С другой стороны - первый город был построен Каином, в городе собираются зло мира,
проявляются все пороки и болезни цивилизации. В городе трудно удержаться от
бесчисленных соблазнов и грехов, он несет проклятие и погибель. Город становится
блудницей, клоакой и гноищем, легко превращается в Вавилон, в Содом и Гоморру, в
Геенну огненную. В каждом городе есть вход в ад: через метро и канализацию, подвалы и
погреба, катакомбы и подземелья. В городе все кажется временным и искусственным, а
поэтому ложным и мертвым. В городе очень просто погибнуть от несчастного случая и
умереть без покаяния. Город в первую очередь открывает широкие врата и предоставляет
пространный путь, ведущие в погибель, и многие идут ими. И тем большая заслуга того,
кто в городе сумел пройти тесными вратами и узким путем, ведущим в жизнь.
Итак, каждый город занимает свое место на границе миров, располагается где-то между
раем и адом, и устремляясь ввысь всегда находиться на краю пропасти, висит над бездной.
И непонятно что или кто удерживает его от падения - неизвестные праведники или только
терпение и милосердие Божие. Хотя в городе есть тайники и притоны, но по большому
счету ничего не возможно скрыть полностью и навсегда, особенно от высшего
Наблюдателя и Судьи, потому что "не может укрыться город, стоящий на верху горы"
(Матф: 5.14). Каждый город несет свой крест и проживает свою судьбу.
Итак, город - это амбивалентный феномен. Кроме этого город - маргинальный феномен,
так как в определенном смысле всегда находится на краю, на границе, между мирами. В
значительной степени это относится и к городу провинциальному. Провинция всегда
между городом и деревней, во всех смыслах: и в пространственном, и в онтологическом, и
в семантическом. Провинция находится на краю, на краю страны, земли, на краю
пустыни. Провинция располагается на границе живого и неживого, жизни и смерти, этого
и того света, нашего и потустороннего мира.
Город часто противопоставляется деревне. Эта оппозиция достаточно очевидна, но ее
можно рассмотреть в контексте соотнесения Столицы и Провинции, города большого и
малого, центра и периферии. В чем же может быть усмотрена специфика провинции как
антропологического феномена? Прежде всего нужно обратить внимание на
метафизическое значение провинции, которая всегда предстает как исток, источник жизни
страны и народа и как основа, основание, фундамент этой жизни.
Если столица выражает политические, социальные и культурные границы государства и
этноса, то провинция неявно, но твердо удерживает некие метафизические границы
человеческого бытия. В деревне, в провинции небытие превращается в бытие, неживое в
живое, смерть в жизнь. Провинция - это место жизни и рождения, это лоно,
плодоносящее, рождающее. А столица скорее наоборот - превращает жизнь в смерть,
живое в неживое, бытие в небытие. Провинция питает центр пищей, снабжает людьми.
Столица как некое чрево поглощает жизни, потребляет души, судьбы.
Главной чертой провинции можно считать близость к земле, к почве. Это тоже
амбивалентная характеристика. С одной стороны, провинция никогда не отрывается от
земли, питается от земли, прорастает из почвы, провинция получает от земли жизнь,
энергию, силу. Поэтому провинция стабильна и устойчива, вынослива и терпелива.
С другой стороны, провинция не может оторваться от земли, она распласталась по земле,
погрузилась, почти ушла в землю. Земное, земляное измерение придает жизни в
провинции плотность, тяжесть, инертность. Хтонические смыслы, которые чувствуются в
провинции, напоминает о чем-то чужом и страшном. Это стихийное дочеловеческое и
нечеловеческое начало, оно может быть опасным и чудовищным.