Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга 4. Договоры о перевозке, буксировке, транспортной экспедиции и иных услугах в сфере транспорта
Подождите немного. Документ загружается.
оказывает помощь капитану судна в установлении контактов с портовыми и местными властями
в организации снабжения судна и его обслуживания в порту, оформляет документы на груз,
инкассирует суммы фрахта и иные причитающиеся судовладельцу суммы по требованиям,
вытекающим из договора морской перевозки груза, оплачивает по распоряжению
судовладельца и капитана судна суммы, подлежащие уплате в связи с пребыванием судна в
порту, привлекает грузы для линейных перевозок, осуществляет сбор фрахта, экспедирование
груза и совершает иные действия в области морского агентирования.
Как видим, содержание данной нормы ограничено приблизительным (не закрытым)
перечнем функций, выполняемых морским агентом. Не следует забывать, что договор морского
агентирования является представительским договором, поэтому морской агент действует по
поручению судовладельца и в рамках полученных от последнего полномочий. Поэтому
применительно к правам и полномочиям морского агента проблемы могут возникнуть скорее не
во внутренних отношениях, складывающихся между морским агентом и судовладельцем, а во
взаимоотношениях морского агента, реализующего указанные права и полномочия, с третьими
лицами. В интересах имущественного оборота в подобных случаях третьим лицам,
заключающим сделки с морским агентом, действующим от имени судовладельца,
предоставляется дополнительная защита. Согласно ст. 234 КТМ при ограничении
судовладельцем общих полномочий морского агента на совершение сделки от имени
судовладельца сделка, совершенная морским агентом с действовавшим добросовестно
третьим лицом, является действительной и создает права и обязанности по совершенной для
судовладельца сделке, если только третьему лицу не было известно о таком ограничении.
Эта же идея (защита прав третьих лиц и имущественного оборота), но с более
совершенным юридическим оформлением нашла свое выражение в п. 2 ст. 1005 ГК, в
соответствии с которым в случаях, когда в агентском договоре, заключенном в письменной
форме, предусмотрены общие полномочия агента на совершение сделок от имени принципала,
последний в отношениях с третьими лицами не вправе ссылаться на отсутствие у агента
надлежащих полномочий, если не докажет, что третье лицо знало или должно было знать об
ограничении полномочий агента. Комментируя указанную норму, М.И. Брагинский отмечает, что
"в целях защиты интересов третьих лиц и, таким образом, одновременно повышения доверия
участников имущественного оборота к юридическим действиям, совершаемым агентом от
имени принципала (п. 2 ст. 1005 ГК), предусмотрены специальные на этот счет правила. Суть их
состоит в том, что при указании в совершенном письменном договоре общих полномочий
агента на совершение сделок от имени принципала в своих отношениях с третьими лицами
принципал вправе ссылаться на отсутствие в действительности у агента надлежащих
полномочий только при условии, если он может доказать: третье лицо знало или должно было
знать о том, что действительным полномочиям, полученным агентом от принципала,
заключенная агентом с третьим лицом сделка не соответствовала. Разумеется, указанная
норма действует на случай, если не было последующего одобрения принципалом совершенной
агентом сделки" <*>.
--------------------------------
<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 476 - 477.
В то же время М.И. Брагинский замечает несоответствие специальной нормы,
содержащейся в КТМ (ст. 234), общему правилу, предусмотренному в ст. 1005 ГК. "Обращают
на себя внимание, - пишет М.И. Брагинский, - некоторые отличия этой нормы от содержащейся
в ст. 1005 ГК. Имеется в виду, что КТМ не упоминает о возможности для принципала при
оспаривании совершенной таким образом агентом сделки ссылаться на то, что хотя третье
лицо и не знало об ограничении полномочий агента, но должно было об этом знать.
Имеющаяся в ст. 234 КТМ ссылка на "добросовестность" действий третьего лица призвана,
очевидно, компенсировать отсутствие прямо выраженного требования, о котором идет речь"
<*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 476 - 477.
Иной вариант применения названных норм - ст. 234 КТМ и п. 2 ст. 1005 ГК - предлагает
С.П. Кондрашин, который выражает свою точку зрения следующим образом: "Судовладелец
может оспорить сделку, если докажет либо то, что третье лицо действовало недобросовестно,
либо что ему (третьему лицу) было известно об ограничении полномочий агента. В то же время
данную статью следует рассматривать с учетом правила п. 2 ст. 1005 ГК относительно того, что
при наличии письменного договора, предусматривающего общие полномочия агента на
совершение сделок от имени принципала, последний в отношениях с третьими лицами не
вправе ссылаться на отсутствие у агента надлежащих полномочий, если не докажет, что третье
лицо знало или должно было знать об ограничении полномочий агента" <*>.
--------------------------------
<*> Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 396.
Представляется, однако, что такой подход не учитывает то обстоятельство, что договор
морского агентирования является отдельным видом агентского договора, и значение норм,
содержащихся в главе XIII КТМ, состоит в том, что они представляют собой специальные
правила, предназначенные для регулирования договора морского агентирования, по
отношению к общим положениям об агентском договоре, содержащимся в главе 52 ГК, которые
могут применяться к правоотношениям морского агентирования лишь в субсидиарном порядке
и при условии их неурегулированности специальными правилами о договоре морского
агентирования. Принимая во внимание, что правоотношения, связанные с оценкой сделок,
совершенных морским агентом с третьими лицами от имени судовладельца за пределами
предусмотренных договором общих полномочий, урегулированы специальными правилами (ст.
234 КТМ), возможность применения к указанным правоотношениям общих положений,
содержащихся в п. 2 ст. 1005 ГК, вообще должна быть исключена.
В связи с этим можно ставить вопрос о целесообразности специальных норм,
предусмотренных ст. 234 КТМ, при наличии более совершенных в правовом отношении общих
положений, регулирующих соответствующие правоотношения, вытекающие из агентского
договора (п. 2 ст. 1005 ГК), но не о компенсации путем применения последних недостатков
специальных правил об оценке сделок, совершенных морским агентом за пределами
ограничений его общих полномочий.
В частности, очевидным недостатком правил, помещенных в ст. 234 КТМ (по сравнению с
положениями п. 2 ст. 1005 ГК), является ослабление защиты прав третьих лиц, вступивших в
договорные отношения с морским агентом, действующим от имени судовладельца, поскольку в
данной статье речь идет о случаях "ограничения судовладельцем общих полномочий морского
агента", в то время как п. 2 ст. 1005 ГК говорит о ситуациях, когда в агентском договоре
"предусмотрены общие полномочия агента". Наличие в договоре морского агентирования
ограничений общих полномочий морского агента на совершение сделок от имени
судовладельца значительно облегчает для последнего процесс доказывания того
обстоятельства, что контрагенту по такой сделке было известно о соответствующем
ограничении, ибо полномочия агента определяются именно текстом договора (а не исходя из
доверенности или обстановки, в которой действовал морской агент).
Обязанности агента по договору морского агентирования предусмотрены в п. 2 ст. 237
КТМ, согласно которому морской агент обязан: осуществлять свою деятельность в интересах
судовладельца добросовестно и в соответствии с практикой морского агентирования;
действовать в пределах своих полномочий; вести учет расходования средств и предоставлять
судовладельцу отчеты в порядке и в сроки, которые предусмотрены договором морского
агентирования. Хотя в этой редакции названные положения выглядят скорее как требования,
предъявляемые к морскому агенту при исполнении им своих обязанностей, как параметры
такого исполнения (действовать добросовестно, в пределах полномочий, вести учет и т.п.).
Если же говорить собственно об обязанностях агента, вытекающих из договора морского
агентирования, то они заключаются в совершении по поручению судовладельца юридических и
иных действий от своего имени или от имени судовладельца. При определении круга
обязанностей морского агента необходимо учитывать и положения об обязанностях агента по
агентскому договору, действие которых не исключено специальными правилами,
содержащимися в главе XIII КТМ. В частности, речь идет о следующих положениях: при
отсутствии в договоре условий о порядке и сроках представления отчетов принципалу
указанные отчеты должны представляться агентом по мере исполнения им договора либо по
окончании действия договора; к отчету агента должны быть приложены необходимые
доказательства расходов, произведенных агентом за счет принципала; принципал, имеющий
возражения по отчету агента, должен сообщить о них агенту в течение 30 дней со дня
получения отчета, если соглашением сторон не установлен иной срок, в противном случае
отчет считается принятым принципалом (ст. 1008 ГК).
Кроме того, агентским договором (а стало быть, и договором морского агентирования)
может быть предусмотрено обязательство агента не заключать с другими принципалами
(судовладельцами) аналогичных агентских договоров, которые должны исполняться на
территории, полностью или частично совпадающей с территорией, указанной в договоре (п. 2
ст. 1007 ГК). Кстати, в юридической литературе отмечалось, что подобные обязанности агента
предусмотрены в некоторых стандартных формах договора морского агентирования,
разработанных и рекомендованных к внедрению международными неправительственными
организациями. Например, стандартным линейным агентским соглашением ФОНАСБА,
принятым в июле 1993 г., предусмотрена обязанность агента не выступать в качестве
представителя других судоходных компаний и не заниматься на соответствующей территории
деятельностью, которая может составить прямую конкуренцию перевозочной деятельности
принципала <*>.
--------------------------------
<*> См.: Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 396 -
397.
Необходимо также отметить, что осталась "не перекрытой" специальными правилами
главы XIII КТМ и норма, содержащаяся в ст. 1011 ГК, согласно которой к отношениям,
вытекающим из агентского договора, соответственно применяются правила, предусмотренные
главой 49 (поручение) и главой 51 (комиссия) ГК, в зависимости от того, действует агент по
условиям этого договора от имени принципала или от своего имени, если эти правила не
противоречат положениям главы 52 ГК или существу агентского договора.
Следовательно, в круг обязанностей морского агента, обязанного совершать юридические
и иные действия от имени судовладельца, в отношении этих действий можно включить
дополнительно следующие обязанности: лично исполнять данное ему поручение; сообщать
судовладельцу по его требованию все сведения о ходе исполнения поручения; передавать
судовладельцу без промедления все полученное по сделкам, совершенным во исполнение
поручения (ст. 974 ГК).
Если же по условиям договора морского агентирования морской агент заключает сделки,
а также совершает другие юридические и иные действия от своего имени, он обязан исполнять
принятое на себя поручение на наиболее выгодных для судовладельца условиях в
соответствии с указаниями последнего, а при отсутствии в договоре таких указаний - в
соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями
(ст. 992 ГК). В случае неисполнения третьим лицом сделки, заключенной с ним морским
агентом от своего имени, морской агент обязан немедленно сообщить об этом судовладельцу,
собрать необходимые доказательства, а также по требованию судовладельца передать ему
права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования (п. 2 ст. 993 ГК). Морской
агент не отвечает перед судовладельцем за неисполнение третьим лицом сделки, заключенной
с ним за счет судовладельца, кроме случаев, когда морской агент не проявил необходимой
осмотрительности в выборе этого лица либо принял на себя ручательство за исполнение
сделки - делькредере (п. 1 ст. 993 ГК).
При исполнении договора морского агентирования морской агент вправе заключать с
другими лицами договоры морского субагентирования, оставаясь при этом ответственным за
действия морского субагента перед судовладельцем. При этом морской субагент не вправе
заключать с третьими лицами сделки непосредственно от имени судовладельца, если только
морской субагент не действует на основе передоверия (ст. 236 КТМ).
В отличие от договора морского агентирования, в агентском договоре может быть
предусмотрена обязанность агента заключить субагентский договор с указанием или без
указания его условий (ст. 1009 ГК). Очевидно, что данная норма не может применяться к
правоотношениям, вытекающим из договора морского агентирования.
Представляется также, что исключительный случай, когда морской субагент, действуя на
основе передоверия, получает право заключать сделки с третьими лицами от имени
судовладельца, касается лишь тех правоотношений, вытекающих из договора морского
агентирования, которые основаны на прямом представительстве, т.е. и по основному договору
морской агент заключает сделки и совершает иные юридические действия от имени
судовладельца.
Немало вопросов вызывает норма, содержащаяся в ст. 235 КТМ, согласно которой
морской агент может совершать юридические и иные действия с согласия судовладельца также
в пользу другой стороны, уполномочившей его на такие действия. Ясно, что в данном случае
речь идет о так называемом коммерческом представительстве, регулируемом ст. 184 ГК,
согласно которой коммерческим представителем является лицо, постоянно и самостоятельно
представительствующее от имени предпринимателей при заключении ими договоров в сфере
предпринимательской деятельности. Одновременное коммерческое представительство разных
сторон в сделке допускается с согласия этих сторон и в других случаях, предусмотренных
законом. При этом коммерческий представитель обязан исполнять данные ему поручения с
заботливостью обычного предпринимателя. Коммерческое представительство осуществляется
на основании договора, заключенного в письменной форме и содержащего указания на
полномочия представителя, а при отсутствии таких указаний - также и доверенности (п. 2 и 3 ст.
184 ГК).
Проблема состоит в том, что в главе 52 ГК об агентском договоре какие-либо нормы о
действиях агента одновременно в интересах разных сторон сделки (принципала и третьего
лица - контрагента по сделке), т.е. о коммерческом представительстве, отсутствуют, а ст. 235
КТМ, допускающая применительно к договору морского агентирования возможность
выступления морского агента в роли коммерческого представителя как судовладельца, так и
третьего лица, не устанавливает каких-либо специальных правил по отношению к общим
положениям о коммерческом представительстве. Хотя смысл включения данной статьи в главу
XIII КТМ как раз и состоял в установлении таких специальных правил. Ведь согласно п. 4 ст. 184
ГК особенности коммерческого представительства в отдельных сферах предпринимательской
деятельности устанавливаются законом и иными правовыми актами.
Видимо, можно согласиться с мнением С.П. Кондрашина, который, объясняя правило о
коммерческом представительстве, содержащееся в ст. 235 КТМ, указывает: "Рассматриваемая
статья КТМ вводит возможность не только представительства обеих сторон, т.е. совершения
сделок от их имени, но и действий агента в интересах обеих сторон в иных ситуациях, а именно:
а) от своего имени в пользу судовладельца и одновременно от имени и в пользу другой
стороны; б) от имени и в пользу судовладельца и одновременно от своего имени в пользу
другой стороны. Очевидно, что агент не может выступать от своего имени, но в пользу обеих
сторон" <*>.
--------------------------------
<*> Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 397.
Действительно, одновременное коммерческое представительство разных сторон в сделке
возможно в случаях как прямого, так косвенного представительства, главное, чтобы такое
коммерческое представительство основывалось на договоре, содержащем указания на
полномочия представителя (т.е. на действия в интересах представляемого). В качестве такого
договора может выступать любой из представительских договоров: договор поручения, договор
комиссии, агентский договор (и, естественно, его вид - договор морского агентирования). По
этой причине, кстати сказать, трудно согласиться с другим выводом С.П. Кондрашина,
полагающего, что взаимоотношения "между морским агентом и другой стороной (поставщиком
предметов снабжения, топлива, портовых услуг и т.д.) при этом регулируются не договором
морского агентирования, а агентским договором" <*>. Очевидно, что полномочия морского
агента на действия в пользу другой стороны могут быть предусмотрены не только агентским
договором, но и договорами поручения или комиссии.
--------------------------------
<*> Там же.
Круг обязанностей судовладельца определен в ст. 238 КТМ и включает в себя следующие
обязанности: предоставлять морскому агенту средства, достаточные для совершения действий
в соответствии с договором морского агентирования; возмещать морскому агенту
произведенные им расходы; нести ответственность за последствия действий морского агента,
если последний совершает их от имени судовладельца и в пределах своих полномочий;
уплачивать морскому агенту вознаграждение в размере и в порядке, которые установлены
договором морского агентирования.
К этому следует добавить возможную дополнительную обязанность судовладельца,
вытекающую из родовой принадлежности договора морского агентирования к агентскому
договору: согласно п. 1 ст. 1007 ГК агентским договором может быть предусмотрено
обязательство принципала не заключать аналогичных договоров с другими агентами,
действующими на определенной в договоре территории, либо воздерживаться от
осуществления на этой территории самостоятельной деятельности, аналогичной деятельности,
составляющей предмет агентского договора. Как отмечается в литературе, в документах
международных неправительственных организаций, рекомендованных для регламентации
отношений по морскому агентированию, содержатся положения о том, что принципал
(судовладелец) обязуется не назначать на территории агента других лиц для оказания услуг,
предусмотренных соглашением <*>.
--------------------------------
<*> См.: Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 397.
В силу ст. 1011 ГК, предусматривающей применение к агентским отношениям правил о
договорах поручения и комиссии, в случае, если морской агент по условиям договора морского
агентирования действует от имени судовладельца, последний несет обязанности, возлагаемые
на доверителя по договору поручения (ст. 975 ГК), если же в соответствии с договором
морского агентирования морской агент заключает сделки с третьими лицами и совершает
другие юридические и иные действия от своего имени, судовладелец несет обязанности
комитента, исполнение которых (в частности, обязанности по возмещению расходов,
понесенных агентом, уплате ему установленного вознаграждения) может быть обеспечено
удержанием агентом находящегося у него имущества, подлежащего передаче судовладельцу
(ст. 996 ГК). В последнем случае агент также вправе удерживать причитающиеся ему по
договору суммы из всех денежных сумм, поступающих к нему за счет судовладельца (ст. 997
ГК).
4. Прекращение договора
В главе XIII КТМ можно обнаружить два специальных правила о прекращении договора
морского агентирования. Согласно первому из них в случае, если договор морского
агентирования заключен на определенный срок, окончание срока действия такого договора
влечет за собой его прекращение (п. 1 ст. 239 КТМ). В соответствии со вторым правилом о
прекращении договора морского агентирования в случае, если договор морского агентирования
заключен на неопределенный срок, каждая из сторон вправе расторгнуть такой договор,
известив другую сторону об этом не позднее, чем за три месяца до даты расторжения договора
(п. 2 ст. 239 КТМ).
Первое правило о прекращении срочного договора морского агентирования истечением
срока его действия является специальным по отношению как к общим положениям о
гражданско-правовом договоре, так и к нормам, регулирующим договор поручения
(применительно к тем случаям, когда по условиям договора морской агент совершает
юридические и иные действия от имени судовладельца). Как известно, по общему правилу,
относящемуся ко всякому гражданско-правовому договору, договор, в котором отсутствует
условие о том, что окончание срока его действия влечет прекращение обязательств сторон по
договору, признается действующим и по истечении соответствующего срока до полного и
надлежащего исполнения обязательств, вытекающих из этого договора, либо до иного
определенного в договоре момента окончания исполнения сторонами обязательств (п. 3 ст. 425
ГК). Однако применительно к договору морского агентирования действует иное правило:
окончание срока действия этого договора влечет его прекращение, а стало быть, прекращаются
и вытекающие из него обязательства.
С другой стороны, к агентскому договору (и его отдельному виду - договору морского
агентирования), предусматривающему заключение сделок и совершение других юридических и
иных действий агентом от имени принципала (прямое представительство), в силу ст. 1011 ГК
должны применяться нормы о договоре поручения, и в частности правила о прекращении этого
договора путем одностороннего отказа от его исполнения: отмены поручения доверителем
либо отказа от исполнения поручения со стороны поверенного (п. 1 ст. 977 ГК). Между тем п. 1
ст. 239 КТМ лишает стороны договора морского агентирования, заключенного с указанием
срока его действия, права на его одностороннее досрочное расторжение, поскольку
основанием его прекращения может служить лишь истечение срока его действия. Правда,
данная норма, естественно, не может служить препятствием для досрочного расторжения
договора морского агентирования по соглашению сторон или по требованию одной из сторон в
судебном порядке (п. 1 и 2 ст. 450 ГК), а также для одностороннего отказа от исполнения
договора, если по соглашению сторон в него включено условие о таком праве сторон (п. 3 ст.
450 ГК).
Второе правило о возможности прекращения договора морского агентирования,
заключенного на неопределенный срок, путем его одностороннего расторжения каждой из
сторон соответствует представительскому характеру договора морского агентирования. В
отличие от положений о прекращении агентского договора (ст. 1010 ГК), предусматривающих
право каждой из сторон отказаться от исполнения договора, заключенного без определения
срока окончания его действия, без каких-либо предварительных условий (видимо, здесь
имелось в виду применение соответствующих положений о прекращении соответственно
договора поручения и договора комиссии), реализация судовладельцем или морским агентом
своего права на односторонний отказ от договора морского агентирования обусловлена
обязательным извещением об этом контрагента не позже чем за три месяца до даты
расторжения договора.
Глава XVI. ДОГОВОР МОРСКОГО ПОСРЕДНИЧЕСТВА
1. Понятие договора
По договору морского посредничества посредник (морской брокер) обязуется от имени и
за счет доверителя оказывать посреднические услуги при заключении договоров купли-продажи
судов, договоров фрахтования и договоров буксировки судов, а также договоров морского
страхования (ст. 240 КТМ).
Морской брокер по поручению доверителя может совершать формальности, связанные с
приходом судна в порт, пребыванием судна в порту и выходом его из порта, а также другие
действия, которые обычно совершает морской агент в соответствии со ст. 237 КТМ. В таком
случае применяются правила о договоре морского агентирования, установленные ст. 232 - 239
КТМ (ст. 242 КТМ).
Договор морского посредничества является новым договором, который появился в
российском законодательстве лишь с принятием и введением в действие Кодекса торгового
мореплавания Российской Федерации 1999 г. В российском законодательстве ранее
отсутствовало и понятие морского посредника (морского брокера), а правовое положение
фрахтового брокера, страхового брокера и других морских посредников определялось исходя
из правил о представительстве и договоре поручения. После принятия части второй
Гражданского кодекса РФ в этих целях стали использоваться также содержащиеся в нем нормы
об агентском договоре.
Как отмечается в юридической литературе, в международной практике брокеры по купле-
продаже судов и фрахтовые брокеры нередко рассматриваются в качестве морских агентов
наряду с портовыми агентами. Такой подход можно обнаружить, в частности, в документе
ЮНКТАД (Конференции Организации Объединенных Наций по торговле и развитию)
"Минимальные стандарты для морских агентов" от 7 сентября 1988 г., имеющем
рекомендательный характер, в котором морским агентом ("shipping agent") признается любое
лицо (физическое или юридическое), занимающееся от имени судовладельца, фрахтователя
или оператора судна либо от имени грузовладельца предоставлением услуг в области
судоходства, в частности услуг по ведению переговоров и совершению сделок по купле-
продаже судов; ведению переговоров по фрахтованию судов и осуществлению контроля за
исполнением чартеров; сбору фрахта и арендной платы и ведению связанных с этим
финансовых дел; подготовке таможенной и грузовой документации и экспедированию грузов;
организации получения и обработки документации и осуществлению всех видов деятельности,
требуемых для отправления груза; организации мероприятий, связанных с прибытием и
отходом судов; организации получения судном необходимых услуг во время нахождения в
порту <*>.
--------------------------------
<*> См.: Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 407.
С точки зрения российского законодательства и гражданско-правовой доктрины, а также
исходя из определения договора морского посредничества (ст. 240 КТМ) указанный договор по
своему предмету и содержанию представляет собой сочетание обязательств, характерных для
двух известных гражданско-правовых договоров: договора поручения (связанного с
осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности) и договора о
возмездном оказании услуг.
То обстоятельство, что морской брокер "обязуется от имени и за счет доверителя"
заключать определенные гражданско-правовые сделки, безусловно, свидетельствует о том, что
мы имеем дело с обязательством по договору поручения. В этом можно убедиться,
обратившись к определению договора поручения, согласно которому по этому договору одна
сторона (поверенный) обязуется совершить от имени и за счет другой стороны (доверителя)
определенные юридические действия, при этом права и обязанности по сделке, совершенной
поверенным, возникают непосредственно у доверителя (п. 1 ст. 971 ГК).
Вместе с тем предмет договора поручения, являющегося воплощением прямого
представительства, не может включать в себя каких-либо иных действий поверенного по
оказанию посреднических услуг по заключению сделок (кроме собственно заключения сделки).
Ведь в соответствии с п. 2 ст. 182 ГК лица, уполномоченные на вступление в переговоры
относительно возможных в будущем сделок, не признаются представителями. Следовательно,
такого рода посреднические услуги (поиск потенциальных партнеров, ведение с ними
переговоров о возможности заключения договора, составление проекта договора и т.п.), хотя
они непосредственно связаны с процессом заключения договора, не охватываются предметом
договора поручения и представляют собой скорее предмет обязательства по возмездному
оказанию услуг.
Если бы договор морского посредничества относился к числу непоименованных
договоров (т.е. в КТМ или в ином федеральном законе отсутствовали бы нормы об этом
договоре), то указанный договор конструировался бы по модели смешанного договора и к
правоотношениям сторон применялись бы в соответствующих частях нормы о договоре
поручения и о договоре возмездного оказания услуг (п. 3 ст. 421 ГК). Однако договор морского
посредничества в сфере торгового мореплавания признается самостоятельным
(следовательно, поименованным) договором, поэтому правила о договоре поручения и
договоре о возмездном оказании услуг не подлежат прямому и непосредственному применению
к правоотношениям, вытекающим из этого договора. Распространение некоторых правил о
договорах поручения и о возмездном оказании услуг на договор морского посредничества
возможно лишь при наличии указания об этом в законе или договоре, а также в силу аналогии
закона по причине сходства правоотношений при условии их неурегулированности нормами о
морском посредничестве, условиями договора и обычаями делового оборота.
Отличительным признаком договора морского посредничества является ограничение его
предмета, который составляют действия морского посредника по оказанию доверителю
посреднических услуг при заключении лишь определенного круга договоров: купли-продажи
судов; фрахтования и буксировки судов; морского страхования. Это означает, что в тех случаях,
когда в соответствии с договором морского посредничества морской брокер принимает на себя
обязательство по оказанию посреднических услуг при заключении не только названных
договоров (или одного из них), но и других сделок, в части указанных сделок правоотношения
сторон не подпадают под действие норм о договоре морского посредничества, а должны
регулироваться правилами о договоре поручения и договоре возмездного оказания услуг в
порядке, предусмотренном для смешанного договора.
Договор морского посредничества является консенсуальным, поскольку вступает в силу с
момента заключения соответствующего соглашения сторон, и относится к категории
гражданско-правовых договоров об оказании услуг. Не вызывает сомнений также двусторонний,
взаимный и возмездный характер данного договора.
Что касается случаев, когда в соответствии с договором морской брокер обязуется по
поручению доверителя совершать формальности, связанные с приходом судна в порт,
пребыванием судна в порту и выходом судна из порта, а также другие действия, которые
обычно совершает морской агент (и в связи с этим к указанным правоотношениям подлежат
применению правила о договоре морского агентирования (ст. 242 КТМ)), то представляется, что
здесь речь идет не о договоре морского посредничества, а о договоре морского агентирования,
единственной особенностью которого является то обстоятельство, что в роли морского агента
по этому договору выступает морской брокер.
И еще одна особенность договора морского посредничества, касающаяся правового
регулирования вытекающих из него правоотношений. Как и в случае с морским
агентированием, все нормы о договоре морского посредничества, предусмотренные ст. 240 -
245 КТМ, целиком и полностью носят диспозитивный характер. Такой вывод следует из ст. 241
КТМ, согласно которой правила, установленные главой XIV КТМ, применяются, если
соглашением сторон не установлено иное. Однако согласованный сторонами отказ от
применения норм о договоре морского посредничества порождает последствия, существенно
отличающиеся от тех, которые влечет неприменение правил о договоре морского
агентирования, поскольку в отличие от последнего договор морского посредничества не
является видом какого-либо иного договора, урегулированного ГК. Поэтому, если к
правоотношениям сторон, вытекающим из договора морского посредничества, по их воле не
будут применяться нормы об этом договоре (глава XIV КТМ), указанные правоотношения
должны квалифицироваться как смешанный договор, и к ним в соответствующих частях будут
подлежать применению правила о договорах, элементы которых имеются в таком смешанном
договоре, т.е. нормы о договоре поручения и договоре возмездного оказания услуг
(соответственно главы 49 и 39 ГК).
Представляется бесспорной связь договора морского посредничества с нормами о
коммерческом представительстве (ст. 184 ГК), которые выполняют роль "вынесенных за скобки"
общих правил применительно ко всем представительским договорам, связанным с
осуществлением их сторонами (или одной из них) предпринимательской деятельности.
Как известно, коммерческое представительство осуществляется на основании договора,
заключенного в письменной форме и содержащего указания на полномочия представителя, а
при отсутствии таких указаний - также и доверенности (п. 3 ст. 184 ГК). Договор морского
посредничества и является таким договором, на основе которого осуществляется
коммерческое представительство.
Существенной особенностью правоотношений, связанных с коммерческим
представительством (и одним из основных отличий от обычного представительства), является
то, что ГК (п. 2 ст. 184) допускает одновременное коммерческое представительство разных
сторон в сделке по их согласию, а также в других случаях, предусмотренных законом.
Отмеченное различие обычного и коммерческого представительства М.И. Брагинский
объясняет тем, что "не может одно лицо выражать волю двух или более представляемых, у
каждого есть собственный интерес, и эти несовпадающие интересы не может выразить одно
лицо. Таким образом, в конечном счете суть соответствующих норм ГК состоит в
предотвращении возможного конфликта интересов. А потому, если возможность такого
конфликта исключается, смысл запрета, о котором идет речь, отпадает. Именно такая ситуация
складывается при совершении сделки коммерческим представителем - лицом, которое
постоянно и самостоятельно представительствует от имени предпринимателей при заключении
ими договоров в сфере предпринимательской деятельности... Коммерческие представители
вправе совершать, среди прочего, и такую сделку, в которой они выступают одновременно
представителями обеих ее сторон" <*>.
--------------------------------
<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 308 - 309.
Помимо общей возможности, вытекающей из п. 2 ст. 184 ГК, для морского брокера,
являющегося коммерческим представителем, осуществлять одновременное представительство
обеих сторон в сделке, в главе XIV КТМ содержится специальное правило о действиях морского
брокера в интересах обеих сторон. Согласно ст. 243 КТМ при заключении договоров морской
брокер может представлять обе стороны таких договоров, если стороны уполномочили его. При
этом морской брокер обязан сообщать каждой из сторон, что он представляет также другую
сторону и при оказании посреднических услуг обязан действовать в интересах обеих сторон.
Правда, последнее правило об обязанности морского брокера при осуществлении
одновременного коммерческого представительства действовать в интересах обеих сторон
лишено правового смысла, поскольку представитель всегда действует в интересах
представляемых (доверителей). В этом смысле здесь более уместна норма, содержащаяся в п.
2 ст. 184 ГК, согласно которой при одновременном коммерческом представительстве разных
сторон в сделке коммерческий представитель обязан исполнять данные ему поручения с
заботливостью обычного предпринимателя.
В литературе отмечается, что на практике морские брокеры обычно специализируются на
определенных сегментах рынка. Как подчеркивает С.П. Кондрашин, при "заключении договоров
фрахтования стороны (судовладелец и фрахтователь), как правило, выступают каждый через
своего представителя, которых называют соответственно брокером судовладельца и брокером
фрахтователя. Иногда фрахтовый брокер имеет широкие полномочия по выработке условий
чартера, но чаще всего брокер и его доверитель тесно сотрудничают в ходе переговоров" <*>.
--------------------------------
<*> Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 412.
2. Субъекты договора и порядок его заключения
Как следует из определения договора морского посредничества, сторонами этого
договора являются морской брокер - посредник, оказывающий услуги при заключении
определенных договоров, а также доверитель - лицо, от имени и за счет которого действует
морской брокер, заключая договоры купли-продажи судов, фрахтования, буксировки судов,
морского страхования, являющееся одновременно получателем (пользователем)
посреднических услуг, оказываемых морским брокером при заключении указанных договоров.
В литературе подчеркивается то обстоятельство, что морской брокер всегда выступает от
имени доверителя и этим он отличается от морского агента, который может действовать как от
имени судовладельца-принципала, так и от своего имени <*>. Нам уже приходилось отмечать,
что от имени доверителя морской брокер выступает, лишь заключая соответствующие
договоры, т.е. вступая в договорные отношения с третьими лицами, ибо стороной по этим
договорам во всех случаях является доверитель. Однако помимо заключения договоров от
имени доверителя морской брокер оказывает последнему посреднические услуги, связанные с
заключением указанных договоров (поиск партнера, переговоры и т.п.), и в этой части своего
обязательства, также вытекающей из договора морского посредничества, морской брокер
выступает (естественно, от своего имени) в качестве исполнителя соответствующих
посреднических услуг, оказываемых доверителю - заказчику этих услуг.
--------------------------------
<*> Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 408.
В определенных случаях морской брокер может выступать в качестве коммерческого
представителя обеих сторон заключаемого договора. Тогда морской брокер является также
исполнителем посреднических услуг, оказываемых одновременно обоим контрагентам по этому
договору.
И наконец, КТМ (ст. 242) допускает ситуации, когда морской брокер по поручению
доверителя (в качестве которого в этом случае может выступать исключительно судовладелец)
принимает на себя обязательство морского агента и, таким образом, становится субъектом
договора морского агентирования.
В качестве второго субъекта договора морского посредничества (контрагента морского
брокера) - доверителя может выступать лицо, заинтересованное в заключении договора купли-
продажи судна (продавец или покупатель), договора фрахтования (судовладелец или
фрахтователь), договора буксировки судна (владелец буксировщика и владелец буксируемого
судна или иного плавучего объекта), а также договора морского страхования (страховщик или
страхователь). Первоначально, заключая с морским брокером договор морского
посредничества, указанные лица выступают в роли заказчиков посреднических услуг,
оказываемых морским брокером, а качества доверителей они приобретают с того момента,
когда их взаимоотношения с морским брокером входят в русло представительства, т.е.
непосредственно при заключении необходимых им договоров с третьими лицами морским
брокером от их имени.
КТМ (глава XIV) не содержит каких-либо специальных требований, которые
предъявлялись бы к субъектам договора морского посредничества. Однако в ряде случаев
такие требования как в отношении посреднической деятельности морского брокера, так и в
отношении деятельности доверителей предъявляются в соответствии с иным специальным
законодательством. Так, в соответствии с Законом Российской Федерации от 27 ноября 1992 г.
N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" <*> в качестве морского
брокера, заключающего договоры морского страхования, может выступать только страховой
брокер, которым признается юридическое или физическое лицо, зарегистрированное в
установленном порядке в качестве предпринимателя, осуществляющее посредническую
деятельность по страхованию от своего имени на основании поручений страхователя либо
страховщика. Страховые брокеры обязаны направить в орган по надзору за страховой
деятельностью извещение о намерении осуществлять посредническую деятельность по
страхованию за 10 дней до начала этой деятельности (ст. 8 Закона).
--------------------------------
<*> Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета
Российской Федерации. 1993. N 2. Ст. 56.
В соответствии со ст. 17 Федерального закона "О лицензировании отдельных видов
деятельности" лицензированию подлежат, в частности, перевозки морским транспортом
пассажиров и грузов, а также деятельность по осуществлению буксировки морским
транспортом (за исключением случая, если указанная деятельность осуществляется для
обеспечения собственных нужд юридического лица или индивидуального предпринимателя).
Поэтому, заключая договор морского посредничества, целью которого является заключение
договоров фрахтования или буксировки, соответствующий доверитель должен обладать
лицензией на осуществление указанных видов деятельности.
Применительно к порядку заключения договора морского посредничества необходимо
подчеркнуть, что никаких специальных правил на этот счет в КТМ не содержится, поэтому при
заключении этого договора подлежат применению общие положения о заключении гражданско-
правового договора и его форме (глава 28 ГК). Принимая во внимание положение о том, что
договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях
форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора (п. 1 ст. 432 ГК),
некоторую специфику договора морского посредничества, относящуюся к порядку его
заключения, можно обнаружить в существенных условиях указанного договора, по которым
должно быть достигнуто соглашение между морским брокером и доверителем.
В договоре морского посредничества должна быть четко обозначена направленность
посреднических услуг морского брокера на заключение от имени доверителя определенного
договора (договоров) из числа тех, которые указаны в ст. 240 КТМ: купли-продажи судна,
фрахтования, буксировки судна, морского страхования. Указанное условие относится к
предмету договора морского посредничества, и его отсутствие должно влечь за собой
признание договора незаключенным.
Учитывая, что договором морского посредничества регулируются правоотношения,
связанные с прямым представительством, для этого договора особое значение приобретают
условия о наделении морского брокера необходимыми полномочиями на выступление в
отношениях с третьими лицами от имени доверителя. По этому поводу М.И. Брагинский
указывает: "Для совершения юридически значимых действий от имени другого представитель
нуждается в соответствующих, полученных от представляемого правах (полномочиях). Это
необходимо ему, поскольку указанные права (полномочия) реализуются в отношениях с
третьим лицом. В противном случае последний не сможет знать, в каких пределах можно
доверять представителю. Указанный порядок защищает интересы и представляемого: наделяя
полномочиями представителя, представляемый устанавливает границы, в пределах которых он
соглашается признать собственными действия представителя" <*>.
--------------------------------
<*> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 248.
В договоре морского посредничества, допускающего, что при заключении
соответствующего договора морской брокер будет представлять обе стороны этого договора и
действовать в интересах не только доверителя, но и его контрагента по договору, должно
присутствовать также условие о специальном полномочии морского брокера действовать
подобным образом (ст. 243 КТМ).
Отсутствие в договоре морского посредничества условия о полномочиях морского
брокера действовать от имени доверителя при заключении договоров с третьими лицами или
хотя бы указания на то, что на такие действия морской брокер будет уполномочен
доверенностью, выдаваемой доверителем, должно служить основанием для признания
договора морского посредничества незаключенным.
Применительно к форме договора морского посредничества можно заметить, что он
должен быть заключен в простой письменной форме, которая считается соблюденной не
только при подписании сторонами соответствующего единого документа, но и в случае, если
договор заключен путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной,
телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить,
что документ исходит от стороны по договору (ст. 160, 161, 434 ГК).
Как отмечает С.П. Кондрашин, в реальной практике фрахтования судов, особенно на
условиях рейса или краткосрочного тайм-чартера, договор фрахтования как единый документ,
подписанный сторонами (чартер), нередко составляется и подписывается спустя длительное
время после фактического заключения договора путем обмена документами обычно
посредством телексной и факсимильной связи. Поэтому, по мнению С.П. Кондрашина, "для
того, чтобы договор мог считаться заключенным с указанного момента, а не с момента
подписания чартера, требуются либо наличие у брокеров письменного полномочия, либо
последующее прямое одобрение данной сделки соответствующими доверителями" <*>.
--------------------------------
<*> Комментарий к Кодексу торгового мореплавания Российской Федерации. С. 408.
Представляется, однако, что такой способ заключения договора, как обмен документами
посредством почтовой, телексной или факсимильной связи, является альтернативным по
отношению к заключению договора путем подписания сторонами единого документа. То
обстоятельство, что стороны подписали договор фрахтования (чартер) как единый документ,
однозначно свидетельствует о том, что они не признают имевшийся между ними ранее обмен
документами заключением договора. Если идти от противного и признать, что в этом случае
договор фрахтования все же был заключен в результате обмена сторонами документами, то
последующее подписание ими договора фрахтования в качестве единого документа нельзя
рассматривать иначе как соглашение о расторжении заключенного ранее таким способом
договора.