Ефименко П.П. Первобытное общество. Очерки по истории палеолитического времени

Подождите немного. Документ загружается.

ПЕРВОБЫТНАЯ РОДОВАЯ ОБЩИНА

279

Такое представление является, однако, крайне поверхностным и не-

точным.

Прежде всего нужно заметить, что человек никогда не жил в глу-

бине пещер, где он мог бы использовать преимущества более или менее

закрытых помещений с относительно умеренной и равномерной темпе-»

ратурой. Наоборот, он всегда их избегал, очевидно боясь темноты

и сырости глубоких подземных частей пещер, тем более что они оказы-

вались в действительности мало пригодными для постоянного обитания

ввиду отсутствия выхода для дыма и невозможности в связи с этим

раскладывать костры. Известно, что вглубь подземных галерей палеоли-

тический человек проникал с иной целью — как в места, где хранились

таинственные изображения тотемов, или для того, чтобы нанести рисунки

на стены пещеры, или для магических обрядов над этими изображе-

ниями. Только в очень редких случаях, как, например, в пещере Гаргас

в департаменте Верхних Пиренеев, во Франции, или в пещере Мае

д'Азиль, остатки обитания человека известны в глубине пещеры на зна-

чительном расстоянии от входа. Но в данном случае это легко объяс-

няется особыми условиями — наличием в этих пещерах бокового окна,

которое могло быть использовано для выхода дыма и служило для

освещения внутренних помещений пещеры

Правда, не так уже редко некоторые находки культурных остатков Находки

позднепалеолитического времени в виде следов кострищ, костей

глубине

животных и отдельных орудий (особенно каменных резцов) встречаются

пещер

и во внутренних помещениях пещер, иногда довольно далеко от входа.

Из многих примеров этого рода назовем пещеры Мгвимеви (Грузия),

Пеш-Мерль (Франция), пещеру Яна (Чехословакия) и др. Нетрудно

установить все же, что подобные находки не имеют отношения к оби-

танию в этих пещерах. Это или остатки разрозненных погребений

, или

чаще то, что заносилось сюда человеком в связи с его посещениями

пещер для совершения каких-то обрядовых действий.

Можно считать вполне установленным, что охотники позднего

палеолита, как правило, устраивали свои очаги в самых наружных

частях пещеры, чаще даже вне пещеры, на площадке перед ее входом.

Вообще же они, несомненно, предпочитали для жилья широкие, нише-

образные и в то же время неглубокие гроты или просто нависающие

скалы, которые меньше всего, очевидно, могли оберегать их от внешнего

холода в суровые, морозные зимы ледниковой эпохи.

В подобных условиях, то есть под защитой скалы или навеса, рас- выбор

полагаются остатки кострищ позднего палеолита, содержащие золу,

уголь, разбитые и обгоревшие кости животных, затем булыжники,

которые служили человеку для раздробления костей, очажные камни,

куски минеральной краски, большей частью красной и желтой охры,

с массой кремня во всех стадиях его обработки, реже поделки из

кости и рога и т. п. Трудно представить возможность жизни людей

зимой в такой обстановке, не допустив, что они пользовались какими-

нибудь искусственными сооружениями, которые должны были сохранять

мест

обитаыа

Г. Осборн, Человек древнего каменного века, русск. пер., 1924, стр. 46.

В пещере Яна, внутри нее, в ее подземных галереях, были обнаружены

остатки нескольких человеческих скелетов, между ними — один хорошо сохранившийся

череп кроманьонского типа. При костях, а также и в других местах было найдено

ожерелье из просверленных зубов животных (медведя, лисицы, бобра, лошади, север-

ного оленя), а также целый ряд интересных орудий из кости и немного каменных

орудий — из роговика и кремня. Здесь же была подобрана половина челюсти пещер-

ного медведя со следами ее использования в качестве ударного орудия. Ср. также

Л. Нидерле, Человечество в доисторические времена, русск. пер., 1898, стр. 49.

280

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

тепло поддерживаемых ими костров и защищать их от непогоды. Другое

дело, конечно, в летнее время: такие навесы и гроты представляли собой

достаточно сухие, удобные убежища, которые могли служить небольшим

общинам позднепалеолитических охотников, даже без каких-либо особых

сооружений, как хорошая защита от дождей, ветра и т. п. Вероятно,

многие из пещерных стоянок и использовались ими в качестве таких

летних лагерей, куда они периодически приходили в связи с нуждами

охотничьего промысла.

Зимнее время охотничьи общины позднего палеолита переживали

в хижинах, достаточно защищенных от действия внешней среды, тепло

и свет в которых поддерживались очагами и жировыми лампами, извест-

ными уже в довольно большом количестве в поселениях, относящихся

к концу ледниковой эпохи, и совершенно сходными с каменными светиль-

никами современных эскимосов. В подобных более или менее

хорошо отепленных жилищах человек переносил долгие зимы на лёссо-

вых равнинах Рейна, Дуная, Восточной Европы, где он не находил

естественных убежищ. Но ими он пользовался, как мы увидим ниже при

описании жилищ позднепалеолитического времени, и там, где скалистая

местность значительно облегчала защиту жилья от резких ветров, снеж-

ных заносов и пр.

Приемы Следует сказать, что эта существеннейшая сторона жизни позднепалео-

исследо- литических охотничьих общин меньше всего останавливала на себе

вяния внимание западноевропейских исследователей, занимавшихся раскопками

палеолитических местонахождений. В частности, пещерные поселения,

с середины XIX в. изучавшиеся в большом количестве во всех странах

Европы, остаются до сих пор менее всего известными именно с этой

точки зрения, то есть в смысле своего использования как места жилья.

Такое положение не представляет ничего удивительного, если при-

нять во внимание крайнюю' упрощенность целей, которые ставит перед

собой буржуазная археология при изучении палеолитических место-

нахождений. Эти цели в подавляющем большинстве случае(В сводятся

к добыванию тех или других более или менее эффектных веществен-

ных находок, причем в описании памятников обычно считается доста-

точным ограничиться стратиграфией, то есть чисто внешними, геологиче-

скими условиями залегания вещественных остатков.

В западноевропейской археологической литературе, как правило, не

содержится самых элементарных сведений о собственно историческом,

прежде всего хозяйственно-бытовом, значении подобных памятников.

Только этим можно объяснить, что в сотнях статей и монографий,

со времен Эд. Лартэ, Дюпона, Масеена, Пьетта и многих других ученых,

где дается описание многочисленных памятников позднего палеолита на

Западе, совершенно не раскрывается и не освещается их планировка

как мест поселений, не учитывается вся обстановка находок культурных

остатков, не представляющая, очевидно, особого интереса с геологиче-

ской точки зрения, но имеющая исключительную важность для' восста-

новления условий существования первобытных общин.

Нужно сказать все же, что наблюдения более внимательных и более

вдумчивых исследователей в той же Франции, — каких, к сожалению,

оказывается слишком немного, — позволяют установить, что не только

стойбища на открытом воздухе, но и пещеры, если они служили местом

долговременного обитания, часто сохраняют следы сооружений, которые

приходится рассматривать как остатки жилищ. Последние остаются все же

еще очень мало изученными, хотя даже на основании этих скудных

сведений можно уже говорить о нескольких типах жилищ, которыми

пользовался человек в позднепалеолитическое время, причем одни из.

ПЕРВОБЫТНАЯ РОДОВАЯ ОБЩИНА

28 Г

них оказываются характерными преимущественно для ранней поры того

времени, для поселений так называемой ориньяко-солютрейской эпохи,

тогда как другие встречаются главным образом в стоянках мадленского

времени.

Вполне понятно, что при крайней ограниченности фактических дан-

ных, которыми наука может располагать для суждения о палеолити-

ческих поселениях и составляющих их жилищах, исключительное значе-

ние приобретают замечательные наблюдения советских исследователей.

Последним удалось благодаря применению гораздо более совершенной

методики раскопок прийти к заключениям, существенно меняющим ранее

сложившиеся представления об образе жизни охотничьих общин позднего

палеолита.

позднепалеолитические отложения пещер,

основные типы инвентаря

Уже первые исследователи пещерных местонахождений Европы

обратили внимание на то, что отложения пещер, содержащие остатки

деятельности палеолитического человека, обнаруживают известные раз-

личия в отношении как изделий из камня и кости, так и состава

и характера сопровождающей их фауны.

Нужно заметить, что в раскопках пещер всегда особенную энергию

проявляли натуралисты, геологи и палеонтологи, заинтересованные

в палеонтологических остатках не в меньшей, если не в большей степени,

чем в остатках человека и его культуры, что, естественно, не могло не

сказаться на оценке добытого материала и первых попытках его клас-

сификации. В основу этих попыток, как показано ниже, всегда кладется

фауна, то есть те изменения в ней, которые прослеживаются в после-

довательных горизонтах культурных отложений пещер.

В одной из первых классификаций, основанной на наблюдениях,

сделанных в пещерах Дордони (Эд. Лартэ), пещерные наслоения

с остатками палеолита делятся на две главные группы. К эпохе мамонта

в ней отнесены более древние стойбища, по современным представле-

ниям соответствующие среднему палеолиту, когда мамонт становится

постоянной охотничьей добычей человека.

Остальные пещерные поселения объединены в одно целое под

именем века северного оленя, следующего за эпохой 'мамонта, исходя из

того, что остатки названного животного составляют здесь преобладаю-

щую массу находок. Эти пещерные местонахождения, в свою очередь,

подразделены на три группы.

Две первые группы отнесены были ко времени северного оленя

в более узком смысле слова, поскольку в них остатки этого животного

представлены особенно обильно. О первой из указанных групп хорошее

представление может дать известная пещера Верхняя Ложери, в крем-

невом инвентаре которой видное место занимают превосходные, тонко

отделанные кремневые наконечники. Зато обработанная кость встречается

здесь относительно редко. Вторая группа пещерных поселений во главе

с гротом Ла Мадлен, в той же Дордони, отличается, наоборот, многочис-

В течение первой половины XIX в. отложения пещер с содержащимися в них

остатками только случайно привлекали к себе внимание исследователей. Однако уже

в конце 20-х — начале 30-х годов находки в некоторых пещерах Европы, где удалось

обнаружить изделия из камня и человеческие кости в одних и тех же слоях совместна

с костями животных, принадлежащих вымершим видам, ставят вопрос об одновремен-

ности человека с представителями древней фауны •— мамонтом, носорогом, северным

оленем, пещерным медведем, гиеной и пр.

Первые

282

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ленными изделиями из кости и рога северного оленя, тогда как кремень

играет в ней в известной мере подчиненную роль. Во всяком случае, его

обработка не достигает такого совершенства, как в Верхней Ложери.

Хотя две последние труппы памятников, в сущности, таким образом

намечают две основные эпохи позднего палеолита, — в этой классифи-

кации они считаются одновременными ввиду близости их фауны: в них

якобы проявляются чисто местные особенности древних племен, насе-

лявших эту область Дордони, одни из которых были больше склонны

к обработке кремня, тогда как другие накопили опыт в использовании

кости и рога.

Особое место отводится здесь третьей группе пещерных поселений,

представленной пещерой Ориньяк и сходными с ней местонахождениями,

вроде Ла Шез, Шательперрон, Горж д'Анфер и других, с костяными

наконечниками особой формы и кремневым инвентарем, обнаруживаю-

щим значительно более примитивные черты, чем в других стоянках

века северного оленя. В частности, здесь нередко встречаются обрабо-

танные кремни, по своим типам напоминающие орудия века мамонта,

то есть эпохи мустье. Кроме того, поселения последней группы отличает

характер фауны, в которой еще заметную роль играют мамонт и пещер-

ные хищники — пещерный медведь и гиена.

Приблизительно в те же годы (с 1864 г.) наблюдения в пещерах Бель-

гии, главным образом в окрестностях Намюра, были положены в основу

другой классификации (Эд. Дюпон). В ней палеолитические отложения

пещер делятся на четыре этапа, обозначенные именами наиболее типич-

ных пещерных' местонахождений — Шалэ, Гуайе, Понт-а-Лесс, Монтэгль.

1. Тип Шалэ. Отвечает в пещерах Бельгии позднейшим культур-

ным горизонтам эпохи северного оленя. Типичный памятник — пещерная

стоянка Тру-де-Шалэ в провинции Намюр. В ходе ее раскопок была

добыта масса разнообразных кремневых орудий небольших размеров,

среди которых много правильных, параллельно ограненных пластинок,

затем значительное количество обработанной кости и много морских

раковинок, занесенных сюда первобытными обитателями пещеры из

далеких охотничьих экспедиций.

Животный мир Тру-де-Шалэ представлен многочисленными остат-

ками северного оленя и других приполярных животных, принадлежащих,

однако, исключительно ныне живущим видам. Остатков мамонта здесь

совершенно не встречено.

2. Тип Гуайе — по пещере в той же провинции Намюр. Нижний

горизонт ее характеризуется орудиями типа мустье, тогда как кремневый

инвентарь верхнего горизонта довольно близок к первой группе. Здесь

встречено, помимо этого, также множество разнообразных изделий из

кости и рога северного оленя — гарпуны, иглы, так называемые „жезлы

начальников" и т. п. В общем, находки верхнего горизонта пещеры Гуайе

приходится считать очень близкими к инвентарю грота Ла Мадлен.

Кроме северного оленя, этот горизонт дал уже некоторое количество

остатков мамонта.

3. Тип Понт-а-Лесс — по одноименной пещерной стоянке,

известной также под именем Тру-Магрит, средний горизонт которой

отмечен находками хорошо сделанных наконечников из кремня, пре-

красно отретушированных кремневых пластин, некоторого количества

поделок из кости. С этим горизонтом связаны также человеческая

фигурка, вырезанная из рога оленя, и несколько других резных изобра-

жений. Близкую аналогию названному памятнику представляет упомя-

нутое выше пещерное местонахождение Верхняя Ложери в Дордони.

ПЕРВОБЫТНАЯ РОДОВАЯ ОБЩИНА 28 Г

283

4. Тип Монтэгль. Представлен стоянкой этого имени (иначе —

Тру-дю-Сюро), а также другой известной пещерной стоянкой Спи, соот-

ветствующие горизонты которых характеризуются еще довольно грубыми

изделиями из кремня, несколько напоминающими местонахождения

среднего палеолита, и широкими, плоскими наконечниками из кости.

Последние согласно предшествующей классификации пещер Дордони

составляют типичную форму инвентаря стоянок группы ориньяка.

Такая классификация, по существу почти исчерпывающим образом

воспроизводящая современное деление позднего палеолита, была пред-

ложена еще в 1872 г. Она не была в свое время оценена так, как этого

заслуживала, и была более или менее основательно забыта.

Некоторым шагом вперед в смысле хронологического расчленения

пещерных отложений эпохи позднего палеолита в Западной Европе

явилась еще одна классификация, созданная (Эд. Пьеттом) в результате

многолетних раскопок пещерных стоянок южной Франции в районе,

прилегающем к Пиренеям. Для этой классификации был использован

огромный фактический материал. Однако она, как и предшествующие

классификации, по существу носит сугубо эмпирический, чисто фор-

мальный характер, оставаясь весьма далекой от понимания внутреннего

содержания исторического процесса.

В своей попытке Хронологизации палеолитических памятников ука-

занного района эта схема пользуется в основном тем же приемом,

исходя прежде всего из изменения в составе фауны и лишь несколько

детализируя ранее предложенные классификации. В более или менее

законченном виде она выглядит следующим образом:

1. Пора благородного оленя. Сюда относятся верхние горизонты

пещер южной Франции с фауной современного типа, для которой осо-

бенно характерно присутствие благородного оленя, занявшего здесь

место северного оленя более ранних поселений. Эта пора, получившая

затем название азильской эпохи, лучше всего представлена стоянкой

Мае д'Азиль. Для нее характерен дробный кремневый инвентарь с такими

типичными формами орудий, как маленькие округлые скребочкн

и заостренные пластинки с притуплённой спинкой „в форме клинка

перочинного ножа". В общем такой инвентарь сохраняет более или

менее мадленский облик и близко стоит к упомянутым выше стоянкам

типа Шалэ.

Здесь, кроме того, как известно, встречаются окрашенные гальки,

небольшие плоские, грубо вырезанные гарпуны из рога благородного

оленя с отверстием в основании (сменяющие в этих горизонтах

пещер прежние прекрасные гарпуны из рога северного оленя) и немно-

гочисленные другие орудия из кости, принадлежащие к простейшим

типам.

2. Пора благородного и северного оленя. Последний здесь встре-

чается, но в небольшом количестве, вероятно на пути к исчезновению.

Много благородного оленя. Богатый инвентарь в виде кремневых орудий

н обработанной кости — многочисленные гарпуны, иглы и пр., относя-

щиеся к мадленским типам. Многочисленные изображения, выгравиро-

ванные на кости. Типичный памятник этой поры — грот Лортэ, давший

значительное собрание подобных находок.

3. Пора северного оленя. К данной группе относится целый ряд

пещерных поселений во главе с пещерой Гурдан, где были собраны

разнообразные изделия из кости и рога. В верхних горизонтах тех же

отложений обычны еще гарпуны, но в нижних они исчезают. Особенно

много остатков северного оленя.

284

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

4. Пора дикой лошади. Бизон и дикая лошадь здесь численно пре-

обладают, тогда как остатки северного оленя сравнительно редки.

Довольно часто встречаются изделия из слоновой кости (бивня мамонта).

5. Пора бизона. Много остатков дикой лошади, быка, мамонта.

Изделия из слоновой кости обычны. Отсутствует целый ряд типов орудий

из кости, характерных для ранее перечисленных горизонтов, нет гарпу-

нов, игл. Нет также гравированных изображений на кости; в искусстве

господствует рельефная и скульптурная техника.

Приведенные наблюдения, представляющие некоторый интерес,

поскольку они намечают определенные факты в отношении ряда пещер

южной Франции, все же дают значительно меньше, чем они могли бы

дать, главным образом потому, что во всем этом построении мало учи-

тываются сами вещественные остатки палеолитической эпохи. Еще менее

удовлетворительной с этой точки зрения является предложенная в те же

годы классификация, построенная на явлениях, связанных с так

называемым палеолитическим искусством, где „глиптический" период,

то есть период господства обработки кости в художественных формах,

делится на азильское, лортэтское, гурданское, папальское время —

эпохи, более или менее отвечающие намеченным выше этапам. При-

ходится сказать, однако, что ряд неточностей и прямых ошибок делает эту

классификацию вообще мало пригодной для какого-либо использования.

В отношении названных выше „эпох" позднего палеолита нельзя

забывать, что, являясь первыми, и с этой стороны, несомненно, заслу-

живающими внимания, попытками разобраться в материале, добытом

исследованиями пещер, —• они все же, к сожалению, очень мало внесли

существенного в представление о развитии первобытного общества

в соответствующий период.

Заслугой Г. Мортилье было то, что в разработанной им хроно-

логической классификации памятников позднего палеолита он стал на

иной путь, положив BI ее основу наблюдения над тем, что можно назвать

производственными признаками. В его построении был учтен характер

вещественных остатков и! условия их залегания в пещерных местонахож-

дениях Франции. В результате более глубокого изучения ему удалось

доказать, что две группы стоянок — стоянки типа Верхней Ложери

и Мадлен — относятся в действительности не к одному времени, как

думали раньше, а представляют последовательные этапы развития

палеолитической культуры века северного оленя.

Древняя пора века северного оленя, для которой характерной осо-

бенностью является решительное преобладание использования кремня над

применением кости, играющей здесь второстепенную роль, была названа

солютрейской эпохой. Как тип для нее было вьгбрано известное посе-

ление Солютре в департаменте Сены и Луары, где в течение долгого

времени существовал обширный лагерь охотников на дикую лошадь

и северного оленя. Правда, к собственно „развитой" солютрейской эпохе

относится, как на это указывалось, только часть отложений названной

стоянки, так как основной ее слой с главной массой скоплений культур-

ных остатков принадлежит, видимо, к несколько более раннему времени

того же позднего палеолита. Более поздней поре было присвоено назва-

ние мадленекой эпохи.

Тем самым, очевидно, была в известном приближении намечена

определенная последовательность в развитии культуры позднепалеоли-

тического населения Европы, исходя по существу из довольно пра-

вильной оценки преемственности и общего характера этого процесса.

Однако, с точки зрения современных западноевропейских археологов.

ПЕРВОБЫТНАЯ РОДОВАЯ ОБЩИНА'

в таком построении была допущена крупная ошибка, поскольку оно

игнорирует стоянки типа Ориньяк во Франции, Монтэгль и Спи в Бель-

гии, которые должны быть поставлены в самом начале позднего

палеолита.

В настоящее время пещера Ориньяк, ставшая известной еще с сере-

дины XIX в., рассматривается как типичный памятник так называемой

ориньякской эпохи, которой начинается история позднего палеолита

Европы. Однако в действительности, как показано ниже, этот вопрос,

имеющий весьма существенное значение для истории первобытного

общества на территории Европы, является далеко не таким простым,

как это рисуется в работах современных буржуазных ученых.

Таким образом, позднепалеолитическое

время на территории Ев- Четыре

ропы в современной археологической литературе подразделяется обычно „эпохи"

на четыре „эпохи": ориньякскую, солютрейскую, мадленскую и азиль-

скую.

К последней, азильской, поре относятся самые верхние горизонты

пещерных стоянок Европы и соответствующие им по времени стойбища

на открытых местах, остатки которых обычно связаны с самыми верх-

ними напластованиями лёсса. На основании фауны, представленной

здесь уже исключительно современными видами животных, азильские

памятники приходится относить -ко времени, переходному от древне-

четвертичной к современной геологической эпохе, или, скорее, уже

к началу этой последней.

Что касается так называемых ориньякских местонахождений, то

именно этого рода вещественными остатками, а не остатками солютрей-

ского типа (как полагали археологи старой школы) должно начинаться,

с точки зрения современных западноевропейских авторов, позднепалео-

литическое время по крайней мере на территории Франции и прилегаю-

щей части Европы.

Тем не менее, как мы увидим ниже, существование особой ориньяк-

ской „эпохи", начинающей собой историю позднего палеолита, вызывает

в настоящее время серьезные сомнения. В дальнейшем будет изложено

то, что составляет в археологии эту, нужно сказать, нелегко разрешимую

проблему.

Насколько, однако, является приемлемой периодизация данной Вопрос о так

исторической ступени, предлагаемая буржуазной археологией, если к ней

называем0Й

подойти с точки зрения тех изменений, которые, очевидно, должны были

пе

ац°

иметь место в самой культуре, в самом общественно-хозяйственном позднего

строе первобытного общества в условиях позднепалеолитической эпохи? палеолита

Другими словами, в какой мере те явления, которые удается подметить

в характере вещественных остатков позднего палеолита, могут, действи-

тельно, служить показателем процессов, совершавшихся внутри самого

общества в связи с развитием его производительных сил, с растущей

продуктивностью охотничьего хозяйства, совершенствованием способов

лова, изменением и усложнением организации труда внутри производ-

ственных единиц, первобытных общин и т. д., как и их собственно

общественной структуры?

Наконец, какие именно признаки следует положить в основу чле-

нения позднего палеолита — периода времени, исчисляемого, во всяком

Как мог уже заметить читатель, автор не пользуется в настоящей книге

такими широко распространенными понятиями, как „нижний" и „верхний" палеолит,

в применении к соответствующим периодам палеолитической истории человечества.

Автор полагает, что подобная терминология, очевидно, не отвечает нашему понима-

нию исторического процесса. В ней приходится видеть пережиток весьма упрощен-

ных, заимствованных у геологии представлений о задачах археологии как науки.

286 ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

случае, несколькими десятками тысяч лет, — используя для этой цели

дошедшие до нас вещественные остатки, на которых, собственно, мы

единственно и можем строить сколько-нибудь достоверные заключения

в отношении этого отдаленного периода человеческой истории?

Все эти вопросы, очевидно, требуют своего разрешения, если не

стать на путь чисто формального изложения фактов.

Нельзя, прежде всего, не отметить того существенного обстоятель-

ства, что так называемые „эпохи" позднего палеолита занимают в общей

картине развития первобытного общества совершенно иное место, чем

ранее нами охарактеризованные — шелль, ашель и мустье. Последние,

как видно из изложенного выше, приходится рассматривать как большие

этапы развития первобытного общества, которые это общество должно

было пройти повсюду, на всем земном шаре, вне зависимости от гео-

графических и природных условий.

В отличие от этого памятники позднего палеолита имеют так

много общих черт, являются настолько близкими во всей своей массе,

что их естественно было бы также объединить в единое целое как

витии палеолитической культуры характеризуется, в частности, значитель-

ным усложнением кремневого инвентаря, возникающей обработкой кости

и т. д. Нельзя отрицать, что орудия труда, дошедшие до нас в стоянках

позднего палеолита Европы и Северной Азии в виде различных изделий

из камня, рога и кости, играли весьма важную производственную роль

в рассматриваемое нами время. Кремень как исходный материал для

изготовления всякого рода орудий, связанных в особенности с обработкой

дерева, кости и пр., должен был представлять в позднем палеолите не

меньшую важность, чем в предшествующие эпохи „древнего каменного

века". Более того, можно сказать, что новые формы использования

этого материала, раскрывающиеся на ступени позднего палеолита,

обусловили в значительной степени самую возможность развития новой

техники в ее наиболее существенных сторонах — обработке кости,

дерева, шкур животных и т. д.

Применение того же кремня, наряду с костью и рогом, в изготов-

лении охотничьего вооружения — наконечников копий и дротиков, гар-

пунов, охотничьих ножей и кинжалов — явилось, несомненно, очень

важным моментом в растущем совершенствовании средств охоты. Учиты-

вая все сказанное, следует признать, что возникавшие в то время виды

изделий — разнообразные орудия из камня и кости — определили

своим появлением поздний палеолит как эпоху расцвета охотничьего

хозяйства, имевшего своей базой массовую охоту на определенные виды

животных.

Однако было бы очень трудно видеть в появлении несколько

лучше сделанных наконечников копий или гарпунов и в других подобных

фактах такие специфические признаки, которые, являясь достаточными

показателями изменения общественно-хозяйственного уклада первобыт-

ного общества, тем самым могли бы быть положены в основу хроноло-

гического расчленения позднего палеолита в смысле названных выше

„эпох".

Нельзя не считаться с тем, что при весьма еще относительно несо-

вершенных технических средствах охота в то время не могла не являться

делом коллектива, всей охотничьей общины или по крайней мере муж-

ской ее части. Продуктивность охоты на крупных животных — при том

массовом характере, который она здесь имела, судя по огромным

скоплениям остатков охотничьей добычи на местах позднепалеолити-

ПЕРВОБЫТНАЯ РОДОВАЯ ОБЩИНА

287

ческих поселений, — не могла не быть в гораздо большей степени

результатом облав, загонов, широкого использования различного

рода ловушек и западнёй, чем следствием изощренности ловкого

охотника.

Остатки десятков тысяч лошадей, сохранившиеся в виде трофеев

охоты на месте охотничьего поселения Солютре во Франции, многих

сотен зубров в Амвросиевке (Донбасс), множества мамонтов в Пржед-

мости в Моравии и другие подобные факты рисуют, очевидно, такую

охоту, продуктивность которой определялась не известным совершен-

ствованием формы наконечников из того или иного материала, —

&отя, конечно, и это должно было играть свою роль, — а приемами

массовой охоты. На нее первобытная охотничья группа затрачивала всю

свою энергию, весь свой опыт, накопленный многими поколениями

в чрезвычайно трудных условиях борьбы с окружающей природой.

Из сказанного следует сделать вывод, что основанная на признаках

типологического порядка, без учета исторической значимости этих

признаков, хронологическая группировка памятников, которой обычно

пользуются для изложения известного в настоящее время материала по

интересующему нас периоду, не является продуманной и обоснованной

схемой развития первобытного общества, которая могла бы быть принята

без весьма существенных дополнений и поправок.

Если принять во внимание весь наличный фактический материал, Три

представляется все же возможным, по соображениям, которые будут

изложены ниже, разделить, ,по крайней мере для значительной части

территории Европы, историю позднепалеолитического общества на три

хронологических отрезка.

Раннюю пору позднего палеолита, или так называемую ориньяко-

солютрейскую эпоху, можно рассматривать по ряду признаков как время

сложения позднепалеолитического', раннеродового общества. Данная по-

ра характеризуется преимущественно более или менее оседлым типом

охотничьего хозяйства, в котором чрезвычайно большую роль во всей

приледниковой полосе Европы играла еще весьма продуктивная охота

на мамонта.

Следующее за этим время, соответствующее времени мадлена, или

поздней поре позднего палеолита, связано, по крайней мере в некоторых

частях Европы, с своеобразным хозяйственно-бытовым укладом охотни-

ков-номадов.. Его отличают появление многообразных (видов оружия

и всякого рода приспособлений, сделанных из кости и рога преимущест-

венно северного оленя, большое усложнение кремневого инвентаря, рас-

цвет изобразительного творчества и пр.

Наконец, третья, заключительная, пора позднего палеолита совпа-

дает, в основном с так называемой азильской эпохой. Это время, когда

охотничье хозяйство позднепалеолитического общества приходит в замет-

ный упадок и на смену ему начинают выдвигаться иные источники добы-

вания средств к существованию, которые получают преимущественное зна-

чение уже в последующую эпоху родового общества, в раннем неолите.

Нельзя забывать, однако, что такая хронологическая схема имеет

реальное значение для позднепалеолитического времени только в усло-

виях приледниковой Европы, отчасти, несомненно, и приледниковой Азии

(Сибири). Судить о том, в какой мере приведенная выше периодизация

может быть приложима к истории первобытного общества на всех мате-

риках, в различных условиях природной среды, можно лишь при учете

тех своеобразных природных условий, которые отличали территорию

Европы и Азии, их более северные широты, в это, так называемое

288

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

вюрмское время. В позднее время плейстоцена на приледниковых про-

странствах северного полушария создавалась для жизни человеческого

общества обстановка, совершенно отличная от той, которая имела место

на юге, даже в.ближайших областях, в Крыму, Закавказье и на полу-

островах Средиземного моря, где влияние ледниковой эпохи на климат,

а также на животный и растительный мир не могло быть особенно

заметным. Как ни мало изучены вещественные остатки, относящиеся ко

времени позднего палеолита, на других территориях земного' шара можно

считать установленным, что у первобытных общин, населявших в эту

эпоху южные окраины Европы, значительную часть Азии и всю Африку,

их хозяйственная жизнь и их материальная культура, сохраняя много

общих черт с тем, что мы знаем для приледниковой Европы, приобре-

тали все же несколько иные формы. В этом должно было, очевидно,

сказаться влияние природной обстановки, характерной для субтропичес-

ких и тропических широт Старого света, с их мягким климатом, богатой

и разнообразной растительностью, свойственным им миром животных.

некоторые черты материальной культуры

позднего палеолита

Поселения позднего палеолита в приледниковой полосе северного

•полушария сохраняют черты стойбищ первобытных охотников на ма-

монта, сибирского носорога, дикую лошадь, северного оленя, быка —

стойбищ, которые становятся известными на территории Европы уже

в предшествующее время, в эпоху мустье.

Но переход к позднему палеолиту здесь отмечен и рядом новых яв-

лений. Сам этот переход нельзя не рассматривать как определенно выра-

женный перерыв постепенности, переход от одного состояния первобытного

общества к другому. То, что отличает уровень развития общества на

этой ступени, — обработка кости и рога, появление неизвестных раньше

видов орудий, оружия, утвари, зарождение изобразительного творчества

и пр., связанные, несомненно, с значительным расширением в условиях

позднего палеолита материальных потребностей человека и средств их

удовлетворения, — не может быть понято вне внутренней обусловлен-

ности исторического процесса, прежде всего значительного роста про-

изводительных сил первобытного общества, где главную, определяющую

роль играла охота.

Чем должно объяснить смену одной исторической эпохи другой,

•одних форм материальной культуры другими, характерными для позднего

палеолита Европы и Северной Азии, — об этом придется говорит» особо.

Здесь существенную роль, очевидно, должно было сыграть улучшение

приемов охоты, большая ее продуктивность, явившаяся, однако, резуль-

татом не только известного прогресса в охотничьем вооружении. Новые

формы хозяйственной деятельности, которые мы считаем возможным

относить ко времени позднего палеолита, не могут быть поняты, если

их не связывать с изменением характера самого производственного

коллектива — первобытной общины.

Новые Во всяком случае, значительные успехи в различных областях произ-

приемы водства в эпоху позднего палеолита становятся возможными, очевидно,

°к'ммня

И в пе

очередь, благодаря прогрессу техники, в которой главное место

продолжают занимать изделия из кремня прежде всего потому, что

они составляют основной набор орудий труда, применявшихся людьми

позднего палеолита для обработки разнообразных иных материалов.