Мокульский C.C. (под ред.) Хрестоматия по истории западноевропейского театра. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

Часть первая

ТЕАТР

ФЕОДАЛЬНОГО

ОБЩЕСТВА

КЛАССИКИ МАРКСИЗМА О ФЕОДАЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ

При феодальном строе основой производственных отношений угвляется*

собственность феодала на средства производства и неполная собственность

на работника производства,—крепостного, которого феодал уже не может

убить, но которого он может продать, купить. Наряду с феодальной соб-

ственностью существует единоличная собственность крестьянина и ремеслен-

ника на орудия производства и на свое частное хозяйство, основанное на

личном труде. Такие производственные отношения в основном соответствуют

состоянию производительных сил в этот период. Дальнейшее улучшение

плавки и обработки железа; распространение железного плуга и ткацкого

станка; дальнейшее развитие земледелия, огородничества, виноделия, масло-

делия; появление наряду с ремесленными мастерскими мануфактурных

предприятий,—таковы характерные черты состояния производитель-

ных сил.

Новые производительные силы требуют, чтобы у работника была какая-

нибудь инициатива в производстве и наклонность к труду, заинтересован-

ность в труде. Поэтому феодал покидает раба, как не заинтересованного

в труде и совершенно неинициативного работника, и предпочитает иметь

дело с крепостным, у которого есть свое хозяйство, свои орудия производства

и который имеет некоторую заинтересованность в труде, необходимую для

того, чтобы обрабатывать землю и выплачивать феодалу натурой из своего

урожая.

Частная собственность получает здесь дальнейшее развитие. Эксплоа-

тация почти такая же жестокая, как при рабстве,—она только несколько

смягчена. Классовая борьба между эксплоататорами и эксплоатируемыми

составляет основную черту феодального строя.

И. Сталин, О диалектическом

и историческом материализме (1У38).

«Вопросы ленинизма», изд. 11-е,

стр. 555—556.

За исходный пункт при рассмотрении современной системы помещичьего

хозяйства необходимо взять тот строй этого хозяйства, который господство-

вал в эпоху крепостного права. Сущность тогдашней хозяйственной системы

состояла в том, что вся земля данной единицы земельного хозяйства, т. е.

.данной вотчины, разделялась на барскую и крестьянскую; последняя отда-

валась в надел крестьянам, которые (получая сверх того и другие средства

производства—например, лес, иногда скот и т. п.) своим трудом и своим

инвентарем обрабатывали ее, получая с нее свое содержание. Продукт

3* 35.

этого труда крестьян представлял из себя необходимый продукт, по термино-

логии теоретической политической экономии; необходимый—для крестьян,

как дающий им средства к жизни, для помещика, как дающий ему рабочие

руки...[...] Прибавочный же труд крестьян состоял в обработке ими тем же

инвентарем помещичьей земли; продукт этого труда шел в пользу помещика.

Прибавочный труд отделялся здесь, следовательно, пространственно от

необходимого: на помещика обрабатывали барскую землю, на себя—свои

наделы; на помещика работали одни дни недели, на себя—другие. «Надел»

крестьянина служил таким образом в этом хозяйстве как бы натуральной

заработной платой. [...] «Собственное» хозяйство крестьян на своем наделе

было условием помещичьего хозяйства, имело целью «обеспечение» не кре-

стьянина— средствами к жизни, а помещика — рабочими руками.

Эту систему хозяйства мы и называем барщинным хозяйством. Очевидно,

что ее преобладание предполагало следующие необходимые условия: во-

первых, господство натурального хозяйства. Крепостное поместье должно

было представлять из себя самодовлеющее, замкнутое целое, находящееся

в очень слабой связи с остальным миром. [...] Во-вторых, для такого хозяй-

ства необходимо, чтобы непосредственный производитель был наделен сред-

ствами производства вообще и землею в частности; мало того — чтобы он был

прикреплен к земле, так как иначе помещику не гарантированы рабочие

руки. [»..] В-третьих, условием такой системы хозяйства является личная

зависимость крестьянина от помещика. Если бы помещик не имел прямой

власти над личностью крестьянина, то он не мог бы заставить работать на

себя человека, наделенного землей и ведущего свое хозяйство. Необходимо,

следовательно, «внеэкономическое принуждение», как говорит Маркс, ха-

рактеризуя этот хозяйственный режим. [...] Формы и степени этого прину-

ждения могут быть самые различные, начиная от крепостного состояния

и кончая сословной неполноправностью крестьянина. Наконец, в-четвертых,

условием и следствием описываемой системы хозяйства было крайне низкое

и рутинное состояние техники, ибо ведение хозяйства было в руках мелких

крестьян, задавленных нуждой, приниженных личной зависимостью и умст-

венной темнотой.

В. И. Лени н, Развитие капита-

лизма в России (1899). Соч., т. 3,

стр. 157—159.

Третья форма, это — феодальная или сословная собственность. Если ан-

тичность исходила из города и его небольшой округи, то средневековье

исходило из деревни. Эту перемену исходного пункта обусловило первоначаль-

ное редкое и рассеянное по обширной площади население, которое завоева-

тели не увеличивали сколько-нибудь значительно. Поэтому, в противопо-

ложность Греции и Риму, феодальное развитие начинается на гораздо более

широком базисе, подготовленном римскими завоеваниями и связанным с ними

вначале распространением земледелия. Последние века клонившейся к ги-

•бели Римской империи и самое завоевание ее варварами разрушили множе-

ство производительных сил; земледелие пришло в упадок, промышлен-

ность, за отсутствием сбыта, захирела, торговля замерла или была насиль-

ственно приостановлена, сельское и городское население убыло. Сложившие-

ся таким образом обстоятельства и обусловленная ими организационная

форма завоевания развили, под влиянием структуры германских войск,

феодальную собственность. Подобно племенной и общинной собственности,

и она также покоится на коллективе, которому, однако, противостоят в ка-

честве непосредственно производящего класса не рабы, как в античном мире,

а мелкие крепостные крестьяне. Вместе с полным развитием феодализма

появляется и антагонизм против городов. Иерархическая структура зе-

мельной собственности и связанная с ней система вооруженных дружин

давали дворянству власть над крепостными. [...]

Этой феодальной структуре земельной собственности соответствовала

в городах корпоративная собственность, феодальная организация ремесла.

Собственность заключалась здесь главным образом в труде каждого от-

дельного индивида. Необходимость объединиться против объединенного

разбойничьего дворянства, потребность в общих рыночных помещениях

в эпоху, когда промышленник был одновременно и купцом, рост конкурен-

ции со стороны стекавшихся в расцветавшие города беглых крепостных,

феодальный строй всей страны — все это породило цехи; благодаря постепен-

ному накоплению, путем сбережений, небольших капиталов отдельными ре-

месленниками и неизменности числа последних при растущем населении,

развилась система подмастерьев и учеников, создавшая в городах иерархию,

подобную иерархии сельского населения.

Таким образом, главной формой собственности в феодальную эпоху

была, с одной стороны, земельная собственность и прикованный к ней труд

крепостных, а с другой — собственный труд при наличии мелкого капитала,

распоряжающегося трудом подмастерьев. Структура обоих этих видов

собственности обусловливалась ограниченными отношениями производства —

слабой и грубой обработкой земли и промышленностью ремесленного типа.

В эпоху расцвета феодализма разделение труда было незначительно. В каж-

дой стране существовала противоположность между городом и деревней;

сословный строй хотя и был очень резко выражен, но, помимо разделения

на князей, дворянство, духовенство и крестьян в деревне и мастеров, под-

мастерьев, учеников, а вскоре также и черни—поденщиков в городах, не

было сколько-нибудь значительного разделения труда. [...]

Объединение более значительных областей в феодальные королевства

было потребностью как земельного дворянства, так и городов. Поэтому по-

всюду во главе организации господствующего класса—дворянства стоял

монарх.

К. Маркс и Ф. Энгельс,

Немецкая идеология (1845—1846).

Соч., т. IV, стр. 14—15.

Средневековье развилось из совершенно примитивного состояния. Оно

стерло с лица земли древнюю цивилизацию, древнюю философию, политику

и юриспруденцию и начало во всем с самого начала. Единственное, что сред-

невековье взяло от погибшего древнего мира, было христианство и несколько

полуразрушенных, утерявших всю свою прежнюю цивилизацию городов.

Следствием этого было то, что, как это бывает на всех ранних ступенях раз-

вития, монополию на интеллектуальное образование получили попы и что

само образование приняло преимущественно богословский характер. В ру-

ках попов политика и юриспруденция, как и все остальные науки, превра-

тились в простые отрасли богословия, и в основу их были положены те же

принципы, которые господствовали и в нем. Догматы церкви были одновре-

менно и политическими аксиомами, а библейские тексты имели во всяком

суде силу закона. Даже тогда, когда образовалось особое сословие юристов,

юриспруденция еще долгое время оставалась под опекой богословия. Это

верховное господство богословия во всех областях умственной деятельности

было в то же время необходимым следствием того, что церковь являлась

наивысшим обобщением и санкцией существующего феодального строя.

Ясно, что при этих условиях всеобщие нападки на феодализм, и прежде

всего нападки на церковь, все революционные, социальные и политические

учения должны были представлять из себя одновременно и богословские

ереси. Для того, чтобы возможно было нападать на общественные отноше-

ния, с них нужно было совлечь покров святости.

Революционная оппозиция против феодализма проходит через все сред-

невековье. В зависимости от условий времени она выступает то в виде мисти-

ки, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания. Что касает-

ся до мистики, то зависимость от нее реформаторов XVI века представляет

из себя хорошо известный факт; многое взял из нее также Мюнцер. Ереси

представляли из себя отчасти выражение реакции патриархальных альпий-

ских пастухов против проникаюлцего к ним феодализма (вальденсы

); ча-

стью оппозицию феодализму со стороны выросших из его рамок городов

(альбигойцы

, Арнольд Брешианский

и т. д.); частью открытые восстания

крестьян (Джон Болл

, венгерский мастер в Пикардии и т. д.). Патриар-

хальную ересь вальденсов, так же как и восстание швейцарцев, мы можем

здесь оставить в стороне как реакционную, по форме и содержанию, попытку

отгородить себя от исторического развития, имевшую к тому же только местное

значение. В двух других формах средневековой ереси мы уже в X11 веке нахо-

дим ранних представителей того великого противоречия между плебейской,

бюргерской и крестьянской оппозицией, которое привело к гибели крестьян-

скую войну. Это противоречие тянется через все позднее средневековье.

Ересь городов,—а она является официальной ересью средневековья,—

была направлена главным образом против попов, на богатства и политиче-

ское положение которых она и нападала. Подобно тому как в настоящее вре-

мя буржуазия требует дешевого правительства, gouvernement à bon marché,

точно так же и средневековые бюргеры требовали прежде всего дешевой

церкви, église à bon marché. Реакционная по форме, как и всякая ересь,

которая в дальнейшем развитии церкви и догматов способна видеть только

вырождение, бюргерская ересь требовала восстановления простого строя

ранне-христианской церкви и упразднения особого сословия священников.

Это дешевое устройство устраняло монахов, прелатов, римскую курию,

словом, все, что стоило в церкви дорого. Города, бывшие сами республиками,

Хотя и находившимися под покровительством монархов, своими .нападками

на папство впервые выразили в общей форме то положение, что нормальной

формой господства буржуазии является республика. Вражда их против ряда

церковных догматов и законов находит свое объяснение отчасти в выше-

сказанном, отчасти в остальных условиях их жизни. Например, их ярост-

ные нападки на безбрачие духовенства лучше всего объясняет Боккачио

Арнольд Брешианский в Италии и Германии, альбигойцы в Южной Франции,

Джон Виклеф

в Англии, Гус

и каликстинцы

в Богемии были главными

представителями этого направления. То обстоятельство, что оппозиция про-

тив феодального строя выступает здесь лишь в виде оппозиции против цер-

ковного феодализма, весьма просто объясняется тем, что города были уже по-

всеместно признанным сословием и могли в достаточной мере бороться со

светским феодализмом с помощью своих привилегий, оружия или сослов-

ных собраний.

Как в южной Франции, так и в Англии и Богемии мы видим уже, что

большая часть низшего дворянства присоединяется в городах к борьбе про-

тив попов и к ересям,—явление, которое объясняется зависимостью низшего

дворянства от городов и общностью интересов их обоих по отношению

к князьям и прелатам и с которым мы снова встретимся в крестьянской войне.

Совершенно иной характер носила ересь, являвшаяся прямым выраже-

нием крестьянских и плебейских потребностей и почти всегда соединявшаяся

с восстанием. Разделяя все требования бюргерской ереси по отношению к по-

пам, папству и восстановлению ранне-христианского церковного строя, она

в то же время шла бесконечно дальше. Она требовала восстановления равен-

ства, существовавшего в отношениях между членами ранней христианской

общины, и признания этого равенства в качестве нормы и для гражданского

мира. Из равенства сынов божиих она выводила гражданское равенство

и даже отчасти уже равенство имуществ. Уравнение дворянства с крестья-

нами, патрициев и привилегированных горожан с плебеями, отмена барщины

поземельных цензов, налогов, привилегий и уничтожение по крайней мере

наиболее кричащих имущественных различий,—вот те требования, которые

выставлялись, с большею или меньшею определенностью, как необходимые

выводы из учения раннего христианства. Эта крестьянско-плебейская ересь,

которую в расцвет феодализма, например у альбигойцев, едва ли еще можно

отделять от бюргерской, развивается в резко обособленное партийное воз-

зрение в XIV и XV веках, ^огда она обычно выступает уже совершенно само-

стоятельно рядом с бюргерской ересью. Таковы, например, Джон Болл, про-

поведник восстания Уота Тайлера в Англии, рядом с движением Виклефа,

и табориты

рядом с каликстинцами в Богемии. У таборитов под теократиче-

ской оболочкой выступает даже республиканизм, получивший дальнейшее

развитие в конце XV и начале XVI века у представителей плебейства в

Германии.

Ф. Энгельс, Крестьянская война

в Германии (1850). К. Маркс и

Ф. Энгельс, Соч., т. VIII,

стр. 128—130.

ПУШКИН О СРЕДНЕВЕКОВОЙ ПОЭЗИИ И ДРАМЕ

Взглянем на происхождение и на постепенное развитие поэзии новейших

народов.

Западная империя клонилась быстро к падению, а с нею науки, словес-

ность и художества. Наконец, она пала; просвещение погасло. Невежество

омрачило окровавленную Европу. Едва спаслась латинская грамота; в пыли

книгохранилищ монастырских монахи соскобляли с пергамента стихи Лу-

креция и Виргилия и вместо них писали на нем свои хроники и легенды.

Поэзия проснулась под небом полуденной Франции—рифма отозвалась

в романском языке; сие новое украшение стиха, с первого взгляда столь

мало значущее, имело важное влияние на словесность новейших народов.

Ухо обрадовалось удвоенным ударениям звуков; побежденная трудность

всегда приносит нам удовольствие — любить размеренность, соответствен-

ность свойственно уму человеческому. Трубадуры играли рифмою, изобре-

тали для нее всевозможные изменения стихов, придумывали самые затрудни-

тельные формы... [...]

Но ум не может довольствоваться одними игрушками гармонии, вообра-

жение требует картин и рассказов. Трубадуры обратились к новым источни-

кам вдохновения, воспели любовь и войну, оживили народные предания,—

родился ле

, роман и фаблио.

Темные понятия о древней трагедии и церковные празднества подали

повод к сочинению таинств (mystères)

. Они почти все писаны на один обра-

зец и подходят под одно уложенье, но к несчастью в то время не было Ари-

стотеля для установления непреложных законов мистической драма-

тургии

Два обстоятельства имели решительное действие на дух европейской

поэзии: нашествие мавров и крестовые походы.

Мавры внушили ей исступление и нежность любви, приверженность

к чудесному и роскошное красноречие востока; рыцари сообщили свою на-

божность и простодушие, свои понятия о геройстве и вольность нравов по-

ходных станов Годфреда и Ричарда.

О поэзии классической и романтиче-

ской. Незаконченная черновая статья

(1825). А. С. Пушкин, Поли,

собр. соч., т. VII, изд. Академии наук

СССР, 1951, стр. 33—35.

Драма родилась на площади и составляла увеселение народное. Народ,

как дети, требует занимательности, действия. Драма представляет ему не-

обыкновенное, странное происшествие. Народ требует сильных ощущений,

для него и казни—зрелище. Смех, жалость и ужас суть три струны нашего

воображения, потрясаемые драматическим волшебством. Но смех скоро

ослабевает и па нем одном невозможно основать полного драматического

действия. Древние трагики пренебрегали сею пружиною. Народная сатира

овладела ею исключительно и приняла форму драматическую, более как

пародию. Таким образом родилась комедия, со временем столь усовершен-

ствованная. Заметим, что высокая комедия не основана единственно на смехе,

но на развитии характеров, и что нередко она близко подходит к трагедии.

Трагедия преимущественно выводила тяжкие злодеяния, страдания

сверхъестественные, даже физические (напр. Филоктет, Эдип, Лир). Но при-

вычка притупляет ощущения—воображение привыкает к убийствам и каз-

ням, смотрит на них уже равнодушно, изображение же страстей и излияний

души человеческой для него всегда ново, всегда занимательно, велико и по-

учительно. Драма стала заведывать страстями и душою человеческою.

Истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоя-

тельствах— вот чего требует наш ум от драматического писателя.

О народной драме и драме «Марфа

посадница». Незаконченная статья

(1830). А. С. Пушкин, Поли,

собр. соч., т. VII, изд. Академии

наук СССР, 1951, стр.213.

ГОРЬКИЙ О НАРОДНЫХ ИСТОКАХ

СРЕДНЕВЕКОВОЙ ДРАМЫ

...На Западе драма развивалась из материала «народного» творчества.

Гораздо раньше Христофора Марлоу и почти за двести лет до Гёте ремеслен-

ники Англии и Германии во дни своих цеховых праздников разыгрывали

самодельную «Комедию о докторе Фаусте». Гёте, работая над «Фаустом»,

пользовался стихами нюренбергского сапожника Ганса Сакса, который жил

и помер в XVI веке.

Европейские драматурги не брезговали фольклором—устным поэтиче-

ским творчеством трудового народа, пользовались они песнями трубадуров,

мейстерзингеров. У нас до начала XVII века тоже были свои «лицедеи»—

скоморохи, свои мейстерзингеры—«калики перехожие», они разносили по

всей стране «лицедейства» и песни о событиях «великой смуты», об «Ивашке

Болотникове», о боях, победах и о гибели Степана Разина.

О пьесах (1932). М. Горький,

Литературно-критические статьи. Гос-

литиздат, М., 1937, стр. 544.

«Фауста» я прочитал, когда мне было лет двадцать, а через некоторое

время узнал, что лет за двести до немца Гёте о Фаусте писал англичанин

Христофор Марлоу, что польский «лубочный» роман «Пан Твардовский» —

тоже «Фауст», так же как роман француза Поля Мюссе «Искатель счастья»,

и что основой всех книг о Фаусте служит средневековое народное сказание

о человеке, который в жажде личного счастья и власти над тайнами природы.

над людями продал душу свою чорту

. Сказание это выросло из наблюдений

над жизнью и работой средневековых ученых «алхимиков», которые стреми-

лись делать золото, выработать элексир бессмертия. Среди этих людей были

честные мечтатели, «фанатики идеи», но были и шарлатаны, обманщики. Вот

бесплодность усилий этих единиц достичь «высшей власти» и была осмеяна

в истории приключений средневекового доктора Фауста, которому и сам

чорт не помог достичь всезнания, бессмертия.

А рядом с несчастной фигурой Фауста была создана фигура тоже изве-

стная всем народам: в Италии это—Пульчинелло, в Англии — Понч, в Тур-

ции— Карапет, у нас — Петрушка. Это—• непобедимый герой народной ку-

кольной комедии, он побеждает всех и всё: полицию, попов, даже чорта и

смерть, сам же остается бессмертен. В грубом и наивном образе этом трудо-

вой народ воплотил сам себя и свою веру в то, что — в конце концов — именно

он преодолеет всё и всех.

О том, как я учился писать (1928).

М. Горький, Литературно-крити-

ческие статьи, M., I937, стр.347—348.

ПРИМЕЧАНИЯ

Классики марксизма о феодальном обществе

Вальденсы, или лионские бедняки,—приверженцы ереси, распространенной в

Южной Франции и Северной Италии, позже—в Германии и Чехии в конце XII и XIII веке.

Вальденсы учили о греховности мира и всякой собственности, они проповедовали бед-

ность и покаяние, отвергали феодальный строй и феодальную церковь, проповедовали

чтение Евангелия на родном языке, отрицали монопольное право священников на совер-

шение церковных обрядов. Ересь вальденсов была распространена среди той части кре-

стьянства, в которой держались еще патриархальные отношения. Остатки вальденсов

сохранились до сих пор в Швейцарии, Савойе и Пьемонте.

Альбигойцы—приверженцы средневековой ереси, распространенной в Лангедоке

(Южная Франция) в XII—XIII веках. Альбигойцы отрицали католические таинства,

троичность божества, загробные наказания. Наряду с крестьянами и ремесленниками

к альбигойцам принадлежали многие представители бюргерства и рыцарства, связанные

с городами. Папа Каликст II отлучил альбигойцев от церкви (1119). В начале XIII века

против альбигойцев были организованы два крестовых похода. Остатки альбигойцев

были истреблены инквизицией в конце XIII и начале XIV века.

Арнольд Брешианский (ок. 1100—1155)—итальянский церковный реформатор,

враг папства, вождь римской городской демократии. Требовал лишения папы светской

власти, отнятия у церкви ее поместий, очищения нравов духовенства. Отлученный от

церкви в 1139 году, он принял в 1145 году участие в управлении Римской республикой,

созданной после восстания ремесленников и купцов и выдвинувшей лозунг возвращения

к древнеримским порядкам. Захваченный солдатами императора Фридриха Барбароссы,

он был ими выдан папе Иннокентию II, который его казнил.

Джон Болл (ум. 1381)—английский народный проповедник, идеолог крестьянско-

плебейской ереси лоллардов. Выступал против привилегий католической церкви,требовал

раздачи монастырских владений мирянам, а также отмены крепостного права, установле-

ния всеобщего равенства и общности имуществ. Вместе с Уотом Тайлером возглавил вос-

стание 1381 года, при подавлении которого был казнен.

Джованни Боккаччо (1313—1375)—знаменитый итальянский писатель-гуманист,

часто высмеивавший в своих новеллах пороки попов и монахов.

Джон Виклеф (или Уиклиф, 1320—1384)—английский церковный реформатор.

Выдвинул учение о зависимости церкви от государства, отвергал папство и монашество,

почитание святых, таинства, требовал упрощения обрядности и замены латинского языка

английским в богослужении. Обличения Виклефом церковных и светских землевладель-

цев заключали элементы критики феодального строя. Виклеф оказал несомненное влияние

на Гуса и на английскую реформацию XVI века.

Ян Гус (1369 —1415)—чешский религиозный и социальный реформатор, вождь

чешского церковно-национального движения. Своей реформаторской деятельностью, свя-

занной с учением Виклефа, нанес жестокий удар католической церкви.

Каликстинцы (в дословном переводе с латинского—«чашники»)—умеренные

гуситы (последователи Гуса), являвшиеся сторонниками причащения верующих из чаши,

которое запрещалось католической церковью.

Табориты—радикальное, крестьянско-плебейское крыло гуситов, возникшее на

юге Чехии. Во время гуситских войн были главной силой в борьбе против католических

феодалов.

Пушкин о средневековой поэзии и драме

Ле (lais)—с, едневековый французский лиро-эпический жанр, повествовавший

о необычайных приключениях, сюжеты которых большей частью заимствовались из кельт-

ских преданий. Виднейшей представительницей этого жанра была поэтесса Мария Фран-

цузская, жившая при английском дворе во второй половине XII века.

Во времена Пушкина в России еще не было принято употребление слова «мистерия».

Пушкин переводил «mystère»—«таинство», исходя из бытового значения этого слова.

«Мистическая драматургия» здесь означает «мистериальная драматургия».

Горький о народных истоках средневековой драмы.

Сказание о человеке, продавшем свою душу чорту вследствие жажды личного

счастья или могущества, разработано в средневековом театре впервые в миракле француз-

ского трувера Рютбефа «Чудо о Теофиле» (XIII в.). До него этот сюжет был несколько

раз разработан в повествовательной литературе, начиная с латинской поэмы немецкой

писательницы, монахини Гротсвиты из Гандерсгейма (X в.).

ГЛАВА ПЕРВАЯ

НАРОДНЫЕ ИСТОКИ СРЕДНЕВЕКОВОГО ТЕАТРА

НАРОДНЫЕ ОБРЯДЫ И ИГРЫ

В первый день мая, в эту сладкую пору, тихую и веселую, я ехал верхом

между Аррасом и Дуэ. Мне встретились две девушки, они несли «май»

цветов и душистой травы в изобилии и пели новенькую песню, сладостный ле:

Доренло! с этой поры

я полюблю!,

Тогда я слез с лошади и сейчас же подошел к ним. Я на ходу поклонился,

присоединился к ним и спросил, как их звать по имени. Потом и я принял

участие в их песне и также стал петь:

Доренло! с этой поры

я полюблю!

Пока мы так шли, веселясь и резвясь и напевая песни, я увидел большую

толпу людей. Они шли с другой стороны, играя на волынке, покрытые

«маем». Теперь они к нам приблизились:

Доренло! с этой поры

я полюблю!

Из лирической песни пикардийского

трувера Виллома ли Винье (Wil-

laume H Viniers, XIII в.). Приве-

дено в книге: Е. В. Аничков,

Весенняя обрядовая песня на Западе

и у славян, ч. 1, СПБ, 1903, стр. 126.

В полночь все жители вышли за город в лес; великое веселье наступило

после этого в городе; они вернулись утром, когда совсем рассвело, неся на

себе «май», нагруженные цветами, душистыми травами и зелеными, густо

покрытыми листвой ветками. Никогда не было «мая» красивее этого! Столько

было цветов и зелени. Радостно несли они его прямо посреди города. Двое

молодых людей пели песню:

Там на морском берегу,

Друзья, как сладко петь!

Дамы устроили бал,

Радостно сердце мое!

Друзья, как сладко петь

Во славу «мая»!

Когда они воспели должным образом «май», они внесли наверх на крыши

домов майские ветви и выставили их между окнами. Этим они украсили все

кругом. И стали они повсюду на мостовую бросать траву и цветы в честь