Соловцов А. Жизнь и творчество Н.А.Римского-Корсакова

Подождите немного. Документ загружается.

четыре руки и в ансамблях (Улих (приводил к Рим-

скому-Корсакову своих товарищей, валторниста

и скрипача, (Для исполнения бетховенских сонат, и

сам играл с ним виолончельные сонаты). Однако

серьезное влечение к музыке родилось не из этих

занятий.

Не слишком часто, но все же удавалось Рим-

окомунКорсакову посещать спектакли обеих высту-

павших в Петербур(ге оперных трупп — русской и

итальянской. Одной из первых опер он услышал

«Лючию» Доницетти, произведшую на него сильное

впечатление. Следующие оперные спектакли, слы-

шанные Римским-Корсаковым,— «Роберт-дьявол»

Мейербера, «Марта» Флотова, «Ломбардцы» и «Тра-

виата» Верди. Из этих опер больше всего нравился

Римокому-Корсакову «Роберт-дьявол». Несколько

позже он слышал моцартовского «Дон-Жуана»,

еОтелло», «Севильокого цирюльника» и «Вильгельма

Телля» Россини и ряд других шедших в Петербурге

опер.

В четырнадцатилетнем возрасте Римский-Корса-

ков впервые услышал «Ивана Сусаиина». «Опера эта

привела меня в совершенный восторг»—пишет Рим-

ский Корсаков. С «Русланом и Людмилой» он впер-

вые шзнакомился, ероипрьгвая случайно попавшиеся

у знакомых фрагменты великого творения Глинки.

Опера совершенно по-иному воспринималась Рим-

ским-Корсаковым, чем фортепиаиная музыка. «Ты

не поверишь, как я люблю разбирать оперы, а, на-

против того, фортепианные пьесы не люблю ипрать.

Мне кажется, они такие скучные, сухие, а оперу

ипрая, воображаешь, что сидишь в театре, слушаешь

или даже сам играешь или поешь, воображаешь де-

корации, одним словом,— это ужасно весело» (из пи-

сем к родным 2). Конечно, в этом восторженном от-

зыве доминирует чисто детское восхищение театраль-

ной зрелищностью. Но разве не сказывается здесь и

' «Летопись», стр. 8.

' Цит. по книге: А. Н. Римский-Корсаков. Н. А. Рим-

ский-Корсаков. Жизнь и творчество, вып. I, стр. 61.

1Э

тяготение к музыкально-драматическому жанру,' за-

нявшему впоследствии первое место в творчестве

Римского-Корсакова?

В тогдашнем Петербурге симфоническую музыку

услышать было труднее, чем оперу: симфонические

концерты давались сравнительно редко. Римский-

Корсаков посеш;ал их, когда находилось время, и

прослушал ряд симфонических произведений.

Все эти художественные впечатления хотя и яе

сразу, но решительным образом изменили отношение

юного кадета к музыкальному искусству. Особо важ-

ная роль здесь принадлежит именно ооере: «Оперы

сделали то, что я музыку люблю так, что нельзя

больше любить»Сам Римский-Корсаков говорит

об этом периоде своей жизни: «Я был 16-летний

ребенок, страстно любивший музыку и играв-

ший в нее. Между моими дилетантскими заня-

тиями и настоящей деятельностью молодого музы-

канта, хотя бы ученика консерватории, было почти

столько же разницы, как между игрой ребенка в сол-

даты и войну и настоящим военным делом. Никто

меня ничему тогда не выучил, никто не направил;

а было бы так просто это сделать, если б был такой

человек!» 2.

Понятна горечь этих строк, понятно сожаление о

годах отрочества, не использованных для серьезной

профессиональной подготовки. В словасх Римского-

Корсакова слышится и законный упрек близким лю-

дям, которые не помогли талантливому юноше опре-

делить свое призвание, не содействовали серьезному

развитию его музыкального дара. Но все-таки Рим-

ский-Корсаков несправедлив к самому себе. Присмо-

тримся повнимательнее к его «игре в музыку».

Ценное для биографии Римского-Корсакова сви-

детельство приводит Б. В. Асафьев: «Один из това-

' Из писем к родным 1858 года. Цит. по статье: В. Н. Рим-

ский-Корсаков. Из воспоминаний и материалов семейного

архива. Цит. изд., стр. 140.

2 «Летопись», стр. 10.

рищей Н. А. по корпусу, Михаил Миронович Мартья-

нов, рассказывал мне о том, с какой охотой и вооду-

шевлением Римский-Корсаков сообщал о своих

музыкальных впечатлениях при возвращении из от-

пусков (имеются в виду отпуска на праздничные

дни. — А. е.). Он наизусть напевал большие фраг-

менты, изображал исполнителей, свободно разбира-

ясь в музыкальном механизме спектакля. Он кри-

тиковал дирижеров, делился мыслями о певцах,

увлекательно повествовал об особенностях музы-

ки и ее конструкции, еще не зная систематически

теории»

Среди ближайших знакомых Римского-Корсакова

(друзья В. А. Римокого-Корсакова и их окруже-

нием—страстные поклонники итальянской аперы,

признававшие, правда, «Ивана Сусанина», но видев-

шие в «Руслане» лишь «ученую музыку». Этим мне-

ниям взрослых людей, любивших и хорошо знавших

оиерный театр, пятнадцати-шестнадцатилетний маль-

чик «считал долгом» ©ерить; тем не менее всем опе-

рам он предпочитал «Ивана Сусанина» и «Руслана».

Сообщая матери о покупке ряда сочинений Глинки,

Римский-Корсаков пишет: «Мне хочется собрать все

эти сочинения его вместе, потому что это наравне с

Бетховеном и Моцартом; они всегда будут

бессмертны... Чья опера лучшая в свете? Глин-

ки — «Руслан и Людмила». Кто сочинил столько бес-

подобных романсов, такое Scherzo, [как «Камарин-

ская», и «Valse-Fantaisie»? Кто написал такие увер-

тюры, как две испанокие — Глинки? Но довольно о

нем, хотя я рад об этом человеке написать десять

страниц, хоть статью, чтоб уверить вас в его таланте

и превосходстве над другими, хотя, к несчастью, он

так мало оценен и понят...» 2.

'Б. в. Асафьев (Игорь Глебов). Николай Андреевич

Римский-Корсаков (1844—1944). М., 1944, стр. 39.

2 Письмо к родным 1859 года. Цит. по статье: В. Н. Рим-

ский-Корсаков. Из воспоминаний и материалов семейного

архива. Цит. изд., стр. 144.

Из симфонических сочинений наибольшее впечат-

ление произвели на РимскогочКорсакова две симфо-

нии (вторая и шестая) Бетховена, «Сон в летнюю

ночь» Мендельсона и «Арагонская хота» Глинки

(«ослепившая» будушего автора «Испанского кап-

риччио»).

В музыкальных симпатиях юного Римского-Кор-

сакова мы видим совсем не дилетантскую серьезность

и самостоятельность художественных вкусов.

И в своих музыкальных занятиях Рим>ский-Кор-

саков отнюдь не рядовой дилетант, поигрывающий на

фортепиано салонные пьесы или, в лучшем случае,

пытающийся сочинить ромалс на 1Слова модного сти-

хотворения. Он управляет хором товарищей, изучает

клавиры глинкинских опер и даже начинает оркест-

ровать антракты из «Ивана Сусанина»; видя, что

дело не идет, отправляется в музыкальный магазин

и там просматривает (и не один раз) партитуру

оперы. Это уже не любительское музицирование, а

первые шаги к профессиональному соприкосновению

с искусством.

Сделать следующий шаг помог Римскому-Корса-

кову новый шраподаватель по фортепианной игре

Ф. А. Канилле. Имя этого скромиого музыканта сле-

дует вспомнить с благодарностью. Канилле первый

если не определил масштаб дарования Римского-

Корсакова, то, во всяком случае, угадал его приз-

вание.

В пятидесятые и шестидесятые годы Канилле

пользовался в Петербурге репутацией отл'ичнаго пи-

аниста, хотя в концертах он играл сравнительно

редко. В середине шестидесятых годов Канилле

дважды выступал в качестве солиста в симфониче-

ских концертах Беаплатной музыкальной школы. В

одном из них он сьиграл сложный и малоизвестн^ш

тогда второй концерт Листа. В отзыве об этом высту-

плении Ц. Кюи писал: «Исполнял этот концерт г. Ка-

нилле и наполнял прекрасно; не говоря уже об от-

четливости, верности и силе, самый смысл сочинения,

к роду которого мы еще мало привыкли, был передан

очень верно- Самый выбор пьесы обличает в г. Ка-

нилле не только отличного пианиста, но и исполни-

теля, готового служить современному искусству»'.

Впервые музыкальное воопитание Римского-

Корсакова оказалось в руках квалифицированного

профессионального музыканта. Встреча с Канилле со-

стоялась у общих знакомыл в начале осени 1859 года.

Тогда же, в сентябре 1859 года, Римский-Корсаков

стал брать уроки у Канилле.

Можно думать, что Канилле был действительно

очень хорошим преподавателем фортепианной игры.

Однако в занятиях с Римским-Корсаковым он уде-

лял сравнительно небольшое внимание развитию пи-

анистической техники, изучению фортепианных пьес.

Втрочем, он расширил репертуар своего ученика:

Римский-Корсаков выучил с Канилле несколько пьес

Шумана и Шопена, тогда как раньше играл Вебера,

Мендельсона, сонаты Бетховена (для фортепиано со

скрипкой, с виолончелью и с валторной) и неслож-

ные фантазии на темы из популярных опер.

Канилле, видимо, понимал, что не в сфере музы-

кального иаполлительства суждено выдвинуться его

ученику, и потому в занятиях с Римским-Корсаковым

заботился прежде всего о расширении его музыкаль-

ного кругозора.

«Канилле открыл мне глаза на миогое. С каким

восхищением я от него услыхал, что «Руслан» дей-

ствительно лучшая опера в мире, что Глин-

ка — величайший гений. Я до сих пор это предчув-

ствовал,— теперь я это услыхал от настоящего

музыканта... Он же познакомил меня с увертюрой

к «Королю Лиру» Балакирева, и я возымел вели-

чайшее уважение и благоговение к имени Балаки-

рева, которое услыхал впервые» 2.

Еще важнее, что именно под влиянием Канилле

Римский-Корсаков вернулся к сочинению. Попытки

сочинять, правда, не прекращались после переезда

в Петербург, но выражались преимущественно в том,

' «С.-Петербургские ведомости», 1865, № 100. См. «Летопись»,

стр. 245 (примечания).

2 «Летопись», стр. 10.

что Римский-Корсаков «по целым часам просиживал

за роялем не в упражнении и в изучении, а просто

бродя от одного мотива к другому»Теперь, под

воздействием Канилле, на смену этим импро-

визациям пришли более серьезные композиторские

опыты.

«Узнав о моей страсти к музыке, он (Канилле.—

A. С.) навел меня на мысль заняться сочинением;

задал мне написать allegro сонаты по форме бетхо-

венской 1-й солаты f-moll... задавал писать вариации

на какую-то тему, имея для образца глинкинские ва-

риации на «Среди долины ровныя»; давал мне хо-

ральные мелодии для гармонизации... В ноктюрне

(b-moll) я выдумал какую-то даже красивую гармо-

ническую последовательность. Сочинил я также по-

хоронный марш в d-moll, скерцо c-moll в 4 руки и

нечто вроде начала симфонии в es-moll»^.

Систематические занятия Н. А. Римского-Корса-

кова с Канилле длились всего год. Осенью 1860 года

B. А. Римский-Корсаков, видя, что юноша глубоко

увлечен музыкой, и считая, что это увлечение ме-

шает «основному» — обучению в корпусе, решил пре-

кратить уроки брата у Канилле. Тем не менее, по

предложению Канилле, Римский-Корсаков продол-

жал посещать его, хотя и не столь регулярно, как

прежде. Фортепианные уроки с этого времени пре-

кратились; встречи с Канилле проходили в беседах

о музыке и в обсуждении тех сочинений, которые

писал Римский-Корсаков.

Много лет спустя, в «Летописи», подводя итоги

своих занятий с Канилле, Римский-Корсаков оцени-

вал их довольно сурово: «Первым настоящим музы-

кантом и виртуозом, с которым я сошелся, был Ка-

нилле. Я глубоко благодарен ему за направление мо-

его вкуса и за общее первоначальное ^зазвитие моих

сочинительских способностей. Но то, что он мало об-

' Из письма В. А. Римского-Корсакова. Цит. по книге:

А. Н. Римский-Корсаков. Н. А. Римский-Корсаков. Жизнь

и творчество, вып. I, стр. 86.

2 «Летопись», стр. 10—И.

ратил внимания на мою фортепианную технику и

не дал мне правильной гармонической и контрапунк-

тической подготовки,— я всегда поставлю ему в

упрек. Занятия гармонизацией хоралов, которые он

мне предложил, вскоре были брошены, ибо, делая

некоторые поправки в моих писаниях, он мне не

мог указать первоначальных приемов гармонизации,

и я, делая свои задачи ощупью и путаясь в них, по-

лучил к ним лишь отвращение. Занимаясь у Канил-

ле, я не знал даже названий главных аккордов, а

между тем тщился сочинять какие-то ноктюрны, ва-

риации и т. п... Я был воспитанник-дилетант, немного

играющий на фортепиано и царапающий что-то на

нотной бумаге...»

Думается, что Римский-Корсаков здесь несправед-

лив к своему учителю. Можно ли ставить в вину

Канилле, что он не дал Римскому-Корсакаву необхо-

димой композиторской техники? Ведь Канилле и сам

не обладал достаточной теоретической подготовкой

(что ясно видно из той же «Летописи»).

Что касается фортепианной игры — той области,

где Канилле бесспорно был весьма квалифицирован-

ным профессионалом и опытным педагогом,— то и

здесь упреки Римского-Корсакова трудно признать

вотолне аправедливыми. Конечно, Римский-Корсаков

прав, неоднократно подчеркивая (в «Летописи» и в

статьях) важность хорошего пианизма для компози-

тора. Понятно сожаление Римского-Корсакова о том,

что ни в годы юности, ни позже он не овладел на-

стоящей фортепианной техникой. Но винить в этом

Канилле нет оснований. Представим себе, что Ка-

нилле решил бы (и сумел) увлечь своего ученика

разучиванием фортепианного репертуара и разви-

тием пианистической техники (к чему, нелишне за-

метить, сам Римский-Корсаков горячего интереса не

проявлял). Ведь это неизбежно отвлекало бы Рим-

ского-Корсакова от сочинения, да и, попросту, цели-

ком поглотило бы те н е м н о г и е ч а с ы, которыми

' «Летопись», стр. 17—18.

располагал для занят^ий музыкой живущий в интер'-

нате кадет.

Канилле был врав, стремясь развить, в меру сво-

их познаний и уменья, не 'пианистическое, а компо-

зиторское дарование Римакого-Корсакова. При

этом Канилле понимал, что изумительный талант его

ученика требовал иного, более компетентного руко-

водства. Именно ему Римский-Корсаков обязан зна-

комством с Балакиревым.

«Однажды, кажется в ноябре 1861 года, Канилле

пришел ко мне на неделе в Морской корпус и объя-

вил, что в субботу он поведет меня к Балакиреву»

Встреча Римского-Корсакова с Балакиревым состоя-

лась 26 ноября 1861 года. С этого времени занятия

Римского-Корсакова с Канилле прекратились, но

дружеские отношения между ними сохранились на

четыре десятилетия, до конца жизни Канилле.

' «Летопись», стр. ill.

Глава вторая

БАЛАКИРЕВ. МОРСКОЕ ПЛАВАНИЕ

Нетрудно понять чувства семдадцатилетнего ди-

летанта, страстно любившего музыку, мечтавшего о

творческой деятельности и впервые встретившегося

с группой молодых композиторов. сразу noripy-

зился в какой-то новый неведомый м«е мир, очутив-

шись среди настоящих, талантливых музыкантов, о

которых я прежде только слышал, вращаясь между

дилетантами товарищами»«С каким восхище-

нием я присутствовал npfl настоящих, дело-

вых разговорах об инструментовке, голосоведении

и т. п.»

В кружок Балакирева (можно говорить уже о ба-

лакиревскйм кружке, хотя он и не стал еще «Могу-

чей кучкой») входили тогда, томимо самого М. А. Ба-

лакирева, Ц. А. Кюи и М. П. Мусоргский. Непре-

менным участником кружка был и В. В. Стасов.

При первой же встрече с Римским-Корсаковым

Балакирев познакомился с некоторыми его произве-

дениями. Очевидно, Балакирев тотчас же понял, что

в лице этого юноши в русскую культуру входит вы-

дающийся художник. С этого времени Римский-Кор-

саков становится одним из балакиревских «питом-

цев».

' «Летопись», стр. 12—13.

'Там же, стр. 12.

Что же представлял собой Балакирев, какие

черты его личности, какие особенности художника

сделали его тем центром, вокруг которого объедини-

лась группа молодых талантливых композиторов?

Отчетливый ответ на этот вопрос мы находим в «Ле-

тописи».

«Отличный пианист, превосходный чтец нот, пре-

красный импровизатор, от природы одаренный чув-

ством правильной гармонии и голосоведения, он об-

ладал частью самородной, частью приобретенной

путем практики на собственных попытках сочини-

тельской техникой... критик, именно техниче-

ский критик, он был удивительный. Он сразу

чувствовал техническую недоделанность или погреш-

ность, он сразу схватывал недостаток формы. Когда

я или, впоследствии, другие неопытные молодые лю-

ди играли ему свои сочинительские попытки, он

мгновенно схватывал вое недостатки формы, модуля-

ции и т. п. и тотчас, садясь за фортепиано, импрови-

зировал, показывая, как следует исправить или пере-

делать сочинение... Ценя малейший признак таланта

в другом, он не мог, однако, не чувствовать своей

высоты над ним, и этот другой тоже чувствовал его

превосходство над собою. Влияние его на окружаю-

щих было безгранично и похоже на какую-то магне-

тическую или спиритическую силу»

Римский-Корсаков говорит в «Летописи» и о дру-

гих чертах Балакирева, говорит о недостатках его

педагогического — вернее, воспитательного — метода

(нам придется на них в дальнейшем остановиться).

Однако приведенные строки рисуют лучшие сто-

роны молодого Балакирева — человека и музыканта.

Эти строки объясняют и отношение Римского-Корса-

кова, только что вступившего в балакиревский кру-

жок, к своему наставнику. «Если Балакирев любил

меня, как сына и ученика, то я был просто влюблен

в него. Талант его в моих глазах превосходил вся-

' «Летопись», стр. 17—18.