Ершова Г.Г. Древняя Америка: полёт во времени и пространстве. Мезоамерика
Подождите немного. Документ загружается.
уастек на самом деле был жрецом покровителя воинов Тескатлипоки, он без труда справился с много-
численным противником. Эта победа не столько обрадовала, сколько перепугала Уэмака. Тем не менее,
он вынужден был устроить праздник. Тескатлипока воспользовался этим, чтобы перепоить тольтеков и
ввести их с помощью барабанного ритма, специального пения и особых танцев в состояние массового
гипнотического психоза. Затем он привел невменяемую толпу к ущелью с рекой, и люди в безумном
танце начали сталкивать друг друга в пропасть. Это продолжалось с захода солнца до полуночи.
Помимо этого, самого яркого, легенды описывают еще несколько спровоцированных Тескатлипокой
случаев массового психоза, в результате чего гибли толпы тольтеков. Судя по всему, этот древний
мексиканский жрец — реальный исторический персонаж — обладал удивительными гипнотическими
способностями и поразительным умением манипулировать массами. Над Толланом нависли ужас и
паника. Извержения вулканов (горящие горы и летящие камни), болезни, порча пищи — все
приписывалось действиям всесильного Тескатлипоки. По словам тольтеков, колдун появлялся то в
виде высоко летящей белой птицы, пронзенной стрелой, то в виде старухи, которая могла торговать
чем-либо, могла печь лепешки — но непременно подманивала к себе людей, что приводило их к
гибели. Народ явно перестал верить — и Кецалькоатлю, и в Кецалькоатля.
Далее история несчастного правителя и жреца Кецалькоатля становится еще более запутанной. Около
999 года он покидает Тулу, поскольку в глазах населения именно он становится олицетворением всех
бед и несчастий. Его извечный враг Тескатлипока продолжает свои победоносные происки. Но и уход
Топильцина из Тулы отнюдь не напоминает отбытие святого миротворца. Согласно историческим
легендам, он сжег все «дома из серебра и перламутра», упрятал в глубоких пещерах и неприступных
ущельях самые ценные предметы, уничтожил плантации деревьев какао, разогнал в другие земли
священных птиц кецаля и кичоля, перья которых имели наивысшую ценность среди тольтеков. И
только тогда, прихватив с собой различные технические приспособления для плавки металла,
обработки камней, нанесения росписей и прочие инструменты, он покинул Толлан и направился
сначала в Куаутитлан. Устроившись на отдых под огромным деревом с могучим стволом, Топильцин
попросил зеркало, чтобы посмотреться в него, — и увидел себя не таким молодым, как хотелось бы. В
припадке злости (отнюдь не печали) изгнанный правитель начал метать камни в ствол дерева с такой
силой, что они застревали в коре. В результате местность была названа «Старый Куаутитлан».
Отыгравшись на дереве, Топильцин под звуки флейт двинулся дальше. И тут на его пути по-
пался камень. Топильцин уселся на камень, опершись на него руками, и горько заплакал. В результате
на камне остались отчетливо отпечатанными следы его слез, рук и... зада. Место, тем не менее, было
названо Темакпалько — «Там, где следы рук».
Но в пути его нагнали гонцы из Толлана. Обнаружив исчезновение ценностей и, главное, технических
приспособлений и инструментов, Тескатлипока выслал отряд. Кецалькоатль, завидев посланцев, велел
выкинуть в воду все унесенные с собой украшения и драгоценности. Технические же приспособления у
него были отняты и возвращены в Толлан.
Но Тескатлипока решил раз и навсегда избавиться от истеричного Кецалькоатля. По всей видимости, в
свите бежавшего Топильцина был осведомитель, который регулярно доносил Тескатлипоке обо всем,
что происходило в пути. Этим «своим человеком у Кецалькоатля» был, по всей видимости, весьма
приближенный придворный, отвечавший за перьевые уборы жреца Пернатого Змея. Занимая столь
ответственный пост, этот человек обладал и большим влиянием на Кецалькоатля, подталкивая его к
принятию зачастую пагубных решений. Так, например, отряд оказался высоко в горах, где погибли
люди, физически не приспособленные к тяжелым переходам. Прежде всего это были карлики и
горбуны, составлявшие особую группу в свите правителя. Надо сказать, что эти люди отнюдь не были
шутами в европейском понимании при-днорной челяди. В Мексике на карликов накладывались особые
ритуальные функции, связанные с религиозными представлениями о священной прародине и
божественных предках. Поэтому можно понять горе Кецалькоатля, отпе-наншего и оплакивавшего
умерших.
Топильцин бежал все дальше и дальше, стремясь добраться до заветного Тлиллана-Тлапаллана.
Тескатлипока не оставлял его вне поля зрения и решил продолжить психологическую войну,
воспользовавшись информацией об излишне эмоциональном отношении изгнанника к своему возрасту.
Прикинувшись стариком, он явился к резиденции Топильцина и велел передать, что «может сделать
так, что тот увидит собственное тело». При этом добавил, что должен сделать это лично. По всей
видимости, страсть Кецалькоатля к самолюбованию была известна колдуну и тот был уверен в успехе.
После недолгих переговоров Тескатлипока был допущен к Топильцину и предложил тому по-
смотреться в заранее приготовленное «двойное зеркало размером в человеческое лицо». Легенда не
указывает других технических деталей, но эффект этого янно кривого зеркала был потрясающим.
Увидев свое отражение, Кецалькоатль перепугался: дряхлое тело, глубокие морщины, провалившиеся
глаза, уродливое обвисшее лицо... «Если таким меня увидят мои подчиненные, они разбегутся!» —
воскликнул он в отчаянии. А Тескатлипока забрал свое зеркало, попрощался и ушел. Эффект был
достигнут: несчастный от осознания соб-
ственной дряхлости и разрушительной силы времени Топильцин «впал в глубокую печаль». Следует
заметить, что столь трепетное отношение этого персонажа к своему возрасту не очень понятно —
известно, что его жизнь продлилась не более одного календарного цикла в 52 года. Однако, известно,
что у некоторых мексиканских народов в древности существовало правило убивать тех, кто дожил до
52 лет, так как потом «они превращались в колдунов». Вместе с тем, за этим событием должен стоять и
иной, пока еще тайный для нас подтекст, построенный на игре слов, поскольку, как уже упоминалось,
само имя Тескатлипока означает «Дымящееся Зеркало».
А дальше было еще хуже: хранитель перьевых уборов обрядил Кецалько-атля в парадный наряд, укрыв
ему лицо красивой маской, — и тот, обрадовавшись, согласился в таком виде выйти на люди. Затем к
нему подослали «друзей» с угощением — крепким напитком пульке. Несмотря на предпраздничный
пост, они стали спаивать Топильцина и его ближайшую свиту. Тот выпил сначала четыре чаши, а затем
пятую — «жертвенную». После чего, совсем опьянев, затянул горестную песню:
Мой домик, свитый из перьев кецаля, Из желтеньких перьев птички-трупьяла, Мой домик, сплетенный из веток коралла,
Покину я вскоре. Аи, какой я! Ай-ай-ай!
Затем велел позвать свою старшую сестру, постившуюся в затворничестве. По всей видимости, это
была не родная сестра, а двоюродная по отцу, так как у его прямых родителей детей больше быть не
могло. Но поскольку в соответствии с системой родства индейцев двоюродная сестра по отцу счита-
лась родной, легенда называет ее просто сестрой по имени Кецальпетатль. Итак, к Кецалькоатлю
привели ничего не подозревавшую кузину, и тот предложил ей выпить. После пятой, «жертвенной»
чаши пульке «друзья» затянули песню:
О, ты, Кецальпетатль,
Сестра моя,
Куда отправилась в рабочий день?
Напьемся же теперь.
Ай-ай-ай!
Согласно некоторым версиям легенды, Топильцин даже вступил со своей сестрой в неподобающую
связь. Этим он нарушил принятые правила, что автоматически превращало его в изгоя.
Так или иначе, пропьянствовав всю ночь, Кецалькоатль забыл о своих религиозных обязанностях — не
пошел очищаться в паровую баню, не стал
264
протыкать шипами кактуса-магея свой пенис в качестве жертвоприношения и вообще до самого
рассвета не выполнил ни одного обряда. С утра его стали мучить угрызения совести, и он сложил
жалобную песню:
Еще меня считала Она, наша мать — Богиня в юбке из змей, Своим сыном. Теперь я плачу.
Придворные тоже разжалобились и покаянно стенали. Кецалькоатль, чтобы окончательно протрезветь,
принял радикальные меры: безвылазно залег в специально заказанный «каменный ящик». Ровно через
четыре дня он вышел оттуда с ясным готовым решением, о чем объявил своим подчиненным: «По-
кончим с прошлым — мы уходим. Прячьте добро — и в путь!» Так они и поступили. Известно, что
двинулись они по направлению к восходящему Солнцу — то есть в сторону моря. Некоторые
полагают, что именно Топильцин пришел на полуостров Юкатан, где жили майя, принеся им культ
Кецалькоат-ля-Кукулькана. Так или иначе, на рубеже I и II тысячелетий Кецалькоатль-человек
исчезает, правда, обещая вернуться. Есть разные версии этого исчезновения, и все они
маловразумительны. Согласно одной из них, он вместе с оставшимися ему верными подданными
двинулся в путь. Дойдя до моря, он построил плот из змей и поплыл к земле черного и красного цвета,
Тлиллану-Тлапаллану — земле мудрости, и исчез в морских глубинах. Согласно другой версии, он
также добрался до морского берега, потом разжег огромный костер и бросился в него. При этом из
языков пламени вылетело множество удивительных красивых птиц, воплощавших проявления духа
Кецалькоатля. Сам же правитель превратился в утреннюю Венеру — правительницу времени.
Нет сомнений в том, что Кецалькоатль, проиграв в борьбе за власть, вынужден был бежать и погиб.
Как это произошло? Он мог замерзнуть вместе со своими карликами в горах. Он, как житель
высокогорий, запросто мог утонуть в Мексиканском заливе, пустившись в плавание на плоту или
лодке. Его мог убить или отравить агент Тескатлипоки. Все тот же хранитель перьевых уборов вполне
был способен убедить Топильцина «уйти к богам», то есть принести себя в жертву с целью «спасения
народа и веры».
Тольтеки после Кеиалькоатля
Так или иначе, Се-Акатль Топильцин Кецалькоатль уходит с политической и исторической арены —
но остается могущественное тольтекское государство. В X веке столица тольтеков Тула объединила
под своей властью достаточно боль-
шие территории центральной Мексики. По-видимому, новая держава претендовала на
восстановление былой славы Теотиуакана, так как именно тольтеков последующая традиция
восприняла как носителей высокой древней культуры.
В X веке военные отряды тольтеков, расположенные на южных землях, граничащих с майя,
подчинили себе отдельные группы майя на Юкатане и в горной Гватемале. Стали возникать новые
города-государства: Чичен-Ица, Уш-маль, Майяпан, Ишимче. Именно этот факт позволил
некоторым историкам предположить, что Кецалькоатль не погиб и добрался-таки до «земли
мудрости».
Власть в Туле-Толлане после бегства Кецалькоатля перешла в руки Мат-лакшочитля, затем
Науйоцина, Матлакоацина и т. д. Всего тольтекская династия насчитывает десять правителей.
Столица продолжала процветать, пока в 1200 году не была разрушена и сожжена новой волной
диких чичимеков, пришедших с севера. После этого в долине Мехико и прилегающих долинах
сложилось следующее соотношение сил: в Кулуакане проживали тольтеки-колуа, а в остальных
городах — представители племен, мигрировавших позднее. В Тенайуке поселились собственно
чичимеки, в Шалтокане — отоми, в Коатлин-чане и в Тескоко — аколуа, а в Аскапоцалько —
тепанеки.
Последним правителем тольтеков стал Уэмак, по-видимому, состоявший в определенном родстве
с тем самым Уэмаком, дочь которого стала жертвой происков Тескатлипоки. Он долго находился
у власти — целых 76 лет. В его правление случилось немало бед, включая семь голодных лет.
Судя по всему, общество тольтеков находилось в глубоком кризисе. Начались массовые чело-
веческие жертвоприношения, нарастали внутренние распри. Тольтеки уже не смогли
противостоять очередному вторжению чичимеков. В 1156 (1168) году престарелый Уэмак
переносит столицу в Чапультепек (ныне парк на западе Мехико) и... совершает ритуальное
самоубийство. Это было последнее обращение тольтеков к своим богам.
Астеки, оказавшиеся в Туле, так описывали в своих преданиях великолепие этого города:
«Много всего было в Туле, много вещей оставили нам тольтеки. Но не только это
свидетельствовало об их присутствии. Там, в Туле-Шикотитлане, были их пирамиды,
сооруженные ими холмы. Повсюду видны, повсюду бросаются в глаза остатки их глиняных
сосудов, их чаш и их фигурок, их кукол и безделушек, их браслетов, повсюду видны их следы.
Действительно, там жили все вместе тольтеки. Тольтеки были искусными умельцами. Говорят,
они мастерски делали плюмажи и умели искусно склеивать перья. Из поколения в поколение
передавали они искусство составления мозаики из перьев, изобретенное ими самими. Поэтому с
давних времен им заказывали щиты и знаки, называемые апанекайотль. Благодаря этому
искусству, полученному в наследство, и существовали знаки отличия. Их делали удивительно
красивыми, склеи-
вая перья. Мастера умели искусно их располагать и вкладывали в это дело всю свою душу,
обращенную к богу. Все, что они делали, было великолепным, замечательным, достойным
восхищения. Они были богатыми, поскольку их искусство быстро давало возможность
разбогатеть. Поэтому теперь о тех, кто быстро добивается богатства, говорят: это сын
Кецалькоатля, и Кецалькоатль его господин. Такими были и так жили тольтеки».
Тольтеки и не подозревали, что стали виновниками появления одной из самых запутанных
исторических загадок: загадки Кецалькоатля — божества или человека, ушедшего в 999 году и
обещавшего вернуться.
Как следует из приведенных исторических легенд, Кецалькоатль-человек, жрец Кецалькоатля-
божества, бежал на восток, а затем уплыл за море или вознесся на небо, чтобы якобы когда-нибудь
вернуться. Судя по всему, этот миф был весьма популярен среди индейцев. Это не случайно,
поскольку Кецалькоатль (он же Пернатый Змей) в качестве астрономического объекта —
Млечного Пути — действительно обладает такой характеристикой, как повторение циклов
появления в определенной позиции в соотношении с Солнцем. На языке майя это понятие
передается словами «оборот», «возвращение по кругу». Пикантности в эту запутанную ситуацию
добавило появление в древних изображениях связанного с Солнцем божества с рыжей (красной)
бородой в качестве символа лучей. При появлении в Мексике рыжебородых испанцев этот
признак получил однозначное толкование у утративших древние знания индейцев: божественный
Кецалькоатль вернулся. Испанцы некоторое время активно использовали эту мифологическую
путаницу при завоевании Мексики и Гватемалы. Хорошо еще, что никто во времена конкисты не
знал об Эйри-ке Рыжем, появление которого в Гренландии точно совпадает с годами правления и
ухода Топильцина Кецалькоатля.
ГЛАВА 12
АСТЕКИ: СОЗДАТЕЛИ ГОСУДАРСТВА НОВОГО ТИПА
XII веке из-за неурядиц и мощного натиска северных варваров созданное тольтеками государство
погибло. После падения Тулы-Толлана в основном науаязыч-ные беженцы из столицы тольтеков
обосновались в южной части долины Мехико в городах Кулуакан и Шико — островках цивилизации
среди диких полчищ чичимеков, которые быстро заполнили всю долину. Чичимеки — это
собирательное название, включавшее любую группу «варваров», к которым относились и дикие
кочевники — охотники и собиратели, и оседлые земледельцы, среди которых были и собственно
астеки. В конце концов общины оставшихся тольтеков вынуждены были смешаться с настырными и
голодными чичимеками — отсюда и возникли астеки, сформировавшие позже огромную «империю».
Астеки и до сих пор считаются наиболее многочисленным народом Мексики.
Астеки (или, как было принято произносить, ориентируясь на немецкое произношение, ацтеки),
жившие в центральной Мексике, стали сразу после открытия Америки своеобразным символом
обитателей Нового Света. Яркость красок, пышность обрядов, богатство правителей столичного
Теночтитлана, отвага воинов — все это поражало впечатление европейцев, заставших самый расцвет
этой последней американской цивилизации.
Откуда появилось название
«астеки
Легенда, объясняющая самоназвание этого народа, гласит, что последним покинутым племенем местом
было озеро Астлан, что означает «Место цапель». И потому жители Астлана именовали себя
«астеками». Еще их иногда именуют науа, поскольку именно так называется астекский язык,
относящийся к юто-астекской лингвистической семье.
Известно и другое название — мешики. Оно возникло от имени вождя, возглавлявшего тех, кто
добрался до Чапультепека, что рядом с озером Теско-ко в долине Мехико. Появившиеся в XVI веке
испанцы записали это название как mexicas, при этом испанская буква х использовалась для передачи
звука «ш». Однако этот звук, нехарактерный для испанского языка, вскоре был заменен на «х» —
именно так он звучит в названии страны — Мехико (Mexico). Однако в других языках латинскую букву
х произносили, согласно правилам, как «кс», и в результате мы получили название Мексика, в котором
лишь с трудом улавливается родство с мешиками.
Существует и еще одно название этого народа — теночки. Оно возникло благодаря вождю по имени
Теноч, избранному народом в 1247 году для правления в Кулуакане. Разобравшись с названиями,
вернемся к истории астеков.
На момент выхода из Астлана, что, по всей видимости, произошло в начале XIII века, астеки
представляли собой племенное образование, управлявшееся советом старейшин, военных вождей и
жрецов. Фратриально-племенная структура предполагала наличие 20 родов с выборными
должностными лицами. Роды объединялись в фратрии.
В долине Мехико они сразу же столкнулись с тольтекско-чичимекскими группами, которые явно не
обрадовались пришельцам. На какое-то время пришлось пойти вассалами к тепанекам, жившим в
Кулуакане, воюя с их противниками. За это астекам были выделены земли в районе Тисапана, к югу от
Мехико. Как повествует история, далекий от великодушия правитель тепане-ков Ачитометль почему-
то надеялся, что с астеками покончат кишевшие в этих местах змеи. Не вышло. Из хроник следует, что
«астеки очень обрадовались, увидев змей, и всех их зажарили. Их зажарили всех, чтобы съесть. Всех их
съели астеки». В этот период племенем заправлял, по всей видимости, один из бессменных жрецов по
имени Уицилопочтли. В те времена важную роль играли «жрецы-носители идолов», и прежде всего
Уицилопочтли. После того как астеки под его руководством удачно обосновались в Тисапане, он
решил расширить свое влияние и приказал: «Мы не останемся здесь, а пойдем дальше, где находятся
те, кого мы победим и над кем будем властвовать. Мы не будем церемониться с кулуаканцами, а
объявим им войну».
268
В 1323 году произошла жуткая история, которая позволяет предположить, что приказы тогда исходили
отнюдь не от бога. Астеками командовал вполне земной, достаточно амбициозный и, не исключено,
сексуально и психически ущербный человек, поскольку следующим его распоряжением стало за-
получить дочь Ачитометля: «Я вам приказываю попросить у Ачитометля его отпрыска, его юную дочь,
его собственную любимую дочь. Я вам ее отдам...» Астеки (делегацию, по всей видимости, возглавлял
сам Уицилопочтли) попросили у правителя дочь, намекнув, что она станет богиней: «Мы все умоляем
тебя отдать твое драгоценное ожерелье, твое перо кецаля, твою юную доченьку, благородную
принцессу, нашу внучку. И жить она будет у нас в Тисапане». Ачитометль опрометчиво согласился,
видимо, рассчитывая на какую-то военную выгоду. Но он недооценил своих подопечных. Заполучив
девушку, убогий Уицилопочтли приказал: «Убейте, я вам приказываю, дочь Ачитометля и сдерите с
нее кожу. А когда кожа будет содрана, наденьте ее на жреца. А затем пошлите за Ачитометлем».
Трудно заподозрить в наивности коварного Ачитометля, но ему и в голову не пришло ждать такой
циничной подлости от новоявленных родственников. Готовясь к торжествам, радостный отец
отправился в Тисапан. Однако когда перед храмом рассеялся дым копала, он понял, каким образом его
дочь «стала богиней».
Трудно сказать, на что именно рассчитывал интриган Уицилопочтли, но реакция правителя тепанеков
была вполне предсказуемой. Придя в себя, он воскликнул: «Что же это за люди? Видите, что они
сделали с моей дочерью? Убьем же их, покончим с ними, пусть умрут все эти нечестивцы!»
Уицилопочтли отдал приказ астекам бежать, приправив его очередными пророчествами и обещаниями
благоденствия. Тепанеки начали яростно преследовать бывших союзников, вытесняя их со своих
территорий. Наконец им удалось загнать сторонников Уицилопочтли в жалкое болото в долине
Мехико, где находился один-единственный источник питьевой воды. В этом никому не нужном болоте
и свершилось последнее пророчество: «И прибыли они туда, где возвышался нопал. И с радостью
увидели, что среди камней возвышался нопал, а на его вершине сидел орел. Он рвал что-то своими
когтями и пожирал. Увидев асте-ков, орел кивнул головой. Издали наблюдали они за орлом и за его
гнездом из великолепных перьев. Там были перья синей птицы, перья красной птицы, все они были
драгоценными. Повсюду валялись также головы различных птиц, их лапы и кости». Трудно сказать,
было ли это мистическое наущение Уицилопочтли, но событие было расценено как божественное
знамение для основания поселения. Во-первых, отсюда астеков никто не гнал. Во-вторых, здесь было
много змей, которыми они не брезговали в голодные времена. В-третьих, имелся источник пресной
воды. И в-четвертых, были заросли нопала, сплошь покрытого вкусными сочными плодами, величиной
с крупную сливу. Эти плоды
обладают великолепными свойствами: они великолепно утоляют жажду и, кроме того, при самой
немыслимой жаре остаются очень свежими и прохладными. Со временем образ этого райского
местечка, увиденного измученными путниками, превратился в герб современной Мексики.
А астекам пришлось заняться осушением болот и расчисткой зарослей камыша. На квадратной
площадке рядом с кактусом они основали первое святилище, построив скромный домик, крытый
камышом. Постепенно на слившихся островках возник двойной город, почти лишенный сельской
округи. Возникшее в 1325 году поселение на берегу озера Тескоко стало основой ас-гекской столицы
Теночтитлана. Судя по тому, что вскоре была проведена реформа системы управления, астеки явно
спешили избавиться от возможности появления очередного бога-жреца Уицилопочтли, указания
которого чуть не погубили племя. Теперь во главе племени стоял избираемый старейшинами и
воинами тлатоани — «тот, кто говорит», «оратор». Тлатоани же выполнял и функции верховного
жреца, исключая сторонние «мистические» влияния.
Однако свободных земель в долине было чрезвычайно мало, и астекам приходилось постоянно
бороться за выживание. Астеки достаточно легко перенимали более прогрессивные формы социально-
политического устройства у своих соседей. Обычно это осуществлялось через заключение
благополучных, памятуя трагический опыт с принцессой Кулуакана, династических браков и «мирное»
внедрение на чужие пространства. Точно так же перенимались и культурно-религиозные
представления.
Родоначальником правящей династии Теночтитлана стал избранный сонетом племени Акамапичтли
(1376-1396 гг.), родившийся от брака знатного астекского воина и дочери правителя Кулуакана.
Название Кулуа означает «Место тех, кто имеет предков». Таким образом, тольтекское происхождение
Акамапичтли по матери дало астекам возможность считать себя наследниками великой культуры и
претендовать на гегемонию не только в долине Мехико.
Астеки осваивают долину Мехико
Естественно, что поначалу астеки — храбрые и неукротимые воины — находились в зависимости от
могущественных хозяев долины, которые встречали пришельцев весьма враждебно. Сначала это был
Кулуакан, а затем тепанеки (текпанеки) из Аскапоцалько, державшие под контролем всю долину. В
первой четверти XV века Аскапоцалько стал столицей крупного и развитого государства, обложившего
данью многие города-государства долины Мехико. Однако с помощью военных кампаний и
династических браков астеки постепенно начали оттеснять тепанеков. В 1415 году после смерти
Уицилуитла правителем стал его брат, демократически избранный Чимальпопока («Блестящий
Щит»). С его избрания и утвердилась сложная система династического наследования в государстве
астеков. Согласно этой системе, четыре военачальника, назначенные Высшим советом, избирали
тлатоани — верховного правителя. Они следовали изначальному принципу права наследования по
мужской линии. Преемник власти избирался по своим достоинствам среди братьев умершего
правителя, а если таковых не было, то среди племянников, сыновей братьев. По племенным
представлениям астеков, сыновья братьев обладали тем же родственным статусом, что и собственные
сыновья. Женская линия в расчет не принималась, тем более что тлатоани традиционно брали жен-
аристократок из других городов-государств.
Астеки активно расширяли сферу своего влияния. И одной из главных задач стало полное вытеснение
тепанеков с политической арены. Первые шаги в этом направлении сделал правитель (тлатоани)
Ицкоатль (1428-1440 гг.). При поддержке своего близкого родственника и соратника по имени Тлакаэ-
лель он создал «военную партию», которая возглавила борьбу с тепанеками. В союзе с правителем
Тескоко Несауалькойотлем, которого успели изгнать тепа-неки, астекские войска выступили против
Аскапоцалько и в 1428 году захватили этот город. Таким образом, в 30-е годы XV века города-
победители Теноч-титлан, Тескоко и вынужденно присоединившийся к ним тепанекский Тлако-пан
образовали политико-экономическое объединение, получившее название Тройственного союза. Это
было неравноправное объединение, в котором военная добыча и дань делилась между Теночтитланом,
Тескоко и Тлакопаном в соотношении 2:2:1. При этом Тескоко являлся своего рода Афинами древней
Мексики, центром развития искусств, поэзии, философии и науки. Теночтит-лан можно сравнить с
Римом благодаря наличию четкой социальной структуры, развитого законодательства и судебного дела
и постоянному стремлению к военной экспансии. Тлакопан же оставался зависимым, подчиненным
Теноч-титлану союзником. В Союз входило около 50 городов-государств и подчинялось свыше 400
селений. Согласно списку дани, выделялось 38 провинций. Можно сказать, что это была высшая форма
социальной организации в Мезо-америке, дальнейшее естественное развитие которой было
остановлено появлением испанцев.
К числу основных завоеваний тлатоани Ицкоатля относится захват зон интенсивного земледелия на
юге и севере долины Мехико. Эти победы привели к существенным изменениям в социально-
политическом устройстве складывавшегося государства. Появился земельный фонд, раздел которого
обеспечил земельными наделами лиц, приближенных к власти. Ицкоатль учредил «21 титул
знатности», закрепив родовые привилегии и узаконив особые привилегии за военные заслуги. Совет
старейшин, военных вождей и жрецов был заменен Советом Четырех, высшим совещательным
органом при тлатоани, состоявшим
из его родственников и обладавшим правом выбирать нового тлатоани после смерти предыдущего.
Ицкоатль позаботился и о новой истории для астеков, предварительно приказав уничтожить старые
пиктографические рукописи, в которых астекам и их божествам отводилась слишком скромная роль в
истории долины Мехико. В новой версии было велено возвеличить значение астеков в этой истории
Мехико, а также забыть о примитивном родоплеменном прошлом. Так, например, роль второго
человека при Ицкоатле в астекском государстве отводилась советнику тлатоани сиуакоатлю. Но
поскольку эта должность носила явный племенной характер, то по мере централизации власти и
возвышения тлатоани значение сиуакоатля существенно уменьшилось.
Следующим тлатоани стал Мотекусома I Старший. Он правил с 1440 по 1469 год и прославился как
реформатор и завоеватель. Он успел приумножить земли астеков, добавив немало плодородных
земледельческих территорий, а также присоединив области, богатые полезными ископаемыми. Под
влиянием астекских купцов оказались и многие торговые центры. Естественно, что увеличение
подвластных земель повлекло за собой и соответствующие административные реформы: был введен
особый порядок управления, а также новые нормы продвижения по социальной лестнице. Мотекусома
I заложил основы судебной системы, отличной от родового и общинного права. При этом тлатоани
продолжал сохранять свой обожествленный статус. Вместе с тем, ещу со времун Ицкоатля шел процесс
сосредоточения в руках верховного правителя военной, политической, религиозно-идеологической,
законодательной и судебной власти. Государство астеков все отчетливее приобретало характер восточ-
ной деспотии.
Новое государство требовало и нового идеологического фундамента. Этим фундаментом стала так
называемая «военно-мистическая» идеологическая концепция, согласно которой Солнце являлось
верховным божеством астеков. Подданные верховного божества должны были поддерживать его, а
следовательно весь мир, кровью принесенных в жертву пленников. Человеческие жертвоприношения
при Мотекусоме начали приобретать особый размах. Дело доходило до того, что по взаимной
договоренности с «врагами дома» (Тройственного союза) городами Тлашкалой, Уэшотсинко и Чолулой
постоянно велись «воммы цветов», целью которых была добыча пленников для проведения этого
кровавого обряда. Творческая мысль жрецов не стояла на месте: стали возникать новые виды
жертвоприношений, в том числе «гладиаторские бои», в которых знатный пленник при помощи
мнимого оружия отбивался от четырех по-настоящему вооруженных астекских воинов.
После Мотекусомы I к власти поочередно пришли его внуки — Ашайа-катль (1469-1481) и Тисок
(1481-1486). Ашайакатль продолжил территориальные захваты за пределами долины Мехико. Тисок
процарствовал недолго и
многого сделать не успел. Главной заботой обоих было удержание в подчинении покоренных народов
и подавление восстаний. При Ашайакатле был завоеван и присоединен к Теночтитлану город
процветающих купцов Тлателолко, ближайший сосед столицы астеков. Внуки Мотекусомы
продолжали политику деда, стремясь к централизации власти и развитию имперской государственной
идеологии. Все нововведения закреплялись законодательно.
Выдающимся персонажем астекской истории стал Ауитсотль — третий внук Мотекусомы I. Он
занимал трон тлатоани с 1486 по 1502 год и успел прославиться как выдающийся полководец, при
котором границы Тройственного союза достигли максимально возможных пределов. Под его
руководством астекские войска совершали походы в Оахаку, сумев подчинить на некоторое время
даже сапотеков и миштеков. Добрался Ауисотль и до своих северозападных соседей, попытавшись
разгромить государство пурепеча-тарасков Ми-чоакан. Походы на юго-восточное побережье Тихого
океана принесли астекам области, богатые какао. Если Мотекусому I сравнивают с Юлием Цезарем, то
Ауитсотль, по мнению многих авторов, вполне сопоставим с Александром Македонским.
Начало конца
Ауисотль был на вершине своей славы, когда сквозь радужную картину процветания начали
проступать черты грядущего кризиса. Астеки, как и прочие сторонники захватнических войн, попались
в классическую ловушку: они не сумели вовремя остановиться. Административные реформы не
поспевали за расширявшимся территориальным и политическим пространством. И одна из причин
кризиса, висевшая дамокловым мечом над всей индейской Америкой, была заложена изначально — это
отсутствие вьючных и тягловых животных. Неизбежно стали возникать затруднения с обеспечением
армии продовольствием, так как зачастую движение войск проходило по независимым или
малоцивилизованным районам, где трудно было рассчитывать на какую-либо помощь местного
населения. Возрастали расстояния, и связь с окраинами становилась все более медленной и
ненадежной. Кроме того, Тройственный союз имел мозаичную структуру с неунифицированной
системой управления. Внутри его территории находилось несколько независимых анклавов, которые
не только постоянно воевали с Тройственным союзом, но и подрывали устойчивость его политической
структуры. Технических усовершенствований требовало и дальнейшее продвижение купцов в ближние
и дальние земли. Другой крупной проблемой стала оборотная сторона благоденствия,
стимулировавшего перенаселение долины Мехико, особенно Теночтитлана. В конце концов
перенаселение привело к нехватке продовольствия и пресной воды. Чтобы обеспечить столицу водой,
274
Испанцы, появившиеся в Мексике в 1519 году, умело использовали недовольство многих
подчиненных земель политикой Мотекусомы II и привлекли на свою сторону множество
индейских союзников (тотонаков, жителей города Тлашкала и др.). В этих условиях быстрое
падение астекского господства было предрешено.
Кончина практически последнего правителя астеков была закономерно трагична. Одно время
считалось, что он был казнен испанцами. Однако на самом деле его убили собственные воины за
то, что Мотекусома Шокойотсин отказался от сопротивления и выполнял все требования Кортеса.
Трудно без эмоций оценивать те далекие события. С одной стороны, Мотекусома II трезво оценил
обстановку и пришел к верному выводу о бесполезности сопротивления испанцам. Совершенно
очевидно, что всякое сопротивление лишь привело бы ко все большим жертвам и даже к полному
истреблению астеков. С другой стороны, его поведение противоречило военно-мистической и
религиозной идеологии астеков и выглядело как откровенное предательство. После смерти
Мотекусомы Шокойотсина к власти пришел его племянник Куаутемок, внук Ауисотля. Однако
попытки противостояния захватчикам привели к тому, что уже в 1525 году он был казнен
испанцами.
Кого мы знаем об обшестве астеков?
Как же было устроено астекское общество в период его расцвета? Его можно представить в виде
пирамиды с жестким делением на страты. Подняться вверх по такой пирамиде было крайне
сложно — для этого требовались особые заслуги перед руководством.
На вершине пирамиды астекского общества стоял тлатоани, обладавший всей полнотой власти и
выполнявший как светские и военные, так и высшие религиозные функции. Тлатоани выбирался
Высшим Советом из мужчин правящей семьи. В Высший Совет входили главы 20 общин-
кальпулли и представители знати. Предпочтительной формой наследования была передача власти
тлатоани от старшего брата к младшему, а затем к сыновьям или племянникам. Тлатоани был
окружен представителями светской и военной знати. Основу светской знати составляли
государственные чиновники. Однако правители астеков прекрасно понимали, что от сытой
привилегированной верхушки толку для будущего империи было мало. Поэтому была введена
практика отбора талантливых детей из всех слоев общества для обучения в элитном учебном
заведении калъмекак. Выпускники этой школы становились государственными чиновниками.
Наибольшим могуществом обладала военная знать, среди которой выделялись два союза — так
называемые «Союз Орла» и «Союз Ягуара», отражав-
шие архаическую фратриальную схему племени. К знати принадлежали и жрецы, возглавляемые
самим тлатоани. Жрецы были не только служителями культа, но и хранителями научных знаний.
Самыми колоритными персонажами в астекском обществе были, пожалуй, купцы-почтеки. При
последних тлатоани они достигли весьма ощутимого политического и экономического
могущества, и не только благодаря своему богатству. Торговцы в Мезоамерике традиционно
выполняли функции шпионов, но в условиях постоянной военной экспансии астеков они перешли
в категорию особо уважаемых «госслужащих» — наподобие современных представителей
внешней разведки за рубежом «под крышей» торговой миссии. Кроме того, купцы занимались и
сбором налогов с племен, подчиненных теночкам. Свидетельство об этом сохранилось в так
называемом «реестре дани» Мотекусомы — пиктографической рукописной книге на «индейской»
бумаге из коры дерева. Своеобразной денежной единицей служили зерна какао и «зеленый
камень» — разновидности жада или нефрита. Мечта искателей кладов — «золото астеков»
использовалось для изготовления культовых предметов и украшений и считалось предметом
роскоши и социального статуса, но не объектом накопления.
Многочисленные ремесленники занимали промежуточное положение между купцами и
общинниками. Известно, что в крупнейших городах даже существовали кварталы ремесленников;
гончаров, ювелиров, камнерезов, оружейников, ткачей, составителей мозаик, мастеров по
украшениям из перьев, живописцев, строителей. Естественно, что изготовлялись не только
предметы первой необходимости, но и подлинные произведения искусства.
Основу астекского общества составляли свободные общинники, обрабатывавшие землю. Их
называли масеуали. Подобно купцам и ремесленникам, общинники регулярно выплачивали дань
государству. Также существовала социальная группа зависимого населения — майеки. Они
представляли собой арендаторов, которые являлись свободными, но выплачивали определенную
долю урожая своему хозяину и выполняли различные хозяйственные работы. Есть сведения о
существовании рабов. Основная их масса могла иметь личное имущество и жилище, семью и даже
владеть собственными рабами. Хозяин не мог убить или продать раба по своему желанию.
Допускались браки между рабами и свободными, причем свободные в этом случае не обращались
в рабство. Очень редко дети рабов становились рабами. Особый социальный статус имели
военнопленные, предназначенные для жертвоприношений. У них не было никакого имущества и
никаких прав, кроме почетного права умереть на алтаре. Военнопленные являлись собственностью
государства и содержались в хороших условиях.
Экономической основой общества астеков являлось земледелие. На верхних склонах гор, а также в
жарких лесных тропических районах, практикова-
лась экстенсивная подсечно-огневая система, предусматривавшая регулярное чередование полей.
В предгорьях гор наиболее эффективными оказывались ирригационные системы как паводкового
типа, так и предполагавшие использование оросительных каналов. Это была интенсивная система
землепользования. Довольно обычным для древнеастекского сельского хозяйства было выра-
щивание культур на террасах. В этом случае во избежание эрозии почвы края участков
укреплялись камнями, земляными валами, устройством специальных водосливов, а также
посадкой растений с мощной корневой системой. Наиболее известны террасы в районе Тескоко. В
болотистых низинах практиковался дренаж с помощью каналов, что высвобождало
дополнительные посевные площади.
Астеки использовали также оригинальную интенсивную систему орошаемого земледелия — так
называемые чинампы, или «плавучие огороды». Чинам-пы — это длинные узкие полоски земли,
искусственные островки на мелководье пресных водоемов. Их сооружали следующим способом:
на помещенную в воду основу из сплетенных ветвей накладывались слои земли, дерна, ила и
перегнивших растений. Применение чинамп позволяло астекам решать проблему дефицита
плодородной земли. Чинампы использовались в разных районах государства астеков, однако
самыми известными являются плавучие огороды Теночтитлана, бесперебойно снабжавшие
столицу овощами. Возделывались томаты, тыква, кабачки, фасоль, магей, табак, перец и др.
Основой пищевого рациона, естественно, был маис. Специально выращивались и сорта агавы —
не только для получения волокон, но и для изготовления из ее сока мексиканской самогонки —
пульке. В районах с жарким влажным климатом высаживались деревья какао. По всей территории
Тройственного союза выращивали многочисленные разновидности хлопка, из которого
изготовлялись великолепные ткани. Надо сказать, что, как и повсюду, астеки не забывали такие
важные занятия, как собирательство, охоту и рыболовство. Как известно, к этим самым древним
хозяйственным занятиям некоторые с поразительным упорством продолжают тянуться и в век
компьютерных технологий.
Производство осуществлялось силами общинников-ласе^алы, организованных в 20 кальпулли.
Общинники самостоятельно обрабатывали земли — и для себя, и для общины, но лишь формально
являлись собственниками урожаев. Они обладали лишь правом сбора урожая. Земли,
предназначавшиеся для обработки, становились собственностью кальпулли, главы которых
распределяли участки между отдельными семьями. Семья лишалась права на обработку земли,
если в течение двух лет земля оставалась незасеянной. В случае смерти или болезни владельца
земля переходила к его старшему сыну. По мере усложнения структуры общества астеков право
на землевладение продолжало определяться системой социальной стратификации. Земля могла
также находиться
в собственности представителей знати — пилли. Сами они на ней не работали, а использовали
рабочую силу, не принадлежавшую ни одному из кальпулли, — арендаторов-л<аме или рабов.
Культурная жизнь столш.
Города астеков, и прежде всего величие Теночтитлана, были первым, что поразило воображение
испанцев. Тогда здесь проживало около полумиллиона жителей — и по сей день воздвигнутый на
древних руинах Мехико сохраняет статус самого населенного города мира. Эта великолепная
столица с ее строгим делением на четыре части, точкой схождения которых был ритуальный
центр, стала шедевром архитектуры астеков. Три дамбы соединяли островной город с сушей. Для
защиты от наводнений была построена каменная плотина. В островной части Теночтитлана
функции улиц выполняли каналы с дорожками, пересекавшиеся мостами. Для доставки питьевой
воды в этот огромный город сооружались специальные акведукты.
Главная площадь, расположенная в ритуальном центре, была окружена прямоугольными
пирамидами с храмами и дворцами из адобов. Она использовалась для проведения праздников,
общих собраний и некоторых ритуалов. Основным сооружением ритуального центра была
пирамида Главного храма
Им. 72. Реконструкция церемониального центра Теночтитлана, позволяющ представить всю мощь и
пышность империи астеков, поразившей воображение испанъ
со святилищами Уицилопочтли и Тлалока на вершине. Священный центр был окружен стеной,
длина которой достигала 500 м. Дворец тлатоани располагался за пределами ритуального центра.
В городе насчитывалось множество зданий — храмов, школ, служебных построек. На огромной
площади Тлателолко, к северу от центра, располагался самый крупный из всех рынков древней
Мексики — тиангис. Как описывал этот рынок бравый солдат Берналь Диас, ставший
впоследствии «дель Кастильо», шум и гомон рынка были слышны на расстоянии пяти километров.
«На площади толпилось множество людей — одни покупали, другие продавали. Это зрелище
поражало организованностью, порядком, большими размерами и изобилием людей даже солдат,
которые успели побывать во многих местах мира, в Константинополе и в самом Риме».
Астеки были великолепными мастерами монументальной скульптуры и мелкой пластики.
Изображения людей в астекской скульптуре даны в неподвижно застывших позах, жесты их рук
строго зафиксированы, лица похожи на маски. Глаза либо лишены зрачков, либо инкрустированы
разноцветными камнями и перламутром. Эта иллюзия живого взгляда на мертвенно серой,
предельно обобщенной поверхности каменной маски создает странный эффект: глаза как бы
сосредотачивают в себе всю огромную напряженность внутренней жизни, и по контрасту с ними
еще более неподвижными, застывшими воспринимаются лица и фигуры этих людей. Мертвое и
живое тесно переплетаются в астекских скульптурах, выступают в устойчивом равновесии, что и
определяет их мрачный, напряженный, отрешенный от всего случайного и преходящего
художественный образ.
Литература астеков дошла до нас в основном в том виде, как она была записана первыми
прибывшими в XVI веке Мексику европейцами. Традиционно тексты заучивались наизусть и
воспринимались на слух. К сожалению, пиктографическое письмо не передавало звучание текстов,
рисуночные записи служили лишь своеобразной «памяткой» для рассказчика. Астекская литера-
тура включала в себя сакральные тексты и гимны, многочисленные исторические тексты,
поучения и наставления, бытовые рассказы. Но подлинным шедевром древней астекской
литературы считается поэзия. Авторство некоторых из произведений осталось неизвестным, но
сохранились и подлинные имена поэтов, писавших на языке науатль. А самым знаменитым
считается Несауаль-койтль (1402-1472) — автор изысканной философской лирики, явно противо-
речащей общегосударственному боевому настрою «воинственных» астеков.
Илл. 73. Фигуры, условно названные «знаменосцами*, были обнаружены в районе
Главного храма Теночтитлана. Изображенные персонажи — явно не божества,
но кто являлся их реальным прототипом, остается только гадать
280
Несауалькойотль был сыном отрекшегося от престола в 1414 году и убитого на церемонии
передачи власти Иштлилыночитля. Астеки помогли Несауалькой-отлю вернуть себе власть в 1431
году, и с тех пор до самой своей смерти он оставался правителем входившего в Тройственный
Союз Тескоко. Среди асте-ков он прославился не столько как поэт и ученый, сколько тем, что
разгромил извечных врагов — тепанеков — и присоединил их территории.
Обманчивая жизнь
Правда ли то, неужели то правда, что вся наша жизнь проходит на этой земле? Нет, не вся это жизнь — лишь один ее
миг! Здесь зеленый нефрит превращается в крошку, Украшенья из золота обращаются в прах, И даже прекрасные перья
кецаля тускнеют... Нет, не вся это жизнь — лишь один ее миг!
Горькая песнь
Звучит в моем сердце грустная песнь:
я плачу, я переполняюсь болью.
Уходим мы среди цветов,
так как должны оставить эту землю,
где были лишь на время одолжены друг другу,
чтобы потом отправиться в Дом Солнца!
Из изумительных цветов надену ожерелье,
цветы возьму я в руки —
и пусть цветут они в моем убранстве!
Ведь мы должны оставить эту землю,
где были лишь на время одолжены друг другу,
чтобы потом отправиться в Дом Солнца!
Кажется странным, что народ, создавший подобную литературу, не пользовался фонетическим
письмом. Во всяком случае, до сих пор астекское письмо считается пиктографическим, хотя и
предпринимаются попытки обнаружить, каким образом знаки науа могли читаться. Известно, что
рисованных книг у астеков было очень много. О них не только упоминают хронисты раннего
периода конкисты — немало таких рукописных кодексов сохранилось и до нашего времени.
Кодексы изготавливались не только на территории Тройственного союза, но и в соседних городах-
государствах. Ведущим художественным стилем кодексов был стиль миштека-пуэбла, о котором
уже упоминалось.
Жрецы, выполнявшие не только религиозные и идеологические функции, хранили и развивали
научные знания, доставшиеся астекам от всех своих предшественников. Жрецы-астрологи для
своих предсказаний пользовались сложным календарем, сочетавшим в себе циклы Луны, Солнца и
Вене-