Алеврас Н.Н., Гришина Н.В., Краснова Ю.В. (ред.) История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков

Подождите немного. Документ загружается.

361

Руденко К. А. Казанские археологи...

наши дни, когда все мы распустились. В случае трудности решения того или

иного вопроса – пишите, постараюсь помочь советом. А главное – не унывай-

те, не давайте восторжествовать плохому настрою».

Анализируя эти материалы, несложно понять, что не только и не столько

научная проблематика связывала коллег, учителей и учеников на научном по-

прище. Наука была основой для совместной работы, но она была для каждого

из них своя, особенная, наделённая личным восприятием, с одной стороны, и

духом эпохи, ее настроением, с другой

. Парадоксально, но археология для

этих людей и их преемников стала затем своеобразным игровым полем, эле-

ментом соревнования, конкуренции, где глобальные научные проблемы пере-

плетались с личными чувствами, отношениями, идеями.

Любопытно и то, что разница в возрасте, опыте, таланте, сначала высту-

павшие как основание для выстраивания отношений учитель-ученик, быстро

отступали на второй план, замещаясь официальным институтом ученичества,

в рамках как формальной, так и неформальной научной школы. Это впослед-

ствии привело к своеобразным трансформациям самой идеи научной археоло-

гической казанской школы в 1990-х гг.

Примечания

Руденко К. А. Археология Волжской Булгарии. Историография и история изучения

(Х–ХХ вв.) : учеб. пособие. Казань, 2008. С. 124–125.

Руденко К. А. Казанские археологические школы булгаристики 1940–80-х гг. (пе-

риодизация) : к постановке проблемы // Археологическое наследие как отражение

исторического опыта взаимодействия человека, природы, общества (XIII Бадеровские

чтения) : материалы Всерос. науч. конф. Ижевск, 2010. С. 57–61.

Руденко К. А. Археология ХХ века : две жизни – две судьбы : О. С. Хованская и

А. М. Ефимова. Казань : Изд-во МОиН РТ, 2010. С. 154.

Разбор этих трудов является самостоятельной исследовательской темой и здесь не

рассматривается.

Руденко К. А. Археология ХХ века… С. 7–8; Любовь моя – Болгары. Воспоминания

и научные работы Н. Д. Аксёновой. Казань, 2010. С. 124–167.

«Осада и взятие Казани в 1552 г.» – историко-археологический очерк О. С. Хован-

ской. Казань, 2010. С. 103–190.

ОРРК НБЛ КГУ. Е. х. № 9792-2. Л. 2–5. Далее в тексте цитируется данный источ-

ник.

Статус государственного он получил в 1944 г.

Руденко К. А. Археология ХХ века… С. 30–31.

Смирнов К. А. А. П. Смирнов и исследование Булгарского городища в период стро-

ительства Кубышевской ГЭС // Татар. археология. 1999. № 1–2. С. 5–9.

Руденко К. А. Археология ХХ века… С. 93.

Там же. С. 154–157.

362

Сообщества историков...

М. А. Базанов

(Челябинский государственный университет, г. Челябинск)

В ПОИСКАХ ОЧЕРТАНИЙ «НАУЧНОЙ ШКОЛЫ А. А. ЗИМИНА»:

К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ

Для современной историографии характерно повышенное внимание к схо-

ларной проблематике. Во многом это связано с методологической переориен-

тацией отечественной исторической науки в 1990-е гг. Проникновение в рос-

сийскую науку идей исторической антропологии

и интеллектуальной истории

направило внимание историографов на социальный контекст, в рамках которо-

го разворачивалась жизнь и творчество историков. Отсюда всплеск работ, по-

священных изучению научных школ в отечественной историографии.

На этом фоне весьма актуальным представляется вопрос о феномене «науч-

ной школы А. А. Зимина». Мысль о существовании данного коммуникативного

сообщества уже неоднократно высказывалась биографами А. А. Зимина и его

учениками (например, в статьях В. Б. Кобрина

, С. М. Каштанова

, Л. В. Сто-

ляровой

; многократно школа А. А. Зимина упоминалась в выступлениях на

Пятых Зиминских чтениях

). К сожалению, эти работы не сопровождаются

развернутой аргументацией относительного данного вопроса. Таким образом,

проблема «научной школы А. А. Зимина» еще ожидает своего детального из-

учения.

В данной статье мы, не претендуя на всестороннее освещение заявленной

темы, остановимся преимущественно на одном аспекте, связанном с характе-

ром взаимоотношений А. А. Зимина с учениками.

Еще в 1995 г. исследователь С. В. Михальченко выделил, на основании

анализа существовавшей на тот момент историографической литературы, два

основных критерия выделения научных школ. Таковыми, на его взгляд, явля-

лись: во-первых, критерий «педагогический», то есть «связь учитель – уче-

ники, хотя бы в начале формирования школы, затем возможно прекращение

этой связи»; во-вторых, критерий «методологический» – «общность методов,

форм работы, близость в тематике исследований»

. Попытаемся для решения

задач данной статьи несколько откорректировать выделенные С. В. Михаль-

363

Базанов М. А. В поисках очертаний...

ченко критерии. На наш взгляд, возможность существования школ без ярко

выраженного лидера побуждает нас в качестве первого аспекта/критерия суще-

ствования этого феномена рассматривать не только наличие связей «учитель –

ученики», а учитывать тесную, неформальную коммуникацию на глубоко лич-

ностном уровне между членами данного сообщества. Соответственно, наряду

с «педагогическим» можно говорить о «коммуникативном» аспекте/критерии

научных школ. Не вполне точен применительно к критерию школы и термин

‘методологический’. Помимо единой методологии и методик исследования

членов научной школы могут объединять еще и сходные концептуальные по-

строения, хронологические рамки исследования, даже специфическая, прису-

щая лишь им, манера письма/построения нарратива. Пожалуй, более адекват-

ным было бы именовать это «интеллектуальным» аспектом научной школы. С

учетом сделанных корректировок идея С. В. Михальченко представляется нам

вполне плодотворной.

В данной статье мы ограничимся лишь анализом коммуникативной стороны

сообщества, сложившегося вокруг А. А. Зимина. Посмотрим, насколько его ха-

рактеристики соответствуют озвученным нами выше представлениям о взаи-

моотношениях внутри научной школы. Науковеды неоднократно отмечали, что

формирование и функционирование данного феномена (во всяком случае, его

«лидерского» типа) тесно связано с образовательным процессом

. Поэтому мы,

опираясь на опубликованные воспоминания А. А. Зимина

и его учеников

, по-

пытаемся охарактеризовать основные принципы педагогической деятельности

ученого, особенности его взаимоотношений с учениками.

Интерес представляет уже сам факт того, что историк посвятил в своих ме-

муарах столько внимания ученикам, что в целом нехарактерно для воспоми-

наний других его советских коллег. Более того, рассказ об учениках А. А. Зи-

мин начинает с рассуждения о том, что представляет собой научная школа.

Четкого определения этого понятия он так и не сформулировал. Так, согласно

его пониманию, школой может именоваться содружество ученых, развиваю-

щих намеченную учителем тематику и методику, либо просто явление учени-

чества («всякий, учившийся у кого-либо чему-нибудь, вправе себя считать его

учеником»). Но, считает А. А. Зимин, школа «в лучшем смысле – это сотруд-

ничество людей, связанных единством нравственных ценностей»

. При этом

историк подчеркивает, что явление школы имеет не только позитивные, но и

негативные стороны, так как она способна подавить творческую индивидуаль-

ность исследователей. Своих учеников А. А. Зимин относит к «содружеству

единомышленников», хотя и подчеркивает, что среди них «бывали люди и ино-

го типа»

. Термина ‘школа’ по отношению к ним он не употребляет. Однако же

все изложенное далее в мемуарах подводит читателя к мысли о сформировав-

шемся вокруг него схоларном сообществе «в лучшем смысле» этого понятия.

Трудно сказать, почему А. А. Зимин так и не сделал в своих воспоминаниях

данный вывод. Возможно, его удерживали от этого соображения этического

плана (подобное заявление могли счесть проявлением гордыни), или историк

364

Сообщества историков...

поостерегся применить к себе это «забытое» понятие, памятуя еще недавние

бои в советской науке со «школой» М. Н. Покровского.

К своим ученикам А. А. Зимин, «следуя завету С. В. Бахрушина», своего

учителя, «подходил как к сотоварищам по общему делу», «старался внушить

ребятам, что они не школяры, а служители науки»

. Следовательно, главная

цель для него – сформировать из студента полноценного исследователя – исто-

рика. При этом А. А. Зимин относился к своим ученикам как к равным себе

личностям, которые отличались от него лишь несколько меньшим профес-

сиональным и жизненным опытом. Подобное отношение подчеркивалось им

манерой неизменно звать своих студентов по имени и отчеству

. Более того,

связь между ними не приобретала одностороннего характера. Историк не толь-

ко учил их, но и сам не считал зазорным перенимать у молодых исследователей

их нестандартные подходы к решению научных проблем.

В работе с ними А. А. Зимин изначально отказывался от некоего усредне-

ния, нивелировки своих учеников под единый образец, стандарт идеального

специалиста-историка. Свою задачу он видел в том, чтобы «помочь каждому

стать самим собой»

, т. е. раскрыть в полной мере присущие каждому инди-

видуальные таланты и способности

. Лучшим доказательством тому являются

многочисленные психологические портреты его учеников, которыми наполне-

ны его воспоминания. Каждый из них предстает оригинальной, своеобразной

личностью с неповторимым характером и чертами ума.

Как то явственно следует из написанного ученым, первостепенное значение

для него приобретает формирование духовного облика, ценностных установок

ученика. В психологических зарисовках А. А. Зимина очень часто повторя-

ется ряд положительных характеристик. Вполне логично предположить, что

именно эти качества он и считал нужным развивать у своих учеников. Историк

требовал от них полной самоотдачи, трудолюбия, готовности поступиться ма-

териальными благами ради занятия наукой. Более того, научную деятельность

он отождествлял со служением религиозному культу – отсюда и название кни-

ги воспоминаний, на опубликованный фрагмент из которой мы и опираемся в

данной статье, – «Храм науки».

Истинный ученый, полагал А. А. Зимин, никогда и ни в коем случае не ру-

ководствуется корыстными мотивами, корысть исключает науку. Морально-

этические нормы должны всецело управлять действиями исследователя. Исто-

рией его ученики, согласно А. А. Зимину, занимались ради того, чтобы «стать

сопричастными тому, что сделано было их пращурами»

. Подобные жесткие

этические требования распространялись и на отношение исследователя к исто-

рическому источнику

. Поэтому А. А. Зимин столь часто подчеркивает, что

работы его учеников основывались на тщательном, скрупулезном изучении как

можно большего количества источников, с сожалением отмечает редкие отсту-

пления от этого правила.

Весьма интересным представляется следующий эпизод педагогической дея-

тельности историка. На втором курсе обучения ученик А. А. Зимина С. М. Каш-

365

Базанов М. А. В поисках очертаний...

танов выступал с докладом о жалованных грамотах на его спецсеминаре. По

словам самого С. М. Каштанова, он «любя ложную образованность» «употре-

бил в докладе выражение, гласившее, что дипломатика (или дипломатический

анализ) “срывает покров Изиды с застывших форм”», что «вызвало бурную

реакцию у соподгрупниц»

. Вероятно, А. А. Зимин именно в этом усмотрел

признаки «зазнайства», которое он в учениках ненавидел. Поэтому историк

дал резкий критический отзыв, тем самым «доведя докладчика чуть ли не до

слез»

. Подчеркнем, критика была вызвана не столько реальными недостатка-

ми доклада, о них ни у С. М. Каштанова, ни у А. А. Зимина в воспоминаниях

речь не идет, а именно «зазнайством» студента. Подобные жесткие методы, как

то следует из текста, историк считал вполне допустимыми в деле воспитания

подрастающей смены.

Безусловно, А. А. Зимин прилагал огромные усилия на то, чтобы выстро-

ить со своими учениками контакты на глубоком личностном уровне. Подобная

линия поведения, надо сказать, вообще была характерна для преподавателей

Историко-архивного института. Приведем пример. Согласно воспоминаниям

выпускника МГИАИ Е. В. Старостина, его однокурсник Владимир Волков мог

целую неделю ночевать у Ф. А. Коган-Бернштейн, когда из-за ссоры с женой

его выгоняли из дома

. Но, видимо, даже на этом фоне коммуникативное со-

общество, сложившееся вокруг А. А. Зимина, отличалось большой степенью

сплоченности. Так, тот же Е. В. Старостин говорил: «У Зимина вообще его

ученики составляли семью. Он их возил на дачу, дома принимал, поил чаем,

благославлял на браки»

Дача А. А. Зимина явно была одним из часто посещаемых мест, его учени-

ки неоднократно упоминали о своем пребывании на ней

. По словам самого

историка, «мои птенцы собирались по праздникам или после защиты дипло-

мов у меня дома»

. Необходимо отметить, что ученичество в понимании уче-

ного – явление неформальное. Так, своих учеников он, как правило, именует

«друзьями», иногда – «детьми». Кстати, к числу их ученый относил тех, кто за-

нимался в его спецсеминарах и защитил под его же руководством дипломную

работу. Поэтому среди описываемых им учеников мы не найдем такого круп-

ного специалиста по истории Киевской Руси и Русской Православной церкви,

ныне член-корреспондента РАН Я. Н. Щапова. А. А.Зимин был его руководи-

телем во время написания кандидатской диссертации, но свои студенческие

годы Я. Н. Щапов провел на историческом факультете МГУ, где его учителем

был Б. Д. Греков

. И в то же время А. А. Зимин весьма много рассказывает о

В. В. Цаплине, который после защиты диплома был вынужден в силу сложных

жизненных обстоятельств резко сменить тематику своих исследований и за-

няться историей России периода капитализма

Многие из его учеников после выпуска сменили и научного руководителя, и

тему своих научных изысканий. Некоторые из них вообще отошли от научной

деятельности (такова была судьба С. А. Левиной, К. Т. Остриковой, Э. С. Рад-

зинского, Ю. В. Фаева

). Несмотря на это, он все же счел нужным отметить их

366

Сообщества историков...

в числе своих учеников. Более того, он упомянул (пусть даже мельком) тех, кто

защищал свои дипломы под руководством других историков «по формальным

причинам», но, несмотря на это, «сохраняли добрые отношения со мной [т. е.

с А. А. Зиминым. – М. А.] на долгие годы»

. С горечью ученый указывает на

случаи, когда духовной близости с учениками не сложилось (В. Н. Автократов,

С. И. Сметанина

). Контакты А. А. Зимина с его «детьми» не прекращались и

после того, как последние защищали дипломные работы, что он порой фикси-

рует в своих записях. Так, например, Д. В. Карев сначала преподавал во Вла-

дивостоке, затем переехал в Гродно, но, по словам ученого, «меня не забывает

и, когда представляется возможность, заезжает на несколько часов»

. Вслед

за уже приведенной нами выше фразой из воспоминаний, согласно которой

«птенцы» ученого собирались у него по праздникам и после защиты дипло-

ма, следует: «Некоторые из них заглядывают и теперь»

. Интересным пред-

ставляется и такое замечание, «оброненное» А. А. Зиминым: «Отношения с

В. С. Мингалевым самые добрые, но мы с ним фактически не встречаемся»

Из этого оборота ясно видно стремление ученого к поддерживанию непосред-

ственных личностных контактов с любимыми им учениками. В случае же с

В. С. Мингалевым их заменила переписка. В личном архиве последнего (со-

гласно его устному заявлению, сделанному на Пятых чтениях памяти А. А. Зи-

мина) сохранилось тридцать писем от учителя, ныне они готовятся к публика-

ции. И наоборот, историк считал нужным отметить те случаи, когда отношения

с учениками по той или иной причине прерывались (Е. Я. Сазикова, В. С. Мор-

гайло), что вновь свидетельствует о том, сколь ценились им эти личностные

контакты.

Из всех видов занятий А. А. Зимин наиболее результативными называет се-

минары и спецкурсы. Наименее ценил он общие курсы, которые, по его мне-

нию, сводились к тому, чтобы «вещать с кафедры прописные истины, предпи-

санные программой»

. В спецкурсах же «первостепенное значение имеет не

сумма знаний, не проблематика сама по себе, а ознакомление с методикой ис-

следования, которую развивает лектор»

. Еще более эффективны семинарские

занятия, которые предполагают двустороннюю связь преподавателя и ученика,

их совместный труд. Следовательно, в процессе обучения А. А. Зимин стре-

мился привить студентам в первую очередь методики работы с источниками,

концептуальные построения при этом отступают на второй план. Исходя из

этого положения, историк мог на первом же занятии по палеографии выдать

для работы сложные тексты XVI–XVII вв., так как «в палеографии нужно учить

размышлению, а не вдалбливать сведения о типе букв по векам»

. В. В. Мина-

ев в своих воспоминаниях утверждает, что некоторые из этих источников не

мог прочесть и сам А. А. Зимин, у студентов же они вызывали оторопь. Одна-

ко «несколько месяцев напряженной работы, и почти перестали существовать

проблемы с чтением любых тестов»

. Часть занятий по палеографии препо-

даватель переносил в Отдел рукописей РГБ, где студентам выдавались под-

линные источники XVI–XIX вв. (естественно, для других занятий А. А. Зимин

367

Базанов М. А. В поисках очертаний...

использовал фотокопии). Знакомство с источниками в подлиннике, по мысли

А. А. Зимина, придавало юным исследователям особый эмоциональный на-

строй, в дальнейшем сопровождавший их на всем жизненном и научном пути.

Пристальное внимание ученый уделял теме дипломных работ своих уче-

ников и, соответственно, докладов на спецсеминарских занятиях. В дипломе

в полной мере должны раскрыться способности и таланты ученика, а они ин-

дивидуальны и неповторимы, их необходимо учитывать в первую очередь. Од-

нако понимание этого, видимо, пришло к историку не сразу. В воспоминаниях

ученый неоднократно укоряет себя за то, что при выборе тем, а он, как то яв-

ствует из употребляемых им речевых оборотов, сам определял их, часто обра-

щал мало внимания на желания самих студентов и руководствовался при этом

в первую очередь собственными научными интересами. В частности А. А. Зи-

мин обвиняет себя в неудавшейся карьере А. Г. Кравченко. Темой его дипломной

работы стал Московский летописный свод конца XVI в. Однако для изучения

летописания, по убеждению А. А. Зимина, необходима особая манера мыслить,

которой А. Г. Кравченко был лишен. Поэтому после защиты диплома он пред-

почел отойти от активной научной деятельности

. Дипломная работа должна,

согласно историку, строиться таким образом, чтобы в дальнейшем могла стать

основой кандидатской диссертации. Это обеспечивало его ученикам надежную

основу для последующей научной деятельности. Отсюда и высокие требова-

ния к уровню дипломных сочинений, которые должны были быть выполне-

ны «по всем правилам научного исследования и ничем не отличаться от работ

профессоров и академиков, разве что свежестью подхода к теме и методике»

Наиболее ярко этот подход воплотил в жизнь любимейший ученик А. А. Зими-

на С. М. Каштанов. Процитируем отзыв его оппонента С. О. Шмидта: «Работа

С. М. Каштанова вполне может быть рекомендована по своим научным досто-

инствам к защите в качестве дипломной работы, но и в качестве кандидатской

диссертации. А каждая глава ее в отдельности <…> вполне может быть оцене-

на как отличная дипломная [работа], и после небольших поправок и дополне-

ний в основном редакционного характера, рекомендуется к печати»

. Сходные

оценки содержали отзывы А. А. Зимина

и Л. В. Черепнина

. Кафедра вспо-

могательных исторических дисциплин обратилась в Ученый совет МГИАИ с

ходатайством принять диплом С. М. Каштанова в качестве кандидатской дис-

сертации

. К сожалению, это намерение так и осталось неосуществленным.

Безусловно, А. А. Зимин был требовательным научным руководителем,

жестко добивавшимся от подопечных выполнения поставленных перед ними

задач. Так, С. М. Каштанов вспоминает о графиках работы над дипломом, ко-

торые они составляли с научным руководителем. А. А. Зимин следил за их вы-

полнением, время от времени своими телефонными звонками напоминая о не-

обходимости сдать в отведенный срок очередной фрагмент текста

. Е. П. Ма-

матову он заставил несколько раз переписывать историографический раздел

к своей кандидатской диссертации

. Будучи человеком ироничным, А. А. Зи-

мин мог подшучивать над учениками, «подчас издеваясь, иногда дразня»

. По

368

Сообщества историков...

словам В. В. Минаева, «он любил острое словцо, меткое замечание»

. Проде-

монстрируем на конкретных примерах, каким образом в общении с учениками

раскрывались эти качества характера историка. Проверяя цифровые таблицы

к диссертации Е. П. Маматовой, ученый сделал вид, что обнаружил ошибку

в одной из граф. Диссертантка «безумно испугалась»

и пообещала пересчи-

тать цифровые данные. Историк был возмущен. По его словам, даже ошибка в

десять или двадцать единиц в целом не поколебала бы основные выводы, сде-

ланные в диссертации, а неуверенность в точности своих данных лишь может

произвести неприятное впечатление на аттестационную комиссию. Подобным

педагогическим приемом А. А. Зимин пытался привить ученице необходимую

твердость и уверенность в себе. Иногда его шутки над учениками выглядят

несколько сомнительными с точки зрения этики. С. М. Каштанов рассказывает

о случае из педагогической практики А. А. Зимина, когда он потерял доклад

одной из своих учениц. После чего «с довольно скорбным, но непреклонным

видом высказался в том смысле, что чего нет, того нет и уже не будет»

. Впро-

чем, С. М. Каштанов утверждает, что это лишь еще более расположило его к

своему учителю.

А. А. Зимин принимал самое активное участие в научной карьере своих уче-

ников. Так, найденные им «Отдаточные книги» Троице-Сергиева монастыря

середины XVI в. он передал для подготовки к публикации С. М. Каштанову

Они, явно не без помощи А. А. Зимина, были изданы в журнале «Историче-

ский архив», когда автор еще обучался на третьем курсе

. В год защиты ди-

пломной работы вышла в свет статья С. С. Печуро

, что, опять же, вряд ли

было возможно без содействия научного руководителя. Этим, однако, его по-

мощь не ограничивалась. С. М. Каштанов отмечает, что А. А. Зимин сознатель-

но и целенаправленно создавал ему хорошее реноме, положительно отзываясь

о свое ученике в разговорах со своими коллегами. С некоторыми из них он же

С. М. Каштанова и познакомил, в частности, с Л. В. Черепниным, впослед-

ствии давшим отзыв на его дипломную работу.

Безусловно, А. А. Зимин был харизматичным человеком, являвшимся для

своих учеников непререкаемым авторитетом. Он умел вызвать у своих по-

допечных необходимые ему эмоции, направить их энергию в нужное русло.

Е. П. Маматова пишет, что критика А. А. Зиминым ее работ не только не вы-

зывала отрицательных эмоций, но, наоборот, вела к подъему сил, порожда-

ла желание работать дальше и исправлять совершенные ошибки

. Ученики

стремились получить одобрение историка. Сходные переживания испытывал и

В. В. Минаев: «Хотелось посвятить себя науке, сидеть день и ночь в архивах и

за письменным столом, лишь бы сделать что-нибудь подобное тому, что понял

и сделал в науке Сан Саныч, удостоиться его близости и похвалы»

. С. М. Каш-

танов однажды сказал Е. П. Маматовой: «Да для тебя Зимин просто Мессия»

Воспоминания учеников вообще переполнены разного рода положительными

характеристиками и эпитетами в адрес своего учителя. Он представлялся им

в качестве крупного ученого, смелого новатора, «генератора идей»

, честно-

369

Базанов М. А. В поисках очертаний...

го и бескомпромиссного человека, буквально живущего наукой и ни в каком

ином качестве (кроме как историка) не могущего существовать. В то же время

в нем они видели человека, не лишенного светского лоска, энциклопедически

образованного интеллигента, великолепно разбирающегося в отечественной

литературе и мировом кинематографе, строгого, сурового наставника и, одно-

временно, он был для них «ангелом хранителем»

, живым, эмоциональным,

с крайне развитым интеллектом и присущим ему скептическим складом ума.

Безусловно, А. А. Зимин являлся для учеников примером для подражания, об-

разцом идеального исследователя, который они пытались воспроизвести в сво-

ей повседневной практике.

Подведем итоги. Главная цель, которую преследовал в своей педагогической

деятельности А. А. Зимин, – воспитать из неопытного студента полноценного

ученого-историка. Первостепенное значение в этом процессе, по его мнению,

имело формирование ценностных установок, морально-этического облика. Ко-

нечно, это было невозможно без тесных межличностных контактов учителя с

учениками. Такие контакты были им установлены. В своей преподавательской

деятельности А. А. Зимин ориентировался на передачу ученикам набора мето-

дик, приемов работы с источниками и лишь в последнюю очередь – готового

знания, концепций и исторических фактов. Отсюда и то предпочтение, которое

он отдавал семинарским занятиям и спецкурсам. Как научный руководитель он

огромное внимание уделял выбору темы дипломной работы, которая, с одной

стороны, должна стать основой кандидатской диссертации, с другой – долж-

на соответствовать индивидуальным способностям и пристрастиям ученика.

Темы А. А. Зимин определял сам, при этом, естественно, беря в расчет и сферу

своих научных интересов.

Таким образом, свою педагогическую деятельность А. А. Зимин направил

на создание вокруг себя неформального научного сообщества (и таковое, безу-

словно, сложилось), которое помимо признания его лидерства было бы сплоче-

но единством методик работы с источниками, сходной тематикой исследований

и общими представлениями об этике научного творчества. Все это – признаки

научной школы А. А. Зимина.

Сама фигура А. А. Зимина – строгого и требовательного наставника, яркой,

харизматической личности, не лишенной определенных патерналистских черт,

– как нельзя лучше подходит под образ лидера научной школы. Конечно, для

того, чтобы с уверенностью говорить о доказанности существовании «научной

школы А. А. Зимина», необходимо подвергнуть тщательному анализу научные

труды ученого и его учеников, доказать сходство их центральных положений,

но приведенные нами выше наблюдения уже убедительно свидетельствуют в

пользу данной гипотезы.

Примечания

См., например: Кромм М. М. Историческая антропология. М., 1998; Берк П. Истори-

ческая антропология и новая культурная история // Новое лит. обозрение. 2005. № 5.

370

Сообщества историков...

С. 64–91; Гуревич А. Я. История в человеческом измерении (размышления медиеви-

ста) // Новое лит. обозрение. 2005. № 5. С. 38–63.

См.: Репина Л. П. Интеллектуальная история на рубеже XX–XXI вв. // Новая и но-

вейш. история. 2006. № 1. С. 12–20.

Кобрин В. Б. Александр Александрович Зимин // Историческая наука России в XX

веке. М., 1997. С. 362.

Каштанов С. М. Александр Александрович Зимин – исследователь и педагог // Исто-

рия СССР. 1980. № 6. С. 157.

Столярова Л. В. Памяти Евгении Платоновны Маматовой (16.02.1934 – 28.01.2004) //

Проблемы источниковедения. М., 2006. Вып. 1 (12). С. 14.

К сожалению, сборник материалов данной конференции так и не был опубликован.

Михальченко С. И. О критериях понятия «школа» в историографии // Історична наука

на порозі ХХІ століття : підсумки та перспективи : матеріали Всеукраїнської наукової

конференції. Харків, 1995. C. 57.

Там же. С. 109, 113–114.

Зимин А. А. Дети становятся взрослыми // Александр Александрович Зимин / сост.

В. Г. Зимина, Л. Н. Простоволосова. М., 2005. С. 74–124.

Каштанов С. М. Александр Александрович Зимин. Штрихи к портрету // Россия в

X–XVIII вв. : (Проблемы истории и источниковедения) : тез. докл. и сообщ. Вторых

чтений, посв. памяти А. А. Зимина. М., 1995. Ч. 1. С. 19–23; Маматова Е. П. Вспоминая

Александра Александровича Зимина // Там же. С. 23–29; «Они сохраняли лучшие тра-

диции старой университетской дореволюционной школы…» : (Из воспоминаний вы-

пускников и преподавателей МГИАИ. Конец 1940-х–1960-е гг.) // Отечеств. арх. 2009.

№ 3. С. 94–103; Минаев В. В. Педагогическая харизма Александра Александровича

Зимина // Учителя учителей : очерки и воспоминания. М., 2009. С. 73–77.

Зимин А. А. Указ. соч. С. 74.

Там же. С. 76–77.

«В отношениях панибратства я не терпел и старался звать всех по имени и отчеству.

<…> тут полное равноправие: как они звали меня, так и я их» (Там же. С. 86).

Там же. С. 79.

В одном из личных разговоров со мной ученица А. А. Зимина М. Е. Бычкова отме-

тила, что уровень требовательности ученого зависел от его оценки творческого потен-

циала ученика. От тех, кто, по его мнению, мог в дальнейшем стать крупным ученым,

он весьма жестко требовал выполнения поставленных задач (к таковым, например,

относился С. М. Каштанов), остальным он мог позволить определенные послабления.

Но в целом А. А. Зимин оставался весьма требовательным педагогом.

Там же. С. 82.

На данную сторону воззрений А. А. Зимина обратила наше внимание М. Е. Бычко-

ва.

Каштанов С. М. Указ. соч. С. 20–21.

Зимин А. А. Указ. соч. С. 82.

«Они сохраняли традиции…» С. 101.

Там же. С. 97–98 (рассказ Р. В. Овчинникова); Маматова Е. П. Указ. соч. С. 24–25.

Возможно, именно в окрестностях его дачи состоялся описываемый С. М. Каштано-

вым разговор с учителем, см.: Каштанов С. М. Указ. соч. С. 23.

Зимин А. А. Указ. соч. С. 116.