Желоховцев А.Н. Культурная революция с близкого расстояния (Записки очевидца)
Подождите немного. Документ загружается.
ные
с
красными
повязками
контролировали
раздачу
пищи.
наблюдая
за
поварами.
В
дальнем
углу
зала
появилось
прорубленное
в
стене
окно
с
надписью:
«Для
уродов,
чудовищ
И
всей
сволочи
нашего
универ
ситета».
У
окна
стояло
в
очереди
несколько
человек
с
алюминиевыми
мисками
и
нагрудными
знаками.
Из
дверей
к
окну
пробирались
все
новые
осужденные.
Им
предстояло
пересечь
весь
зал,
лавируя
между
столами
н
обедающими.
Один
вошел
было
нормальной
челове
ческой
походкой,
но
кто-то
из
сидящих
сразу
громко
крикнул
ему:
-
Склони
голову,
сволочь!
Провинившийся
немедля
согнулся,
но
было
поздно:
кто-то
подставил
ему
подножку,
другой
пхнул
спотк
нувшегосSl
в
спину,
а
молодой
человек
прямо
напротив
меня
не
спеша
поднялся
и,
выждав,
когда
приблизится
осужденный,
плюнул
ему
в
лицо.
Получив
в
миски
порцию
маринованной
капусты
и
паровую
круглую
булочку-маньтоу
цвета
дорожного
асфальта,
осужденные
спешили
покинуть
страшное
ме
сто,
чтобы
поесть
в
одиночестве.
Они
торопились
про
шмыгнуть
К
выходу,
но
и
на
обратном
пути
их
осыпали
оскорблениями
и
ударами.
-
Смерть
дармоедам!
-
Нечего
кормить
уродов
и
чудовищl
-
Зря
еду
переводим!
-
Уничтожим
негодяев
по
всей
стране!
..
Проилятия
и
озлобленные
выкрики
перемежались
торжествующими
возгласами:
-
Да
здравствует
великая
культурная
революцияl
-
Да
здравствует
председатель
Маоl
Я
смотрел
на
происходящее
как
на
сцену
шабаша
в
театре,
не
отдавая
себе
отчета
в
реальности
происхо
дящего.
Впрочем,
деятельность
по
перевоспитанию
«уродов
И
чудовищ»
не
мешала
«молодым
революцио
нерам»
энергично
набивать
рты
рисом,
вычищать
лап
шу
из
мисок
и
стучать
черпаками
по
суповым
пиалам.
Кто-то
вежливо
тронул
меня
за
локоть.
Повар
Ли
приветливо
улыбнулся:
-
А
я
вас
давно
ищуl
Обед
уже
готов.
Не
надо
стоять
здесь.
-
Мне
было
скучно
ждать
обеда
...
-
объяснился
я
на
всякий
случай.
100
Самое
тихое
место
в
городе
-
парк
Ихэюань
в
буд
ний
день.
Тогда
гуляют
в
нем
только
приезжие,
а
lIе
пекинцы.
Хорошо
сесть
в
лодку
на
громадном
озере,
раздеться
и
загорать на
воде.
Сами
китайцы
обычно
не
загорают.
В
их
Сl
ране
так
много
солнца,
что
люди
привыкли
прятаться
от
него,
ОIlИ
его не
ценят.
Китай
цам
странно
смотреть
на
загорающего
иностранца,
ОIlИ
смеются,
и
только
немногие
молодые
люди
сбрасывают
куртки
н
майки
в
ясный
солнечный
день.
Пар
к
Ихэюань,
дворцы
и
храl\lЫ,
беседки,
мостики,
каналы,
павильоны
-все
построено
императрицеi'i
Цыси,
последней
самовластной
правительницей
мань
чжурской
динаСПIII.
Строили
его
сравнительно
недав
но,
можно
сказать,
что
так
и
не
достроили,
но
в
конце
XIX
и
начале
ХХ
века
здесь
работали
лучшие
зодчие
и
художники.
Во
дворце
были
собраны
редкости,
сок
ровища
и
драгоценности,
шедевры
прикладного
искус
ства
раб01Ы
лучших
мастеров.
Ихэюань,
с
его
обшир·
ным
водным
зеркалом
и
расписанными
галереями
по
набережной,-
любимое
место
отдыха,
куда
на
выход
ные
выезжает
трудовой
Пекин.
Здесь
хорошо
в
любую
погоду,
даже
в
дождь,
когда,
прог·уливаясь
по
галерее,
можно
из-под
крыши
любоваться
заботливо
расплаНII
рованным
ландшафтом
озера,
арок,
островов
11
злато
верхих
крыш.
Переплыть
озеро
в
лодке
и
вернуться
обратно
за
нимает
два
с
половиной
часа.
Лежа
в
лодке,
я
наслаж
дался
солнечным
утром
и
царящей
lIа
озере
тишиной,
прерываемой
только
ревом
турбин
на
соседнем
аэрод
роме.
Тихо
-
это
значит,
что
не
слышно
барабанного
боя
и
монотонного
выкрикивания
лозунгов,
повторяе
мых
как
буддийское
заклятие.
За
широким
озером
-
причудливый
белокаменный
мостик
с
павильоном,
прихоть
старой
императрицы,а
потом
озеро
поменьше,
с
заливами
и
полуостровом
холмом, кустами
и
деревьями
у
берега,
как
будто
это
уже
не
городской
парк.
Лодка
скользнула
в
тень
моста,
когда
сверху
меllЯ
окликнули
по-англиЙски.
Студент-китаец
в
очках
и
с
книжкой
перегнулся
через
перила
павильона.
Я
отве
тил
ему,
что
я
русский,
и
парень
весело
сбежал
вниз.
Я
подвел
лодку
к
берегу,
мы
поздоровались.
Он
сожалел,
что
не
может
говорить
по-русски.
Сам
101
ОН
был
из
Внутренней
Л\онголии,
знал
МОНГОЛЬСI<ИЙ
язык,
а
в
Пекине
учил
Сllача.1а
РУССЮIЙ,
потом
англий
ский,
а
теперь
испанский.
Услышав
это,
я
понял,
что
преподавание
послушно
следовало
за
флюгером
ки
тайской
IЮЛИТИКИ.
СтудеН1
жаловался,
что,
кроме
по
луродного
монгольского,
других
языков
он
толком
не
усвоил,
но
все
же
выговорил
весьма
чисто
несколько
отдельных
русских
слов.
Я
YiКe
собирался
выйти
к
нему
на
берег,
как
сзади
послышалось
хлопанье
весел.
В
широких
белых
чесу
човых
костюмах
двое
плотных
широкоплечих
МУЖЧIIН
ДРУЖНG
налегали
на
весла.
Лодка
их
была
обыкновен
ной,
прогулочной,
которую
каждый
может
взять
напро
кат,
но
Ш.'Iа
она
у
ннх
особенно
быстро.
Моего
привеТЛIlВОГО
собеседника
как
ветром
сдуло
в
кусты.
Оттолкнувшись
от
берега,
я
медленно
погреб
вдоль
травы,
загорая
в
одиночестве,
а
BIIOBb
появивша
яся
лодка,
не
замедляя
хода,
описала
дугу
и
нырнула
обратно
под
мост,
чтобы
уйти
в
б0льшое
озеро.
Поплавав
вдоль
берегов,
я
не
спеша
погреб по
се
редине
к
далекому
причалу.
И
снова
ыеня
окликну.ТIИ.
Пожилой
человек
в
обычной
синей
робе назвался
спа
сателем.
Его
лодка
подошла
к
моей,
спасатель
УЗllал,
что
я
советский,
и
любезно
предложил
искупаться
в
озере.
Я
отказался:
слишком
илистой
была
вода.
Пос
ле
прозрачной,
чистой
воды
наших
рек,
насыщенные
лёссом
китайские
воды
казались
непривлекательными
для
купанья.
Но
просто
поговорить
со
спасателем,
о
простых
и
понятных
по-человечески
вещах
было
очень
приятно.
Он
охотно
рассказывал,
какую рыбу
разводят
в
озере,
где
и
на
что
ее
удят
и
какие
крупные
рыбины
выросли
тут
за
шестьдесят
лет
разведения.
Рыб
отлавливают
для
лучших
городских
ресторанов.
Но
старая
круп
ная
рыба
умеет
избегать
сетей.
ПОЙ:\lать
ее
MOiКHO
только
на
удочку,
однако
дело
это
нелегкое:
рыба
в
озере
хорошо
упитанна,
привередлива,
и
надо
знать,
lIа
что
она
любит
брать,
а
вкусы
ее
меняются
с
погодой.
Чтобы
удить
рыбу
в
парке,
надо
брать
билет
и
при
вы
ходе,
если
попались
рыбины
крупнее
килограмма,
уп
латить
за
вес.
Огромное
озеро
было вырыто
человече
скими
руками
для
императорского
удовольствия
и,
lIe-
смотря
на
размеры,
является
мелким.
Недавно
к
нему
102
подвели
новый
канал,
проточной
воды
хватает,
за
трое
суток
вода
заменяется
полностью
...
Из
парка
я
уходил
довольным
и
успокоенным.
В
старинном
квадратном
дворике
у
выхода
приятно
было
выпить
ХО.ТIQДНЫЙ
КОмпот
из
кислой
сливы
или
горячий
цветочный
чай.
Старый
парк
оставался
по
прежнему
чудесным,
столичный
город
пока
еще
жил
спокойно
и
только
в
стенах
университетов
соверша
лась
«культурная
реВОЛЮЦIIЯ».
По
университету
поползли
слухи
о
самоубийствах.
Говорили,
что
работник
разогнанного
пекинского
гор
кома
КПК
утопился
в
быстрых
водах
обводного
кана
ла,
который
обновлял
воду
озера
в
парке
Ихэюань.
Слышал
я и о
том,
что
преподаватель
марксизма-лени
низма,
простояв
несколько
суток
у
позорного
столба
перед
беснующейся
толпой
«революционеров»,
не
вы
нес
издевательств
и
покончил
с
собой,
бросившись
в
колодец.
Но
слухи
и
разговоры
-
одно,
а
вот
когда
видишь
такие
вещи
собственными
глазами
-
совсем
другое.
В
один
из
дней,
проходя
мимо
административного
корпуса,
у
входа
в
который,
как
это
обычно
бывало,
шел
митинг,
я
насторожился.
Оратор
обращался
к
соб
равшимся
с
парадной
wlестницы,
как
и
в
день
штурма
парткома,
но
слушатели
вели
себя
непривычно,
не
прерывно
двигались,
старались
заглянуть
через
головы
впереди
стоящих
на
что-то.
Оказывается,
они
все
под
ХОДИ,,1И
поглядеть
на
безжизненное
тело
худого,
в
об
трепанной
одежде
студента.
В
толпе
оживленно
об
суждали
его
гибель,
не
очень-то
слушая
кричавшего
оратора.
Студент
этот
был
сиротой
И,
что
особенно
тревожило
«революционеров»,
из
крестьянской
бед
няцкой
семьи.
Как
я
узнал
впоследствии,
еще
в
годы
гражданской войны
сироту-мальчика
подобрал
полит
работник
Народно-освободительной
армии,
пришедший
со
своей
частью
в
его
родную
деревню.
Сирота прижил
ся
в
новой
семье,
был
усыновлен,
получил
образование
и
поступил
в
университет,
в
чем
ему
помог
приемный
отец.
После
демобилизации
комиссар
был
направлен
в
Пекинский
педагогический
университет.
Он
здесь
работал
и
учился,
стал
видным
деятелем
в
партийной
103
,
,
организации,
а
теперь
попал
в
число
«больших
черных
бандитов».
«Революционеры»
писали
и
говорили,
что
если
Пекинский
горком
во
главе
с
Пэн
Чжэнем
-
«чер
ный
магазин»,
то
партком
Педагогического
универси
тета
-
«черная
лавочка».
При
осуждении
бывшего
по
литработника
на
собрании
от
студента
потребовали
от
казаться
от
своего
приемного
отца,
но
юноша
не
пошел
"а
это.
Более
того,
опираясь
на свое
бедняцкое
проис
хождение,
как
на
последний,
хоть
и
слабый,
козырь,
011
пытался
оправдать
осужденного,
а
такое
не про
щалось
уже
никому.
-
Мы
были
вынуждены
осудить
его
самого,-
рас
пинался
оратор
со
ступеней,-
но
не
-с
легким
сердцем
мы
пошли
на
борьбу
с
нашим
братом
по
классу,
обма
IIУТЫМ
классовым
врагом.
Мы
хотели,
чтобы
он
проз
рел
и
осознал
свою
жизнь,
но он
упорствовал
в
за
блуждении,
поставил
личную
благодарность
выше
клас
совой.
Он
не
хотел
понять,
что
своей
судьбой
обязан
не
предателю
революционных
масс,
а
нашему
великому
IЮЖДЮ
председателю
Мао,
освободившему
китайский
народ
и
поднявшему
нас
на
великую
культурную
рево
люцию.
Шесть
часов
мы
обсуждали
его
на
собрании
и
поняли,
что
он
переродился
во
врага
и
не
способен
склонить
голову
перед
массами,
послужить
примером
для
других,
не
способен
отстаиват~
великие
идеи
пред
седателя
Мао!
И
вот
доказательство,
что
все
так
и
есть
на
самом
делеf
Он
выпрыгнул
в
окно
от
страха
перед
массами
и
от
ненависти
к
революцииf
Он
хотел
своей
смертью
навредить
культурной
революции,
но
вы
все
свидетели,
что
его
злобный
замысел
сорвалсяf
Он
ничуть
не
повредил
революции,
а,
напротив,
доказал
всем,
что
он
враг.
Теперь
нет
сомнений
на этот
счет.
Но
он
своим
самоубийством
доказал
и
другое,
он
дока
зал,
что
враги
культурной
революции
бессильны,
даже
своей
смертью
они
не
могут
помешать
тому,
что
идеи
Мао
Цзэ-дуна
завоевывают
семисотмиллионный
ки
тайский
народl
Апломб
и
демагогия
оратора
были
безмерны,
про
сто
непередаваемы,
но
все
же
не
воздействовали обыч
ным
образом
на
собрание.
Оно шло
необычно,
без
ова
ций
и
здравиц,
без
привычного
нечленораздельного
рева.
Л
юди
подходили
посмотреть
на
погибшего,
раз
говаРИВ(lЛИ
вполголоса
друг
с
другом
о
случившемся,
104
и·не
было
здесь
той
атмосферы
опьяняющего
массово
го
экстаза,
которая
для
меня
казалась
всего
страшнее
на
«революционных»
собраниях.
,
я
всегда
питал
симпатию
к
китайцам
и
охотно
дру
жил
со
своими
сверстниками.
Но
теперь,
столкнувшись
лицом
к
лицу
с
«культурной
революцией»,
я
неволыю
задумался.
Университетская
молодежь
забросила
кни
ги,
оплевывала
седины,
насмехалась
над
знаниями
и
самой
наукой;
эти
прежде
такие
милые
и
вежливые
ребята
стали
насильниками
и
погромщика
ми.
Может
ли
что-нибудь
еще
быть
горше?
И
все
же
я
пытался
объяснить
самому
себе
их
поведение:
они только
инст
румент,
орудие
злой
воли.
Вина
же
за
все
творимое
падает
на
тех,
кто
сознательно,
в
государственном
масштабе
развязал
дикие
инстинкты,
сделал
одних
прямыми
жертвами
насилия,
а
других
развратил
на
силием.
Вблизи
трудно
рассмотреть
тайные
политические
пружины,
скрытно
действующие
за
спиной
взбудора
женной
толпы.
Кто
и
как
руководил
«культурной
ре
волюцией»?
Картина
раскрывалась
постепенно.
«Ре
волюционеры»
чувствовали
могучую
поддержку
госу
дарственной
силы
за
спиной,
которая
обеспечивала
им
безнаказанность
и
свободу
рук.
Как
раковая
опухоль,
движение
«культурной
революциИ»
пора
жало
и
унич
тожало
жизненно
важные
органы
страны,
а
центр,
мозг,
ЦК
КПК,
был
парализован
либо,
что
еще
хуже,
поощря.l
их
шаг
за
шагом.
Любое
хулиганство
было
оправдано,
глумление
над
людьми
вошло
в
быт.
Ни
один
полицейский,
ни
один
солдат
не
смели
вмеши
ваться
в
поощряемый
сверху
произвол
толпы.
Жертвы
и
страдания
стояли
за
словами
демагогов
о
том,
что
«подобного
китайской
культурной
революции
в
мире
не
было».
Да,
чего
не
было,
того
не
было.
v
ТРИУМФ
И
позор
ссРА&ОЧЕЯ
rруппы»
.
Вдоль
аллей
па
шестах
натягивают
проволоку
и
ве
шают
грубые
рогожи.
На
них
удобно
клеить
дацзыбао,
число
которых
умопомрачительно.
Аллеи
быстро
прев
ращаются
в
коридоры
с
исписанными
бумажными
сте
нами.
Дацзыбао
не
умещаются,
их
хвосты
загибаются
и
сползают
прямо
на
землю.
Любопытствующие
читают
их,
садясь
на
корточки.
Многие
успевают
что-то
запи
сывать.
Жадность
к
чтению
колоссальна,
у
многих
ка
кой-то
одурелый
вид.
Лето
вПекине
необычно
налетающими
дождями.
ОIlИ
вдвойне
благодатны:
сулят
урожай
плодородным
полям
и
смывают
грязные
дацзыбао.
Но
не
успевает
утреннее
солнце
просушить
желтые
рогожи,
как
энту·
зиасты
«культурной
революции»
скатывают
пестрые
лохмотья
и
клеят
новые
листы.
Все
чаще
в
них
мель
кают
угрозы
«смерти»,
призывы
«уничтожить»,
разоб
лачения
все
новых
«преступлениЙ».
По
бумаге
пляшут
черные
иероглифы,
«кровавые
дела»
описываются
кра
сным
шрифтом,
их
внимательно
читают
тысячи
людей.
Да,
угрозы
на
бумаге
-
дело
нешуточное.
На
кого
еще
обрушатся
удары
«культурноft
революции»?
Последние
дни
июня
запомнились
мне
очень
ярким
ночным
освещением,
бликами
ламп
в
лужах
на
почер
невшем
мокром
асфальте
аллей
Порывистый
дождь
то
u
дело
сгоняет
митинги
со
стадиона
в
ангары
студен
ческих
столовых.
Университет
не
спит,
до
глубокой
ночи
читают
дацзыбао
или
объявления
на
перекрест
ках:
«Новая
важная
дацзыбао
на
физическом
факуль
тете,
аудитория
номер...
Революционные
студенты
и
преподавателиl
Не
медлите
познакомиться
с
новым
шагом
культурной
революции
в
нашем
университетеf
..
»
Как-то
после
дождя
я
возвращаюсь
домой,
прыгая
через
лужи.
Из
дальних
студенческих
СТОЛовых
несет-
106
ся
волна
за
волной
гром
оваций
и
приветствий
-
не·
бывалое
ликование.
Узкая
аллея
среди
рогож
напол
няется
бегущими
и
орущими
людьми,
плотная
масса
оттирает
меня
на
обочину:
«Ваньсуй!»
-
«Да
здравст
вует!»
-
вот
что
они
I<ричат.
В
гуще
восторженных
сту
дентов,
урча,
ползут
ПЛОТIIО
закрытые
черные
ЗИМы,
на
которых
обычно
разъезжает
китайское
правительст
во.
Кто
сидел
в
машине,
нельзя
было
разобрать,
110
восторг
провожающих
достигал
необыкновеllНОГО
lIа·
l{ала.
Теснясь
и
толкаясь,
студенты
стара.тIИСЬ
хотя
бы
дотронуться
рукой
до
черного
блестящего
лака
авто·
1\1ОбилеЙ.
Не
сразу
удалось
мне
пересечь
эту
аллею
и
добраться
до
общежития.
На
всех
углах
повисли
празд
ничные,
приветственные
дацзыбао:
«Горячий
привет
руководящим
товарищам
из
нового горкома!
Горячий
привет
руководящим
товарищаl\l
из
ЦК
КПК!»
Утро.
«Революционеры»
ВЫСТРОИЛIIСЬ
по
краям
ал
лей
плотной
синей
толпой.
Арка
въездных
ворот
обтя
нута
алой
тканью.
Гремят
барабаны.
Черные
машины
новой
администрации
въезжают
под
оваЦIIЮ,
плавно
скользят
среди
живых
стен
и
замирают
у
подъезда
ад
министративного
корпуса.
Навстречу
им
выходят
«за
служенные»
и
«старые»
«революционеры»,
те,
кто
3
июня
лично
громил
прежний
партком
и
штурмовал
это
здание.
Над
ними-
красный
транспарант:
«При
ветствуем
присланную
председателем
Мао
«рабочую
группу»!»
Толпа
скандирует:
«Да
здравствует
«рабо
чая
группа»!»
Из
первой
машины
выходит
начальник
«р~бочей
группы»
Чжан,
в
синей
партийной
форме,
уже
довольно
пожилой
человек.
Прежде
он
был
заместителем
мини
стра
и
входил
в
партийную
организацию
Государст
венного
совета,
которая
не
подчинялась
«черному
гор
кому».
Вот
почему ему
доверили
возглавить
«рабочую
группу».
Рядовые
члены
«группы»,
вылезавшие
из
ав
томобилей,
оказались
в
военной
форме.
Как
работни
ки
армейских
учреждений,
они
тоже
были
вне
сферы
влияния
прежнего
горкома,
разгон
которого санкцио
нировал
ЦК
партии.
«Рабочая
группа»,
отвечая
на
приветствия
молодежи,
собралась
у
входа
в
завоеван
ное
«культурной
революцией»
здание.
Все
уже
подтя
гивались
поближе
в
ожидании
митинга,
когда
началь
ник
вдруг
махнул
рукой:
107
-
«Рабочая
группа»,
присланная
ЦК
партии,
всег
да
вместе
с
революционными
массами!
Нам
не
к
лицу
здесь
работатьf
Он
решительно
зашагал
прочь
от
административно
го
здания,
и
его
подчиненные,
по
двое,
пошли
за
ним.
Роскошный
шестиэтажный
корпус
был
брошен
под
ли
кующие
клики.
Толпа
устремилась
за
новым
руковод
ством,
радостные
крики
стали
оглушительными,
люди,
толкаясь,
забегали
вперед.
Организаторы
встречи
пришли
в
замешательство.
Прямо
на
ходу
они
подбегали
советоваться
к
реши
тельно
шагающему
начальнику.
Не
успел
он
пройти
до
конца
аллеи,
как
все
было
обдумано,
решено
и
со
гласовано.
«Рабочая
группа»
продефилировала
мимо
моего
подъезда,
вдоль
общежития
для
иностранцев
и
остановилась
у
обыкновенного
студенческого
общежи
тия.
Это
был
эффектный
шаг.
-
Мы
будем
работать
там,
куда
вы
нас
пригласи
те!-
заявил
начальник
«группы»
Чжан
с
крыльца
об
щежития.
Суета
и
суматоха
захватили
весь
университет.
Во
круг
новой
административной
резиденции
выставили
часовых
с
красными
повязками.
Они
стояли
и
на
един
ственной
аллее,
по
которой
я
мог
пройти
в
столовую,
так
что
мне
приходилось
ходить
теперь
вдоль
постов.
Вход
в
общежитие
был
превращен
в
парадный
с
по
мощью
алой
материи.
Наверху
-
громадная
надпись:
«Да
здравствует
великая
пролетарская
культурная
ре
волюция!»
По
бокам:
«Да
здравствует
присланная
председателем
Мао
«рабочая
группа»!»
и
«Да
здрав
ствует
КПК!
Да
здравствует
ЦК
партии!
Да
здравст
вует
председатель
Maof»
У
входа,
сбоку
от
крыьца,'
были
установлены
грандиозные
по
формату
портреты
обоих
председателей
-
председателя
республики
Лю
Шао-ци
и
председате.'1Я
партии
Мао
Цзэ-дуна.
Портре
ты
увили
цветами
и
лаврами.
На
подходах
к
резиден
ции
установили
стенды
для
дацзыбао
и
парадные
стен
ды
с
цитатами
Мао
Цзэ-дуна
и
официальными
лозун
гами
КПК.
Вот
загрохотал
огромный
барабан,
за
ним
пара
ма
леньких,
гонги.
Начался
торжественный
митинг.
Он
длился
целый
день.
Туда
ушли
не
только
студенты,
но
108
и
работники
канцелярии.
Я
сунулся
было
в
кабинет по
какому-то
пустяку,
но
неудачно.
Хозяин
поспешно
за
пирал
дверь.
-
Мы
теперь
подчиняемся
«рабочей
группе»
ЦК
партии,
и
все
должны
быть
на
п'риветственном
митин
re, -
объяснил
он
мне.
Ораторы
выступали
один
за
другим.
Активисты
«культурной революции»,
представители
факультетов,
курсов,
лабораторий
вылезали
на
трибуну,
чтобы
по
казать
свое
присутствие.
Говорил
и
представитель
кан
целярии.
Между
выступлениями
гремел
оркестр.
Толпа
перед
резидеНllией
постоянно
сменял
ась,
одни
приходили,
другие
уходили,
в
воздухе
колыхались
алые
знамена.
С
темнотой
вспыхнули
прожекторы.
Толпа
быстро
рос
ла,
и
вскоре
у
подъезда
собрались
все.
Начальник
Чжан
поднялся
на
трибуну.
В
коридоре
моего
обще
жития
хрипло
заревели
динамики.
Обвалы
аплодис
ментов,
восторженный
барабанный
бой.
В
пустом,
всеми
покинутом
коридоре
второго
этажа
я
высунулся
из
распахнутого
окна.
На
трибуне,
дер
жась
строго,
стоял
оратор.
Голос
его
был
слышен
мне
по
трансляции.
Чжан
заявил,
что
«культурная
револю
ция»
победила,
что
пора
устанавливать
новый,
рево
люционный
порядок
и
революционную
дисциплину.
-
Все
виновные
в
черной
линии
и
терроре
черного
царства
персонально
ответят
за
свою
вину
...
-
Сплотим
революционные
ряды!
..
-
Достойно
встретим
годовщину
нашей
партии!
..
I
Он
говорил
громко
и
спокойно,
под
восторженные
возгласы.
сопровождавшиеся
колыханием
стягов.
Каждую
волну
оваций
оркестр
усиливал
барабанным
боем.
-
Культурная
революция
победила!
Да
здравст
вует
победа
великой
пролетарской
культурной
револю
ции!
..
-
закончил
он.
В
душном
и
влажном
летнем
Пекине
я
тяжело
ло
вил
ртом
ночной
воздух.
Не
верилось, что
«культурная
революция»
кончилась,
что
судороги,
сотрясавшие
гро·
мадный
Китай,
так
сразу
и
утихнут,
как будто
их
не
J
Годовщина
основания
КПК
празднуется
ежегодно
1
июля.
109