Васильцов С.И., Обухов С.П. (сост.) На переломах эпох. Политическая трансформация российского общества. Из материалов научно-практических конференций, симпозиумов, круглых столов. 1989-2006

Подождите немного. Документ загружается.

221На переломах эпох. Политическая трансформация общества

С.П. Обухов. Парламентаризм: эволюция образа в массовом соС.П. Обухов. Парламентаризм: эволюция образа в массовом со

С.П. Обухов. Парламентаризм: эволюция образа в массовом со

знании россиян (конец 80х  начало 90х ггзнании россиян (конец 80х  начало 90х гг

знании россиян (конец 80х  начало 90х гг

.).)

В последние годы исследователями предпринято немало попыток найти

в истории российского парламентаризма не только проверенные време

нем, но и соответствующие новым условиям средства, методы решения

сегодняшних проблем. И это понятно. Ведь основные вехи современной

политической истории России оказались накрепко связанными с различ

ными этапами развития парламентаризма. А вопрос о жизнеспособности

и перспективности парламентаризма в российских условиях (теперь уже

на примере подготовки к выборам следующей Государственной Думы)

продолжает оставаться в фокусе общественного внимания.

Конечно, отношение к институту народного представительства, его

восприятие как в обществе, так и в политической элите, весьма разно

речивы. И нередко формируются в категориях противостояния запад

ников и традиционалистов, либералов и государственников. Потому что

до сих пор, к сожалению, отсутствует всестороннее, научнокритичес

кое осмысление всей вековой истории российского парламентаризма

в неразрывной связи различных этапов его развития  от истоков, не

изменно ассоциирующихся с деятельностью первой и трех последую

щих дореволюционных Государственных Дум, через семь десятилетий

специфических форм coветского народовластия, до возобновления

работы Государственной Думы, как нижней Палаты парламента, пре

дусмотренного Конституцией Российской Федерации 1993 года.

Даже последнее десятилетие российской политической истории, ха

рактеризуемое как период «перестройки и реформ», в аспекте станов

ления и развития современной формы парламентаризма нередко рас

сматривается фрагментарно, охватывая лишь думский период, что за

частую совершается лишь в угоду политической конъюнктуре. Хотя ос

новные вехи современной политической истории России неразрывно

связаны с различными этапами развития парламентаризма, а в его

современной истории можно четко выделить периоды:

 трансформации системы Советов в парламентаризм советского типа

(1989  1991 гг.);

 острейшего противостояния в 19911993 годах народного предста

вительства в лице Съезда народных депутатов РСФСР с президентской

властью, которая, будучи порождением Советов, сразу же после воз

никновения стала изничтожать существовавшую систему законодатель

ных и представительных органов;

 атрофии парламентской системы (19931995 гг.), наступившей пос

ле кризиса сентября  октября 1993 года, когда исполнительная власть

222

доминировала во всех сферах жизни, подменяя через указное право

даже законодательную функцию Думы;

 восстановления общественной значимости парламента (после вы

боров 1995 г.), усиления его роли, особенно после краха социально

экономической стратегии исполнительной власти после 17 августа 1999

года, когда в условиях моральнополитического поражения президен

тской власти Государственная Дума дефакто получила возможность

стать полноценным законодательным и представительным органом, в

полном объеме выполняющим свои конституционные функции.

Однако какой бы период в развитии представительных и законода

тельных органов власти в России не изучался, роль и значение в обще

стве парламента, его восприятие народным менталитетом просто не

возможно оценить без анализа истоков зарождения нынешней формы

народного представительства в конце 8090х годов, и тех народных

аспектаций, которые породила перестроечная политическая реформа.

Союзный Съезд: несбывшиеся ожиданияСоюзный Съезд: несбывшиеся ожидания

Союзный Съезд: несбывшиеся ожидания

Импульс к трансформации системы Советов в парламентаризм со

ветского типа официально был дан решениями ХIX конференции КПСС

(1988 г.), определившей курс на политическую реформу. Наполнение

новым содержанием системы народного представительства под лозун

гом «разграничения» функций, предложенное в докладе М.С. Горбаче

ва «Как углубить и сделать необратимой революционную перестрой

ку», было во многом непонятно ни для партии, ни для общества. Впос

ледствии недоумение переросло в оценки типа  доклад «был полон

обманных ходов» и сожалений, что «только теперь наши обманутые со

отечественники узнают правду о замыслах «прорабов перестройки»

Хотя на самом деле многое в планах инициаторов перестройки и не

скрывалось изначально. Например, уничтожение жесткой системы про

порционального представительства в советской системе, передача ей

реальных властных функций.

«... Не следует опасаться непропорционального представительства

различных слоев общества,  увещевал делегатов М.С. Горбачев, пред

лагая в завуалированной форме программу ликвидации партийной

монополии на власть.  Боевые, политически грамотные и активные люди

есть у нас и в рабочем классе, и в крестьянстве, и в интеллигенции. Надо

лишь создать хорошо отлаженный состязательный механизм, который

обеспечит их наилучший отбор избирателями. И тогда все основные груп

пы населения, их интересы, найдут свое отражение в составе Советов»

Кстати, сам факт телетрансляций с заседаний этого форума стал не

только приобщением рядовых избирателей к процессу выработки кар

Россия между Западом и Востоком: 1999 г.

223На переломах эпох. Политическая трансформация общества

динальных политических решений, но и источником массовых ожида

ний перемен в обществе. Правда, оценка факта первого опыта этих

телетрансляций также неоднозначна. Например, профессор Р.И. Косо

лапов  известный и давний оппонент М.С. Горбачева  увидел лишь

анестезирующий эффект от такого проявления гласности: «Поскольку

конференция широко транслировалась по телевидению, час за часом,

день за днем отчетливо прослеживалась тактика политического наду

вательства, которую, к сожалению, всерьез воспринимали...»

. Именно

после ХIX партконференции, как подчеркивал один из близких к М.С.

Горбачеву аналитиков  В. Кувалдин  «началось «самоотключение»

партийного аппарата от рычагов управления»

. Или, как теперь утверж

дают оппоненты последнего генсека, «он поставил партийное руководство

под контроль внепартийной, чиновничьеинтеллигентской и мелкобуржу

азной смеси, в которую быстро стали превращаться Советы», так как «ра

стоптал социальноклассовый принцип формирования Советов»

Фактически в том же русле звучит и признание «архитектора пере

стройки» А.Н.Яковлева о существовании замысла, по которому с систе

мой «надо было ... както кончать. Есть разные пути, например, дисси

дентство. Но оно бесперспективно. Надо было действовать изнутри. У

нас был единственный путь  подорвать тоталитарный режим изнутри при

помощи дисциплины тоталитарной партии. Мы свое дело сделали»

Именно к лету 1988 года исследователи относят принятие М.С. Гор

бачевым решения о переходе к президентской форме правления в виду

планируемого ослабления «генсековской вертикали»

Естественно, что для массового сознания скрытые замыслы предста

вителей различных групп влияния в партийном руководстве значения

не имели. А последовавшие в 1989 году первые состязательные выбо

ры в новый орган государственной власти  Съезд народных депутатов

СССР  породили в обществе большие надежды. Хотя, как свидетель

ствовали данные опросов общественного мнения (они в ту пору носили

еще отрывочный характер, т.к. социологи еще только приступали к ос

воению общественнополитической проблематики), степень демокра

тичности избирательной кампании подвергалась серьезному сомне

нию. В апреле  мае 1989 года примерно половина избирателей была

согласна с мнением, что избирательная кампания велась демократич

но, а другая  уверена в противоположном (соответственно 46,6 про

цента мнений опрошенных против 48,1)

Однако, при всей критичности к прошедшей избирательной кампа

нии, общество многого ждало от Съезда. Пресса полна свидетельств о

том, что прямые трансляции из зала его заседаний слушали даже на

224

улицах, остановках общественного транспорта, прильнув к радиопри

емникам. Даже спустя десять лет исследователи и публицисты с удив

лением констатируют невиданный всплекск общественного интереса к

деятельности государственного органа: «Съезд продолжался 12 дней.

Почти две недели никто в стране, по сути, не работал. Прямая трансля

ция дебатов, от которых захватывало дух, приковала к экранам все

взрослое население СССР. Общество глядело в телевизор как в зерка

ло, узнавая и одновременно не узнавая себя в нем. Оказывается, мож

но свободно и открыто спорить с самим генсеком. Можно произносить

речи, не прошедшие предварительную цензуру в кабинетах ЦК. Мож

но, не входя в высшую партноменклатуру, предложить свою кандидату

ру на пост председателя Верховного Совета СССР. Съезд не произвел

революции в стране и обществе. Но он совершил переворот в умах»

Опрос ВЦИОМ, проведенный по «горячим следам» первого Съезда,

выявил удивительную вещь: 93 процента советских людей заявляли,

что они «в той или иной степени знакомы» с его материалами

. В мему

арных источниках даются весьма емкие объяснения возникшей тогда

волны интереса и доверия к новым народным избранникам, прошед

шим горнило непривычной предвыборной состязательности: «Что пе

рестраивать, простой народ толком не знал. Было много всяких слов,

обещаний. Все пребывали в эйфории завтрашнего дня  проснулся ут

ром, и будет полное благоденствие. И это связывалось с новыми людь

ми в руководстве страны»

Исследования массового сознания, только еще входившие в науч

ную практику того времени, показывали (например, группы ученых под

руководством Ж. Тощенко на 150 предприятиях России, Украины, Бело

руссии и Казахстана) огромный разрыв между официальными «перестро

ечными» лозунгами и реальным ощущением перемен, возникающем у

людей. Так, на третьем году преобразований каждый десятый был уверен,

что перестройка в стране еще не началась, а две пятых советских людей

были убеждены, что она идет гдето по верхам, но до них так и не дошла

Более того, согласно исследованиям Лаборатории анализа хозяй

ственных нововведений ЦЭМИ АН СССР, охватившим 12 тысяч респон

дентов на предприятиях 7 союзных министерств РСФСР, на Украине,

Молдавии, республиках Прибалтики, Средней Азии и Закавказья, если

в феврале 1998 года перестройку управления и условий хозяйствова

ния считали скорее негативной 57,5 процента опрошенных, то уже к

концу 1998го (в декабре) таких насчитывалось 71,5

Поскольку под огонь критики инициаторами «перестройки» был по

ставлен аппарат управления государством и партией (а он, естествен

Россия между Западом и Востоком: 1999 г.

225На переломах эпох. Политическая трансформация общества

но, давал очень много оснований для критики и разоблачений), то фор

мировался в общественном сознании и позитивный стереотип: переда

ча властных полномочий выборным органам как панацея от всевлас

тия некомпетентного чиновничества.

Исследования того времени свидетельствовали о формировании ог

ромных позитивных ожиданий у населении в отношении представитель

ных органов власти. Так, в 1989 году почти половина опрошенных граж

дан была уверена в том, что для России лучше всего подходит форма

государственности с ведущей ролью народного представительства.

Причем это  либо обновленная система Советов (16,9 процента мне

ний), либо собственно парламентская республика (33,1). За президен

тскую республику высказывались 36,6 процента наших сограждан

Однако по завершении работы Съезда народных депутатов СССР в обще

ственном мнении наметился определенный диссонанс. Так, полностью удов

летворенными его ходом и итогами считали себя только 4,2 процента опро

шенных избирателей. Частично удовлетворенными  треть. В то же время почти

половина выказывала частичное и полное неудовлетворение

Причем каждый четвертый опрошенный заявлял, что чувствует себя

обманутым в надеждах и ожиданиях после завершения работы Съез

да. Каждый пятый утверждал, что такого ощущения у него нет. И еще

почти половина опрошенных избирателей заявляла, что у них по ито

гам работы первого Съезда двойственное ощущение

Вместе с тем, 47 процентов советских людей были согласны с тем, что

«решения Съезда народных депутатов СССР создали прочную основу

для действительных и скорых изменений в жизни людей страны». Прав

да, почти треть не согласилась с такой оценкой

Причин формирования смешанного, двойственного отношения изби

рателей к первому опыту советского парламентаризма много. Но если

проанализировать публикации ведущих средств массовой информа

ции той поры, то в формировании негативного восприятия существен

ную роль играли либерально ориентированные СМИ («Комсомольская

правда», «Московские новости», «Огонек» и др.), выходившие в ту пору

многомиллионными тиражами. Тезис сформировавшейся на Съезде оп

позиционной Межрегиональной депутатской группы о «сталинскобреж

невском» характере большинства корпуса народных избранников стал

доминирующим в наиболее тиражных СМИ.

Однако навязать обществу мнение о том, что Съезд продемонстриро

вал недостаточную демократичность большинства депутатов, свой «ста

линскобрежневский характер», все же не удалось. Социологические

зондажи того времени свидетельствовали: если спустя несколько ме

226

сяцев после завершения работы первого Съезда до четверти опрошен

ных соглашались с таким утверждением

, то к сентябрюоктябрю 1989

года убежденность  «Съезд носил «сталинскобрежневский» характер 

разделял лишь каждый шестойседьмой

Оценивая главные недостатки нового органа власти, самого нового

депутатского корпуса, массовый избиратель руководствовался отнюдь

не навязываемыми ему псевдоидеологическими конструкциями.

«Съезд превратился в «говорильню» для тщеславных и рвущихся к по

пулярности и власти депутатов»  этот вердикт избирателей, в ходе од

ного из региональных опросов, поддержали более трети респонден

тов

. И это мнение все более укреплялось, по мере того как, несмотря

на все съездовские схватки, положение в стране не улучшалось, а ухуд

шалось. В письмах, адресованных отчаявшимися гражданами высшим

органам власти и управления СССР, в числе главных требований к вла

сти был переход от разговоров к конкретной работе по решению жиз

ненно важных для них проблем.

«Мы рабочие и служащие, ветераны труда, дошли до предела скудно

сти продовольственного снабжения. Мяса и колбасы в государствен

ных магазинах нет. Приходится втридорога покупать продукты питания

в кооперативах или у спекулянтов... Просим изменить стиль работы ЦК

КПСС, Верховного Совета СССР, Совмина СССР. Нужно меньше гово

рить, а больше делать» (Г.И.Данилевский, Таганрог, Ростовская область).

«Народ верил, что с перестройкой улучшится снабжение населения

товарами и продуктами. А что получилось в действительности? Возрос

ли розничные цены на все и вся, организована спекулятивная пере

продажа государственных товаров в кооперативах, введены так назы

ваемые договорные цены, которые по карману только ворам и граби

телям, дефицитом стала даже зубная щетка, с прилавков магазинов

исчезли импортные товары. Получается, что «достоинства» перестрой

ки  в бурном росте цен, дефицита, в сплошных очередях и давках. Но

народ нельзя накормить демократией и гласностью. Я обеими руками

голосую за перестройку, но такую, в которой меньше слов, а больше

конкретной заботы об интересах трудящихся» (Л.И.Тарасов, Свердловск).

«Пишу в ЦК КПСС, несмотря на то что знаю: хоть и вся власть у нас

принадлежит Советам, но обращаться к ним бесполезно...» (Н.Т.Петров,

член КПСС, инвалид Великой Отечественной войны, РостовнаДону»

Однако при всей неоднозначности отношения к новому союзному совет

скому парламенту, ожесточенной критике его как «говорильни», населе

ние продолжало высказывать уверенность, что народное представитель

ство должно играть в нашем обществе главную, руководящую роль (табл.1).

Россия между Западом и Востоком: 1999 г.

227На переломах эпох. Политическая трансформация общества

Единовластие КПСС поддерживалось в ту пору, как видно из данных

опроса, лишь каждым тринадцатым, в то время как каждый третий оп

рошенный ставил на первое место институт Съезда народных депута

тов (при всех его недостатках). В мемуарных источниках можно найти

сходные оценки перемен в общественном сознании, высказываемые

видными представителями противостоящих политических сил.

Съезд и Верховный Совет СССР «выявили то, что уже давно ощуща

лось в обществе,  писал близкий в то время к М.С.Горбачеву его по

мощник и заведующий Общим отделом ЦК КПСС В.И.Болдин.  Партия

оказалась не готова вести борьбу в новых условиях, она все больше

теряла управление происходящими в стране процессами... Съездовс

кая дискуссия подтвердила: население в значительной части не под

держало партию еще в дни выборов... Съезд народных депутатов воо

душевил тех, кто был некогда индифферентен к политической борьбе...

Была поколеблена уверенность коммунистов в способности руковод

ства отстаивать свои принципы. И, наконец, итоги работы Съезда под

твердили горькую истину — неавторитетность политбюро и генсека»

Более того, появление внешне более или менее самостоятельного от

партии органа государственного управления серьезно поколебало пра

вящий образ КПСС. «Кризис партии в шоковом прозрении, что народ

более не считает партию защитником своих интересов, иначе говоря,

народ обвиняет партию в присвоении этой роли... Вот причина кризиса,

Таблица 1

Кто должен играть в нашем обществе главную, руководящую роль?

(Декабрь 1989 г.)

Источник: ЦИПКР. Опрос «Политика и мы», 1989 г.

228

причина потрясения. Руководство партии на всех уровнях стало жерт

вой мифа, созданного многолетней партийной пропагандой»,  отмечал

профессиональный партийнокомсомольский пропагандист, а в послед

ствии первый руководитель ВГТРК О.М.Попцов

Главным итогом работы первого съезда можно назвать появление в

общественном сознании нового типа законности, легитимации власти.

Он опирался на волеизъявление народа. Народное представительство

в форме съезда народных депутатов СССР было признано обществом

как институт власти, представляющий, по крайней мере внешне, боль

шинство граждан.

Контраст восприятия: «новый» союзный Съезд  «старый» ВерховКонтраст восприятия: «новый» союзный Съезд  «старый» Верхов

Контраст восприятия: «новый» союзный Съезд  «старый» Верхов

ный Совет РСФСРный Совет РСФСР

ный Совет РСФСР

К концу 1989 года руководство КПСС предприняло дальнейшие ра

дикальные шаги по изменению правил политической игры. Причем

внешне они вроде бы опирались на поддержку общественного мнения,

но на самом деле были внутренне довольно противоречивы. Речь идет

о согласии на изменение республиканских выборных законов, об от

мене представительства от общественных организаций, фильтров в виде

окружных предвыборных совещаний, то есть тех механизмов, которые

должны были на первых порах страховать КПСС от потери контроля над

новыми представительными и законодательными органами.

Хотя, например в рейтинге проблем, устранение которых позволит

избежать разочарования избирателей ходом выборов, отмена инсти

тута окружных избирательных комиссий, судя по опросам, занимала

далеко не первое место (лишь 23,2 процента мнений). Во главу угла

избиратели уже тогда ставили проблему равного использования средств

массовой информации в выборной кампании (27,5), а также строгого

наказания тех, кто пытается манипулировать общественным мнением,

оказывать давление на избирателей (20,3). При этом, естественно,

полным одобрением пользовалась точка зрения, что сами избиратели

не должны давать себя обманывать и надувать (60,9 процента)

Понять, зачем так активно руководство КПСС спешило пилить «сук»,

на котором «сидит», на первый взгляд, трудно. Общество требовало от

нюдь не введения большего элемента стихийности в избирательный

процесс. Причина, очевидно, была в логике межгрупповой политичес

кой борьбы.

Да, с одной стороны, как выяснилось, «большинство союзных депута

тов, — отмечал в своих мемуарах А.И.Лукьянов, — с самого начала

достаточно твердо были настроены в пользу решительного реформи

рования, но ни в коем случае не разрушения того общественного строя,

Россия между Западом и Востоком: 1999 г.

229На переломах эпох. Политическая трансформация общества

который сложился в нашей стране»

. С другой  по признанию одного

из сопредседателей МДГ Г.Х.Попова  после того как на первом Съезде

в Верховный Совет «не избрали ни Сахарова, ни Афанасьева, ни меня»,

Горбачев понял, что «вообще может оказаться без оппозиционных де

путатов». И в таких условиях сделать парламент «рычагом давления на

ЦК, как мыслилось Михаилу Сергеевичу, никак не удастся»

. Со своей

стороны, «демократическая оппозиция» осознавала, что ресурс, кото

рым она располагала в составе союзного Съезда (по оценке того же

Г.Х.Попова, до 300 депутатов из 1500, по другим данным  386 депута

тов, из которых 286 представляли РСФСР)

, обрекал ее действитель

но только на роль декоративного пугала оппонентов М.С.Горбачева.

Как показывали опросы общественного мнения, оснований для тре

воги за собственные политические позиции и у М.С.Горбачева, и у руко

водства МДГ было достаточно. Например, избрание Генерального сек

ретаря ЦК КПСС Председателем Верховного Совета, по данным ВЦИ

ОМ, безоговорочно одобрили только 52 процента населения. Различ

ные оговорки по этому поводу выдвинули  31 процент, а 10  решитель

но не поддержали. До ожидаемой «всенародной любви» результат, мяг

ко говоря, не дотягивал. Но и альтернативы МДГ не имели широкого

общественного отзвука. Так, в процессе исследования было предложе

но «решительно недовольным» избранием М.С.Горбачева выдвинуть

свои кандидатуры. При этом выяснилось, что Б.Н.Ельцина в качестве

Председателя ВС СССР хотели видеть 46 процентов противников

М.С.Горбачева (это лишь 4,6 процента опрошенных), а А.М.Оболенско

го  4 (0,4 процента от опрошенных)

Кстати, сама МДГ была далеко не единой ни в ходе съезда, ни после

него. Институт сопредседателей свидетельствовал как раз об этом. Даже

по единственному, объединяющему ее вопросу об отмене шестой ста

тьи Конституции СССР, по признанию Г.Х.Попова, не было жесткой об

щей точки зрения. Опрос, проведенный среди членов Межрегиональ

ной депутатской группы, показал следующее. Половина оппозицион

ных депутатов полагала, что статью 6 надо изъять и разрешить форми

рование любых политических объединений. Примерно две пятых из них

были настроены более радикально: изъять конституционную норму о КПСС

и обсудить вопрос о переходе к многопартийности. И только 5 процентов

оппозиционеров все равно были убеждены в необходимости сохранения

однопартийной системы и закрепления за КПСС руководящей роли

Феномен раздвоенности общественного восприятия оппозиционных

лидеров аналитики заметили еще в то время. Исследования, о которых

докладывали руководству РСФСР в конце 1989 года, свидетельство

230

вали: эмоциональная пена в массовом сознании, на котором держится

публичная весомость лидеров МДГ, недолговечна, так как симпатизи

рующие лидерам «демократической оппозиции» избиратели в большин

стве своем исповедуют другой набор общественнополитических цен

ностей, чем те, которые отстаиваются представителями Межрегиональ

ной депутатской группы

В итоге, казалось бы взаимоисключающие, политические расчеты

привели к тому, что М.С.Горбачев, с «архитекторами перестройки», и

лидеры «демократической оппозиции» осознали необходимость поме

нять одно «агрессивнопослушное большинство» на другое, но  с проти

воположным знаком. И сделать это решили на «материале» Российско

го съезда народных депутатов.

Вместе с тем, стремительно развивавшийся процесс общественного

недовольства требовал  и от той, и от другой группы  изобретать раз

личные ипостаси «противников перестройки» для «ориентации» именно

на эти негативные «образы» общественного недовольства. Волею су

деб среди них оказался и «старый» Верховный Совет РСФСР, работа

которого резко контрастировала с союзными съездовскими новация

ми и служила живым примером «дани застойным временам». На этом

фоне «прогрессивность» союзного депутатского корпуса, и особенно

МДГ, смотрелась более отчетливо. Недаром к декабрю 1989 года были

«довольны» и «частично довольны» поведением избранных депутатов

СССР 45 процентов опрошенных  в сравнении с периодом сразу после

первого Съезда, когда таких было 37,2. Правда, и недовольных остава

лось много. В декабре  43,5 против 45,8 процента полностью и частич

но недовольных

В конце 1989 года «демократической оппозицией» была развернута

кампания дискредитации «старого, аппаратного» Верховного Совета

РСФСР. Но «эффект» был неожиданным. Как оказалось, «попытки мос

ковских «демократов» оказать давление на депутатов (пикетирование

у гостиницы, подбрасывание в номера различных листовок, обраще

ний)», вызвали только «обратную реакцию депутатов, возмущение  за

кого нас принимают?!», да к тому же породили выступления, негодова

ния на самой сессии по поводу призывов, например, Московского объе

динения клубов избирателей «к подрыву и саботированию законов

Советской власти путем дезорганизации в народном хозяйстве, осо

бенно в продовольственном обеспечении, торговле, как самой уязви

мой социальной отрасли»

В итоге очередная сессия «старого» Верховного Совета чуть было не

закончилась одобрением необходимости проведения выборов по про

Россия между Западом и Востоком: 1999 г.