375НИКОН (НИКИТА МИНОВ)
да прислал благословение управлять делами церковными
митр. Питириму Крутицкому, оставив за собой три монас
тыря, особенно близких и дорогих своему сердцу. Царю на
писал теплое, трогательное письмо, в котором смиренно
просил о христианском прощении за свой скорый отъезд.
Бывали на Руси и раньше случаи оставления престола
иерархами, но такого принародного ухода (и сохранения
за собой патриаршего звания без управления делами)
не случалось. Никон становился как бы живым укором
для тех, кто настраивал царя против первосвятителя.
В своих монастырях патриарх устроил житие образ
цовое и благочинное. Всех странников и богомольцев
приказывал поить и кормить по три дня даром, в монахи
принимал безвкладно, всем давая платье за счет обители.
В праздники всегда трапезовал с братией и сам лично
омывал ноги всем богомольцам и заезжим путникам.
Впрочем, былая дружба с государем давала время
от времени себя знать, пугая бояр возможностью возвра
щения Никона. Царь утвердил оставление за ним трех
просимых монастырей с вотчинами, справлялся о его
здоровье, во время набега крымского хана — заботился
о безопасности. Извещая патриарха письмом о болезни
боярина Морозова (свояка и бывшего воспитателя), по
путно просил простить его, если была от него святейше
му какая-либо «досада». Никон ответил сердечным пись
мо — казалось, отношения снова налаживаются.
Но надежде этой не суждено было сбыться. Интриги
и злоречие приносили свои горькие плоды — нескольки
ми взаимными резкостями патриарх и царь оборвали
тонкую нить возрождающегося единомыслия оконча
тельно. В 1662 в качестве последнего аргумента Никон
пишет «Разорение» — обширное сочинение, насчитыва
ющее более 900 стр. текста, в опровержение мнений сво
их противников и в защиту своей позиции.
Время шло, и положение Русской Церкви, лишенной
законного управления, становилось нестерпимым. На
конец в 1666 в Москве собрались на Собор русские пас
тыри, прибыли и специально приглашенные по этому
поводу царем патриарх Паисий Александрийский и Ма
карий Антиохийский, имея полномочия от остальных
православных патриархов для решения судьбы Никона.
Решением Соборного суда было: лишить Никона пат
риаршества и священства, сослать его в Ферапонтов мо
настырь. «Отселе не будеши патриарх, и священная да
не действуеши, но будеши яко простой монах», — тор
жественно объявили судьи Никону. Однако народ любил
его, несмотря на происки бояр и определения суда, так
что, удаляя бывшего патриарха из Москвы, опасаясь вол
нений, его окружили многочисленной стражей, а к мос
квичам обратились с пространным манифестом, пере
числявшим «вины» низложенного первосвятителя.
Царь не держал на Никона зла. По его воле положение
узника в монастыре не было обременительным: ему по
зволено было иметь свою церковь, богослужения в кото
рой совершали священноиноки патриаршего рукополо
жения, добровольно последовавшие за ним в заточение.
В монастыре Никона почитали все больше. Любя труды
подвижнические, он расчищал лесные участки, разрабаты
вал поле для посевов хлебов и овса. Толпы народа стекались
к нему за благословением. Алексей Михайлович присылал
опальному иноку подарки, они обменивались грамотами.
Радовался Никон второму браку царя, женившегося на На
талии Кирилловне Нарышкиной, и рождению царевича
Петра. «От отца моего духовного, великого господина свя
тейшего Никона, иерарха и блаженного пастыря — аще же
и не есть ныне на престоле, Богу так изволившу — проще
ния и разрешения», — написал царь в своем завещании.
Узнав о смерти монарха, Никон прослезился и сказал:
«Воля Господня да будет. Подражая учителю своему
Христу, повелевшему оставлять грехи ближним, я гово
рю: Бог да простит покойного».
С воцарением Феодора Алексеевича положение Нико
на ухудшилось. Из Москвы был удален его доброжелатель
боярин Артамон Матвеев, потеряли значение благоволив
шие к нему Нарышкины. Первенствующее значение при
дворе получили Милославские и Хитрово, враги ссыльно
го архипастыря. Его перевели в Кирилло-Белозерский Успен
ский монастырь, где Никону предстоял «последний период
испытаний, из которого вышел он как злато, искушенное
в горниле» (М. В. Толстой). Страдая от угара в дымных ке
льях, теряя остатки здоровья, старец едва не скончался
от «невыразимого томления», помышляя лишь о вечности,
оставив мирские попечения и житейскую суету.
Мудрая тетка царя, царевна Татьяна Михайловна,
всегда относившаяся к Никону с большой любовью, убе
дила нового государя поставить перед собором вопрос
о дозволении старцу вернуться в Воскресенскую обитель,
братия которой подала челобитную с мольбой о судьбе
ссыльного первосвятителя. Патр. Иоаким долго не согла
шался, но весть о принятии Никоном схимы и его пла
чевном телесном состоянии решила дело: благословение
на возвращение было дано.
День своего освобождения Никон предузнал заранее
по тайному благодатному предчувствию. Ко всеобщему
изумлению, он вдруг велел своей келейной братии со
браться и отдал распоряжение готовиться в путь. Путь
этот, ставший его последним земным странствием, по
служил одновременно дорогой его духовного торжества.
В сретение к старцу выходили насельники окрестных мо
настырей, стекавшиеся местные жители благоговейно
просили архипастырского благословения. Но силы уже
окончательно оставляли его, и 17 авг. 1681 в обители Все
милостивого Спаса Никон мирно почил в кругу своих
верных сподвижников и духовных чад.
Царь Феодор, не зная еще о преставлении Никона,
послал ему навстречу свою карету. Узнав же о случив
шемся и прочитав завещание усопшего, в котором святи
тель назначал его своим душеприказчиком, с умилением
сказал: «Если так святейший Никон патриарх возложил
на меня всю надежду, воля Господня да будет, и я его в за
бвении не положу». Участвуя в погребении, государь сам
на плечах своих нес гроб с телом покойного, а после, не
задолго до собственной кончины, испросил усопшему
разрешительные грамоты четырех патриархов, восста
навливавшие Никона в патриаршем достоинстве и при
знававшие церковные его заслуги…
Историки часто сетуют на то, что поведение Никона
в споре с государственной властью было политически не
продуманным, противоречивым и непоследовательным.
Не умея объяснить этого в умном и волевом патриархе,
они придумали сказку о его «своенравии» и «тяжелом ха
рактере». Слов нет, у каждого человека свои слабости,