деятельность. Закреплены лишь обязанности по взаимному содержанию родственников
первой степени родства, а также обязанность государства по выплате сумм социального
обеспечения, что еще раз подтверждает необходимость фиксации права на социальную
заботу (вместо права на социальное обеспечение) в качестве конституционного.
Далее. Искренняя забота о другом человеке (являющаяся необходимой предпосылкой для
надлежащего исполнения обязанностей по попечению и для наиболее полного
удовлетворения потребности слабой стороны в охране) возможна лишь в том случае,
когда желание заботиться возникло у самого "покровителя". Человека невозможно
заставить осуществлять попечение над кем-либо. Забота по принуждению не будет
эффективной и сделает невыносимым существование и подопечного, и его "покровителя".
Поэтому в данной области роль государства сводится лишь к формированию действенных
стимулов, привлекающих людей к попечительской деятельности, принятию детей на
воспитание, помощи престарелым и т.п.
Очевидна фактическая зависимость человека, не способного самостоятельно
осуществлять свои права, от тех лиц, которые помогают ему в этом. Человек, страдающий
психическим расстройством, или ребенок не имеют возможности противостоять силе или
принуждению, раскрыть обман и защитить себя и свое имущество. Неравенство
положения "покровителя" и подопечного обязывает включить публично-правовые
защитные механизмы и обеспечить со стороны государства (тех или иных органов
государственного управления) контроль за соблюдением интересов незащищенного
участника отношения.
Возможно, определенное нуждающееся в заботе лицо не обладает необходимым для
получения заботы собственным ("внутренним") ресурсом, под которым в данном
контексте понимаются не только материальные блага, но и родственные связи, наличие
семьи, а также все иные обстоятельства, которые способствуют выживанию.
Понятие "ресурсы личности" в данном случае тождественно понятию "блага", которые в
свою очередь принято делить на материальные и идеальные. Так, например, Ф.А.
Селиванов полагает, что благо - все, что полезно "в отношении к потребностям людей".
По его мнению, "полезные мысли, эмоции, желания, решения существуют не вне сознания
человека, а относятся к сознанию, поэтому их называют идеальными благами"*(91).
Таким образом, например, положительные эмоции усыновителя, вызванные общением с
ребенком, есть потребленное благо. Следовательно, ребенок, несмотря на отсутствие
имущества, может обладать другим, нематериальным ресурсом - возможностью вызывать
у других людей такого рода эмоции и чувства. Именно с объемом такого рода
нематериальных ресурсов детей вызваны тенденции, наметившиеся в усыновлении, -
такие как преимущественное усыновление младенцев*(92). В такого рода нематериальном
ресурсе ребенка - залог его выживания, и это обстоятельство должно учитываться правом.
Безусловно, невозможно такое использование внутреннего ресурса личности, которое
допускает нарушение ее прав и интересов*(93). К. Кавелин, анализируя отношения по
опеке конца XIX в., отмечал: "В низших классах, живущих и кормящихся работой, дети
необходимы как работники. Когда их нет, оказывается потребность заместить их чужими,
заступающими место природных"*(94). Практику передачи детей из приюта "на
вскармливание" с уплатой вознаграждения воспитателям детально рассматривал М.
Ошанин. Он считал, что "призреваемый в раннем детстве составляет чувствительное
бремя для семьи, а входя в возраст, постепенно сначала меньше обременяет, а потом
начинает помогать семье посильными детскими услугами и, наконец, достигает такого
возраста, когда его работа: имеет: положительную ценность. В силу этого: в первые годы
жизни ребенка платят за него больше, а затем периодически эту сумму уменьшают и
обыкновенно по достижении питомцем 12-14 лет ее совсем прекращают"*(95).
Подобная эксплуатация физического ресурса личности, нуждающейся в социальной
заботе, не может приветствоваться современным правом как нарушающая права и
свободы самостоятельного субъекта права - ребенка.