Галагузова М.А. История социальной педагогики

Подождите немного. Документ загружается.

великими идеями. Но это - дело долгого времени, и приходится состариться, не

успевши стать человеком.

Почти во всех профессиях срок обучения очень непродолжителен.

Единственное средство продлить его - это с ранних лет формировать суждения

человека. Пусть его память не обременяют ничем, кроме ясных и отчетливых

идей, и его юность будет более просвещенной, чем теперь его старость.

Воспитание делает нас тем, чем мы являемся. Если в возрасте шести или

семи лет савояр уже бережлив, деятелен, трудолюбив и верен, то это потому,

что он беден, голоден, потому что он живет, как я уже сказал, с

соотечественниками, наделенный теми качествами, какие требуются от него,

словом, потому, что его воспитателями являются пример и нужда - два

властных наставника, которым все повинуется

. (...)

Ум и таланты у людей всегда суть продукты их стремлений и их особого

положения

. Наука о воспитании сводится, может быть, к тому, чтобы

поставить людей в положение, которое заставило бы их приобрести

желательные таланты и добродетели. (...)

Глава II

О воспитании государей

...Пороки и добродетели людей являются всегда следствием различия их

положения и различия их воспитания.

Примем этот принцип и предположим, что захотели бы решить для

всякого рода условий проблему идеального воспитания. Что нужно делать для

этого?

Определить: 1) какие таланты или добродетели свойственны человеку той

или иной профессии; 2) указать способы, которые побудили бы его приобрести

эти таланты и эти добродетели.

Человек вообще лишь отражает идеи окружающих его лиц; единственные

добродетели, которые можно наверно привить ему, - это добродетели,

вызываемые необходимостью. Убедившись в этой истине, предположим, что я

захотел внушить моему сыну социальные качества. Я должен дать ему в

товарищи детей примерно его сил и возраста и предоставить им в этом

отношении заботу о взаимном воспитании; я должен буду поручить надзор за

ними наставнику лишь для того, чтобы умерять строгость их наказаний.

Руководясь этим планом воспитания, я смогу быть уверен, что если мой сын

станет разыгрывать красавца, нахала, фата, чванливца, то это будет не надолго.

Ребенок не способен долго сносить презрение, оскорбления и насмешки

своих товарищей. Нет такого социального порока, которого не исправило бы

подобное воспитание. Чтобы лучше обеспечить его успех, надо сделать так,

чтобы ребенок, который почти никогда не бывает в родительском доме, не

посещал его и в праздничные дни и на каникулы и не мог почерпнуть вновь,

таким образом, из бесед и поведения светских людей пороки, которые

истребили в нем его соученики.

Вообще наилучшим является такое воспитание, когда ребенок, находясь

подальше от своих родителей, не примешивает к тем идеям, которые должны

101

занимать его

во время его занятий, противоречащих им идей. Вот почему

общественное воспитание будет всегда стоять выше домашнего. (...)

Глава III

Преимущества общественного воспитания перед домашним

Первое из этих преимуществ - благоприятные для здоровья свойства

того места, где молодежь может получить свое воспитание.

При домашнем воспитании ребенок живет в родительском доме, а в

больших городах эти дома часто малы и нездоровы.

Наоборот, при общественном воспитании дом этот строится за городом и

может хорошо проветриваться. Занимаемая им обширная площадь позволяет

молодежи делать все упражнения, способные укрепить тело и здоровье.

Второе преимущество заключается в твердой дисциплине.

Дисциплина никогда не соблюдается так строгое родительском доме, как

в заведении, предназначенном для общественного воспитания. В школе все

делается по часам. Часовая стрелка распоряжается воспитателями и слугами;

следуя ей, устанавливается здесь продолжительность еды, занятий и рекреаций;

часы поддерживают здесь порядок. Где нет порядка, нет и регулярных занятий;

порядок удлиняет дни; беспорядок укорачивает их.

Третье преимущество общественного воспитания - вызываемое им

соревнование.

Главными стимулами в годы ранней юности являются страх и

соревнование.

Соревнование же вызывается, когда сравнивают себя со множеством

других людей.

Из всех способов возбудить любовь к талантам и добродетелям, этот

последний наиболее надежен. Но когда ребенок находится в родительском

доме, он не может производить этого сравнения, и от этого страдает его

воспитание…

Четвертое преимущество заключается в образованности воспитателей.

Среди людей, следовательно, и среди отцов, имеются невежественные и

просвещенные люди. Первые не знают, какое воспитание дать своим сыновьям.

Вторым это известно, но они не знают, каким способом они должны

преподносить им свои идеи, чтобы облегчить их понимание. Для этого

необходима особая практическая сноровка, которая быстро приобретается в

школах, путем собственного или традиционного опыта, и которой часто

недостает самым образованным отцам.

Пятое преимущество общественного воспитания - его твердость.

Домашнее воспитание редко бывает мужественным и развивающим

смелость. Родители, думая только о физическом здоровье ребенка, боятся

огорчить его, уступают всем его прихотям и дают этой жалкой

снисходительности название родительской любви

Таковы те различные мотивы, которые всегда будут побуждать людей

предпочитать общественное воспитание частному. Только от первого можно

ожидать патриотов. Только оно может связать крепко в памяти граждан идею

личного блага с идеей блага национального. (...)

102

Глава IV

Общие идеи о физическом воспитании

Задача этого рода воспитания заключается в том, чтобы сделать»

человека, более сильным, более крепким, более здоровым, следовательно, более

счастливым, более часто приносящим пользу своему отечеству, т.е. более

пригодным к различным функциям, к выполнению которых может призвать его

национальный интерес. (...)

Но разве можно одновременно упражнять тело и дух молодых людей?

Почему нет? Если отменить в школах выходные дни, во время которых ребенок

отправляется к своим родителям скучать и отвлекаться от своих занятий, и если

удлинить время ежедневных рекреаций, то ребенок сможет каждый день

посвящать семь или восемь часов серьезным занятиям и четыре или пять часов

- более или менее сильным физическим упражнениям. Он сможет

одновременно укреплять и свое тело и свой дух. (...)

Глава V

В какое время и в каком положении можно давать человеку моральное

воспитание

...Добродетели цивилизованного человека - любовь к справедливости и к

отечеству. Доблести дикого человека - сила и ловкость. Его потребности - его

единственные воспитатели, единственные хранители вида, и сохранение его

является, по-видимому, единственной целью природы.

Когда люди, размножившись, объединяются в общества; когда

недостаток средств пропитания заставляет их возделывать землю, они входят в

соглашения между собой, и изучение этих соглашений дает начало науке о

воспитании. Ее цель - внушить людям любовь к законам и к социальным

добродетелям. Чем совершеннее воспитание, тем счастливее народы. В связи с

этим я замечу, что прогресс этой науки, равно как и законодательства, всегда

пропорционален прогрессу человеческого разума, усовершенствованного

опытом, - а этот опыт предполагает всегда объединение людей в общество.

Людей в этом случае можно рассматривать под двумя углами зрения:

1) как граждан,

2) как граждан той или иной профессии. В этих двух своих качествах они

получают и образование двоякого рода. (...)

Глава VI

О воспитании, относящемся к различным

профессиям

Молодого человека желают обучить какому-нибудь искусству или какой-

нибудь науке. Для этого всем умам предоставляются одни и те же способы

воспитания. (...)

Более дли менее быстрые успехи ребенка зависят затем от искусства

наставника, от его метода преподавания, наконец, от того, как ученик

пристрастится к своему инструменту. (...)

Та часть воспитания, которая относится специально к различным

состояниям и профессиям, вообще в довольно хорошем состоянии: для

доведения ее до совершенства остается, с одной стороны, только упростить

103

методы преподавания (это задача наставника), а с другой, - усилить стимул

соревнования (в этом задача правительства).

Что касается моральной части воспитания, то это, бесспорно, наиболее

важная и наиболее заброшенная часть его. Нет таких общественных школ, где

преподавали бы науку морали. (...)

Впрочем, предположим, что в какой-нибудь общественной школе решили

бы преподать ученикам курс морали. Что нужно сделать для этого? Нужно,

чтобы всегда неизменные и определенные правила этой науки были связаны с

некоторым простым принципом, из которого можно, как в геометрии, вывести

бесчисленное множество вторичных принципов. Но этот принцип еще

неизвестен. Следовательно, мораль еще не наука. (...) Но если мораль еще не

наука, то какими средствами преподавать ее? (...)

Глава VII

О моральном воспитании человека

Почему так мало хороших патриотов, мало граждан, которые были бы

всегда справедливыми? Потому что людей не воспитывают для того, чтобы они

были справедливыми; потому что современная мораль, как я только что сказал,

представляет лишь сплетение грубых побуждений и противоречий; потому что

справедливым можно быть, лишь будучи просвещенным, а в ребенке

заглушают даже самые ясные понятия о естественном законе.

Но можно ли дать в ранней юности ясные представления о

справедливости? Во всяком случае, я знаю, что если можно с помощью

религиозного катехизиса запечатлеть в памяти ребёнка предписания

нелепейшей часто веры, то, значит, можно с помощью морального катехизиса

запечатлеть в ней предписания и принципы справедливости, пользу и истину

которых доказывает ему ежедневный опыт.

С того момента, когда люди начинают отличать удовольствие от

страдания, когда они испытывают зло и причиняют зло, имеется, уже некоторое

понятие о справедливости.

…Если свести основной первоисточник науки о нравах к простому факту

физической чувствительности, то эта наука становится доступной людям

всякого возраста и всяких умственных способностей. Все могут иметь

одинаковые представления о ней.

Как только мы примем физическую чувствительность за первоисточник

морали, правила последней перестают быть противоречивыми. Ее аксиомы,

связанные друг с другом, выдерживают самое строгое доказательство; наконец,

ее принципы, очищенные от мрака спекулятивной философии, становятся

ясными и признаются тем большим количеством граждан, чем нагляднее они

показывают последним их заинтересованность в том, чтобы быть

добродетельными

Кто усвоил этот первый принцип, тот видит, если можно так выразиться,

с первого же взгляда все недостатки законодательства. Он знает, достаточно ли

крепка, созданная законами плотина, чтобы выдержать напор страстей,

противоречащих общему благу; наказывает ли и вознаграждает ли закон в

столь надлежащей пропорции, которая должна побудить людей быть

104

добродетельными. Наконец, он видит в столь прославленной аксиоме

современной морали:

«Не делай другому того, чего ты не хочешь, чтобы делали тебе», лишь

вторичную аксиому, для домашнего употребления, которой всегда

недостаточно, чтобы уяснить гражданам их обязанности по отношению к их

отечеству. Вместо этой аксиомы он выдвигает немедленно другую, которая

гласит: «Общественное благо - верховный закон».

Эта аксиома, содержащая в себе в более общем и более ясном виде все

полезные стороны первой аксиомы, применима ко всевозможным положениям,

в которых может находиться гражданин, и одинаково подходит к буржуа,

судье, министру и т. д. Спускаясь с высоты, если можно так выразиться,

подобного принципа до местных соглашений, составляющих обычное право

каждого народа, всякий узнал бы более тщательным образом свои собственные

обязанности; он узнал бы, насколько мудры или нелепы обычаи и законы его

страны; он смог бы вынести о них суждение тем более здравое, чем чаще он

мысленно обращался бы к великим принципам, на весах которых взвешивают

мудрость и даже справедливость законов.

Таким образом, молодежи можно преподавать ясные и здравые идеи

морали и, стало быть, можно с помощью катехизиса добродетели довести эту

часть воспитания до высочайшей степени совершенства. (...)

Глава Х

Всякая важная реформа в моральной части воспитания предполагает

реформу в законах и форме правления

Кто при дурном правительстве предложил бы хороший план воспитания,

тот напрасно надеялся бы, что он будет принят.

Автор подобного плана был бы слишком близоруким человеком, чтобы

от него можно было ожидать чего-нибудь великого. Если правила этого нового

воспитания противоречат нравам и форме правления, то они всегда признаются

дурными. В какой момент их могли бы принять? Когда народ испытывает

великие бедствия и несчастья и когда особенно благоприятное стечение

обстоятельств заставляет государя понять необходимость реформы. До тех пор

пока это не осознано, можно лишь, если угодно, обдумывать принципы

хорошего воспитания. Открытие их должно предшествовать проведению их в

жизнь. Кроме того, чем более занимаешься какой-нибудь наукой, тем более

открываешь в ней новых истин, тем более упрощаешь ее принципы. Но не

следует надеяться, что удастся провести их в жизнь.

Некоторые знаменитые люди пролили много света на этот вопрос, а

воспитание осталось все тем же. Почему так? Потому что для составления

хорошего плана воспитания достаточно быть просвещенным, а для проведения

его в жизнь надо иметь власть. Нет ничего удивительного поэтому в том, что

лучшие труды в этой области не произвели еще никаких заметных перемен. Но

следует ли поэтому считать названные труды бесполезными? Нисколько; они

реально двинули вперед науку и воспитание. (...)

105

Столь лестная идея должна поощрить философов и к изучению науки о

воспитании. Если существует исследование, достойное добродетельного

гражданина, это есть исследование истин, знание которых может когда-нибудь

стать полезным для человечества. Как утешительна во время работы надежда

на благо потомства! Открытия философов в этой области - своего рода

зародыши, которые откладываются в хороших умах и ждут лишь

оплодотворяющего их события, а подобное событие раньше или позже

наступает. (...)

Философ предвидит, следовательно, в более или менее отдаленном

будущем тот момент, когда власть усвоит план воспитания, начертанный

мудростью. Пусть побуждаемый этой надеждой» философ, заранее подрывает

предрассудки, противящиеся выполнению этого плана! (...)

Глава XI

О воспитании, после того как устранили

препятствия, мешающие его прогрессу

Предположим, что в какой-нибудь стране почести и награды всегда

назначаются за заслугу. Поскольку частный интерес в ней всегда связан с

общественным интересом, моральное воспитание здесь необходимо будет

превосходным, и граждане необходимо будут добродетельны.

Человек, как это доказывает опыт, по природе своей склонен к

подражанию, как обезьяна. Находясь среди добродетельных граждан, он сам

становится добродетельным в случае, если преподанные ему его воспитателями

правила не идут в разрез с национальными обычаями. Нельзя быть ни глупым,

ни злым, когда и правила и примеры одинаково способствуют пробуждению в

человеке желания обладать талантами и добродетелями; когда наши

сограждане питают отвращение к пороку и презрение к невежеству.

Представление о заслуге ассоциируется в нашей памяти с представлением о

счастье, и любовь к счастью заставляет нас любить добродетель.

Я вижу, что почести достаются тем, кто оказал услугу отечеству; я

повсюду встречаю лишь здравомыслящих граждан и слышу лишь

добродетельные речи; и я научусь, если можно так выразиться, добродетели так

же незаметно, как учатся родному языку.

Во всякой стране злые люди - если исключить сильных мира - это те, кого

законы и воспитание сделали такими

Я показал, что совершенство морального воспитания зависит от

совершенства правительства. Я могу сказать то же самое о физическом

воспитании. При всяком мудром государственном устройстве стремятся

воспитать не только добродетельных граждан, но также сильных и крепких

граждан. Такие люди и более счастливы и более способны выполнять

различные роли, к которым их призывает интерес государства. Поэтому всякие

просвещенные правительства должны восстановить гимнастические

упражнения.

Последняя часть воспитания состоит в требовании создать людей,

способных прославиться в науках и искусствах; ее совершенство зависит,

106

очевидно, от мудрости законодателя. Если он освободил воспитателей от

суеверного уважения к старым обычаям, представил простор их гению,

побудил их надеждой на награду совершенствовать методы воспитания

стимулировал соревнование, - тогда, несомненно, ободряемые этой надеждой и

образованные наставники, имеющие навыки в обращении со своими

учениками, придадут этой и без того уже наиболее развитой стороне

воспитания все совершенство, на какое она способна.

Гельвеций К. О человеке, его умственных

способностях и его воспитании,-М., 1938.-С. 403-426.

Примечания

- Невероятна проницательность, с какой дикари распознают в лесах

следы человека. Они различают по следам, какой он национальности, а также

особенности его телосложения. Чем объяснить превосходство в этом

отношении дикарей над цивилизованными людьми? Обширностью их опыта.

Во всех решительно областях ум есть продукт наблюдения.

- При усвоении в детстве привычки к труду, бережливости, верности

избавиться от этой привычки уже трудно. Ее можно преодолеть лишь путем

продолжительного общения с мошенниками или под влиянием чрезвычайно

сильных страстей. Но такого рода страсти редки.

- Может быть, я первый заметил постоянное отношение, существующее

между просвещением граждан, силой их страстей и формой их правительств, -

следовательно, зависимость последних от их заинтересованности в том, чтобы

получить просвещение.

Человек в естественном состоянии или дикарь, занятый только заботой об

удовлетворении своих физических потребностей, менее просвещен, чем

цивилизованный человек. Но самые умные из дикарей это те, кому труднее

всего удовлетворить эти потребности.

Какие из африканских народов более невежественны? Жители пальмовых

лесов, где ствол, листья и плоды пальм дают без всякого труда все необходимое

для удовлетворения всех потребностей человека. Даже счастье может иногда

притупить ум народа. В Англии появляется теперь лишь немного хороших книг

по вопросам морали и политики. Возможно, что ее бедность в этом отношении

- результат общественного счастья. Может быть, знаменитые писатели обязаны

в некоторых странах печальной привилегией своего таланта лишь тем

бедствиям и несчастьям, на какие обречены их соотечественники.

Страдания, доведенные до известной ступени, просвещают человека, но

перейдя эту ступень, они доводят его до отупения.

Долго ли останется Франция просвещенной?

- К чему сводится наука о воспитании? К науке о средствах понудить

людей приобрести добродетели и таланты, которые желательны в них. Есть ли

что-нибудь невозможное для воспитания? Нет.

Городской ребенок боится привидений; желают уничтожить в нем этот

страх? Надо оставить его в лесу, дорожки которого он знает, и, следуя за ним

незаметно для него, дать ему одному вернуться домой. С третьей или четвертой

107

прогулки он больше не будет видеть в лесу привидений; благодаря привычке и

по необходимости он приобретет все то мужество, которое приобретают

благодаря им крестьянские парни.

- Предположим, что родители заинтересовались бы так сильно, как они

уверяют, воспитанием своих детей. От этого у них стало бы больше хлопот.

Кого бы они должны были пригласить в няни? Женщин, которые были бы уже

отучены образованными людьми от своих нелепых сказок и поучений и

которые умели бы, кроме того, исправлять недостатки, свойственные

младенческому возрасту. Родители обращали бы внимание на то, чтобы

мальчики, находясь до 6 лет на попечении женщин, переходили затем в

общественные школы, где, вдали от рассеянной жизни света, они оставались бы

до 17 или 18 лет. С этого момента, вступив в свет, они получали бы там

воспитание взрослого человека - воспитание; бесспорно, самое важное, но

целиком зависящее от общества, в котором вращаешься, от положения, в

котором находишься, наконец, от формы правления, при которой живешь.

- Нет такой матери, которая не уверяла бы, что она безумно любит

своего сына. Но если под словом любить понимать заботу о счастье этого сына

и, следовательно, о его воспитании, то не найдется почти ни одной матери,

которую нельзя было бы обвинить в равнодушии. Действительно, какая мать

заботится о воспитании своих детей, читает относящиеся к этому вопросу

хорошие книги или хотя бы старается понять их? Поступала ли бы она так, если

бы дело шло о каком-нибудь важном судебном процессе? Нет. Не найдется

такой женщины, которая в этом случае не стала бы навещать своего адвоката,

советоваться с ним, читать составленные им бумаги. Ту, которая не сделала бы

ни того, ни другого, считали бы равнодушной к исходу процесса. Степень

интереса к той или иной вещи должна всегда измеряться усилиями,

затраченными на ознакомление с ней. Если приложить этот критерий к заботам,

оказываемым обыкновенно воспитанию детей, то окажется, что нет ничего

более редкого, чем материнская любовь.

- Потребность в социальных добродетелях может ощущаться даже в

детстве.

Хотите глубоко запечатлеть в памяти детей принципы справедливости?

Устройте при каждой школе суд, и пусть сами дети разбирают свои споры;

пусть приговоры этого маленького суда, перенесенные в случае апелляции на

суд учителей, находят здесь подтверждение или исправление в зависимости

оттого, окажутся ли они справедливыми или несправедливыми; пусть при

школах будут специально подосланные люди, которые, причиняя ученикам

обиды и оскорбления, несправедливость которого нелегко доказать, заставляли

бы в силу этого жалобщика хорошенько обдумывать свое дело, чтобы хорошо

защищать его, а детский суд обдумывать это самое дело, чтобы правильно

решить его.

Ученики, вынужденные благодаря этому обращать внимание на правила

справедливости, вскоре усвоят ясные идеи о ней. Приблизительно подобным же

образом Руссо дает своему Эмилю первое понятие о собственности. Нет ничего

остроумнее этого метода, однако им пренебрегают. (...)

108

Мало думают о том, чтобы вырабатывать у детей суждения;

довольствуются тем, что начиняют их головы всякими мелкими фактами. Что

же получается в результате? Что человек обнаруживает большие таланты к

болтовне в детстве и полное отсутствие здравого смысла в зрелом возрасте.

Что нужно для того, чтобы выработать у ученика суждение? Заставить

его сперва рассуждать о том, что его интересует лично. Ум его расширился, -

тогда его следует заставить применить его к более важным вопросам. Для этого

надо нарисовать ему картину законов и обычаев различных народов; заставить

его судить о мудрости и безумии этих обычаев, этих законов и, наконец,

помочь ему взвесить совершенство или несовершенство их на весах

наибольшего счастья и наибольшего интереса республики. Размышляя над

принципом национальной пользы, ребенок сможет приобрести здравые общие

идеи о морали. Кроме того, его ум, занятый этими важными вопросами, станет

более способным к занятиям всякого рода.

Чем легче становится для нас прилежание, тем более возрастают силы

нашего ума. Никогда не рано приучать ребенка к усилиям внимания; чтобы его

заставить усвоить эту привычку, иногда приходится, что бы там ни говорил

Руссо, прибегнуть к, устрашению. Вообще лучших учеников всегда готовят

справедливые и строгие учителя. На ребенка, как и на взрослого человека,

действуют лишь надежда на удовольствие, и страх страдания. Если ребенок

еще не способен испытывать удовольствия, если он не чувствует еще любви к

славе и не подстрекаем духом соревнования, то только страх наказания может

фиксировать его внимание. Страх является в общественном воспитании

средством, к которому учителям приходится непременно прибегать, но

которым они должны пользоваться благоразумно.

При всяком правительстве, когда я могу быть счастлив лишь путём

несчастья других, я становлюсь дурным. Против этого зла помочь может лишь

реформа правительства. Но как добиться согласия народов на эту реформу и

убедить их в недостатках их законов? Как вернуть зрение слепым? Я знаю, что

людей можно научить при помощи книг, но большинство их не читает. Для

этого можно прибегнуть еще к проповедям, но власть имущие запрещают

проповедь против пороков, которые, по их мнению, для них выгодны. Таким

образом, ввиду трудности объяснить народам их истинные интересы и из-за

вытекающих отсюда помех всякой мудрой реформе в деле государственного

управления увековечиваются его недостатки.

- Допустим, что изучение латинского языка было бы столь полезно,

сколь, может быть, сейчас малополезно, и что захотели бы в кратчайший срок

запечатлеть все слова его в памяти ребенка. Что сделать для этого? Окружить

ребенка людьми, говорящими только по-латыни. Путешественник,

выброшенный бурей на остров, языка которого он не знает, научается вскоре

говорить на нём; это происходит потому, что его учителями является нужда и

необходимость. Поместите ребенка в условия, возможно близкие к указанным,

и за два года он лучше изучит латинский язык, чем он научился бы ему в школе

за десять лет.

109

Иоганн Песталоцци

ПИСЬМО ДРУГУ О ПРЕБЫВАНИИ В

СТАНЦЕ

ПЕСТАЛОЦЦИ ИОГАНН ГЕНРИХ (1746-1827), педагог. Швейцария.

П. - педагог неистовой любви к детям. Своим призванием он обязан семье, рано

потерявшей мужа и отца, очень дружной, в которой самозабвенно заботились

друг о друге. После латинской школы в Цюрихе окончил два младших курса

(филологический и философский) высшего учебного заведения. Познакомился

с трудами французских просветителей, с восторгом принял «Эмиля» и

«Общественный договор» Руссо. Укрепился во мнении, что «все зло из города»

и необходимо помогать крестьянам.

В педагогику пришел как демократ-реформатор. Дважды, в 1774 г. и 1799

г., создавал преимущественно на свои средства приюты для детей-сирот и

беспризорных в Нейгофе и Станце. Принимал детей больных, голодных, в

лохмотьях, забитых и дерзких. Жизнь в приютах организовывал по принципу

семьи, выхаживал детей отеческой заботой и терпением. Они отвечали

взаимностью, но он был вынужден расстаться с ними: не было средств на

содержание приютов (первый просуществовал 6 лет, второй 5 месяцев).

Попытки П. соединить обучение с производительным трудом и продержаться

за счет того, что дети заработают сами, не удались. В трудном материальном

положении оказался и сам, бедствовала его семья.

П. 18 лет занимался литературной работой. Наибольший успех ему

приносит педагогический роман «Лингард и Гертруда». Имя П. становится

известным, он получает место учителя, результаты его работы впечатляют. В

полгода он выучивал детей писать, читать, считать; обыкновенный учитель

делал это за три года. Ему не верили, проверяли, наконец, одна из комиссий

подвела итог: «Его система пригодна для всех времен и народов. Она проста и

последовательна, как природа».

П. поручают создать образцовое учебное заведение, что он и делает с

1805 г. в Бургдофе, а затем в Ивердоне. Здесь он совершенствует свои методы

упрощенного обучения, работает над методикой, с помощью которой каждая

мать могла бы обучать своих детей, издает для этого новые книги. П. знаменит,

увлечен трудом, превращает учебное заведение в институт. И вдруг

останавливается, так как видит, что имеет дело не с обездоленными детьми, как

в прежних приютах, а преимущественно с сыновьями преуспевающих дельцов.

В 1825 г. оставляет институт. Обдумывает возможность переезда в Россию, во

вскоре умирает. На его надгробии есть и такая строка: «Все для других, для

себя ничего».

В чем суть Социальной педагогики П.? Цель воспитания он видел в

развитии природных способностей человека, их совершенствовании. Как и

110