С одной стороны, безответственность всех участников, непризнание авторитетов и норм,
разрушение всех ценностей и иерархий, отрицание должного и абсолюта, утверждение
полной свободы и анархии. С другой стороны, танцы, песни, смех можно рассматривать
как богослужение, как поклонение источнику, благодаря которому все это стало
возможным. Магические элементы карнавала очищаются незаинтересованностью и
бескорыстностью, темные энергии просветляются искренностью, чувственность
преображается наивностью. Может быть, грехи участников карнавала не будут зачтены,
ибо они не ведают, что творят. "Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне,
ибо таковых есть Царство Небесное" (Матф. 19, 14).
Показателен карнавальный отказ от своего имени, коллективная замена имен. Каждый
старается взять иное имя, любое другое, иногда все равно какое. Берутся случайные или
аллегорические имена, псевдонимы. Каждый пытается выдать себя за кого-то другого. На
карнавале можно присвоить себе самый высокий социальный или священный статус,
изображать царя или жреца. Либо скрывают свои имена, забывают их, чтобы стать никем,
неизвестным, инкогнито, мистером Х. Все это - отказ от личной ответственности и
попытка забыть себя и раствориться в коллективе.
Все сказанное о карнавале всецело относится и к опьянению. Пьяный редко сразу ложится
спать, сначала он разворачивает бурную (буйную) деятельность: ему хочется праздника,
общения, петь и плясать. При этом обычно бывает трата всех денег, угощение знакомых и
посторонних, раздача подарков. Затем его тянет на подвиги, требуется срочное наказание
зла и восстановление справедливости. Кроме того, обязательны путешествия и
приключения, а также любовь. Все это - не случайный набор действий, а специфические
модусы сакрального поведения в сакральных пространстве и времени.
Опьянение не просто дает ощущение прилива сил, но и реально открывает неисчерпаемый
источник экзистенциальной энергии. Тяжесть и нудность бытия сменяется чувством
легкости и свободы. Опьянение не просто похоже на возвращение в детство, состояние
невинности, райское блаженство, но и действительно открывает недоступные прежде
измерения бытия. Иллюзорность переживаний не отменяет их реальности и конкретности.
Состояние опьянения укоренено в бытии и отличается особым телесно-духовном
единством. Все даже слишком материально: объедание, тошнота, рвота, драка, рана, боль,
агония, смерть. Телесность карнавала и пьянства гипертрофирована: без меры есть, пить,
танцевать, кричать, заниматься любовью. Внутренние субъективные впечатления
выражаются в движениях, жестах. Физиологические ощущения воспринимается как
психические явления. Эмоциональные чувства переживаются как духовные феномены.
Стирается граница между подсознанием и сознанием. Бессознательное прорывается на
поверхность.
В опьянении внутреннее и внешнее смешиваются, меняются местами, становятся
неразличимы. Действительность кажется иллюзорной, грезы вторгаются в реальность. Все
легко и быстро изменяется. Бытие становиться зыбким, все течет, плывет. То, что прежде
было важным, кажется бессмысленным, а мелочи и нюансы оказываются
фундаментальными. Меняются масштабы и пропорции, отодвигаются пределы и
горизонты. Можно сказать, что в опьянении человек попадает в другое состояние бытия, с
иными свойствами и качествами.
Это какой-то антимир, зазеркалье, где все перевернуто вверх ногами, вывернуто
наизнанку. В этом мире все смешано: свобода и алкогольная зависимость, хаос и
сверхбытие, чудесное и чудовищное, наслаждение и боль, возрождение и смерть. В этом