естественнее в жизни, чем любовь человека к истории, – это ведь любовь к самому себе". Очевидно, что
мысль об истории как о чем-то неотделимом от человеческой природы могла возникнуть лишь тогда, когда
сам человек и общество предстали в качестве "органического элемента" системы природы, на который
распространяется действие естественных законов. Следовательно, влечение человека к истории – одно из
проявлений неизменной человеческой природы, движущим принципом которой выступает себялюбие. Иными
словами, интерес к истории – это не мода или забава, а непреходящая, вечная морально-этическая
потребность человека, диктуемая его жизненными интересами. И если эти интересы стали особенно
наглядными со времени Ренессанса, то вовсе не потому, что раньше их не было, а потому, что сама история
возродилась только в эту эпоху. В данном суждении нельзя не увидеть важного достижения рационализма,
усмотревшего истоки историзма не в "воле Божьей", а в человеческой природе. Однако, если интерес к
истории столь же исконный, как и моральный закон, это не значит, что столь же неизменны проблемы
истории, привлекающие внимание поколений. В отличие от ранних гуманистов Болингброк занял в этом
вопросе историческую позицию. "Мы полагаем, – писал он, – будто вещи, волнующие нас, будут волновать и
наших потомков". С этим он не согласен, считая, что в действительности вещи, волнующие каждое
поколение, подсказываются ему его настоящим, а не прошлым. Хотя эта мысль не получает дальнейшего
развития и обрывается на полуслове, ее важность в смысле предвосхищения позиции позднейшего историзма
трудно переоценить.
По всему видно, что Болингброк был близок к мысли о постоянной смене исторических процессов.
Между тем со времени Возрождения широкое распространение получило противоположное суждение. Это
заблуждение побуждает людей воздвигать монументы, прославляющие "деяния" своего или
предшествующего времени в уверенности, что их слава неувядаема. Такова почва, питающая "поэтическую
историю", которая апеллирует к чувствам, страстям, воображению. Для такой истории проблемы истинности
не существует, вымысел так же хорош, как и быль. Она всегда пробуждает любопытство и страстный интерес.
В этом повинна сама природа предмета истории: она открывает доступ к изучению истории каждому, кто
умеет читать, независимо от его способности самостоятельно осмыслить прочитанное. Второй тип
историописания – рационалистический, апеллирующий к разуму. "Но какая жалость, – восклицает
Болингброк, – даже лучшие книги по истории столь редко обращаются к разуму". Жалость потому, что
остается неиспользованной громадная познавательная возможность: ведь то, что природа сделала столь
приятным для чувств, разум мог бы сделать и наиболее полезным приложением ума. Мог бы, но не делает,
потому что таков господствующий ныне метод историописания. Болингброк оказался по сути первым
английским теоретиком истории как науки, вскрывшим наличие в недрах гуманистической
историографической традиции двух принципиально различных типов историописания, обозначив их как
история "эмоциональная" (поэтическая) и "рационалистическая". Первая заботится об "удовольствии", но не о
пище для ума, создает "чтение", чтобы ублажить праздность. Между тем, как этого и следовало ожидать от
философа Просвещения, мыслителя-рационалиста, Болингброк полагал, что подлинный смысл изучения
истории и подлинная польза от нее достижимы на пути рационалистической историографии. Она одна
способна возбуждать деятельность ума, что в одинаковой степени страшит и людей праздных, и людей
любознательных. Но в чем же в таком случае заключается практическая польза истории, чему учит она, чему
служат занятия ею? Оригинальность ответа на этот вопрос состоит в том, что на первый план выдвигается
проблема практического значения не индивидуального, а социально-исторического опыта, фиксированного и
обобщенного в истории, и его роли в жизни общества и человека. В полном соответствии с последовательным
эмпиризмом, опыт в данном случае рассматривается Болингброком как единственный путь созидания вообще,
и социально-политического – в частности. Социально-исторический опыт, опыт поколений, исторических
эпох – путеводная нить не только в жизни отдельного человека, но и в судьбах общества в целом. До этой
мысли гуманизм в ХVI веке, как известно, так и не добрался. Опыт возможен в двух формах: в форме
современного и форме исторического. Для отдельного человека первая из указанных форм – личный опыт,
для целого общества – опыт политический. Что же касается исторического опыта, то, отдавая предпочтение