Тарле Е. Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

Подождите немного. Документ загружается.

талера в неделю

. Но до континентальной блокады заработок

прядильщика в иные годы доходил всего до 10—12 саксонских

грошей в неделю

. И саксонские рабочие, получая l'/г рейхс-

талера в неделю, приписывали это счастье, по-видимому,

именно континентальной блокаде. Замечу кстати, что при про-

езде Наполеона через Саксонию в 1807 г. именно мануфактур-

ные рабочие, «das heitere Völkchen der Manufacturisten»

приветствовали императора с особенным восторгом и продол-

жали торжества даже после его проезда.

Что касается французского рабочего в хлопчатобумажной

промышленности, то, насколько можно судить по тем редким

данным, когда его заработная плата показана не посделыю, а

поденно, о.н получал в эти годы блокады приблизительно

l'/a—2

раза больше. Это не значит, конечно, что ему жилось

в 17г—2 раза лучше, потому что жизнь во Франции была до-

роже, но низшая заработная плата саксонской пряхи, саксон-

ского ткача сказывалась на удешевлении товара.

Еще больше должна была сказываться на удешевлении то-

вара и другая причина: большая доступность и дешевизна про-

возимого в Саксонию разными правдами и неправдами колони-

ального сырья, как хлопка, так и окрашивающих веществ.

Но в бумагах, писавшихся для Наполеона, безопаснее было

говорить не о недостатках французского таможенного законо-

дательства, а больше о географической «близости» Саксонии,

Швейцарии, Берга и т. д. к германским странам и сваливать на

эту близость неудачи французского сбыта.

Из других документов мы узнаем, что полотна французские

оказывались в продаже дороже немецких

Не могли овладеть германским рынком и «новые отрасли»

промышленности Французской империи. Свекловичный сахар

деятельно изготовлялся в Саксонии, в Вестфалии, в Пруссии.

Не шла в Германию и французская сера, и промышленники са-

ми указывали причину: Германия (т. е. германские государства

и Австрия), Швейцария сами выделывают этот продукт и не

нуждаются во французском производстве

Швейцария на немецких ярмарках конкурировала с Лионом

в сбыте шелковых материй: специально против этой конкурен-

ции и направлены были меры Наполеона, воспрещавшие вывоз

сырца из Италии и Франции. Это должно было убить швейцар-

скую шелковую промышленность или по крайней мере очень

существенно ей повредить, и эммисар французского правитель-

ства, следивший в 1810 г. за движением дел на осенних немец-

ких ярмарках, настаивал, что только строжайшее исполнение

«мудрых мер его величества» может избавить французскую

промышленность от конкуренции швейцарской

Швейцария успешно конкурировала с Францией в области

282

не только шелковой промышленности, а также и в выделке кру-

жев.

Среднеевропейский рынок, сбыт в германских странах

ускользал из рук французов, потому что их кружева оказыва-

лись дороже швейцарских, так как заработная плата в Швей-

царии была меньше

Неутешительно обстоит дело и со сбытом французских юве-

лирных вещей в Германии. Некогда в Германии был большой

сбыт этого рода товаров, но теперь Франция встречается в Гер-

мании с победоносными конкурентами

: с Невшателем,

Пфортцгеймом (в Вюртемберге), великим герцогством Бадеп-

ским и Франкфуртом. Нечего и говорить, что все часы, про-

дающиеся на немецких ярмарках, доставляются Женевой и

княжеством Невшательским. Правда, русские и поляки любили

покупать богатые и изящные вещи и обыкновенно предпочита-

ли французское ювелирное производство всякому иному; но

теперь, в 1810 г., вследствие «обстоятельств» их покупок почти

не было, для сбыта предметов роскоши «обстоятельства» вред-

нее всего

Так обстояло дело с французским сбытом в германских

странах. Посмотрим теперь, какую роль сыграл во фрапко-гер-

манских торговых отношениях вопрос о колониальных товарах,

о колониальном сырье, необходимом для промышленности.

Новые налоги (1810 г.), отягчавшие колониальные това-

ры,

страшно поразили германский торгово-промышленный мир,

вызвали много банкротств, вызвали панику среди хлопчатобу-

мажных фабрикантов.

Наполеону указывали также, что всякое гонение колониаль-

ных товаров, когда они уже попали на континент, вредит кому

угодно, но только не англичанам

: ведь английский купец ни-

чего не дает в кредит при тех обстоятельствах, которые созданы

блокадой. Английский купец привозит свой товар, продает его

целиком и непременно за наличные деньги купцу континен-

тальному и уезжает домой. А уж континентальный купец дол-

жен возиться дальше с этим товаром, провозить его через раз-

ные таможни, платить налоги, наложенные вообще на колони-

альные продукты, даже если они якобы неанглийского

происхождения и т. д. Значит, и тут тоже проблема ставилась

абсолютная: или сделать начисто невозможным привоз в Евро-

пу колониальных английских продуктов, или махнуть рукой на

континентальную блокаду и не ждать от нее никаких результа-

тов и, главное, не часть усилий, а все усилия обратить на охра-

ну береговой линии, оставив в покое всю толщу континента.

Но когда паника прошла, обнаружилось, что от трианон-

екого тарифа германские страны пострадают меньше, чем

Франция; что изгнать колониальные товары из Германии го

раздо труднее.

283

Если, с одной стороны, как мы видели, германский рынок

сбыта отнюдь не принадлежал французам, и, напротив, фран

цузам приходилось там считаться с очень деятельной конку-

ренцией германских же промышленных стран, то, с другой

стороны, благодаря континентальной блокаде, немцы могли еще

предложить себя в поставщики сырья, нужного французским

мануфактурам. Я сказал «благодаря континентальной блока-

де»,

правильнее было бы сказать: «благодаря нарушениям

континентальной блокады». Схема была такова: англичане или

«нейтральные» корабли подвозят контрабандой хлопок, индиго

и т. д. к Кенигсбергу или к портам шведской Померании, или

к иному пункту, за которым Наполеон не может так уследить,

как за ганзейскими городами, которые он захватил, или как за

Данцигом, где стоят его войска. Из этого пункта хлопок (или

иной товар) перевозится во Франкфурт или другой пункт по-

ближе к Франции и здесь предлагается французам в качестве

товара отнюдь не английского, не контрабандного, а вполне

«легального» происхождения. С большими трудностями, фор-

мальностями и т. д., но им нередко удавалось получить разре-

шение, и тогда огромные барыши сторицей покрывали все рас-

ходы. Ежели не удавалось добиться разрешения, делались по-

пытки провезти товар контрабандой, и тогда уже заодно с

сырьем провозились и фабрикаты во Францию.

Сен-Кантенская «совещательная палата мануфактур» кате-

горически уверяет правительство (в мае 1810 г.), что: 1) анг-

лийская контрабанда ввозит в весьма значительных размерах

товары во Францию и 2) делает она это не у берегов Франции,

а окольной дорогой, проходя с северного побережья материка

через континентальные державы. Вот, в частности, обычная до-

рога контрабандного хлопка: любой пункт побережья восточных

устьев Эльбы, переходит через Эльбу, распространение в при-

эльбских странах, проникновение в Голландию, перевозка вверх

по Рейну до Страсбурга с непрерывными попытками и нащу-

пываниями «слабых мест» французской таможенной линии,,

прорыв этой линии в удобном месте и — распространение по

французской территории

. Деятельными посредниками явля-

ются немцы и швейцарцы, особенно купцы Франкфурта и Ба-

зеля. Притом, чаще всего хлопок перевозится именно через

таможни, но при помощи фальшивых удостоверений о проис-

хождении его и тому подобных ухищрений, потому что пере-

везти столь громоздкий (и дешевый) товар в виде «полной

контрабанды», т. е. тайком от таможни, слишком рискованно,

выгода не покроет риска

Конечно, где была надежда на разрешение, там возбуя^да-

лись перед Наполеоном соответствующие ходатайства.

Большой франкфуртский торговый дом в начале 1811 г. обя-

284

зуется купить на 600 тысяч франков французских шелковых

материй и просит, чтобы ему за это дали право ввезти во Фран-

цию на эту же сумму американский хлопок, и хотя министр

внутренних дел сознает, что «хлопчатобумажные мануфакту-

ры теперь не изобилуют сырьем», и хотя торговый дом берется

доставить какие угодно удостоверения касательно происхожде-

ния хлопка, но дело доводится до самого императора, который

издает особый декрет по поводу этого ходатайства

В феврале 1811 г. франкфуртские купцы снова просят раз-

решения ввезти во Францию на 2 миллиона франков колониаль-

ных товаров и берут на себя обязательство вывезти на такую

зке сумму французских фабрикатов

. Обещать можно было

многое, слишком уж выгодно было, особенно в годину хлопко-

вого голода, ввезти во Францию и продать хлопок в шесть—

семь,

а иногда и десять раз дороже, чем сколько он стоил, когда

его тайком покупали у англичан.

От упорного, непрерывно напряженного именно в этом на-

правлении внимания Наполеона не укрылось, что колониаль-

ные товары могут провозиться и с северного побережья, и из

России. И вот он начинает ряд облав на эти продукты и топчет

при этом как территориальные права германских государств,

так и интересы частных лиц.

17 и 18 октября 1810 г. в г. Франкфурт вступила француз-

ская пехота (два полка), и командир отряда генерал Фриан

объявил все находящиеся в городе колониальные и английские

товары под секвестром. Владельцы их должны были в 24 часа

объявить о них начальству. В городе настало смятение, броси-

лись хлопотать, в дело вмешались французские (страсбургские

прежде всего) купцы, которые боялись прекращений платежей

со стороны своих франкфуртских контрагентов, и Наполеон в

конце концов, приказав истребить английские фабрикаты, раз-

решил возвратить колониальные продукты их владельцам при

условии уплаты пошлины по трианонскому тарифу. Особая ко-

миссия, назначенная Наполеоном, долго еще разбиралась в деле

с этими конфискациями (нужно прибавить, что и тут были

пущены в ход взятки)

Во Франкфурт была затем послана военная комиссия, где

большинство были полковники и капитаны, весьма мало пони-

мавшие в сложных торговых делах и таможенной практике.

Они-то и должны были вводить во всем Рейнском союзе новый

тариф на колониальные товары. Дая^е вернейшие наполеонов-

ские слуги писали в Париж о невероятной путанице, которую

внесла эта комиссия во всю торговую жизнь этих стран

Единственный человек, сколько-нибудь понимавший дело, ди-

ректор майнцской таможни, тоже бывший членом комиссии,

был так запуган офицерами, что не смел рта раскрыть

285

Этим дело не кончилось.

4 ноября 1810 г. Наполеон отдал приказ, чтобы «после

франкфуртской, лейпцигской и других ярмарок» в Германии

были захвачены все английские товары, «с какой бы стороны

они ни пришли». Вообще саксонский король должен немедлен-

но сделать все, «что находилось бы в гармонии с тем», что сам

Наполеон делает «во Франкфурте, в Гамбурге, и в Швейцарии».

Он приказывает также обратить внимание на Варшавское гер-

цогство. «Это тем более необходимо, что Россия наводняет ве-

ликое герцогство колониальными товарами»

В Данциг были посланы французские чины п стражники,.

которые деятельно вмешивались в таможенные дела, захваты-

вали контрабандистов «именем императора французов» и вооб-

ще стали распоряжаться вполне независимо от местных дап-

цигских властей

25 марта 1811 г. Наполеон приказывает сообщить герцогу

меклеибург-шверинскому, что если в Мекленбург будет прони-

кать английская контрабанда, то эта страна будет присоединена

к Империи, что никакие полурешения его, Наполеона, но об-

мапут. Или мекленбургский герцог исполнит все, или лишится

своих владений. Наполеон пишет, что стесняться он не наме-

рен, потому что англичане на море тоже не стесняются

. Од-

новременно, но более мягкий выговор — датскому королю за

плохую охрану Голштинии от контрабанды и угроза Швеции

занять войсками шведскую Померанию, если хоть один корабль

с колониальными товарами туда войдет

В апреле 1811 г. герцог Бассано доводит до сведения мини-

стра внутренних дел, что в Германии находится в торговом

обороте много английской хлопчатобумажной ткани под видом

якобы саксонской и с удостоверениями от лейпцигского бурго-

мистра (об ее будто бы саксонском 'Происхождении). Благодаря

этому привозу цена фунта пряжи в Германии, «еще недавно»

равнявшаяся 9—10 франкам за фунт, теперь равна 7—8 фран-

кам (а в Англии пряжа стоит 3 франка фунт)

. При дешевиз-

не английского производства борьба с английской контрабандой

была очень трудна.

Не только колониальные товары, нужные для мануфактур

(например, хлопок), несмотря ни на что, проникали в Герма-

нию и распространялись оттуда по Швейцарии и даже Фран-

ции, но и кофе, и сахар были для немцев доступнее, чем для

французов. На августовской брауншвейгской ярмарке 1811 г.

рафинированный сахар продавался по 100—НО талеров квин-

тал (100 килограммов) ; кофе — 100 талеров, а талер был равен

в этот момент в Браушнвейге четырем франкам

2811

Наполеон неустанно грозил и в 1810, и в 1811, и в 1812 гг.

всей зависимой от него Европе, подозревая (и вполне справед-

ливо) в заговоре против континентальной блокады и потреби-

телей, и купцов, и правительства. Купцы, торговавшие колони-

альными товарами в Германии, жили как на вулкане: и собст-

венное доведенное до паники угрозами Наполеона правитель-

ство могло вдруг конфисковать весь товар, и — поближе к:

границам Империи или поближе к герцогству Варшавскому,,

или поближе к Данцигу — наполеоновские жандармы могли пе-

рейти через границу и собственной властью арестовать купца-

и конфисковать товар. Кое-кто обогащался все-таки, многие-

разорялись до тла, но и те, и другие во все время владычества

Наполеона и были в глазах закона, и могли себя чувствовать

только контрабандистами. Но час избавления приближался.

В сентябре 1811 г. в коммерческом мире Германии только и

говорили, что о близкой войне Наполеона с Россией; в каждой

мере французского правительства видели симптом близящего-

ся столкновения. При этом в качестве самого отдаленного сро-

ка указывалась весна 1812 г. Французские соглядатаи доноси-

ли,

что немцы не любят ни французов, ни русских и что они

довольны, что театр войны будет так далек от них, и что в ре-

зультате войны континентальная Европа надолго получит-

спокойствие. Эта последняя фраза, очень похожая на двусмыс-

ленное изречение оракула

, должна была бы тем более вызы-

вать на размышления, что тут же говорилось «о преувеличенном

мнении» немцев о могуществе России.

Осенняя лейпцигская ярмарка 1812 г. претерпела страшный

удар,

когда пришла весть о московском пожаре и разорении.

И в особенности пострадал именно сбыт французских и немец-

ких товаров

. Паника была всеобщая. За этой паникой после-

довала яростная война 1813 г., разорившая всю Саксонию и

сведшая к нулю осеннюю ярмарку этого года.

Только с осени 1815 г. французская промышленность опять,

принимает участие в торговых делах этого центрального рынка,

Средней Европы.

Глава XIV

ИМПЕРИЯ И ГОЛЛАНДИЯ

Отношения Голландии и Франции в первые годы правления Цаполеона.

Соперничество Амстердама и Роттердама с Антверпеном. Воцарение

Людовика Бонапарта. Значение блокады для Голландии. Угрозы Наполе-

она. Начало оккупации. Присоединение Голландии. Экономическое со-

стояние Голландии после присоединения. Голландия как рынок сбыта

французских товаров

-,... .I олитика угроз и нескрываемых приготовлений к за-

воеванию была усвоена первым консулом относительно

Голландии с самого начала его правления.

Он требует у голландцев прежде всего, чтобы они

' ' покрыли «заем», нужный французскому правительст-

ву. В июле 1800 г. первый консул приказывает Талейрану «не

официально, но конфиденциально» довести до сведения Батав-

ской республики и в частности купцов г. Амстердама, что от-

крытый заем должен быть «быстро покрыт» по крайней мере

па 6 миллионов и что «только этот акт негоциантов Амстерда-

ма может заставить» первого консула «много сделать» для

них '. Обманутые этими обещаниями, голландцы стали было

рассчитывать, что Бонапарт может помочь им в их вековом

торговом соперничестве с Антверпеном. Конечно, они жестоко

заблуждались: интересы Антверпена, бывшего уже во власти

Франции, в силу этого самого были ближе Бонапарту, чем пока

еще независимая Голландия.

Голландские власти опасались, что Антверпен погубит тор-

говлю Амстердама и Роттердама; они понимали, что нельзя

мечтать о том, чтобы генерал Бонапарт начисто прекратил вся-

кое торговое судоходство по Шельде, и они домогались лишь

уничтожения антверпенского транзита

. Почему бы этого не

добиться? Ведь французское правительство не так уж горячо

принимает к сердцу процветание Антверпена (le gouvernement

français ne tient pas infiniment à la prospérité d'Anvers).

Ничего из этих стараний не вышло; Антверпен не дремал.

В эпоху, непосредственно предшествовавшую Амьенскому

288

миру и следовавшую за его заключением, антверпенцы не пере-

стают настраивать Наполеона против голландцев, против их

«козней», жалуются, что голландцы пускают в ход всевозмож-

ные хитрости, чтобы завладеть всецело германской торговлей

и т. д.

Эту линию антверпенское купечество вело неукоснительно.

Антверпенская торговая палата, хлопоча перед генералом Бо-

напартом о свободном транзите, не преминула указать, что анг-

лийские товары проникают во Францию через северные города

(Европы) и «может-быть, через Голландию, для которой этот

транзит всегда будет очень выгодной отраслью торговли»

Были случаи, когда тот же орган антверпенского торгово-про-

мышленного мира прямо говорил, вспоминая вековую конку-

ренцию с Голландией, что победа (экономическая) над Голлан-

дией возможна только в том случае, если Голландию лишить

возможности давать потребителю те товары, которые он не мо-

жет найти в другом месте. Программа полного порабощения

Голландии подсказывалась Наполеону представителями бель-

гийского капитала. И они много раз и задолго до присоедине-

ния Голландии ему это подсказывали

После возобновления англо-французской войны положение

Голландии стало нестерпимым.

Еще 20 мая 1805 г. Наполеон грозит великому пенсионарию

Шиммельпеннинку посылкой патрулей с целью конфисковать

все английские товары, которые найдутся в Голландии в шести

милях в окружности побережья, «чтобы воспрепятствовать

столь скандальной контрабанде»

Правительство погибающей Нидерландской республики по-

нимало, что Наполеон стремится к политическому порабощению

и экономическому разорению этой страны, так как она стоит

поперек дороги в той истребительной войне, которую он ведет

против Англии.

Когда еще не было континентальной блокады, Шиммель-

пеннинк категорически утверждал, что наполеоновские воззре-

ния на то, в чем заключаются торговые интересы Франции,

решительно враждебны интересам Голландии

Весной 1806 г. компромиссное решение было найдено: рес-

публика перестала существовать, но страна сохранила види-

мость самостоятельности и перешла под управление брата

Наполеона.

24 мая 1806 г. Людовик Бонапарт был назначен голландским

королем. 9 июля 1810 г. Наполеон подписал декрет о присое-

динении Голландии к Франции. И все четыре года, разделяю-

щие оба события, были временем, когда Людовик делал все

усилия спасти Голландию от окончательного разорения, от

последствий континентальной блокады, прямо губившей эту

19 Е. в. Тарле, т. III 289

страну. Но борьба Людовика против явной воли его старшего

брата, конечно, могла быть лишь борьбой исподтишка, когда гол-

ландский король смотрел сквозь пальцы на контрабандную тор-

говлю и доносил в Париж, что ничего не заметил, а Наполеон,

получая донесения от своих агентов, грозил своему брату, ос-

корблял его и, начав с систематических нарушений неприкос-

новенности голландской территории, кончил ее военной окку-

пацией.

Понимал ли Наполеон, что он губит Голландию, что именно

для нее блокада имеет только отрицательное значение? Пони-

мал вполне ясно. Он это прямо высказал в разговоре с Ласка-

зом на острове Св. Елены, говоря о таможнях

. Он даже про-

тивополагал ее Франции, для которой протекционизм считал

выгодным, даже независимо от основных целей, вызвавших

континентальную блокаду

И он понимал это очень хорошо не только в конце своей

жизни, но и тогда, когда неуклонно требовал исполнения бло-

кады в Голландии. «Блокада разорит много торговых городов,

Лион, Амстердам, Роттердам, но нужно выйти из этого тре-

вожного состояния, нужно с этим покончить»,— писал он гол-

ландскому королю 15 декабря 1806 г. И уже упрекает бра-

та за его излишние заботы о голландской торговле: «...цель

всех ваших действий, это искать рукоплесканий лавочников»;

уже угрожает ему: «...если вы не обнаружите больше энер-

гии, произойдут события, которые заставят оплакивать вашу

слабость»

Преследования начались уже в 1807 г. Изредка еще

(в 1807 г.) Наполеон пишет брату, как бы затем, чтобы его

приободрить, что он доволен исполнением блокады в Голлан-

дии

; но уже с 1808 г. подобных заявлений не делает.

Людовик держался того убеждения, что торговля в Голлан-

дии всегда будет процветать, «если только страна будет неза-

висима»

. Он ненавидел континентальную блокаду, считал ее

вполне нецелесообразным средством борьбы против Англии,

осуждал жестокий и «безнравственный» характер подобного

рода войны между государствами

. Но что он мог поделать

против непоколебимой воли своего всемогущего брата?

Современники говорили, что нельзя описать бедствий и ра-

зорения Голландии, вызванных континентальной блокадой, и

объясняли это тем, что Голландия (наполеоновских времен)

была и не земледельческой, и не промышленной страной, а

прежде всего и исключительнее других торговой. Будь она,

прибавляли современники, земледельческой и обширной стра-

ной, население, лишенное других ресурсов, обратилось бы к

обработке земли; будь она промышленной по преимуществу

страной, ее индустрия при сокращенной, если не уничтоженной,

290

английской конкуренции могла бы надеяться на более быстрое

развитие. Но торговая нация, которая являлась еще в гораздо

большей мере, чем Бельгия, передаточным пунктом между

Англией и Центральной Европой, должна была жестоко стра-

дать от уничтожения торговли

. Английские товары, непре-

рывно проникавшие в Европу, уже с 1809—1810 гг. шли не

через Голландию, за которой слишком сурово следил Наполеон,

а через более восточные порты. Голландия оставалась в пря-

мом убытке. Промышленности же голландской пришлось вы-

держивать конкуренцию беспошлинного французского ввоза.

Голландские войска одевались во французские сукна

Идеал у Наполеона и его правительства касательно Голлан-

дии был один, все тот же, что и относительно других зависимых

фактически земель: Голландия должна стать экономической

дашшцей Франции.

Наполеон сажает на голландский престол своего брата Лю-

довика и сейчас же требует, чтобы ему доложили, какие же-

лательно было бы создать торговые отношения между Франци-

ей и Голландией. Министр внутренних дел (тогда им был

Шампаньи) докладывает ему, что нужно домогаться беспре-

пятственного ввоза всех французских товаров в Голландию.

Голландии нет смысла, протестовать. Почему?— Потому, что

она ведь уже перестала быть промышленной нацией, а «почти

исключительно» стала заниматься морской торговлей

. Чита-

тель ждет дальнейшего логического развития мыслей: но ведь

именно французское завоевание, вассалитет относительно На-

полеона и губят вконец морскую (и всякую иную) торговлю

Голландии. Именно это и лишает Голландию возможности ве-

сти с Англией какие бы то ни было торговые сношения. Значит,

чем «исключительнее» Голландия занималась морской торгов-

лей, тем окончательное она разорена теперь. А если так, то

почему же Шампаньи не предполагает, что она теперь опять

начнет заниматься промышленностью, за невозможностью тор-

говать? Но Шампаньи ничего этого не,, предполагает, ибо Гол-

ландия в нем нисколько не возбуждает участия (как и в На-

полеоне)

Ему важно лишь так построить фразу доклада, чтобы

выходило, что Голландия ничего не потеряет от свободного

ввоза французских товаров. На всякий случай он прибавляет,

что нужно воспретить ввоз мануфактурных товаров из Голлан-

дии во Францию, потому что они будут «английские».

В бумагах архива кабинета короля голландского Людовика

Бонапарта имеется (помеченная 22 сентября 1806 г.) рукопис-

ная сводка разных данных, относящихся к торговле Голландии

перед объявлением континентальной блокады

. Вот, согласно

этой сводке, капиталы голландских купцов, заинтересованные

во внешней и колониальной торговле:

19*

291