Алеврас Н.Н., Гришина Н.В., Краснова Ю.В. (ред.) История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков

Подождите немного. Документ загружается.

231

Кара-Мурза А. А. Тимофей Николаевич Грановский...

положительно нравственном влиянии, в безусловном доверии, которое он все-

лял, в художественности его натуры, покойной ровности его духа, в чистоте его

характера и в постоянном, глубоком протесте против существующего порядка

в России. Не только слова его действовали, но и его молчание <…> Грановский

сумел в мрачную годину гонений, от 1848 года до смерти Николая, сохранить

не только кафедру, но и свой независимый образ мыслей».

Внезапная кончина императора Николая Павловича в феврале 1855 г. и во-

царение его сына Александра II, казалось, не только привели к серьезным из-

менением в жизни страны, но и благотворно сказались на положении самого

Грановского. В мае 1855 г. приободрившаяся московская профессура выбрала

его (вместо Шевырева) деканом историко-филологического факультета Мо-

сковского университета. Грановский получил звание «коллежского советника»

(гражданский чин VI класса в «Табели о рангах», соответствующий воинско-

му званию полковника) и был награжден орденом Анны 2-й степени. Однако

сердце Грановского, никогда не отличавшегося завидным здоровьем, было уже

необратимо изношено.

Тимофей Николаевич Грановский скончался от внезапного инфаркта 4 октя-

бря 1855 г. в своем доме в Малом Харитоньевском переулке в возрасте 42 лет. 6

октября вечером друзья и студенты собрались на его квартире, а затем перевез-

ли гроб с телом в Университетскую церковь Святой великомученицы Татьяны

на Большой Никитской, где и провели остаток ночи перед похоронами. (Тогда и

зародилась между товарищами и учениками Грановского, раскиданных жизнью

по всей России, традиция собираться каждый год 6 октября на его могиле).

7 октября утром, после отпевания, большая толпа людей двинулась вслед за

гробом через Моховую, Лубянку, Сретенку, Мещанскую на Пятницкое (Кре-

стовское) кладбище Москвы; здесь университет приобрел участок земли в 3-м,

самом скромном разряде, где хоронили московскую бедноту. Друзья, ученики,

студенты несли гроб на руках до самой могилы. Товарищ Грановского, историк

и этнограф И. Г. Прыжов вспоминал: «Во всю дорогу два студента несли перед

гробом неистощимую корзину цветов и усыпали ими путь, а впереди шел ар-

химандрит Леонид, окруженный толпою друзей покойного. Пришли к могиле

<…> Опустили в могилу Грановского и плотно укрыли ее лавровыми венка-

ми». Позднее, на деньги, собранные студентами, над могилой был установлен

обелиск из темно-красного гранита. На нем надпись: «Тимофею Николаевичу

Грановскому (1813–1855). Студенты Московского университета».

Елизавета Богдановна пережила мужа лишь на два года; в 1857 г. она скон-

чалась в возрасте 33-х лет и была похоронена рядом с Грановским.

Споры об уникальной роли, сыгранной Тимофеем Николаевичем Гранов-

ским в истории русской культуры и общественной жизни, с его кончиной лишь

усилились. Характерно, например, что профессор-историк остался одной из

главных мишеней со стороны «самобытнической партии». В черновых записях

к роману «Бесы» Федор Достоевский прямо отождествляет Степана Трофи-

мовича Верховенского – с Грановским, а его сына Петра Верховенского – с

232

Личность историка...

Нечаевым. Просветитель-европеист Грановский – идейный предшественник

террориста-убийцы Нечаева – возможно ли такое?

«Почвенник» Достоевский был в этом абсолютно уверен и настаивал на

своей правоте. Когда в 1873 г. «Бесы» вышли отдельным изданием, писатель

послал экземпляр книги наследнику-цесаревичу Александру Александровичу

(будущему Александру III) с сопроводительным письмом, в котором, в частно-

сти, говорилось: «Главнейшие проповедники нашей национальной несамобыт-

ности с ужасом и первые отвернулись бы от нечаевского дела. Наши Белинские

и Грановские не поверили бы, если б им сказали, что они прямые отцы Не-

чаева. Вот эту родственность и преемственность мысли, развившейся от отцов

к детям, я и хотел выразить в произведении моем». Напомним, что в числе

«духовных отцов» Нечаева Достоевский неоднократно называл также Ивана

Сергеевича Тургенева – в «Бесах» он выведен в образе Кармазинова. Но в том

конкретном случае с посланием наследнику русского престола писатель удер-

жался от прямого доносительства на живого человека: все-таки упомянутые в

письме Белинский и Грановский к тому времени давно уже умерли.

Обвинения «западника» Грановского в «непатриотизме», а иногда и в пря-

мом «национальном нигилизме» со времен Достоевского не утихли. Эти ин-

вективы не только несправедливы, но и исторически ущербны. Очень точно

высказался по этому поводу другой великий русский историк, Василий Оси-

пович Ключевский, которого и самого, несмотря на сугубые занятия русской

историей, тоже упрекали и в «западничестве», и в «либерализме». В 1905 г.,

когда в России отмечалось 50-летие кончины Грановского, Ключевский за-

метил: «Лекции Грановского о Греции и Риме, о феодальном средневековье

воспитывали деятельную любовь к русскому Отечеству, ту энтузиастическую

жажду работы на его благо, ту крепость общественного духа, которая помог-

ла лучшим русским людям минувшего полувека пронести на своих плечах,

сквозь вековые препятствия, все тягости преобразовательной эпохи <…> В

эпоху общего нравственного колебания и общественного уныния Грановский,

вещая правду и свободу, стоял на своем месте твердо и прямо. Имя его стало

лозунгом, символом общественного возрождения, совершаемого переработкой

слова науки в дело жизни».

Примечания

Международный Оргкомитет уже приступил к работе по подготовке юбилея учено-

го.

233

Антощенко А. В. П. Г. Виноградов: первое знакомство...

А. В. Антощенко

(Петрозаводский государственный университет, г. Петрозаводск)

П. Г. ВИНОГРАДОВ: ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

С АНГЛИЙСКИМ НАУЧНЫМ СООБЩЕСТВОМ

Становление П. Г. Виноградова как историка происходило во время обучения

в Московском университете и заграничных командировок. Сразу же по окон-

чании alma mater начинающий историк отправился в Германию, где в течение

1875–1876 академического года стажировался в Берлинском и Боннском уни-

верситетах, готовясь к университетскому преподаванию и сдаче магистерских

экзаменов. В 1878 г. на полгода он был направлен на средства Министерства

народного просвещения в Италию для подготовки магистерской диссертации,

материалы для которой русский исследователь собирал в государственных и

монастырских архивах и библиотеках Рима, Ватикана, Флоренции, Сиены,

Ареццо, Монте Кассино, Беневента. Первая поездка в Англию в 1883–1884 гг.

была самой длительной – 15 месяцев, так как целью ее была подготовка док-

торской диссертации. Если в Германии П. Г. Виноградов занимался в универси-

тетах, а в Италии – в архивах и библиотеках, то в Англии он имел возможность

познакомиться со всем разнообразием научной, а порой даже личной жизни

английских историков. Во время пребывания на «туманном Альбионе» он про-

живал главным образом в Лондоне, где работал в Британском музее и Государ-

ственном архиве. После первого кратковременного посещения Оксфорда с 14

по 16 августа 1883 г. русский историк еще дважды приезжал сюда на два-три

месяца поздней осенью этого же года и весной-летом следующего, занимаясь

в библиотеках Бодлея и Радклифа. В начале октября 1883 г. и в конце марта

1884 г. он по нескольку дней провел в Кембридже, а в середине марта 1884 г.

съездил на пару дней для занятий в частной библиотеке Томаса Филлипса в

Челтенхеме. Завершил П. Г. Виноградов свое пребывание в Англии отдыхом в

июле-августе 1884 г. на побережье графства Норфолк в Кромере.

В данной статье будут рассмотрены те особенности и специфические черты

английского научного сообщества, которые были отмечены русским историком

во время его первого пребывания в Англии. Понятно, что при этом будет учтен

234

Личность историка...

опыт его предыдущих заграничных поездок. Источниками для реконструкции

его отношения к английским ученым (в первую очередь к историкам) стали

его многочисленные письма к родным и некоторым коллегам (прежде всего к

учителю, В. И. Герье, и к редактору ЖМНП Л. Н. Майкову).

***

Первое время в Лондоне П. Г. Виноградов проводил без знакомств и обще-

ния. Это не только было результатом занятости архивными изысканиями или

задержки прибытия багажа с его вещами и посланных родными денег, но и от-

ражало специфику установления научных связей в то время и некоторые осо-

бенности англичан. В первом случае речь идет о рекомендательных письмах,

позволявших наладить первые контакты в иностранной научной среде с тем,

чтобы уже от вновь приобретенных знакомых получить новые рекомендатель-

ные письма для расширения связей, во втором – о замкнутости англичан, опре-

деляемом характерным для них «островным» менталитетом. Если при поездке

в Германию и Италию начинающий историк мог не только запастись рекомен-

дательными письмами у своего учителя, который в свое время был в длитель-

ной командировке в этих странах, но и получить поручение выяснить у Г. Зи-

беля судьбу статьи своего друга В. О. Ключевского или совет, где поселиться,

от лектора итальянского языка в Московском университете В. Г. Мальма, то с

Англией все обстояло иначе. Среди тех, к кому П. Г. Виноградову удалось раз-

добыть рекомендательные письма не было ни одного историка или человека,

который мог бы познакомить с ними. Свои первые визиты в Лондоне он нанес

семейству Сёлливан, секретарю посольства Российской империи А. Н. Кру-

пенскому и предпринимателю Фр. Мерилизу, с «московским» братом которого

он был знаком. Однако они мало заинтересовали его с точки зрения установ-

ления профессиональных контактов, и характеристика их в письмах родным

была весьма иронична

. Заводить же знакомства среди английских священни-

ков, с которыми П. Г. Виноградов жил в одном отеле, он не стремился, зная о

замкнутости англичан и убеждаясь в этом путем наблюдения. «Что касается

клерджименов, – писал он родным, – то я не понимаю, почему папа спрашивает,

принадлежат ли они к иезуитскому обществу. Это все почтенные англиканские

священники, для которых нет ничего на свете хуже иезуитского ордена. Я, впро-

чем, не имею ничего общего с ними. За завтраком все молчат, даже лично знако-

мые как-то неохотно говорят друг с другом»

В таких условиях установление контактов с английскими коллегами могло

стать результатом счастливой случайности, которые происходят редко. Однако

П. Г. Виноградову везло, о чем он с радостью писал домой. «Недавно у меня

прибавился один знакомый довольно странным образом. Недели три тому назад

я стал довольно часто получать отказы в ответ на требование англо-саксонских

книг. Так как “in use” оказывались довольно специальные сочинения, то это

меня несколько удивляло. Дело объяснилось, когда раз один довольно молодой

235

Антощенко А. В. П. Г. Виноградов: первое знакомство...

джентльмен попросил у меня позволения взглянуть в кое-какие забранные мною

книги. Очевидно, я ему столько же мешал, сколько он мне. Мало-помалу позна-

комились. Оказался очень милый малый – некто Паркер, адвокат, кончивший

года три тому назад в Кембридже по классической филологии»

. Новый знако-

мый обещал помочь с устройством во время планируемой П. Г. Виноградовым

поездки в Кембридж и впоследствии сдержал обещание.

В общем-то, счастливой случайностью было обусловлено и начало знаком-

ства с английскими коллегами в Оксфорде. Приезд в Лондон французского

историка О. Ж. Деларка, с которым П. Г. Виноградов познакомился еще в Ита-

лии во время изучения рукописей в монастыре Монте Кассино и вновь встре-

тился в Париже по пути в Англию, стал толчком к расширению посещаемых

мест русским историком в столице Англии. Однако важнее стала их поездка в

Оксфорд, где у О. Ж. Деларка были дела.

Приехав в университетский город днем, приятели до глубокой ночи броди-

ли по нему, знакомясь с архитектурой отдельных колледжей, подмечая исто-

рически сложившиеся отличительные черты некоторых из них. «Особенно

интересными показались мне, – сообщал П. Г. Виноградов родным, – старый

Merton college, основанный в 70-х годах XIII века, с его низкою норманскою баш-

нею, странною библиотекою, сохранившею средневековое монастырское убран-

ство: дубовые лавки, узенькие, черные от ветхости, так и остались от XV века;

Magdalen – с своим крытым ходом вокруг двора, обставленным аллегорическими

статуями пороков и добродетелей; New college, с чудным садом, приютившимся

среди остатков колоссальных городских стен; Keble college с архаической орна-

ментацией и мозаиковыми картинами в церкви, Christ Church, с аллеей каких-то

необыкновенных громадных деревьев. Да всего не перечислить и не описать –

надо видеть. <…> Повторяю, общее впечатление несравненное; и пока жив буду,

никогда не забуду лунной ночи 14 августа 1883 года, когда мы блуждали среди

этого живого средневекового города»

Однако важнее оказалось знакомство не с архитектурой, а с людьми. Уже в

первый визит в Оксфорд О. Ж. Деларк свел П. Г. Виноградова с «очень симпа-

тичным господином» Р. Л. Неттльшипом, который, в свою очередь, представил

его Ф. Стебсу, «автору классической истории английских учреждений в сред-

ние века», оказавшемуся весьма полезным своими знаниями русскому коллеге

Столь же короткий визит в Кембридж накануне второй, уже длительной, поезд-

ки в Оксфорд, принес встречу с университетским библиотекарем Г. Бредшоу и

его помощником Я. Х. Гессельсом. Несомненно, эти знакомства, как и последу-

ющее – с библиотекарем Корпус Кристи колледжа в Кембридже С. С. Люисом,

имели особое значение, так как в их лице русский ученый получал надежных

консультантов, помогавших ориентироваться как в английской научной лите-

ратуре, так и, что было особенно важно, в рукописных материалах библиотек

К тому же они содействовали расширению круга знакомых. Если поездка в за-

городный дом «Mr. Сёрля», «слишком решительного консерватора Бикосфиль-

дского типа», организованная Я. Х. Гессельсом, показалась П. Г. Виноградову

236

Личность историка...

малоинтересной в силу различия их политических пристрастий

, то встреча с

Ф. Сибомом, «автором оригинальной, парадоксальной и очень талантливой кни-

ги об английской общине», приглашенным Г. Бредшоу в Кембридж специального

для знакомства, положила начало их многолетней дружбе, несмотря на критиче-

ское отношение к основной идее этой книги со стороны русского исследователя

П. Г. Виноградов с удовольствием принял приглашение посетить дом англичани-

на в Гитчине и не жалел об этом, так как познакомился там еще с одним интерес-

ным человеком – Ф. Поллоком, «профессором юриспруденции в Оксфорде, пре-

емником Мэна»

. Конечно, тогда он не мог еще предполагать, что через двадцать

лет сам станет преемником этого английского юриста на кафедре сравнительного

правоведения в Оксфорде. Позже, после второго посещения дома Ф. Сибома,

последний специального съездил в Лондон, чтобы познакомить П. Г. Виногра-

дова не только со своим братом, но и директором Государственного архива, что

сделало работу русского историка в нем еще более интенсивной

Установление связей в Оксфорде шло по той же схеме, что в Кембридже:

новый английский приятель представлял русского историка своим друзьям и

коллегам, что значительно расширяло не только круг знакомых, но и представ-

ления П. Г. Виноградова об особенностях научной и университетской жизни

здесь. «В Оксфорде круг моих знакомств все расширяется, – сообщал Павел Гав-

рилович своим родным 4 ноября 1883 г. – Недавно сошелся с преинтересною

личностью D

Нёйбауером, одним из первых знатоков еврейского Востока, чле-

ном Académie d'Inscriptions и т. д. Он начальник отделения восточных рукописей

здешней библиотеки, человек уже старый, еврей, должно быть, австрийский по

происхождению, голубоглазый однако. Англичан и Оксфорд ненавидит, п[отому]

ч[то] воспитан в немецких университетах, ничего не понимает в общем гуманиз-

ме и джентльменстве здешней жизни, да и так уже своим языком наделал себе

массу врагов и кучу неприятностей. Все его здесь терпеть не могут, но ничего

не могут сделать, п[отому] ч[то] он знаменитость, и не последняя. Для меня он

представляет нечто вроде Мефистофеля, всячески старается показать мне изнан-

ку здешних отношений и правил. Интересно посмотреть на это и с этой стороны,

конечно. Через него познакомился еще с Пельгамом из Экзетер колледжа, ко-

торый много занимался римской историей. Впрочем, мне трудно было бы даже

перечислить вам всех моих здешних знакомых; кажется, когда поживу здесь еще

недели три, я уверен, буду знать весь город»

Особую роль в расширении круга знакомств П. Г. Виноградова и его пред-

ставлений об особенностях университетской жизни в Англии играли «уни-

верситетские обеды», на которых он впервые встретил известных английских

правоведов В. Р. Ансона, А. В. Дайси, К. Э. Дигби, Т. Э. Голланда, Г. С. Мэна и

других. «[К]олледжи тут нечто вроде клубов, – объяснял русский историк ситуа-

цию родным, – и всякий считает прежде всего своим долгом пригласить вас туда,

может быть, имея ввиду, что для иностранца эти университетские обеды должны

быть особенно интересны. Я уже несколько раз писал вам об аристократической

обстановке здешней университетской жизни. В All Souls, где я обедал вчера, чин-

237

Антощенко А. В. П. Г. Виноградов: первое знакомство...

ность и роскошь достигают совершенно невероятных размеров. Этот колледж

имеет только Fellows, студентов нет. Здание построено сэром Кристофером Ре-

ном, залы вычурно великолепной архитектуры: обедают в одной, пьют вино по-

сле обедов в другой и затем курят и пьют кофе в третьей. Старший Fellow чистый

портрет с князя Долгорукова, нашего губернатора – даже усы так пострижены

и нафабрены. Важность невыразимая»

. В целом, в приватной коммуникации

представителей английского университетского мира «обеды» играли примерно

ту же роль, что «журфиксы» в домах русских профессоров. Правда, последние

явно отличались большим демократизмом и непосредственностью, что, возмож-

но, и явилось основанием для нередких скептических замечаний П. Г. Виногра-

дова о скуке за обедом, даже несмотря на отличное вино

Другой своеобразной «английской формой» превращения обычных быто-

вых рутинных занятий в события научной коммуникации благодаря интенсив-

ному общению были прогулки. П. Г. Виноградов не сразу открыл их для себя

в таком качестве, поскольку первоначально их целью было визуальное знаком-

ство с новыми местами

. Но постепенно он усвоил и эту их сторону. Именно в

«клубе воскресных прогулок», организуемых Лесли Стефеном, он познакомился

с начинающим историком права Ф. В. Мэтландом, встреча с которым с годами

переросла в дружбу, длившуюся до самой смерти англичанина

Понятно, что для П. Г. Виноградова особый интерес представляли, прежде

всего, специалисты по всеобщей истории и особенно по английскому средне-

вековью. Он же, в свою очередь, привлекал не только их внимание, но и внима-

ние востоковедов и особенно славистов – У. Р. Морфила и А. Дж. Эванса. Если

«курсик» из четырех лекций «по славянщине», прочитанный У. Р. Морфилом в

институте Тэйлора, вызвал скептические замечания П. Г. Виноградова в пись-

ме родным

, то знание стран Балканского полуострова А. Дж. Эвансом рас-

ширяло представления русского историка о политике России в этом регионе. В

доме Эвансов П. Г. Виноградов познакомился с Э. Фриманом, который пригла-

сил русского гостя провести несколько дней в его имении в Сомерлизе

. Здесь

состоялась встреча с «автором разных книг по восточному вопросу в защиту

России и русских» М. Мак-Коллем, который собирался «писать статью о своем

последнем путешествии [в Россию. – А. А.] и очень рад был случаю поговорить

с русским либералом»

Расширение и интенсификация коммуникаций с английскими коллегами

постепенно вели к развитию заинтересованного взаимопонимания. С одной

стороны, П. Г. Виноградов volens nolens преодолевал стереотип восприятия ан-

гличан как замкнутых и чопорных людей. Показательна в этом отношении его

характеристика, данная в письме родным Ф. Поллоку: «По внешности настоя-

щий англичанин – холодный и сдержанный до неловкости, в сущности, всегда

искренний и внимательный. Вообще личность недюжинная»

. С другой – для

англичан, узнававших русского историка, он становился, по словам У. Р. Мор-

фила, «such a ne representative man», что даже вызвало немного ироничное при-

знание П. Г. Виноградова родным: «Никогда не ожидал, что попаду в представи-

238

Личность историка...

тельные представители славянства, но, оказывается, что это более или менее моя

роль здесь»

Впрочем, это было не единственное признание достоинств русского историка.

Если в Италии ему не удалось опубликовать казавшиеся важными материалы,

то в Англии он дважды сообщил в «Athenaeum» о своих находках: «сотенных

свитков» графства Уорвик и «записной книги» Г. Брактона

. В результате ред-

коллегия создаваемого журнала «Law Quarterly Review» заказало статью с анали-

зом последнего источника, а «милый и умный» приятель П. Г. Виноградова Йорк

Пауэл даже стал искать английского издателя для его будущей книги

. Правда,

осуществилась эта задумка лишь через девять лет

Думается, что такое внимание английских коллег породило желание у русско-

го историка поделиться своими впечатлениями и наблюдениями об английских

университетах

. Первое, что бросилось в глаза П. Г. Виноградову даже при

беглом знакомстве с университетской жизнью, было богатство университетов,

которое порой оборачивалось, как ему представлялось, расточительностью

средств из-за отсутствия четкой систематизации и централизации рождав-

шихся и развивавшихся исторически колледжей, составлявших университеты

в «Оксбридже». В отличие от централизованных континентальных универси-

тетов, каждый колледж Оксфорда или Кембриджа стремился превратиться в

«полный маленький университет».

Среди характерных особенностей П. Г. Виноградов отметил материальный

достаток преподавателей и студентов. Даже начальная оплата английских про-

фессоров и тьюторов намного превышала жалование их немецких или рос-

сийских коллег, имея тенденцию к росту по мере их движения по ступеням

карьеры и обеспечивая благоприятные материальные условия для работы. Сту-

денты же Оксфорда, по его оценкам, могли позволить себе расходовать на свое

содержание в 2–3 раза больше по сравнению с их континентальными commili-

tones. Условия жизни английских студентов, в которых «русский гость» имел

возможность провести несколько дней в одном из студенческих общежитий

Кембриджа, были намного комфортабельнее.

Однако за этими вызывающими у англичан чувство удовлетворения чертами

русский историк подметил качество, которое легко превращало это казалось бы

оправданное чувство в самодовольство. Таковым был аристократизм универ-

ситетского образования, опирающийся на классическую традицию изучения

«свободных искусств». Следование ей обусловливало, во-первых, ограничен-

ность доступности высшего образования, что противоречило главной тенден-

ции современной жизни – ее демократизации, а, во-вторых, разъединенность

университетского («академического») и профессионального образования, рав-

но вредную для того и другого. Академизм, основанный на классических тра-

дициях образования, был лишен, по мнению П. Г. Виноградова, практичности,

оторван от жизни, сосредоточен преимущественно на формальной стороне, а

не на содержании изучаемых предметов. В свою очередь при таком положении

дел профессиональное образование становилось приземлённым, не одухотво-

239

Антощенко А. В. П. Г. Виноградов: первое знакомство...

ренным научным и философским подходом к обучению. К этому добавлялось

отсутствие в университетах систематичности лекций и их элементарный уро-

вень, а также недостаток исследовательской направленности в университет-

ском образовании («научной школы»), что сказывалось во всем: подборе лите-

ратуры в библиотеках, формах организации занятий студентов, когда главное

внимание уделялось самостоятельному знакомству с литературой по предмету,

наконец, в слабости критического подхода к изучаемому материалу. Одним из

возможных способов устранения замеченных недостатков П. Г. Виноградов,

прошедший «школу» семинарской подготовки у В. И. Герье в Московском уни-

верситете, а затем у Т. Моммзена в Берлинском, считал введение «семинариев»

по гуманитарным дисциплинам.

Таким образом, система университетского образования в Англии предста-

вилась П. Г. Виноградову в ходе первой встречи с ней (после достаточно обсто-

ятельного знакомства с континентальной, прежде всего – германской) далекой

от того идеального образца, который рисует воображение некоторых исследо-

вателей его жизни и творчества

Примечания

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 25 июля 1883 г. // Архив МГУ. Ф. 213. Оп. 1.

Д. 36. Л. 2–3 об.

Там же. Л. 3 об.–4.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 13 сентября 1883 г. // Там же. Д. 38. Л. 4–4 об.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 17 августа 1883 г. // Там же. Д. 36. Л. 11–

11 об.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 17 августа 1883 г. // Там же. Д. 36. Л. 9 об.; Из

писем П. Г. Виноградова / публ. и ком. К. А. Майковой // СВ. 1962. № 22. С. 277; Пись-

мо П. Г. Виноградова к родным от 17 августа 1883 г. // Архив МГУ. Ф. 213. Оп. 1. Д. 36.

Л. 9 об.

Fisher H. A. L. A Memoir // Collected Papers of Paul Vinogradoff. N. Y, 1995. Vol. 1.

P. 16.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 12 октября 1883 г. // Архив МГУ. Ф. 213. Оп. 1.

Д. 38. Л. 10 об.

Там же. Л. 10 об.–11. Ср.: Fisher H. A. L. A Memoir. P. 17. Впоследствии П. Г. Ви-

ноградов неоднократно бывал в гостях у Ф. Сибома в Гитчине, написал несколько

рецензий на его книги и откликнулся некрологом на его смерть. См.: Vinogradoff P. :

1) [Рец.] Tribal Custom in Anglo-Saxon Law. By F. Seebohm. London 1902. // Vierteljahr-

schrift für Social- und Wirtschaftsgeschichte. 1903. Bd. I. Hf. I. S. 128–138; 2) [Рец.] Tribal

System in Wales. By F. Seebohm. 2

edition. (London: Longmans, 1904) // EHR. 1906.

Vol. XXI. No. LXXXI. P. 195–196; 3) [Рец.] Customary Acres and their Historical Impor-

tance. (F. Seebohm’s Posthumous Work, 1912.) // The Nation. 1914. April 18; 4) Frederic

Seebohm (1833–1912) // Economic Journ. 1912. Vol. XXII. No. 86. P. 338–342.

Архив МГУ. Ф. 213. Оп. 1. Л. 11.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 10 декабря 1883 г. // Там же. Д. 41. Л. 9 об.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 4 ноября 1883 г. // Там же. Д. 38. Л. 20–21. Сле-

дует отметить, что практически всех своих новых знакомых П. Г. Виноградов старался

240

Личность историка...

живо представлять в письмах родным, не забывая при этом своеобразие черт их ученой

жизни.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 20 октября 1883 г. // Там же. Д. 38. Л. 16 об

–17.

Ср.: Письмо П. Г. Виноградова к родным от 29 апреля 1884 г. // Там же. Д. 43. Л. 27–

27 об.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 28 октября 1883 г. // Там же. Д. 38. Л. 19 об.

Fisher H. A. L. A Memoir. P. 15–16. См. также некролог, написанный русским истори-

ком: Vinogradoff P. Frederick William Maitland // EHR. 1907. Vol. XXII. No. LXXXVI. P.

280–289.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 19 ноября 1883 г. // Архив МГУ. Ф. 213. Оп. 1.

Д. 41. Л. 1–1 об.

Fisher H. A. L. A Memoir. P. 16. Ср.: Письма П. Г. Виноградова к родным от 6 и 11 апре-

ля 1884 г. // Архив МГУ. Ф. 213. Оп. 1. Д. 43. Л. 15–22 об.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 11 апреля 1884 г. // Там же. Д. 43. Л. 22 об.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 16 декабря 1883 г. // Там же. Д. 41. Л. 12 об.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 3 декабря 1883 г. // Там же. Д. 41. Л. 6.

См.: Vinogradoff P. : 1) Letter on the Hundred Rolls of the County of Warwick discovered

in the Record Ofce // Athenaeum. 1883. December 22. P. 815; 2) A Note Book of Bracton

// Athenaeum. 1884. July 19. P. 81–82.

Письмо П. Г. Виноградова к родным от 3 декабря 1883 г. // Архив МГУ. Ф. 213. Оп. 1.

Д. 41. Л. 5 об.

См.: Vinogradoff P. Villainage in England. Essays in English Mediaeval History. Oxford,

1892.

См.: Vinogradoff P. Oxford and Cambridge through Russian spectacles // Collected Papers

of Paul Vinogradoff. N. Y, 1995. Vol. 1. P. 275–285. Впервые опубликовано в 1885 г. в

«Fortnightly Review».

Ср.: Малинов А. В. Павел Гаврилович Виноградов : социально-историческая и мето-

дологическая концепция. СПб., 2005. С. 27.