Алеврас Н.Н., Гришина Н.В., Краснова Ю.В. (ред.) История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков

Подождите немного. Документ загружается.

381

Рыженко В. Г. Возвращенное наследие историков XX века...

востребуются труды авторитетных ученых. По отношению к советскому насле-

дию, даже с трудной судьбой, пока не наблюдается стремление к положительной

коммуникации. Усилия архивистов, описывающих и предлагающих исследова-

телям личные фонды советских историков, пока не получают отдачи.

Примечания

Выполнено в рамках проекта Федерального агентства по науке и инновациям в рам-

ках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инно-

вационной России на 2009–2013 гг.», государственный контракт № 02.740.11.0350.

Корзун В. П., Рыженко В. Г. Коммуникативное пространство отечественной исто-

рической науки как проблема современной историографии // Проблемы историогра-

фии и источниковедения отечественной и всеобщей истории : сб. науч. ст. / отв. ред.

А. В. Якуб, В. П. Корзун. Омск, 2011. С. 67–83.

См.: Огурцов А. П. Научный дискурс : власть и коммуникация (дополнительность

двух традиций) // Филос. исслед. 1993. № 3. С. 12–59.

См., например: Свешников А. В., Степанов Б. Е. История одного классика : Лев Пла-

тонович Карсавин в постсоветской историографии // Классика и классики в социаль-

ном и гуманитарном знании. М., 2009. С. 332–360.

Среди первых подобных публикаций: Иконникова С. Н. История культурологи :

идеи и судьбы. СПб., 1996; Митина И. Д. Философско-культурологическая концепция

П. Н. Милюкова. М., 1997.

Трепалина Н. Е. Концепция «культурной эволюции» в теории и истории культуры

П. Н. Милюкова : дис. ... канд. культурол. наук. М., 2004; Прокуденкова О. В. Мето-

дологические основы культурологической концепции П. Н. Милюкова : дис. ... канд.

культурол. наук. СПб., 2005.

Логунов А. П. Отечественная историографическая культура : современное состоя-

ние и тенденции трансформации // Образы историографии : сб. ст. М., 2001. С. 53,

250–251.

Профсоюзы Алтая. Прошлое и настоящее. К 100-летию профсоюзов России. Барна-

ул, 2005. С. 12.

Сибирская Советская энциклопедия : проблемы реконструкции издания : сб. ст., ор-

ганизац. и метод. док. по итогам выполнения проекта Рос. гуманитар. науч. фонда

№ 01-01-00352А. Новосибирск, 2003. 83 с.

История Кузбасса. Возвращенные имена. По документальным материалам личного

фонда В. И. Шемелева, переданным в Государственный архив Новосибирской обла-

сти в 1942 г. / ред.-сост. А. А. Халиулина. Кемерово, 1998. 116 с.

История Кузбасса. Возвращенные имена… С. 114.

Сибирский туризм в документах В. И. Шемелева / авт.-сост. Л. С. Романова,

М. И. Корсакова. Новосибирск, 2002. 160 с.

Пашкова Е. Ю. Основные этапы развития туристско-экскурсионной отрасли в Ал-

тайском крае // Ползун. вестн. 2006. № 3. С. 322–325.

Рыженко В. Г. «Ненужное» наследие 1930-х годов? : (Опыты музейного проектиро-

вания сибирского историка В. И. Шемелева) // XVI Словцовские чтения : материалы

докл. и сообщ. XVI Всерос. науч.-практ. краевед. конф. и заседания Сиб. фил. Науч.

совета ист.-краевед. музеев при М-ве культуры и массов. коммуникаций РФ. Ч. 2. Тю-

мень, 2004. С. 76–79.

382

Сообщества историков...

ГАНО. Ф. 869. Оп. 1. Д. 166, 167, 170, 171, 172.

Там же. Д. 170. Л. 12.

Там же. Д. 171. Л. 9–9 об.

Там же. Д. 167. Л. 46–48.

Там же. Д. 171. Л. 4–5.

Там же. Д. 172. Л. 1–12.

Там же. Д. 166. Л. 2–3 (с двух сторон), 4–4 об., 5.

См.: Российская музейная энциклопедия. Т. 2. М., 2001. С. 346.

Панов А. Село Шушенское на реке Шуше // Вокруг света. М., 2004. № 9. С. 39.

ГАНО. Ф. 869. Оп. 1. Д. 166. Л. 1.

Панов А. Село Шушенское… С. 40, 42, 44.

383

Рыженко В. Г. Возвращенное наследие историков XX века...

Раздел 5.

Образы истории: способы конструирования

и презентации прошлого

384

Образы истории...

О. А. Жукова

(Московский педагогический государственный университет,

г. Москва)

ОБРАЗ РОССИИ: КУЛЬТУРНОЕ ПРЕДАНИЕ

И ПРОБЛЕМА ПРЕЕМСТВЕННОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО ОПЫТА

Современный исторический и цивилизационный контекст существования

русской культуры, сохраняющей глубинную память христианского учения на

уровне церковного, политического, духовно-нравственного и художественно-

философского самосознания, имеет ряд особенностей. Они определяются, во-

первых, технологическим универсализмом постиндустриальной цивилизации,

во-вторых – многоукладностью и поликультурностью жизненного простран-

ства, в-третьих – демонтажем европоцентристской (=христианской) модели

культурного и исторического развития, осуществляемым в постмодернистской

философии. Образ человека современности все настойчивее определяется си-

стемой вещей, способом коммуникации и функциональными связями с вещ-

ным миром (Ж. Бодрийяр). Сформулированный теоретиками постмодернизма

вопрос о смерти объекта и субъекта характеризует, по их мнению, ситуацию за-

вершения «большого стиля» метафизического мышления европейской культу-

ры. По образному выражению М. Фуко «человек исчезнет, как исчезает лицо,

начертанное на прибрежном песке»

Исчезновение человеческого лица связано с исчезновением истории – ее

концом. Начавшееся в модернистской философии и культурологии развенча-

ние телеологических представлений об истории привело к констатации смерти

самого смысла (Ж. Бодрийяр). В этом контексте пафос постмодернизма связан

с попыткой снижения статуса идеи прогресса, выражающей стратегическую

линию развития европейской цивилизации. Как отмечает Ж. Деррида, логика

исторического развития не определяется формулой «будущее – это не буду-

щее настоящее, вчера – это не прошедшее настоящее»

. В постструктуралист-

ской парадигме историческое и культурное наследие не является подлинной

реальностью, существующим (существовавшим) целостным бытием, а неким

мифом, плохо определимой, расплывчатой «многослойностью», которая не

385

Жукова О. А. Образ России...

прочитывается с точки зрения логики Единого, Абсолютного, но может быть

представлена только как «дифференциация ценностей». Результатом подобно-

го способа чтения истории и культуры становится устранение единого, «сквоз-

ного» смысла и высшего ценностного результата жизни человека и культуры,

который может быть транслирован другим историческим поколениям, став

основой преемственности духовного опыта. Участие в глобальном проекте

современности ставит перед культурами, понимающими себя как некое исто-

рическое целое, вопрос о сохранении своей идентичности – о будущем, т. е.

о творческом потенциале и пути развития традиций, что составляет сегодня

главную проблему и для России, интегрирующим началом которой является

русская культура.

Проблема изучения исторического наследия России и творческого развития

ее художественных, духовно-нравственных и религиозно-философских тради-

ций становится актуальной темой гуманитарных наук. Национальные культуры,

пережив катастрофический опыт ХХ в., сталкиваются с проблемой сохранения

своей самобытности в условиях развития современной цивилизации, унифи-

цирующей образ жизни человека. Подвергая ревизии культурно-историческое

наследие России, мы сталкиваемся с той же задачей, которая стояла перед рус-

скими мыслителями, трагически разделенными со своей Родиной в ХХ сто-

летии. По слову И. А. Ильина, тот, кто желает серьезно подойти к вопросу

изучения духовно-культурного наследия России, должен заглянуть в историю

народа, «попытаться понять способ организации его труда и хозяйствования,

изучить склад его характера и дарования его души, вдуматься в его культуру,

уяснить себе его религию и благочестие, открыть для себя его искусство, про-

никнуться его правосознанием в быту и в политике, прислушаться к его поэзии

и – понять»

Вопрос об идентичности российской цивилизации, своеобразии ее истори-

ческого пути был поставлен и осмыслен в русской религиозно-философской

мысли периода конца XIX – первой половины ХХ в., приобретя драматический

оттенок в эпоху революционных потрясений. Культурфилософские построе-

ния отечественных мыслителей тесно переплетены с поиском и формулирова-

нием русской идеи, которая понимается как поиск идентичного образа России

– «адекватного места внутри многосложной цельности европейского культур-

ного предания»

. Предметом рассмотрения в трудах отечественных филосо-

фов А. Белого, Н. А. Бердяева, Вяч. Иванова, И. А. Ильина, Е. Н. Трубецкого,

Н. О. Лосского, П. А. Флоренского, С. Л. Франка становится исторический и

духовно-творческий опыт русской культуры, определяющий, по мнению мыс-

лителей, ее своеобразие и сущностные особенности.

На современном этапе развития исторического и культурологического зна-

ния необходимо заново вернуться к тем проблемам, которые были сформули-

рованы русскими мыслителями, рассматривая их в философском и историко-

культурном ключе. Для этого следует произвести культурологическую ре-

конструкцию исторического пути русской культуры, понимая социально-

386

Образы истории...

творческий опыт ее представителей как основу исторической преемственно-

сти форм и содержания духовных и социальных практик. В данной трактовке

общественный и индивидуальный опыт выступает в качестве условия и, одно-

временно, механизма трансляции исторической и культурной памяти, обеспе-

чивающего сохранение культурной идентичности на протяжении длительного

периода времени. Отметим, что настоящая задача оказывается достаточно труд-

ной. «История России» – предельно сложный историко-культурный феномен,

объективно существующий, но зачастую плохо читаемый и «неуловимый» для

процедур исследования и еще более трудный для интерпретации и культуроло-

гической реабилитации понятия ‘русская культура’.

История русской культуры на протяжении тысячелетнего пути демонстри-

рует, на наш взгляд, определенную логику развития, позволяющую говорить о

ней как о целом, содержащем неизменяемое ядро – парадигму (образец, перво-

образ), которая выступает в качестве своеобразной порождающей модели мира

смыслов и значений жизни человека. В истории Руси/России она во многом

связана с вероучением и духовной традицией православия, усвоенной и твор-

чески развитой в опыте строительства государства и культуры. Существенным

для определения особенностей развития русской культуры и творческого опы-

та человека, ее носителя, является факт принятия христианской концепции ми-

ропонимания и характеризующих ее типа духовности и культурных практик в

«готовом» виде – как образцов-идеалов новой культуры, воспринимавшихся

не на философско-богословском уровне мышления, а, в большей степени, на

эстетически-художественном и нравственно-практическом. Художественная и

аскетическая практика формирующейся культуры, на наш взгляд, и определила

содержание и формы культурного творчества в исторической перспективе су-

ществования Руси/России, придав творчеству особый смысл оправдания жиз-

ни. В религиозной культуре оно понималось как спасение, а в рамках светской

приобрело значение оправдания творчеством. Этот секулярный аналог рели-

гиозного идеала принял форму особого служения и несения нравственной от-

ветственности за судьбу человека и общества.

Ставя проблему исторического опыта русской культуры в аспекте насле-

дования и преемственности духовно-культурного опыта, при анализе социо-

культурных процессов, художественных явлений, духовных событий, на наш

взгляд, продуктивно проследить происходящие ментальные изменения как из-

менения образа идеального и способа его достижения, как в общественных

практиках, так и в персонализированном опыте. Здесь важна мысль об инвари-

антном для русской культуре духовно-ценностном ядре, связанном со сферой

идеальных представлений и абсолютных значений жизни, имеющих в основе

христианскую онтологию, гносеологию и антропологию. Слово и Образ в рус-

ской культуре – это модусы явленной Божественной сущности, передающие

смысл христианского учения в слове и находящие воплощение в логике худо-

жественного образа. Однако необходимо отметить, что уже на раннем этапе

сложения древнерусского общества приходится говорить о взаимодействии

387

Жукова О. А. Образ России...

двух типов мировоззрения, породивших, как отмечалось многими исследова-

телями, ситуацию двоеверия. Происходившая аккультурация не устранила ро-

довой характеристики славянской культуры. Языческие пласты мышления в

народном сознании на уровне верований и бытовых форм культуры оказались

не преодоленными. Яркий пример – совпадение календарно-земледельческого

культа с церковными праздниками. Языческая архаика сохранилась и в музы-

кальном фольклоре, и в обрядовой поэтике, определяя жизненный уклад не

только Древней Руси, но и продолжая присутствовать в крестьянском быту по-

слепетровской России. С распространением христианства и появлением новых

художественных образцов культурного творчества (книга, икона, фреска, ка-

менные храмы) утверждаются нормы поведения и духовные ценности право-

славия, но фольклорно-мифологическое содержание языческой культуры древ-

них славян не растворяется, а переосмысляется в недрах русской культуры. Об

этом свидетельствует былинный эпос, идеальный облик героев которого имеет

узнаваемые черты христианской добродетели.

В высокой книжной традиции получают развитие этические мотивы хри-

стианства. В произведениях агиографического жанра утверждается идеал свя-

того – книжника, просветителя и подвижника. Святость становится в древне-

русской культуре высшей ценностью и ступенью духовной красоты человека,

красота понимается как нравственное совершенство. Выражение предельного

образа Совершенного – Первообраза в образе – определяет концепцию ико-

ны. Русским иконописцам удалось воплотить в сюжетах и в образах иконописи

содержание христианских догматов, художественными средствами передать

сложную богословскую систему взглядов.

В XVII в. культура веры постепенно утрачивает свое значение. Светская

форма правления и связанные с ней новые элементы обмирщенного быта, рас-

пространение западных влияний начинают изменять не только онтологию об-

раза, но и сам способ культурного творчества. Коренной поворот от «священной

истории» к «естественной» происходит в эпоху петровских преобразований.

Главная идея XVIII в. – идея знания – знания законов естественной, социаль-

ной и культурной природы. Выразительница идеи знания – личность, освобож-

денная от церковного догмата, созидающая историческую действительность.

Пафос созидания – психологический мотив петровских начинаний. По своей

природе социально-историческое творчество Петра I является безрелигиозным

вариантом религиозной идеи преображения мира, однако носит иной характер

причинности. XVIII в. – век Петра Великого и Екатерины II – в целом проходит

под знаком классицизма. Идеалы ясности, чистоты, правильности, нормативно-

сти и цельности определяют не только художественную, но и государственно-

политическую практику. Знание в рационалистической картине мира высту-

пает условием усовершенствования природы и человека. По западноевропей-

ским образцам в России создаются центры научного производства знания и его

распространения. Цель культурных преобразований – просвещение, научение

и воспитание народа, ибо только просвещенный человек способен выступить

388

Образы истории...

автором своей судьбы – творческим делателем, что является смысловой до-

минантой социального и интеллектуального опыта человека русской культуры

XVIII столетия. Вне церковного сознания в рамках литературно-философского

и художественного творчества зарождается светский гуманизм, в котором по-

лучают новое толкование традиционные религиозно-философские вопросы о

свободе воли, о смысле истории, о природе мироздания, сущности человека,

его социальном и духовном облике, определяя структуру и содержание куль-

турного идеала – образ прекрасного и целесообразного.

В XIX в. творчество гениев классического периода русской литературы и

искусства – А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, М. И. Глинки, Н. В. Гоголя,

Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, М. П. Мусоргского, П. И. Чайковского –

определяет собой духовный горизонт русской культуры. В полной мере рус-

ские художники эпохи великой классики осуществили преемственность в по-

нимании целей и культурного смысла творчества, что позволило, по словам

Д. С. Лихачева, поставить в один ряд прп. Андрея Рублева и А. С. Пушкина.

Творческий опыт человека утверждается как высшая ценность культуры – осо-

бый способ достижения идеала благого и прекрасного.

На рубеже XIX–XX вв. складывается ситуация, когда главными событиями

культуры становятся возникающие и программно заявляющие о себе много-

численные художественные объединения, творческие союзы и художественно-

философские течения. Культура, приходящая на смену классической и пост-

классической, утверждает художественный миф в качестве проекта соци-

ального преобразования действительности. Творческая революция русского

авангарда имела продолжение в социальной революции XX в., оказавшись ее

художественно-философской предтечей. Идея разрушения и созидания мира

как идея творчества человека в истории в своем материалистическом и утопи-

ческом варианте разрешилась в русской революции и построении социалисти-

ческого общества, вследствие чего произошло кардинальное изменение духов-

ного ядра русской культуры.

Традиции русской культуры нашли развитие в советской культуре, парадок-

сальным образом сочетавшей в себе разрыв и преемственность с историческим

опытом Руси/России. Арт-миф русского авангарда на идейном и формально-

структурном уровне наиболее полно выразил философию коренной ломки

традиций, реанимируя социально-утопический, по природе своей мифологи-

ческий, способ мышления. Но творческий потенциал новых «демиургов» и

«председателей земного шара» оказался опасным с точки зрения задач постро-

ения новой коммунистической (социалистической) общности, вопиюще лич-

ностным, «персональным». Созданный в рамках партийной идеологии социа-

листический реализм стал опираться на традиции академизма как стилисти-

чески «благочестивого» направления. Однако этическая и эстетическая линия

русской литературы и искусства воплотилась в опыте духовного противостоя-

ния писателей, композиторов, режиссеров – гениев ХХ в. – Д. Д. Шостаковича,

Б. Л. Пастернака, А. А. Ахматовой, А. Г. Шнитке, А. А. Тарковского, А. И. Сол-

389

Жукова О. А. Образ России...

женицына. Они выступили авторами нового «предания» ХХ в. – романа о тра-

гической судьбе человека культуры, пытающегося сохранить и утвердить выс-

шие идеалы добра, красоты и истины. Особый путь прошла русская культура,

«вывезенная» в эмиграцию. Эстетическое совершенство произведений искус-

ства, исключительная сила дарований С. В. Рахманинова, И. Ф. Стравинско-

го, Ф. И. Шаляпина, И. А. Бунина, последовательность в защите европейской

идентичности русской культуры С. Н. Булгакова, Б. К. Зайцева, И. А. Ильина,

Ф. А. Степуна, Г. П. Федотова, С. Л. Франка и многих других ее талантли-

вых представителей произвели сильнейшее впечатление в Европе и Америке,

создав устойчивое представление о русской культуре как о традиции духовно-

творческого пути жизни.

Несмотря на историческую трагедию русского мира, когда в буквальном

смысле произошел срыв цивилизационного развития в архаику, русская куль-

тура все же не потеряла свой творческий потенциал. Ее ценности и идеалы об-

ладают универсальным гуманистическим значением, выступая в качестве усло-

вия развития личности, что совпадает с целью культуры как таковой – целью

созидания человека, воспитания его целостного мировоззрения. При этом кар-

тину мира, лежащую в основе духовной и социальной практики русской культу-

ры, можно было бы назвать онтологическим (духовным) реализмом, в которой

высшие цели и ценности человеческой жизни определяются образом и опытом

достижения духовного идеала добра, красоты, истины, правды. Потому твор-

ческое задание русской культуры (И. А. Ильин) на протяжении тысячелетней

истории с момента христианизации Руси простиралось во все области челове-

ческой деятельности – от религиозной и художественной до государственной и

семейно-бытовой. В ХХ в. «площадь поражения» традиций оказалась огром-

ной, тем не менее, говорить о том, что творческая парадигма русской культуры

разрушена, – нельзя. Ее опыт может быть востребован и освоен современно-

стью. Это потребует, в первую очередь, философской рефлексии исторического

опыта – серьезнейшей и многосоставной культурной работы ученых, педаго-

гов, гражданского общества, власти и религиозных организаций.

Речь идет о концентрации духовно-интеллектуальных усилий в форму-

лировании созидательной идеи мира – мира как универсума и как принципа

мирного существования. Важнейшим здесь является вопрос о судьбе русской

культуры в контексте современности: каким образом ее ценности и идеалы,

выношенные в духовно-нравственной и художественно-философской тради-

циях, отстаиваемые выдающимися представителями творческой интеллиген-

ции, религиозными деятелями, должны стать доминантой мышления человека

современности, определяемого политическими и финансово-экономическими

реалиями жизни? Очевидно, в век сциентизма и экономического прагматиз-

ма ведущей политической идеологией становится позиция силы, скрывающая

корпоративный интерес элит в борьбе за основные ресурсы жизни. В то же

время культурная идеология старается избавить человека от бремени духовной

и нравственной рефлексии, навязывая некритический тип мышления. В этой

390

Образы истории...

ситуации новая гуманитарная инициатива может исходить от традиции куль-

туры, продолжающей утверждать человека как высшую цель творения. Слово

русской культуры, выраженное в творческом опыте мыслителей, писателей,

художников, духовных подвижников, должно быть не только услышано, но мо-

жет быть принято в качестве культурной стратегии современности, ибо альтер-

нативы созиданию мира и пути духовного совершенствования человека нет.

Для этого традиция русской культуры должна стать основанием культурно-

го мышления человека нашей эпохи, требующей духовно ответственного типа

поведения от своих участников. Это ведет за собой актуализацию нравственно-

го сознания и в других мировоззренческих системах, в том числе и в естествен-

нонаучной парадигме знания. Только в этом случае реализуется стратегия

человеческой деятельности как стратегия человека культуры, где главными

ценностями являются интеллект, знания, творчество, миролюбие, милосердие,

взаимопонимание – ценности, которые были столь значимы для выдающихся

представителей русской религиозной традиции и мыслящей интеллигенции.

Национальные культуры, пережив катастрофы ХХ в. и подойдя в своей соци-

альной практике к опасной черте обрушения цивилизации, могут и должны

почерпнуть силы в своих традициях, реализовать творческий потенциал на-

учного, духовно-философского, художественного знания в разработке общей

концепции политического устройства мира, культурного со-бытия народов и

стран, модели цивилизационного развития.

В современном поликультурном мире вопрос об историческом будущем

русской культуры заключается в том, каким потенциалом она обладает, какой

запас идей и каких идей может быть востребован и творчески развит совре-

менностью, с ее новым информационным форматом цивилизации. На фоне из-

вестных внутренних и внешних политических событий создается устойчивое

впечатление, что современный мир балансирует между цивилизацией и варвар-

ством, культурой и антикультурой, знанием и невежеством, технологическим

могуществом и духовной беспомощностью, агрессией и параличом воли. Со-

хранение национальных традиций сегодня – это борьба за историческое мыш-

ление, за память культуры. Одна из реальных опасностей современного мира

– антиисторизм (в форме сознательного отказа от истории как процесса разви-

тия, имеющего внутреннюю цель, или в форме эмоционально-психологической

атрофии исторического чувства, связанного с ощущение исчерпанности боль-

шого времени). Во многом настоящие умонастроения порождены установками

постмодерна, который не случайно иногда трактуют как отказ от христианской

парадигмы культуры и истории. В этой ситуации Россия оказывается перед не-

обходимостью творческого ответа на глобальный вопрос современности. Вне

опоры на свои духовно-интеллектуальные традиции сделать это невозможно.

Ответ же возникает на границе, в диалогическом сопряжении культур, по опре-

делению М. М. Бахтина.

Многосоставный вопрос гуманитарной инициативы русской культуры в со-

временном мире касается как идеалообразующей стороны, так и проблемы ор-