Тарле Е. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

Подождите немного. Документ загружается.

Уже в середине марта 1812 г. фабриканты бумажных мате-

рий констатировали с горечью, что швейцарская и саксонская

(контрабандная) конкуренция так сильно вредит французскому

производству, что «мирный негоциант, любящий свое отечест-

во»,

уже не может выдержать соперничества с «преступной тор-

говлей» того собрата, который, «презирая законы, продолжает

быть маклером иностранных фабрик»

. Другими словами, куп-

цы,

торговые фирмы ничуть не теряли от контрабанды, а фаб-

риканты разорялись.

Ришар-Ленуар, глава и гордость французских бумагопря-

дилыциков, докладывает тогда же совету мануфактур, что вот

уже шесть месяцев, как французским фабрикантам приходится

выдерживать серьезную борьбу с швейцарской конкуренцией.

Бросая ретроспективный взгляд на последние годы, Ришар кон-

статирует, что в течение первых нескольких лет после оконча-

тельного воспрещения ввоза иностранных бумажных материй

во Францию (в 1806 г.) бумажная промышленность процвета-

ла и даже стала распростаняться на немецком рынке, но послед-

няя высокая пошлина на хлопок делаех немыслимой конкурен-

цию французской промышленности со швейцарской. Во-первых,,

французы совершенно лишились возможности выделывать поч-

ти все тонкие сорта бумажных материй, которые можно фаб-

риковать только из американского хлопка; во-вторых, даже и

простой хлопок в Швейцарии гораздо дешевле; в-третьих, в

Швейцария {как — это другой вопрос) оказалось много готовой

английской пряжи, из которой швейцарцы изготовляют деше-

вые товары; в-четвертых, заработная плата в Швейцарии

«вдвое» меньше, чем во Франции. Швейцарская контрабанда

стала приобретать беспокоящие размеры, судя по утверждению

Ришара, примерно с середины сентября 1811 г. Он говорит, что

все сказанное применимо и к Саксонии, и что саксонская кон-

трабанда тоже с некоторых пор становится ощутительна во

Франции. Но относительно саксонской контрабанды не дает

более точных указаний

. Эти жалобы не привели к ощути-

тельным результатам.

Мы видим, что Швейцария, подобно Бергу, подобно Саксо-

нии, принадлежала к числу передовых в индустриальном отно-

шении стран, которые не только не попали в экономическую

зависимость от Империи Наполеона, но которые еще своей кон-

куренцией деятельно вредили французской промышленности

на среднеевропейских рынках, а отчасти и на внутреннем фран-

цузском.

Если Швейцария вообще конкурировала с Францией глав-

ным образом в текстильной промышленности, то специально

Женева с окрестностями конкурировала со «старыми департа-

ментами» в часовом и ювелирном мастерстве. Но Женева и весь

312

«Леманский департамент» в течение всей рассматриваемой эпо-

хи входили в состав Империи, были по ту сторону таможенной

границы, и о них речь идет в связи с анализом состояния

французской промышленности.

1813 год переполнен жалобами на все более усиливающую-

ся контрабанду из Швейцарии; но уже близились дни, когда

открывались все границы Империи: в середине декабря 1813 г.

в Швейцарию явились союзные войска, и французский протек-

торат был объявлен 29 декабря 1813 г. уничтоженным. Конти-

нентальная блокада перестала в этот день даже и формально

существовать для Швейцарии.

Г л

а.

в а XVI

ФРАНЦУЗСКИЕ ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННЫЕ ИНТЕРЕСЫ

В ИСПАНИИ И ПОРТУГАЛИИ ПРИ НАПОЛЕОНЕ

Два периода в истории франко-испанских отношений при Наполеоне.

Испания как рынок сбыта французских товаров. Испанская шерсть

и французские суконщики. Значение испанской шерсти для Англии

и Франции. Разведение хлопка в Испании. Экономические последствия

испанской войны. Франция и Португалия

истории отношений между Францией и Испанией в

наполеоновскую эпоху можно различить два периода.

Первый период (1799—1808 гг.) —полное, подавляю-

щее дипломатическое преобладание Франции и безус-

ловная приниженность и покорность со стороны ис-

панских властей. Второй период (1808—1813 гг.) —завоевание

одной части королевства и яростная борьба в другой ча-

сти между наполеоновскими войсками и восставшим населе-

нием, которому оказывают деятельную помощь английские

десанты.

Но в оба эти периода экономическая политика Наполеона

относительно Испании остается одна и та же. Испания должна

быть тем, чем желают ее видеть французские промышленники,

и ничем другим. А если ей неугодно ограничиться этой ролью,

то пусть продолжает борьбу не на жизнь, а на смерть против

Наполеона, против Иосифа Бонапарта и маршалов, которым

поручено приведение ее к покорности.

К чему же сводились желания французских промышленни-

ков относительно Испании? К трем совершенно определенным

пунктам: 1) Испания должна стать монополизованным рынком

сбыта французских фабрикатов; 2) Испания должна постав-

лять шерсть единственно только на французские суконные

и шерстяные мануфактуры, нуждающиеся в испанских тонких

и трудно заменимых сортах этого сырья; 3) южная Испания

должна быть в обширных размерах использована для разведе-

ния заморских (и потому недоступных) сортов хлопка, нуяшого

французским прядильным мануфактурам.

Рассмотрение документов твердо устанавливает эти три

тенденции французской политики относительно Испании.

314

Мысль о том, что Испания обязана облегчить французам

сбыт фабрикатов, что она все равно не может сама удовлетво-

рять свои потребности, что можно политическим давлением

заставить ее открыть свои границы для французских товаров,—

эта мысль крепко сидела в голове французских правителей,

купцов и промышленников еще с XVIII столетия '. Только тог-

да, до революции, аргументировали указанием на родственные

связи обеих Бурбонских линий и на то, что без Франции Испа-

ния может потерять свои колонии, на которые зарится Англия;

теперь, при Наполеоне, цели и методы остались те же, но ар-

гументация и особенно средства воздействия изменились.

Еще в августе 1800 г. фабриканты шерстяных чулок и вя-

заных шерстяных изделий департамента Нижних Пиренеев

умоляли правительство оказать давление на Испанию

и заста-

вить эту державу объявить свободу ввоза в страну французских

шерстяных изделий, ведь «испанские фабрики не могли бы

удовлетворять потребление». Это стремление за других решать

вопрос о возможности или невозможности удовлетворить по-

требление в чужой стране в высшей степени характерно для

•французского промышленного мира в наполеоновскую эпоху.

Что на самом деле все это ложь и что Испания имеет само-

стоятельную промышленность, которая удовлетворяет или мо-

жет удовлетворить ее главнейшие нужды,— это, разумеется,

правительство французское знало очень хорошо, и, к слову, за-

метим, его официальные представители высказывали это откры-

то,

пока не было признано более политичным об этом молчать

Французское правительство, впрочем, и тут (как и относи-

тельно Италии, например) ревниво следило, чтобы Испания не

сделалась экономически самостоятельной страной.

Посол испанского короля (Иосифа Бонапарта), герцог Фри-

ар,

обращается к префекту департамента Шельды с просьбой

выискать и прислать в Испанию людей, хорошо выделывающих

полотно (чем славились, как мы знаем, север Франции и Бель-

гия).

Префект обращается прежде всего к своему начальству

с запросом: как поступить?

Министр внутренних дел отвечает

ему «конфиденциально»

, что следует отклонить (но «весьма

почтительно») эту просьбу, клонящуюся «к перенесению от-

расли французской промышленности на иностранную почву».

Сообразно с этим и было отвечено испанскому послу

Представители беарнского полотняного и бумажного про-

изводства с первых лет Империи не переставали тоже домогать-

ся свободного пропуска своих товаров в Испанию и решительно

не хотели считаться с какими бы то ни было ограничительными

мерами со стороны испанского правительства. Главный торго-

вый совет всецело их поддерживал

, и император тоже решил

•стать на их сторону.

315

7 марта 1807 г. Наполеон (находившийся тогда в Остероде*

в разгаре войны в Восточной Пруссии) приказал Шампаньи пе-

редать французскому послу в Мадриде, чтобы он предложил

«его католическому величеству» уничтожить стеснения при вво-

зе в Испанию

французских шелковых и суконных материй,

а также бретонских полотен и металлических изделий.

Когда Наполеон после Тильзита начинает только присмат-

риваться к Испании, он прежде всего требует от министерства

внутренних дел справки о том, «чего может желать от Испании

французская торговля». И оказывается, что французские купцы

и промышленники имеют вполне определенные претензии к Ис-

пании, которые они тотчас и доводят до сведения императора:

жалуются на «темноту и запутанность» испанского таможенного

тарифа, на его частые и внезапные изменения, на «произвол»

таможенных властей и неясность критериев таможенного обло-

жения. Жалуются на слишком высокие пошлины на шляпы, на

то,

что французские полотна обложены выше, чем силезийские"

что Испания воспретила ввоз бумажных материй из Франции,

а ввозит их из Англии через Португалию (считается, будто эти

материи идут из Португалии, но «Португалия их не произво-

дит»).

В частности, фабриканты сукон в Эльбефе, Каркассоине,

Седане и Ахене просят о понижении испанских пошлин на сук-

на; о понижении пошлин на текстильные товары, ввозимые в Ис-

панию, просят также мануфактуристы Реймса, Амьена, Аббе-

виля, Манса, Шоле, Сен-Кантена. Мало того. Они просят о по-

нижении вывозной испанской пошлины на шерсть, в которой

нуждается французская промышленность, и чтобы не меньшей

пошлиной была обложена испанская шерсть, отправляемая в

Англию через ту же Португалию и тоже под предлогом торгов-

ли с Португалией

. Мы видим, что инициатива предъявления

требований к Испании принадлежит Наполеону. Но значит ли

это,

что все перечисленные пункты претензий французской тор-

говли и промышленности к Испании — лишь простые придирки,

благовидные предлоги для начала дипломатической, а потом и

военной кампании? Ни в каком случае: еще в 1806 г. шла речь

о необходимости бороться со враждебным отношением Испании

к французской торговле; и мы знаем, что еще до революции

и в первые годы революции Испания была тем рынком, из-за ко-

торого шла борьба Англии с Францией. Победить английскую-

конкуренцию, могучую благодаря своей технике, отвоевать у

Англии этот рынок путем политического давления или прямо-

го завоевания — эта мысль не могла казаться представителям

французской промышленности ненужной или нелепой; и прежде-

всего круто изменить этим политическим давлением всю тамо-

женную систему Испании на пользу Франции и в ущерб Анг-

лии значило отчасти компенсировать потерю, уменьшение или

316

разорение других европейских и внеевропейских рынков в

1805-1807 гг.

Едва только началось завоевание Испании, как повторилась

та же история, что с Италией: французские промышленники

нашли, что и Испания вовсе не нуждается в самостоятельной

промышленности. Парижские купцы скупили в мае 1808 г. гро-

мадное количество (1500 кип) хлопка в Барселоне, где он мог

очутиться, когда еще Англия могла туда ввозить (а Испания

пропускать) колониальные товары. Так как каталонские и во-

обще испанские фабриканты сами нуждались в хлопке, то бар-

селонские власти воспретили вывоз этого хлопка во Францию

(т. е., вернее, воспротивились самому совершению сделок), тем

более что испанцы чуть не начали беспорядки по этому поводу.

Французы, жалуясь своему министру внутренних дел, заявля-

ют, что «испанские прядильщики потребляют мало и не нужда-

ются во всем хлопке, который есть в Каталонии», и министр

становится на их сторону по двум резонам: во-первых, во Фран-

ции мало хлопка и, во-вторых, между Испанией и Францией

теперь (вследствие того, что Наполеон низверг прежнюю дина-

•стию и возвел на испанский престол своего брата) «существует

«воего рода общность интересов» (l'espèce de communauté d'in-

térêts)

Конечно (в первые же месяцы после начала завоевания),

повторялись жалобы насчет «сложности» ее тарифа, «произво-

ла» таможенных порядков, вредящих французской торговле

(даже выражения употреблялись почти дословно те же, как и

относительно Италии)

В 1809 г. ставится на очередь вопрос о франко-испанском

торговом договоре, и министр внутренних дел представляет На-

полеону в высокой степени характерную для тогдашней Фран-

ции записку. Прежде всего нужно ловить момент, потому что

«обстоятельства, соединяющие теперь оба государства, таковы,

что,

может быть, никогда уже подобных не случится в истории

Франции и Испании». Эти обстоятельства слагаются из двух

таких элементов: 1) «король из императорского (французского)

дома занимает мадридский престол; его привязанность и его

признательность к Вашему Величеству располагают его к со-

гласию на наши предложения»; 2) «испанская нация своим по-

ведением дает императору французов все права завоевания».

А потому все заставляет и испанский народ, и его государя под-

чиниться всему, что угодно будет Наполеону потребовать в ин-

тересах французской торговли

Наполеоновское правительство желало в Испании исправить

дело,

испорченное с 1759 г., с восшествия Карла III, когда ряд

высоких или даже прямо запретительных ставок сильно умень-

шил французский сбыт на полуострове. .На некоторые сорта

317

шелковых материй, атласа и т. д. эти ставки доходили до

49—80—90% стоимости, иногда превышали ее. Но способ, пред-

ложенный министерством внутренних дел Наполеону, был весь-

ма радикален: решено было «рассматривать провинции и насе-

ление Испании как провинции и население французские», а по-

тому исключить из испанского торгового оборота все остальные-

нации

. Но есть препятствие: как ни оберегать испанские гра-

ницы, все равно английские товары хлынут через Испанию во-

Францию, а потому, откровенно говоря («disons le franche-

ment»), нельзя установить между обеими нациями полное ра-

венство, а следует устроить так, чтобы Франция получала из

Испании беспрепятственно все нужное ей сырье, но чтобы Ис-

пания не могла ввозить во Францию мануфактурные товары.

Самое любопытное — это то, что министр не особенно советует

Наполеону доверять испанскому правительству (т. е. его же

брату Иосифу) в деле борьбы с английской контрабандой: ведь

английская торговля выгодна Испании и поэтому нужна испан-

скому правительству

. Итак, Франция ввозит в Испанию все,,

Испания ввозит без вывозной пошлины во Францию сырье —

таков должен быть коренной принцип торгового договора.

В 1810 г. французское правительство добилось весьма зна-

чительного понижения таможенных ставок на ввозимые в Испа-

нию французские фабрикаты. Ставки на шерстяные товары

были понижены на 25—30%, на некоторые шелковые товары,

шелковые кружева — на 33—35%; хлопчатобумажные товары,

прежде воспрещенные вовсе к ввозу, теперь были допущены;

точно так же были сняты запреты с других товаров, по суще-

ствовавшим прежде правилам не допускавшихся в Испанию.

И это еще должно было стать лишь началом дела: предвиделся

франко-испанский торговый договор, который, по мысли фран-

цузских министров, должен был еще более облегчить Франции

завоевание испанского рынка

По мнению Главного торгового совета, положение вещей (в

конце 1811 г.) в Испании таково, что всякая потеря в сбыте

французского товара знаменует собой выигрыш для англичан,

все равно, в покоренной или непокоренной части Испании

1б

Сама Испания не может себе доставить нужных фабрикатов,

границы ее открыты почти всюду (с моря) для англичан, гра-

ницы между покоренными и непокоренными ее частями измен-

чивы, неясны, неверны: французская и английская индустрия

стоят лицом к лицу и могут в борьбе полагаться лишь на свои

силы. Вывод был ясен...

Конечно, неспокойное состояние, вызванное хроническим

восстанием против французов, сильно вредило сбыту товаров.

Но по мере сил Наполеон охранял эти товары manu militari..

Еще в середине 1810 г. купцы просили Наполеона приказать-

318

военным властям, занимающим Испанию, оказывать защиту

и покровительство французским торговым обозам

(и он ис-

полнил их просьбу). Впрочем, риск покрывался громадными

выгодами, которые манили французских торговцев и промыш-

ленников: испанцы нуждались во всем, особенно в материях

(шерстяных, бумажных, полотняных), и цены на эти предметы

стали непомерно высокими

Другая тенденция французских промышленников нахо-

дила еще более горячее сочувствие в Наполеоне

обеспечить за

французскими мануфактурами монопольное пользование ис-

панской шерстью (в сырье) значило не только доставить огром-

ные преимущества отечественной промышленности, но и нане-

сти страшный непосредственный удар англичанам, которые то-

же не могут обойтись без испанской шерсти.

Франция, французская суконная промышленность всегда

нуждалась только в испанской шерсти; до такой степени только

в ней, что когда (в 1797 г.) явилась полная возможность рас-

поряжаться итальянским овцеводством и министру внутрен-

них дел была подана мысль воспользоваться в этом отношении

Церковной областью, министерство не нашло нужным это сде-

лать и очень характерно мотивировало свой отказ

: зачем

итальянская шерсть, когда французские фабриканты нуяедают-

ся исключительно в испанской?

Конечно, еще в 1805 г. французские промышленники, меч-

тавшие изгнать англичан с испанского рынка и преградить им

возможность закупки испанской шерсти, знали

хорошо, что

эта мера больно ударит не только англичан, но и испанцев; но

ведь на то и существует императорская армия, чтобы жалобы

испанцев не могли иметь практических последствий.

Французы знали, что значит для испанцев разрыв торговых

сношений с Англией, знали испанскую поговоркуь paz con

Inglaterra у guerra con todo el mundo, и хотя возмущались ею

но хорошо понимали, на какой почве могло вырасти и окрепнуть

представление, что для Испании мир с Англией важнее всего,

что при мире с Англией ей не страшна война со всем светом.

Наполеон прекрасно понимал еще в 1800 г. (после Маренго,

конечно), что Англия с трудом пойдет на мир, и, говоря с Реде-

рером об усжехах своей политики, которые именно и мешают

миру с Англией, он прежде всего упомянул об Испании

, а уже

нотом об Италии и других странах, хотя, строго говоря, Испания

в конце 1800 г., когда происходил разговор, была гораздо ме-

нее ему подвластна, чем, например, Италия. Когда я впервые

читал мемуары Редерера, я удивился несколько, почему Напо-

леону прежде всего пришла в голову Испания? Теперь мне

это вполне ясно: полное порабощение Италии Наполеоном

было для Англии менее убыточно, чем даже просто большое

319

дипломатическое его влияние на Пиренейском полуострове, и он

знал это отчетливо.

Французское правительство только со времени начала за-

воевания Испании могло подумывать об этой очень существен-

ной части плана кампании против английской промышленно-

сти:

о лишении Англии шерсти. Шерсть вообще была единствен-

ным сырьем, лишение которого могло нанести Англии сущест-

венный вред, и это сырье Англия получала не из колоний, а с

континента Европы. Но, конечно, и тут выступал на первый

план вопрос о Балтийском побережье, так как Англия получала

шерсть не только из Испании, но и из Богемии, Моравии, Вен-

грии, германских стран, Италии, Леванта и варварийских стран

(североафриканского побережья)

. Если исключить Италию,

бывшую в руках Наполеона, Левант и варварийские страны, с

которыми ничего нельзя было поделать, но которые давали и

более грубую шерсть, чем Европа, и в меньших количествах, то

оставались: 1) Испания, 2) австрийские владения и германские

страны. Но таких тонких сортов, как Испания, не давала ни

Австрия, ни Германия. Нужно окончательно и прочно завоевать

Испанию; нужно взять в свои руки балтийскую таможенную

линию. Вот две цели, осуществление которых может заставить

Англию закрыть «многочисленные мануфактуры», даже боль-

шую часть ее суконных мануфактур. Считалось, что из произво-

димых Испанией 45 тысяч кип шерсти, 10 тысяч потребляет

индустрия Франции и Бельгии, 3 тысячи кип — сама Испания,

а остальные 32 тысячи кип идут на английские мануфактуры

Итак, завоевание Испании становилось в деле осуществле-

ния целей континентальной блокады почти столь же важным,

как овладение североевропейским побережьем. Стремления

французских промышленников и тут особенно гармонировали

с основными политическими целями Наполеона.

Нужно ознакомиться с документами, касающимися тор-

говли и промышленности, чтобы понять всю колоссальную важ-

ность для Англии сохранения за собой испанского рынка и, мо-

жет быть, именно как рынка сырья. Французские шерстобиты

и суконщики лучше это понимали, чем даже многоопытный Та-

лейран. Наполеон еще в эпоху Консульства домогается, чтобы

Испания объявила Англии войну; он этого добился. Но будет ли

для Англии от этой войны урон? Дипломаты отвечают утверди-

тельно, а шерстобиты и суконщики — отрицательно и моти-

вируют так: зачем Испания нужна Англии? — Для закупки там

испанской тонкой шерсти, которой нигде, в другом месте не до-

станешь ни за какие деньги. Англия ежегодно закупает этой ис-

панской шерсти 32 тысячи кип (Франция же — всего 12 ты-

сяч).

Четырех кип хватает, чтобы дать работу (на круглый год)

16 рабочим; итого одна только испанская шерсть дает англича-

320

нам средство прокормить круглый год 128 тысяч человек, не го-

воря уже о громадной прибыли при продаже на внутреннем и

внешнем рынках этих тс иких, наилучших сортов сукна

. Сле-

довательно, если бы BoiiHa с Испанией повлекла для Англии

действительную, а не ш "позорную потерю этого рынка сырья,

удар был бы ужасен. Но ничего подобного Англии не угрожает,

потому что, сколько войн между этими странами ни происходи-

ло,

продажа испанской шерсти англичанам благополучно про-

должалась, несмотря ни на какие официальные запрещения.

Правительство испанское принуждено было всегда смотреть на

это сквозь пальцы, уступать интересам собственников-скотово-

дов.

Так и теперь (в 1805 г.) англичане уже условились со сво-

ими испанскими контрагентами, а английскому флоту уже отдан

приказ не трогать судов, нагруженных испанской шерстью

Если угодно нанести Англии в самом деле страшный удар, унич-

тожить эту ветвь суконной промышленности, могущественно

двинуть вперед французскую индустрию, тогда нужно устроить

так, чтобы в самом деле ни один килограмм испанской шерсти

не попал в Англию

. Вывод должен был быть сделан уже На-

полеоном: нужно завоевать Испанию и непосредственно своими

силами воздвигнуть там китайскую стену против англичан...

Этот вывод и был им в 1808 г. сделан.

Вопрос: что может статься с английскими мануфактурами,

если они лишатся испанской шерсти? ставился в разгар блокады

и посторонними лицами, интересовавшимися Испанией и знав-

шими ее экономическое положение (насколько, впрочем, его

можно было вообще знать)

С другой стороны, необходимость испанской шерсти для

французской промышленности тоже давно уже не возбуждала

никаких сомнений.

Французские суконные мануфактуры в Лувье, Эльбефе,

Реймсе, Аббевиле, Седане не могут обойтись без испанской шер-

сти,

и «в обыкновенные годы», в конце XVIII в., Франция по-

лучала, по утверждению французского полномочного посла в

Мадриде, от 11 до 12 тысяч кип (считая каждую кипу заклю-

чающей около двух метрических квинталов, или, иначе, в общем

около 200 килограммов; дело в том, что кипа не во всех провин-

циях Испании считалась одинаково, и колебания были очень

значительные. Сам посол (Bourgoing) говорит кое-где о ки-

пах в 200—250—275—300 фунтов: но, указывая общую цифру

вывоза, он отмечает, что тут он считает кипу равной двум

квинталам)

Уже 1 июня 1808 г. император обратил внимание на обилие

шерсти в Испании и на возможность использовать это обстоя-

тельство в интересах французских мануфактур, жаловавшихся

на дороговизну этого сырья

21 Е. В. Тарле, т. III ' 321