Алеврас Н.Н., Гришина Н.В., Краснова Ю.В. (ред.) История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков

Подождите немного. Документ загружается.

211

Беликов А. П. Полибий и вызовы его времени...

сам. И даже напрямую противоречили им

. А ведь при этом он рисковал не

только хорошим отношением к себе в Риме, но вполне вероятной была угроза

впасть в опалу со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Особая значимость его деятельности заключается в том, что он самым пер-

вым попытался проложить мост между греками и римлянами, сыграть роль

связующего звена между ними. Он хотел внушить победителям римлянам чув-

ство уважения к побеждённым грекам, а эллинов призывал к терпению и благо-

разумию, надеясь, что они научатся жить вместе в рамках одного государства.

Поэтому в восприятии и современников, и потомков, он остался не только

выдающимся историком, но и человеком, не нарушившим своего нравственно-

го долга перед родиной.

Несколько особняком стоят оценки, пожалуй, лишь нескольких исследова-

телей, обвинявших Полибия не только в пособничестве римлянам, но даже и в

том, что он являлся их «секретным агентом». Это Т. Моммзен

, А. Момилья-

но

и А. Г. Бокщанин.

Например, А. Г. Бокщанин пишет: дружба историка с домом Эмилия Павла,

возникшая на базе «общих классовых интересов», постепенно превратила его

«в убежденного сторонника проримской ориентации греческой политики»

«По существу Полибий выступал как ставленник и агент римских завоевате-

лей Греции [!!! – А. Б.] и можно сильно сомневаться в искренности греческого

населения, воздвигшего в его честь статуи в ряде городов Пелопоннеса»

. Исто-

рик идейно обосновывал необходимость подчинения власти Рима

. В прекрас-

ной аналитической работе Т. В. Блаватской содержится досадная для нас фраза

о ложном положении греческого историка, «перешедшего на сторону завоева-

телей его родины»

. Наконец, только явным непониманием сути творчества

Полибия можно объяснить фразу: Полибий и Панетий «пытались приспосо-

бить свои философские теории к потребностям римского нобилитета»

. Как

отмечал А. Я. Тыжов, сторонникам Диея и Критолая было выгодно выставлять

Полибия как предателя национальных интересов ради дружбы с римлянами, и,

возможно, что эти обвинения, хотя бы отчасти, достигали своей цели и вселяли

в сердца части ахейцев недоверие к сыну Ликорта

Однако тщательный анализ всей жизни Полибия, его конкретных действий,

как в Риме, так и в Греции, убедительно опровергает эти ни на чём серьёзном

не основанные обвинения

А. Экстейн посвятил целый раздел своей книги проблеме «Полибий и ма-

киавеллизм», для нас принципиально важен его конечный вывод – в своих

личных поступках историк руководствовался больше соображениями чести,

нежели прагматическими намерениями

. Очевидно, именно так и было. Как

историк-исследователь Полибий исходил из прагматического назначения на-

писания и изучения истории для политического деятеля. Однако для повсед-

невного поведения человека он, безусловно, определяющим фактором при-

знавал только правила аристократической чести. Ведь он использовал свои

личные связи с римскими нобилями не для получений личной выгоды, хотя

212

Личность историка...

такая возможность ему представлялась не раз. Характерен тот случай, когда

римляне предложили ему бесплатно взять себе всё, что он пожелает, из кон-

фискованного имущества Диэя, и он не только сам отказался, но и просил

своих друзей не покупать ничего из вещей, продаваемых квестором (Polyb.

XXXIX. 15. 1–2).

И, наконец, наверное, самый главный аргумент. Современников и соплемен-

ников обмануть трудно. Калликрата и Андронида, ставших римскими «аген-

тами влияния» в Ахейском союзе, греки ненавидели и откровенно презирали.

Ярость и ненависть к ним была столь велика, что, как отмечает сам ахейский

историк, «даже дети не стеснялись на улице обзывать их в лицо предателями»

(Polyb. XXX. 23. 7). Оспаривать эти слова Полибия – означает вообще отрицать

его объективность и достоверность, не доверять ему как современнику и участ-

нику событий, ставить под сомнение ценность самого его труда как историче-

ского источника. В его фразе сквозит естественное для всякого порядочного

человека искреннее презрение по отношению к предателям.

Совсем по-другому соотечественники воспринимали Полибия. Используя

доверие и расположение к нему римлян, он в качестве посредника между Ри-

мом и Грецией очень много сделал для смягчения их взаимоотношений. «Де-

ятельность Полибия в щекотливой роли друга Рима и защитника интересов

Эллады была успешной»

. Он служил «национальным интересам» греков

Полибий добивался от римлян более гуманного отношения к побежденным

В его руках находились нити спокойствия и умиротворения соотечественников

и их постепенной адаптации к новым политическим условиям

. Он реально

помог своей родине и, по мере сил, отстаивал её интересы перед римлянами.

Проявлялось это не только в большом, но и в малом тоже. Он, в частности,

спас от уничтожения римлянами статуи Филопемена, добился возвращения в

Ахайю уже вывезенных оттуда статуй Ахея, Арата, Филопемена (Polyb. XXX-

IX. 14. 3–10). «Ахейский народ в благодарность за эту услугу соорудил мра-

морное изображение Полибия» (Polyb. XXXIX. 14. 11). Ладно, это пишет он

сам о себе, но вот что сообщает абсолютно беспристрастный Павсаний: упо-

миная статую историка в Мегалополе, он приводит надпись на её основании:

Полибий стал союзником римлян, «и ему удалось успокоить их гнев на Элла-

ду» (Paus. VII. 16. 8). Те эллинские города, которые входили в Ахейский союз,

получили от римлян разрешение, чтобы Полибий устроил их государственное

правление и написал для них законы (Paus. VII. 16. 9) – это проявление дове-

рия равно как с римской, так и с греческой стороны. Известно, что его статуи

стояли в пяти городах Пелопоннеса (См.: Paus. VIII. 9. 1; VIII. 30. 8; VIII. 37;

VIII. 43. 5; VIII. 48. 8). Доброжелательно пишет о нём и Плутарх: Полибий из-

влёк пользу из дружбы со Сципионом, пользуясь его расположением, он оказал

важные услуги своей родине (Plutarch. Praecept. polit. p. 814 C).

В труде самого Полибия есть удивительная фраза: за оказанные ахейцам

услуги «они всеми способами выказывали ему благоволение, и в отдельных

городах воздавали высшие почести, «как при жизни, так и после смерти»

213

Беликов А. П. Полибий и вызовы его времени...

(Polyb. XXXIX. 16. 4). Нет никаких оснований сомневаться, что это интерполя-

ция, вставленная кем-то из последующих переписчиков текста Полибия.

Она наглядно показывает, кем считали и как воспринимали великого исто-

рика его соплеменники-эллины.

Список сокращений

AHR – The American Historical Review

AJP – American Journal of Philology

CAН – Cambridge Ancient History.

Примечания

Перечислим лишь некоторые, на наш взгляд, наиболее важные и значимые работы:

Werner H. M. De Polybii vita et itineribus questiones chronologicae. L., 1877; Scala R. von.

Die Studien es Polybios. Stuttgart, 1890; Cunz O. Polybios und sein Werk. Leipzig, 1902;

Buttner-Wobst Th. De vita Polybii // Polybii Historiae / ed. a L. Dindorfeie curatam retr.

Th. Buttner-Wobst. Lipsiae, 1905; Laquer R. Polybios. Leipzig ; Berlin, 1913; Sihler E. G.

Polybius of Megalopolis // AJPh. 1927. Vol. VIII, № 189; Glober T. R. Polybius // CAN.

Vol. VIII. Cambridge, 1930; Treu M. Biographie und Historie bei Polybios // Historia.

Bd. III. Hft. 2; Fritz K. von. The Theory of the Mixed Constitution in antiquity. A critical

Analisis of Polybius’s political ideas. N. Y., 1954; Pedech P. : 1) La methode historique de

Polybe. Paris, 1964; Walbank F. W. Polybius. Berkeley, 1972, 1990; 2) A historical Com-

mentary on Polybius. Vol. I–III. Oxford, 1957, 1967, 1979; Ekstein A. M. Moral Vision in

the Histories of Polybius. Berkeley ; Los Angelos, 1995; Williams M. F. Polybius on Weals,

Bribery, and the Downfall of Constitutions // AHR. 2001. № 14; Craige B. : 1) Champion.

Polybian Demagogues in Political Context // Harvard Studies in Classical Philology. 2004.

Vol. 102. Р. 199–212; 2) Cultural politics in Polybius’s Histories. Berkeley ; Los Angeles ;

London, 2004; Мищенко Ф. Г. Федеративная Эллада и Полибий // Полибий. Всеобщая

история. Т. 1. М., 1890; Тыжов А. Я. Полибий и его «Всеобщая история» // Полибий.

Всеобщая история. Т. 1. СПб., 1994; Самохина Г. С. : 1) Полибий : эпоха, судьба, труд.

СПб., 1995; 2) Полибий : судьба греческого политика и историка в условиях римской

экспансии. URL : http://petrsu.karelia.ru/psu/Chairs/GenHist/polybius4.html.

См.: Craige B. Champion… Р. 199–201.

Ibid. P. 208.

Сивкина Н. Ю. Последний конфликт в независимой Греции : Союзническая война

220–217 гг. до н. э. СПб., 2007. С. 26.

Тыжов А. Я. Новая книга по истории эллинизма // Сивкина Н. Ю. Последний кон-

фликт в независимой Греции… С. 8.

Куманецкий К. История культуры древней Греции и Рима. М., 1990. С. 213.

Шкуратов В. А. Историческая психология. М., 1997. С. 270, 271.

Ф. Уолбэнк, рассматривая проблему «Полибий между греками и римлянами», отме-

чает, что хотя мегалополец писал и для греков, и для римлян, но прежде всего – имен-

но для своих соотечественников (Walbank F. W. Polybius. P. 3, 6). С этим выводом,

очевидно, следует согласиться.

См.: Eckstein A. M. Rome enters the Greek East : from anarchy to hierarchy in the Hel-

lenistic Mediterranean, 230–170 B. C. Blackwell Publishing, Singapore, 2008. Р. 380.

214

Личность историка...

Walbank F. W. Polybius and Rome’s eastern Poliсy // JRS. 1963. Vol. LIII. P. 8–11.

См.: Никишин В. О. : 1) Чужеземцы в произведениях Цицерона, Цезаря и Саллю-

стия : (К вопросу о сущности римского «шовинизма» в I в. до н. э.) : дис. … канд. ист.

наук. М., 1999. С. 79; 2) Эллины, римляне и варвары : эволюция понятий в эпоху рим-

ского владычества // Ставропольский альманах общества интеллектуальной истории.

Вып. 2. Ставрополь, 2002. С. 150.

Ешевский С. В. Центр римского мира и его провинции // Сочинения С. И. Ешевско-

го. Ч. 1. М., 1870. С. 207.

Мищенко Ф. Г. Указ. соч. С. CCIII.

Подробнее см.: Беликов А. П. Полибий между греками и римлянами: оценка поли-

тической деятельности историка // Вестн. древ. истории. 2003. № 3.

Mommsen Th. Romische Geschichte. Bd. II. Berlin, 1903. S. 451.

Momigliano A. The historian’s skin // Momigliano A. Essays in Ancient and Modern His-

toriography. Oxford, 1977. P. 68.

Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. Т. 1. М., 1960. С. 35.

Чистякова Н. А., Вулих Н. В. История античной литературы. М., 1972. С. 234.

Блаватская Т. В. Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени.

М., 1983. С. 46.

Чистякова Н. А., Вулих Н. В. Указ. соч. С. 303.

Тыжов А. Я. Политическая миссия Полибия в Элладе // Город и государство в древ-

них обществах. Л., 1989. С. 113.

Более развёрнутую аргументацию см.: Беликов А. П. Указ. соч. С. 153–158.

Ekstein A. M. Moral Vision in the Histories of Polybius. Р. 16–27.

Нерсесянц В. С. Политические учения древней Греции. М., 1979. С. 244.

См.: Бузескул В. П. Введение в историю Греции. Харьков, 1903. С. 228; Walbank F. W.

A Historical Commentary on Polybius. Vol. I. Oxford, 1957. P. 3.

Мень А. История религии. Т. 6. URL : www.amen.org.ru

Тыжов А. Я. Политическая миссия… С. 111.

215

Высокова В. В. Историзм Эдварда Гиббона...

В. В. Высокова

(Уральский государственный университет, г. Екатеринбург)

ИСТОРИЗМ ЭДВАРДА ГИББОНА: ПРЕДТЕЧИ И ВЛИЯНИЯ

Вклад английского историка второй половины XVIII в. Э. Гиббона (1737–

1794) в становление западной историографии сегодня оценивается высоко. Он

является общепризнанным отцом-основателем британской историографиче-

ской традиции

. Эти обстоятельства объясняют неустанный интерес профес-

сиональных историков к творчеству Э. Гиббона. Классическая гиббониана об-

ширна

. Однако следует отметить работы П. Креддок, которая в 1980-х гг. соз-

дала лучшую на сегодняшний день биографию Гиббона в двух книгах «Моло-

дой Эдвард Гиббон» и «Эдвард Гиббон – выдающийся историк, 1772–1794»

«Новая историческая наука» определила разработку в изучении творческого

наследия британского историка XVIII в. такой коннотации, как «историк и его

эпоха». Напряженная связь прошлого, настоящего и будущего в творчестве

Э. Гиббона через его отношение к христианству рассмотрел Д. Уомерсли в

работе «Часовые Святого Града»

. Но самой последней заявкой на углубле-

ние изучения творческого наследия Эд. Гиббона стала четырехтомная работа

Дж. Покока «Варварство и религия»

Проблема изучения историзма Гиббона в контексте развития историче-

ской науки была поднята уже в 1950-е гг. в работах А. Момильяно

, который

проанализировал преемственность творчества Гиббона и античной историче-

ской традиции, а также – исторической традиции французского Просвещения.

Начинания А. Момильяно продолжили, прежде всего, британские историки

Темы творческой лаборатории историка, рождения уникального историческо-

го сочинения «Истории упадка и гибели Римской империи», определившего на

долгое время развитие национальной историографии, по-прежнему остаются

актуальными. Британская историческая традиция в российской историогра-

фии так и остается тайной за семью печатями. К тому же «долголетие» Гиббо-

на – один из немногих уникальных примеров связи в историческом нарративе

– прошлого и настоящего в раздумьях о будущем.

В размышлениях по этому вопросу следует оттолкнутся от тезиса о син-

кретизме литературы и истории в англосаксонской исторической традиции.

216

Личность историка...

Весьма затруднительным является «отделение» литературной деятельности

Гиббона от его исторических изысканий. Самую первую свою книгу «Этюд

об изучении литературы» (Essai sur l’Étude de la Littérature) он опубликовал

на французском языке в 1761 г. Во второй половине 60-х гг. XVIII в. вместе

со своим товарищем Дэвердэном он работал над журналом «Литературные

памятники Великобритании»: два выпуска вышли в свет в 1768 и 1769 гг.

Прекрасный литературный стиль «Истории» Гиббона зачастую объясняется

его исключительным знанием Вергилия. В 1770 г. он анонимно опубликовал

«Критические замечания на шестую книгу Энеиды»

. Все эти работы были на-

писаны на французском языке и большого успеха не имели. Сам Гиббон в «Ав-

тобиографии» заметил, что история является популярнейшим видом литерату-

ры и что он выбрал, быть может, самый интересный сюжет, т. к. история Рима

интересна как школьнику, так и государственному деятелю

.Очевидно, что в

первой половине 1870-х гг. Гиббон находился в творческом поиске «своей»

темы, которая была подсказана ему событиями в Северной Америке.

Противоборство североамериканских колоний с метрополией заставило вы-

сказаться ряд видных современников эпохи. Первый том «Истории упадка и

гибели Римской империи» Э. Гиббона вышел в свет в 1776 г., когда противо-

борство вступило в фазу вооруженного конфликта. Он одним из первых обо-

значил параллели между Римской и Британской империей, указывая тем самым

на исход любой империи

. А. Смит в работе 1776 г. «Исследование о богатстве

народов» призывал отказаться от меркантилизма и доказывал, что развитие

связей Великобритании со свободными американскими государствами будет

экономически гораздо более эффективным, нежели с зависимыми колония-

ми

. Третьим ярким комментатором эпохи был Т. Пэйн. В работе «Здравый

смысл», вышедшей также в 1776 г., он утверждал, что всякая монархия – это,

в конечном счете, тирания, основанная на средневековом завоевании, и что

только республиканизм обеспечивает стабильность и конституционный поря-

док

. Итак, исследовательский импульс творчества Гиббона был задан эпохой

и ее обстоятельствами. Его «ценность» заключалась, в отличие от экономиста

и политика, в знании прошлого и способности его осмысливать.

Годы интеллектуального формирования Гиббона (1753–1758) и написания

им большей части книги «История упадка и гибели Римской империи» (1784–

1793) прошли в республиканской Женеве, средоточии интеллектуальной жизни

эпохи европейского Просвещения. В середине XVIII в. она являлась центром

новой рационалистической историософии, основанной на критическом прочте-

нии исторических источников. Именно здесь свободно уживались и граждан-

ская история в духе Гвичардинни и Макиавелли, и восстановившая свои пози-

ции эрудитская традиция церковной истории в духе Боссюэ и мавристов. Рели-

гиозный скептицизм, сомнение в возможности рационального обоснования ре-

лигиозных догматов, представление о независимости морали от религии стали

основой новой историософии эпохи Просвещения. Сочинение Гиббона явилось

синтезом этих двух традиций – светского и церковного историописания.

217

Высокова В. В. Историзм Эдварда Гиббона...

Первая традиция – светская – через историописателей эпохи Возрождения

восходит к античности. Как отмечает Гиббон в «Автобиографии», идеалом

мыслителя-философа для него являлся Корнелий Тацит. «Открытие» его трак-

тата «О происхождении германцев и местоположении Германии», а также его

произведений «История» и «Анналы» началось в эпоху гуманистов. В век Про-

свещения Тацит воспринимается уже как образчик гражданского историописа-

теля и защитника свободы. Его произведения стали основой для формирования

«неоримской» традиции XVIII в. Сжатость изложения, содержательность фра-

зы, глубина мысли были заимствованы Гиббоном у Тацита, ему импонировала

манера римского историка «держаться на высоте великого и славного, взывая

к гражданскому чувству читателя».

В своей автобиографии Гиббон прямо упоминает тех авторов, на которых

он опирался

. Он называет Муратори, Барония, комментарии Якоба Готфрида

к Кодексу Феодосия и др. Но прежде всего, вторая традиция историописания

– церковная – в творчестве Гиббона восходит к сочинениями святого отца из

Пор-Рояля Себастьяна Тиллемона, французского историка XVII в. Большой

знаток древних авторов, поклонник Тита Ливия и Сезаро Барония, Тиллемон

создал шеститомную «Историю императоров и других принцев, которые пра-

вили в течение первых шести веков христианства»

и шестнадцатитомную

«Историю церкви первых шести столетий»

. Как сегодня ясно, его труд являл-

ся обширной компиляцией древних авторов без какой-либо критики привле-

каемых ими источников и сообщаемых ими сведений. Для Тиллемона римская

история – это история отношений императоров и христианской церкви. Гиббон

взял значительную часть фактического материала из многотомных сочинений

Тиллемона, однако кардинально их переосмыслил в антихрианском духе

Современный исследователь, представитель Кембриджской школы ин-

теллектуальной истории, Дж. Покок уделяет особое внимание влиянию на

творчество Гиббона итальянского историка и юриста, жившего на рубеже

XVII–XVIII вв., Пьетро Джанноне. Двадцать лет жизни последний посвя-

тил написанию опубликованной в 1723 г. книги «История Неаполитанского

королевства»

, где впервые в систематическом виде была изложена история

взаимодействия церкви и государства. Общий критический настрой авто-

ра, а также подборка используемых документов поставили Джанноне в кон-

фликтную ситуацию с Римско-католической церковью. Отлученный церковью

Джанноне вынужден был бежать сначала в Вену, позже под именем Антонио

Ринальдо поселиться в Женеве. Здесь он опубликовал в 1736 г. сочинение

направленное не только против курии, но и против самих католических догма-

тов. Впоследствии был арестован и заточен в тюрьму в Турине, где и умер. Во

время своего долгого заключения Джанноне переводил Ливия и написал еще

несколько исторических сочинений. После его смерти было опубликована его

работа «В защиту гражданской истории правления Неаполя»

. Скандальные

обстоятельства жизни Джанноне, его большая ученость, которую еще помни-

ли в Женеве во время пребывания там Гиббона, а также непринужденность и

218

Личность историка...

свобода мысли итальянского юриста сделали его произведения популярными

в XVIII в. Общий критический и полемический настрой по отношению к церк-

ви и, в частности, содержание знаменитых XV и XVI глав «Истории» Гиббона,

несомненно, имеют общую природу.

Если же говорить о прямой провокации сочинения Гиббона «История упад-

ка и гибели Римской империи», по-видимому, это был небольшой трактат

Ш. Монтескье «Рассуждение о причинах величия и упадка римлян»

, опубли-

кованный в 1734 г. Работа Монтескье написана на обширном источниковом

материале, автор проводит сопоставительный анализ сведений Ливия, Свето-

ния и Тацита, указывает на идеализацию ими римской истории. В этом не-

большом сочинении Монтескье предложил собственную оригинальную кон-

цепцию римской истории. В основе римского величия лежали гражданские

добродетели, способность жертвовать личными интересами во имя общества,

любовь к отечеству. Роль богатства, успешные завоевания, неравенство в рас-

пределении земельной собственности привели к порче нравов и общей дегра-

дации римлян. Знание источников и исследовательская техника Монтескье не

уступали лучшим образцам современной ему историографии, его социологи-

ческие построения поражали современников своей новизной и смелостью. Об-

разно можно сказать, что дебютная идея Монтескье была реализована Гиббон

в обширном шеститомном сочинении.

Ну и, в конце концов, будет несправедливо не отметить влияние на творче-

ство Э. Гиббона шотландской исторической школы. Дэвид Юм, старший его

современник, был первым британским автором, получившим широкую извест-

ность и влияние как историописатель за пределами Британских островов. Об-

щим местом в историографии является утверждение о глубокой взаимосвязи

шотландского и французского Просвещения. В частности, Юм был секретарем

британского посольства в Париже в 1763–1765 гг. Однако поехал во Францию

он уже автором шеститомной работы «История Англии»

, изданный в 1754,

1756, 1759 и 1762 гг. и ставшей в скором времени бестселлером. Эта «Исто-

рия», также как «История» Гиббона, начинается от вторжения Юлия Цезаря

на Британские острова. Здесь, в сочинении Юма, Гиббон черпал свое вдохно-

вение. Именно Юм настоятельно рекомендовал Гиббону писать «Историю»

на английском языке и сразу издать ее большим тиражом, предрекая ей не-

бывалую популярность и коммерческий успех. Собственно первым откликом

на «Историю» Гиббона было письмо Д. Юма от 18 марта 1776 г., в котором

он подчеркивает необычайную сложность и тонкость предмета истории ран-

ней христианской церкви и предрекает, какой шум следует ожидать Гиббону в

связи с этим

. Скептицизм Гиббона, его враждебность к предрассудкам, кри-

тицизм и свободолюбие были заимствованы у Юма

. Гиббон состоял в пере-

писке с А. Смитом, историками А. Фергюсоном, У. Робертсоном, хотя сам в

Шотландии никогда не был.

Таким образом, «источники и составные части» историзма Э. Гиббона мож-

но обозначить достаточно определенно. Его «История упадка и крушения Рим-

219

Высокова В. В. Историзм Эдварда Гиббона...

ской империи» является обширным полотном краха одной из величайших им-

перий в истории человечества, гибели прекрасной культуры. На смену ей шла

христианская цивилизация, что совершенно объективно и показывает Гиббон

в своем сочинении. При этом он синтезирует творческое наследие предшеству-

ющих историков. Тацит «наделяет» Гиббона высокой гражданственностью и

риторикой, Монтескье – интерпретативной «моделью» современности через

призму истории и самой философской идей сочинения, Джанноне – исследо-

вательским дискурсом конфликта государства и церкви, Тиллемон – богатым

фактическим материалом, Юм – критицизмом и чувством ответственности за

будущее своего Отечества.

Примечания

Высокова В. В. Эдвард Гиббон. «История упадка и гибели римской империи» и бри-

танские историки ХХ в. // Imagines Mundi : альм. исслед. всеобщ. истории XVI–XX вв.

Екатеринбург, 2010. С. 216–224.

Toynbee A. A. Critique of Gibbon’s General Observations on the Fall of the Roman Empire

in the West // A Study of History. 2-nd ed. Vol. IX. L., 1955, P. 741–757; Low D. M. Edward

Gibbon, 1737–1794. L., 1937; Young G. M. Gibbon. Camb., 1948; Norton J. E. A Bibliog-

raphy of the Works of Edward Gibbon. N. Y., 1940, repr. 1970; Norton J. E. The Letters of

Edward Gibbon. 3 vols. L., 1956. и др.

Craddock P. B. Edward Gibbon, Luminous Historian 1772–1794. Baltimore, 1989; Crad-

dock P. : 1) Historical Discovery and Literary Invention in Gibbon’s ‘Decline and Fall’ //

Modern Philology. 1988. № 85 (4). May. P. 569–587; 2) Young Edward Gibbon : Gentle-

man of Letters. Baltimore, 1982; 3) Edward Gibbon : a Reference Guide. Boston, 1987.

Womersley D. : 1) A Companion to English Literature from Milton to Blake. Oxf., 2000;

2) Gibbon and ‘the Watchmen of the Holy City’ : The Historian and his Reputation, 1776–

1815. Oxf., 2002

Pocock J. G. A. Barbarism and Religion. Vol. 1. The Enlightenments of Edward Gibbon,

1737–1764. L., 1999; Vol. 2. Narratives of Civil Government. L., 1999; Vol. 3. The First

Decline and Fall. L., 2003; Vol. 4. Barbarians, Savages and Empires. L., 2005.

Momigliano A. : 1) Gibbon’s Contributions to Historical Method // Historia. 1954. № 2.

Р. 450–463. Repr.: Momigliano А. Studies in Historiography. N. Y., 1966. Р. 40–55; 2)

After Gibbon's Decline and Fall // The Age of Spirituality : a Symposium. N. Y. ; Princeton,

1980. Р. 14; 3) The Conict Between Paganism and Christianity in the Fourth Century.

N. Y., 1963; 4) Studies in Historiography. N. Y., 1966; 5) Essays in Ancient and Modern

Historiography. N. Y., 1977; 6) The Classical Foundations of Modern Historiography. N. Y.,

1991; 7) Eighteenth-Century Prelude to Mr. Gibbon // Gibbon et Rome à la lumière de

l'historiographie moderne / ed. P. Ducrey. Geneva, 1977; 8) Gibbon from an Italian Point of

View // Edward Gibbon and the Decline and Fall of the Roman Empire / ed. G. W. Bower-

sock. Cambr., 1977; 9) Declines and Falls // American Scholar. 49. Winter, 1979. 37–51; 10)

After Gibbon's Decline and Fall // Age of Spirituality : a symposium / ed. Kurt Weitzmann.

Princeton, 1980.

Porter R. Edward Gibbon : Making History. L., 1988; Dickinson H. T. The Politics of Ed-

ward Gibbon // Literature and History. 1978. № 8 (4). P. 175–196; Beer G. de. Gibbon and

His World. L., 1968; Bowersock G. W. Gibbon’s Historical Imagination. Stanford, 1988;

220

Личность историка...

Brownley M. W. : 1) Appearance and Reality in Gibbon’s History // Journ. of the History of

Ideas. 1977. Vol. 38, 4. P. 651–666; 2) Gibbon’s Artistic and Historical Scope in the Decline

and Fall // Journ. of the History of Ideas. 1981. № 42 (4). P. 629–642; Ghosh P. R. Gibbon’s

Dark Ages : Some Remarks on the Genesis of the Decline and Fall // Journ. of Roman Stud-

ies. 1983. Vol. 73. P. 1–23.

Mémoires Littéraires de la Grande-Bretagne : in 2 vol. Vol. 1. L., 1767; Vol. 2. L., 1768.

Critical Observations on the Sixth Book of [Vergil’s] ‘The Aeneid’. L., 1770.

Gibbon Ed. The Autobiography / ed. by D. A. Saunders. N. Y., 1961. Р. 175.

The Times. 1791. April 12. P. 2; Gibbon E. Decline and Fall of the Roman Empire. L.,

1903. Vol. I. Р. 9–12, 63–65; Vol. II. Р. 199–206.

Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. 2 vol. L., 1910.

Vol. II. Р. 192, 426–430.

Foner E. Tom Paine and Revolution. Oxf., 1976. P. 74–78, 87; Potter J. The Liberty We

Seek. Loyalist Ideology in Colonial New York and Massachusetts. Cambr., 1983. P. 167–

169, 179–180; McConville B. The King’s Three Faces : The Rise and Fall of Royal America,

1688–1776. Chapel Hill NC., 2006. P. 212–219, 253–255, 286–299.

Gibbon Ed. The Autobiography. Р. 166.

De Tillemont S. L. Histoire des empereurs et des autre princes, qui ont régné durant les six

premiers siècles de l’église. 6 vol. Paris, 1696–1738.

De Tillemont S. L. Mémoires pour servir à l’histoire ecclésiastique des six premiers siè-

cles. 16 vol. Paris, 1693.

Gibbon Ed. The Autobiography. Р. 175.

Giannone Р. Storia civile del regno di Napoli. Neapel, 1723.

Giannone Р. Il Trireguo, ossia dei regno terreno, celesto e papale. Geneva, 1736.

Giannone Р Opere postume in difesa della sua storia civile del regno di Napoli. Neapel,

1755.

Montesquieu С. L. Considérations sur les causes de la grandeur des Romains et de leur

decadence. Paris, 1734.

Hume D. The History of England from the Invasion of Julius Caesar to the Revolution in

1688 : in 6 vol. L., 1778.

Gibbon Ed. Memoirs of My Life and Writings // Miscellaneous Works of Edward Gibbon,

Esq., with Memoirs of his Life and Writings, Composed by himself, Illustrated from his Let-

ters, with occasional Notes and Narrative by the Right Honorable John, Lord Shefeld : in 5

vol. 2-nd ed. L., 1814. Vol. I. P. 225.

Gay P. Style in History Text. N. Y., 1974. P. 22–23, 34–35.