Февр Л. Бои за историю

Подождите немного. Документ загружается.

•264

Люсьен Февр. Вой за историю

восходстве цивилизованного челове-

1от

факт, что

подооным

образом

• /

различия должны были поколебать веру в прочность всеобъемлю-

щих унитарных построений. Впрочем, редактор «Путешествия

Лаперуза» Миле-Мюро жаловался двадцатью годами позже, что

рассказы путешественников все еще позволяеют некоторым лю-

I дям, «высокомерно сравнивая наши обычаи и нравы с таковыми

дикарей, делать вывод о п

ка над прочими людьми»

порицались запоздалые носители старых предубеждений, свиде-

тельствует о том, что автор считает себя свободным от этих пре-

дубеждений и что все факты и материалы, собранные Лаперузом

и теми, кто с ним соревновались, начинают пробуждать новые

мысли. Ограничимся тем, что процитируем сочинение Вольнея.

которое многократно подтверждает, что в умах происходила не-

кая работа. К его всеобщей концепции цивилизации нам еще, при-

дется вернуться. Но когда в своих «Руинах» он писал о «неудав-

шейся цивилизации» китайцев; в особенности же когда в «Объ-

яснениях относительно Соединенных Штатов» он говорил о «ци-

вилизации

дикарей»,—я

понимаю, что он по-прежнему придавал

слову «цивилизация» значение «морального воздействия», и все

же его формулировки, как мне представляется, содержали новый

То .

Несколькими

годами

тгозже

это стало

чипе

оолее

оче-

оттенок

видным у Александра фон Гумбольдта. «Людям племени хайма,—•

писал он, например, в «Путешествии в равноденственные области

Нового Света», первое издание которого вышло в 1814 году,-

очень трудно уразуметь что-либо из области числовых соотноше-

ний... Г-н Марсден наблюдал то же самое у малайцев на Суматре,

хотя они насчитывают уже более пяти веков

цивилизации»

Далее он говорит о Мунго Парке, «предприимчивом человеке, ко-

торый в одиночку проник в центр Африки, чтобы открыть там,

среди варварства тамошних племен, следы древней цивилизации».

И еще, по поводу своей книги «Виды Кордельер и памятники

древних народов Америки» он замечал: «Этот труд имеет цель

пролить свет на древнюю цивилизацию американцев — через

изучение их архитектурных памятников, их иероглифов, их ре-

лигиозного культа и астрологических фантазий»

оист не

"* Voyage de la Perouse autour du monde. P.. 1798. T. 1. P. XXIX.

*°* Volney C. F. Les Ruines, au Meditationes sur le Révolutions des Empires //

Oeuvres complètes. P., 1868. P. 31; Idem. Eclaircissements sur les Etats-

Unis//Ibid. P. 717. С этими цитатами можно сравнить такое место из

«Рассуждения об изучении статистики» Пеше, которым открываются

«Краткие статистические данные о Франции» (Париж, 1805); речь идет

об африканских племенах: «поскольку они постоянно находятся в со-

стоянии войны с соседними племенами, их цивилизация продвигается

медленно».„

, , ,. .

, ,

. . , ,

„1*

Дит.

по:

Humboldt A. von. Voyale aux regions

equinoxiales

du Nouveau

Continent. Vol. 1-3. P;, 1816-1817. О малайцах см

Vol. 3. P. 301; о Мун-

Tbid. Vol. 1. P.

Несколько выше (Р. 35) Гумбольдт анализирует свой

«Политический очерк королевства Новая Испания», в котором, как он

Цивилизация: эволюция слова

265

уже не так далеко до представления о «цивилизациях» в«

множественном числе, этнических или исторических, разделяю-

щих неоглядную империю «Цивилизация» на самостоятельные

провинции. Отметим, что вслед за географами, вслед за предшест-

венниками социологии лингвисты, в свою очередь, приняли новоо

представление с энтузиазмом. Мы знаем, скольким обязан Алек-

сандр фон Гумбольдт своему брату Вильгельму, которого он ча-

сто цитирует и часто ссылается на его идеи (к которым мы еще

вернемся) относительно цивилизации, культуры и Bildung *. Он,

безусловно, повторял мысли Вильгельма, когда говорил в «Кос-

санскритская цивилизация передается посредством

мосе»,

„.

языка

ивилизация» во м

^РНУФ*

Лассена

твенном числе -

<ЭЪт

язык,-

употребления слова

в «Очерке о Пали»

писали авторы,— еще больше укрепляет могучие узы, которые <·

точки зрения философии приводят к своего рода единству пред-

ставителей столь различных цивилизаций, как тупой и грубый

горец из Аракана " и более „policé" обитатель Сиама. Эти узы —

религия буддизма». Чтоб ограничиться одним Вюрнуфом, давайте

возьмем его последующие работы: всюду мы найдем вполне сов-

ременное употребление слова «цивилизация» — идет ли речь о

«происхождении индийской цивилизации» или о своеобразии

Веды, где «ничто не заимствовано из предшествовавшей цивили-

зации или у других народов»

Как бы ни были редки такие тексты, их достаточно, чтобы

показать, какую роль сыграли путешествия, интерпретаторы

этих путешествий, а также лингвисты конца XVIII и начала

XIX века в разработке того, что Ничефоро называет «этнографи-

ческой концепцией цивилизации». Нужно ли добавлять, что эво-

люция их идей могла бы и должна была быть облегчена не менее

стремительной и решительной эволюцией в области естествен-

ных наук?

_д

К счастью, мы располагаем двумя текстами одного и того же

автора, имеющими точную дату) один из них 1794 года, другой —

1804-го), которые позволяют с большой точностью установить,

говорит, представлены рассуждения о «населении, нравах обитателей,

их древней цивилизации и политическом разделении страны»; там же

перечисляет он и «колониальные товары, в которых нуждается Европа

на нынешнем этапе своей цивилизации».

* Немецкое слово «Bildung» имеет много значений, в том числе: «образо-

вание», «образованность», «культурный уровень».

·*'* Humboldt A. von. Cosmos, essai d'une description physique du monde/

Trad. H. Fayl. P., 1847. T. 1: Considérations. P. 15.

*** Burnouf E., Lassen Ch. Essai sur le Pâli. P., 1826. P. 2. См. также всту-

пительную речь, произнесенную Эж. Вюрнуфом в Коллеж де Франс,

«О санскритском языке и санскритской литературе» (Burnouf E. De la

langue et de la littérature sanscrites//Revue des Deux Mondes. 1833.

1 févr.; см. также: Idem. Essai sur le Véda. P., 1863. P. 20, 32. Это толь-

ко отдельные примеры.

266

Люсьен Февр, Бои аа историю

какие перемены за этот строго отмеренный промежуток времен«

претерпели самые фундаментальные

представления ученых.

И хотя я уже цитировал эти тексты

позволен

ия

на

помнить хотя бы важнейшие места. В первом отрывке, помещен

ном в начале «Основ естественной истории и химии», Фуркруа,

говоря довольно пренебрежительно о классификациях, которые

«удобства ради зиждутся на различиях форм животных», тут же

замечал, что «такого рода классификаций в природе нет, и все

создаваемые ею особи образуют непрерывную и неразрывную

цепь». Знакомая тема: ее с завидным усердием развивают все

ученые того времени, тогда как историки и философы тянут мо

нотониую кантату о постепенно прогрессирующей цивилизации —

от диких народов к народам polices и от

первыхлюдей

к совре

Г°

(1804);

ур

ру

на

менникам Дидро и Жан-Жака. Год

Х1Г°

(1804);

ур

ру

на

писал предисловие к «Словарю естественных наук» Левро. Не

этот раз, ровно десять лет спустя, он пишет: «Знаменитые нату-

ралисты (речь идет о Кювье и его учениках.— Л. Ф.) отрицаю*

возможность построить такую цепь (непрерывную и нераздель

ную цепь живых существ.— Л. Ф.) и утверждают, что такого по

следовательного ряда в природе нет; что она создала лишь труп

пы, отделенные друг от друга; или, вернее, что есть тысячи и ты

сячи независимых цепочек, непрерывных на каждом отрезке, во

между собой они не согласованы и оторваны одна от другой,

и связи между ними установить невозможно». Как видим, между

Двумя цитатами — пропасть. Революция, вышедшая из стен Музея

и руководимая Кювье, за несколько лет навязала даже самым

сдержанным и осмотрительным людям концепции, в корне про-

тивоположные прежним. Это было начало долгого процесса спе

циализации в естественных науках и релятивистской «доводки»

«универсальных» идей XVIII столетия; аналогичный процесс бу

дет идти параллельно в сфере истории, этнографии и лингви-

стики.

История не может обойти молчанием то, до какой степени по-

литические события — короче говоря, Революция — способствова-

ли этой эволюции. Выше мы отмечали, что слово «цивилизация»

восторжествовало и завоевало свое место под солнцем в годы тре-

вог и надежд, которые переживала Франция и вместе с Франци

ей — Европа начиная с 1789 года. Это было не случайно. Рево-

люционное движение неизбежно было движением оптимистиче-

ским, полностью обращенным к будущему. За этим оптимизмом

стояла философия, поддерживавшая и оправдавшая его: фило-

софия прогресса, беспредельного совершенствования человече-

ских существ и их творений — каждый этап на этом пути знаме-

новал собою новый успех. Это были не пустые слова и не

Цивилизация: эволюция слова

26ΐ

бессмыслица, когда Баррер писал: «Для философа и моралиста ос

нование Революции — в

успехах

Просвещения,

в потребности бо

лее высокой

цивилизации»

ГаМим

®>

Йог

бесконечных и

упорных споров того времени и неистовых опровержений тезиса

Руссо, егоотрицания прогресса, его проклятий в адрес цивили

8т*.

Однако

Революция

постепенно

развивалась,^

оонаружи-

вались ее последствия. Она устанавливала новый порядок — но

на развалинах старого; такие перемены неизбежно порождают у

многих немалую тревогу и неуверенность. Каковы были первые

последствия Революции в том, что касалось литературы, с одной

стороны, и таких невольных путешественников, как эмигранты

с другой? Ответы на эти воп

нана Бальденспрегера

•

теме, мы не можем пренебрегать влиянием путешествий, хотя и

вынужденных, на мысли людей того времени. Во всяком случае,

эти путешествия подготавливали их к тому, чтобы лучше понять,

правильнее воспринять то, что узнали мореплаватели, первоот-

крыватели неизвестных человеческих обществ, и натуралисты,

верные спутники этнографов, которые привлекли внимание совре-

ы можно поискать в книге Фер-

что имеет

°™°

ение

нашей

менников к богатому разнообразию нравов и человеческих уста-

„89

. Можно ли пренебречь этим отличным отрывком

НОВЛСН

ИИ

пр

Febvre L. Un chapitre d'histoire de l'esprit humain//Revue de Synthèse

historique. 1927. T. 43. P. 42-43.

едназначенных

для образованной публики; интересно, например, длинное рассуждение

Вольней, в котором он стремится доказать, что если существуют наро

ды порочные и развращенные, то «вовсе не потому, что объединение

этих людей в общество породило у них порочные наклонности, а пото

му, что эти наклонности достались им в наследство от дикого состоя

ния — первоначального источника, откуда происходит каждый народ,

откуда проистекает и любое правление», и что, пожалуй, можно от-

вергнуть утверждение, что изящные искусства и 'литература являются

„частью цивилизации" и верными признаками счастья и процветания

народов» (Volney С. F. Eclaircissements sur les Etats-Unis. P. 718 sqq).

Этими спорами заполнены и пропагандистские брошюры. См.,напри-

мер: Boissel F. Le Cathéchisme du genre humain... 2

ea r

Apry

ментация Буасселя весьма занятна там, где он противопоставляет

идеям Руссо («исходившему в своих рассуждениях из того, что циви-

лизованное общество, чьи губительные недостатки заставили его пред-

почесть образ жизни дикаря (!), первично») права и принципы, ко

торые ныне, в 1791 году, должны послужить основой и устоями цивв

лизации; Руссо они были, конечно, неведомы.

Baldenspreger F. Le mouvement des idées dans l'émigration française.

P.,

1924. T. 1-2.

Можно было бы написать отличную книгу о том, какую роль сыграла

Америка в развитии французской мысли (или, если взять шире, евро-

пейской мысли) в промежутке от 1780 и примерно до 1850 года. Книгу

историческую, разумеется, и философскую. Те, кто интересуются исто-

ками социологии, смогли бы немало из нее почерпнуть. Мы несколько

чрезмерно загипнотизированы литературным образцом - Шатобрианом;

есть сочинения, в которых написано больше, больше такого, что заслу-

живает внимания и анализа, чем в «Натчезах» ". Полагаю, вы были

26S

Люсьен, Февр, Вой за историю

Талейрана, который писал в докладе, прочитанном в Институт«·

15 жерминаля V года, о поездке в Америку: «Путешественник

пересекает там все уровни цивилизации, все уровни техники и за

канчивает свой путь в хижине из стволов только что поваленных

деревьев. Такое путешествие — это своего рода живое и практв

ческое исследование происхождения народов и государств... Ко

жется, что мы путешествуем в прошлое, в историю развития че-

ловеческого разума». Однако это не все.

Если мы раскроем беседы «Старца и молодого человека» Бал

ланша, из которых мы уже приводили великолепную цитату, то

прочтем там в

амом начале весьма полезные для нашего

замыс

ла

страницы

•

.«Б

осив

взгляд окрест,- говорит мудрый Не

стор своему слушателю и ученику,— Вы увидели, как старое об-

щество бьется в смертной агонии... Вы твердите беспрестанно:

„Что станет с родом человеческим?" Я вижу, как цивилизация с

каждым днем все глубже погружается в пучину, где я могу раз-

глядеть лишь огромные обломки... Вы говорите ощ<

.,История

учит меня, что цивилизованные общества погибли, что империи

прекратили свое существование, что губительная тьма опусти

лась на человечество на долгие века. И сейчас я замечаю такие

аналогии, которые бросают меняв дрожь...». Давайте остановимся

и не будем дальше цитировать прозу старины Балланша, то напы

щенную, то слезливую. Люди, пережившие Революцию и Импе

рию, узнали одну вещь, которую их предшественники не ведали,

бы удивлены, узнав, какое множество мыслей, размышлений, прозор

ливых догадок возникло в светлых головах в результате внимательных

наблюдений над американской цивилизацией · от Вольней (прочих

упоминать не будем) до Александра фон Гумбольдта и Мишеля Ше

валье, автора «Писем о Северной Америке» (Chevalier M. Lettres sur

l'Amérique du Nord. P.,

1834—1835),

или Токвиля, автора «Демократии

в Америке» (Tocqueville A. de. Démocratie en

Amerique.

Р„

1835). Впро

чем, отметим и консерваторов. Не станем останавливаться на Баллан

ше, в книге которого «Палингенез» Америке уделено не больше места,

чем во «Всеобщей истории» Боссюэ. Мы знаем, что Огюст Конт, оправ-

дывая Боссюа в том, что тот «ограничил свой исторический кругозор

исследованием одного только однородного и непрерывного ряда, кото-

рый тем не менее справедливо признан универсальным»,— Конт исклю-

чал из своего поля зрения то, что он называл «различными другими

центрами самостоятельной цивилизации, чья эволюция до сих пор по

тем или иным причинам задержалась на стадии менее совершенной».

Он имел при этом в виду не только Америку, но и Индию, Китай

и т. д. Правда, добавлял он (несколько платонически), «если только

сравнительное изучение этих второстепенных рядов не может принести

пользу и пролить свет на основную тему» (Comte A. Cours de philoso-

phie positive. P., 1841. T. 5. P. 3 sqq).

*°* Ballanche P. Op. cit. P. 48 sqq.

Это

текст 1819 года. Два года спустя

появилось сочинение Сен-Симона с таким посвящением королю: «Госу-

дарь, ход событий делает все более и более глубоким тот кризис, в ко-

тором находится общество не только во Франции, но и во всей великой

нации, образованной различными западными народами Европы».

Цивилизация: эволюция слова

269

когда пускали в обращение, где-то около 1770 года, слово «циви-

лизация». Они узнали,что цивилизация может умереть. И узна

ли они это не из книг

Это все? «Состояние тревоги и неуверенности»,— отмечали мы

выше и в подкрепление себе цитировали многих эмигрантов,

изгнанников, путешественников всякого рода и звания. Но это

были аристократы и одиночки. На самом же деле — и гораздо глуб

же — именно нация, как говорили в те времена, нация вся цели-

ком испытала на себе воздействие кризиса, безусловно породив-

шего «смутное беспокойство» и «неуверенность в мыслях», но

также и вполне конкретные экономические потрясения и соци

альные катаклизмы. Отсюда следует странная вещь: пессимиств

ческая теория Руссо, которую Революция, опьяненная собою, ка-

залось, перечеркнула самим своим успехом,— теперь сама же

Революция неожиданно возвращала ее к жизни; теми тревогами

и смутами, которые она породила, мыслями, на которые навела,

ситуациями, которые она создала или которым способствовала;

и вот, когда завершился великий кризис, другие люди снова вы-

ступили на защиту этой теории. Правда, акцент теперь делали

на другом. «Величайшие люди всех времен, Ньютон и Лейбниц,

Вольтер и Руссо, знаете ли вы, чем вы велики? Своим ослеплени-

ЕМ... ибо вы думали, что цивилизация — это общественное пред- \

назначение рода человеческого». Кто этот запоздалый вития,

пришедший к гражданину города Женевы с запоздалым подкреп-

лением? Статья называлась «Всеобщая гармония»; она появилась

«Лионском бюллетене» 11 фримера XII года, а ее автор — при-

казчик из безансонской лавки по имени Шарль Фурье

9 2

*. «Сл

пые мудрецы,— продолжал он,— взгляните на города, в которых

полно нищих, на ваших соотечественников, борющихся с голодом,

*'* Значительно позднее Ж. А. де Гобино напишет: «Падение цивилиза

ции — самый поразительный и в то же время самый загадочный из ис-

торических феноменов» (Gobineau. 1. A. de. Essai sur l'inégalité des race«

humaines. P., 1853. Ch. 1).

*** Bourgin H. Charles Fourier. P., 1888. P. 70. Похоже, что еще до выступ

лений Фурье и до его теории цивилизации, режима свободной конку-

ренции и мнимой анархии — еще раньше цивилизации с разных сторое

были вынесены своего рода суровые спартанские приговоры людьми,

весьма между собой несхожими. См., например, такой фрагмент из со-

чинения Бийо-Варенна «Элементы республиканизма» (1793): «Кто не

знает, что, поскольку цивилизованное состояние погружает нас всех,

как Тантала, в реку впечатлений, получается, что это наслаждение

воображения и сердца делает радости чисто животные совершенно

второстепенными» (цит. по: Jaurès 1. Op. cit. P. 1503). См. также цита-

ту из Шамфора: «Цивилизацию можно уподобить кухне. Когда мы ви-

дим на столе блюда легкие, здоровые и хорошо приготовленные, мы

радуемся, что стряпня стала наукой, когда же на столе подливки, на-

варистые бульоны, пироги с трюфелями — мы проклинаем повара и его

губительное искусство» (Максимы и мысли, 1794). Из этого, помимо

всего прочего, следует, что Шамфор не обладал желудком Брийа Са-

варена.

470

Люсьен Февр. Бои за историю

на поля войны и все ваши социальные мерзости.' Полагаете ли

вы мосле этого, что цивилизация — это предназначение рода че

ловеческого или же что прав был Ж.-Ж. Руссо, сказавший о ци

"илизованных людях: „Настоящие люди не здесь; а здесь вс«>

нребывает в расстройстве, причину которого вы не можете по-

стигнуть"?» Так пробовал голос отец социетарного социализма,

в то время как мадам Сталь испытывала потребность выступить

я защиту теории, провозгласившей способность человека к совер

шенствованию. «Каковая теория,— писала она,— разделялась

всеми просвещенными философами последние пятьдесят

лет»

в3

В самом деле,! произошли какие-то сдвиги в мышлении. И сов

местными усилиями ученых, путешественников, лингвистов и тех,

кого за неимением более точного слова приходится назвать фило-

софами, понятие «цивилизация», бывшее столь простым в момент

своего появления на свет, обогащалось новыми значениями и об

яаруживало свойства, которые нельзя было предвидеть.

L_ Тогда потребовалась новая корректировка. Ее попытались

осуществить с одной только стороны. В эпоху реконструкции и

восстановления, какою была в основном эпоха Реставрации, по-

всюду стали создаваться в той или иной степени строгие, в той

или иной степени разработанные теории цивилизации. Приведем

лишь несколько имен и несколько названий. В 1827 году в про-

даже появились переведенные на французский и снабженные

яредиеловием Эдгара Кине «Мысли о философии человечества» -

книга Гердера, написанная уже

давно

ом же году в

а-

гшже вышли «Принципы философии истории» Дж.-Б. Вико, пе-

ревод из его сочинения «Новая наука» с предисловием

Жюля

Митле, посвященным теориям автора и его

биографии"

*Staël G. de. De la littérature considérée dans ses rapports avec les insti-

tutions sociales//Oeuvres complètes. P., 1848. P. 12. Отметим несколько

далее (р. 16) замечание, оно свидетельствует о позиции, отличной оп-

позиции Огюста Конта, о которой говорили выше: «Каждый раз, когда

новая страна, например Америка, Россия и т. д., делает успехи в деле

цивилизации, род человеческий становится совершеннее».

Herder I. G.

Idées

sur la philosophie de l'histoire de l'Humanité. Stras-

bourg, 1827. Переиздана в 1834 году. Об успехе этой книги см. доктор-

скую диссертацию (в Сорбонне): Tronchon P. La fortune intellectuelle

de Herder en France, Bibliographie critique. P., 1920.

* «Другие

науки,—писал

Мишле в

Предисловии,—

заняты тем, что пыта-

ются совершенствовать человека в руководить им. Но ни одна из ни»

не ставит цель познать принципы цивилизации, из которой они про-

изошли. Новая наука откроет нам знание этих принципов, даст нам

возможность измерить путь, который проходят пароды в своем разви>

ши и упадке, рассчитать, в каком возрасте жизни они находятся. Тогда

мы узнаем, какими способами общество может возвыситься или под-

нять себя на самую высокую ступень цивилизации, на какую оно спо-

собно подняться; тогда наступит союз теории и практики...» (Vico i.-В.

La science nouveau. P., 1827. P. XIV).

Цивилизация: эволюция слова

271

В 1833 году Жуффруа объединил в своих «Философских сборни-

ках» множество статей, написанных в

1826—1827

годах, в част-

ности две лекции из курса «Философия истории», прочитанного

1826 году ***, частично или целиком посвященные цивилиза-

ции "*. Но один человек в особенности завладел, если можно

так

й /

выразиться, самим понятием «цивилизация» и его исторической

интерпретацией: это Франсуа Гизо, который в своем

«Философ

ском и литературном обзоре 1807-го», опубликованном в «Лите-

атурном архиве Европы» за 1808 год (т. 17), уже тогда писал

следующее:

«Человеческая история может рассматриваться

только как собрание материалов, подобранных для великой исто-

рии цивилизации рода человеческого». Когда в 1828 году он за-

нял кафедру в Сорбонне — мы знаем, какова была тема его лек-

ций; один за другим он прочел курсы: в 1828 году «О

цивили

зации в Европе» и в 1829 году «О цивилизации во Франции» *

методически и, если можно так сказать, дотошно анализируя

само

понятие «цивилизация», он подарил соотечественникам не

только великолепное собрание мыслей, но и великолепный обра-

зец грандиозного построения во французском духе, в котором

мел (благодаря нескольким искусным ходам) примирить са-

мые противоположные точки зрения и прояснить, сделать доступ-

ными и привлекательными для ума (разумеется, ценою ряда уп-

рощений, несколько рискованных) самые темные из темных

мест, разобраться в сложностях, самых запутанных и безна

дежных.

Первым делом Гизо выдвинул такое положение: цивилиза-

ция — это явление, «такое же явление, как и всякое другое»,

и может быть, «как всякое другое, изучено, описано, изложе- J

но»"*. Формулировка и декларация несколько загадочны,

но вскоре разъясняются следующим замечанием: «С некоторого

времени много говорят, и не без основания, что-историю следует

ограничить фактами». Мы сразу же вспоминаем о замечание

Жуффруа в его статье из «Глоб» (напечатанной в 1827 году)

«Боссюэ, Вико, Гердер»: «Что бросается в глаза у Боссюэ

у Вико, у Гердера,— отмечает Жуффруа,— так это пренебреже-

'* Они были опубликованы под названием «О теперешнем состоянии че-

ловечества» (Jouffroy Th. Mélanges philosophiques. P., 1833. P. 101).

В этом же сборнике, изданном в Париже у Полена, следует особенно·

отметить статью «Боссюэ, Вико, Гердер», перепечатанную из «Глоб» от

11 мая 1827 года.

* С 1832 по 1834 год даже вышло шесть выпусков «Социального обозре-

ния» - журнала, посвященного цивилизации и ее успехам (орган об-

щества «Цивилизация»). На это указал П. Троншон (см.: Tronchon P,

Op. cit. P. 28, not. 265).

'* Два курса стали двумя книгами (неоднократно переиздавались): Gui-

zot F. Histoire générale de la civilisation en Europe. P., 1828; Idem. His-

toire de la civilisation en France. P., 1829.

* Guizot F. Histoire générale de la civilisation en Europe. P. 6.

272

Люсьен Февр. Вой за историю

ние к

истории:

факты гнутся и мнутся у них, как трава под но-

ю*.

Так объясняется немного ~

-л.

пил,

J4.CIJ4.

иаоа

iiw/j,

nir

удивляющая нас позиция

Гизо (за которую позднее Гобино будет упрекать его с горяч-

ностью, хотя и неискренне). Гизо хочет быть историком, он не

хочет, чтобы его считали идеологом за то, что он стремится пи-

сать о явлениях крупных и всеобщих, а не частных. Однако это

«явление», «такое же, как всякое другое», это общее явление,

«малодоступное взору, сложное, трудно поддающееся описанию и

изложению, но тем не менее существующее», принадлежащее к

«категории исторических явлений, которые нельзя исключить из

истории, не искалечив ее»,— Гизо знает (и говорит несколько

далее), что это «как бы океан, который составляет богатство каж

дого народа и в лоне которого соединяется все, что составляет

жизнь народа, все силы его бытия»

""'

*. Любопытно отметить,

' что он тут же добавляет: даже такие явления, которые, «собст-

венно говоря, нельзя назвать социальными,— индивидуальные яв-

ления, которые, казалось бы, более относятся к человеческой

душе, чем к общественной жизни,— таковы религиозные верова-

ния и философские идеи, науки, литература и искусства»,— они

тоже могут и должны рассматриваться «с точки зрения цивили-

зации». Прекрасная цитата, весьма полезная для всякого, кто

захотел бы более или менее точно измерить успехи социологии

и оценить, насколько за сто лет изменилось значение и понима-

ние некоторых слов, считавшихся некогда простыми и ясными.

Из предварительных рассуждений вытекают по крайней мере

два вывода. Полем своих рассуждений Гизо избирает нацию или,

вернее, как он пишет, «народ». Конечно, он имеет в виду циви-

лизацию европейскую. Но что такое Европа, если не народ, воз-

веденный в квадратную степень? И разве европейскую цивили-

зацию Гизо

изучает

не через

Францию

102

созвдаЬпйицу и

распространительницу милостью божией? Таким образом, он при-

нимает точку зрения Жуффруа: у каждого народа — своя циви-

лизация, при этом подразумевается, что существуют «семьи на-

родов»; но все в целом пребывает под сенью «древа цивилизации,

которое должно со временем одеть всю Землю своею

листвой

|<1Э

В этом суть решения Гизо вопроса о том, «существует ли общая

цивилизация рода человеческого, предназначение всего человече»

и*

Jouffroy

Th.

Melanges

philosophiques. P. 88.

* Guizot F. Histoire générale de la civilisation en Europe. P. 9.

* «Почти невозможно найти такую великую идею, такой великий прин-

цип цивилизации, которые, прежде чем получить всеобщее распростра-

нение, не прошли бы через Францию» (Ibid. P. 5).

' Например, как ни далека цивилизация России от таковой Франции или

Англии, легко увидеть, что русские участвуют в той же системе циви-

лизации, что и французы, и англичане... Это более юные дети той же

семьи, менее сильные ученики той же школы цивилизации (см.: /ou//-

roy Th.

rôle de la Grèce dans le développement de

l'Humanité//Mé-

langes philosophiques. P. 93).

Цивилизация: эволюция слова

273

ства, и передавалось ли народами из века в век нечто накоплен-

ное человечеством, что не было утрачено» (добавим от себя:

«прогресс»). Гизо отвечал: «Я убежден, что у человечества —

общая судьба, что передача накопленного человечеством дейст-

вительно происходит и, следовательно, всеобщая история циви-

лизации должна быть написана». И далее: «Идея прогресса, раз-

вития представляется мне

основной

идеей"

, содержащейся в слове

км

. Итак, в

результате

умелого обобщения

раз^

решен щекотливый вопрос. Существуют цивилизации. И их нуж

но изучать, анализировать, анатомировать — каждую по отдель-

ности и через посредство их самих. Но над ними есть еще Циви-

лизация и ее движение, непрерывное, если и не прямолинейное.

Цивилизация и ее прогресс. Но только что же прогрессирует?

Цивилизация, учит Гизо, состоит в основном из двух элемен-

тов: из некоторого уровня социального развития и некоторого

уровня развития интеллектуального. Формулировки несколько

расплывчатые, и Гизо пытался их уточнить. С одной стороны,

есть развитие условий внешних по отношению к человеку и все-

общих; с другой — развитие внутренней и личной природы чело-

века; одним словом, есть совершенствование общества и таковое

же — аспектов человеческих. Впрочем, Гизо настаивает на том,

что здесь речь идет не только о сложении и наложении; едино-

временность, тесное и сразу же возникающее единство, взаимное

воздействие этих двух рядов явлений, социальных и интеллек-

туальных, необходимы для самого развития цивилизации. Опере-

жает ли явным образом какой-нибудь из этих рядов другой? Этот

вопрос вызывает неуверенность и замешательство. «Значительный

социальный прогресс, крупные успехи в области материального

благосостояния — могут ли они проявиться у того или иного наро-

да, не будучи сопровождаемы усиленным интеллектуальным раз-

витием, прогрессом человеческого сознания, аналогичным прогрес-

су материальному? При таких обстоятельствах социальный про-

гресс представляется непрочным, необъяснимым, почти

незаконным». Окажется ли он жизнеспособным? Распространится

ли? «Одни только идеи шутя преодолевают расстояния, пересе-

кают моря, заставляют понять и принять их повсюду». И потому

«социальное благополучие имеет отпечаток чего-то второстепен-

ного, если оно не принесло никаких иных плодов, кроме благопо-

лучия как такового». Фраза, которую странно встретить у челове-

ка, которого несколькими годами позже его противники объявят

циничным, великим, жрецом обогащения. И напротив, если где-то

начинается бурное развитие умственной деятельности и никакой

социальный прогресс с ним как будто не связан — мы этим

удивлены и обеспокоены. «Кажется, что мы видим прекрасное

дерево, на котором нет плодов. Мы проникаемся некоторым пре-

Ю4*

Guizot F. Histoire generale de la civilisation en Europe. P. 7, 15.

10 Л. Февр

2Г4

Люсьен Февр. Бои за историю

небрежением к идеям... которые не сумели овладеть внешним

миром»

105

Мы знаем, как разворачивались далее доказательства Гизо,

Исходя из того, что два великие «элемента», составляющие ци-

вилизацию, теснейшим образом связаны один с другим, а именно

развитие разума и развитие социальное, и это при том, что со-

вершенствование цивилизации — результат не только их единст-

ва, но и их синхронности,— для Гизо было достаточным бегло

окинуть взглядом европейские цивилизации, чтобы прийти к вы-

воду: английская цивилизация — это цивилизация, ориентирован-

ная почти исключительно на улучшение социальное, однако ее

представители оказались лишены таланта «зажечь мощные фа-

келы разума, которые осветили бы целую эпоху». Ее противо-

положность — цивилизация немецкая: могучая духовно, но сла-

бая организационно, в частности в том, что относится к совер-

шенствованию социальному. В Германии, где человеческий дух

с давних времен возвышался над условиями существования, раз-

ве мысль и действительность — сторона интеллектуальная и

сторона материальная — разве не были они там почти полностью

разобщены? И была одна страна, одна только страна, которая,

напротив, сумела дерзко осуществить гармоничное развитие мыс-

ли и действительности, стороны интеллектуальной и стороны

реальной: этой страной была, как вы сами понимаете, Франция,

где природа никогда не обделяла людей ни личным величием,

ни достоинствами, а личное величие и достоинства всегда

имели

общественное значение и могли быть полезны обществу...

106

И здесь синтез сделан умело. Трудности исчезли бесследно.

Понятие материального благополучия, хорошей организации со-

циальных отношений, «более справедливого распределения меж-

ду людьми как прав, так и благ, созданных коллективами»,— все,

в отсутствии чего Фурье в 1807 году упрекал цивилизацию,— все

это Гизо внес в перечень элементов, из которых состоит и ци-

вилизация, которые она должна предъявить наблюдателю, чтобы

быть достойной своего имени. И, разрешая тем самым старый

спор, он показал, что «police» и «civilité» объединяются, чтобы

породить такую цивилизацию. Точнее, широта взглядов, с кото-

рой он предоставлял место в построенном им гостеприимном и

великолепно распланированном здании как факторам, обеспечи-

вающим могущество и благосостояние обществ, так и факторам

развития и обогащения личности и нравственности человека, его

способпостей, его чувств, его мыслей, а также наукам и искусст-

Цивиливация: эволюция слова

275

юз* Guizot F. Histoire de la civilisation en France.

lee* х

аким

образом, Гизо возвращается к своим рассуждениям из «Циви-

лизации в Европе», где они изложены в общей форме и где страны не

названы; здесь же он пишет подробнее и называет поименно народы,

которые имеет в виду (Guizot F. Histoire générale de la civilisation en-

Europe. P. 12-13).

на со

деяте

лее с

вам, этим «гордым отражениям человеческой природы» 'О'

эта своеобразная всеобъемлющая терпимость его концепции

пришлась очень кстати, чтобы не допустить во Франции такого

тяжкого разрыва, какой происходил тогда в Германии (кое-кто,

быть может, мечтал о таком же и у нас),— разрыва между «куль

турой» и «цивилизацией».

О понятии «культура» во Франции не написано ничего. Я ска

зал бы: «естественно», если бы хоть какая-нибудь доля трезвой

иронии уместна, когда мы отмечаем такие пробелы в наших зна-

ниях. Как бы ни были малы мои знания об истории культуры,

я, во всяком случае, могу сказать, что у французской культуры

есть история и что она заслуживает того, чтобы ее воссоздали,

и что она не лишена интереса.

Ограничимся самым основным. Не мне надлежит разыскивать

в истории идей Германии дату и обстоятельства появления слова

«Kultur». Ни даже поставить вопрос о заимствовании. Я вижу

только, что в нашем «Академическом словаре», изданном в

1762 году, сказано, что во французском языке слово «culture»

означает — в переносном смысле — «попечение об искусствах и

умственной деятельности». Приводятся два примера: «culture

искусств —· дело очень важное»; «заниматься culture умственной

деятельности». Довольно скудно. Определение, конечно, будет

развиваться. В том же «Словаре», но 1835 года издания, читаем:

«...говорится в переносном смысле о деятельности, направленной

на совершенствование наук и искусств, на развитие умственной

ельности». По правде говоря, скорее перефразировка, чем бо-

одержательное толкование; даже поясненное таким образом,

понятие не может сравниться богатством с тем, которое по другую

сторону Рейна соотносит со словом «Kultur» «Словарь» Аделунга

издания 1793 года: облагораживание, уточнение всех умственных

и моральных качеств человека или народа. Я вспоминаю также,

что Гердер, о котором писал Кине, придавал этому слову ряд раз-

нообразных значений; среди них: способность одомашнивать жи-

вотных; осваивать новые земли, сводя леса; развитие наук, ис-

кусств, ремесел и торговли; наконец, «police». Выражение подоб-

ного рода мыслей мы часто встречаем и на нашем языке. Однако

(заметим мимоходом) не следует слишком уж торопиться верить

в заимствование;

примечательно,

чт

та

мыслиунас

всегда от-

носят К

рубрике

«ЦИВИЛИЗаЦИЯ» '

IVUIAOIYL

Д^

^IOJID

«большие площади лесов, их большая протяженность указывают

на то, что цивилизация здесь — недавняя»; по правде говоря,

нужно заметить, что слово «культура» в ее фразе могло бы при-

ют* Ibid.

.P.

18.

* Первый признак человека, который начинает цивилизоваться: «он до-

бивается владычества над животными» (Buffon G. L. Epoques de la Na

ture. P., 1778. P. 101).

10»

276

Люеъен Февр. Вой, за историю

Цивилизация: эволюция слова

277

вести к забавному недоразумению ""*. Коротко отмечу еще, что

мысли Гердера почти во всем совпадают с мыслями Канта, ко-

торый связывал успехи культуры с успехами разума и считал

их окончательной целью установление всеобщего мира "°*.

Хотя эти мысли были известны и у нас, пусть фрагментарно,

несомненно следующее. Не пускаясь в далекие поиски, давайте

вспомним германизированного француза Шарля де Вилье, про-

никшегося столь пылкой любовью к германской мысли своего

времени. Идеи Канта отнюдь не остались незамеченными. Я не

стану приводить тому иных доказательств, кроме тонкой книж

ки — сорок страниц петитом, которая знакомила французского

читателя с «Представлением о том, чем могла бы быть всемирная

история с точки зрения гражданина мира». Сочинение Канта

впервые увидело свет, если не ошибаюсь, в 1784 году в «Berli-

nische Monatschrift»; на переводе была указана дата — 1796 год,

В книге много говорилось о «культурном состоянии» (état de cul-

ture), которое есть не что иное, как «

ценности и значимости человека»

1И

сообщал от своего имени (с. 39) читателям, что они уже вышли

из состояния дикости, то есть абсолютного невежества, из состоя-

ния варварства, и вошли в период «культуры»; оставалось лишь

достичь эпохи «нравственности» (moralité). Кроме того, в «Очер-

ке о духе и влиянии лютеровой Реформации» (1804) и во «Взгля-

де на современное состояние древней литературы и истории Гер-

мании» Шарль де Вилье обращал внимание французов на рож-

дение «Истории культуры» (Kulturgeschichte), которую создавали

немцы, представляя «достижения истории политической, истории

литературы и истории религии в их связи с цивилизацией, про-

мышленностью, человеческим благом, нравственностью, характе-

ром и образом жизни людей»; эта тема, добавлял он, породила

у немецких авторов «сочинения глубокие и замечательные»

Все это, как нам представляется, еще достаточно расплывчато в

Ю9*

Возможность подобных недоразумений должна нас настораживать.

Когда мы читаем, например, в книге Кондорсе «Жизнь Вольтера», что

«невозможно расширить пространства земли, на которых процветает

культура (culture), где обеспечена безопасность торговли, где деятель-

ная промышленность, без того, чтобы увеличить сумму довольства и

благ для всех людей», то можно в первый момент подумать, что слова

«культура» употреблено здесь в смысле немецкого «Kultur», и не сразу

распознать просто «агрикультуру», то есть земледелие.

"°* Это мысль Кондорсе из его «Жизни Вольтера»: чем шире распростра-

нится по Земле цивилизация, тем все больше будут исчезать войны и

ftrFW^stoire universelle dans

les

vues

путано. Во всяком случае, из этого не вытекает противопостав-

ление культуры — цивилизации.

Александр фон Гумбольдт также не сформулировал специаль-

но такое противопоставление. В своих сочинениях он часто поль-

зовался словом «культура» наряду со словом «цивилизация»,

не заботясь как будто о том, чтобы уточнить соотношение этих

терминов "'*. Однако он охотно ссылался на своего брата Виль-

гельма, лингвиста

а у того на этот

счет

ыли

яс

ые

ед-

ставления, которые он умел

„четщниздшгатюдРобвюм

щатвтетт*

исследовании языка

кави

5*·

по этому вопросу. Он показал, как кривая прогресса шаг за ша-

гом поднималась по шкале градаций, построенной искусно, хотя

и несколько искусственно,— от человека, чьи нравы смягчены,

гуманизированы (человека цивилизованного), к ученому, худож-

нику, к человеку культивированному («культурному» — cultivé),

чтобы вознестись к олимпийскому, мне бы хотелось сказать —

«гётеанскому», величию человека, полностью сформированного _

(«образованного» — formé). Так возвышаются друг над другом

«Civilization», «Kultur», «Bildung». В общем и целом у такого ав-

тора, как Вильгельм фон Гумбольдт, слово «цивилизация» захва-

тило сферу прежнего слова «police»: безопасность, разумный по-

ок, прочный мир, кротость и спокойствие, установившееся в

бласти социальных отношений. Однако народы кроткие, народы

шо policés не обязательно являются народами культурными

ltivés), если иметь в виду их умственное развитие; нравы не-

торых дикарей — в частной жизни — достойны всяческого ува-

жения, и тем не менее эти дикари чужды какой бы то ни было

интеллектуальной культуры. И наоборот. Отсюда вытекает неза-

висимость этих двух сфер, различие двух понятий.

Имели эти мысли влияние на умы во Франции? Отметим толь-

что они могли подкрепить или поддержать ту, интеллектуаль-

позицию, прекрасным образцом которой, и притом ранним

по времени, может служить Вольней. Занятый, как и многие из

его современников (мы об этом уже говорили), опровержением

litterature

antique et

l'histoire en Allemagne. P., 1809. P. 118, not. О Шарле де Вилье см.:

Wittmer L. Charles de Villers, 1765-1815. Genève; P., 1908; Tronchon P,

Op. cit.

„з* См., например: Humboldt A. von. Cosmos... T. 1. Р. 430, not.

Humboldt W. von. Uber die Kawi-Sprache auf der

Insel

Java. В., 1836-

1839. Bd. 1-3 (см. Введение к первому тому).

ва

* «Именно интеллектуальная культура более всего способствует разно-

образию характерных черт» (Humboldt A. von. Voyage... T. 3. P. 287).

«Я с сожалением употребляю слово „дикий", поскольку оно указывает

на различие в культуре между индейцем „обращенным", живущим при

миссии, и индейцем свободным или независимым - различие, которое

зачастую опровергается наблюдениями» (Ibid. P. 264). «Варварство,

царящее в этих краях, может быть, в меньшей степени является след-

ствием положительного отсутствия всякой цивилизации, нежели ре-

зультатом длительного одичания и забитости... Вероятно, большинство

орд, которые мы называем дикими, происходят от народов, некогда об-

ладавших более развитой культурой (culture)» (Ibid. P. 60).

278

Люеьен Февр, Вой аа историю

идей Руссо касательно испорченности, порожденной развитием

литературы, наук и искусств, разве не предлагал он радикаль-

ную операцию, которая должна была ввести «цивилизацию» в иг

ру, пожертвовав, если нужно, одним из ее аспектов? ""* Руссо

мог бы, отмечал он, .Руссо должен был заметить и объявить, что

изящные искусства — поэзия, живопись и архитектура — не яв-

ляются «частями цивилизации, верными признаками счастья м

процветания народов». Нашлись у Вольнея и примеры, «взятые

из прошлого Италии и Греции», которые с несомненностью до-

казывают, что «искусства могли процветать в государствах, по-

корных военному деспотизму или разнузданной демократии, при

том что как тот, так и другая были по своей природе дикарски

ми». На самом деле искусства — это декоративные растения;

«чтобы вызвать их расцвет, достаточно правительству, распола

тающему властью в данную минуту, каким бы оно ни было, по

ощрять их и оплачивать»; но слишком усердно культивировать

эти цветы — опасно: «изящные искусства, питаемые за счет об-

ложения народов податями и в ущерб тем искусствам, которые

связаны с пользой грубой и насущной, очень часто могут оказать-

ся губителями общественных финансов и тем самым обществен-

ного устройства и цивилизации». Этот подвергнутый ревизии

Руссо, исправленный и подчищенный Вольнеем, представляется,

конечно, довольно ребячливым, не более. Все же следует считать

определенной заслугой Гизо то, что в своем обширном обобщении

он включил «развитие интеллектуального состояния» в число

основных элементов цивилизации.

Эту заслугу признавали не всегда. Когда в 1853 году Гобино

в книге «О неравенстве человеческих рас» делает в свой черед

попытку определить слово «цивилизация»

он

инимае

ся

прежде всего за Гизо, и довольно резко. Гизо определил цивили-

зацию как «явление». Нет, доказывает Гобино. «Это ряд, это це-

•

почка явлений». Гизо, по правде говоря, немного сомневался в

-своем определении (он сам об этом писал), а Гобино прочел его

несколько торопливо. Но что более всего ставил он в упрек авто-

ру «Общей истории цивилизации в Европе», так это то, что Гизо

не обошел вниманием понятие «формы правления». Если глубже

всмотреться в его идеи, уверяет Гобино, мы очень быстро убе-

.димся, что, для того чтобы получить право называться цивили-

зованным, народ, по мнению Гизо, должен «располагать учрежде-

ниями, умеряющими и сдерживающими как власти, так и свобо-

ду; под сенью этих учреждений материальный прогресс в

моральное развитие приводились бы в соответствие определенным

способом, и никаким иным, а правительство, так же как рели-

гия, пребывало бы в четко установленных границах». Короче.

Цивилизация: эволюция слова

270

Щквилизащш»).

заключал Гобино с некоторым лукавством, «по мнению Гизо, нет

иной по-настоящему цивилизованной нации, кроме английской»

i3to

был мальчишеский вызов, и книга от этого только бы выиг-

рала, если бы автор не растянул ее на множество задиристых

страниц. На самом деле позиция Гобино была довольно забавной.

Он ставил в вину Гизо, что тот продолжал считать «police» од-

ним из основных элементов понятия «цивилизация». Несчастное

понятие, бедный Гизо. 'Одни призывали его выбросить за борт

литературу, науку и искусства — все, что составляет культуру;

другие — отбросить политические, религиозные и социальные ин-

ституты. Он не сделал ни того, ни другого и, со своей точки зре-

ния, поступил правильно.

Все же он испытывал некоторое смущение — не без того. Он

признавался в этом читателям в

щей истории цивилизации в

в науках, которые занимаются миром физическим, факты были

плохо изучены и к ним относились без почтения; «люди вдохно-

венно предавались домыслам, дерзали, не имея иного руководст-

ва, кроме умозаключений». В то же время в явлениях политиче-

ского порядка, в мире реальном «факты были всемогущими, и это

италось едва ли не естественным и законным. Разуму незачем

было во имя истины соваться с какими бы то ни было идеями в

дела земные». Столетие назад (это указание отсылало читателей

Гизо к началу царствования Людовика XV) произошел переворот.

«С одной стороны, факты никогда ранее не занимали такого ме-

в науке; с другой — никогда еще идеи не играли такой боль-

шой роли в мире». Это настолько справедливо, что противники

овременной цивилизации до сих пор постоянно ропщут. Они

суждают ту сухость, ту ограниченность и мелочность, которые,

по их мнению, проникли в дух науки и «принижают мысли, за-

мораживают воображение, отнимают у разума его размах, его

свободу, надевают на него узду, обращают к сугубо веществен-

ному». Напротив, в политике, в управлении обществом они ви-

дят только химеры и претенциозные теории: люди стремятся пов-

торить попытку Икара; они разделяют судьбу дерзкого. Напрас-

ные сетования, уверяет нас Гизо. Все в порядке. Человек перед

лицом мира, который не он создал, не он придумал, прежде —

наблюдатель, а затем уже деятель. Мир — это явление. В каче-

стве такового человек его изучает; на фактах он упражняет свой

разум; и когда он находит общие законы, управляющие развити-

ем и жизнью мира, эти законы теперь не что иное, как факты,

которые он констатирует. Затем, познание фактов внешнего мира

порождает у нас идеи, которые главенствуют над этими фактами.

«Мы чувствуем себя призванными переделать, улучшить, упоря-

дочить действительность. Мы чувствуем себя в силах воздейст-

Guizot F. Histoire générale de la civilisation en Europe. P. 29-32.

280

Люсъен Февр. Бои за историю

Цивилизация: эволюция слова

281

вовать на мир и распространить на него славное владычество ра

зума». Таково назначение разума: когда он — наблюдатель, он

подчиняется фактам; когда он — деятель, он становится властен

придать им порядок более правильный, более ясный и безуп-

речный.

Отрывок примечательный. Да, существовал конфликт. Конф-

ликт между двумя умонастроениями, двумя методами, двумя раз

личными подходами. Конфликт между духом поиска и исследо

ваний, позитивным научным методом, основанным на изучении

и обработке фактов и преследующим только бескорыстные цели,

и духом, скажем так: мечты и надежды, воображения, предшест

вующего фактам и их опережающего,— духом социального совер

шенствования и материального прогресса. И очень хорошо полу

чается на бумаге — стараться, подобно Гизо, выровнять крен n

привести к мирной гармонии прогресс умственный и социальное

совершенствование. А на практике? Это два могущественных бога,

и как подчинить одного другому или — несколько наивная химе

ра — заставить их сосуществовать бок о бок?

В самом деле, когда Гизо писал эти строки, когда он читал

свои курсы

1828—1829

годов, как обстояло дело? Во-первых, ме-

тоды экспериментальных наук не проникли глубоко в те науки,

которые в те времена назывались «науками моральными». По ка-

ким причинам? Или, вернее, вследствие какого сложного комп-

лекса разнородных причин? Указать их было бы довольно труд-

но. И чтобы сделать это, нам пришлось бы, в свою очередь, за-

думаться над проблемой истоков и причин, и духа романтизма -

проблемой, которая еще не нашла общепризнанного решения.

Было и другое. Цивилизация представлялась современникам

Гизо не только объектом исследования. Это была реальность,

в лоне которой они жили. Хорошо или плохо? Многие отвечали:

плохо. И с точки зрения, которой мы придерживаемся в нашем

очерке, это важно. Ибо упреки «противников цивилизации», как

их называет Гизо, эти упреки, которые предъявляют и напере-

гонки повторяют все школы социальных преобразований; эти

упреки, которые зовут к действиям, совершенно иным, нежели

написание книг и диссертаций,— разве не подготавливали они,

разве не делали заведомо легкой и соблазнительной критику (на

этот раз с научных позиций) — критику понятия «цивилизация»,

несущего в себе суждение о ценности? Иными словами, разве они

не способствовали тому, что стало возможным то расхождение,

та диссоциация, с которой мы начали и которая завершилась во

втором пятидесятилетии XIX века: расхождение двух представле-

ний о цивилизации, научного и прагматического; одно в конце

концов пришло к выводу, что любая группа человеческих су-

ществ, каковы бы ни были средства ее воздействия, материального

и интеллектуального, на окружающий мир, обладает своей циви-

лизацией; дру_гая — теперь уже старая концепция высшей цивили-

зации, которую несут и распространяют белые народы Западной

Европы и Северной Америки,— концепция, присоединенная к.фак-

тической стороне вопроса как некий идеал.

Проследить расходящиеся в течение

XIX—XX

веков пути

этих двух концепций не наша цель. Мы кратко наметили исто-

рию одного слова. Мы довели наш очерк до того времени, когда

во всеобщем употреблении наряду с «'цивилизацией» появились

«цивилизации» — во множественном числе. Наша задача выпол-

нена. Это была задача всего лишь для «автора предисловия». От-

метим только, что практическое, радикальное и само по себе не-

уязвимое положение, которое заключается в утверждении

«сколько существует народов, столько и цивилизаций», не пре-

пятствует тому, что в умах людей живет старое представление

об общечеловеческой цивилизации. Как примирить две концеп-

ции? Как понять их соотношение? Исследовать это не моя зада-

ча. Моя задача заключалась всего лишь в том, чтобы ясно пока-

зать, как очертания и границы проблемы за полтора столетия

поисков и размышлений — и за полтора столетия истории — по-

степенно обрисовались и уточнились для нас — в самом нашем

языке.

ГЛАВНЫЕ АСПЕКТЫ ОДНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Главные аспекты одной цивилизации

283

РАННЕЕ ФРАНЦУЗСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ:

ЧЕТЫРЕ РАКУРСА

«Цивилизация,— пишет Литтре в своем «Словаре» издания

1873 года,— есть состояние того, что цивилизовано, то есть сово-

купность взглядов и нравов, устанавливающаяся в результате

взаимодействия и взаимного влияния производительной деятель-

ности, религии, искусств и наук».

Определение могло бы быть более элегантным; мысль, одна-

ко, ясна. Цивилизация — это равнодействующая; равнодействую-

щая сил материальных и духовных, интеллектуальных и рели-

гиозных, воздействующих в данный отрезок времени в данной

стране на сознание людей '*. Литтре выразился не очень склад-

ао, но видел он хорошо.

Твердо придерживаясь изложенного выше представления, мы,

конечно, хотели бы на последующих страницах не исследовать

я не воспроизвести «совокупность взглядов и нравов» общества,

столь жизнедеятельного, столь щедрого в различных своих про-

явлениях, каким было французское общество времен раннего

Возрождения. Не собираемся мы и подражать тем хитроватым

хозяевам, к которым приезжают в гости в деревню на выход-

ной,— но они не расстанутся ради вас ни с кочаном капусты со

своей грядки, ни с кроликом из своего садка. Нет, конечно. Мы

ограничимся самым основным и займемся тем, что было наибо

лее характерным для цивилизации раннего французского Возрож-

дения в ее самых высоких и самобытных проявлениях — цивили-

зации, которая и сейчас вызывает у нас уважение и восхищение.

Устремленность к знанию; устремленность к красоте; устремлен-

ность к божественному; разве не это лучше всего характеризует,

разве не к этому в конечном счете сводится неистовая деятель-

ность людей того времени в ее самых высоких проявлениях -

людей, которые жили в эпоху Возрождения, Гуманизма, Рефор-

мации и создали эту эпоху? Во всяком случае, именно это будет

предметом нашего очерка.

Общая точка приложения всех этих благородных устремле-

ний — человеческое сознание. История — наука о человеке.

Мишле в своем знаменитом «Введении» ставит себе в заслугу,

что он дал этой науке «отличное прочное основание» — Землю.

Однако нужно, чтобы на этом основании, столь же устойчивом,

сколь изменчивом, стояли люди. Возрождение, Гуманизм, Ре-

формация: для нас это не персонифицированные абстракции,

блуждающие по небу, где химеры идут следом за отвлеченностя-

'* Относительно понятия «цивилизация» в целом и разнообразных проб-

лем, которые оно ставит перед историками, см. небольшую, но очень

убедительную книгу: Nlceforo A. Les indices numériques de la civilisa-

tion et

progrès. P., 1921.

ми. Чтобы лучше судить об этих великих движениях, мы долж-

ны проникнуть в самое сознание их творцов.

Было ли их сознание подобным нашему? Сущность человече-

ая всегда остается одинаковой, во все времена и под всеми

широтами... Я прекрасно знаю эту старую песню. Но это — всего

лишь постулат. И добавим — постулат, не представляющий цен-

ности для историка. Дляисторика (так же как для географа, мы

отметили это недавно

)

нет

чело

века

вообще,

а естьлюди.

Люди, особенности которых он всеми силами стремится познать,

установить их отличительные признаки — все то, чем они отли-

чаются от нас,— люди, которые жили не так, как мы, чувствова-

ли и действовали не так, как мы.

Именно их, людей начала XVI столетия, нужно увидеть преж-

де всего, если мы хотим понять, чем было Возрождение, чем была

Реформация. «Восстановить» их, воссоздать во всей естественной

полноте и целостности — задача почти невыполнимая, да и стре-

иться к этому не стоит. Не будем столь честолюбивы. Удовле-

мся тем, что в качестве своего рода введения вызовем мыс-

но из небытия и отбросим на экран нашего воображения не-

сколько типичных теней. Взгляд на них позднее безусловно со-

служит нам службу — когда, увидев, мы постараемся понять.

ЧЕЛОВЕК ТОГО ВРЕМЕНИ -

ФРАНЦУЗ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Кто мы такие? Каковы мы теперь — французы XX века?

Свойств у нас, конечно, множество. Но наша суть реально су-

ществующих, живущих телесной жизнью людей такова: мы — го-

рожане; мы живем оседло; мы — люди изнеженные.

Мы горожане. Мы живем в городе, внутри большого совре-

менного города, который не только место, где скапливается боль-

ше людей (и в большей тесноте), чем вне города, но и место,

где человек не таков, как в иных местах; например, возрастной

состав горожан не таков, как тех, кто живет в сельской местно-

сти; в городе относительно меньше детей и стариков из-за того,

что там проживают много людей зрелого возраста, которые про-

вели свое детство не в городе (и многие из них в старости тоже

будут жить не в городе), но явились в город, чтобы растратить

в нем силы молодости и зрелости. Наши связи с деревней разо-

рваны, если не считать быстротечных часов отпуска. К тому же

наша «деревня» — деревня горожан — это деревня, существую-

щая для того, чтобы дать отдых нашим нервам и усладу взору,

но не для работы рук.

г* Febvre

L\,

Bataillon

L. La terre et

1'evolution

humaine, Introduction geo-

graphique à l'histoire. P., 1922. PI 2, ch. 3. P. 175 sqq.