Проблемы российской истории. Вып. 10

Подождите немного. Документ загружается.

251

О росте антианглийских настроений и эксцессов под влиянием социалистической

агитации свидетельствовал посол Великобритании Дж. Бьюкенен, который записал 30 ап-

реля 1917 г.:

«Я стараюсь успокоить рабочую партию и социалистов, которые по-

стоянно нападают на Англию за то, что она желает продолжать войну ради

империалистических целей. Я пытался в своих речах разубедить их в этой

мысли, но без особого успеха. Враждебные Англии нападки прессы в виду за-

держания ею русских политических эмигрантов приняли столь серьезный

оборот, что стали даже угрожать опасностью жизни некоторым англича-

нам, владельцам фабрик, положение которых и так стало далеко не безопас-

ным вследствие ненадежного отношения со стороны рабочих»

Британские военные, консулы в Одессе и Риге фиксировали рост антианглийских на-

строений

Помимо отмеченного коренного расхождения в вопросе о продолжении войны, су-

щественную роль в усилении недоверия в России к английской союзнице после Февраль-

ской революции играло то обстоятельство, что формой правления в Англии была конститу-

ционная монархия. Более заинтересованное и благожелательное внимание стало выражать-

ся в отношении к опыту государственного строительства и общественной жизни республи-

канских Франции и США. На страницах периодики серьезно анализировался опыт респуб-

ликанского правления Франции и США

В то же время представления о США определялись не только их республиканским

устройством и вступлением в войну на стороне Антанты. Значимую роль играл фактор их

позднего вступления в мировое противоборство, когда его результаты были предсказуемы,

и США стремились успеть к разделу плодов победы. Другим не менее существенным об-

стоятельством, влиявшим на восприятие США, было их поведение в предшествующий пе-

риод войны, в условиях нейтралитета, когда поставки вооружения странам Антанты позво-

лили получить огромные прибыли и они, по общему мнению, «богатели на войне, ничем

при этом не жертвуя»

Апрельский кризис привел к формированию первого коалиционного Временного

правительства с участием социалистов, санкционированного 1 мая 1917 г. исполкомом Пет-

росовета. Одним из главных условий вхождения социалистов в состав Временного прави-

тельства была деятельная внешняя политика, направленная к скорейшему созыву совеща-

ния правительств всех союзных стран для проведения платформы демократического мира.

Входя в правительство, русские социалисты, однако, противопоставляли себя социалистам

стран Антанты, участвовавшим в работе коалиционных правительств, так как те поддержи-

вали «империалистические» цели войны. Эсеры заявили, что войдут не в коалиционное

правительство, каковые существуют во Франции, Англии, Италии, а в революционное и

чтобы «не мишурой быть там, а занять главные места»

. Отказ от «аннексий и контрибу-

ций» предполагал аннулирование договоров, заключенных с союзниками царской диплома-

тией. Этого требовали социалисты и шедшие за ними трудящиеся в центре и на местах. На

3-ей Уральской областной конференции партии социалистов-революционеров, проходив-

шей в г. Екатеринбурге 3-6 июля 1917 г., говорилось:

«Необходимо через Советы воздействовать на Временное правительст-

во, требуя принятия союзными правительствами формулы мира, предложен-

ной Петроградским Советом и немедленного пересмотра договоров, заклю-

ченных царским правительством с английскими и французскими капитали-

стами»

Социалистические лидеры коалиционного Временного правительства напрямую свя-

зывали прекращение антианглийской пропаганды с согласием Великобритании на русские

252

условия мира. Английский посол зафиксировал характерный разговор с Керенским, про-

изошедший 7 мая:

«Я сказал Керенскому, который зашел ко мне сегодня, что я очень обес-

куражен нападками печати, которая упорно обвиняет нас в том, что мы ве-

дем капиталистическую и империалистическую войну»…. «Если бы только, -

заявил он, – союзники хоть чем-нибудь выказали свою готовность последо-

вать примеру России, отказавшейся от Константинополя, то все эти напад-

ки прессы сразу же прекратились бы»

Союзники же не видели оснований для пересмотра целей войны, а свою задачу рас-

сматривали совсем по-иному: во что бы то ни стало удержать Россию в войне, для чего

предпринимали разнообразные усилия. Ллойд Джордж вспоминал: «Союзники стремились

оказать русскому правительству всю ту помощь, которая была в их силах, чтобы стабилизи-

ровать его положение в стране и восстановить фронт против врага»

. Этой задаче после

революции была подчинена вся деятельность английского посла в России Дж. Бьюкенена

На межсоюзнической конференции в Париже 25-26 июля, где рассматривался русский во-

прос, британским представителем были высказаны предложения об оказании помощи Рос-

сии. В них говорилось: «Союзные правительства должны пойти на любые жертвы, чтобы

удержать Россию в коалиции»

. Речь шла прежде всего о военно-технической и экономи-

ческой помощи, однако предпринимались и средства «морального воздействия». Одним из

них стали визиты в Петроград делегаций социалистов стран Согласия, как членов союзных

правительств, так и левых депутатов парламентов. Левые социалисты Антанты в большей

степени, чем социал-патриоты и правительства, были солидарны с русскими лидерами Со-

ветов в вопросе об официальном пересмотре целей войны, однако и они исходили при этом

из интересов войны до победы. Французский левый социалист Мутэ убеждал М. Палеолога:

«Мы довольно долго оказывали кредит царизму; мы не должны скупиться

на доверие новому режиму. А Совет нам заявил, что если Антанта пере-

смотрит лояльно свои цели войны, если у русской армии будет сознание, что

она сражается отныне за искренно демократический мир, это вызовет во

всей России великолепное национальное воодушевление, которое гарантирует

нам победу»

Левые депутаты французского парламента, как и их английские коллеги, приехавшие в са-

мом конце марта в Петроград, должны были добиться укрепления в России духа национального

единения во имя продолжения войны. По отзыву М. Палеолога, зафиксированному П.Н. Милюко-

вым, «главным образом они беспокоятся о том, сможет ли Россия продолжать войну и можно ли

надеяться, что ее усилие позволит нам осуществить нашу программу мира»

Если левые социалисты стран Антанты проявляли понимание революционной обста-

новки в России, то их правительства не желали считаться с ситуацией. Более того, они заня-

ли по отношению к России жесткую позицию: или она в полную силу продолжает войну,

или пусть пожинает последствия своего ослабления. 26 апреля 1917 г. М. Палеолог записал

в своем дневнике:

«В самом деле, в случае, если бы мы вынуждены были продолжать войну

без участия России, мы могли бы извлечь из победы, на счет нашей отпадаю-

щей союзницы [подчеркнуто – О. П.], совокупность в высшей степени ценных

выгод. И эта перспектива уже в сильнейшей степени волнует многих русских

патриотов. В противном случае я боюсь, что Петроградский Совет быстро

сделается хозяином положения и, при содействии пацифистов всех стран,

навяжет нам общий мир»

На фоне роста массового негативизма в отношении к союзникам выделялась позиция

стойких приверженцев Тройственного согласия, исходивших из идеи неизменности его ос-

253

вободительных задач и целей борьбы с германским милитаризмом. Обоснование необходи-

мости сохранения верности союзническим обязательствам, продолжения войны и недопус-

тимости увлечения лозунгами «всеобщего демократического мира» стало одной из основ-

ных тем либерального дискурса весны-осени 1917 г. Л. Слонимский писал даже о чувстве

страха перед союзниками, охватившем значительную часть русского общества и печати

В то же время патриотический подъем и энтузиазм революционного оборончества весной

1917 г. вызвал надежды консервативных и либеральных сил на доведение войны до победы.

Реакция «цензовых кругов», интеллигенции на апрельский кризис Временного правитель-

ства продемонстрировала солидарность значительной их части с идеями П.Н. Милюкова о

необходимости соблюдения Россией союзнических обязательств, полного разгрома Герма-

нии в целях получения политико-экономических выгод от войны, компенсации потерь Рос-

сии и наказания агрессора

. По мере развития внутриполитической ситуации в направле-

нии поляризации политических сил, нарастания революционной анархии и радикализации

настроений низов, либералы все больше теряли надежды на возможность внешнеполитиче-

ского сотрудничества с союзниками. Они в полной мере осознавали и невозможность реа-

лизации социалистической программы мира. П.Н. Милюков вспоминал, что «прекратить

войну признавалось возможным только путем заключения общего с союзниками мира. Но

как настоять на таком мире, не заставив не только нас, но и их изменить свою политику? А

это было, очевидно, невозможно, и защитники такого решения, неизбежно, попадали в за-

колдованный круг»

. Об этом же говорили «Речь» и местные кадетские органы печати,

отмечавшие также необходимость наказания агрессора, восстановления прав порабощен-

ных Германией народов, компенсации виновниками огромных потерь и разрушений вой-

ны

. В «Речи» говорилось, что сторонники «мира без аннексий и контрибуций» потеряли

чувство реальности и не осознают, что не располагают средствами для его достижения.

Уговорить поддержать такой мир союзников, решивших сражаться до полной победы, не

удастся. Опубликование тайных договоров царского правительства будет воспринято стра-

нами Антанты как прямое предательство. П.Н. Милюков на частном совещании членов Го-

сударственной Думы подчеркивал изначально освободительный характер войны, обуслов-

ливающий преемственность тактики русской дипломатии и ее единство с общесоюзниче-

ской: «У нас нет царской дипломатии и дипломатии Временного правительства, а есть ди-

пломатия союзническая, дипломатия, которая нами руководит вместе с союзными государ-

ствами, вместе с передовыми демократиями»

. По мнению «Речи», «Нового времени»,

негативные последствия пацифистской агитации русских социалистов легко просчитыва-

лись. Газеты солидаризовались в том, что она с неизбежностью толкала Россию к наруше-

нию обязательств перед союзниками и фактическому разрыву с ними, к дрейфу в одном

направлении – к сепаратному миру с Германией

. В печати предсказывалось, что союзни-

ки, после выхода России из коалиции, перестанут считаться с ее интересами и громадные

жертвы, принесенные ради общесоюзнических целей, окажутся напрасными

Новым коалиционным правительством и его социалистическим военным министром

А.Ф. Керенским наряду с идеей всеобщего демократического мира отстаивалась стратегия

наступления на фронте и противостояния Германии в единстве с союзниками

. Лидеры

социалистов в составе Временного правительства и ВЦИК Советов полагали, что Россия

без союзников ни продолжать войны, ни выйти из нее не может. Они стремились к всеоб-

щему демократическому миру, заключенному правительствами воюющих стран под давле-

нием организованного социалистического движения: международная социалистическая

конференция должна была, по их расчетам, оказать давление на конференцию правительств

воюющих стран в деле выработки условий мира. Поэтому меньшевики и эсеры выступали

за продолжение войны и сохранение боеспособности армии в течение определенного пе-

риода вплоть до достижения соответствующего соглашения. Лидер меньшевиков, член

ВЦИК Советов Ф.И. Дан после Октября в сборнике «За год» писал по этому поводу:

254

«Отвергая сепаратный мир, социал-демократия стремилась ослабить,

но не могла порвать уз, привязывающих революционную Россию к одной из

воюющих коалиций <...> Обреченная на продолжение войны в течение неко-

торого времени ради всеобщности и демократичности будущего мира, она

избегала острых политических и социальных конфликтов, которые могли бы

подорвать устойчивость и крепость фронта»

Позиция либералов и умеренных социалистов диссонировала с нараставшим летом-

осенью 1917 г. стремлением солдат, рабочих и крестьян к скорейшему демократическому

миру, провозглашаемому также левыми радикалами в рядах социалистических партий. Со-

ставляющей данного процесса была эскалация ненависти к союзникам, олицетворением

которых становилась «союзная буржуазия» и ее оплот – Англия. После начала июньского

наступления русской армии, наряду с патриотическими манифестациями напротив англий-

ского посольства, во главе одной из которых шел сам П.Н. Милюков, произошли контр-

демонстрации солдат Павловского полка. Некоторые из солдат, как вспоминал

Дж. Бьюкенен, говорили: «Пойдем в этот дом [здание английского посольства – О. П.] и

перебьем их всех»

О нарастании массового недовольства союзниками свидетельствует устойчивая связь

смысловых категорий в письмах рабочих, крестьян и солдат, адресованных ВЦИК Советов I

и II созыва и редакции «Известий» весной-осенью 1917 г.

. В 170 из 330 писем (51,5 %)

требования мира связаны с выражением разочарования в союзниках. Самая устойчивая

корреляция установлена между требованием мира любой ценой и утверждением о том, что

Россия попала под засилье союзников, прежде всего, Великобритании. Наибольшее распро-

странение последние высказывания имели осенью 1917 г., что было отражением не только

крайней усталости масс, особенно солдат, от войны и разочарования в революционном обо-

рончестве, но и влиятельности в их среде классовой, леворадикальной точки зрения в оцен-

ке союзников

Широкое распространение представлений, отражающих разочарование солдат в со-

юзниках, можно проследить по индивидуальным и коллективным письмам с фронта, а так-

же постановлениям солдатских собраний. Весной 1917 г. основанием для негативизма в

отношении к союзникам была ассоциация их с царским режимом и завоевательными целя-

ми войны. Страны Антанты рассматривались в качестве союзников не нового, революцион-

ного, а старого, николаевского режима, к которому солдаты испытывали жгучую ненависть.

С апреля в письмах солдат отчетливо звучит этот мотив отторжения союзников опостылев-

шего царского режима. Двадцать солдат 12-й роты «18-го полка В.п.» написали в Петро-

градский Совет:

«Не спите, а делайте мир, не смотрите на союзников или укажите, поче-

му союзники не хотят на таких условиях мир, как мы. Ради бога, откройте эти

заклятые договоры, которые сделал кровопивец Николашка с союзниками»

27 мая 1917 г., в письме во ВЦИК Советов солдат «из передовой линии окопов», на-

ряду с выдвижением требования скорейшего заключения мира, говорилось:

«Раньше Николай Романов лил нашу кровь, а теперь министры хотят.

Особенно мы не верим Милюкову, он что-то хвостом крутит. Нам на союз-

ников тоже смотреть нечего, так как не мы их приняли [подчеркнуто –

О. П.], а Николай Романов»

. То же неприятие союзников, доставшихся от

царского режима, проявляется в письме «солдата с фронта» от 30 июня 1917 г.:

«нам не нужны такие союзники Николая II, которые хотят завоевывать и

уничтожать»

Если весной союзники ассоциировались со «старым режимом», то летом 1917 г. –

уже с новым внутренним врагом – «буржуазией», отстаивающей лозунг «война до победно-

255

го конца» исходя из своих корыстных интересов. В одном из майских писем с фронта гово-

рилось:

«Зачем идут такие лозунги: война до победоносного конца? Пусть тогда

идут побеждать те, которые желают победоносного конца. Буржуазия и

так набила себе карманы, а также Англия и Франция…Мы хотим миру без

аннексий и контрибуций, когда согласно на то Англия и Франция, Германия и

Австрия, то есть без всяких завоеваний; нам не нужно защищать богатство

Англии и Франции и набивать карманы буржуазии»

В этом высказывании обращает на себя внимание и вера автора в то, что демократи-

ческий мир, одобренный всеми воюющими державами, достижим. Эту идею, как отмеча-

лось выше, активно пропагандировали меньшевики и эсеры, последние же были весьма по-

пулярны в армии.

В июне-июле в письмах солдат с фронта отчетливо проступает образ своекорыстных

союзников-врагов, в зависимость от которых попала Россия: «Россия находится в зависимо-

сти от Англии, наша кровь льется ради них»

, «Долой войну в пользу Франции и Англии –

наших врагов»

, «Англия и Франция воюют за счет русского солдата, свое войско бере-

гут»

, «Наши солдаты умирают за английский и французский капитал»

, «Почему Россия

должна постоянно выручать союзников, а они нас – нет?»

. Почти в каждом солдатском

письме указывалось, что «так думают все солдаты в окопах». Отмена договоров, заключен-

ных с союзниками, рассматривалась солдатами как первый шаг к демократическому миру.

Об этом говорилось в первом пункте постановления общего собрания солдат 76-го Сибир-

ского стрелкового полка в сентябре 1917 г.: «Для достижения скорого демократического

мира немедленно объявить договоры, заключенные царем с бывшими союзниками, недей-

ствительными» и далее: «Объявить условия демократического мира всех воюющих госу-

дарств на основе выдвинутых русской революцией»

Критические и негативные оценки союзников и союзнической стратегии были харак-

терны не только для солдат. В письме во ВЦИК, подписанном «общество целого народа

губернии Пензы», от 28 июля 1917 г., говорилось: «Союзники для себя делают хорошо, а

для нас – плохо»

. Собрание офицеров и солдат 48 полка 12 пехотной дивизии в июне 1917

г. обсуждало вопрос о том, кто является для России более опасным врагом, Германия или

Англия. Единодушно была названа Англия

. Широкое распространение в армии англофо-

бии косвенно подтверждается приказами русского командования. Так, командующий 3-й

армией требовал разъяснять солдатам, что Англия – верный союзник России, поставляю-

щий ей оружие и снаряжение, британский флот сдерживает немецкие военно-морские силы,

а цель Германии – ослабить англо-русский союз

Союзники по Антанте отождествлялись в массовом сознании солдат и рабочих с рус-

скими сторонниками войны до победы, отношение к которым стало резко ухудшаться ле-

том 1917 г. В «Вестнике Европы» отмечалось в это время, что после агитации интернацио-

налистов «люди поверили, что злейшие враги народа – “буржуи”, т. е. все чисто одетые и

умытые субъекты, предпочитающие победы поражениям, и что с ними надо беспощадно

воевать, а вовсе не с германцами, которые только потому стоят на нашем фронте, что боят-

ся нашего наступления»

. После провала корниловского выступления произошло смыка-

ние образа союзника с представлением о внутренней и международной контрреволюции,

«мировой буржуазии». Этому в немалой степени способствовала пропаганда большевиков и

других левых интернационалистов, изображавшая союзников участниками «заговора меж-

дународной буржуазии», направленного против русской революции, а также поддержка,

оказанная Корнилову некоторыми миссиями Великобритании

Выражение в печати, выступлениях общественных деятелей Запада надежд на вос-

становление в России монархии, способной, в отличие от демократической власти, продол-

256

жать войну, также создавало впечатление «контрреволюционного заговора» союзников. В

России были осведомлены о подобных настроениях в Англии и Франции, вызывавших от-

торжение даже у русских сторонников Антанты. Л. Слонимский писал в сентябре 1917 г.,

после провозглашения России республикой:

«Акт 1 сентября имеет значение, главным образом, для наших союзников,

которые до последнего времени не считали установившегося у нас демокра-

тического государственного строя окончательным и верили еще в восстанов-

ление монархии в лице великого князя Михаила Александровича, способности

которого в роли правителя великого многомиллионного народа абсолютно ни-

кому не известны»

Осенью 1917 г. ходили слухи о том, что Англия собирается заключить сепаратный

мир за счет России, что она оказывала прямую военную помощь Корнилову. Керенский

заметил Бьюкенену: «в некоторых кругах опасаются, что союзники замышляют заключить

мир за счет России»

. Слухи о возможности сепаратного мира союзников с Германией

возникли не случайно, а в связи с организованной последней дипломатической кампанией

на основе мирного посредничества папы Бенедикта XV, в ноте которого от 1 (14) августа по

сути излагался план сепаратного мира между центральными империями и, с другой сторо-

ны, Францией и Англией, без прямого участия России

Росту антисоюзнических настроений во всех слоях русского общества в немалой сте-

пени способствовало изменение к осени 1917 г. отношения в самих Англии и Франции к

России. Правительство и общественное мнение западных союзниц, особенно после сдачи

русскими войсками Риги, пришли к выводу о неспособности России продолжать войну.

Фактическое перемирие на русском фронте, отступление русских войск воспринимались

союзниками, особенно во Франции, понесшей значительные потери в войне, как прямое

предательство общего дела, проявление малодушия и деморализации. Это привело к неже-

ланию союзников в дальнейшем считаться с интересами России. В «Политическом обозре-

нии» «Вестника Европы» в августе 1917 г. говорилось, что парижский “Temps” видит в ос-

тавлении Риги не только военную, но и моральную катастрофу, “Times” также мрачно

смотрит на будущее России,

«союзники приходят уже к убеждению, что даже при самых благопри-

ятных обстоятельствах возрождение русской военной силы представляется

делом более или менее отдаленного будущего. Среди союзных стран не заме-

чается уже внешних признаков и проявлений симпатии к русской революции и

к русской свободе; напротив, все сильнее высказываются совершенно проти-

воположные чувства, и вместе с тем все более распространяется взгляд, что

бесполезно рассчитывать на дальнейшее участие России в войне, что не сле-

дует уже оказывать ей какую-либо поддержку или принимать во внимание ее

интересы, а надо предоставить Россию собственной ее судьбе»

Одновременно все большую роль в отношении к союзникам на уровне массового

сознания играл классовый подход. Он проявлялся не только в отождествлении интересов и

позиций союзной и российской буржуазии, но и в апеллировании к «трудящимся», «проле-

тариату» воюющих стран. Ожидавшаяся в августе 1917 г. Международная социалистиче-

ская конференция в Стокгольме приветствовалась меньшевиками, эсерами и их сторонни-

ками как «открытое вступление рабочих Англии и Франции на путь международной борьбы

за всеобщий мир», рассматривалась как признание социалистами союзных стран окончания

войны на основе права народов на самоопределение, без аннексий и контрибуций

. В то же

время левые социалисты, в первую очередь большевики, шли еще дальше по пути классо-

вой дифференциации образа союзника: в качестве союзников русского пролетариата рас-

сматривали не всех социалистов воюющих стран, а лишь «циммервальдистов» и «трудя-

257

щихся», уповали на революцию в воюющих странах, противопоставляя ее планам «социал-

оборонцев». Тем самым образ союзников в представлениях левых радикалов не просто ли-

шался национальных черт, но был наполнен сугубо интернациональным, классовым содер-

жанием.

Таким образом, весной-осенью 1917 г. из стран – союзников России, Англия и Фран-

ция в восприятии массовых слоев населения, прежде всего солдат и рабочих, последова-

тельно превращались во врагов, оказавшихся после революции «по другую сторону барри-

кад». Сначала они стали рассматриваться как неотъемлемый атрибут ненавистной царской

дипломатии и политики, а затем – классовой политики российской и мировой буржуазии.

Наибольшая враждебность проявлялась по отношению к Англии: традиционная англофо-

бия, распространенная в русском обществе, была стимулирована актуализацией антибри-

танских стереотипов под влиянием осознания непримиримости позиций сторон в вопросе о

войне и мире, «эгоизма и расчетливости» поведения союзника, не желавшего считаться с

интересами России и русского народа. Этот фактор способствовал широкому распростране-

нию антианглийских настроений, затрагивавших все социальные слои и группы русского

общества. Как заметил Б.И. Колоницкий, образ Джона Буля, олицетворявшего английский

капитализм, «коварного Альбиона», находясь на пограничье ксено- и социофобии, способ-

ствовал распространению образа врага – Буржуя, так как большевики получили возмож-

ность использовать в целях политической мобилизации давнюю и развитую традицию анг-

лофобии

. Ухудшению отношений с Францией и нарастанию негативизма во взаимном

восприятии способствовали не только усугубление общих противоречий между революци-

онной Россией и союзниками, расхождение «программ мира» и видений перспектив войны,

ослабление русского фронта, но и положение частей русского экспедиционного корпуса во

Франции. После Февральской революции и особенно кровопролитных апрельских боев в

ходе «операции Нивеля» в русских войсках во Франции началось брожение, стали разда-

ваться требования о возвращении на родину, в которых им было отказано. Нежелание Вре-

менного правительства возвращать бунтарские бригады из Франции, репрессии против рус-

ских солдат и привлечение их на принудительные работы дополнительно осложнили рус-

ско-французские отношения. В июле 1918 г. Советское правительство осудило Францию за

незаконное удержание российских граждан, но лишь в 1919 - 1921 гг., после его неодно-

кратных требований о возвращении бывших солдат Русского экспедиционного корпуса,

основная их часть вернулась на родину

Несмотря на срыв созыва социалистической мирной конференции в Стокгольме из-за

отказа Англии и Франции выдать визы своим представителям, а также постоянную критику

слева и справа, русская «революционная демократия» и осенью 1917 г. не оставляла надежд

на возможность достижения демократического мира на основе соглашения с союзниками.

Они связывались уже с созывом Демократического совещания в России и созданием Пред-

парламента – Временного совета республики. Эсеро-меньшевистский ЦИК Советов высту-

пил с обещанием использовать Предпарламент для воздействия на Временное правительст-

во с целью немедленного начала переговоров с союзниками о заключении мира

. Позиция

ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов в этом вопросе явно обозначилась в теле-

грамме, направленной местным Советам в октябре 1917 г., где говорилось, что «создание

Совета Республики ускорит признание правительством нашей мирной программы, усилит

позиции России на Парижской конференции [стран Антанты – О. П.], облегчит борьбу с

анархопогромным движением»

. В Декларации фракции социалистов-революционеров

Совета Республики указывалось на обязанность Предпарламента «настоять на проведении

Временным правительством активной внешней политики в целях присоединения всего Со-

гласия к демократическим лозунгам мира»

. Определенные надежды на принятие союзни-

ками условий демократического мира связывались с поездкой члена Временного Совета

258

Республики М.И. Скобелева на Парижскую конференцию, с целью оказать давление на со-

юзников в этом вопросе

. В день открытия Предпарламента 7 октября в «Известиях ЦИК»

был опубликован «Наказ Скобелеву» – резолюция ЦИК Советов, обязывающая «уполномо-

ченного российской демократии» добиваться на конференции пересмотра договоров с це-

лью достижения мира без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов.

Однако этот шаг был неодобрительно встречен как правительствами союзных стран, так и

российским Временным правительством, которое в лице своего министра иностранных дел

М.И. Терещенко отмежевалось от этого документа

. Союзники не желали обсуждать на

конференции цели войны и иметь дело с представителем русского Совета. Вот как объяснял

это Дж. Бьюкенен:

«Союзные правительства, будучи готовы обсуждать положение с рус-

скими делегатами не формальным образом, не хотели, чтобы вопрос об усло-

виях мира был поднят на конференции официально, были против присутствия

на конференции представителя Совета»

Министр иностранных дел М.И. Терещенко в своем обзоре внешней политики 16 ок-

тября 1917 г. вновь говорил о солидарности с союзниками, как условии, необходимом для

заключения приемлемого мира:

«Нельзя нашей родине оставаться одинокою, и та группировка сил, кото-

рая в настоящее время создалась, для нас целесообразна. Все человечество

жаждет мира, но в России никто не допустит такого мира, который был бы

унизителен для нее и нарушал бы государственные интересы нашей родины»

М.И. Терещенко надеялся, что союзники на конференции будут готовы обсуждать

цели войны с представителем Временного правительства и был «очень расстроен», по сло-

вам Бьюкенена, сделанным в английской палате общин заявлением, что конференция будет

обсуждать исключительно вопрос о ведении войны. Терещенко заявил Бьюкенену: «не бы-

ло необходимости говорить русской демократии в столь критический момент, как настоя-

щий, что никакого обсуждения наших целей войны не будет допущено»

. На конференции

союзных держав в Париже, уже после прихода большевиков к власти, рассмотрение вопро-

са о целях войны увязывалось с созданием в России «нормального правительства, имеюще-

го право говорить от имени русского народа»

В обстановке готовящегося большевистского восстания Предпарламент 24 октября

принял резолюцию о необходимости «решительного выступления во внешней политике с

предложением союзникам провозгласить условия мира и начать мирные переговоры»

Однако налицо были не только невозможность заключения приемлемого для России согла-

шения с союзниками, но и недоверие и враждебность значительной части населения страны

по отношению к ним. Объясняя нарастание антианглийских настроений и враждебных ак-

ций в отношении подданных Британской империи, А.Ф. Керенский говорил Бьюкенену в

октябре 1917 г., что он лично понимает положение британских граждан, «но трудно объяс-

нить его все возрастающему числу лиц, которые постоянно жалуются, что союзники повер-

нулись к России спиной [подчеркнуто – О. П.]»

. Представления об односторонней жерт-

венности России в интересах союзников бытовали во всех слоях населения, будучи порож-

дением не только опыта межсоюзнического взаимодействия, но и восприятия событий

сквозь призму антизападнических установок, усиленных леворадикальной агитацией.

После октябрьских событий большевиками стала проводиться массированная анти-

британская пропаганда, накалявшая и без того напряженную обстановку в русско-

английских отношениях. В декабре 1917 г. Дж. Бьюкенен записал в своем дневнике:

«не проходит почти ни одного дня без того, чтобы моя родина не под-

верглась какой-нибудь ожесточенной атаке со стороны органов печати, ко-

торые в настоящее время являются официальными. Читая их, можно было

259

бы подумать, что Великобритания вызвала войну ради своих собственных

империалистических, капиталистических целей и что она ответственна за

всю пролитую кровь … Положение англичан в России в настоящее время не-

завидно. Они подвергаются нападкам, и на них смотрят с подозрением»

Весной 1918 г. видный российский публицист А. Изгоев отмечал исчезновение сим-

патий к союзникам и повсеместное распространение «немецкопоклонства»

Октябрьский переворот в Петрограде знаменовал начало реализации на практике

большевистской программы выхода из войны, изложенной в «Декрете о мире». Центральны-

ми ее пунктами были незамедлительное обращение ко всем воюющим народам и их прави-

тельствам с предложением заключения всеобщего демократического мира без аннексий и

контрибуций, объявление перемирия на всех фронтах и начало переговоров о мире

. В соот-

ветствии с этим 9 ноября 1917 г. начались переговоры об условиях перемирия в Брест-

Литовске между представителями Советского правительства и блоком Центральных держав.

После заключения перемирия сроком на 28 дней с 4 декабря 1917 г. по 1 января 1918 г., 9 де-

кабря в Бресте начались переговоры об условиях мира, которые очень быстро показали «ан-

нексионистские аппетиты» Германии и ее союзниц в отношении Советской России в услови-

ях непризнания переговоров странами Антанты. После принятия большевиками курса на за-

ключение сепаратного мира вопрос об отношении к бывшим союзникам по Антанте стал рас-

сматриваться разными политическими силами в контексте перспектив возможной войны с

ними в условиях разворачивающегося противостояния внутри самой России.

Заключение Брестского мира, как и предполагали оппоненты большевиков, вызвало

негативную реакцию стран Антанты и США. 18 марта 1918 г. была принята написанная

Ж. Клемансо от имени союзников Декларация о непризнании мирных переговоров совет-

ской России с Германией

. Союзники под предлогом недопущения использования Герма-

нией российских ресурсов и запасов вооружений, необходимости доведения войны до по-

бедного конца пришли к решению об организации вооруженной интервенции против Со-

ветской России

С этого времени образ союзника по Антанте стал вплетаться в систему представле-

ний гражданской войны – как классового врага, пособника российской буржуазии в пред-

ставлении рабочих, солдат, части крестьян, с одной стороны, и как союзника/попутчика сил,

защищающих интересы традиционной российской государственности или ее либерально-

демократической альтернативы, с другой. Организация интервенции бывшими союзниками

по Антанте и распространение коммунистической идеологии в России после окончания

гражданской войны обусловили утверждение и укоренение в массовом сознании населения

Советской России их враждебного образа.

ПРИМЕЧАНИЯ

ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 53. Д. 3. Л. 23, 58,108; Д. 67. Л. 283а, 283б; ЦДНИКО. Ф. 45. Оп. 1. Д. 124.

Л. 68; Солдатские письма 1917 года. М.-Л., 1927. С. 18-25; Вятская речь. 1917. 15, 16 марта.

Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 347; Бьюкенен Дж. Мемуары

дипломата. М., б.г., 2-е изд. С. 197.

Апрельское вступление США в войну пришлось на март по старому стилю в России.

РГВИА. Ф. 2048. Оп. 1. Д. 905. Л. 38.

Поршнева О.С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой вой-

ны. М., 2004. С. 221.

Вестник Европы. 1917. № 3. С. 378; Русское богатство. 1917. № 4-5. С. 255-256.

Солдатские письма 1917 года. М.-Л., 1927. С. 18-19.

260

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Всероссийское совещание Советов РСД. Стенографический отчет. М.-Л., 1927. С. 291.

Вестник Европы. 1917. № 3. С. 366.

Там же.

Палеолог М. Царская Россия... С. 347

Уральская жизнь. 1917. 21 марта.

Вестник Европы. 1917. № 4-6. С. 692-693.

Там же. С. 695.

Там же. С. 696.

Там же. С. 697.

Листиков С.В. Конец самодержавия и проблема выбора пути (Русская пресса 1917 г. об аме-

риканском опыте) // Первая мировая война: Пролог XX века. М., 1998. С. 313-314.

Борьба за советскую власть на Южном Урале. Сб. док. и мат. Челябинск, 1957. С. 61.

Спирин Л.М. Россия. 1917 год. Из истории борьбы политических партий. М., 1987. С. 116-117;

Уральская жизнь. 1917. 26, 28 апреля.

Колоницкий Б.И. Политические функции англофобии в годы Первой мировой войны // Россия

и Первая мировая война (Материалы международного научного коллоквиума). СПб., 1999. С. 280.

Уральская жизнь. 1917. 26 апреля.

Вестник Европы. 1917. № 4-6. С. 680-681.

Уральская жизнь. 1917. 31 мая.

Колоницкий Б.И. Указ. соч. С. 278.

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 153.

Там же. С. 212.

Колоницкий Б.И. Указ. соч. С. 278.

Речь. 1917. 5 (18) мая.

Там же.

Вестник Европы. 1917. № 4-6. С. 685.

Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата... С. 228-229.

Колоницкий Б.И. Указ. соч. С. 280.

Листиков С.В. Указ. соч. С. 309-310.

Сенявская Е.С. От временных союзов к военно-политическому противостоянию: динамика

восприятия Англии, Франции и США в российском и советском общественном сознании первой по-

ловины XX века. // Проблемы российской истории. Вып. VI. М., 2006. С. 330.

Спирин Л.М. Указ. соч. С. 120-121.

ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 77. Л. 4.

Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата... С. 232.

Ллойд Дж. Д. Военные мемуары. М., 1938. Т. V. С. 66.

Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата... С. 215.

Ллойд Дж .Д. Военные мемуары... С. 75.

Палеолог М. Царская Россия... С. 469.

Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1990. Т. 2. С. 303.

Палеолог М. Царская Россия накануне революции. С. 440.

Вестник Европы. 1917. № 4-6. С. 680.

Зауральский край. 1917. 27 апреля.

Милюков П.Н. Указ. соч. С. 291.

Речь. 1917. 5 (18) мая; Зауральский край. 1917. 26 апреля, 11 мая.

Речь. 1917. 5 (18) мая.

Листиков С.В. Указ. соч. С. 315.

Там же. С. 316.

Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте // Вопросы истории. 1991. № 1. С. 174-175.