Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга 4. Договоры о перевозке, буксировке, транспортной экспедиции и иных услугах в сфере транспорта
Подождите немного. Документ загружается.
предусмотренных договором услуг; в-третьих, клиент обязан уплатить экспедитору
вознаграждение за оказанные услуги в размере и порядке, предусмотренных договором.
Специально в главе 41 ГК регулируются лишь последствия неисполнения клиентом
обязанности предоставления экспедитору необходимой информации о грузе и об условиях его
перевозки. В частности, исполнение экспедитором своих обязательств приобретает по
отношению к исполнению клиентом указанной обязанности характер встречного исполнения
обязательств, каковым, как известно, признается такое исполнение обязательства одной из
сторон, которое в соответствии с договором обусловлено исполнением своих обязательств
другой стороной (ст. 328 ГК). Об этом свидетельствует положение, содержащееся в п. 3 ст. 804
ГК, согласно которому в случае непредоставления клиентом необходимой информации
экспедитор вправе не приступать к исполнению соответствующих обязанностей до
предоставления такой информации. Правда, для того чтобы воспользоваться своим правом,
экспедитор должен выполнить по отношению к клиенту свою кредиторскую обязанность, а
именно: сообщить клиенту об обнаруженных недостатках полученной информации, а в случае
неполноты информации запросить у клиента необходимые дополнительные данные (п. 2 ст.
804 ГК).
Что касается двух иных обязанностей клиента, характерных для всякого договора
транспортной экспедиции: возмещения расходов экспедитора и уплаты ему предусмотренного
договором вознаграждения, - то в силу отсутствия какого-либо специального регулирования по
этим вопросам в главе 41 ГК соответствующие правоотношения подпадают под действие
общих положений Кодекса о порядке исполнения денежных обязательств и о последствиях их
нарушения.
Обязательства клиента, вытекающие из договоров транспортной экспедиции,
предусматривающих обязанность экспедитора заключать договоры перевозки и совершать
иные юридические действия от имени клиента, включают в себя также в императивном порядке
обязанность клиента по выдаче экспедитору доверенности, необходимой для совершения им
соответствующих юридических действий.
Кроме того, во всяком конкретном договоре транспортной экспедиции по усмотрению
сторон могут быть предусмотрены и иные обязанности, возлагаемые на клиента.
8. Ответственность за нарушение договора
транспортной экспедиции
Как уже отмечалось, вопросам ответственности экспедитора по договору транспортной
экспедиции в главе 41 ГК посвящена отдельная статья (803), содержащая две нормы. Во-
первых, данной статьей предусмотрено, что за неисполнение или ненадлежащее исполнение
обязанностей по договору транспортной экспедиции экспедитор несет ответственность по
основаниям и в размере, которые определяются в соответствии с правилами главы 25 ГК
("Ответственность за нарушение обязательств"). Во-вторых, указанная статья содержит
специальное правило: если экспедитор докажет, что нарушение обязательства вызвано
ненадлежащим исполнением договоров перевозки, ответственность экспедитора перед
клиентом определяется по тем же правилам, по которым перед экспедитором отвечает
соответствующий перевозчик.
Таким образом, общие положения об основаниях и размере ответственности за
нарушения гражданско-правовых обязательств распространяют свое действие и на
правоотношения, вытекающие из договора транспортной экспедиции.
Что же касается единственного исключения, когда ответственность экспедитора
подвергается специальному регулированию, то оно затрагивает лишь те ситуации, когда по
условиям договора транспортной экспедиции на экспедитора возложена обязанность заключить
договор (договоры) перевозки от своего имени, поскольку только в этом случае на перевозчика
может быть возложена ответственность перед экспедитором. Если же договор перевозки
заключается экспедитором от имени клиента и по его доверенности, то лицом, располагающим
правом привлечения перевозчика к ответственности, будет являться не экспедитор, а клиент,
который является стороной в договоре перевозки.
Что означает применение правил, по которым перед экспедитором отвечает
соответствующий перевозчик? Прежде всего необходимо подчеркнуть, что характерной чертой
ответственности за нарушение обязательств по перевозке груза является ее ограниченный
характер. Применительно к отдельным нарушениям условий договора перевозки груза
ответственность перевозчика установлена либо в форме возмещения прямого ущерба или его
части (но не упущенной выгоды), например за несохранность груза, либо в форме
исключительной неустойки, в частности за просрочку его доставки. Кроме того, транспортным
законодательством нередко предусматриваются особые основания освобождения перевозчика
от ответственности за определенные нарушения обязательств по перевозке груза. Например,
перевозчик освобождается от ответственности в случае неподачи транспортных средств, если
это произошло, в частности, вследствие прекращения или ограничения перевозки грузов в
определенных направлениях, в порядке, предусмотренном соответствующим транспортным
уставом или кодексом (п. 2 ст. 794 ГК).
Следовательно, если экспедитору удастся доказать, что непосредственной причиной
нарушения им своих обязательств, вытекающих из договора транспортной экспедиции,
послужило неисполнение или ненадлежащее исполнение перевозчиком обязательств по
договору перевозки груза, который экспедитор заключил с ним от своего имени, то применение
в этом случае правил об ответственности перевозчика может означать, что экспедитор будет
либо привлечен к ограниченной ответственности, либо вовсе освобожден от ответственности.
Однако данный случай следует рассматривать в качестве исключения из общего правила, не
забывая о том, что экспедитор, как и всякий должник, не исполнивший обязательства, должен
возместить убытки, причиненные кредитору, в полном размере.
Итак, ответственность экспедитора за неисполнение или ненадлежащее исполнение
(кроме рассмотренного исключения) возлагается на общих основаниях. Поскольку
обязательство экспедитора по договору транспортной экспедиции связано с осуществлением
им предпринимательской деятельности, указанная ответственность основывается на началах
риска и наступает независимо от наличия вины экспедитора. Единственным обстоятельством,
которое может служить основанием освобождения экспедитора от ответственности за
нарушение своих обязательств (если оно будет доказано экспедитором), может служить
невозможность их исполнения, наступившая вследствие непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК).
К этому следует добавить, что возложение исполнения обязательства на третье лицо также не
освобождает экспедитора от ответственности перед клиентом за неисполнение или
ненадлежащее исполнение договора транспортной экспедиции (ст. 805 ГК).
Порядок установления правового положения экспедитора и его ответственности за
неисполнение или ненадлежащее исполнение договора транспортной экспедиции по
действующему законодательству разительно отличается от ранее действовавшего порядка
привлечения экспедитора к ответственности за нарушение договора транспортно-
экспедиционного обслуживания, когда экспедитор отвечал лишь за собственную вину.
Например, в свое время М.Е. Ходунов сформулировал три основных положения об
ответственности экспедитора за необеспечение сохранности экспедируемого груза. Выглядят
эти положения следующим образом: "Экспедитор несет ответственность перед клиентом за
утрату, недостачу и повреждение груза в пределах стоимости груза с момента приема груза от
клиента до сдачи его перевозчику и с момента приема груза от перевозчика до сдачи клиенту,
если не докажет, что утрата, недостача или повреждение произошли не по его вине... С
момента сдачи груза перевозчику и до окончания перевозки экспедитор несет ответственность
перед клиентом за утрату, недостачу и повреждение груза в пределах стоимости груза, если
доказано, что утрата, недостача или повреждение произошли по его вине... Экспедитор не
несет ответственности перед получателем за утрату, недостачу и повреждение груза, если иное
не предусмотрено договором экспедиции или специальными правилами" <*>.
--------------------------------
<*> Ходунов М.Е. Указ. соч. С. 163.
В то время безответственность экспедитора (перед клиентами), которая нередко имела
место, объяснялась особым положением экспедиторских организаций. Так, В.К. Андреевым
отмечалось, что особенности ответственности экспедитора заключаются в том, что он,
"выполняя транспортно-экспедиционные операции и не являясь участником договора
перевозки, отвечает перед соответствующими транспортными организациями, а не перед
клиентом за неисполнение обязанностей, вытекающих из договоров перевозки другим видом
транспорта, как бы становясь по отношению к этому перевозчику в положение грузовладельца.
При этом транспортно-экспедиционное предприятие несет самостоятельную гражданско-
правовую ответственность перед другим видом транспорта за несвоевременный вывоз грузов
со склада станции или порта, уплачивая им сбор за хранение или штраф за простой вагонов"
<*>.
--------------------------------
<*> Андреев В.К. Указ. соч. С. 51.
В отличие от ранее существовавшего порядка в настоящее время экспедитор, заключая
договор перевозки с перевозчиком и совершая иные сделки с третьими лицами от своего имени
и тем самым возлагая на них исполнение своего обязательства по договору транспортной
экспедиции, берет на себя всю ответственность за исполнение этого обязательства (в том
числе перевозчиком и иными лицами) перед клиентом. Возможна и иная структура
ответственности, исключающая возложение неблагоприятных последствий неисполнения или
ненадлежащего исполнения обязательств со стороны перевозчика и иных третьих лиц на
экспедитора, но для этого договор транспортной экспедиции должен предусматривать, что с
соответствующими перевозчиком и иными третьими лицами договор перевозки и другие сделки
заключаются экспедитором не от своего имени, а от имени клиента и по доверенности
последнего.
Однако вернемся к случаям, когда нарушение обязательства транспортной экспедиции
вызвано ненадлежащим исполнением договоров перевозки, и к специальному положению,
регулирующему подобные ситуации, о том, что ответственность экспедитора перед клиентом
определяется по тем же правилам, по которым перед экспедитором отвечает соответствующий
перевозчик (ст. 803 ГК). Очевидно, как отмечалось ранее, что в данном случае речь идет о
возможности применения в отношении экспедитора норм об ограниченной ответственности
перевозчика и об особых основаниях освобождения перевозчика от ответственности. Но только
ли об этом?
В частности, в юридической литературе поднят вопрос о необходимости применения в
подобных случаях к требованиям клиента, предъявляемым к экспедитору, сокращенного срока
исковой давности (один год), который установлен (п. 3 ст. 797 ГК) по требованиям, вытекающим
из перевозки груза <*>.
--------------------------------
<*> См., например: Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К.
Толстого. С. 418 (авторы - В.Т. Смирнов и Д.А. Медведев).
Как известно, общий срок исковой давности, т.е. срок для защиты права по иску лица,
право которого нарушено, установлен в три года (ст. 196 ГК). Специальные сроки исковой
давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком, могут
устанавливаться законом для отдельных видов требований (ст. 197 ГК).
В нашем случае речь идет об иске клиента к экспедитору в связи с неисполнением или
ненадлежащим исполнением последним своих обязательств, вытекающих из договора
транспортной экспедиции. Для этого вида требований законом не установлен сокращенный
срок исковой давности (имеется в виду, конечно же, прямая норма закона о том, что срок
исковой давности по указанному требованию устанавливается в один год, или о том, что срок
исковой давности по такому требованию определяется применительно к требованиям,
вытекающим из условий перевозки груза). А выводить сокращенный срок исковой давности для
требования клиента к экспедитору путем толкования (причем расширительного) положения о
том, что ответственность экспедитора перед клиентом определяется по тем же правилам, по
которым перед экспедитором отвечает соответствующий перевозчик (ст. 803 ГК), с формально-
юридической точки зрения недопустимо.
Неверен такой подход, допускающий применение сокращенного срока исковой давности,
установленного для требований, вытекающих из договора перевозки груза и предъявляемых к
перевозчику, и с точки зрения существа правоотношений, складывающихся между клиентом и
экспедитором по договору транспортной экспедиции.
Клиент вправе предъявлять свои требования к экспедитору в случаях неисполнения или
ненадлежащего исполнения последним своих обязательств, вытекающих из договора
транспортной экспедиции. При этом он должен располагать определенным сроком для
судебной защиты таких требований, установленным непосредственно законом и не зависящим
от оценки доказательств, которые, возможно, будут представлены в суд экспедитором. А как
известно, применение правил, по которым перед экспедитором отвечает перевозчик, к
правоотношениям, вытекающим из договора транспортной экспедиции, поставлено в прямую
зависимость от того, удастся ли экспедитору доказать, что нарушение им своих обязательств
перед клиентом вызвано ненадлежащим исполнением договора перевозки. Рассуждая подобно
В.Т. Смирнову и Д.А. Медведеву, мы должны будем сделать вывод о том, что в момент
предъявления иска клиентом в суд никто (ни сам клиент, ни экспедитор, ни суд) не знает и не
может знать, каким же сроком исковой давности: общим или сокращенным - следует
руководствоваться при оценке данного иска.
А ведь истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в
споре, является безусловным основанием к вынесению судом решения об отказе в иске,
причем данное основание к отказу в иске носит самостоятельный характер, для его применения
вообще не требуется рассмотрения спора по существу (в том числе и оценки представленных
сторонами доказательств). По этому пути идет и судебно-арбитражная практика. Так, в
совместном Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Высшего
Арбитражного Суда Российской Федерации от 12, 15 ноября 2001 г. N 15/18 "О некоторых
вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об
исковой давности" (п. 26) имеется разъяснение, согласно которому если в ходе судебного
разбирательства будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и
уважительных причин (если истцом является физическое лицо) для восстановления этого срока
не имеется, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности
суд вправе отказать в удовлетворении требования именно по этим мотивам, поскольку в
соответствии с п. 2 ст. 199 ГК истечение срока исковой давности является самостоятельным
основанием для отказа в иске <*>.
--------------------------------
<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. N 1. С. 10.
Учитывая изложенное, мы приходим к выводу, что предусмотренной ст. 803 ГК
возможностью применения при определенных условиях к правоотношениям, связанным с
ответственностью экспедитора перед клиентом по договору транспортной экспедиции, правил,
по которым перед экспедитором отвечает соответствующий перевозчик, никак не
затрагиваются вопросы об исковой давности, а также об обязательном претензионном порядке
урегулирования спора по требованиям, вытекающим из договора о перевозке груза.
Для упрощения механизма возмещения убытков, причиненных неисполнением или
ненадлежащим исполнением экспедитором своих обязательств, клиентом может быть
использовано страхование экспедируемых грузов. Так, по одному из дел открытое акционерное
общество "Ингосстрах" (далее - страховщик) обратилось в арбитражный суд с иском к
экспедиторской организации (далее - экспедитор) о взыскании в порядке суброгации ущерба,
причиненного в связи с недостачей экспедируемого груза. Как усматривалось из материалов
этого дела, между экспедитором и торговой организацией (далее - клиент) был заключен
договор транспортной экспедиции, по которому экспедитор обязался от своего имени, но за
счет и в интересах клиента оказать последнему экспедиционные услуги, связанные с
перевозкой, сопровождением, таможенным оформлением и доставкой груза. В соответствии с
этим договором экспедитор принял на себя ответственность за несохранность груза с момента
принятия его от перевозчика и до выдачи груза клиенту. Имеющиеся в деле документы
свидетельствовали о том, что экспедитор принял от перевозчика без замечаний 729 мест груза,
однако при передаче доставленного экспедитором груза обнаружилась недостача 14 мест. По
факту недостачи груза страховщик во исполнение своих обязательств по договору страхования
выплатил страхователю (торговой организации - клиенту по договору транспортной экспедиции)
сумму страхового возмещения, составляющую стоимость недостающих 14 мест полученного
груза, в результате к нему перешло право требования по отношению к экспедитору в связи с
необеспечением сохранности экспедируемого груза.
Разрешая указанный спор, арбитражный суд отверг доводы экспедитора о том, что
недостача груза могла явиться следствием несоответствия друг другу сведений о количестве
груза в различных перевозочных и таможенных документах, поскольку в соответствии с
условиями договора транспортной экспедиции именно экспедитор отвечал за таможенное
оформление груза, а также оформление всех необходимых документов, связанных с
перемещением груза, поэтому он (экспедитор) и должен нести ответственность, в том числе за
несоответствие реального количества груза, полученного клиентом, количеству груза,
указанному в таможенных и перевозочных документах. Требования страховщика были
удовлетворены <*>.
--------------------------------
<*> См. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 3 мая
2001 г. N КГ-А40/1338-01.
Экспедитор также может использовать механизм страхования для покрытия своих рисков,
связанных с исполнением договоров транспортной экспедиции. Такого рода споры встречаются
в судебно-арбитражной практике. Например, одна страховая компания предъявила иск к
автотранспортной организации о взыскании денежной суммы, выплаченной страховой
компанией экспедитору в виде страхового возмещения вследствие наступления страхового
случая. Арбитражный суд первой инстанции иск удовлетворил, его решение было оставлено в
силе и апелляционной инстанцией. Однако затем данное решение было отменено в
кассационном порядке, в иске было отказано. При проверке данного дела в порядке надзора
было установлено следующее.
В соответствии с условиями договора транспортной экспедиции экспедитор заключил от
своего имени договор перевозки груза в контейнерах с автотранспортной организацией (далее -
перевозчик). Контейнеры принадлежали перевозчику, однако для выполнения экспедитором
своих обязательств перед клиентом временно передавались экспедитору с возложением на
него материальный ответственности перед владельцем контейнеров за утрату, невозврат или
повреждение контейнеров. Экспедитор, в свою очередь, застраховал в страховой компании
свои имущественные интересы, связанные с обязанностью возмещения ущерба, который мог
быть причинен клиенту и третьим лицам вследствие физической гибели или повреждения
имущества (включая контейнеры), заключив со страховой компанией договор страхования
своей гражданско-правовой ответственности.
При осуществлении перевозки один из контейнеров опрокинулся и получил повреждения.
Экспедитор, оплатив осмотр и ремонт поврежденного контейнера, обратился к страховой
компании за выплатой возмещения в размере, составляющем стоимость работ по ремонту и
услуг по осмотру контейнера. Составленным по этому поводу страховым актом повреждение
контейнера признано страховым случаем, вследствие которого страховой компанией было
выплачено страхователю (экспедитору) страховое возмещение, а затем предъявлено
требование перевозчику в порядке суброгации.
В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации,
принятом по результатам рассмотрения данного дела в порядке надзора, иск страховщика,
предъявленный в порядке суброгации, о взыскании суммы, выплаченной страхователю в
качестве страхового возмещения, с перевозчика, ответственного за повреждение контейнера,
признан обоснованным.
Согласно п. 1, 2 ст. 965 ГК к страховщику, выплатившему страховое возмещение по
договору имущественного страхования, переходит в пределах выплаченной суммы право
требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в
результате страхования. Перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с
соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и лицом, ответственным
за убытки.
Договором страхования застрахованы риски экспедитора, отнесенные ст. 929 ГК к
имущественным интересам. Следовательно, названный договор является договором
имущественного страхования и после выплаты по нему возмещения имеет место суброгация
права требования.
В силу ст. 793 ГК за ненадлежащее исполнение обязательств по перевозке перевозчик
несет ответственность, установленную Кодексом, транспортными уставами, а также
соглашением сторон.
Договором перевозки, заключенным сторонами, установлена ответственность
перевозчика перед экспедитором за сохранность и техническое состояние контейнеров: при
утрате - в виде стоимости, при повреждении - в виде расходов, связанных с ремонтом.
Повреждение контейнера произошло при перевозке, поэтому перевозчик должен отвечать за
расходы по ремонту контейнера перед возместившей их страховой компанией.
Таким образом, Постановление суда кассационной инстанции, не признавшего
наступление суброгации, является незаконным и необоснованным <*>.
--------------------------------
<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. N 7. С. 30 - 31.
Что касается ответственности клиента за нарушение обязательств по договору
транспортной экспедиции, в главе 41 ГК содержится лишь одно специальное правило на случай
неисполнения или ненадлежащего исполнения клиентом обязанности по предоставлению
экспедитору документов и другой информации о свойствах груза, об условиях его перевозки, а
также иной информации, необходимой для исполнения экспедитором обязанностей,
предусмотренных договором транспортной экспедиции. При этих условиях клиент несет
ответственность за убытки, причиненные экспедитору в связи с нарушением обязанности по
предоставлению соответствующей информации (п. 4 ст. 804 ГК).
Нарушение клиентом своей обязанности по предоставлению информации о грузе и об
условиях его перевозки, помимо возмещения экспедитору убытков, которое может иметь место
лишь в том случае, если экспедитор, несмотря на отсутствие или недостаточность такой
информации, все же приступит к исполнению своих обязательств, может повлечь для клиента и
иное неблагоприятное последствие: в случае непредоставления клиентом необходимой
информации экспедитор вправе не приступать к исполнению своих обязанностей до
предоставления такой информации (п. 3 ст. 804 ГК). Важно подчеркнуть, что законодательством
не предусмотрены какие-либо негативные последствия на случай невыполнения указанной
обязанности. К сожалению, в судебно-арбитражной практике встречаются случаи излишне
широкого толкования положений, содержащихся в ст. 804 ГК. Иллюстрацией к сказанному
может служить следующий пример.
Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с
транспортно-экспедиционной компании денежной суммы, включающей убытки от порчи груза во
время его перевозки, стоимость провозной платы, а также расходы, понесенные в связи с
проведением экспертизы груза. При рассмотрении этого дела арбитражный суд
квалифицировал правоотношения сторон как договор транспортной экспедиции, приняв во
внимание, что по их соглашению в обязанности транспортно-экспедиционной компании входили
получение груза от иногороднего (по отношению к индивидуальному предпринимателю)
отправителя, доставка груза до станции, сдача его железной дороге, сопровождение груза во
время его перевозки по железной дороге проводником транспортно-экспедиционной компании и
выдача груза клиенту (получателю - индивидуальному предпринимателю).
Груз (банки с краской) клиентом был получен, однако в связи с тем, что его
транспортировка осуществлялась в зимний период, груз в пути следования замерз, и краска, как
следовало из акта экспертизы, проведенной бюро товарных экспертиз, оказалась испорченной
и непригодной к использованию.
В отзыве на иск ответчик (экспедитор) не соглашался с требованиями клиента,
сославшись на то, что ни истец (клиент), ни грузоотправитель не поставили его в известность о
специфических свойствах груза и необходимости соблюдения особого температурного режима
при его перевозке, в результате чего он не имел договорной обязанности транспортировать
груз при определенном температурном режиме.
В Постановлении арбитражного суда кассационной инстанции, оставившем в силе
решение первой инстанции об отказе в иске, говорится, что согласно ст. 804 ГК клиент обязан
предоставить экспедитору документы и другую информацию о свойствах груза, об условиях его
перевозки, а также иную информацию, необходимую для исполнения экспедитором
обязанности, предусмотренной договором транспортной экспедиции. Материалами не
подтверждается, что истец как грузополучатель и клиент ответчика по договору транспортной
экспедиции или отправитель груза поставили ответчика в известность об особенных свойствах
груза, возможности его порчи в результате воздействия низких температур и необходимости
соблюдения особого температурного режима при перевозке. В товарно-транспортной
накладной, посредством которой оговаривались сторонами условия перевозки, отсутствуют
какие-либо отметки об особенностях груза и особых условиях перевозки. Материалами дела не
подтверждается вина перевозчика в порче груза, а также причинно-следственная связь между
виновными действиями ответчика и порчей груза - причинением ущерба истцу <*>.
--------------------------------
<*> См. Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от
4 сентября 2000 г. N А33-8092/99-С1-Ф02-1762/00-С2.
Отсутствие в главе 41 ГК каких-либо специальных правил об ответственности клиента за
неисполнение или ненадлежащее исполнение иных обязанностей по договору транспортной
экспедиции (возмещение экспедитору понесенных им расходов и уплата ему суммы
вознаграждения) свидетельствует о том, что такие нарушения обязательств влекут для клиента
ответственность, применяемую на основе общих положений об ответственности за
неисполнение или ненадлежащее исполнение гражданско-правовых обязательств. В данном
случае клиент выступает в роли обычного должника по просроченному денежному
обязательству. Поэтому экспедитор вправе потребовать от клиента уплаты просроченного
денежного долга (в размере понесенных им расходов и причитающегося экспедитору
вознаграждения) с начислением процентов годовых за пользование чужими денежными
средствами в порядке и размере, предусмотренных ст. 395 ГК, а в части, не покрытой
процентами, также возмещения убытков, вызванных просрочкой уплаты денежного долга.
И наконец, последний вопрос, имеющий отношение к проблемам ответственности по
договору транспортной экспедиции. Как мы видим, ответственность экспедитора и клиента не
отличается от иных гражданско-правовых обязательств. Исключение составляет лишь один
случай, когда к ответственности экспедитора допускается применение правил, по которым
перед ним отвечает перевозчик груза (ст. 803 ГК).
Тем не менее в юридической литературе встречаются попытки определить некие
особенности ответственности участников договора транспортной экспедиции, не нашедшие
какого-либо отражения в главе 41 ГК. Например, В.Т. Смирнов и Д.А. Медведев пишут:
"Поскольку экспедитор выступает в качестве посредника между отправителем, перевозчиком и
получателем, нарушение им условий договора может привести к ответственности клиента
перед перевозчиком. В равной мере нарушение своих обязанностей клиентом может повлечь
ответственность экспедитора перед перевозчиком (если, конечно, эти фигуры не совпадают).
Поэтому ответственность сторон в договоре может быть как прямой, так и регрессной" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское право: Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 418.
Нам уже приходилось отмечать, что договор транспортной экспедиции не относится к так
называемым представительским сделкам (поручение, комиссия, агентирование), а значение
экспедитора не сводится к роли посредника между клиентом и перевозчиком. То
обстоятельство, что нарушение одной из сторон условий договора может повлечь для другой
стороны ответственность перед ее контрагентом по иному договору, не может служить
специфическим признаком ответственности сторон по договору транспортной экспедиции, а
скорее является общей закономерностью для всего имущественного оборота. И уж, конечно,
данное обстоятельство никак не может свидетельствовать о регрессном характере такой
ответственности. Как известно, регрессные требования возникают лишь в случаях,
предусмотренных законом, что не имеет места применительно к обязательствам, вытекающим
из договора транспортной экспедиции.
9. Прекращение договора транспортной экспедиции
Существенной особенностью договора транспортной экспедиции является наличие у его
сторон права на односторонний отказ от исполнения договора. Согласно ст. 806 ГК любая из
сторон вправе отказаться от исполнения договора транспортной экспедиции, предупредив об
этом другую сторону в разумный срок. При одностороннем отказе от исполнения договора
сторона, заявившая об отказе, возмещает другой стороне убытки, вызванные расторжением
договора.
Данная норма представляет собой специальное правило, относящееся именно к договору
транспортной экспедиции. Общее же правило, регулирующее исполнение гражданско-правовых
обязательств, основано, напротив, на недопустимости одностороннего отказа от исполнения
обязательств и состоит в том, что односторонний отказ от исполнения обязательства и
одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев,
предусмотренных законом. Если же речь идет об обязательстве, связанном с осуществлением
его сторонами предпринимательской деятельности, то односторонний отказ от исполнения
такого обязательства и одностороннее изменение его условий могут иметь место также в
случаях, предусмотренных договором, если иное не вытекает из закона или существа
обязательства (ст. 310 ГК).
На данное обстоятельство обращалось внимание в юридической литературе. Например,
Г.П. Савичев указывает: "Односторонний отказ от исполнения договора транспортной
экспедиции не согласуется с общими положениями гражданского права о договоре. Однако в
данном случае наличествует одна из особенностей договора транспортной экспедиции, как и
иных договоров о представительстве, допускающих односторонний отказ от их исполнения"
<*>.
--------------------------------
<*> Гражданское право: Учебник. В 2 т. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. Е.А. Суханов. С. 69.
Объяснение рассматриваемой особенности правового регулирования договора
транспортной экспедиции, а именно: предоставление его сторонам - клиенту и экспедитору -
права на односторонний отказ от исполнения договора представительским характером этого
договора - может быть признано обоснованным лишь в отношении тех договоров транспортной
экспедиции, по которым экспедитор вступает в правоотношения с перевозчиком и иными
третьими лицами от имени клиента и на основе доверенности последнего. В тех же случаях,
когда экспедитор заключает договоры перевозки, совершает другие сделки и иные юридические
действия от своего имени в сочетании с фактическими действиями - операциями и услугами
(хранение груза, его погрузка и выгрузка и т.п.), договор транспортной экспедиции теряет
представительский характер и приобретает облик обычного договора по возмездному оказанию
услуг.
Более того, мы знаем, что по договору транспортной экспедиции на экспедитора могут
быть возложены обязанности по организации перевозки груза по известному маршруту и с
использованием избранного сторонами вида транспорта или его обязательства могут включать
в себя собственно перевозку (доставку) груза в пункт назначения и выдачу его
грузополучателю. Представим себе, что при использовании сторонами таких договорных
моделей транспортной экспедиции на стадии исполнения договора (скажем, груз уже принят
экспедитором и находится в пути следования) одна из сторон (например, экспедитор) реализует
свое право на односторонний отказ от исполнения договора. Очевидно, что для подобных
ситуаций более приемлемым было бы действие общего принципа недопустимости
одностороннего отказа от исполнения обязательства.
В связи с изложенным представляется, что ст. 806 ГК нуждается в изменении:
возможность одностороннего отказа от исполнения договора транспортной экспедиции для его
сторон следовало бы ограничить только теми случаями, когда в соответствии с условиями
договора экспедитор заключает сделки и совершает иные юридические действия от имени
клиента и по его доверенности.
В настоящее же время, когда нормой о праве любой из сторон отказаться от исполнения
договора охватываются все варианты правоотношений, связанных с транспортной
экспедицией, в качестве своеобразного ограничения этого права (применительно к
определенным ситуациям) могут служить обязанность стороны, отказывающейся от исполнения
договора, предупредить об этом другую сторону в разумный срок, а также и возможное
последствие отказа от исполнения договора - обязанность возместить контрагенту убытки,
причиненные расторжением договора.
Правда, здесь могут возникнуть вопросы по поводу соблюдения стороной,
отказывающейся от исполнения договора, требования о предупреждении об этом контрагента в
разумный срок. В чем может быть выражено такое предупреждение? Требуется ли
предупреждать другую сторону о том, что через определенное время, скажем, через неделю,
будет заявлен отказ от исполнения договора или достаточно указать на это в самом
уведомлении об одностороннем расторжении договора?
В связи с недостаточностью специальных правил, регламентирующих отношения,
связанные с односторонним отказом от исполнения договора транспортной экспедиции, можно
обратиться к общим положениям о прекращении гражданско-правовых договоров. Однако и там
мы не найдем ответа на поставленные вопросы. Согласно п. 3 ст. 450 ГК в случае
одностороннего отказа от исполнения договора, когда такой отказ допускается законом или
соглашением сторон, договор считается расторгнутым.
Видимо, можно сделать вывод о допустимости обоих вариантов, когда сторона,
собирающаяся отказаться от исполнения договора транспортной экспедиции, во-первых,
сначала предупреждает контрагента о том, что через определенное время (разумный срок) ею
будет заявлен такой отказ, - в этом случае договор будет считаться расторгнутым с момента
получения другой стороной заявления об отказе от его исполнения; во-вторых, изначально
направляет контрагенту уведомление о своем отказе от исполнения договора, указав в нем
период времени (разумный срок), по истечении которого договор будет считаться
расторгнутым. И в том, и в другом случае достигается цель нормы об обязательном
предупреждении контрагента об одностороннем отказе от исполнения договора: расторжение
договора становится неминуемым, и контрагенту предоставляется разумный срок для
подготовки к этому.
Вместе с тем для обоих случаев в равной мере актуальна проблема оценки разумности
срока, предоставляемого контрагенту в договоре транспортной экспедиции для подготовки к
расторжению договора. Не исключена ситуация, когда мнения сторон на этот счет окажутся
различными и вопрос о разумности соответствующего срока будет поднят заинтересованной
стороной при разрешении в суде, арбитражном суде имущественного спора (например, об
оплате услуг экспедитора, оказанных клиенту по истечении назначенного последним срока для
расторжения договора). Каковы могут быть последствия признания судом, арбитражным судом
того обстоятельства, что экспедитор был предупрежден клиентом об отказе последнего от
договора в срок, который не может считаться разумным? Что должен делать в этой ситуации
суд, арбитражный суд: признать, что расторжение договора не состоялось, а поэтому договор
остается действующим, или все же считать договор расторгнутым не с момента, обозначенного
клиентом, а по истечении иного срока, который суд, арбитражный суд посчитает разумным
применительно к конкретным обстоятельствам спора? И на эти вопросы мы не находим ответов
в действующем законодательстве.
Впрочем, норма, наделяющая стороны договора транспортной экспедиции правом на
односторонний отказ от исполнения договора, вряд ли найдет широкое применение во
взаимоотношениях, складывающихся между грузоотправителями, грузополучателями и
экспедиторскими организациями. Стимулом для воздержания от реализации этого права
служит положение об обязанности стороны, заявившей об отказе от исполнения договора
транспортной экспедиции, возместить другой стороне убытки, вызванные расторжением
договора (ст. 806 ГК).
Предоставление клиенту и экспедитору права отказаться в одностороннем порядке от
исполнения договора транспортной экспедиции не лишает их возможности использования
обычных способов досрочного прекращения договорных правоотношений. Как известно,
гражданско-правовой договор может быть расторгнут по соглашению сторон, каковое может
быть заключено в любое время по их усмотрению, а также по решению суда, арбитражного
суда на основании требования одной из сторон (например, в связи с существенным
нарушением контрагентом своих договорных обязательств). В последнем случае требование о
расторжении договора может быть заявлено стороной в суд, арбитражный суд только после
получения отказа другой стороны на предложение расторгнуть договор либо в случае
неполучения ответа в срок, указанный в самом предложении или в договоре, а при его
отсутствии - в тридцатидневный срок (п. 1, 2 ст. 450, ст. 452 ГК).
10. Пути совершенствования законодательства
о транспортно-экспедиционной деятельности
Как уже отмечалось, немногочисленные нормы о транспортной экспедиции,
содержащиеся в главе 41 ГК, представляют собой некоторые общие положения, правила,
"вынесенные за скобки", которые призваны обеспечить общее, единое регулирование
различных договорных моделей транспортной экспедиции. Указанные правоотношения,
конечно же, нуждаются в детальном регулировании. Это понимал и законодатель, принимая
Гражданский кодекс Российской Федерации, о чем свидетельствует положение, содержащееся
в п. 3 ст. 801 ГК, согласно которому условия выполнения договора транспортной экспедиции
определяются соглашением сторон, если иное не установлено Законом о транспортно-
экспедиционной деятельности, другими законами или иными правовыми актами.
К сожалению, до настоящего времени названный закон о транспортно-экспедиционной
деятельности не принят. Правда, в 1999 г. в недрах правительственных учреждений и ведомств
был подготовлен проект указанного закона. Однако, как показало внимательное ознакомление с
его текстом, данный законопроект не выдерживал никакой критики и не в коей мере не
обеспечивал устранение недостатков и многочисленных пробелов, имеющих место в правовом
регулировании правоотношений транспортной экспедиции.
Более того, указанный законопроект включал в себя целый ряд положений, заведомо
противоречащих ГК. Начнем с того, что соответствующий проект закона носил название "О
транспортно-экспедиторской деятельности", а соответствующий договор именовался в нем не
иначе как "договор транспортного экспедирования".
В законопроекте содержались многочисленные нормы, направленные на ограничение
ответственности экспедиторов за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих
договорных обязательств. Речь шла как о принципиальной возможности введения таких
ограничений ответственности для экспедиторов, так и о конкретных положениях,
ограничивающих ответственность экспедиторов за нарушение отдельных условий договора.
Например, проект включал в себя положение о том, что клиент вправе требовать от
экспедитора возмещения убытков, если законом или договором транспортного экспедирования
не предусмотрено иное, что противоречило ст. 803 ГК, в соответствии с которой за
неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по договору экспедиции
экспедитор несет ответственность по основаниям и в размере, предусмотренным главой 25 ГК.
Исключение из этого правила составляет лишь случай, когда экспедитором будет доказано, что
допущенное им нарушение вызвано ненадлежащим исполнением договора перевозки.
Возможность ограничить право клиента на возмещение убытков в иных случаях, установленных
законом или договором, ГК не предусмотрена.
Одна из статей законопроекта определяла основания и размер ответственности
экспедитора перед клиентом за утрату, недостачу или повреждение (порчу) груза. В ней
воспроизводились нормы, содержащиеся в транспортных уставах и кодексах об ограниченной
ответственности перевозчика за несохранность перевозимого груза. В частности, данной
статьей предусматривалось, что экспедитор несет ответственность в виде возмещения
реального ущерба за утрату, недостачу или повреждение (порчу) груза после принятия его
экспедитором и до выдачи получателю, указанному в договоре транспортного экспедирования,
или уполномоченному им лицу, если не докажет, что им были приняты все необходимые меры
по предотвращению причинения вреда или такие меры невозможно было принять, в следующих
размерах:
1) за утрату или недостачу груза, принятого в ведение экспедитора с объявлением
ценности, - в размере объявленной ценности или части объявленной ценности,
пропорциональной недостающей части груза;
2) за утрату или недостачу груза, принятого в ведение экспедитора без объявления
ценности, - в размере действительной стоимости груза или недостающей его части;
3) за повреждение (порчу) груза, принятого в ведение экспедитора с объявлением
ценности, - в размере, на который понизилась объявленная ценность, а при невозможности
восстановления поврежденного груза - в размере объявленной ценности;
4) за повреждение (порчу) груза, принятого в ведение экспедитора без объявления
ценности - в размере, на который понизилась стоимость груза, а при невозможности
восстановления поврежденного груза - в размере действительной стоимости груза.
Для применения такой ответственности (ограниченной как по основаниям, так и по
размеру) экспедитору уже не пришлось бы доказывать, что допущенное им нарушение
обязательства, вытекающего из договора транспортной экспедиции, вызвано ненадлежащим
исполнением перевозчиками договоров перевозки, как это предусмотрено ст. 803 ГК.
По непонятным причинам в проект были включены нормы, устанавливающие законную
неустойку, подлежащую взысканию как с экспедитора, так и с клиента в случае нарушения ими
установленного срока выполнения договора. В имущественном обороте использование
законных неустоек допустимо лишь в целях защиты публичных (общественных) интересов либо
слабой стороны в договорных отношениях. Тем более не было никакой необходимости вводить
в форме взыскания законной неустойки ответственность клиента за просрочку уплаты
вознаграждения, причитающегося экспедитору, поскольку в данном случае со стороны клиента
имеет место просрочка в исполнении денежного обязательства, что влечет применение к
последнему ответственности, предусмотренной ст. 395 ГК (проценты годовые в размере ставки
рефинансирования Центрального банка Российской Федерации).
По аналогии с транспортным законодательством в рассматриваемом законопроекте была
предпринята попытка ввести обязательный претензионный порядок урегулирования споров,
возникающих между клиентом и экспедитором в связи с неисполнением или ненадлежащим
исполнением последним обязательств, вытекающих из договора транспортной экспедиции.
Одна из статей проекта устанавливала, что до предъявления к экспедитору иска, вытекающего
из договора транспортного экспедирования, обязательно предъявление ему претензии. Право
на предъявление экспедитору претензии и иска получали клиент или уполномоченное им лицо,
получатель груза, указанный в договоре транспортного экспедирования, а также страховщик,
приобретший это право в порядке суброгации. Как предусматривалось проектом, претензия
предъявляется в письменной форме. К претензии об утрате, недостаче или повреждении
(порче) груза должны быть приложены оригиналы или заверенные в установленном порядке
копии документов, подтверждающих факт нарушенного права, включая документы,
подтверждающие количество и стоимость отправленного груза. Претензии к экспедитору могут
быть предъявлены в течение пяти месяцев со дня возникновения права на предъявление
претензии. Экспедитор обязан рассмотреть претензию в течение 20 дней со дня ее получения и
уведомить заявителя об удовлетворении или отклонении претензии. Со дня предъявления
экспедитору претензии срок исковой давности приостанавливается до получения ответа на
претензию или истечения срока, установленного для ответа.
Законопроект включал в себя также положение о том, что право на предъявление иска,
вытекающего из договора транспортной экспедиции, возникает со дня получения ответа об
отказе в удовлетворении претензии или со следующего после истечения срока дня,
установленного для дачи ответа. Данное положение противоречило ст. 200 ГК и, более того, не
корреспондировало нормам транспортного законодательства о начальном моменте исчисления
срока исковой давности по требованиям, предъявляемым к перевозчику (п. 3 ст. 797 ГК; ст. 141
ТУЖД), которыми установлено, что право на иск возникает с момента наступления события,
послужившего основанием для предъявления претензии.
Внося путаницу в понятие договора транспортной экспедиции и терминологию,
используемую в правовом регулировании соответствующих правоотношений, нагромождая