Хотя процесс перехода из крестьян в горожане был затруднен, городское
население России за первую половину XIX века выросло с 2,8 млн. до 5,7 млн.
человек, а его удельный вес вырос с 6,5 до 8%. В стране появилось более 400
новых городов, а общее их число превысило 1 тыс. Население Петербурга
увеличилось с 336 тыс. до 540 тыс., Москвы с 275 тыс. до 462 тыс. человек. При
этом более половины жителей обеих столиц в 50-е гг. являлись пришлыми
крестьянами-отходниками.
Около 130 тыс. дворянских семей, составлявших около 1% населения страны,
выступали в качестве господствующего сословия России. В руках дворян
находилась власть, им принадлежало более трети всех земельных угодий
Европейской России. Уже в XVIII веке в борьбе за экономическое и политическое
влияние дворянство окончательно победило родовую знать. Табель о рангах,
введенная Петром I, должна была обеспечить приток в дворянство новых
талантов и энергичных организаторов. Однако этого не произошло — вскоре была
изменена суть Табели, а служба стала для дворян необязательной. Согласно
петровским планам, чин должен был соответствовать должности, но на практике
должность давалась по чину, а последний являлся зачастую пожалованием. В XIX
веке дворянство понемногу стало уступать свои позиции в сфере управления (и
культуры) выходцам из других сословий — разночинцам.
Наметившееся в XIX веке относительное ослабление дворянства во многом
объяснялось ухудшением его экономического положения. Указ Петра I о
единонаследии, который мог бы создать в России богатое и самостоятельное
дворянство, был вскоре отменен. В результате имения постепенно дробились,
мельчали, закладывались; беднели или даже исчезали целые дворянские роды. В
XIX веке 70% помещиков являлись мелкопоместными, владевшими менее чем
100 душами (мужского пола) крепостных крестьян.
Нужда в деньгах заставляла дворян больше внимания уделять ведению
хозяйства в своих имениях. За первую половину XIX века размер барской запашки
в расчете на одну крестьянскую душу вырос более чем в 1,6 раза, в 2,5—3,5 раза
увеличился размер оброка. Наряду с этим наблюдались и попытки помещиков
рационализировать хозяйство, ввести новую агротехнику, сельскохозяйственные
машины. Отдельные дворяне с успехом занялись предпринимательством. Но в
целом картина была безрадостной. Если к началу XIX века в кредитных
учреждениях было заложено 5% крепостных, имевшихся у помещиков, то к концу
50-х гг. — уже 65%. Общая площадь дворянского землевладения пока не
уменьшалась, однако в Центральной России помещики начали распродавать свои
земли представителям других сословий.
Сельское хозяйство развивалось по-прежнему экстенсивно, и урожайность
практически не увеличивалась. В 1802—1860 гг. посевная площадь
увеличилась
на 53%, а сбор хлебов — лишь на 42%. По подсчетам Вольного экономического
общества, уже в 1814 г. производительность сельского труда в крепостнической
России была в 5—6 раз ниже, чем в Англии и Германии. Разрыв этот продолжал
увеличиваться.
В первой половине XIX века выявилось быстрое отставание российской
промышленности от западной. Особенно наглядны в этом отношении показатели
развития черной металлургии. Если в 1800 г. Россия выплавляла 9971 тыс. пудов
чугуна, а Англия — 9836, то к 1860 г. Россия увеличила его производство до 18198
тыс. пудов, т.е. на 82,5%, а Англия — до 241900 тыс. пудов, т.е. в 23 раза.
Русская промышленность в первой половине XIX века была представлена
несколькими типами мануфактур: казенной, вотчинной, посессионной и
частнокапиталистической. Первые три основывались на крепостном труде,
собственник мануфактуры был и собственником работника. Вместе с тем в