Ле Руа Ладюри Э. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)

Подождите немного. Документ загружается.

Жест и секс

173

первым совратил Гийома Роза еще ребенком (III, 41). А тот, в

свою очередь, позднее стал другом игрищ и забав Арно де Вер-

ниоля.

В общем, школяры, столь притягательные для Арно и ему

подобных,— это уроженцы деревни, но семьи их обладают оп-

ределенным достатком и мотивацией, чтобы посылать их учить-

ся в город, эти скромные юноши происходят из деревенской бур-

жуазии или даже из сельской знати.

И все же в одном случае «мишень» Арно оказывается пря-

мо из народной среды (но речь не идет о мелком земледельце).

Упомянутый мальчик восемнадцати лет, уроженец Мирпуа, уче-

ник сапожника в Памье Бернара из Тулузы. Этот зеленый под-

мастерье хвалится, что с красотками он накоротке (III, 45), и не

заходит слишком далеко в своих гомосексуальных опытах с Арно.

Тем более, что местом проведения опыта стала куча навоза (в Па-

мье, как и в Монтайю, во дворе каждого дома или где-нибудь по-

близости имелась куча такого добра). Затея ограничивается по-

пыткой, иначе говоря, прерывается на стадии далеко зашедшего

флирта.

Регистр Жака Фурнье категоричен в одном: несмотря на

деревенские корни того или иного подростка, содомия — это Го-

род. В Памье содомская зараза отметила не меньше тысячи

персон,— утверждает Арно, преувеличивая количественные мас-

штабы феномена, но точно фиксируя его городской характер (III,

32), свойственный среде, склонной к шику: гомосексуалисты, как

мы уже видели, много легче рекрутируются среди школяров, не-

жели среди учеников ремесленников. Они могут встретиться уже

вышедшими из нежного возраста и в среде белого духовенства:

Арно частенько упоминает об одном канонике, который, выпив

винца, заставляет либо лакея, либо служку, проживающего у него

на полном пансионе, чесать ему пятки. Каноник не упускает слу-

чая обслюнявить и потискать своего чесальщика и, возможно,

делает что-нибудь похлеще (III, 41, 44).

Братья-минориты, среди которых временами вдруг возникает

Арно де Верниоль, тоже обвинялись в отходе от «правого пути»

гетеросексуальности. Некий брат-минорит из Тулузы, то ли

сын, то ли племянник метра Раймона де Годье, покинул свой

орден, ибо монахи ордена, если поверить обвинениям упомя-

нутого брата, предавались содомскому греху (III, 31—32). Арно

де Верниоль демонстрирует городскую, клерикальную, относи-

тельно элитарную, короче говоря,— не крестьянскую (и не до-

машнюю) модель арьежских и тулузских гомосексуальных отно-

шений. Это человек утонченный (в городском смысле слова), его

культура, уже книжная, не имеет ничего общего с почти исклю-

чительно устной культурой, которую мы наблюдаем в Монтайю.

В деревне желтых крестов обладание или просто временное

Часть вторая Археология Монтайю: от жеста к мифу

174

пользование поступающими извне книгами есть факт экстраор-

динарный, редчайший. Напротив, для Арно де Верниоля книга,

приобретенная, заимствованная, одолженная Пьеру или Жану, со-

вершенно обычная вещь. Среди томов, коими Арно таким обра-

зом пользуется, которые кидает время от времени в порыве гнева

в головы своих дружков, можно отметить Библию, Евангелия,

календари. А также, в эти раннеренессансные времена, Овидия.

Овидия, теоретика и практика всех форм любви...

Арно побы-

вал в Тулузе, путешествовал в самый Рим (III, 33). В Памье он

встречался с вальденсом Раймоном де ля Кот. Короче говоря, он

обладал мирскими познаниями, связями, опытом.

Однако не будем делать из Арно символ социального успе-

ха. Вышедший из народа, но отнюдь не стремящийся туда воз-

вратиться, он представляет собой маргинала в самых разных смыс-

лах этого термина. Если хотите, неудачника. Склонного к сексу-

альной маргинальности, равно как и малоуспешного в социальной

карьере. Скромный брат-минорит, он никогда не добивался боль-

шего, чем положение субдиакона (III, 35). Его мечтой было про-

биться к сану священника. (Нам знакомо неодолимое влечение к

этому статусу, несколько примеров чего мы уже отметили в арь-

ежском обществе. С этой точки зрения на общем фоне эпохи слу-

чай Арно не представляет собой ничего оригинального: обратите

внимание на склонность Беатрисы де Планиссоль заводить лю-

бовников духовного звания.)

Таким образом, брат-гуляка Арно становится лже-священ-

ником: подобная узурпация идентификации была весьма распро-

страненной в 20-е годы XIV века*. Он не лишает себя возмож-

ности время от времени послушать исповедь юноши. Исключи-

тельно взволнованный, служит он свою «первую мессу»: она по

определению недействительна. Он ведет двойную игру на всех

уровнях: как тайный содомит и как псевдосвященник. Отноше-

ния его, как грешника, с католической церковью тоже амбивален-

тны. С одной стороны, сей муж изнывает от недостижимого же-

лания стать священником: он хотел бы легально служить мессу и

с полным правом отпускать грехи кающимся. Но, с другой сто-

роны, он покинул орден францисканцев, стал «отступником». Та-

ким образом, он оказывается в состоянии смертного греха по от-

ношению к таинствам, которые мечтает совершать: он годами не

исповедовался, не причащался.

В конечном счете, эта нелегальная практика священника и

губит Арно: она вызывает первый донос епископу (III, 14). От

ниточки — к иголочке: Жак Фурнье в конце концов разглядит

за грехом ложной мессы и грех гомосексуализма. Само по себе

это второе преступление, возможно, никогда не было бы раскры-

Toussaert

] 1963 р 578

Т0

яталось

П0

Д покровом терпимого отношения определен-

(См. библиографию.) ной части памьенского общества (постольку, поскольку не афи-

Глава VIII Жест и секс

175

* Я умалчиваю о скотоло-

жестве, ибо не нахожу его

следов, во всяком случае

фактических,— что не

является доказательством ни

в том, ни в другом отноше-

нии — в досье Фурнье,

столь богатом, между тем,

деталями относительно иных

возможных «отклонений».

Кроме того, между Пьером

Мори и Белибастом могло

существовать латентное

гомосексуальное влечение,

но бессознательное остается

за гранью, доступной доку-

ментации.

шировалось). Прочие содомиты Тулузы и Памье, более осторож-

ные или более удачливые, и после этого тихо-мирно продолжают

жизнь извращенцев: они не дают себя подловить на глупых зате-

ях с ложными мессами.

Несмотря на относительную терпимость, длительное время

проявлявшуюся местным обществом по отношению к его нрав-

ственности, Арно, по-видимому, не воспринимал свои гомосек-

суальные связи как настоящую любовь, осознанную и соответ-

ственно декорированную. Никогда в показаниях этого человека,

хотя и знакомого с Наукой любви Овидия, мы не встретим слов

атаге (любить), adamare (пылать страстью), d'digere (сильно

любить), placere (испытывать нежность). Подобные чувства (по-

чему бы и нет?) Арно мог испытывать в отношении того или иного

из своего дружков. Но он не дерзал или даже не думал о вербаль-

ном их выражении на дознании у епископа. Из страха сказать не-

пристойность и оскорбить тем самым слух инквизитора? Это было

бы удивительно. Жак Фурнье слыхивал всякое и был готов к

любому признанию. Полагаю, что применительно к Арно скорее

всего можно говорить о возможной культурной немоте, о некой

«дискурсной лакуне». Памье — отнюдь не языческая Греция, и

говорить о любви применительно к содомии, даже если эта лю-

бовь «объективно» была вполне реальной, не имело смысла

Таким образом, гомосексуальность в показаниях Арно пред-

стает не выражением подлинных чувств, но средством от похоти.

После одной-двух недель целомудрия нашего героя обуревает

неодолимая тяга к мужскому телу. Разумеется, утолить желание

было бы проще с какой-нибудь женщиной, но никак не предста-

вится случай. Или же опыт соития между особями мужского пола

подавался мальчишкам, за которыми ухаживал Арно де Верни-

оль, как развлечение, что-то вроде презабавнейшей игры; а то и в

манере педагогической: Я покажу тебе, как поступают кано-

ники (заводя речь о том канонике с гомосексуальными наклон-

ностями, который заставлял лакея чесать ему пятки).

Несмотря на культуру, чуткость и амбиции, Арно пережи-

вает свои тайные импульсы и страсти, в сущности, поверхностно.

Лангедокский гомосексуализм железного века

не нашел в нем

ни своего трубадура, ни своего философа.

Оставим город. В окситанской деревне, ставшей объектом

этой книги, культурно допустимая поведенческая гамма менее раз-

нообразна, нежели в мире урбанистическом. Проблемы гомосек-

суализма на селе не существует*. Проще говоря, он не играет

заметную роль, если не касаться нескольких благородных экюйе

или некоторых школяров из богатых семей, приобщенных к со-

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

176

блазнам ближнего или дальнего города, Памье или Тулузы. Сре-

ди деревенских животрепещущим вопросом является отношение

к женщине как к единственному сексуальному объекту, который

нормально воспринимает сельская культура. Ограничимся двумя

словами о том, что хотя деревенская окситанская женщина —

угнетенный персонаж, однако она не обращена полностью в раб-

ство и способна взять реванш в интимной обстановке domus, всту-

пив в пору зрелого возраста.

В молодости женщина Монтайю, арьежанка, рискует быть

изнасилованной. Как рискует любая другая женщина, где угодно

и во все времена, но, быть может, больше, чем в иных местах и в

иные времена. Гийом Агюлан из Ларок д'Ольмеса живет в Акс-

ле-Терме, он изнасиловал женщину. Его заточили (I, 280).

К счастью для него, Раймон Вессьер породнился через брак с се-

мьей Агюланов, поэтому он ходатайствует перед Отье за своего

родственника по линии жены. В то время Отье были в милости у

властей графства Фуа. Они быстро добиваются освобождения

Агюлана, несмотря на кары, которым собирался подвергнуть его

сеньор Мирпуа, в юрисдикции которого тот формально находил-

ся. Это не единственное изнасилование, о котором сообщают ре-

гистры Жака Фурнье. Мы уже видели, как в той же Монтайю

Бернар Бело пытался изнасиловать Раймонду, жену Гийома Отье

(местного однофамильца «совершенного»): Бернар выкрутился

не без неприятностей — поссорившись с супругом жертвы и внеся

20 ливров штрафа в пользу людей графства Фуа (I, 411). Сумма

была нешуточной, эквивалентной половине цены деревенского

дома. Даже Беатрисе де Планиссоль, вдове шателена, случилось

быть изнасилованной бастардом Пато Клергом, кузеном кюре, как

простой крестьянке.

Изнасилование карается не слишком сурово. Иной раз «жер-

твы» более или менее добровольно смиряются. В Монтайю не-

допустимо насилие по отношению к двоюродным сестрам и даже

по отношению к сожительнице двоюродного брата. В таком табу

можно обнаружить соединенную силу родства и брака, даже не-

формального. Как-то вечером,— рассказывает Раймонда Тес-

таньер,— сапожник Арно Виталь хотел меня изнасиловать,

не посчитавшись с тем, что дети мои от Бернара Бело, его

двоюродного брата. Только я не дала Арно добиться своего,

хотя он не переставал твердить, что не будет на мне ни-

какого греха, если я с ним лягу (I, 458). Неудачная попытка

изнасиловать любовницу двоюродного брата представляла собой

покушение на принципы, запрещающие инцест между ближай-

шими родственными ветвями, включая их внебрачных отпрысков.

Раймонда Тестаньер, добронравная жительница Монтайю, была

тем самым травмирована психологически. Вплоть до отречения

от катарских взглядов! Веровала я в еретические заблуждения,—

Глава VIII Жест и секс 177

* I, 370 и далее. Также у

Дюфо де Малюке (см.

библиографию) упоминают-

ся публичные дома (городс-

кие или «посадские», но не

деревенские) в графстве

Фуа XIV в.

заявляет она,— пока Арно Виталь (катар) не попытался взять

меня силком. Случай такого кровосмешения враз отвратил

меня от всяких заблуждений (I, 469).

При желании обойтись без насилия, что все-таки является

крайностью, можно обратиться к проституткам. Разумеется, та-

кая деревня как Монтайю отнюдь не кишит проститутками, бо-

лее того, таковых здесь нет. Зато города, куда крестьяне время

от времени отправляются на ярмарку * или по делам, дают в этом

смысле возможность. Я блудил с городскими проститутка-

ми, воровал у ближних фрукты, сено, овощи,— признается на

исповеди у лжесвященника Арно де Верниоля один из кающихся

грешников. И другой такой же заявляет почти слово в слово:

Я блудил с городскими проститутками, делал непристой-

ные предложения мужним женам и даже девицам! Бывало,

напивался допьяна. Лгал. Воровал фрукты. Только один из трех

персонажей, об исповедях которых сообщает нам Арно де Вер-

ниоль, не кается в том, что посещал продажных женщин. Я во-

ровал фрукты и урожай. Поминал имя Божие всуе,— вот и

все, что считает своим грехом третий (III, 35—36, 38).

Заурядное посещение проституток отнюдь не всегда наты-

кается на строгие моральные запреты. Пьер Видаль — житель

Акс-ле-Терма, крестьянского происхождения (родился в дерев-

не Прадьер, совр. департамент Арьеж), но его сверхтерпимость

по отношению к продажной любви поразительна. Вчера,— рас-

сказывает он,— добирался я из Тараскона в Акс-ле-Терм с па-

рой мулов, навьюченных зерном. И попался мне какой-то не-

знакомый поп, нам оказалось по пути. Как перевалили за

косогор после деревни Лассюр, разговор зашел о проститут-

ках. Поп мне и говорит:

— Вот найдешь ты проститутку, поладите в цене,

так что, переспав с нею, ты не впадешь в смертный грех?..

Я ему на все это ответил:

— Нет, думаю, не впаду.

Из дебатов подобного рода между Пьером Видалем и дру-

гими свидетелями можно сделать вывод, что этот персонаж убеж-

ден в невинности полового акта с проституткой, как и с любой

другой женщиной (III, 296; II, 246), при двух условиях.

Во-первых, такой акт должен быть оплачен (разумеется,

платит мужчина, получает деньги женщина).

Во-вторых, означенный акт должен «доставлять удоволь-

ствие» обоим партнерам.

Происхождения Пьер Видаль крестьянского, состояния низ-

кого: погонщик мулов на хлебном извозе. Всякий его собесед-

ник — священник, школьный ли наставник — немедленно, не-

зависимо от того, знакомы они или нет, обращаются к нему на ты.

В диалогах между ними официальная церковная доктрина исхо-

Часть вторая Археология Монтайю: от жеста к мифу

178

* III, 304 (П. Видаль); I,

302, 303 (Г. Лизье).

' См. сообщение

Б. Беннассара на конгрессе

по методологии истории в

Сантьяго-де- Компостелла

(1973). См. также концовку

рассказа «Исповедь Теодю-

ля Сабо» в «Туане»

Ги де Мопассана.

дит от людей относительно образованных, читай — зажиточных.

Тогда как вся правда-матка погонщика мулов, который отстаива-

ет невинность оплаченного и взаимоприятного полового акта,

почерпнута непосредственно из источников народной и кресть-

янской мудрости. Что до меня, так я такого «греха» вкусил

досыта,— иронически заявляет Пьер Видаль, эхом вторя рас-

пространенному, если не всеобщему, искреннему убеждению своих

земляков. В той же Монтайю взгляды Видаля подтверждаются

простодушными ответами маленькой крестьянки Грациды Лизье

(в любви настоящей Жанны д'Арк, дочери внебрачного отпрыс-

ка семьи Клергов), когда ее допрашивают о приятной, но остав-

шейся в прошлом связи с кюре. Тогда,— говорит она,— это мне

нравилось, кюре тоже нравилось ласкать мое тело и полу-

чать ответные ласки. А потому я не знала греха и он тоже.

Но теперь мне с ним уже не нравится. Значит, наперед,

сойдись мы с ним, я посчитала бы это за грех! *

Еще так далеко до будущих строгостей Контрреформации,

которая пока не стучит в дверь. В деревенской глуши, что в Мон-

тайю, что в Лассюре, сохраняется изрядная доза простодушия.

Удовольствие, по мнению множества людей, само по себе безгреш-

но: что приятно двоим, не будет противно и Богу. Что же касает-

ся идеи, согласно которой оплаченное удовольствие не знает гре-

ха (знать не знаю, ведать не ведаю), то она еще долго будет

витать в иберийском воздухе, которым в интересующую нас эпо-

ху в известной степени дышала и Монтайю. Идею эту в ее пер-

возданном виде Бартоломе Беннассар обнаружит в Новое время

у многих испанских крестьян, изучая подробные регистры инк-

визиции

. Этнология, в этом вопросе весьма незначительно зат-

ронутая феминизмом, приучает нас к мысли, что женщины суть

существа, которыми обмениваются так же, как словами или зна-

ками • . В таком случае, разве не является еще более «нормаль-

ным» думать, как погонщик мулов из Лассюра, что половой акт

тоже имеет меновую стоимость, конвертируемую в любовь и на-

слаждение, в серебро и естество. Во всяком случае Жак Фурнье

не был слишком суров к теориям Пьера Видаля: погонщик мулов

провел в заточении всего один год и был осужден на ношение

простого желтого креста.

Либидо

Клергов

Насилие, с любой точки зрения, остается достаточно редким яв-

лением. Проституция же пышно цветет в городе, ее нет, по край-

ней мере в местных рамках, в нашем приходе желтых крестов. Ста-

ло быть, надо обратиться к тому, что считается нормальным для

сексуальной жизни в деревне: похождения, связи, сожительство

и, наконец, last but not hast — браку.

Таким образом, в духе доброй монтайонской социологии нач-

нем с любовных подвигов одного из domus. Всякому князю свой

почет. Речь пойдет о семействе Клергов и его сателлитах. С данной

точки зрения этот domus известен нам лучше, чем любой другой

в изучаемом селении. Теперь рассмотрим подробно и системати-

чески различные аспекты конкубината в самом широком смысле,

а также и брак.

Прежде всего о теме. У нас вполне достаточно сведений о

любовных подвигах, длительных и кратковременных связях муж-

чин domus Клергов, или шайки Клергов, если угодно. Первые дан-

ные, хотя и косвенные, об этой семье предоставляют внебрачные

дети. Оба Гийома Клерга — соответственно брат и сын патриар-

ха domus Понса Клерга — выступают в качестве отцов бастар-

дов. Самый известный из внебрачных сыновей Раймон Клерг,

именуемый Пато, сын брата Понса: мы уже отмечали,

что Пато при живом муже изнасиловал Беатрису де Пла-

ниссоль. Спустя год овдовевшая Беатриса не держит зла

на Пато за насилие (?). Она становится его любовни-

цей, бастард открыто берет ее на содержание. Она по-

рвет с ним в тот день, когда вступит в связь с кюре Пье-

ром Клергом. Разочарованный, но не обескураженный,

«Пато» Клерг переносит внимание с хозяйки на слу-

жанку и берет в сожительницы Сибиллу Тессейр, кото-

Часть вторая

Археология Монтайю: от жеста к мифу

180

* Adamat: II, 269, 273,

275. Такая любовь возбудит

прочное ответное чувство со

стороны той, которая станет

его женой (II, 466).

' Saint-Simon H. Mémoires.

P., 1879. Vol. II,

. 6,

264 — 265 (рус. изд.: Сен-

Симон Л. Мемуары: Пол-

ные и доподлинные воспо-

минания герцога де Сен-

Симона о веке Людовика

XIV и Регентстве. М.,

1991. С. 105-106).

рая была в Монтайю на побегушках у Беатрисы (I, 227, 239 и

далее).

Амурные истории Бернара Клерга, байля Монтайю, нам

известны лучше. В юности он прижил внебрачную дочь Мангар-

ду (I, 392). Она стала посыльной еретиков, носила для них съе-

стное из domus Клергов в domus Бело. Позднее она выйдет за-

муж за крестьянина Бернара Эймерика из Прада.

Между тем Бернар Клерг — существо совершенно роман-

тических чувств и страстей. Пьера Клерга он любит по-братски

пылко. Ту, которая станет его женой, Раймонду Бело, дочь Гий-

еметты, он любит нежно *. И поскольку мы в Монтайю, это чув-

ство немедленно переносится на весь domus девушки. В данном

случае сердечные порывы в точности совпадают с императивами

семейной стратегии. Я уже был тогда байлем Монтайю,— с

очаровательным простодушием рассказывает Бернар Клерг,— но

любовь, которую я питал к своей жене Раймонде, заставля-

ла меня любить все, что имело хоть какое-то отношение к

осталю моей тещи Бело. Ни за что на свете я не стал бы

делать то, что могло бы огорчить тещу или причинить

вред тещиному осталю. Я предпочел бы скорее пожертво-

вать собой или своим добром, нежели стать свидетелем

нанесения какого-либо вреда осталю моей тещи (II, 269). Суп-

ружескую любовь к Раймонде Бернар подтверждает множество

раз... В то же время супружеская любовь влечет, как можно ви-

деть, особое отношение и к ее domus. Если я люблю женщину, то

полюблю и осталь ее матери (отец уже умер). У Сен-Симона

другого специалиста по семейно-родственным отношениям (в дан-

ном случае в аристократической среде), картина прямо противо-

положная. .. и, вместе с тем, точно такая же. Юный герцог начи-

нает с того, что влюбляется всем сердцем в будущего тестя и в

сильный герцогский или маршальский дом, которым правит пред-

полагаемый тесть. Потом, когда дело совершится, Луи де Рув-

руа де Сен-Симон привяжется крепко, глубоко, нежно и к полу-

ченной им дочери. Иные времена, иной социальный слой, иные

нравы... Но результат оказывается аналогичным: что при дви-

жении сердца от дома к дочери (Сен-Симон

), что от дочери к

дому (Бернар Клерг). Я ее обожаю, а стало быть, люблю ее

domus. Такова стендалевская «кристаллизация»

в семейном из-

мерении.

Как соблазнитель Бернар Клерг выглядит довольно бледно

рядом с братом Пьером: среди мужчин дома Клергов монтайон-

ский кюре — непревзойденный сердцеед. Бернар — романтик.

Пьер — боец. Не хватает слов, чтобы описать беспутный размах

Глава IX Либидо Клергов 181

* В фигуральном смысле...

О низком росте Пьера

Клерга см.: II, 389.

* См. письмо Пьера Курта-

да Роже Вайану (Vaillant R.

Ecrits intimes. P., 1968)

О явной склонности Пьера

Клерга к многоженству см.:

I, 491; II, 225.

* Жебец — ныне исчезнув-

шее селение в окрестностях

Камюрака (совр. департа-

мент Од), неподалеку от

Монтайю.

этого персонажа, одновременно и катара, и доносчика, и разврат-

ника. Как уже отмечалось, его влияние в пору распространения

альбигойства в Монтайю было очень большим. В каждое мон-

тайонское семейство, кроме двух-трех, проникла зараза ере-

си,— рассказывает Раймон Вессьер,— потому что еретичес-

кую книгу читал людям кюре Пьер Клерг (I, 292). Но влия-

ние Пьера не ограничивается подобным прозелитизмом.

Распределяя свое внимание среди паствы с той же беспристраст-

ностью, с какой давал благословение, Пьер сумел снискать бла-

госклонность, подобную дождю из роз, доброй половины своих

прихожанок. Сей муж чувствовал себя вполне комфортно в об-

становке всеобщей терпимости, которая окружала в Пиренеях кон-

кубинат духовенства. На высоте в 1300 метров правила целибата

священников перестают действовать... Могучий любовник и не-

исправимый донжуан, кюре во всей красе являет нам редкостный

в текстах по истории крестьянства образ деревенского соблазни-

теля стародавних времен. Для столь крупного хищника * не мог-

ло быть и речи о том, чтобы ограничить свои аппетиты одной-

единственной женщиной. Сам факт его духовного звания неиз-

бежно сводил ее статус к роли сожительницы. Он желает всякую

женщину, независимо от того, является ли она овечкой его стада.

В собственном приходе и в приходах соседних. Впрочем, Клерг

заявляет об этом без обиняков Раймонде Гийу, супруге сапожни-

ка Арно Виталя, устроившись однажды с ней поискать вшей на

верстаке в мастерской Арно. И в такой ситуации он не упускает

момента, ощупывая взглядом каждую проходящую мимо девуш-

ку. «Его призвание — охота»

. Обожавший свою мать и пылав-

ший кровосмесительными страстями то по отношению к собствен-

ным сестрам, то к свояченицам, нарциссически влюбленный в соб-

ственный domus, совсем как брат Бернар в domus жены,

лишенный возможности жениться и реализующий свои желания

в многочисленных мимолетных победах, Пьер Клерг представ-

ляет собой частный случай деревенского донжуанства, близкого

случаю Николя Ретифа, крестьянина, вырванного с корнем из

Нижней Бургундии и оказавшегося в Париже... Николя, такой

же обожатель собственной матери, кровосмесительный любовник

собственных дочерей, вертопрах, неспособный на брак, янсенист

в юности, тоже был озабочен проблемами сыска и доноса. Мне

известен единственный любовный провал Пьера. Речь идет все-

го лишь о попытке соблазнения через посредницу, не согласив-

шуюся поддержать затею кюре. Была у меня племянница по

имени Раймонда,— рассказывает Алазайса Форе.— Она была

дочкой Жана Клемана из Жебеца*. Раймонда вышла замуж

в Монтайю за Пьера Форе, но у того никак не получалось

с нею в постели. По крайней мере, так мне сказала сама

племянница, и люди то же говорили. По этой причине пле-

Часть вторая Археология Монтайю: от жеста к мифу

182

* I, 418. Отметим попутно,

что кюре на «ты» с Алазай-

сой Форе, тогда как она

обращается на «вы». Этот

признак различия в соци-

альном статусе не следует

преувеличивать, его можно

объяснить простым различи-

ем между полами.

* I, 216-250, 279, 302-

306, 329.

* I, 418. Об «истории»,

имевшей место между кюре

и Мангардой Бюскел, см.

прекрасный текст: I, 491.

мянница не захотела больше оставаться с таким мужем.

Она стала жить у меня. Пошла я как-то в монтайонский

замок. И попался мне там наш кюре, усадил подле себя и

завел такие речи:

— Я бы мог все поправить, если ты замолвишь за меня

словечко твоей племяннице Раймонде и устроишь, чтобы я

обладал ею. Стоит мне только раз с ней переспать, и у

мужа тоже наладится плотская близость с нею.

Уж я-то,— продолжает Алазайса Форе,— Пьеру отве-

тила, что в таких делах не помощница:

— Вытворяйте с племянницей, если будет на то ее воля,

все, что пожелаете,— говорю я.— Только неужто вы еще

не удовлетворены тем, что обладали двумя женщинами из

нашей семьи, мною и сестрой моей Раймондой. Пет, вам еще

и племянницу подавай!..*

...Как только кюре затеял свои позорные приставания,—

заканчивает Алазайса,— племянница сразу покинула Монтайю

и вернулась в отцовский дом в Жебеце.

Странная просьба: Пьер с присущим ему хамством требует,

как чего-то причитающегося ему, девственности Раймонды Форе,

которую не способен взять муж. Кюре, выступающий в роли

местного сеньора, не присваивает ли он при случае и право пер-

вой ночи, использование которого откладывает до поры до вре-

мени? Существование подобной сатрапии не так уж немыслимо:

в абсолютно аналогичной манере он лишит девственности и выдаст

замуж за односельчанина собственную племянницу Грациду.

Регистр Жака Фурнье в той или иной степени знакомит нас

с двенадцатью любовницами Клерга \ список, разумеется, непо-

лон. Три из них из Акс-ле-Терма, девять других постоянно либо

временно живут в Монтайю. Вот они: Алазайса Форе, ее сестра

Раймонда, урожденные Гилабер, Беатриса де Планиссоль, Гра-

цида Лизье, Алазайса А^зема, Гайарда Бене, Алисанда Руссель,

она же Прадола (сестра Гайарды Бене), Мангарда Бюскел, На

Марагда, Жакотта ден Тор, Раймонда Гийу, наконец, Эсклармон-

да Клерг не кто иная, как свояченица Пьера (жена его брата

Раймона, законного сына Понса Клерга). Стоит ли говорить о

кровосмешении? С точки зрения старинных установлений, да.

И нет, с точки зрения современных представлений. Во всяком слу-

чае, Пьер исповедует весьма продвинутые, если не сомнительные

взгляды (I, 225—226, 491) на инцест с сестрой и не особо терза-

ется по поводу плотской близости со свояченицей.

Не столько неотразимый мужской шарм, сколько именно ста-

тус кюре, носителя власти и престижа, помогает объяснить лег-

кость побед над прихожанками в его карьере соблазнителя, кото-

рую он развивает, находясь «при исполнении». Что же касается

дам из Акс-ле-Терма, то их он находил в банях и увлекал затем

ш. Не