Проблемы российской истории. Вып. 10

Подождите немного. Документ загружается.

221

ра издаются Зощенко, Катаев, Шишков, П. Романов и пр. Выбирают по крупицам сатиру,

прикрытое мрачное описание быта нашего...»

. Самого Гитлера книга «Спи скорее, това-

рищ!» весьма позабавила. 28 апреля 1940 г. Геббельс отметил в дневнике, что читал фюреру

«анекдоты» из нее. «Мы вместе очень смеялись», – констатировал имперский министр на-

родного просвещения и пропаганды

Все ухудшавшиеся отношения между СССР и Германией, во многом обусловленные

активизацией внешней политики Гитлера на Балканах в ущерб советским интересам, дали

новый импульс для открытого давления Берлина на представителей советской прессы. В

начале марта 1941 г. произошел инцидент между заведующим отделом печати МИД Герма-

нии П. Шмидтом, с одной стороны, и корреспондентами ТАСС в Берлине А.М. Лавровым и

С.М. Кудрявцевым – с другой. Он был связан с официальной советской реакцией на ввод

германских войск в Болгарию. 1 марта болгарский МИД сообщил Полномочному предста-

вителю Советского Союза, что правительство Болгарии дало согласие на введение немец-

ких подразделений на территорию своей страны. В ответ 3 марта первый заместитель на-

родного комиссара иностранных дел А.Я. Вышинский сделал заявление, из которого следо-

вало, что в Москве крайне негативно отнеслись к этому шагу. В заявлении, в частности,

подчеркивалось:

«Советское правительство не может разделить мнение Болгарского

правительства о правильности позиции последнего в данном вопросе...»

Примечательно, что ведомство Й. Геббельса никак не проявило своего отношения к

данному официальному заявлению Кремля. 5 марта министр народного просвещения и

пропаганды Третьего рейха записал в дневнике: «По-моему, взрыв негодования лишь на

бумаге. На него мы никак отреагируем»

Однако негативная реакция германской стороны на официальное заявление Москвы

все-таки не заставила себя ждать. 4 марта, до начала очередной пресс-конференции в МИД

Германии, А.М. Лавров и С.М. Кудрявцев, имевшие всего лишь один экземпляр текста за-

явления А.Я. Вышинского, «отвечали на вопросы иностранных корреспондентов». Лавров и

Кудрявцев стремились, опираясь на имевшийся в их распоряжению текст, прокомментиро-

вать «отдельные места этого сообщения». На другой день П. Шмидт вновь, как это уже

имело место в октябре 1940 г., выступил «с угрозами» в адрес работников ТАСС. Посол

СССР в Германии В.Г. Деканозов 8 марта заявил протест против подобных выпадов

П. Шмидта, сделанных «повышенным тоном и в грубой форме»

. 10 марта В.М. Молотов в

беседе с Ф.-В. фон Шуленбургом вновь коснулся этой животрепещущей темы. Молотов с

возмущением заметил, что «угрозы в отношении представителей СССР не могут дать ниче-

го хорошего и вообще такие угрозы не должны иметь места». Он подчеркнул также: «Угро-

зами нельзя приобрести друзей, но можно потерять друзей»

Но, несмотря на нежелание до поры идти на открытую идеологическую конфронта-

цию с Германией, весной 1941 г. в Москве все-таки решили предпринять некоторые завуа-

лированные антигерманские акции. Сталинской премии удостоились создатели художест-

венного фильма «Александр Невский» (1938 г.). Как уже отмечалось, этот фильм, носивший

ярко выраженную антинемецкую направленность, был снять с проката после подписания

известных соглашений между СССР и Германией от 23 августа и 28 сентября 1939 г.

В газете «Правда» в связи с высокой наградой, которой удостоились создатели кар-

тины, появилась статья о творчестве С.М. Эйзенштейна содержавшая её высокую оценку

В апреле 1941 г., когда возникла напряженность в связи с балканскими событиями, кино-

лента вновь появилась в прокате. Присуждение ей Сталинской премии было воспринято как

антигерманская акция

В марте–апреле 1941 г. ТАСС начал непосредственную подготовку к пропагандист-

ской войне против ведомства Геббельса. Были собраны соответствующие материалы (вы-

222

держки из книги «Майн кампф» Гитлера, статьи о нацистском «новом порядке» в Польше и

Югославии и т. д. и т. п.). В составе ТАСС возникла (пока еще в большой тайне) новая ре-

дакция пропаганды во главе с Я.С. Хавинсоном. Однако официально эта редакция развер-

нула свою работу лишь после 22 июня 1941 г.

В начале апреля 1941 г. в пропагандистских материалах, предназначенных для лич-

ного состава Красной Армии, стала проводиться на основе исторических аналогий идея, что

русские войска имеют большой опыт побед над немцами. В подписанном в печать 8 апреля

1941 г. номере журнала «Политучеба красноармейца» появилась статья, которая начиналась

таким утверждением:

«Активный наступательный дух [курсив – В. Н.] русских воинов ярчай-

шим образом проявлялся в благородном стремлении сойтись с врагом лицом к

лицу и сокрушительным ударом уничтожить его живую силу...». Этот ос-

новной тезис иллюстрировался описанием Ледового побоища 1242 г.,

Грюнвальдcкой битвы 1410 г., в которой немецких захватчиков «били, как

отмечают летописи, на их же территории» [курсив мой – В. Н.] .

Наконец, приводились данные о наступательной операции русских войск на Юго-

Западном фронте в период Первой мировой войны, так называемом «Брусиловском проры-

ве» (1916 г.), в результате которой было нанесено поражение германской и австро-

венгерской армиям

22 апреля 1941 г., в день рождения В.И. Ленина, в Кремле был организован прием

участников декады таджикского искусства. Сталин выступил на приеме с небольшой ре-

чью, в которой, в частности, акцентировал внимание на особенностях большевистской по-

литики в области национальных отношений. По его словам, Ленин создал партию, которая

придерживалась совершенно «новой идеологии» дружбы и равенства народов, противо-

стоящей «старым, отжившим идеологиям расовой и национальной вражды»

Эти сталинские слова были с обостренным интересом восприняты в среде советских

«идеологических работников». Так, В.В. Вишневский отметил в дневнике, что в выступле-

нии Сталина «говорилось о Ленине, о новой идеологии, о братстве народов, о губительной

и мертвой [подчеркнуто В. Вишневским – В.Н.] идеологии расизма». Вишневский отметил

для себя, что основное содержание сталинской речи 22 апреля 1941 г. было отражено в пуб-

ликациях газеты «Правда»

. Действительно,1 мая в ней появилась передовая статья, в ко-

торой, в частности, утверждалось:

«Советский Союз – это страна, где…выброшена на свалку истории

мертвая идеология, делящая людей на “высшие” и “низшие” расы»

Определенный резонанс среди представителей интеллектуальной элиты имел сталин-

ский телефонный звонок писателю И.Г. Эренбургу. Последний то и дело наталкивался на

серьезные препятствия со стороны цензуры, которая не пропускала в печать его статьи и

произведения, носившие антифашистский характер. Неудовольствие в ЦК ВКП(б) было

проявлено Вишневским, намеревавшимся публиковать роман Эренбурга «Падение Парижа»

в журнале «Знамя». В свою очередь, ответственного редактора «Труда» З.С. Шейниса обви-

нили в том, что он «пригрел» в своей газете И.Г. Эренбурга, которого недоброжелатели на-

зывали «невозвращенцем».

З.С. Шейнис решил обратиться с письмом «в высшие сферы», доказывая абсурдность

обвинений. Скорее всего, это письмо возымело действие. 24 апреля 1941 г. Сталин позво-

нил Эренбургу, поинтересовался, будут ли изображены в романе «Падение Парижа» немец-

кие фашисты. Писатель ответил положительно, но выразил неуверенность по поводу воз-

можности публикации третьей части произведения, где намеревался показать начало воен-

ных действий Германии против Франции и первые недели оккупации немцами французской

столицы: ведь употребление им даже в диалоге слова «фашист» вызывало раздражение цен-

зоров. Сталин обещал ему свое содействие.

223

Писатель, во-первых, понял из этого разговора, что в скором времени неизбежна

война между СССР и Германией, а во-вторых, что дело заключалось вовсе не в литератур-

ных пристрастиях: Сталин прекрасно осознавал: «о таком звонке будут говорить повсюду».

Эренбург тут же направился в редколлегию журнала «Знамя» и рассказал о телефон-

ном разговоре со Сталиным. Немедленно из ЦК ВКП (б) позвонили В.В. Вишневскому и

сказали, что «произошло недоразумение»

. По поводу этого инцидента сам Вишневский

записал в дневнике 5 мая 1941 г. следующее:

«Впечатления последних дней. Рассказ Эренбурга о том, как ему позвони-

ли из ЦК и как Сталин беседовал о «Падении Парижа» и пр. Видимо, это по-

литически нужная тема» [курсив мой – В. Н.]

Телефонный звонок Сталина Эренбургу явился своеобразным сигналом, свидетель-

ствовавшим о решении большевистского руководства вновь взять на вооружение в пропа-

ганде антифашистские мотивы. Подобным образом и интерпретировали его современники

событий. Из Москвы информация дошла до Ярославля, где от членов местной писательской

организации о ней узнал Ю. Баранов. Он записывал в дневнике, что книга известного анти-

фашиста И.Г. Эренбурга «Падение Парижа» получила сталинское одобрение. Сталин

«предложил Эренбургу писать все, как он думает [курсив мой – В. Н.], т. е. попросту гово-

ря, взял под свое покровительство эту антифашистскую книгу»

28 мая 1941 г. А.Я. Вышинский принял Шуленбурга. В ходе 25-ти минутной беседы

первый заместитель наркома иностранных дел СССР среди прочего затронул и вопрос о ходе

советско-германских переговоров по германскому культурному имуществу. Вышинский вру-

чил Шуленбургу ответ на меморандум посольства Германии в Москве от 22 мая. В названном

документе, в частности, немецкая сторона выдвигала требования о передаче ей научного на-

следия академика Российской академии наук Э. фон Берга, остеологической и палеонтологи-

ческой коллекции профессора Тартуского ветеринарного института Розенберга, картин ху-

дожника Т.А. Неффа, профессора Российской академии художеств и хранителя собраний Эр-

митажа, а также материалов, связанных с именем героя обороны Севастополя 1854 - 1855 гг.

генерала Э.И. Тотлебена. В ответном советском меморандуме, врученном А.Я. Вышинским

Ф.-В. фон Шуленбургу, подчеркивалась необоснованность всех этих требований

Упомянутая беседа между советским и германским дипломатами – едва ли не по-

следняя из тех, где рассматривались вопросы, относившиеся к культурным связям СССР и

Третьего рейха. Прошло чуть больше трех недель после этой беседы, и Гитлер, нарушив

договор о ненападении от 22 июня 1941 г., напал на Советский Союз, развязав против него

кровопролитную и разрушительную войну. Непродолжительный период сближения СССР и

Третьего Рейха ушел в прошлое.

Политические договоренности об этом сближении не были дополнены соответствен-

ными договоренностями о культурном обмене. Определенный выигрыш от пакта Риббен-

тропа-Молотова оказался омраченным явными идеологическими издержками и противоре-

чиями. Официальные установки, которые периодически «озвучивались» в речах В.М. Мо-

лотова, не оставляли надежды на их сглаживание. Литературные произведения, периодиче-

ская печать, театральные постановки, кинопрокат были «освобождены» от тематики, свя-

занной с возможным военным конфликтом между СССР и Германией. В советской пропа-

ганде и в общественном сознании стал проявляться определенный перекос в сторону аполо-

гетики успехов германского оружия. То, что из тактических соображений развернувшаяся в

СССР политико-идеологическая кампания была направлена на обеспечение лозунга о «рас-

цвете дружбы» с Германией, вводило в заблуждение общественное мнение и воспринима-

лось им как своеобразное «отклонение» от ее прежнего антифашистского характера. Нелег-

кие времена наступили для тех, кто был задействован в пропагандистских структурах, ибо

многое зависело теперь исключительно от их «политического чутья».

224

В 1939 - 1941 гг. Советскому Союзу так и не удалось оживить, а тем более возобно-

вить на прежнем уровне культурные связи, существовавшие между СССР и Германией в

период Веймарской республики. Некоторые сдвиги в этом отношении наблюдались (в пер-

вую очередь, это касалось книгообмена, научных контактов и обмена информацией о куль-

турной жизни обеих стран). Однако на пути дальнейшего развития культурных связей стоя-

ло объективное препятствие: нацистское руководство явно не желало их активизации, по-

скольку считало непреодолимыми идеологические разногласия с советским режимом, про-

должая воспринимать его если не враждебно, то весьма настороженно.

Но и те относительно узкие каналы для осуществления задач, стоявших перед совет-

ской культурной пропагандой, которые открылись в короткий период политического сбли-

жения СССР и Германии, Москва стремилась использовать с пользой для себя. В частности,

благодаря получению от немцев информации о научных достижениях, культурной жизни,

деятельности средств массовой информации создались условия для утилизации германско-

го опыта в данной области. В то же время не была упущена возможность для популяриза-

ции русской и советской культуры в нацистской Германии. Но сильное противодействие

политико-пропагандистских структур Третьего Рейха не позволяло использовать данную

возможность в полной мере.

ПРИМЕЧАНИЯ

Голубев А.В. «Взгляд на землю обетованную»: из истории советской культурной дипломатии.

М., 2004. С. 5.

Там же. С. 85, 109, 138, 162

Шафганс Б. «Валькирия» Эйзенштейна и германо-советские отношения // Киноведческие за-

писки. 1998. № 39. С.201.

Голубев А.В. Указ. соч. С.151.

Невежин В.А. Советская политика и культурные связи с Германией (1939 - 1941 гг.) /

/Отечественная история. 1993. № 1. С. 19.

Очерки истории русской советской журналистики. 1933 - 1945. М., 1968. С. 214, 280, 351, 361, 432.

Историк-марксист. 1938. №1.

Гречухин П.Б. Власть и формирование исторического сознания советского общества в 1934 -

1941 гг. Дис…к.и.н. Саратов, 1997. С.160.

Павленко П.А. Русь // Знамя. 1937. № 12.

Жуков Ю.Н. Тайны Кремля. Сталин, Молотов, Маленков. М., 2000. С. 91.

На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953

гг.). Справочник. М., 2008. С.198. Содержание беседы см.: Большая цензура: Писатели и журналисты

в Стране Советов. 1917–1956. М., 2005. Док. № 327.

Невежин В.А. Указ. соч. С.19.

Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. М., 2001. С. 182-183.

Там же. С. 180.

История советской политической цензуры. Документы и комментарии. М., 1997. С.70-72.

Кузнецов Н.Г. Крутые повороты: Из записок адмирала. М., 1995. С. 46.

Кремлевский кинотеатр. 1928–1952: Документы. М., 2005. Док. №205.

Гречухин П.Б. Указ. соч. С.172-173; Ушакова С.Н. Идеолого-пропагандистские кампании как

способ социальной мобилизации советского общества в конце 1920-х – начале 1940-х гг. (на материа-

лах Западной Сибири). Автореферат дис…к.и.н. Новосибирск, 2001. С. 13-14.

Правда. 1939. 24 авг.

Известия. 1939. 1 сент.

Пропагандист и агитатор РККА. 1940. №3.С.42-43.

225

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия: Политический портрет И.В. Сталина. В 2-х книгах. Кн. 2.

Ч.1. М., 1989. С. 131-132.

Вернадский В.И. Дневник 1940 года // Дружба народов. 1993. № 9. С. 174.

Такер Р. Сталин у власти. 1928–1941. История и личность. М., 1997. С. 542-543.

Международное положение глазами ленинградцев, 1941–1945. (Из Архива Управления Федераль-

ной Службы Безопасности по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области). СПб., 1996. Док.№1.

Краминов Д.Ф. В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945

годы. М., 1980. С. 55.

РГАЛИ. Ф. 1038. Оп. 1. Д. 2076. Л. 43, 48.

Симонов К.М. Глазами человека моего поколения: Размышления о И.В. Сталине. М., 1988. С. 83-84.

Международное положение глазами ленинградцев…С. 4, 8-11.

Вернадский В.И. Дневник 1939 года//Дружба народов. 1992. №11-12. С. 38.

Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов. 1917–1956. М., 2005. Док. №370.

Правда. 1939. 1 ноября.

Оглашению подлежит: СССР–Германия, 1939–1941: Документы и материалы. М.,1991. С. 166-167.

Литературная газета. 1934. 22 марта.

Шафганс Б. Указ. соч. С.209.

Bljum A.V. Zenzur in der UdSSR. Teil 2. Archivdokumente 1917–1991. Bohum, 1999/ Цензура в

СССР. Документы 1917 – 1991 / сост. А.В. Блюм. Бохум, 1999. С.286, прим.1.

Зеленов М.В. Главлит в 20 – 30-е годы // Вопросы истории. 1997. №3. С. 33.

ГАРФ. Ф. 9425. Оп. 1. Д. 11. Л. 53, 59.

Bljum A.V. Op. cit. Док.№238. C.285.

Bljum V.A. Op. cit. Док.№242. С.291.

Ibid. С.286.

Документы внешней политики СССР. 1939. Т. XXII. В 2-х кн. Кн.1. Январь-август. М., 1992.

Док. №455. С.586.

Шафганс Б. Указ. соч. С.202-203.

Невежин В.А. Указ. соч. С.22-23.

Цит. по: ВОКС в 1930-1940-е года // Минувшее: Исторический альманах. Т. 14. М.; СПб.,

1993. С. 364, прим. 8.

Невежин В.А. Указ. соч. С.28.

Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь. Воспоминания: В 3 т. Изд. испряв. и доп. Т. 2: Кн.4, 5. М.,

1990. С. 222.

Правда. 1940. 2 авг.

СССР-Германия: 1933–1941 // Вестник Архива Президента Российской Федерации. М., 2009.

Док.№195.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 117. Д. 279. Л. 121-122.

Бордадын А. Организация военного хозяйства в Германии // Мировое хозяйство и мировая по-

литика. 1940. №8. С.38-49.

К изучению сопредельных стран на политзанятиях (Журнальные статьи) // Политучеба крас-

ноармейца. 1941. №7. Апрель. С.2 (обложка).

Шафганс Б. Указ. соч. С.203.

Цит. по: СССР-Германия: 1933–1941. С.297.

Сергей Эйзенштейн. Заметки к постановке «Валькирии» Рихарда Вагнера (Из дневников пе-

риода постановки «Валькирии») // Киноведческие записки. 1998. №39. С. 190, 191.

Там же. С. 102-103; Документы внешней политики. 1940 – 22 июня 1941. Т. XXIII. В 2 кн. Кн.

2(2). М., 1998. Док. № 712.

Правда. 1940. 16 окт.

Филиппов И.Ф. Указ. соч. С.119-122.

Шафганс Б. Указ. соч. С. 204, 205.

226

Сергей Эйзенштейн. Заметки к постановке «Валькирии» Рихарда Вагнера…С.191.

Цит. по: Шафганс Б. Указ. соч. С. 207.

Там же. С. 208.

Шейнис З.С. Перед нашествием: Из записной книжки 1939–1941 годов// Новая и новейшая ис-

тория. 1990. №1. С.106.

Невежин В.А. Указ. соч. С.28, 29.

Шафганс Б. Указ. соч. С.203, 204.

РГАЛИ Ф.631. Оп. 14. Д. 450, 457.

Интернациональная литература. 1940. № 3-4. С. 289, 345; № 5-6, С. 344-345; № 7-8. С. 321-322;

№ 9-10. С. 274-275; № 11-12. С. 343; 1941. № 1. С.2 03; № 2. С. 192-196; №3. С. 188; № 6. С .199.

РГАСПИ. Ф.17. Оп. 125. Д.32. Л.89, 107, 112; Д. 38. Л. 6.

РГАЛИ. Ф.1038. Оп. 1. Д. 2076. Л. 75.

Военно-исторический журнал. 1994. № 6. С.51.

Правда. 1941. 4 марта.

Цит. по: Агапов А.Б. Дневники Йозефа Геббельса. Прелюдия «Барбароссы». М., 2002. С. 160.

Документы внешней политики. 1940 – 22 июня 1941. Кн. 2 (2). Док. № 712.

Там же. Док. 716.

Кассиль Л. Кадры и роли // Правда. 1941. 16 марта.

Баграмян И.Х. Так начиналась война. М., 1971. С. 55.

Краминов Д.Ф. Указ. соч. С. 169.

Левитский О. Исторические примеры героизма русской пехоты // Политучеба красноармейца.

1941. № 7. С. 10-16.

Застольные речи Сталина. Документы и материалы. М.:СПб., 2003. С. 260.

РГАЛИ. Ф. 1038. Оп. 1. Д. 2079. Л. 31.

Правда. 1941. 1 мая.

Эренбург И.Г. Указ. соч. С. 228.

РГАЛИ. Ф. 1038. Оп. 1. Д. 2079. Л. 29.

Баранов Ю. С. Голубой разлив: Дневники, письма, стихотворения, 1936–1942 гг. Ярославль,

1988. С. 86-87.

Там же. С.335, 337.

V.A. Nevezhin (Moscow)

THE SPECIFIC CHARACTER OF SOVIET CULTURAL DIPLOMACY

IN THE TIME WHEN CLOSER RELATIONS WERE ESTABLISHED BETWEEN

THE USSR AND GERMANY (1939 – 1941)

The article deals with the main tendencies displayed by the Soviet cultural diplomacy tak-

ing into consideration a complex and critical state of foreign affairs when non-aggression pact,

treaty of friendship and boundary treaty between the USSR and Nazi Germany came into effect

(1939 – 1941). The basic tenet underpinning the main idea of this article is the concept that reject-

ing the former anti-fascist ideological orientation of propaganda had a negative effect. The author

singles out objective difficulties in establishing cultural ties with the Third Reich, political and

ideological obstacles which were in the way of their development. The attempts to adapt them-

selves to strained, troubled relations between Moscow and Berlin made by political and ideologi-

cal structures were not always successful. It made difficult to solve the tasks set before the Soviet

cultural diplomacy which failed to use current political situation to its full advantage.

227

КУЛЬТУРА И ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВА

О.В. Никифорова

Челябинск

ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

РОССИЙСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ОРЕНБУРГСКОЙ ЕПАРХИИ

ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА

Слово «просвещение» имеет несколько значений в русском языке. Философы и исто-

рики XX в. использовали его преимущественно для обозначения процессов, протекавших в

европейском обществе во второй половине XVIII века, для которых характерно упование на

могущество разума и возможность рационального переустройства мира. Другим вариантом

понимания этого слова было распространение знаний, образования

Необходимо отметить, что употребление слова «просвещение» характерно для рус-

ского языка в его церковно-славянском варианте. На это обратил внимание ещё Н.В. Го-

голь: «просветить – не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить,

но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю

природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей Церкви, кото-

рая уже почти тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы,

отовсюду её окружавшие, и знает, зачем произносит»

. Таким образом, Н.В. Гоголь даёт

своё толкование понятию «просвещение», которое противопоставляется укоренившемуся

пониманию его как передачи и овладения знаниями. Для него это всецелое совершенство-

вание человеческого существа посредством действия Света Христова в нём. Исходя из это-

го толкования понятия «просвещение» мы и будем говорить о просветительской деятельно-

сти Русской Церкви.

В просветительской деятельности Церкви в исследуемое время можно выделить не-

сколько аспектов, тесно взаимосвязанных друг с другом. Во-первых – духовное, или собст-

венно религиозное просвещение; во-вторых – образовательная деятельность, ориентирован-

ная на получение необходимых для конкретной социальной группы знаний, умений и навы-

ков с мощной религиозно-воспитательной основой; в-третьих – медицинско-гигиеническое

просвещение в условиях нехватки квалифицированных медицинских кадров в деревне.

Просветительская деятельность имела социальную, национальную, конфессиональ-

ную направленность, охватывая разнородные слои населения Оренбургской епархии: все

социальные группы, исповедовавшие православие, старообрядцев, сектантов, инородцев.

Основными деятелями на ниве просвещения были духовенство (белое и черное) и миряне,

работавшие как по индивидуальному почину, так и объединённые в специальные общества

на разных уровнях церковной организации: общероссийские, имевшие свои отделения в

Оренбургской губернии – Попечительство о народной трезвости, епархиальные – Орен-

бургское Михаило-Архангельское Братство, Миссионерский Комитет, различные приход-

ские Братства, Попечительства ставившие своей целью просвещение населения.

Смыслом христианской жизни является достижение Бога, богоуподобление. Значи-

тельное место в достижении этой цели занимала богослужебная жизнь Церкви. Необходи-

мым условием для осуществления церковных богослужений было наличие храмов. В Орен-

бургской епархии, которая в исследуемое время была зоной освоения, пограничья

, шло

интенсивное храмовое строительство и сакральное освоение местности. В 1800 г. в епархии

Статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта

«Государство, Церковь, общество в России во второй половине XIX – первой трети XX в.: на мате-

риалах Южного Урала». Проект РК Урал: Челябинская область. 09-01-85122 а/у.

228

Оренбургской и Уфимской насчитывалось 62 прихода, в 1900 в епархии Оренбургской и

Уральской их было 548.

Исследователь Н.Ю. Замятина отмечала, что русское старожильческое население зо-

ны освоения, находившееся долгое время вне влияния церковных институтов, жившее в

удалении от храмов и редко посещавшее их, со временем отвыкало от них вовсе и не видело

потребности в храме

. То же отмечали и некоторые современники, прежде всего священни-

ки, в силу специфики их социальной роли. Например, священник В. Граммаков писал о

своих прихожанах, жителях села Путятина, которые переселились в Оренбургский край в

начале XIX в.: «крестьяне узнавали праздники не по колоколам, а по пирогам: поспели пи-

роги, значит – обедня кончилась в сёлах, можно и праздновать»

Переселенцы, напротив, попадая на новое место жительства, освоившись и несколько

приведя в порядок хозяйство, задумывались о постройке храма, испытывая насущную по-

требность в церковном богослужении. (Нужно заметить, что потребность в церковной жиз-

ни ощущали лишь лица, уже имевшие собственный религиозный опыт, это, как правило,

представители старшего поколения – «старики». Именно стариками решался вопрос о по-

строении храма, причем как можно раньше по переселении. Если же время было упущено,

старики, «жившие в церкви», умерли, то вопрос о строительстве храма терял свою остроту

или забывался вовсе). Так, крестьяне села Архангельского Оренбургского уезда в 1843 –

1857 гг. не имевшие храма, жаловались: «У нас все были будни, службу церковную править

было некому, да и негде, а без обедни, что за праздник?»

. Жители поселка Барсуковского

Кустанайского уезда Тургайской области через несколько лет после переселения построили

часовню, в которой собирались на молитву, но тяготились отсутствием постоянных бого-

служений. На общинном сходе («сошлись старики и начали советовать»

) было принято

решение о приглашении священника, «который мог бы служить весь устав церковный, …

чтобы у нас было как раньше, на родине – тогда и старики покаются, и дети будут внимать,

что есть слово Божие и Святая Церковь»

На общинном сходе происходило обсуждение вопросов, связанных с постройкой

храма, выносилось решение, которое фиксировалось в так называемом «общественном при-

говоре». Затем община делегировала одного из своих членов для испрашивания разрешения

епархиального начальства на строительство храма. В приговоре сообщались источники фи-

нансирования строительства. Таких источников можно назвать несколько: 1) средства ме-

стных жителей, 2) средства местных жителей, пополненные «доброхотными даяниями» на-

селения других приходов, 3) средства благотворителей, 4) средства войскового капитала

Оренбургского казачьего войска.

Первый вариант изыскания источников финансирования достаточно редкий, в силу

того, что переселенцы и без того испытывали нужду, требовал от людей всецелого самопо-

жертвования, что практически невозможно без сильной религиозной мотивации. Замечание

священника И. Виноградова о прихожанах села Травянского подтверждает этот тезис:

«Прихожане сами добровольно и со всеобщего согласия построили …

церковь <…> с громадными по тому времени расходами, <…> были примерно

усердны, по другим приходам за милостыней не посылали…, а прилагали все

избытки на дом Божий, хотя сами крайне нуждались в домашнем обиходе»

Более щадящим вариантом этого пути был сбор средств на храм с каждой зарплаты

рабочих и служащих горных заводов. Так, например, в 1895 г. в Зигазинском заводе Верх-

неуральского уезда был освящён храм, построенный на «рабочую копейку» - рабочие жерт-

вовали по полкопейки, а служащие – по копейке с каждого заработка. Храм стоил более

5000 р.

Наиболее распространённым методом сбора средств на храм были так называемые

«сборные книги», выдававшиеся епархиальным начальством. Поверенные от общин путе-

229

шествовали с ними по епархии, собирая «доброхотные даяния» жителей других приходов. К

примеру, из 13 церквей благочиния священника П. Дроздова Челябинского уезда 10 были

построены «тщанием прихожан с помощью сборных книг»

Некоторые культовые здания епархии были выстроены на средства благотворителей.

Так, например, казак А.И. Пегов в 1891 г. построил на свои средства в станице Сакмарской

молитвенный дом во имя Покрова Пресвятой Богородицы

, а оренбургский купец Н. И. К.

в 1904 г. на свои средства выстроил церковь в селе Путятине Оренбургского уезда, близ

которого он проживал на хуторе

. Практика построения и реставрации церквей, часовен,

крестов на собственные средства была распространена повсеместно в России. Так, напри-

мер, в Казанской епархии крестьянин села Большого Толкиша «во время бывшей с ним

тяжкой болезни» дал обет отреставрировать приходскую церковь: «внутри и снаружи про-

конопатить, внутри оштукатурить»

В середине XIX в. министерством государственных имуществ было предложено в

сельской местности строить церкви небольшие по размерам, без излишних украшений, по

упрощенной конструкции, из местного материала. Предложение министра поддержал и

Святейший Синод. Данное решение получило реальное воплощение в некоторых станицах

Оренбургского казачьего войска, начиная с 1864 г. Наказной атаман генерал-майор граф

И.И. Толстой приказывал в случае желания жителей возводить деревянные церкви по пла-

нам упрощенного вида, с выдачей на построение их долгосрочных, а при крайней бедности

жителей и безвозвратных ссуд из общественных станичных капиталов

Населению многих переселенческих деревень из-за их относительной малочисленно-

сти было не под силу собрать деньги на строительство храма, тогда епархиальное начальст-

во шло навстречу, позволяя строить часовни или молитвенные дома, в надежде когда-

нибудь превратить их в храмы. Из 144 часовен, существовавших в Оренбургской епархии к

1885 г., более половины были построены на таких условиях

Интенсивное освоение южноуральского края россиянами, продвижение переселенцев

в киргизскую степь, начавшееся в 80-е гг. XIX в.

, расширение территории Оренбургской

епархии создавало новые трудности для духовного начальства. Хотя на протяжении иссле-

дуемого периода происходило интенсивное строительство храмов, всё же их было недоста-

точно. В Тургайской области из-за крайней нехватки храмов в 1908 г. епархиальным на-

чальством было разрешено в некоторых местах служить литургию священникам-миссио-

нерам на походных антиминсах, в «благоприличных церковно-школьных зданиях»

, а в

1912 г. разрешено строить бедные молитвенные дома с глинобитными или земляными сте-

нами

, что хоть как-то удовлетворяло религиозные нужды паствы.

Богослужение Православной Церкви представляет собой сложную систему, состоя-

щую из нескольких наслаивающихся друг на друга кругов: суточного, седмичного (недель-

ного) и годового. Православный храм и богослужения в нём есть своего рода духовная

школа, в которой научаются истинам веры и навыкам благочестия. Причем, опытный путь –

не только возможный путь познания вероучительных истин, но и единственный, отмечает

богослов XX столетия митрополит Питирим (Нечаев)

. Осознание необходимости посе-

щения богослужений особенно было свойственно переселенцам. «Благодаря последним, их

примеру и влиянию, церковь, особенно зимой, переполняется до тесноты»

- сообщал

священник села Белоярского Челябинского уезда. В пригородных районах к концу XIX в.

«посещение храмов не составляло для многих необходимой обязательности»

, хотя в глу-

бинке «храм Божий в воскресенье и праздничные дни прихожане посещают усердно»

Т.А. Бернштам утверждает, что в исследуемый нами период суточный круг богослу-

жения вышел из употребления даже у причта, литургии совершались только по воскресным

и праздничным дням

. Но и эти богослужения не всеми прихожанами посещались усердно.

Было много уклонявшихся от хождения к богослужению в силу разных причин, среди кото-

230

рых можно выделить как причины, характерные для зоны освоения, так и причины, общие

для всего сельского православного населения Российской империи.

Среди причин первой группы можно назвать удаленность храма от приходских дере-

вень и поселков и опасность столкновения с инородцами, населявшими Оренбургский край.

Так, жители села Слоновки в 1831 г. писали архиерею:

«церковь от нас далеко, ближняя в селе Бугульчане в 40 верстах, но доро-

га до неё идёт горами и башкирами, последние не дают нам свободного выез-

да из жительства… они нападают на наших людей, отнимают лошадей,

бьют без пощады <…> От того то, что церковь от нас далеко и дорога до

неё не безопасная, многие в нашем селе умирают без христианского напутст-

вия, младенцы умирают некрещёными, редкий кто бывает у исповеди и у при-

частия в св. Четыредесятницу… »

Следующие причины являются общими для всего сельского населения, что подтвер-

ждает исследование Т.А. Бернштам, проведенное на материалах Европейской России

. Уда-

лённость приходских деревень от церкви создавала различные сложности её посещения при-

хожанами. Дальность расстояния и неблагоприятные погодные условия (снежные заносы зи-

мой, весеннее половодье, осенняя распутица) были причинами отсутствия их на богослуже-

нии. Летом же, когда, казалось бы, погода не препятствовала посещению храма, крестьяне

были заняты сельскохозяйственными работами. Часто причиной непосещения храма называ-

ли отсутствие «чинного» комплекта одежды. Благочинные писали, что храмы посещают чаще

зимой, чем летом. «Сельчане посещают приходские храмы в большем количестве, чем дере-

венские, извиняющие свое отсутствие в церкви или неимением приличной и достаточно теп-

лой для зимнего времени одежды, или отдаленностью деревни от местных храмов»

Кроме того, были «мирские» заботы, мешавшие хождению на богослужения – об-

щинный сход и базар. Преосвященный Макарий в своем отчете отмечал «обычай собирать в

воскресные и праздничные дни общественные сходы, и притом ранее окончания церковного

богослужения»

, как одну из многих причин отсутствия прихожан в храмах, уточняя, что

этот обычай особенно распространен у казаков. В некоторых селениях во время совершения

праздничной воскресной литургии начинал работу базар, по выражению простолюдинов

«всему миру свидание»

Тем не менее, опыт отношения к храму как святому месту, дому Божию, где можно

обрести благодать Божию, обратиться с молитвою о самых насущных своих нуждах через

священника или самому, искупить грехи искренним раскаянием и усердием в предстоянии,

и соответствующее этому опыту благоговейное поведение были широко распространены.

По замечанию современного этнографа священника А. Шантаева «переход из обыденного

пространства в церковное, то есть священное, имел особое значение. Войти следовало не

просто благоговейно, а правильно, верно войти. Прежде чем попасть в пространство бого-

служения его следует «отворить» верным числом крестных знамений и поклонов»

Нарушение порядка в храме во время богослужения осуждалось самими мирянами и

расценивалось как проступок, который затем рассматривался на общинном сходе

. В то же

время в начале XX в. священники некоторых приходов отмечали отсутствие благоговения у

прихожан, что выражалось в их поведении в храме: «хлопанье дверями, стук и топанье но-

гами входящих, шум, разговоры и даже иногда смех предстоящих – явление довольно за-

метное. В некоторых же случаях поведение присутствующих в храме и не дающих себе от-

чета о месте нахождения – прямо возмутительно: например при черпании освященной бо-

гоявленской воды, при раздаче верб, артоса, и что обиднее всего – при причащении Св. Та-

ин и совершении брака»

Лишь ничтожное количество прихожан могли ориентироваться в строе службы, ус-

таве богослужения, понимать язык священных текстов. Так, межевой землемер Г. Ивуков