Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768

Подождите немного. Документ загружается.

521

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

всегда бодр, в теле тверд и распорядителен,

он и при кончине обнаружил не меньшую

веру. Призвав епископов, он попросил их

принести тело и кровь Господню и св. крест

с мощами святых. Очистив себя горькими

слезами искреннего покаяния и усердной

молитвой, приняв Св. Таин и получив от-

пущение грехов, он простился с императ-

рицей и сыном, королем Генрихом, и пере-

шел в вечную жизнь 4 июня, в понедельник,

7 индикта. Внутренности императора по-

гребены в Утрехте, и король украсил мес-

то погребения дарами и поместьями. Само

же тело императрица и сын ее, король, зак-

рыто и сохранно доставили в Кёльн, про-

везли по всем монастырям этого города и

по монастырям Майнца и Вормса, то есть

по тем, которые находились в этих городах.

Его сопровождал весь народ, вознося мо-

литвы и раздавая милостыню за спасение

его души. В 30-й день после кончины тело

было погребено в городе Шпейере, которо-

му оказывал свое расположение и сам им-

ператор, и после его сын. Вот какую благо-

дать Бог послал императору Конраду! Я не

видал и не слыхал, чтобы над непогребен-

ным еще телом какого-нибудь императора

пролито было столько слез народных, воз-

неслось столько молитв и рассыпано

столько благотворений. Я слыхал расска-

зы епископа Лозанского Генриха и прочих

бургундов, провожавших тело от смертно-

го одра до гробницы, что сын цезаря Генрих

при всех входах в церкви и у места погребе-

ния поддерживал на своих плечах тело отца

с глубоким благоговением и оказывал умер-

шему не только сыновнее почтение, но и свя-

той страх раба перед своим господином.

Вот все, что я мог вкратце написать о

деяниях императора Конрада; и если что

опустил, того, значит, я не слыхал. Если же

о чем-нибудь сказано короче, чем того тре-

бовал размер событий, то, уверяю, при этом

я имел в виду выгоды читателя.

Vita Chuonradi II inperatoris.

Лотсальд

ЖИЗНЬ св. ОДИЛОНА,

АББАТА КЛЮНИ. 962–1049 гг.

(в 1050 г.)

Пролог биографа

Высокопочтенному отцу Стефану, сооб-

разно значению имени своего увенчанно-

му (στεφανος, в перев. с греч. – венец) пер-

восвятительским достоинством, нижайший

раб из рабов Божиих, Лотсальд, монах

только по имени, желает блаженства и в ны-

нешней, и в будущей жизни.

Труды древних писателей были направ-

лены к тому, чтобы произведениями пись-

менности создать памятники в честь и на

прославление своих предшественников;

они думали тем обессмертить их, хотя и

знали, что они смертны. После того с те-

чением веков церковь, опираясь на эту точ-

ку зрения, начала описывать знаменитые

деяния святых, с целью дать потомству

примеры жизни, которым оно должно сле-

довать, и научить его обращаться к тому,

МОНАХ ЛОТСАЛЬД (LOTSALDUS, SYLVINIACENSIS MONAСHUS). Он жил и писал

во второй половине XI в., вскоре после смерти своего наставника Одилона, жизнеопи-

сание которого он посвящает его племяннику Стефану, приору своего монастыря Силь-

виниака (Sauvigny в Бурбоне).

Издания: Bollandi Acta Sanctorum. Par. 1963. I. 65–71

Об этом издании болландистов см. выше. В 1863 г. предпринято второе издание колоссального сборни-

ка, начатого в XVII в. Болландом; в первых двух томах содержатся жизнеописания святых, дни которых

отмечаются от 1 до 20 января.

522

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

от кого исходят всякая добродетель, разум,

сила и мудрость.

С такой же целью и я, ничтожный по

себе человек, воспитанник великого учите-

ля Одилона и осыпанный его благодеяния-

ми, вознамерился написать посмертное сло-

во (epitaphium) о его кончине и добродете-

лях, как писал св. Иероним о Блезилле и

Непоциане; пусть мой труд послужит цве-

тами, которыми я усыплю его могилу, и рас-

пространит перед читателями благоухание

его короткой и добродетельной жизни. Я

хочу своим трудом выполнить душевный

долг и доставить материал тем, которые по-

желали бы сделать что-нибудь больше.

Свой труд предназначаю тебе, о святей-

ший владыко, как племяннику его, который,

знаю, через него достиг святительского

сана; я отдаю на твой суд все, что я написал

для прославления его, найдешь ли ты мой

слог обработанным или грубым.

1. Отец Одилона был знатнейшим из

вельмож (proceres) Оверни, отличался в во-

енных делах, обладал огромным имуще-

ством и богатствами, в совете доказал ум

и не уступал никому из современников в

чистоте нравов. За свое влияние и в знак

уважения он назывался Беральд Старший

(Major); доверие к нему было так безгра-

нично, что в тех случаях, когда с трудом

верили клятвам других, от него достаточ-

но было одного простого слова. Была у

него жена Гирберга, не уступавшая ему ни

родом, ни нравами; после ее смерти все

увидели, как она была воздержна, целомуд-

ренна и в какой степени повиновалась

мужу. Действительно, оставив родину,

родственников, детей, владения и богат-

ство, она, как св. Павлина, последовала за

Христом и приняла схиму в монастыре св.

Иоанна в Августудуне (ныне Autun). О ее

жизни, ласковом обращении со всеми и

преславной кончине я слышал, как расска-

зывали со слезами немногие из пережив-

ших ее. У них были и другие сыновья, до-

стигшие власти и не уступавшие никому в

светском значении. К этому припомним и

сестру аббатиссу Блисмоду, которая, со-

хранив девство в дневном и в ночном бде-

нии, дожила до ста лет. Упомянув о всем

этом вкратце, обращаю свое перо (stylum)

к тому, на которого указывает нам и его

высокий ум, и его знатное происхожде-

ние.

2. Блаженный Одилон, родившись сре-

ди знатной фамилии, еще в детстве был по-

священ Христу, как новый Исаак или Са-

муил. Будучи ребенком, он обнаруживал

наклонность к смирению, целомудрию, не-

винности и чистоте нравов и, насколько

позволял его возраст, занимался делами

милосердия. Одилон превосходил своих

сверстников мудростью и характером, так

что если не по времени, то по зрелости его

уважали, как старца. Выйдя из отроческих

лет и достигнув юношеского развития, он

помышлял втайне удалиться в египетские

пустыни и жить в Земле обетованной. О,

благий Иисусе, как сладок Твой призыв, как

высоко Твое вдохновение, когда Ты, едва

коснувшись души, превращаешь жар вави-

лонской пещи в любовь к небесной отчиз-

не... Пока Одилон помышлял о том, вели-

кий Майол (аббат Клюни), уже прославлен-

ный во всем мире, явился в пределы Оверни,

и по Божественному определению к нему

привели того, о ком мы говорим. Обратив

внимание на его телесную красоту и знат-

ность рода и провидя в нем внутренним

оком нечто великое и божественное, Май-

ол привязался к нему всем сердцем; огонь

Божеской благодати возгорал между ними

все с большей и с большей силой. Они всту-

пили в дружескую беседу: младший сооб-

щил старшему свои желания; старец, как

мог, укрепил юношу в его стремлениях осу-

ществить задуманное. По совершении это-

го старец возвратился домой, а юноша при-

готовился к исполнению своих предначер-

таний. Немного времени спустя новый

ратник Божий, подобно тому, как Бенедикт

оставил Рим, удалился из Оверни, не посмот-

рел на отцовское наследство, родных и бра-

тьев, и, как Авраам вышел из земли Халдей-

ской, явился в Клюни, в свою Обетованную

землю; там он принял монашескую одежду,

сложив с себя одежды клерика...

3. Но недолго скрывался этот драгоцен-

ный камень, недолго оставался незамечен-

ным могучий атлет. По истечении 4 лет св.

Майол, понеся тяжкие труды во имя Хрис-

та, исшел из египетского мрака и, переплыв

523

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

житейское море, вступил в Иерусалим веч-

ной жизни, с миром во Христе. Чувствуя

приближение смерти, он избрал своим пре-

емником Одилона и предоставил ему и Гос-

поду Богу своих овец. Приглашенный на

такое место сверх всякого чаяния, он был

поставлен в новом звании по всеобщему

избранию и приговору, и, как новый Мои-

сей, стал во главе Божьего народа...

4. Приняв на себя управление делами,

он все более и более укреплялся примером

святых и украшался всячески божественной

мудростью. В нем было что-то особенное,

что внушало подчиненным, чему они дол-

жны подражать и чего бояться. Еще преж-

де нас было сказано, что качество души

можно познать из качеств тела. Если же это

так, то скажем сначала о его наружности.

Он был среднего роста; лицо преисполне-

но было и власти, и прелести; с кроткими

весел и ласков, с гордыми и обидчиками

невыносимо грозен. Его глаза блестели и

внушали вместе страх и благоговение; они

часто увлажнялись слезами, потому что он

был весьма сострадателен... В нем ничего

не было напыщенного и придуманного, но

вся душа была во всем теле. Хотя мы вмес-

те с блаженным Амвросием, и не принима-

ем телесную красоту за добродетель, но ей

нельзя отказать в приятном впечатлении.

5. Обратимся теперь к описанию его нра-

вов, которыми он был украшен по Боже-

ственной благодати. По принятому исчисле-

нию добродетелей святой муж обладал че-

тырьмя самыми главными из них: разумом,

правдолюбием, твердостью духа и воздержа-

нием. Философы определяют разум как силу,

стремящуюся к исследованию истины и жаж-

дущую полноты познания. В этом отноше-

нии Одилон был замечателен именно тем,

что ни днем, ни ночью не переставал тру-

диться над исследованием истины. В руках

у него всегда божественные книги, речь одна

– о Священном Писании, и назидание вся-

кого – единственая забота... Я скажу об од-

ном удивительном обстоятельстве, но тем не

менее истинном. Часто во время пения псал-

мов в постели им овладевал сон, но пение

его не прекращалось, так что, кто не знал,

принимал его за бодрствующего. Пробудив-

шись, он продолжал пение без всякого пе-

рерыва. Таким образом, Одилон мог сказать

вместе с невестой в Песнях Песней: «Я сплю,

но сердце мое бодрствует» (Песн. Песн. V,

ст. 2). О его учености и красноречии, что не

мешало ему быть верным православию, сви-

детельствуют его слова и многочисленные

послания, дышащие мудростью, кротостью

и благостью.

6. Правдолюбие, по определению фило-

софов, состоит в том, чтобы каждому воз-

давать свое, не присваивать чужого, не за-

ботиться о собственной пользе и сохранять

во всем беспристрастие. И всем этим он

обладал в высшей степени; каждому возда-

валась им должная честь, несмотря на воз-

раст, лицо и состояние, и Одилон до того

расположил к себе всех, что его считали

милым ангелом. Властям христианским и

королям, по апостольскому предписанию,

он ни в чем не противоречил и снискал та-

кую их дружбу, что, как новый Иосиф, был

всеми любим и почитаем. Так, его любил

Роберт, король франков (то есть Франции,

сын Гуго Капета), Аделаида, мать Оттонов,

Генрих, римский император (II, король Гер-

мании), Конрад (II) и Генрих (III), то есть

отец и сын (Салического дома), оба цезари

непобедимые; Одилон был почтен их друж-

бой, услугами и дарами так, как будто бы у

них и у него было одно сердце и одна душа.

То же должно сказать о Стефане, короле

венгров, и о Санхо (III), короле народов

Испании (Hespiridum populorum). Хотя эти

последние и не видали его лично, но, по

молве и его святости, сносились с ним че-

рез послов и переписку и склонили его в

свою пользу пожертвованиями и богатыми

дарами, поручая себя униженно его молит-

вам... Нельзя умолчать при этом об апостоль-

ских первосвятителях (то есть папах), Силь-

вестре, Бенедикте, Иоанне и Клименте, бла-

женной памяти; он заслужил такую их

любовь, что считался как бы их братом. Кто

и где в то время не желал иметь Одилона,

подобно новому Соломону, другом, отцом

и предстателем у Всевышнего? Италия тор-

жествовала, когда в ней появлялся Одилон;

особенно же любили его в Павии, которая

его мольбами и ходатайством была спасена

в эпоху императоров Генриха (II) и Конрада

(II) от опустошения огнем и мечом...

524

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

7. То же самое должно сказать и в от-

ношении низших Одилона: старших он по-

читал, как отцов, младших, как братьев, по-

жилых женщин, как матерей, молодых, как

сестер, и всех считал выше себя. Всякий

имел к нему доступ и мог спасительно бе-

седовать с ним. Никого не отягощая, нико-

му не мешая и не завидуя, Одилон не по-

кушался на чужое и даже с удовольствием

уступал свое... В последнем отношении он

был до того расточителен, что многие без-

рассудные упрекали его. Но он на их воз-

ражения имел прекрасный ответ: «Я желаю

лучше, чтобы меня снисходительно суди-

ли за мое снисхождение, нежели сурово

осуждали за мою суровость»... Однажды,

когда ему случилось отправляться в Париж

к св. Дионисию (монастырь С.-Дени), он

увидел двух мальчиков, павших от голода

и мороза; они (странно сказать) валялись

посреди дороги голые и без погребения. А

в то время был сильный голод, угнетавший

всю Галлию и Аквитанию (Гвиень). Пора-

женный ужасом, святой муж соскочил с

лошади, снял с плеч шерстяную одежду,

называемую в народе stamina, и своими

руками прикрыл их наготу; потом похоро-

нил, отслужил должную панихиду и затем

продолжал путь. Если Мартин прославля-

ется во всем мире за то, что отдал полови-

ну плаща бедному, то как не прославлять

Одилона, когда он отдал целый плащ, и не

одному живому, а двум мертвым?.. Не

было такого несчастья, которому он не

поспешил бы на помощь, такой бедности,

которой бы не призрел, ни такой болезни,

которая могла бы его оттолкнуть. В Клер-

монтской церкви Богородицы один клерик

получил проказу и вследствие такой болез-

ни удалился на берега Луары, где и жил

по соседству с монастырем Вольта. Туда

зашел наш служитель Божий и, узнав о

больном, почувствовал к нему сострада-

ние, он приказал братии доставлять ему

все необходимое, а несчастный начал про-

сить святого мужа, через посредство по-

сланного, чтобы он допустил его к себе.

Святой не отказал ему, припоминая при-

мер Иисуса, который без зова хотел навес-

тить раба центуриона. Придя к нему, Оди-

лон не только не убоялся взойти к нему,

но, к удивлению нашему, поцеловал его,

обнял и долго беседовал с ним...

8. Одилон до самой своей смерти упот-

реблял все старания к поддержанию брат-

ства своего монастыря. О, с какой радос-

тью он озирал свое стадо, с каким торжест-

вом стоял он, окруженный святым сонмом,

бросая взгляды кругом на новые отпрыски

и вспоминая при этом стих изречения Да-

вида: «Сыны твои, как побеги оливы, вок-

руг твоего стола!» И чем более увеличива-

лось число братии, тем большую радость

души выражал Одилон. Когда многие виде-

ли в подобном увеличении бремя для мона-

стыря, он обыкновенно говаривал: «Не пе-

чальтесь, братия, о возрастании нашего ста-

да: чьим внушением они собираются сюда,

милосердием того будут и управляться.

Господь собирает монахов из разных состо-

яний, разных возрастов и принимает одних

из среды детей, других из юношей, третьих

из старцев. И, несмотря на то, он управля-

ет и кормит их с одинаковой материнской

заботливостью и отеческим попечением и

составляет одно тело из многообразных

частей и различных нравов». Где бы ни по-

являлся Одилон, куда бы он ни шел, везде

следовала за ним братия толпами, так что

его принимали не только вождем и князем,

но архангелом монахов. Так называл его в

своих речах и письмах друг его Фульберт

епископ Шартрский, знаменитый своей свя-

тостью и ученостью, со смертью которого

погибло изучение философии во Франции

и пала слава святительского достоинства.

9. Переходя теперь к твердости душев-

ной и телесной Одилона, определим сначала

значение этой добродетели, как то представ-

ляли себе древние писатели. Быть твердым

душой – значит действовать безбоязненно и

не страшиться ничего, кроме постыдного; пе-

реносить одинаково и счастье, и несчастье.

Трудно описать всю силу этой добродетели

в Одилоне, когда он отражал преследование

врагов и переносил неудачи. Его терпение

Фульберт, епископ Шартрский, принадлежит к

числу замечательнейших ученых первой половины

XI в. из школы Герберта (Папа Сильвестр II); его со-

чинения служат одним из главных источников для

изучения нравов той эпохи.

525

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

было так велико, что он, подобно Давиду,

оскорблявшим его воздавал благодеяниями

и к ненавидящим его оказывал еще большее

благоговение. Неприятности не убивали его,

и счастье не возгоржало.

10. Умеренность, помещаемая в книге

списка добродетелей, состоит, по своему

определению, в уменье сохранять меру и по-

рядок в словах и поступках. В отношении

этого качества: Одилон превосходно владел

собой, знал меру словам и действиям, дер-

жался порядка и был удивительно скромен.

Он умерял ревность к посту, подобно воз-

нице, как выразился блаженный Иероним,

чтобы не истощить сил тела, и принимал все

предлагаемое так, чтобы сохранять правила

умеренности и вместе избежать фанатизма.

Суровость своих нравов он смягчал улыб-

кой на лице. Строгий по обстоятельствам в

исправлении порока, он легко прощал...

11. Но кроме этих внутренних доброде-

телей, он вменял в славу построение церк-

вей, обновление их и приобретение всяких

украшений. Доказательством тому служит

его главное местопребывание, монастырь

Клюни; кроме стен он переделал все заново

и внутри, и вне, и всячески украсил. В пос-

ледние годы своей жизни он отстроил новое

здание с мраморными колоннами, которые с

большим трудом были доставлены из отда-

ленных частей провинции и привезены по

быстрым рекам, Дюрансу и Роне. Потому он

в веселые минуты любил хвалиться тем, что

нашел монастырь деревянным, а оставляет

мраморным, по примеру цезаря Октавиана,

который, по словам историков, оставил кир-

пичный Рим мраморным...

12. Тем, которые занимаются собирани-

ем известий о чудесах и измеряют заслугу

того или другого лица новостью чуда, сле-

дует заметить, что Божественная благодать

заключается не в даре чудес, но в совершен-

ствовании себя добродетелями. Ибо Бог

требует от нас не чудес и не знамений, а

утверждения в добрых делах. И Иуда вмес-

те с прочими апостолами делает знамения,

и осужденные в день суда скажут: «Госпо-

ди, не твоим ли именем мы пророчествова-

ли и не твоим ли именем творили чудеса?»

Сам Господь сказал отходившим на пропо-

ведь: «Не радуйтесь тому, что духи вам по-

винуются, но радуйтесь тому, что имена

ваши написаны на небесах» (Лук., X, 20).

Если же это справедливо, то было бы сует-

но ценить высоко то, чем после будут гор-

диться осужденные вместе с избранными.

Впрочем, чтобы показать, что и наш Оди-

лон не был лишен благодати, скажем немно-

го из всего, что удостоил Господь Бог зая-

вить до его смерти и после того для славы

своего имени и для засвидетельствования

перед людьми о заслугах своего святого.

13. Начнем с того, что случилось с ним

еще в его детстве. Для большего же вероя-

тия прибавлю, что я слышал все от тех, кому

он сам рассказывал. Еще ребенком в доме

отца, до поступления в школу, Одилон ли-

шился употребления почти всех членов и

не мог ни ходить, ни двигаться. Случилось

однажды его семейству переменить место

жительства, а ребенка понесли слуги под

надзором няни. На дороге они расположи-

лись отдохнуть у церкви Богородицы и по-

ложили ребенка вместе с помочами перед

дверями той церкви. Поблизости ее стоял

дом, где можно было запастись съестным,

и когда прислуга промедлила несколько

там, ребенок, увидя себя оставленным, на-

чал, по вдохновению свыше, пытаться при-

близиться к дверям и войти в церковь Бого-

родицы. Употребив все усилия, ползком он

добрался до дверей, вошел в церковь, доб-

рался до алтаря, достал руками его покров

и, вытянувшись, пытался встать, но ему

мешали перевязи. Наконец, с помощью свы-

ше и заступничеством Богородицы, он

встал на ноги и начал бегать вокруг алтаря.

Дядьки, возвратившись к люльке, не нашли,

к своему удивлению, ребенка и пустились

его отыскивать; долго не находя, они слу-

чайно входят в церковь и видят, как он бе-

гает по полу. Познав могущество Божие,

они радостно обняли ребенка, отправились

дальше и вручили родителям, к величайше-

му их счастью, сына целым и невредимым...

14. Теперь перейдем к тем чудесам, ко-

торые Одилон совершил Божией помощью

в зрелом возрасте и в сане аббата. Но боль-

шую часть тех, которые помещены в начале,

сам я не видел, но узнал из рассказов двух

монахов, а именно: Петра из монастыря св.

Майола, что близ Павии, и Сиронна, аббата

526

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

какого-то монастыря; они не мне рассказы-

вали, а одному из нашей братии, Бозиону,

человеку удивительной простоты ума и не-

винности сердца. Те два вышеупомянутых

лица были весьма близки к Одилону, во мно-

гом знали все его сокровенное и разделяли

его странствования и труды; а потому рас-

сказы их заслуживают вероятия тем более,

что известно, они передавали только то, что

видели своими глазами, слышали своими

ушами и руками осязали. Мы нарочно ука-

зываем на источник своих известий, чтобы

наши завистники не объявили, что мы все

выдумали из лести и угождения...

В рукописях следует большой пропуск; но у

другого автора биографии Одилона, а именно у

Петра Дамиана, кардинала Римской церкви

(XI в.), это дополняется рассказом о чудесах,

совершенных Одилоном, как то: о возвращении

зрения слепому, о двукратном претворении воды

в вино и т. д. В конце главы наш автор, как

видно, начал переходить к рассказу о смерти

Одилона.

О чем мы помышляем в душе, к чему

медлим? Мы стараемся отдалить смерть и

заботимся о продолжительности жизни, как

будто боимся конца. Но неизменно то, что

было сказано первому человеку: «Земля еси

и в землю отъидешь». Все приходившие в

мир после того погибали и подчинились за-

кону смерти. Умерли и патриархи, и проро-

ки, и апостолы, и цари, и императоры, и кня-

зья, большие и малые; кто родился, тот и

умер. Исключены только Илия и Энох, но и

они умрут ко временам антихриста. Умер и

Сын Божий. Конечно, Он умер иначе, неже-

ли мы; Он того пожелал, мы же к тому обя-

заны; такова была Его воля, а для нас смерть

необходимость: конечно, и Он имел необхо-

димость, потому что умер, вследствие убеж-

дения, что если бы Он не умер...

В рукописях следует новый небольшой пропуск.

15. В последние пять лет своей жизни

Одилон, блаженной памяти, начал испыты-

вать сильные недуги. Чувствуя близость

смерти, он отправился на поклонение к свя-

тым апостолам, в надежде умереть под их

покровительством, как того всегда желал.

Но жизнь человека не в его руках, и случи-

лось иначе, нежели он думал. В Риме Оди-

лон оставался 4 месяца, удерживаемый тяж-

кой болезнью. Там он сблизился с Папой

Климентом, блаженной памяти, и получил

его благословение... После того, сверх чая-

ния, он выздоровел и возвратился домой.

Целый год в Клюни Одилон, насколько по-

зволяли его силы, изнурял себя молитвой

и постом, наставлял братию и предсказы-

вал свою скорую смерть. Потом посетил все

кельи и везде делал увещания жить по пра-

вилам. Даже посетил Сильвиниак (ныне

Sauvigny en Bourbonnois), где скончался и

был погребен его предшественник св. Май-

ол. Вскоре после его прибытия туда насту-

пили Святки (Adventus Dominicae

Nativitatis), и он каждый день поучал на-

род; но внезапно ему возвратились пре-

жние боли, и, о горе, все начали отчаивать-

ся за его жизнь... Он поспешно принял

тело Христово, исповедался со всем сми-

рением, и затем, без всяких страданий, за-

крыв глаза, почил в мире. Умер же святой

муж в ночь на праздник Обрезания Госпо-

да нашего Иисуса Христа (1 января), в пер-

вую стражу ночи, 87 лет от роду, в 56-й

год своего поставления. В год же от вопло-

щения Господня тысячу сорок девятый

(1049).

Vita S. Odilonis, abbatis V Cluniacensis. У

Bolland., Acta Sanet. I, 65–71 (изд. 1863 г.).

527

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

Козьма Пражский

ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПРАВЛЕНИЯ

ИМПЕРАТОРА ГЕНРИХА III.

1039–1041 гг. (около 1125 г.)

В последние годы правления Конрада II,

отца Генриха III, герцог Богемский Брячис-

лав старался поставить свою страну во гла-

ве славянского мира и повторить ту же по-

пытку, которую незадолго перед тем сде-

лал Болеслав Храбрый в отношении

Польши. Узнав о смерти Конрада II, Бря-

числав вторгся с большим войском в Поль-

шу, опустошил ее и подчинил; мощи Адаль-

берта из Гнезно были перенесены в Прагу;

в Богемии распространилась кирилловская

литургия вместо латинской; к Папе было

отправлено посольство с просьбой отделить

Богемию от Майнцской епархии и дать ее

герцогам королевский титул. Так Брячис-

лав одним ударом уничтожил весь труд гер-

манизирования Богемии, на который потра-

тили столько сил предшественники Генри-

ха III. Потому Генрих III должен был в

первые годы своего правления сосредото-

чить все свое внимание на богемском вопро-

се и в 1039 г. принудил Брячислава смирить-

ся и дать заложников. Но восстание Венг-

рии против немцев дало ему возможность

нарушить договор и вынудило Генриха III

предпринять в 1040 г. вторичный поход в

Богемию.

Молва, которая в мире цветет легче

всякого зла, бухнет ложью, и, примешивая

к безделице целую кучу, к истине ложь, ра-

стет на лету, доставила императору Ген-

риху (III) известие, в сто раз больше, не-

жели было на деле, что богемцы вынесли

из Польши массу золота и серебра. Вслед-

ствие того император начал искать пред-

лога, чтобы отнять у них золото, о кото-

ром ему было донесено, приказал богем-

цам через своих сборщиков к определен-

ному сроку выдать ему до последнего обо-

ла серебро, похищенное ими в Польше,

грозя в противном случае войной. На это

славяне отвечали: «Мы всегда точно ис-

полняли ваши законы, и теперь считаем

себя под властью короля Карла (Велико-

го); наш народ не бунтовал никогда про-

тив его преемников, да и тебе пребыл вер-

ным во всех войнах и всегда пребудет та-

ким, если только сам ты захочешь быть к

нам правосудным. Пипин, сын короля Кар-

ла Великого, постановил такой закон, что-

бы мы ежегодно платили его преемникам

на императорском престоле 120 отборных

быков и 500 марок. В нашей же марке мы

считаем 200 монет. Это исполняется с на-

шей стороны из века в век, мы беспрекос-

ловно выплачиваем тебе ту дань и будем

выплачивать твоим преемникам. А если

когда-нибудь ты захотел бы положить на

нас иго сверх обычного закона, то мы го-

товы лучше умереть, нежели нести ярмо».

На это император отвечал: «Короли все-

гда имеют обычай прибавлять что-нибудь

новое к прежнему закону. Никакой закон

не устанавливался вдруг, но всегда ряд за-

конов постепенно увеличивался последу-

ющими королями. Те, от которых зависят

законы, сами не зависят от них

, потому

что у закона, как говорится, нос из воску

(cereum habet nasum), а у короля желез-

ная и длинная рука, так что он может по-

гнуть его, куда ему угодно. Король Пипин

сделал то, чего хотел, а если вы не испол-

КОЗЬМА ПРАЖСКИЙ (СOSMAS, PRAGENSIS ECCLESIAE DECANUS). Он был древ-

нейшим национальным писателем западных славян, творившим в той среде, где он жил.

Умер 21 октября 1125 г. См. о его жизни, сочинении и продолжателях до 1283 г., ниже.

Лучшее издание его «Трех книг Богемской хроники» сделал профессор Берлинского

университета Копке, у Пертца, в Monum. Germ. IX, 1–209 с.; Пельцель и Добровский

в Script. rer. Bohem. I, 1–282 с.

Nam qui regunt leges, non reguntur legibus. Ср.

эти слова Генриха III, как их приводит наш автор, с

наставлениями Випона ему же в его юности, в форме

пословиц, см. выше.

528

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

ните моей воли, то я покажу вам, каковы у

меня крашеные щиты и как я силен на вой-

не». Разослав тотчас после того указы по

всему государству, он собрал весьма силь-

ное войско. Саксонцам же приказал идти

в Богемию другой дорогой, которая лежит

через Цирбию и ведет в ту страну лесом,

мимо укрепления Глумека. В то время гер-

цогом был Окард, которому вся Саксония

повиновалась во всем, как королю. Был же

он человек весьма умный, одаренный уме-

ньем управлять государственными делами

и от юности преданный воинским заняти-

ям, но никогда не имел счастливых успе-

хов на войне. Сам же цезарь расположил-

ся лагерем по той и другой стороне р. Рез-

ны. На следующий день, пройдя мимо

укрепления Камбо (ныне Cham) и поста-

вив свои орлы около леса (то есть

Böhmerwald), который отделяет Баварию

от Богемии, он узнал, что богемцы заго-

родили дороги в лесу; приведенный в не-

годование, после некоторого молчания,

покачав трижды головой, он воспламенил-

ся гневом, достойным цезаря, и произнес

следующие слова: «Хотя бы они построи-

ли стены выше леса и вывели бы башню до

облаков, но, как бывают напрасны тенета,

раскидываемые на глазах птиц, так и их

укрепления не могут иметь никакого зна-

чения для немцев. Если даже они подни-

мутся выше облаков или спрячутся между

звездами, то и это не послужит в пользу

погибшему и несчастному народу». Ска-

зав это, он всем приказал вступить в лес, а

сам, предшествуя другим, взошел на вы-

сокую гору, находившуюся в середине

леса, и, воссев на походный стул (tripode),

заметил окружавшим его князьям всего

государства: «В этой долине скрывается

презренное войско богемцев, как полевая

мышь в своих норах». Но цезарь обманул-

ся, ибо укрепления их были за другой го-

рой. Тогда Генрих, называя каждого по

имени и послав вперед сначала маркгра-

фов, а потом всех знатных в полном ору-

жии мужей, приказал им идти пешими в

сражение, обнадеживая победой в следу-

ющих словах: «Вам не трудно,– говорил

он,– сражаться: только покажитесь, и они

сами побегут от страха, потому что им не

выдержать вашего натиска. Идите, идите,

мои соколы, на робких диких голубей, как

свирепые львы, и поступайте по обычаю

воинов, которые, когда нападают на ове-

чий хлев, не считают овец и не начинают

пожирать своей добычи, доколе не унич-

тожат всего стада». Немедленно, по при-

казанию короля, потянулись многочислен-

ные воины, одетые в латы; князья спорят

за первое место в сражении; острие мечей

блестит, как прозрачный лед; солнечные

лучи, отражаясь на их оружии, освещают

ветви дерев и вершины гор. Но спустив-

шись в долину, они не находят там нико-

го, между тем со всех сторон им представ-

ляется густой лес и непроходимые места.

Тогда, как обыкновенно бывает во всяком

деле, задние напирают на передних и про-

тив их воли теснят к месту битвы, и следо-

вавшие за князьями принуждают их под-

ниматься на другую гору.

Между тем князья были так утомле-

ны, что уже язык их прилипал к нёбу,

силы совершенно изменяли, руки отказы-

вались служить, из груди вылетали тяже-

лые вздохи; однако же остановиться

нельзя было ни на шаг. Одни бросают свои

латы на щиты, другие облокачиваются на

деревья и ловят тщетно дуновение ветер-

ка; иные же падают, как пни: это люди тол-

стые и не привыкшие к походам. Прибли-

зившись к укреплению, они подняли крик,

а пар с их усталого тела поднимался над

лесом, как облако. Видя это, богемцы не-

долго колебались и тотчас, заметив их

утомление, смело выскочили из засады.

Непобедимая сестра Фортуны, Беллона,

придала им смелости. О, судьба, форту-

на! Ты никогда не бываешь постоянно бла-

госклонна, и на вертком колесе опуска-

ешь вниз сильных земли. Подкованным

копытом лошадей топчет она осчастлив-

ленных ею, раздавливает им животы, уто-

павшие в наслаждениях, и чресла, подпо-

ясанные пурпуровыми шарфами, извлека-

ет кишки и ломает голени. Стыдно

рассказывать подробнее о внезапной

смерти столь благородных мужей, и не-

достойно то летописи.

Chronicae Bogemorum libri, III.

529

Век Григория VII Гильдебранда и начало борьбы пап с императорами

Адам Бременский

ГАМБУРГСКАЯ ЕПАРХИЯ ПРИ

ГЕНРИХЕ III И В

МАЛОЛЕТСТВО ГЕНРИХА IV:

АДАЛЬБЕРТ БРЕМЕНСКИЙ.

1043–1072 гг. (в 1075 г.)

Предисловие автора

Блаженному отцу и небесному избран-

нику, Гамбургскому архиепископу Лимару

(преемнику Адальберта, с 1072 г.) посвяща-

ет Адам, ничтожнейший служитель св. Бре-

менской церкви, свой малый дар беспре-

дельной преданности.

Когда еще прежде (в 1068 г.) я был при-

общен вашим предшественником, евангели-

ческим пастырем (то есть Адальбертом Бре-

менским) к числу его паствы, я ни о чем так

не думал, как о том, чтобы не оставаться

неблагодарным за оказанное мне благодея-

ние и милость. Из своего опыта и расска-

зов других я вскоре убедился, что первен-

ство древней славы вашей церкви весьма

умалилось, и что она нуждается в содейст-

вии многих строителей, а потому я давно

уже размышлял, каким трудом можно было

бы и мне подать помощь нашей метрополь-

ной церкви при истощении ее сил. Иное

перечитывая, а иное выслушивая от рассказ-

чиков, я узнал многое из деяний твоих пред-

шественников, которые, и по своей важно-

сти и по крайнему положению нашей церк-

ви, заслуживают быть предметом

повествования. Память об этих деяниях

угасла, и история тех архиепископов никем

еще не написана, а потому иной подумает,

что они не сделали ничего достопримеча-

тельного или не нашлось для них трудолю-

бивого историка. Убедившись же в необхо-

димости такой истории, я решился сам на-

писать ее в порядке бременских или

гамбургских архиепископов; такое намере-

ние не может противоречить ни моим обя-

занностям по службе, ни вашей воле: как

сын этой церкви, я хочу вывести на свет

жизнь св. отцов, которыми она возвысилась

и распространилась между язычниками. Ко-

нечно, я должен тем более просить снис-

хождения к труду тяжелому и превышаю-

щему мои средства, что я не побоялся, по-

чти не имея для себя предшественников,

пойти ощупью впотьмах по незнакомой до-

роге, и предпочел переносить бремя дней и

жар в винограднике Господа (то есть в мо-

настыре), нежели оставаться праздным вне

его стен... Я знаю, что у меня не будет не-

достатка в порицателях, как то издревле бы-

вало со всеми, кто брался за что-нибудь

новое; они скажут, что все, приведенное

мной, выдумка и ложь, как тот «Сон Сци-

пиона» у Туллия (Цицерона); пусть так, они

могут даже сказать, если им угодно, что мой

сон притом вышел из «ворот слоновой кос-

ти» Марона (Вергилия; см.: Энеида, ст. VI,

894 и след.). Но я и не имел в виду понра-

виться всем, и желал бы угодить одному

тебе, мой отец, и твоей церкви; удовлетво-

рить же завистников весьма трудно. Если

же несправедливость их того требует, то я

открою тебе, с каких полей я собирал цве-

ты для своего венка (то есть какими пользо-

вался источниками), чтобы меня нельзя

АДАМ БРЕМЕНСКИЙ (ADAMUS BREMENSIS, около 1040 – около 1075). Он был

родом из Мейсена, и в 1068 г. явился ко двору гамбургского, или бременского, архи-

епископа Адальберта, накануне его вторичного возвышения. Более мы почти ничего не

знаем о его жизни. Его сочинение «О деяниях святителей Гамбургской церкви» в 4 кни-

гах свидетельствует о том, что он имел случай получить превосходное классическое об-

разование и особенно был знаком с Саллюстием. Но текст его хроники, испещренный

позднейшими и ему современными схолиями (заметками), представляет и до сих пор

много трудностей для исторической критики.

Издание: лучшее у Pertz. Monum. VII, 280–389. Переводы: немецк. Laurent (Berl.

1850) в Geschichtsschr. d. d. Vorzeit. Lief. 7. Критика: Assmussen. De fontibus Adami

Kiliae. 1834.

530

От Карла Великого до Крестовых походов (768—1096 гг.)

было обвинить в том, что я под видом исти-

ны вплетал и ложь. О том, что я писал, я

заимствовал иное в рассеянных листах хро-

ник, многое же из исторических сочинений

и папских грамот, но более всего из расска-

зов опытных старожилов; и призываю ис-

тину в свидетели, что мной ничего не выду-

мано из головы, ничего не сказано без ос-

нования и все изложенное подкреплено

такими верными свидетельствами, что если

иной не поверит мне, то по крайней мере

окажет доверие моим поручителям. Но

пусть знают все, что я своим предприятием

не делаю никаких притязаний на звание ис-

торика, и также мало боюсь, если кто назо-

вет меня лжецом; я собрал материалы и пре-

доставляю другому изобразить то лучше,

что я мог хорошо выразить. Я начну со св.

Виллегарда (VIII в.), когда франки покори-

ли саксов и подчинили их служению Богу,

а кончу твоим спасительным вступлением

в должность (1072 г.), и молю при этом все-

могущего Бога, чтобы Он, поставив тебя во

главе народа, долго заблуждавшегося и

стесненного, исправил твоими трудами в те-

чение твоих дней то, что извратилось среди

нас, и исправленное сохранил навеки; что-

бы Евангелие при обращении язычников, на-

чатом давно твоими предшественниками,

пронеслось по всему Северу в возможно ско-

ром времени, и да ниспошлет нам то Иисус

Христос, наш Господь, его же царствию не

будет конца отныне и до века. Аминь!

Первая книга

Вся первая книга (65 глав) посвящена авто-

ром древнейшему периоду истории Гамбургской

церкви, начиная от первого ее епископа Вилле-

гарда, ученика св. Бонифация, которого престол

утвердил в Бремене Карл Великий, 788 г., и до

смерти епископа Унни, умершего в год вступле-

ния Оттона Великого на престол, 936 г. Снача-

ла автор говорит вообще о древней Саксонии и

ее завоевании Карлом Великим, об основании епис-

копства Бременского, о деятельности его пре-

емников по распространению христианства на

севере среди данаов, из которых в IX столетии

особенно прославились Анскарий (847–905 гг.),

Адальгар (888–909 гг.) и Унни (918–936 гг.). Изло-

жив их неутомимые труды в безвестном крае,

автор в заключении обращается к другим епис-

копам Западной Европы, не знавшим подобных

трудов, и говорит: «Хорошо вам, прочим еписко-

пам! Вы восседаете там спокойно, и в ваших епис-

копских обязанностях первое место занимают

наслаждения кратковременной славой, корыстью,

желудком и сном. Оглянитесь

, прошу вас, назад

на этого бедного, но почтенного и великого пас-

тыря Христова, заключившего так славно свою

жизнь и доказавшего потомству, что нельзя оп-

равдывать свою леность трудностями времени

и места, ибо он, подвергая себя опасности и на

море, и на суше, ходил к диким народам Севера и

с такой ревностью отправлял свои обязанности,

что умер, передав свой дух Христу, на самых

отдаленных оконечностях земли» (глава 65). Так

автор говорит об епископе Унни, который ходил

на проповедь в Швецию и умер там в Бирке, близ

Упсалы.

Вторая книга

Теперь послушай, читатель, что гласит

моя вторая книга.

Вторая книга посвящена истории Гамбургс-

кой епархии – от вступления на престол Адаль-

дага (936 г.) и до вступления Адальберта, зна-

менитейшего из всех бременских епископов

(1043 г.). В первых 14 главах автор говорит о

тесных отношениях Адальдага с Оттоном Ве-

ликим, при котором открылось новое поприще

для деятельности гамбургских епископов, а имен-

но обращение славян и подчинение их немцам,

для прочности которого Оттон Великий открыл

новое архиепископство в Магдебурге, 971 г., с

пятью епископствами: Мерзебург, Цейц, Мейсен,

Бранденбург, а шестое, Ольденбург, подчинил

гамбургским епископам. Это последнее обстоя-

тельство предоставило автору случай сделать

весьма важное для нас отступление для описа-

ния земель славянских.

15. Так как теперь зашла речь об этих стра-

нах (то есть славянских), то, кажется, небес-

полезно будет при этом показать, какие имен-

но народы по ту сторону Эльбы принадлежат

к Гамбургскому диоцезу. С западной сторо-

ны этот диоцез омывается Британским (ныне

Немецкое море) океаном, с юга р. Эльбой, с

востока р. Пеной (ныне Pene), впадающей в

Варварское море (Балтийское), а с севера

р. Эгдор (ныне Эйдер), отделяющей датчан

Этот укор весьма замечателен в устах автора,

при жизни которого, как он сам говорит, описывая

ниже нравы своего современника, епископа

Адальберта, и бременские епископы с трудом могли

бы оглянуться назад.

Стасюлевич М.М. (сост.) История Средних веков: От Карла Великого до Крестовых походов (768 - 1096гг.)

Подождите немного. Документ загружается.