Кирюшина Ю.Ф., Тишкина А.А. (ред.) Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири: Сборник научных трудов

Подождите немного. Документ загружается.

361

Дульзон А.П. Археологические памятники Томской области // Труды

Томского областного краеведческого музея. Томск, 1956. Т. V. С. 89–

316. Кулемзин А.М., Бородкин Ю.М. Археологические памятники Ке-

меровской области. Кемерово, 1989; Молодин В.И., Бородовский А.П.

Археологические памятники Колыванского района Новосибирской

области. Новосибирск, 1996; Молодин В.И., Новиков А.В. Археологи-

ческие памятники Венгеровского района Новосибирской области. Но-

восибирск, 1998; Ожередов Ю.И., Яковлев Я.А. Археологическая карта

Томской области. Томск, 1993; Троицкая Т.Н. Молодин В.И., Соболев

В.И. Археологическая карта Новосибирской области. Новосибирск,

1980; Ураев Р.А. Дополнения к «Археологическим памятникам Том-

ской области» // Труды Томского областного краеведческого музея.

Томск, 1956. Т. V. С. 317–328; Чиндина Л.А. Ожередов Ю.И., Яков-

лев Я.А. Археологическая карта Томской области. Томск, 1990.

Цифра в числителе – количество комплексов; цифра в знаме-

нателе – процент от общего числа комплексов.

Социальные исследования на территории Сибири ведут, как

правило, по материалам могильников. Критериями социальной

дифференциации служат:

• размеры погребальной камеры и надмогильного соору-

жения, что связано с количеством труда, затраченного на их со-

оружение;

• факты, указывающие на размеры погребальной тризны

или на количество ее участников;

• количество и качество погребального инвентаря (матери-

ал из которого они изготовлены, количество предметов, число раз-

ных типов инвентаря, наличие редких вещей и т.д.);

• предметы, прямо указывающие на профессиональное

(мастер-литейщик, стрелодел, торговец) положение умершего или

его социальный статус (служитель культа, воин высокого ранга);

• детали, которые помогают интерпретировать имеющиеся

данные (татуировка, неестественное положение костей, физические

недостатки, особенности патологии костей скелета).

Строго говоря, корреляция всех признаков позволяет выде-

лить группы могил, но их интерпретация может быть неоднознач-

ной. Особого внимания требует изучение положения женщин. Ча-

ще всего, женский комплекс погребений распределяют по возрасту

и коррелируют с социальными критериями, выделяя, в лучшем слу-

чае, незамужних, женщин, пользующихся особым уважением,

362

иногда служительниц какого-либо культа. Но практически никто не

придает женщинам особого социального статуса, связанного с от-

правлением властных или других функций. Письменные и этно-

графические источники свидетельствуют, что такое иногда встре-

чалось.

Поселенческие материалы используются чаще всего для ана-

лиза экономической ситуации. Однако известно, что татарские и

хантыйские городки XVI–XVIII вв. были расположены особым об-

разом. Существовали места летнего и зимнего обитания одной

группы населения, а также укрепленные (центральные?) комплек-

сы. Аналогом этой системы может служить распространение горо-

дищ кулайской или саргатской культуры, неолитических комплек-

сов в Юго-Западной Азии, поселений культуры маундов в США и

т.д. Возможно, в Западной Сибири эта система формируется в эпо-

ху поздней бронзы, когда появляются огромные поселения, напри-

мер Еловское в Томкой области. Оно характеризуется большой

площадью и мощным, насыщенным находками культурным слоем.

Сопоставимо с ним поселение Алексеевка-I в Омской области, про-

тянувшееся вдоль склона останца Темеряк почти на 1 км, культур-

ный слой имеет мощность 0,8–1,2 м, что в Прииртышье превышает

средние значения.

Комплексы подобного типа говорят не столько о конкретных

социальных структурах, сколько о территориях, где социальное

развитие шло более быстрыми темпами. Обычно это берега круп-

ных рек и системы озер в лесостепи. Интересно, что культовые

комплексы, изучаемые археологами, находятся на этих же террито-

риях. После прихода русских и проведения политики русификации

и христианизации культовые места остались (или были перенесе-

ны) на притоки крупных рек, где их и фиксируют этнографы. Из-

вестны примеры, когда время для жителей некоторых районов как

бы останавливается, и они живут, по нашим меркам, в прошлом.

Это относится к затундринским крестьянам, семейским Забайкалья,

некрасовцам, сохранившим в быту элементы культуры XVIII в.

Черты культуры, исчезнувшие у российских старообрядцев, сохра-

няются у их единоверцев на Аляске, в Бразилии, Австралии. Прав-

да, ситуация там несколько иная, они живут в инокультурном ок-

ружении, но все-таки не в центральных районах.

Особыми процедурами являются изучение палеодемо-

графии, палеоэкономики и палеоэкологии, которые также являются

363

элементами социальной структуры в широком понимании этого

термина.

Негативно влияют на изучение социальных структур:

• отсутствие большого количества крупных, полностью

раскопанных комплексов разных эпох. Поэтому зачастую применя-

ется суммарный анализ всех известных комплексов, что может по-

влиять на достоверность результатов;

• редко встречаемые поселенческий и погребальный ком-

плекс, оставленный одной группой населения. Это заставляет ис-

следователей сравнивать материалы разных групп населения. Ме-

тодологически это не всегда правильно.

• наличие региональных программ и специализированных

коллективов, занимающихся этими вопросами.

А.А. Тишкин, И.Ю. Леонова

Алтайский государственный университет

ОСОБЕННОСТИ ПОГРЕБАЛЬНЫХ КОНСТРУКЦИЙ

БИЙКЕНСКОЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

И ИХ СЕМАНТИКА

∗

В настоящее время исследователи все чаще обращаются к

проблемам, связанным с реконструкцией мировоззрения древних

обществ на основе археологических данных. В этом плане важно не

только зафиксировать и объяснить частные моменты реализован-

ной погребально-поминальной и другой практики, но и представ-

лять идеологический фон эпохи, закрепленный в целом ряде источ-

ников. Основная цель нашей работы – на основе изучения памят-

ников бийкенской археологической культуры Алтая, а также при

анализе текстов Ригведы, Атхарваведы, Упанишад, Илиады,

И-Цзин, Авесты, с привлечением результатов лингвистических и

религиоведческих исследований, попытаться решить задачи опре-

деления семантики комплекса показателей, выявленных при рас-

копках курганов раннескифского времени. Использование указан-

ных письменных произведений, данных лингвистики и сравнитель-

ного религиоведения обусловлено следующими моментами:

1. Привлекаемые литературные памятники близки по време-

ни периоду сооружения объектов бийкенской культуры.

∗

Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект №01-01-00062а).

364

2. Современные исследования мифологии, религии, обряда

древних и этнографических культур доказывают наличие сходст-

ва между ними. Это обусловлено особым мифологическим (мифо-

поэтическим) типом мышления, характерным для первобытной

стадии развития человечества (Подосинов А.В., 1999, с. 457; Меле-

тинский Е.М., 1976, с. 163; Топоров В.Н., 1988; Елизаренкова Т.Я.,

1999, с. 452). Общие черты не связанных между собой культур по-

лучили название мифологических универсалий (Антонова Е.В.,

Раевский Д.С., 2002, с. 14–18). Мифологический тип мышления

фиксируют Ригведа, Атхарваведа, Илиада, И-Цзин, отчасти Авеста

и Упанишады. Поэтому в ходе сопоставления археологических и

письменных данных реализуется реконструкция сначала мифоло-

гических универсалий, а затем на их основе выявляются особенно-

сти мифологического мышления.

Не останавливаясь на характеристике привлекаемых источ-

ников, обозначим ряд предварительных заключений, касающихся

особенностей погребальных конструкций изученных курганов ран-

нескифского времени, которые исследованы на территории Горно-

го Алтая. Определенные интерпретационные идеи в этом плане

одним из авторов статьи уже были высказаны (Тишкин А.А., 1996;

Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997). Данная работа является про-

должением проводимых ранее исследований.

Памятники бийкенской культуры обнаружены в основном в

Центральном и Юго-Восточном Алтае, а также на сопредельных с

ними территориях. Они датируются концом IX – 1-й третью VI вв.

до н.э. Планиграфия могильников фиксирует расположение курга-

нов группами по площади речных террас, которые почти со всех

сторон закрыты горами. Порядок расположения погребальных объ-

ектов отражает хронологические различия и родственные отноше-

ния между умершими людьми. На памятниках зафиксированы со-

оружения из камней ритуального или поминального характера, на-

ходящиеся в определенных местах (отдельно, пристроенные к кур-

гану, в межкурганном пространстве). Погребальные сооружения

представляют собой выкладки из камней в виде холмообразной или

плоской невысокой насыпи, в центре которой находится каменный

ящик. Среди камней наброски обнаружены следы огня, части зер-

нотерок, кости, немногочисленные фрагменты керамики. На терри-

тории могильного поля курганы расположены микроцепочками в

365

два-три объекта, ориентированными по линии ЮЗ–СВ, и неболь-

шими (до пяти объектов) группами.

Следует указать, что для архаических обществ большое зна-

чение имела организация сакрального пространства. Например, в

Китае существовала идеальная модель реализации погребения: к

югу от могилы должна находиться небольшая неровность, валун,

холм; с востока – река (причем она не должна быть видна с цен-

трального места); с запада – дорога, холм (символами данной части

света считались ветер и круг); с севера – вода. Могила располагалась

в центре, символами которого были круг и земля (Шейнина Е.Я.,

2001, с. 218–220, рис. 2). Описания более благоприятного располо-

жения покойного содержат Авеста, индийские тексты, Илиада и

другие памятники. Например, согласно зороастрийскому погре-

бальному обряду, тело следовало положить на «высочайшие места,

где будет наверняка признано, [что есть] пожирающие трупы соба-

ки и птицы» (Авеста, 6.45). Кости помещались в хранилища «выше

собаки, …не заливаемые водой дождевой» (Авеста, 6.50). Особым

сакральным значением наделялись горы. Гора во многих религиях

являлась священной, осуществляя связь земли и неба (Элиаде М.,

1999, с. 196). В Ригведе отражено представление о горах как о мес-

те обитания богов (IV, 54, 5), гора являлась элементом основных

космогонических мифов (Елизаренкова Т.Я., 1999, с. 474), наделя-

лась особым сакральным смыслом. В источниках путь мертвых

ассоциируется с отлогими склонами: «Того, кто удалился по вели-

ким отлогим склонам, / Разглядел путь для многих, / Сына Вивас-

вата, собирателя людей, / Яму-царя почти жертвой!» (РВ, X, 10, 1).

При организации пространства при жертвоприношениях оп-

ределенный смысл имели линии расположения алтарей. В Индии, в

частности, священной считалась линия запад–восток (линия пра-

чи). Квадратный огненный алтарь располагался на ее восточном

конце, круглый – на западном. К югу от них помещался полукруг-

лый алтарь – символ воздушного пространства, в центре – трапецие-

видный алтарь. Планиграфия могильников бийкенской культуры от-

ражает зависимость их расположения от рельефа и нахождения дру-

гих священных мест (курганов предшествующих культур, писаниц,

святилищ и др.). Ряд элементов находит аналогии в представленных

выше описаниях, другие же фиксируют самостоятельные представ-

ления об организации сакрального пространства (расположение кур-

ганов цепочками, ориентация по сторонам света и т.д.).

366

Под каменной наброской курганов бийкенской культуры

фиксируются кольца-стенки (высотой до 0,7 м) и кольца-крепиды.

В центре находилось захоронение, как правило, в каменном ящике.

Таким образом, конструкция курганов в плане представляет собой

круг с вписанным в него «квадратом». Такая схема, по свидетель-

ству письменных источников, лингвистических и религиоведче-

ских исследований, являлась символом вселенной и времени, уни-

версальным для многих культур. Квадрат и круг – первичные гео-

метрические фигуры, воплощающие древние представления о вре-

мени и пространстве. Круг – четырехугольная конструкция, ориен-

тированная по странам света и соединенная вертикальной осью, –

являлся принципом, организующим любое пространство и любую

ритуальную конструкцию (Подосинов А.В., 1999, с. 481). Круг –

это движение, динамика, незавершенность. В то же время – беско-

нечность, законченность и высшее совершенство (Там же, с. 479).

Он является проекцией шара, во многих традициях символизи-

рующего космос (опредмеченные его варианты – яйцо, диск, чере-

паха и т.д.). Круг – воплощение домашнего алтаря. Время имеет

циклическую природу и соотносится с кругом (Топоров В.Н., Мей-

лах М.Б., 1997, с. 18–19). Во многих традициях идея единства про-

странства и времени соотносится с этим образом как символом це-

лостности. Космологические представления о круге как о символе

мира (пространства-времени) подтверждаются языковыми фактами

из индоевропейских и других языков (Топорова Т.В., 1994, с. 22–23,

Маковский М.М., 1996, с. 89, 91). Соотнесенность круга со временем

объясняется наблюдениями за круглой линией горизонта, годичным

циклом, движением солнца по небу. В китайской традиции небо

представлялось круглым, а земля – квадратной (Кравцова М., 1999,

с. 107). Индуистские погребально-храмовые сооружения – ступы –

и зороастрийские похоронные конструкции – астроданы («башни

молчания») имели в плане форму круга. В центре «башни молча-

ния» находился колодец, куда сбрасывали кости умерших. В древ-

них Индии и Китае сооружали круглые и квадратные алтари неба и

земли. Синташтинские комплексы и святилища эпохи раннего же-

лезного века Казахстана также соответствовали данной форме (Ге-

нинг В.Ф. и др., 1992, Ольховский В.С., 2001, с. 219–232). Приве-

денные выше положения, согласно которым круг служил воплоще-

нием вселенной, находят отражение в литературных памятниках,

таких как Авеста, Ригведа, Упанишады.

367

Космос в Авесте представлен в виде яйца (13.2). Небо со всех

сторон окружает землю, «подобно птице – яйцо». Земля имеет фор-

му круга (19.4): «…эту землю, широкую, круглую...». Следует доба-

вить, что крепость-убежище героя Йимы (в Ведах ему соответствует

Яма – царь мертвых) представляла собой три концентрических круга

(2.30-2.33). В Ригведе находит отражение символика круга: колесни-

ца Ашвинов объезжает вокруг вселенной: «…Быстроходную колес-

ницу, объезжающую вокруг (вселенной)…», «…Во время (вашего)

кругового странствия…» (Ι, 20, 3), (Ι, 117, 6); Агни за день обегает

вокруг земного пространства: «В быстром движении в один день он

обегает вокруг земного (пространства)…» (Ι, 128, 3); божество охва-

тывает вселенную как «обод – спицы колеса» (Ι, 141, 9); реки дви-

жутся по кругу: «Быстро, как птицы, летят они по кругу» (ΙΙ, 28, 4);

ветер совершает круговое странствие: «Даже этот ветер успокаива-

ется в (своем) круговом странствии» (ΙΙ, 38, 2). Во время жертвопри-

ношения огонь – Агни – торжественно несут вокруг алтаря: «Этого

поэта ведут для обряда кругом…», «Для юного Агни, совершающего

круговой обход…», «Его обводят вокруг сиденья / Веселого хотара

на жертвенных праздниках», «Агни, хотар на нашем обряде, / Обво-

дится вокруг (алтаря)…», «Агни отправился вокруг жертвенных воз-

лияний…» (ΙΙΙ, 2, 7), (ΙΙΙ, 2, 9), (ΙV, 9, 3), (ΙV, 15, 1), (ΙV, 15, 3). Небо

и земля представляются в виде двух простертых чаш: «Небо – отец

мой, родитель. Там (мой) пуп. / Родня моя, мать – эта великая земля.

/ Внутри (этих) двух простертых чаш…» (Ι, 164, 33), обращенных

друг к другу: «Он заполнил два обращенных друг к другу (мира)…»

(Ι, 69, 1-2). В результате анализа гимнов Ригведы исследователи

(Ф.Б.Я. Кейпнер) сделали вывод о том, что время представлялось в

виде цикла (Елизаренкова Т.Я., 1999, с. 471). Символом времени в

Ригведе является колесо (и солнце) (Там же, с. 472). В Упанишадах

вселенная представляется в виде яйца: «Как лезвие бритвы…, про-

странство между половинками мирового яйца» (Яджнявалкья упа-

нишада, 3.3), «Из двух половин яйца одна – золото, другая – серебро.

/ Серебро – земля, золото – небо, внешняя оболочка – горы» (Чхан-

догья упанишада, ΙΙΙ, 29, 1-2).

Квадрат, как и круг, имел свою символику в религиозных

воззрениях. Квадрат ассоциировался с порядком, стабильностью,

упорядоченностью космоса в его пространственном аспекте, это муж-

ское формообразующее государственное начало (Подосинов А.В.,

1999, с. 480). Образ земли как квадрата встречается во многих кос-

368

мологиях народов мира – у индийцев, египтян, жителей Месопота-

мии, тюрок (Там же). Он образовывал во многих представлениях

пространственную плоскость схемы мирового древа. Шаманские

карты или четырехчастные бубны служат примером моделирова-

ния мира. В Упанишадах мир сравнивается с ларцом, углы которо-

го – стороны света, внутренность – воздушное пространство: «Не

истощается ларец, внутренность которого – воздушное пространст-

во, а дно – земля. Ибо страны света – его углы, небо – его верхнее

отверстие. Он, этот ларец, содержит в себе богатство, все сущее

покоится в нем» (Чхандогья упанишада, ΙΙΙ, 15.1). В связи с этим

следует отметить ориентацию каменных ящиков в погребальном

обряде бийкенской культуры, которые углами соотнесены с севе-

ром, югом, западом и востоком, а также наличие у многих из них

земляного дна. В Древней Индии знали, что человеческое тело при

вытянутых горизонтально в разные стороны руках образует фигу-

ру, заключаемую в квадрат, т.е. оно служило биологической осно-

вой восприятия мира (Подосинов А.В., 1999, с. 480). Квадрат ис-

пользовался для описания вселенной и определения временных

координат. Он часто противопоставлялся кругу (Топоров В.Н.,

1997, с. 630). В китайской традиции земля представляет собой

квадрат, небо – круг (Кравцова М., 1999, с. 107). В ведийском ри-

туале, напротив, квадратный огненный алтарь символизировал не-

бесный мир, круглый – земной. Противопоставление круг – квадрат

является противопоставлением природного (небесного (либо зем-

ного)) и человеческого (земного (либо небесного)) начал. Так, по

мнению К.Г. Юнга и М. Аргуэлес, «..круг неизбежно символизиру-

ет процессы природы и космоса как целого, в то время как квадрат

отражает вселенную, связанную с человеком и организованную

им» (Подосинов А.В., 1999, с. 481).

Вероятнее всего, в силу синкретизма мышления древнего че-

ловека (отождествление микро- и макрокосма) конструкция коль-

цевая выкладка-ящик была прообразом жилища с очагом-

жертвенником в центре него. Представление о могиле как о жили-

ще покойного широко распространено в архаических мифологиях.

Могила в Ригведе названа «земляным домом» умершего: «Пусть

широкая, вздымаясь, прочно стоит, / Пусть поддержит ее тысяча

подпорок! / Пусть они будут ему домами…» (РВ, X, 18, 12). Очаг

находился в центре жилища индоариев: «Он (Агни) усажен по-

средине, радость в доме» (РВ, Ι, 69, 3-4; Елизаренкова Т.Я., То-

369

поров В.Н., 1999, с. 514). Он был центром дома, местом, где про-

ходили домашние жертвоприношения (Там же). Отсюда конструк-

ция в виде ящика в центре каменной выкладки рассматривается

нами как «алтарь», на котором было совершено жертвоприношение

умершего, так как в текстах Ригведы, Атхарваведы, Упанишад по-

гребальный обряд прямо назван жертвоприношением погребаль-

ному огню: «О отцы, пришедшиеся Агни по вкусу, идите сюда…»,

«Снова отпусти, о Агни, к отцам (того), / Кто, пожертвованный те-

бе, бродит по своему усмотрению!» (РВ, X, 15, 11; X 16, 1-5), пред-

кам (РВ, X, 16, 4), «Готовя его здесь для Праджапати и для жерт-

вы, / Да не отринут они ничего прочь! / …/ Да насладятся огни им,

пожертвованным целиком!», «Эта принесенная, законченная жерт-

ва идет (туда), / Где прежний путь пожертвованных», «Подымись

на нее, о человек, предназначенный для жертвы! / Да узнают отцы,

что ты ушел!» (Атхарваведа, XVΙΙΙ, 10-13, 15, 51); «То его несут к

[погребальному] огню. …На этом огне боги совершают подноше-

ние человека. Из этого подношения возникает человек, покрытый

сиянием», «Поистине, человек – жертвоприношение» (Упанишады,

Раздел доп., VΙ, 14, Чхандогья упанишада, ΙΙΙ, 16, 1). Это подтвер-

ждается сходством конструкций алтарей-поминальников и погре-

бальных камер бийкенской культуры (Марсадолов Л.С., 2001,

с. 19–20; рис. 91–92). Рассматриваемые показатели погребального

обряда имеют ряд аналогий в сведениях Ригведы о жертвоприно-

шениях. К примеру, оба фиксируют погребение с человеком коз

(РВ, X, 16, 4), лошадей (РВ, X, 56). Особое значение имело распо-

ложение человека в центре кургана, где проходила дорога между

различными мирами. Выше констатировалось, что в Китае центр

соотносился с квадратом и землей. В Ригведе центр наделялся ог-

ромной священной силой, ассоциировался с мировой осью и являл-

ся местом, где проходит дорога между небом и землей. Слово

«центр» в первоначальном смысле имело значение «отверстие»,

«углубление», а также «втулка» (колеса) (Елизаренкова Т.Я., 1999,

с. 472–474). Это, возможно, связано с фиксируемым обрядом по-

гребения в ямах в центре кургана или с «углублением» каменного

ящика, стоявшего на поверхности. Рассматривая семантику «уг-

лубления», следует отметить, что в Упанишадах упоминается о

прохождении душой после смерти нескольких «ворот» – отверстий

в ветре («словно отверстие колеса»), солнце и т.д. (Брихадараньяка

упанишада, V, 11.14).

370

Захоронение лошади имело относительно самостоятельное

значение, так как конь располагался в отдельной от человека кон-

струкции, но в такой же, как у погребенного. Это свидетельствует о

невыделенности человека из мира природы, тесной связи его с дан-

ным животным и огромном значении лошади в жизни древних

племен. Например, в И-Цзин смысл пентаграммы №38 «Куй» (раз-

лад) ассоциируется с потерей коня (И-Цзин, 2001, с. 291). В мифо-

логическом мышлении образ лошади наделялся определенными

сакральными функциями. Важнейшей из них была коммуникатив-

ная – конь был «средством связи» с иными мирами. Функция имела

ряд аспектов: жертвенный, психопомпный, иерофантный, экстати-

ческий, инкарнационный. Захоронение коня также имело несколь-

ко значений, т.е. несло полисемантическую нагрузку. Это было

жертвенное животное, так как располагалось в конструкции, ин-

терпретируемой нами как «алтарь». Жертва имела цель обеспечить

уход души покойного из этого мира и благоприятную судьбу в

ином. Лошадь была психопомпом, уводящим душу умершего в

иной мир, так как конь и человек были направлены в одну сторону.

Конь нес иерофантную функцию, т.е. способствовал воскрешению.

Данное животное играло огромную роль в жизни людей, в идеоло-

гическом плане имея значение, близкое к человеку. Помимо захо-

ронений целых туш лошадей, встречаются отдельные погребения

их черепов, в частности, в каменных ящиках под курганами. Древ-

ние тексты фиксируют особое почитание головы данного животно-

го. Ригведа несет следы мифа о голове коня, которая была спрятана

в горах и найдена Индрой (Ι, 84, 14), приставлена человеку Ашви-

нами, узнавшими с ее помощью тайну меда (Ι, 116, 12; Ι, 117, 22).

В гимне, посвященном жертвоприношению коня, упоминается его

голова, парящая в небе (РВ, Ι, 163, 6). Все это свидетельствует о

существовании сакральных представлений и обрядов, связанных с

этой частью лошади.

Кроме захоронения лошадей, отдельные памятники бийкен-

ской культуры содержат кости овец и коз (в отдельной погребаль-

ной камере, вместе с конем и рядом с частью конской туши, между

камнями насыпи). Следует подчеркнуть, что мелкий рогатый скот

захоронен в отдельных случаях в такой же погребальной камере

(каменный ящик), что и человек. Это свидетельствует о большом

значении, придаваемом данному элементу погребального обряда.

Такие свидетельства можно рассматривать как жертвоприношения