по отношению

Л и В, то предложение «А присуще 5»

будет

«непосред-

ственным»: Недоказуемые непосредственные положения,

или

«начала»,

составляют фонд основных истин.

Аристотель указывает способы сведения

всех

моду-

сов второй и третьей фигур силлогизма к модусам пер-

вой.

В системе логики Аристотеля сведение есть не что

иное,

как

доказательство

модусов второй и третьей

фигур в качестве теорем при помощи модусов первой

фигуры. Для логической теории Аристотеля сведение —

необходимая

составная часть этой теории.

Аристотель развил систематическое исследование

силлогистических форм. В нем ои, во-первых, доказы-

вает истинность некоторых из них и, во-вторых, дока-

зывает ложность остальных. Подробности этого иссле-

дования

принадлежат не истории философии, а логике,

где они и рассматриваются,

346

Поочие идеи «Вторая Аналитика» Аристотеля

v rt

посвящена учению о

доказатель-

стве.

Основные черты и положения этого учения уже

даны в анализе

теории

познания

Аристотеля. Добавим

немногое.

Научное доказательство, по учению Аристотеля,—

или силлогизм или ряд силлогизмов, связь которых опо-

средствована общим для них элементом. Возможность

доказательства, состоящего из ряда силлогизмов, опи-

рается на два условия. Согласно

первому

предполагают

существование положений, которые не

могут

быть вы-

ведены из

других

посылок. Согласно

второму

звенья,

или элементы, опосредствующие заключение и соеди-

няющие исходные высшие начала знания с конечным

заключением, не

могут

идти в бесконечность. Если бы

это последнее условие не выполнялось, то не были бы

возможны ни доказательство, ни основывающаяся на

доказательствах наука.

Аристотель тщательно обосновывает тезис о недо-

казуемости последних, высших посылок

знания.

Но если

это так, то возникает вопрос:

существует

ли способ

убедиться в том, что эти посылки истинны?

Исследуя этот вопрос, Аристотель различает два

класса невыводимых, недоказуемых истин: 1) наиболее

общие положения, или начала; 2) начала, наиболее

частные. Последние непосредственно относятся к еди-

ничному бытию. Так как положения о единичном даются

восприятием,

то восприятие, таким образом, рассматри-

вается у Аристотеля как источник истины. Если бы в

основе восприятия не коренились действительные фак-

ты, то само появление восприятия было бы непостижимо.

Некоторые предшественники Аристотеля оспаривали

достоверность чувственного восприятия, и их возраже-

ния

были известны Аристотелю. В числе возражений

были ссылки на возможность

иллюзий,

обмана

чувствен-

ных восприятий. Однако, по разъяснению Аристотеля,

в этом

случае

истинная причина обмана —не самые

чувства

как таковые. Причина обмана — в нашем суж-

дении

о воспринимаемом: суждение ошибочно относит

самому предмету то, что лишь кажется ему принад-

лежащим.

Аристотель принимает и

другие

характеристики чув-

ственного восприятия, на основании которых делались

возражения против способности восприятия быть источ-

347

никои

истинного

знания.

Так, указывали: 1) что свой-

ства, воспринимаемые посредством чувств,

противопо-

ложны,

как, например, тепло и холод; 2) что эти проти-

воположные свойства воспринимаются только оттого, что

воспринимающий

сам находится в некотором

среднем

состоянии,

от которого эти противоположные состояния

отличаются; поэтому с изменением состояния самого

воспринимающего изменяются и его восприятия; 3) что

восприятия

в силу всего указанного

относительны.

Арис-

тотель принимает все эти указания. Но он полагает,

что ошибки, возникающие вследствие

всех

условий вос-

приятия,

исправляются, а по крайней мере,

могут

быть

исправлены,

суммарным опытом людей. Сверх того,

восприятием обосновываются некоторые

общие

положе-

ния.

Как таковые они подлежат компетенции уже не

восприятия,

а ума, но ум располагает способностью ис-

правлять и устранять проникшие в познание ошибки.

По

Аристотелю, восприятие обладает для познания

важным свойством: оно не

требует,

никакого особого

доказательства своей истинности. Больше того, Факт

восприятия

как таковой убедительнее всякого доказа-

тельства, полученного посредством операций ума.

Так

решается вопрос о классе наиболее частных пс-

докаЗуемых положений. Наиболее общие начала, обра-

зующие второй класс недоказуемых положений,

высту-

пают в доказательствах в качестве необходимых посылок

выводов. Некоторые из этих начал имеют силу для

всех

наук. Таков, например,

принцип

противоречия.

Другие

общие положения играют роль основных начал в каж-

дой

специальной

науке. Здесь Аристотель выступает

против учения Платона, который, наоборот,

утверждал,

будто

все отдельные или специальные науки в своих

началах находятся в зависимости от положений

фило-

софии.

Каков

же источник наивысших и самых общих поло-

жений

науки? Будучи высшими посылками

всех

силло-

гизмов, они уже не

могут

быть получены из более об-

щих, чем они, начал. Для получения их возможно пред-

ложить только путь

опыта.

Аристотель прямо заявляет в

«Аналитиках»,

что для

установления

общих

предложений необходимо обратить-

ся

к данным опыта — к

единичным

фактам. Но

суть

вопроса остается в том, какими именно

средствами

опыт может обосновать самые общие положения.

348

Аристотель указывает средства обобщения единич-

ных и частных положений. Это: 1) индукция; 2) умо-

заключение по аналогии (называемое у Аристотеля

«примером»); 3) способы для сообщения всего лишь

вероятным положениям максимума обоснованности.

Индукцию, под которой Аристотель понимает то, что

настоящее время называют «полной индукцией», он

сводит к силлогизму первой фигуры. Уже по одному

этому основанию индукция сама предполагает общие

принципы

и не может обосновать положения, которые

имели бы значение высших посылок

знания.

Но есть и

еще более важное основание, препятствующее этому.

Дело в том, что, согласно взгляду Аристотеля, началами

(принципами)

пауки

могут

быть только самые общие

положения.

Таковы, например, аксиомы математики.

Но

чем более общим является положение, тем менее

возможно

учесть

все частные случаи и получить уверен-

ность,

что ничто не осталось вне

учета.

Стало быть,

если бы уверенность в достоверной истинности общих

положений

зависела от

учета

всех

частных случаев, то

пи

одно из таких положений не могло бы быть обосно-

вано

в качестве истинного.

«Пример»

Аристотеля есть не что иное, как заключе-

ние

по аналогии от одного частного случая к

другому,

тоже частному, случаю. «Пример» отличается от «не-

полной

индукции» тем, что он есть заключение от

одно-

го-единственного

частного случая, а не от многих, как

это

происходит в «неполной индукции», и еще тем, что

дает

в заключении не общее, а тоже только частное

положение.

Однако логический анализ «примера» пока-

зывает, что в нем предполагается в качестве условий

его правомерности: 1) частный случай; 2) вывод из него

общего положения; 3) вывод нового частного случая.

Другими словами,

«пример»

Аристотеля есть сочетание

«неполной индукции» с силлогизмом. Но применение не-

полной

индукции также не можег дать безусловно досто-

верных общих положений.

Средства, повышающие степень вероятности не

вполне достоверных положений, рассматриваются в «То-

пике». Анализ их основывается на различении

достовер-

ного

знания

мнения.

Знание может быть предметом

изучения,

мнение может быть оправдываемо на основе

вероятности. «Топика» — трактат, в котором излагается

искусство доказывать истину из вероятных положений

349

ограждать исследование от внутренних противоречий.

«Топика» указывает «общие

места»

(толоц отсюда на-

звание всего сочинения), или точки зрения, из которых

возможно получить положения, опорные для доказатель-

ства мнения, которое само по себе лишь .вероятно.

Указываются в основном

четыре

такие точки зрения:

1) мнения сведущих людей и народа; 2) анализ слов

понятий; 3) усмотрение

сходства;

4) усмотрение раз-

личий.

Самая

важная в логическом отношении часть «То-

пики» содержит указание методов, с помощью которых

мнение,

добытое из общего опыта, может приобрести

максимальную вероятность. Однако все указанные таким

Путем методы не

могут

быть средством, достаточным

для оправдания принципов науки. И обращение к мне-

ниям

народа и ученых, и сравнение разнообразных мне-

ний,

и сравнение полученных из них выводов, и сопостав-

ление их с уже оправданными положениями науки остав-

ляют нас все же в области

мнения.

Мнения,

даже

про-

веренные разнообразными способами,

даже

обладающие

высокой

степенью вероятности, не становятся оттого

безусловно достоверными началами науки.

Поэтому опыт, как его понимает Аристотель, есть

всего лишь неизбежный путь для ознакомления с по-

сылками

знания,

но сам по себе еще не есть последнее

основание

для принятия высших посылок. Усмотрение

таких, последних или высших, принципов может быть,

по

Аристотелю, достигнуто только с помощью непосред-

ственного усмотрения ума,

умозрительного

созерцания,

или,

как это назвали впоследствии, в

XVIII

в., посредст-

вом «интеллектуальной интуиции»,

Для чего же необходим опыт, если он не может

дать доказательства высших принципов? Он необходим

не

для их доЕ<азатёльства, а для того, чтобы ум имел

повод осознать эти принципы. Дело в том, что, по Арис-

тотелю, общие и высшие начала, или принципы

знания,

не

.врожденны человеческому уму: они находятся в нем

лишь

как

возможность

быть приобретенными. Чтобы эта

возможность стала действительностью, необходимо со-

брать факты, поставить их в поле зрения мысли; необхо-

димо побуждение, которое заставило бы вглядеться

них и возбудило бы в уме акт интеллектуального со-

зерцания

этих фактов.

Безусловная

уверенность в том,

что известный предикат принадлежит известному

субъ-

350