Иоганн Густав Дройзен. Историка
Подождите немного. Документ загружается.
тельства и условия, которые с неизбежностью привели
бы, как мы бы установили, к данному факту. А интер
>
претируем имеющиеся у нас еще в наличии материалы,
чтобы из их комментария и толкования, из их по воз
>
можности детального понимания исследовать то, что
еще можно распознать в них о фактах, свидетельства
которых они дают. Наша интерпретация представляет
собой распутывание и раскладывание как бы засушен
>
ных в гербарии, съежившихся и увянувших материа
>
лов, и благодаря искусству интерпретации мы хотим их
снова оживить и заставить заговорить.
Формы интерпретации
§ 38
Я понимаю говорящего, если я, стоя напротив него,
слышу его слова, воспринимаю интонацию и акценты
его речи, выражение его глаз, мимику лица, его жесты.
Ибо полное выражение его самой внутренней сущности,
в данный момент взволнованной или расстроенной, про>
рывается здесь наружу, и это его внутреннее состояние
я воспринимаю по его внешним проявлениям, чувствуя,
что он чем>то взволнован, его взволнованность застав>
ляет меня сопереживать тому, что происходит в его
душе. Таким образом, он стал для меня понятным.
Иначе будет, ежели он в такой момент пишет, по
>
скольку я далеко от него; при чтении его письма я, на
>
сколько его знаю, буду непроизвольно дополнять звук
его голоса, выражение его лица, мне будет казаться, что
я его вижу и слышу.
Если я не знаю автора письма лично, то впечатление
от его письма будем намного более спокойным; если же
тон письма не очень выразительный или оно написано
не очень искусно, мне будет стоить некоторого усилия
домыслить личность писавшего.
Поэтому, если кто>либо рассказывает мне о беседе,
письме одного из моих друзей, то я, зная в общем лич
>
ность друга, буду иметь контроль и могу корректировать
234
изображение рассказчика. Возможно, я также знаю рас
>
сказчика, его характер, его цели, его отношение к моему
другу. И по этим моментам я буду дополнять его сообще
>
ние, зная, насколько я ему могу верить; по крайней мере
зная моего друга и имея свое мнение о нем, я, вероятно,
подумаю: «Так он не мог сказать», или «Он не это имел в
виду»; таким образом, я сначала подправлю данные, а
затем составлю свое мнение или приму решение.
А ежели я узнаю через третьи, четвертые руки то, что
сказал мой друг или написал в письме, я буду тем осто
>
рожнее в своем суждении. И тем более буду осторож
>
ным, если я узнаю из третьих, четвертых рук то, что
сказал кто>то, кого я не знаю, и тогда>то я уже обяза
>
тельно постараюсь разузнать побольше о нем, чтобы по
>
лучить представление о нем и его характере.
Вот примерно те различные ситуации, в которых нам
придется столкнуться с историческими материалами, и
те операции, которые мы должны с ними проделать.
Критика устранила всевозможные примеси и неточно>
сти, имевшиеся поначалу в наших материалах; она не
только очистила и верифицировала их, но и упорядочила
так, что они теперь в полном порядке лежат перед нами.
И теперь совершенно ясно, что нам дальше делать.
Теперь речь пойдет о том, чтобы понять эти данные
вещи, т. е. постичь их как выражение того, что в них хо>
тели выразить.
Если бы мы поступали по схеме, то мы должны были
бы вернуться к ранее высказанному, напомнив себе еще
раз: то, что у нас имеется в качестве исторического ма
>
териала, является выражением и отпечатком волевых
актов, и их>то мы и должны попытаться понять в этих
их выражениях.
Но не все обстоит так просто. Для нас речь идет не об
отдельных волевых актах тех, кто здесь действовал, а
мы хотим получить представление и понимание реали
>
зовавшихся благодаря этим волевым актам событий и
условий, следовательно, так называемых фактов, и лю
>
бой такой факт, как правило, возник из взаимодейст
>
вия нескольких, многих волевых актов, частично вра
>
235
ждебно противостоящих друг другу и противоборст
>
вующих. А как нам поступать в случае фактов, т. е. сви
>
детельств или остатков фактов, в которых, например в
развалинах древних городских стен Рима или leges
barbarorum или в учреждении рыцарских орденов в Ие
>
русалиме, уже нельзя распознать личную волю, и к нам
взывает что>то всеобщее, гений народа, прозорливость
эпохи, одна и та же особенность духовного склада, при
>
сущего огромному числу верующих.
Следовательно, задача исторической интерпретации
не совсем уже такая простая, как в случае понимания
говорящего с нами собеседника.
Но главное, основу мы получаем таким образом. Пре
>
жде всего дело заключается в том, чтобы найти те ас
>
пекты, на которые мы можем направить наше истори>
ческое понимание, нашу интерпретацию, выделить та>
кие, в которых заключалось все то, что можно понять.
1. Естественно, сначала мы должны обозреть про>
стое наличие исторического материала, упорядоченно>
го критикой, который в таком порядке представляет со>
бой, можно сказать, набросок общего смысла и хода
дела. Этот набросок положения дела мы дополняем пу>
тем прагматической интерпретации.
2. Факты, свидетельством которых являются наши
материалы, имели место в такое>то время в такой>то
стране; они в своем тогдашнем настоящем подвергались
влиянию всех присущих этому времени факторов и ус
>
ловий. Все они вместе, более близкие или дальние, бла
>
гоприятные или неблагоприятные, воздействовали на
отношения, составляющие то настоящее. И не только
эти общие отношения, каждое в отдельности, находи
>
лись в локальных, экономических, религиозных, тех
>
нических условиях, от которых они зависели в своем
становлении и действии. Следы этих воздействий нуж
>
но искать и воспринимать исходя из данного нам мате
>
риала, и они должны быть вновь распознаны во всей их
силе и объеме. Это и есть интерпретация условий.
3. Не всегда наш материал таков, что мы по нему мо
>
жем еще определить действия и волю участвовавших
236
индивидов; и даже там, где мы узнаем отдельных веду
>
щих, творческих деятелей, масса ведомых, зрителей
и т. д. ускользает из поля нашего зрения. Но даже если
эти массы и кажутся лишь рецептивными, пассивными
зрителями, незначительными и ни на что не влияющи
>
ми, все же они находятся в орбите этого великого дви
>
жения, этого значительного факта; они не только ведо
>
мы и управляемые предводителями, но и представляе
>
мы ими. И нам придется попытаться понять мнения и
воззрения этих ведущих, их тенденции, образ действий
и цели, как бы проникнуть в их душу, чтобы, исходя из
воли и страстей всех участников, познать засвидетель
>
ствованный в материалах факт как по его прагматиче
>
скому ходу развития и условиям, в которых он имел ме
>
сто, так и процесс его становления. Это и есть психоло>
гическая интерпретация.
4. Тем самым мы еще не замкнули круг понимания.
Мы видим, что здесь все еще остается нечто не подпа>
дающее ни под одну из трех рубрик, нечто совершенно
по>особому значительное, всегда, хотя и не заметно,
движущее весь процесс и проявляющееся часто внезап>
ным извержением мощной энергии. Над всеми интере>
сами, талантами и личными взглядами индивидов сто>
ит что>то общее, мощно проявляющееся в каждом, гос>
подствующее над всем. Условия только тогда становят>
ся оживленными и концентрируются под воздействием
этого фактора, весь прагматический ход событий ока
>
зывается под его властью и направляется им. Именно в
этих общностях нравственное бытие людей находит
свое выражение, свое единение и силу; именно эти ве
>
ликие нравственные силы, живущие в чувствах и совес
>
ти любого человека, приподнимают его над самим собой
и его малым Я, чтобы он, будучи современником вели
>
ких свершений этих общностей, нашел в них более чем
простое индивидуальное и эфемерное бытие. Это то, что
подразумевается под выражением интерпретация по
нравственным силам.
Здесь, во вступлении, придется сделать еще одно за
>
мечание. Бёмер, как мы уже упоминали, придерживал
>
237
ся мнения, что единственно надежным методом истори
>
ка является простое упорядочение материалов, кото
>
рые он разыскал. И в филологических кругах часто вы
>
сказывалось мнение, что любой шаг дальше есть произ
>
вол и фантазия.
Но как раз произвол и фантазия тотчас принимается
за создание картины прошлого из того, что из про
>
шлых вещей имеется, все равно, много или мало, и ска
>
зание показывает, как потребность в своей истории вы
>
нуждена поступать так же, как и дилетантство наших
дней. Дело заключается как раз в том, чтобы найти
нормы, которые бы поставили на место произвола и
фантазии прагматический метод, основанный на твер
>
дых критериях, дающих достоверные результаты.
Ибо — и это второе — величайшей опасностью и
трудностью для исторического восприятия всегда яв>
ляется то, что мы непроизвольно подгоняем взгляды и
условия прошлого к нашему собственному настояще>
му и передаем таким образом наше понимание про>
шлого, например, Шекспир в «Троиле и Крессиде» и в
«Сне в летнюю ночь» представил греческий героиче>
ский народ по образу и подобию придворных дам и ка>
валеров своего времени, как об этом говорилось в главе
о критике при определении верного. Только путем
тщательной методической интерпретации возможно
получить надежные и достоверные результаты, кото
>
рые откорректируют наши представления о прошлом
и дадут нам возможность измерять его по его собствен
>
ному масштабу.
а) Прагматическая интерпретация
§39
Критическое упорядочение материала расставило ос
>
татки и предания, интересующие нас в нашем конкрет
>
ном исследовании, так, как они связаны и соотнесены
друг с другом во времени, в пространстве, по своему
виду и т. д.
238
И вот мы приступаем к прагматической интерпрета
>
ции. Ее метод состоит в том, что она, распознав в своих
материалах следы внутренних связей и совместимо
>
стей, дополняет их по этим следам, продолжая наме
>
ченные в них мотивы, переводя их из абстрактного в
конкретное.
Этот метод подобен тому, как скульптор, реставри
>
руя искалеченную статую, прагматически интерпрети
>
рует то, что еще имеется в наличии: предплечье, на
>
правление бедер и т. д. По мускулам спины, живота, по
аналогии с живым человеческим телом он узнает, что
отсутствующая рука была приподнята именно так, об
>
ломанная голова повернута в сторону именно таким об
>
разом.
Если наш материал говорит, что битва произошла в
таком>то месте, что город был основан на таком>то мес>
те, то эти суммарные обозначения содержат массу кон>
кретных моментов, которые относятся к названному
факту. Битве предшествовали передвижения армий с
обеих сторон, стратегические рокировки в направле>
нии места сражения, где затем и было принято тактиче>
ское решение, марш войск к полю сражения, условия
обеспечения продовольствием людей и фуражом лоша>
дей, целый обоз повозок, военных орудий, соответст>
венно пушек и т. д. При одном слове «битва» перед мыс>
ленным взором знатока возникает масса конкретных
деталей. Александр, как показывает наш материал, по
>
сле победы у Граника распустил свой флот; следова
>
тельно, он хотел на суше одержать победу над персид
>
ской морской державой, господствующей на море у
него в тылу. Следующей битвой, в которой он участво
>
вал, была битва при Иссе, следовательно, он пытался
разбить врага как можно ближе к финикийскому побе
>
режью. Известное нам расстояние до Исских перевалов
требовало столько>то дневных переходов; значит, ему
надо было вычислить, сможет ли он удержать в повино
>
вении эллинов на то время, пока его не будет в Афинах и
Элладе, которые были склонны к отпадению от него.
Затем он с огромным напряжением сил захватил Тир;
239
тем самым был уничтожен персидский флот. Можно
понять, почему он поставил все на карту, чтобы поко
>
рить этот город, ибо теперь ему досталось без дальней
>
шей борьбы все остальное побережье; он основал Алек
>
сандрию, ибо само место, ближайшее со стороны Крас
>
ного моря, где можно было основать гавань, показыва
>
ет, что он тем самым одновременно хотел вовлечь в свою
орбиту морскую торговлю с Аравией и Индией и иметь в
своих руках все ближневосточное побережье, бывшее
до сих пор персидским. Только простое перечисление
друг за другом этих фактов, каковое дала нам критика,
ничего нам не говорило, но само собой разумеется, оно
включало имплицитно прагматическую связь. Ее я
ищу и нахожу путем интерпретации, конкретно вос
>
принимая в качестве подлинного хода событий момен>
ты, заключающиеся в этой внешней последовательно>
сти. Имеются ли в наших источниках эта каузальная
связь, эти прагматические мотивы или нет, они вытека>
ют из природы вещей.
В источниках по нашей истории XV в. упоминаются
иногда рейхстаги (сеймы) и отдельные переговоры на
них, но ни один из этих источников не видит в этом фак>
те никакой исторической связи с государственным уст>
ройством империи, с непрерывностью попыток рефор>
мы империи, которая, очевидно, была все же весьма на>
стоятельной, раз попытки ее повторялись в течение
почти ста лет. Если хотят понять историю этой рефор
>
мы империи и для этой цели выписали для себя отдель
>
ные заметки из источников, сопоставив их с соответст
>
вующими проектами и архивными документами, кри
>
тически упорядочив их, то это будет только голая схема,
имеющая большие пробелы и неясную последователь
>
ность, и нужно будет попытаться углубить и оживить ее
путем интерпретации. Почему императоры так упорно
сопротивлялись установлению постоянного имперского
верховного суда вместо имперского придворного сове
>
та?
203
Почему сословия дали согласие на всеобщий пфен
>
ниг, а именно чтобы его собирали не по территориально
>
му принципу, а по приходам? И почему князья, прежде
240
всего курфюрсты, сами настаивали на том, чтобы горо
>
да получили в рейхстаге место и голос? Эти и другие во
>
просы, поставить которые побуждает нас упорядочен
>
ный материал, составляют моменты прагматической
интерпретации, результатом которой будет понимание,
постижение внутренней логики движения реформ, о
котором лучшие источники эпохи не дают ни малейше
>
го представления.
Ясно, если материал позволяет нам до некоторой сте
>
пени обозреть внешний ход событий целиком, то можно
обойтись простым демонстративным методом. При из
>
вестной хронологической последовательности произве
>
дений Лютера не так трудно доказать прагматический
ход формирования его взглядов, хотя тем самым еще
нельзя объяснить мотивы и поводы отдельных духов>
ных перемен. Если каждодневно меняющаяся история
поставляет нам все новые материалы, то публицистиче>
ская дискуссия по большей части стремится к тому,
чтобы интерпретировать новое согласно его прагмати>
ческой внутренней связи, хотя довольно часто тенден>
циозно. Гвиччардини
204
в своей истории Флоренции
прибегает в этом случае к форме дискурсов, которые он
особо выстраивает: в них он интерпретирует значитель>
ные моменты по их прагматической связи; с огромным
талантом, свойственным ему, он следует этой публици>
стической потребности, и его виртуозное мастерство за
>
ключается в том, чтобы в ходе дискурса проанализиро
>
вать и объяснить отдельные моменты происшествия.
Простое и убедительное обнаружение связи есть ее до
>
казательство; ибо важно лишь увидеть и высказать то,
что как бы на самом деле и само собой рождается из ма
>
териала. Здесь главное — иметь пристальный взгляд и
отточенное на практике суждение. Ибо вещи всегда го
>
ворят ровно столько, сколько сумели у них выспросить.
Но не всегда у нас так легко и хорошо, как в только
что приведенных случаях, когда относительно богатый
материал дает нам возможность провести интерпрета
>
цию при помощи простой демонстрации. Если мы хо
>
тим исследовать историю государственного устройства
241
Англии за последние три столетия, то мы не раз натолк
>
немся на данные, что в Англии и Уэльсе в 1684 г. име
>
лось 160 000 мелких земельных собственников, а в на
>
чале XIX в. их уже не было ни одного, а лишь владель
>
цы крупных поместий и временные арендаторы. Анг
>
лийские авторы избегают говорить об этом факте, како
>
вой, однако, свидетельствует ни о чем ином, как о гибе
>
ли крестьянского сословия. Как нам объяснить прагма
>
тическую связь этого факта? Или нам придется отка
>
заться от объяснения, так как отсутствуют материалы
об этих переменах, которые само собой совершались в
полной тишине при полной законной свободе?
Допустим, что действительно не было материалов —
что вызывает сильные сомнения,— то нам следовало бы
посмотреть, не можем ли мы как>либо иначе выйти из
этого положения. Если мы присмотримся повнима>
тельнее, то наша интерпретация все же не свелась к
тому, что мы как бы автоматически извлекли ее из дан>
ных материалов. То, что мы нашли в материалах как
соответствующее положению дела, обозначает второй
фактор, являющийся одним из составляющих нашего
метода. То, что заложено в природе вещей, мы черпаем
из нашего иного опыта и знания аналогичных отноше>
ний, как ваятель, который, реставрирует древний торс,
имеет направляющую аналогию в сложении человече>
ского тела. Аналогии упадка крестьянского сословия в
Англии нам, на континенте, хорошо знакомы. В Мек
>
ленбурге закрепление крестьян за рыцарскими поме
>
стьями привело к исчезновению крестьянского сосло
>
вия, там остались лишь поденщики и арендаторы;
в Мекленбурге, Бранденбурге, Померании, частично
в Саксонии, помещичий крестьянин, хотя и выкуплен,
но помещики так увеличили его повинности, что его
свобода была низведена до наследственной, даже кре
>
постной зависимости, и т. д. И на основании этих анало
>
гий мы можем уяснить себе то, что происходило в Анг
>
лии. Еще законы Генриха VII повелевали сохранять не
>
тронутыми firma et tenamenta крестьян, но по мере
того, как в сословной системе Англии все бо´льшую
242
власть получали семейства nobility и gentry, они рас
>
ширяли свои поместья, а после «славной» революции
1689 г. они стали всемогущественными, от них зависе
>
ли управительницы королевских прерогатив, королев
>
ская корона; они предоставляли крестьянам, а также
рабочим в городах, простолюдинам полную свободу, но,
выкупив крестьянина, они превратили его поле в поме
>
щичье поле, разбивали парки и охотничьи угодья, соз
>
давая мелких арендаторов, а крестьянину оставалось
только идти в город на фабрики или эмигрировать в ко
>
лонии. И, поняв таким образом аграрные отношения,
мы увидим в истинном свете историю государственного
устройства и хваленое парламентарское правление
Англии.
В этом случае компаративный метод, с помощью ко>
торого мы уясняем данное во фрагментах неизвестное,
лежит как на ладони, так что простое изложение анало>
гий достаточно для доказательства верности этого тож>
дества. Но как же быть нам, если мы для этого Х не най>
дем аналогии в нашем опыте?
Возьмем, например, недавно обнаруженный фраг>
мент Аристотеля «{AqhnaÏwn politÏea».
205
В нем сообща>
ется, в частности, что до определенного времени вместо
более древних царей, власть которых передавалась по
наследству, стали назначать архонта на десять лет; за>
тем вместо него назначали девять архонтов: четверых
от евпатридов, трех от демиургов и двух от ’poikoi (это
слово употребляется вместо gewmÜroi;
206
а затем следую
>
щий фрагмент говорит, что Клисфен учредил вместо
старых четырех фил десять и вместо 48 навкрарий сто
дем. Как можно объяснить прагматическую связь этих
больших изменений строя, их мотивы и цель? Анало
>
гии для этого у нас нет, но, может быть, надо вспомнить
о Риме, где через два десятка лет стали избирать не
только консулов на двухлетний срок, но и двух народ
>
ных трибунов, через несколько десятилетий децемви
>
ров, которые должны были составлять законы и были
верховными правителями, после них, причудливо че
>
редуя, избирали то двух консулов, то шесть tribuni
243