Щукин М.Б. Готский путь

Подождите немного. Документ загружается.

детельствует изучение шедевра прикладного искусства черняховцев — пары

больших серых гончарных чар из Лепесовки (Тиханова 1960; Щукин 1994а;

I goti... 1994, fig. I, 98-99, p. 76-77). Б. А. Рыбаков остроумно назвал их чара-

ми, поскольку по форме они действительно напоминают рюмку-чарку, только

громадных размеров, и предназначались они, очевидно, для каких-то магиче-

ских действий (Рыбаков 1987, с. 167).

Черняховские чары из Лепесовки. Они цилиндро-конической формы, на вы-

сокой ножке, с широким венчиком-воротником, украшены пролощенными за-

гадочными рисунками-пиктограммами. Под венчиком — ажурный фриз из тре-

угольников. На три двухчастные ручки надеты подвижные керамические

колечки. Высота их 3,5 см, а диаметр 42 см.

Мы не будем заниматься почти безнадежным делом расшифровки пикто-

грамм на венчиках сосудов. На одном из них рисунки расположены в девяти

секторах, на другом — в двенадцати, и не исключено, что в последнем случае

мы действительно имеем дело с неким календарем (Рыбаков 1962). Интерес к

Рис. 55. Чары и пиктограммы, изображенные на венчиках сосудов.

Поселение Лепесовка

168

Глава IV. ФЕНОМЕН ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭПОХИ КОНСТАНТИНА- КОНСТАНЦИЯ

календарному счету во времена создания лепесовских чаш во всем мире был

действительно велик, не случайно эта проблема специально обсуждалась на

Никейском соборе христианских епископов в 325 г. Тогда уже стало ясно, что

введенный Юлием Цезарем календарь ошибается на сутки в 128 лет, и уже

возникли противоречия между лунным еврейским календарем и солнечным

римским. Весенний праздник Пасхи и Воскресения Господня грозил со време-

нем сдвинуться в лето, и епископы это понимали. Тогда-то и пришлось выра-

ботать «Великий Индектион», календарь, позволяющий рассчитывать празд-

ник Воскресения, который с тех пор стал подвижным (Зелинский 1978).

Но сходные проблемы должны были волновать и яыческих жрецов, «храни-

телей времени», оповещавших свою паству о поре тех или иных аграрных цик-

лов. Разногласия между солнечным и лунным счетом времени объективны,

и всегда существовала необходимость в достижении определенной согласован-

ности между ними. Возможно, рисунки на лепесовских чашах и помогали их

владельцам производить какие-то расчеты. Но я не рискнул бы, вслед за

Б.А.Рыбаковым (1962; 1987, с. 164-194), расшифровывать изображения на

лепесовских чарах исходя из пережитков древних аграрных культов в религи-

озной, уже христианской, практике этнографических славян, — слишком уж

велик хронологический разрыв.

Кроме того, аграрные циклы во всей Европе достаточно сходны: почти

повсеместно сеют в апреле, а убирают урожай в августе, так что не обязатель-

но исходить исключительно из славянского, восточноевропейского, календа-

ря, следовало бы рассмотреть и другие — германский, кельтский, скандинав-

ский и т. д.

Для нас же важно в лепесовских сосудах иное, а именно то сложное пере-

плетение различных культурных традиций, которые в них можно наблюдать.

Чаши уникальны, и полных аналогий им нет, но отдельные их элементы нахо-

дят параллели в различных окружающих культурах.

Так, сама форма чаш на высокой ножке очень напоминает гончарные «вазы-

фруктовницы» липицкой культуры (Smiszko 1932, tabl. VII, 7, 9), а еще ближе

по пропорциям «фруктовницам» культуры Поянешты-Выртешкой (Bichir 1976,

pi. XLIX-СШ). Самую же близкую аналогию лепесовским вазам представляет

сосуд из могильника Пет около Новой Загоры в Болгарии (Кънчев 1973,

табл. 94). Та же высокая ножка, широкий венчик, подвесные колечки на руч-

ках. Только ручек в этом случае четыре, а сам сосуд в два раза меньше лепе-

совских.

Трехручные же сосуды разных вариаций мы без труда обнаружим среди

лепной керамики пшеворской культуры (Prahistoria... 1981, tabl. II, 12; III, 3, 4,

5; IV, 5,ll;Hadaczek 1909, tabl. R, 29, 30). Некоторые сосуды имеют и воротни-

кообразный венчик с нанесенными на него пиктограммами (D^browska 1997

Taf. LXXI, 7; Taf. LXXVII, 12).

На некие севсрозападные связи могла бы указывать форма сдвоенных ручек

с перемычкой. Такие же, или даже многочастные, являются характерным

признаком западных балтов, древних обитателей Северо-Восточной Польши и

современной Калининградской области (Okulicz 1973, rye. 154-a 155-b 164-b

d, 181-a,b).

— A. a^

169

гатскии iiyib u uibi. кит и

I fWADl 3Vt\)

Что касается подвесных колечек на ручках, то это элемент достаточно ред-

кий, но с широким распространением. Кроме упомянутой вазочки из Пет в

Болгарии, подобные колечки мы можем видеть и на сосудах из Писарево-Пле-

венско, известны они и на ряде сосудов из Германии, Венгрии и Скандинавии.

Возможно, эти колечки изготовлялись в подражание античной бронзовой по-

суде с кольцеобразными ручками (Щукин 1994а).

Проявляется воздействие античных торевтов на мастеров лепесовских ваз и

еще в одном элементе — способе оформления места соединения ручки с вен-

чиком в виде фигурного расширения. Подобным образом часто оформлялись

ручки серебряных и стеклянных античных канфаров и других сосудов.

Примечательно, что приблизительно такой же широкий круг связей очерчи-

вает и изучение лепной керамики поселения Лепесовка (Щукин 1989). Череп-

ки Черняховской гончарной посуды составляют здесь 79 процентов, а среди

оставшейся лепной первое место принадлежит керамике вельбаркской (39%)

и пшеворской (12,42%) культур. Но в незначительном количестве (до 0,51%)

представлена керамика, которая может быть сопоставлена с посудой жителей

Поэльбья и западных балтов. Среди лепной керамики Лепесовки, правда, со-

всем нет элементов дакийских культур, но зато достаточно обильно (11,57%)

представлена керамика культуры киевской, а также керамика, напоминающая

находки с поселений соседней зубрецкой группы (2,75%) и развившейся на ее

основе Черняховской рипневской группы (6,9%). Есть также небольшой про-

цент керамики штрихованной (0,9%), свидетельствующий об определенных

контактах с обитателями нынешней Белоруссии и Восточной Литвы.

В отличие от прочих культурных элементов, которые могли явиться резуль-

татом торговли, деятельности инородных мастеров, лепная посуда могла по-

пасть на поселение лишь вместе с представителями или, скорее, представи-

тельницами окружающих культур.

Не исключено, что огромное, даже по общечерняховским меркам, поселе-

ние в Лепесовке представляло собою некий специфический феномен, привле-

кавший население разнообразнейших соседних регионов — то ли это был некий

сакральный центр (такое предположение позволяют сделать чары, вмурован-

ные в поды очага какой-то большой постройки, скорее всего нежилого назна-

чения), то ли некий торгово-ремесленный центр, вроде более поздних викинг-

ских «виков». Возможно сочетание того и другого.

Расположено поселение в верховьях реки Горыни, на границе Волыни и

Подолии, между волынской группой (гепидами?) и основным массивом черня-

ховских племен (готами?), то и дело враждовавшими. Может быть, именно этим

объясняются столь часто следовавшие друг за другом пожары и больший про-

цент находок оружия, чем на других Черняховских поселениях, — костяная

бутсроль ножен римского меча (Тиханова 1969) (рис. 56), наконечники копий и

стрел, удила (Tikhanova ct al. 1999). За обладание этим местом почему-то боро-

лись. Впрочем, все эти предположения лежат сугубо в области догадок.

Вернемся, однако, к лспссовским гончарным вазам. Хотя пиктографические

рисунки на лепесовских сосудах не поддаются расшифровке и прочтению, мно-

гие из используемых знаков повторяются и на сходных пиктограммах на издели-

ях из других мест, и сам факт их распространения достаточно знаменателен.

170

Глава IV. ФЕНОМЕН ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭПОХИ КОНСТАНТИНА- КОНСТАНЦИЯ

Рис эб. Наконечник ножен римского меча

ю рога благородного оленя (по М. А. Ти-

хановоп). Поселение Лепесовка. Гос.

Эрмитаж

Мы можем найти подобные и на

вельбаркской керамике, в частности

на одной из мисок, обнаруженных в

той же Лепссовке (Тиханова 1964,

рис. 18: 4; Щукин 1989, рис. 3: 4; I goti... 1994, fig. I, 51, p. 57. В последнем

издании она ошибочно отнесена к вещам, происходящим из Пруща-Гданьско-

го), а также у предшественников вельбаркцев в Поморье, носителей культуры

оксывекой (рис. 7: 6; Prahistoria... 1981, tabl. XIX, 2), и у северных соседей

вельбаркцев, жителей острова Борнхольм (Klind-Jensen 1957, fig. 93: 1; 96), и в

других памятниках Циркумбалтийского региона.

На острове Готланд на могильнике Удвиде сходные знаки были выложены

из камней внутри концентрических каменных кругов, опоясывающих одно из

захоронений позднеримского времени (Mannecke 1987, р. 216).

Традиция создания таких пиктограмм, иногда действительно имеющих ка-

лендарный смысл, существовала в Скандинавии достаточно долго, о чем сви-

детельствует, в частности, деревянная шайба с нанесенными на ее стороны

пиктограммами из Остфольда в Норвегии, датированная 1550 г. (Wirth 1974).

По всей вероятности, еще в первые века нашей эры в германской среде воз-

никла потребность передачи информации в графически выраженной форме, что

привело, в конечном итоге, к созданию рунической письменности (Werner 1966),

а в IV в. — к изобретению того своеобразного шрифта, которым была записана

Библия Ульфилы на готском языке. Наряду с этим, очевидно, продолжалось ис-

пользование и некоего пиктографического письма. «Орнаменты» ваз из Лепе-

совки, кувшина из Ромашек (Рыбаков 1962), сосуда из Каборги (Магомедов 2001,

рис. 35:1; Kazanski 1991, р. 54) и ряда других — тому свидетельство.

О рунических и прочих надписях. Впрочем, пользовались носители черня-

ховской культуры и греческим, и руническим письмом, и латынью (Mitrea 1972,

fig. 3). Из Лепесовки происходит целая серия граффити (Щукин 1999, с. 65) на

греческом языке и рунических (Тиханова 1963; 1976; 1977, с. 140—141; I goti...

1994, fig. I, 95), причем часть их была сделана на сосудах еще до обжига. Лепе-

совка дает на сегодня наибольшее число рунических надписей — восемь

экземпляров. Их старшеруническая принадлежность удостоверена таким из-

вестным рунологом, как Е. А. Мельникова, визуально ознакомившаяся с мате-

риалом. Но известны они и на других Черняховских памятниках, например ру-

ническая надпись на пряслице из Леткани в Румынии (Ionita 1972a, fig. 2);

недавно был обнаружен гребень с руникой на одном из поселений в восточной

части Черняховского ареала, в Белгородской области (Ерошснко, Семенов 1998),

а при раскопках поселения у хутора Одая в Молдавии нам довелось найти об-

ломок Черняховского сосуда с обрывком двустрочной (трехстрочной?) грече-

ской надписи (рис. 58). Это позволяет думать, что черняховцы были в доста-

точной мере грамотны.

171

Рис. 57, Рунические надписи;

/, 3-7 — керамика. Поселение Лепссовка; 2 — костяной гребень. Белгородская обл.

172

Глава IV. ФЕНОМЕН ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭПОХИ КОНСТАНТИНА- КОНСТАНЦИЯ

Рис. 58. Черняховский гончарный сосуд с трех-

строчной греческой надписью. Фрагмент. Посе-

ление у хутора Одам, Молдавия

Что касается рунических надписей,то,

как в большинстве подобных случаев со

старшеруническим письмом — футарком,

они нечитаемы и непереводимы. Это лишь

сокращения неких священных заклинаний

либо имен. Разбираться с ними — дело

рунологов.

Особый интерес представляет надпись

на толстом лепном черепке из жилища 26

поселения Чсрепин во Львовской области

(Баран 1981, рис. 45), сделанная по сырой глине до обжига сосуда. Черепок, к

сожалению, слишком мал, чтобы представить себе форму сосуда, но ясно, что

он принадлежит к одному из типов лепных горшков, характерных для рипнев-

ского варианта Черняховской культуры.

В. Д. Баран прочитал надпись, сделанную странным сочетанием смеси гре-

ческих и латинских букв, как LADO или LADOI, и считал ее славянской. Но

Г. Нудьга и Г. Марченко увидели здесь слово этрусского или оского языка (Нудь-

га 1979; Марченко 1982). Такое прочтение, опубликованное к тому же в попу-

лярном журнале, кажется несколько фантастичным, и можно было бы не отно-

ситься к нему серьезно. Однако если мы вспомним, что Чсрепин находится в

области бывшего расселения бастарнов, вспомним о загадочности происхож-

дения этого исчезнувшего этноса, бывшего, по всей вероятности, одним из «тре-

тьих» народов «между германцами и кельтами» (Щукин 1994, с. 116—137), то

трактовка упомянутых авторов может показаться и не столь уж невероятной.

Впрочем, решать эту проблему должны специалисты по эпиграфике и лингви-

сты, а они, насколько мне известно, надписью из Черепина еще не занимались.

О гребнях и прическах. Определенным свидетельством «цивилизованности»

и уж, во всяком случае, показателем высокого профессионализма черняхов-

ских ремесленников могут служить многочисленные роговые и костяные греб-

ни — наборные, составленные из ряда подогнанных друг к другу пластинок.

Из нескольких пластинок с зубцами составлялась основа гребня, зажатая, как

«сандвич», двумя крупными пластинами, образующими ручку или спинку греб-

ня. Вся трехслойная конструкция скреплялась бронзовыми или железными

штифтами-заклепками. Изготовление таких гребней было делом и достаточно

трудоемким, и требовавшим тщательности и точности.

Гребни такого рода известны не только в Черняховской культуре, и карта

распространения различных их типов достаточно любопытна и показательна

(Щукин 1977, рис. 1). Она составлена еще в 1977 г. (рис. 59) по данным 3. То-

мас (Thomas 1960), Г. Ф. Никитиной (1969) и А. Хмсловской (Chmiclowska 1971)

и сейчас, естественно, не может претендовать на полноту, но основные тенден-

ции она все же отражает. Сейчас работу по новой классификации черняхов-

ских гребней, уточнению их ареалов и хронологии ведет Р. Г. Шишкин, но те-

173

ГОТСКИИ 11У I ь (I и 1 ы, упт п

Рис. 59. Карты распространения роговых одночастных (I) и многочастных трехслой-

ных гребешков (II) (типология по 3. Томас):

= — границы Черняховской культуры; границы пшеворской культуры

174

Глава IV. ФЕНОМЕН ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭПОХИ КОНСТАНТИНА- КОНСТАНЦИЯ

знсное изложение результатов (Шишкин 1999) пока не позволяет ими восполь-

зоваться. Приведу лишь некоторые собственные наблюдения, которые в буду-

щем, возможно, потребуют уточнения.

Гребни с полукруглой или сегментовидной спинкой, бытовавшие в основ-

ном в III в. и приблизительно до середины IV в., наиболее обильно представле-

ны в Поэльбье, в Поморье, в Мазурии и в Южной Скандинавии. На черняхов-

ских памятниках их тоже достаточно много, но почти нет в Среднем Подунавье.

Гребни с трапециевидной спинкой не столь многочисленны, как полукруг-

лые, известны они и Черняховской культуре и рассыпаны по всему ареалу рас-

пространения гребней — от Везера и Эльбы и от Балтики до Черного моря. При-

мечательно их преобладание, по сравнению с другими областями, в Ютландии.

Изредка встречаются они и в Среднем Подунавье. В Черняховской культуре, судя

по корреляции в комплексах, они занимают сравнительно раннюю хронологи-

ческую позицию (Бажан, Гей 1992; Шаров 1992; Щукин, Щербакова 1986, с. 191).

Относительно более поздние гребни с полукруглыми или фигурными высту-

пами на спинке достаточно разнообразны и многочисленны в Черняховской куль-

туре, рассыпаны по всей территории от Поэльбья до Повисленья, но почти

полностью отсутствуют в Скандинавии. Зато определенная концентрация их на-

блюдается в Среднем Подунавье, в частности и в пределах римских провинций.

Специфику же западных Везерско-Эльбских земель составляют гребни с

треугольной спинкой (Thomas 1960, S. 49—101). На остальных территориях они

редки, а в Черняховской культуре такой гребень встретился лишь однажды —

в погребении 356 могильника Данчены (Рафалович 1986, табл. LI, 19; Щукин,

Щербакова 1986, с. 191).

Нетрудно заметить, что трехслойные гребни почти полностью отсутствуют

в Порейнье, в Галлии, на Верхнем Дунае и вообще в пределах Империи: там

пользовались преимущественно двусторонними расческами, изготовленными,

впрочем, в той же «трехслойной» технике. К носителям Черняховской культу-

ры они попадали крайне редко (Mitrea, Preda 1966, fig. 33, 2).

Одиночные находки односторонних «Черняховских» гребней встречаются,

правда, и вне основного их ареала, в частности на юге Галлии, в Испании (Peter

Rodriguez-Aragon 1996, fig. 1; Kazanski 1985) несколько больше на Среднем

Рейне и в Среднем Подунавье, но это, как правило, поздние варианты, и их

находки обычно связываются с проникновением сюда германцев в начале V в.

Сравнительно редки находки гребней и в сарматских памятниках, и в Крыму,

хотя отдельные экземпляры также известны.

Очевидно лишь одно: гребень — характерный предмет германского мира

позднеримской эпохи, и по этому показателю Черняховская культура в этот мир

вписывается.

Мы не знаем, какие прически носили черняховцы, на этот счет у нас нет

данных. Завязывали ли длинные волосы в узел над правым виском, как это

делали свевы (Тас. Germ., 38), что зафиксировано, в частности, находками из

Шлезвига-Гольштинии (Schlabow 1949), где сохранились мумифицировавши-

еся тела людей, утонувших в болоте (рис. 60). Такой же «свевский узел» можно

рассмотреть на римских бронзовых фигурках, изображающих германцев, —

статуэтка из Национальной библиотеки в Париже (Die Gcrmanen... 1976,

175

Taf. 37); головки на ручках бронзового сосуда из Мушова в Чехии (Tejral 1995,

Abb. 5: 1); бюст свсва из Бригеццио на Среднем Дунае (Вопа 1963, Abb. 6).

А возможно, черняховцы, подобно готам, телохранителям императора Феодо-

сия, носили «пажескую» прическу — с низкой челкой на лоб и тщательно рас-

чесанными волосами до плеч, что можно видеть на знаменитом серебряном

блюде из Мадрида (рис. 62). Очевидно, у черняховцев, как и у прочих герман-

цев, было особое отношение к волосам и прическе как одному из элементов не

столько материальной, сколько духовной, этнически значимой культуры. Ина-

че не изготовлялись бы с таким тщанием столь обыденные вещи, как расчески,

не помещали бы их так часто в могилы, и в женские, и в мужские.

О том, что волосы, прическа имели для германцев какое-то особое, вероят-

но, сакральное значение, свидетельствует следующее. В законодательстве вест-

готского государства в Испании в VI—VII в. было предусмотрено наказание:

унизительное, публичное обрезание волос (Клауде 2002, с. 148). Викинг, кото-

рого должны казнить, просит палача: «Только не испачкай мои волосы».

Примечательно распространение и другого вида гребешков — роговых одно-

слойных предшествующего времени, I—II вв. н. э. Они проще и меньше, изго-

товлены либо из одной пластинки рога, либо из нескольких, соединенных про-

дольными штифтами. Основной ареал их распространения лежит между Эльбой

и Западным Бугом, не редкость их находки и в Скандинавии.

Хорошо представлены они и на вельбаркском могильнике Брест-Тришин (Ку-

харенко 1980). В Черняховской культуре они редки, известны лишь в Лепесовке

и в Ружичанке, в погребении 8 (Винокур 1979, рис. 6: 5), на памятниках, наиболее

ранних для Черняховской культуры, хотя в последнем случае одночастный трапе-

циевидный гребень попадает по корреляции не в изначальную, а в последующую

фазу развития могильника (Бажан, Гей 1992, рис. 1; Шаров 1992, табл. VI, 85).

Это, однако, не перечит основному наблюдению, сделанному Зигрид То-

мас: на рубеже раннеримского и позднеримского времени, на рубеже II и III вв.,

происходит смена одночастных, или однослойных, гребешков на более слож-

Рис. 60. «Свевский узел». Реконструкция по черепу. Гноем, окр. Тетеров, Северная

Германия (по: Die Germanen... 1976, Taf. 27)

176

Глава (V. ФЕНОМЕН ЧЕРНЯХОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭПОХИ КОНСТАНТИНА- КОНСТАНЦИЯ

Рис. 61. Способ завязывания «свевского узла» (по: Schlabow 1949, Abb. 1)

ные в изготовлении, но более удобные в употреблении трехслойные гребни.

Это совпадает по времени с процессом формирования Черняховской культуры.

Естественно, в последней однослойные гребешки встречаются лишь в виде

запаздывающего исключения. Кстати, мастерские по изготовлению трехслой-

ных гребней выявлены лишь в области Черняховской культуры — в Бырлад-

Валя-Сяка в Румынии (Palade 1969; I goti... 1994, p. 94-96) и в Великой Сни-

тинке на Украине (Магомедов 1992; I goti... 1994, р. 88-92). Не исключено, что

именно Черняховские мастера изобрели под влиянием римских двусторонних

образцов такую конструкцию гребня и распространили ее на остальной гер-

манский мир, хотя это предположение еще нуждается в уточнении.

Любопытно, что на поселении киевской культуры Александровка на Черни-

говщине обнаружены остатки косторезной мастерской, где изготовлялись плас-

тинки из рога лося и благородного оленя — заготовки для трехслойных гребней,

но ни одна из них не имеет ни сверленых отверстий для заклепок, ни нарезки

зубцов (Терпиловский, Шекун 1996, с. 25-26, 32-33). Вероятно, эти сложные в

техническом отношении операции осуществлялись уже более квалифицирован-

ными Черняховскими мастерами, которым жители Александровки поставляли

полуфабрикаты. Любопытный пример межкультурной, международной произ-

водственной кооперации.

О стекле. Еще одним показателем

высокой степени «цивилизованно-

сти», относительной благополучно-

сти и даже богатства Черняховского

населения являются частые находки

разнообразных стеклянных кубков,

которые в римское время ценились

ваврварами чуть ли не на вес золота.

Не случайно при их ремонте исполь-

зовали именно золотые пластинки

(Straumc 1977). А в Черняховской

культуре еще к 1987 г. было известно

Рис. 62. Готские телохранители импера-

тора Феодосия I (378-395 гг.). Прорисов-

ка детали серебряного блюда из Мадрида

177