Кармин А.С., Бернацкий Г.Г. Философия

Подождите немного. Документ загружается.

Часть III. ВЕТВИ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

= 330

выбор свободен, т.е. не обусловлен ничем, кроме его собственного

разума, совести, природы собственного сознания. Гуманизм и есть

совокупность убеждений, к которым человек приходит не потому, что

его принуждают к этому внешние обстоятельства, а в результате сво-

бодного выбора.

«Бремя свободы» обязывает человека все время самостоятель-

но совершать свободный выбор решений и нести всю ответствен-

ность за него. Оставаясь свободным, человек не может освобо-

диться от этой обязанности. По словам известного русского фило-

софа Н.А.Бердяева (1874—1948), духовная свобода — трудная вещь,

оставаться в рабстве легче. «Не променяй свободу на счастье», —

призывал Бердяев.

Гуманистическое сознание не есть строго определенная систе-

ма строго определенных раз и навсегда принципов. Каждый чело-

век должен сам сформировать свое личностное отношение к

идеалам гуманизма и понимание степени осуществимости их в

данных условиях. Для этого ему нужны и знания, и духовное богат-

ство, и высокоразвитые духовные потребности. В развитии духов-

ной свободы и гуманистического сознания находят выражение

важнейшие тенденции духовного прогресса.

7.4. 12. Есть ли в истории смысл?

Пытаясь объяснить исторический процесс развития общества,

многие мыслители выдвигали идею о том, что человечество дви-

жется к какой-то цели. Это представляется вполне естественным с

религиозной точки зрения. В самом деле, если человек создан

высшей сверхъестественной силой, то возникает вопрос, для чего

она его создала? Должна быть цель, ради которой существует че-

ловечество. В продвижении к этой цели и заключается сущность

исторического прогресса. Таким образом, история человечества

обретает смысл, состоящий в выполнении предназначения, опре-

деленного ему свыше.

Замечание. Понятия «цель» и «смысл» не тождественны. Цель есть

результат, на достижение которого направлен исторический процесс.

Смысл - более широкое понятие, чем цель.

Вообще говоря, смысл есть содержание мысли. Например, смысл выс-

казывания — это его мысленное содержание, закодированная в нем

информация. Понять смысл какого-либо предмета — значит понять

мысль, которая заложена в него, замысел, в соответствии с которым

этот предмет создается, функционирует, используется, изменяется и

т.д. Наличие смысла обязательно предполагает того, кто этот смысл

создал и вложил, облек в материальную оболочку, которая является

его носителем.

Если смысл истории видят в движении к определенной цели, то тогда

смысл и цель совпадают. Но смысл не обязательно означает наличие

цели. Он может заключаться и в каком-то ином замысле, в соответ-

Глава 7. Социальная философия

331

ствии с которым человечество создано, живет, функционирует, разви-

вается. В качестве примера можно вообразить, скажем, что человече-

ство - это игрушка для развлечения сверхразумных существ, и смысл

истории в том, что они придумывают разные каверзные ситуации и

смотрят, как люди выкарабкиваются из них. А когда игра существам

надоест, они, подобно шахматистам, просто смахнут фигуры с доски и

сложат их в коробку.

Существуют различные представления о смысле человеческой

истории.

В средневековой христианской философии господствовала кон-

цепция провиденциализма, развитая Августином Блаженным.

Согласно этой концепции, ход истории определятся волей Бога,

который ведет человека к «спасению», к возвращению из «града

земного» (куда люди попали из рая после грехопадения Адама) в

«град Божий». Иную концепцию построил знаменитый русский

философ Вл.Соловьев (1853-1900). Он утверждал, что Бог не хочет

от человека пассивного, несвободного следования Божественной

воле. Человек сам должен понять свое предназначение и по соб-

ственному желанию осуществить его. Это предназначение состо-

ит в том, чтобы в процессе исторического развития, преодолев

распри между людьми и разрыв между человеком и природой, до-

стичь «всеединства», слияния мира с Богом.

Идею космического предназначения человечества развивали

также В.И.Вернадский (1863-1945) и П.Тейяр де Шарден (1881 -

1955), которые, однако, отходили от традиционной религиозной

постановки вопроса. Они видели всемирно-историческую задачу

человечества в антиэнтропийной деятельности и одухотворении

природы.

Об истории как процессе выполнения человечеством своего

предназначения говорил и Гегель. В его философии смысл исто-

рии определяется тем, что развитие человечества выступает фор-

мой саморазвития «мирового духа». На каждой стадии развития

мирового духа его временным носителем является какой-то на-

род, который после исполнения своей исторической миссии усту-

пает место другому народу. И историческая роль отдельной

личности тоже обусловлена тем, насколько она в своей деятельно-

сти реализует волю мирового духа. Конечная цель всемирной ис-

тории — познание мировым духом самого себя.

Материализм отвергает мысль, что Бог или некий высший ра-

зум предопределил смысл истории. Синергетика, открыв законо-

мерности самопроизвольного развития сложных систем, с новой

точки зрения подтверждает известные слова Лапласа, что для

объяснения мира нет необходимости в «гипотезе о существовании

Бога». Никто природу не создал и не поставил перед ней никакой

цели, и точно так же никто не создавал человечество и не ставил

никакой цели перед ним. Человечество существует не для того,

332

Часть III. ВЕТВИ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

'• я не и/

-iis-

• ., ,. ЛНН020

чтобы выполнить какое-то заданное ему свыше предназначение,

а потому, что возникло на определенном этапе эволюции мате-

рии на Земле и развивается в соответствии с объективными зако-

нами до тех пор, пока имеются условия, в которых оно может

существовать (если только само себя не уничтожит в ядерной или

какой-нибудь еще катастрофе).

Но, может быть, сама природа уготовила человечеству какое-то

предназначение, и смысл истории - в том, чтобы это предназна-

чение осуществлять?

Вот аргументы в пользу этого предположения, изложенные в эмоцио-

нальной форме риторических вопросов-восклицаний: «Неужели при-

рода в течение сотен миллионов лет и впрямь случайно сотворяла столь

сложное устройство, каким является наш мозг? И неужели лишь для

того, чтобы обеспечить мимолетное — по космическим далям и срокам

- процветание неких активных, плодовитых и весьма любознательных

существ? Не логично ли предположить, что... природа уготовила чело-

вечеству некую особую космическую миссию, органически присущую

эволюции материи во всей обозримой Вселенной?»

160

Но природа не ставит перед собой никаких целей. Да и если бы

ставила, то у нас не было бы возможности узнать, что она замыс-

лила насчет человека. Ибо наука познает законы природы, но не

ее «мысли». Мы конечно, можем при желании приписывать приро-

де свои мысли, но тогда уже вопрос заключается не в том, для чего

природа предназначила человека, а в том, для чего человек сам

предназначает себя.

Смысл истории нельзя узнать или открыть подобно тому как

астроном открывает неизвестную ранее звезду или биолог - ге-

нетический код, в котором заложена программа поведения жи-

вотного. Ни от Бога, ни от природы мы не можем получить ответ

на вопрос, в чем смысл истории. И сама история не может дать

ответ на него. Никакое исследование исторических фактов не

скажет нам, к чему мы должны стремиться. Факты, будь то факты

истории или факты природы, не могут решить за нас, для чего

мы живем.

В истории не существует никакой цели и никакого смысла, за-

данных человечеству «извне». Но это не значит, что их не может

быть вообще.

«Хотя история не имеет цели, мы можем навязать ей свои цели, и хотя

161

история не имеет смысла, мы можем придать ей смысл» .

Человечество способно само поставить себе цель и придать

смысл своей деятельности. Однако было бы наивно надеяться, что

это может быть сделано каким-то пророком, который, наконец,

сформулирует цель и смысл истории, и всем станет ясно, в чем

они состоят.

Силин А.А. Люди и звезды // Человек, №1, 1994. С. 19-20.

Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. II. M., 1992. С. 320.

Глава 7. Социальная философия

Было немало исторических деятелей, выдвигавших цели, к ко-

торым должны устремляться усилия народов, стран и всего чело-

вечества. В некоторых случаях такие цели достигались — правда,

всегда лишь отчасти. Можно вспомнить тут об Иисусе Христе и

Мухаммеде, Александре Македонском и Цезаре, Петре I и Бис-

марке. Маркс провозглашал целью истории построение коммуни-

стического общества, и в лозунге «Наша цель — коммунизм» мно-

гие видели смысл истории. Но всякий раз в конце концов

оказывалось, что поставленные исторические цели были, во-пер-

вых, преходящими и, во-вторых, не становились на практике об-

щечеловеческими.

Пока исторический прогресс идет полилинейно, о какой-либо

единой цели или едином смысле истории говорить не приходится.

Человечеству необходимо прежде осознать свое единство и орга-

низоваться во всемирном масштабе — таково условие осуществ-

ления целенаправленной объединенной общечеловеческой дея-

тельности (в этом смысле идея «всеединства» Вл.Соловьева имеет

рациональное содержание). Только тогда оно сможет сплотиться

для осуществления дел, составляющих цель и смысл его развития.

Проблема заключается не в том, чтобы «открыть» данное чело-

вечеству свыше (от Бога или от природы — не имеет значения)

«задание», которое ему положено выполнить. Проблема в том, что

человечество должно определять свои задачи, разумно оценивая

при этом их принципиальную осуществимость, и солидаризиро-

ваться в их выполнении. Чтобы история обрела смысл, человече-

ство должно стать хозяином своей судьбы.

333

IXW (

C-Httf {•> с'М

aW Alt'/I

•очЫ

334

ГЛАВА 8. ГНОСЕОЛОГИЯ

§ 8. 1. Познание и реальность

Цто игп'с<?с

r-tjs - ?

8.1.1. Знание и его предмет

Нет необходимости доказывать, что познание окружающего мира

играет важнейшую роль в жизни каждого отдельного человека и

человечества в целом. Однако в повседневных делах люди, зани-

маясь познанием, редко задумываются над тем, как оно происхо-

дит, каковы его предпосылки, условия, формы, закономерности.

Познание самого познания — это задача, которая требует специ-

ального анализа. Она издавна составляет предмет философских

размышлений. Решением ее занимается философская теория по-

знания - гносеология (от греч. yvwoi

- знание), которую иногда

называют также эпистемологией

162

(от ётпсгтпрг] - другого греч.

слова, тоже означающего знание).

Дело гносеологии - построение общей теории познания. Она

отвлекается от особенностей, свойственных познанию в каких-либо

отдельных сферах человеческой деятельности, и ищет общее в

них.

Познание есть процесс, направленный на получение знаний.

Выступая как результат этого процесса, знание входит в содержа-

ние человеческого сознания и является идеальным по своей при-

роде (§6.2.6). Но знание всегда есть знание о чем-то. Знать ничего

— это все равно, что ничего не знать. Не может быть «знания ни о

чем». Это предполагает, что существует нечто, к чему знание отно-

сится, - предмет знания.

ЗНАНИЕ - это информация о некотором предмете

Может показаться, что такое определение знания является три-

виальным, само собою разумеющимся. Однако на самом деле его

краткость и простота обманчивы. Определение знания - один из

сложнейших философских вопросов, по которому существует мно-

жество различных мнений. Не вдаваясь в анализ споров, которые

ведут вокруг него философы, сделаем лишь несколько пояснений

к данному определению.

1. Знание и информация - понятия не тождественные. Всякое

знание есть информация, но не всякая информация есть знание.

Информация есть более широкое понятие. Во-первых, потому, что

знание существует только в сознании, тогда как информация име-

ется и в природных системах, лишенных сознания. Любая инфор-

мация в принципе может приобрести характер знания, но для этого

В философской литературе одни авторы используют теормины «гносеология» и

«эпистемология» как тождественные, а другие под эпистемологией понимают лишь

часть гносеологии — теорию научного познания.

Гпава 8. Гносеология

335

она должна стать фактом сознания, т.е. быть воспринята, осозна-

на субъектом. Во-вторых, потому, что знание - это не вся инфор-

мация. которой располагает субъект, а только та. содержание

которой осмыслено, понято субъектом.

Если, например, человек услышал и даже запомнил какое-то высказы-

вание на неизвестном языке, то даже сознавая, что в этом высказыва-

нии заключено какое-то знание, он все-таки не имеет его, поскольку не

смог понять его смысл.

Знание - это осмысленная субъектом информация (конеч-

но, осмыслена и понята она может быть по-разному — с разной

степенью точности, полноты, глубины и пр.). Но когда какое-то

сообщение представляется субъекту бессмысленным, то, хотя оно

не дает субъекту никакого знания, это еще не значит, что оно не-

информативно.

2. Знание всегда есть некоторое утверждение, хотя оно может

быть выражено не только в виде утвердительного, но и в виде от-

рицательного высказывания. Разница здесь лишь в том, что в пер-

вом случае знание заключается в утверждении о наличии, а во

втором - об отсутствии у предмета каких-то свойств.

Даже известное высказывание Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю»

представляет собою утверждение. Предметом этого утверждения яв-

ляется его автор, а утверждает оно — выбирайте сами, что вам больше

нравится, - либо наличие у этого объекта свойства «ничего не знать»,

либо отсутствие у него свойства «знать хотя бы что-то».

3. Любое знание включает в себя предпосылку (обычно молча-

ливо подразумеваемую), что оно объективно, т.е. определяется

не субъективными особенностями, желаниями или эмоциями че-

ловека, а исключительно свойствами объекта. Когда человек го-

ворит: «Я знаю...» — он делает сразу двойное утверждение: первое -

что у него есть знание о свойствах некоторого объекта, и второе -

что это знание является объективным. Но, несмотря на то, что эта

предпосылка («презумпция объективности») всегда сопровождает

знание, на самом деле оно зачастую является субъективным мне-

нием, которое отражает не столько свойства объекта, сколько свой-

ства его искаженного образа в глазах человека. Более того, в наших

знаниях всегда присутствует какой-то элемент субъективности -

след человека, который эти знания создает. Можно сказать, что

знание всегда надевает на себя «маску» объекхийносхи_и_ход^_в

ней, так что его «внешнему виду» нельзя доверять, _и при каждой

встрече с ним приходится думать, о том, что на сей раз скрывается

под этой «маской».

4. Отсюда следует, что знание может быть как истинным, так и

ложным. Иначе говоря, неверное, ошибочное утверждение _- это

тоже знание, только знание ложное. И хотя выражение «ложное

знание» может кому-то показаться самопротиворечивым и бессмыс-

ленным («какое же это знание, если оно ложно?»), никакого проти-

воречия и никакой бессмыслицы в нем нет. Ведь даже совершенно

336

Часть III. ВЕТВИ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

О пр • . 'Ь

HLt>T

ошибочные утверждения о свойствах объекта являются информа-

цией, относящейся к этому объекту, т.е., по определению, знани-

ем. Из-за того, что информация не соответствует действительности,

она не перестает быть информацией, а лишь оказывается инфор-

мацией неверной, т.е. ложным знанием, заблуждением. Если к тому

же учесть, что мы зачастую (и гораздо чаще, чем нам кажется) не

способны отличить ложь от правды и определить, где кончается

истина и начинается заблуждение, то это не позволяет исключить

заблуждения из состава знаний. В состав знаний могут входить не

только обоснованные и проверяемые утверждения, но и непрове-

ряемые высказывания, необоснованные суждения, верования и

вымыслы - ведь они тоже содержат какую-то информацию (кото-

рая к тому же может оказаться истинной и полезной).

Итак, понятие знания имеет чрезвычайно широкий смысл: в ка-

честве знания может выступать фактически любое высказывание о

каком-либо объекте - предмете знания. Но когда говорят о позна-

нии какого-то объекта, то обычно все же полагают, что результа-

том познания должно быть знание объективное - такая информа-

ция, содержание которой обусловлено природой объекта, а не

создается субъектом по своему собственному произволу.

Рассмотрим теперь вопрос о предмете знания. Вообще говоря,

предметом знания может быть все, что угодно, - физические тела

и человеческие мысли, реальные явления и несбыточные мечты;

то, что существует, существовало или будет существовать, и то,

чего никогда не было и не будет. Но если иметь в виду объектив-

ное знание, то мы, очевидно, способны представить себе такие

объекты, которые принципиально не могут стать его предметом.

Например: мифические существа - русалка, кентавр, огнедышащий

дракон, Змей-Горыныч и др. Верно ли, что у русалки рыбий хвост? Так

как русалка - существо вымышленное, то какой она вымышлена, тако-

ва она и есть. Хвостом она наделена по определению (которое дано

произвольно), а потому, раз мы приняли это определение, мы должны

принять за истину и то, что у нее есть хвост. Но это утверждение, ко-

нечно, не есть объективное знание, ибо оно вытекает из произвольно

данного определения. А верно ли, что хвост русалки - оранжевого цве-

та? Тут опять-таки все зависит от вашего желания. Вы вправе мыслен-

но покрасить хвост вашей русалки в любой цвет - как захотите, так и

будет. Какого цвета хвост русалки на самом деле? Ответить на этот

вопрос невозможно, потому что «на самом деле» нет ни русалки, ни ее

хвоста. Таким образом, знание о русалках и других подобных объектах,

являющихся продуктами нашего воображения, не имеет объективного

характера.

Каким условиям должен удовлетворять объект, чтобы о нем мож-

но было получить объективное знание? На этот счет в истории

философии высказывались различные мнения.

Самая простая точка зрения, которую называют наивным реа-

лизмом, состоит в том, что предметы объективного знания долж-

ны быть доступны чувственному опыту. Такими предметами

Гпава 8. Гносеология

являются материальные объекты окружающего нас мира. Мы вос-

принимаем их с помощью органов чувств, и в результате у нас

возникают представления о них. Эти представления являются су-

ществующими в нашем мозгу «изображениями», «копиями» вещей

(см. рис. 8.1).

337

Рис. 8.1

Наивный реализм потому и называют наивным, что он даже не

задается вопросом о достоверности наших чувственных впечатле-

ний. Для него несомненно, что вещи таковы, какими они нам пред-

ставляются, что цвета, звуки, осязательные или вкусовые качества —

не только наши субъективные ощущения, но и свойства самих ве-

щей.

Но могут ли идеальные образы обладать признаками, свойствен-

ными материальным объектам? Ведь мысль о квадрате не квад-

ратна, а о жире - не жирна (§6.2.6). Цвета, запахи, звуки и другие

наши ощущения - не свойства вещей, а лишь следствия их воз-

действия на наше тело. Эти следствия могут быть совершенно

непохожими на причины, вызвавшие их.

Разве можно сказать, что цвет похож на длину электромагнитной вол-

ны, шум — на тряску частиц воздуха, запах - на форму молекул веще-

ства, попавших нам в нос, а ощущение холода - на уменьшение средней

кинетической энергии молекул?

Вопрос о том, насколько наши чувственные впечатления о ве-

щах обусловлены природой этих вещей, а насколько - устройством

наших органов чувств и особенностями нашего восприятия, требу-

ет специального анализа.

Видные ученые XIX в. И.Мюллер и Г.Гельмгольц, выступая против наи-

вного реализма, утверждали, что внешние объекты, воздействуя на наши

органы чувств, порождают у нас ощущения, но между качествами на-

ших ощущений и качествами вещей нет никакого соответствия. Наши

ощущения являются лишь знаками или символами объектов, своего

рода иероглифами, обозначающими их. «Ощущения чувств сообщают

нам об особенностях внешнего мира, но делают это не лучше, чем мы

можем сообщить слепому посредством слов понятие о цветах»

163

. Не-

обходимо признать, что Гельмгольц в его «теории символов» (или «те-

ории иероглифов») заходит слишком далеко, отрицая вообще

соответствие ощущений свойствам предметов, однако он прав, указы-

163

Гельмгольц М. Популярные научные статьи. Вып.1. СПб, 1866. С. 61.

Часть III. ВЕТВИ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ

338

kiut

вая на то, что нельзя в наивно-реалистическом духе считать наши ощу-

щения простыми «копиями» вещей.

Неудовлетворенность наивно-реалистическими представлени-

ями о познании заставила многих философов занять прямо проти-

воположную позицию: предметами объективного знания могут быть

только объекты идеальные, данные нам в нашем сознании. Эта

позиция нашла выражение в различных формах.

Сторонники религиозно-мистических учений ищут тайные ду-

ховные силы, скрытые за видимыми нами явлениями окружающей

действительности. В монотеистических религиях эти силы сводят-

ся к единому высшему духовному началу - Богу. Чувственный опыт

не способен дать нам подлинного понимания явлений, потому что

ему недоступны их «потусторонние» причины и основания. Полу-

ченные с его помощью знания недостоверны и обманчивы. Под-

линного, наиболее совершенного знания, «высшей истины» можно

достичь лишь путем особых, не поддающихся рациональному объяс-

нению духовных прозрений (мистической интуиции, озарений свыше

и пр.). Они открывают человеку «тайные смыслы бытия».

Таким образом, предметом знания здесь выступает «потусто-

ронняя» духовная реальность, а не чувственно воспринимаемые

объекты. Они рассматриваются лишь как внешняя вещественная

оболочка «тайных смыслов бытия» (рис. 8.2).

Рис. 8.2

Одним из основоположников такого взгляда на познание был

Платон (см.§4.2.4). Согласно его гносеологической концепции, чув-

ственные образы и впечатления, возникающие при наблюдении

«мира вещей», не дают нам истинного знания. Оно появляется у

человека только тогда, когда его душа вспоминает «мир идей», в

котором она пребывала до своего вселения в тело («теория воспо-

минания»),

В религиозно-философских течениях высшим знанием счита-

ются «истины веры», предметом которых являются Божественные

деяния. Различные варианты религиозно-мистического взгляда на

знание и его предмет можно увидеть в иррационалистических уче-

ния]

ист

щьм|

и т.

вы

пос

вор!

под]

ряр

CTB'

че

пр

noi

ям

лю|

ни

пр

рк

ле

дв

по

Гпава 8. Гносеология

ощу-

ниях (Я.Беме, А.Бергсон, К.Кастанеда), согласно которым высшие

истины недоступны разуму и могут быть познаны только с помо-

щью «откровения свыше», инстинкта, бессознательного творчества

и т.п. (§4.3.5).

При этом часто духовное первоначало бытия (Бог, мировая душа,

высший разум) объявляется принципиально непознаваемым, не-

постижимым для человека, что, вообще говоря, вступает в проти-

воречие с представлением о духовной первооснове как предмете

подлинного объективного знания и источнике «высшей истины».

Некоторые философы-рационалисты решают вопрос о предме-

те объективного знания на основе идеи тождества бытия и мыш-

ления.

Спиноза полагал, что порядок и связь вещей совпадает с по-

рядком и связью мыслей. Каждой вещи во внешнем мире соответ-

ствует мысль, возникающая в нашем уме.

Например, перемещение планет по небосводу и мое представление об

их движении - это не два разные явления, а одно и то же явление,

только выступающее в двух разных аспектах: в одном оно есть про-

цесс, протекающий в физическом пространстве, а в другом - процесс,

протекающий в «пространстве мышления».

Гегель трактовал тождество мышления и бытия несколько ина-

че. По его учению, и природа, и наш разум - это разные формы

проявления Абсолютной идеи. Абсолютная идея сначала создала

понятия о вещах, а потом - вещи, соответствующие этим поняти-

ям. В человека же она вложила разум, который способен мыслить

в понятиях, как бы повторяя путь понятийного творчества Абсо-

лютной идеи.

У Спинозы и у Гегеля познание строится как процесс постиже-

ния мыслей или понятий, выражающих свойства и законы вещей

природы. Эти понятия и являются у них предметами знания (см.

рис. 8.3). Опираясь на интуицию (Спиноза) или с помощью диа-

лектического метода мышления (Гегель), разум постепенно про-

двигается ко все более ясному и полному раскрытию содержания

понятий.

339

ЙГя-

mUSt М

Субстанция (Спиноза)

Абсолютная идея (Гегель)

/ Предмет

' знания - \

понятие

Знание

Объект

Рис. 8.3