Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. Том 2
Подождите немного. Документ загружается.
Следует отметить, что лишь векселедатель может лишить
вексель возможности его передачи посредством включения в текст
векселя оговорки «не приказу» при его выставлении. Указанная
оговорка, сделанная одним из индоссантов, а не
векселедержателем, не исключает возможности передачи векселя
по индоссаменту вообще, но лишь снимает ответственность с этого
индоссанта перед теми лицами, в пользу которых в последующем
был или будет индоссирован вексель. Однако даже при наличии в
тексте векселя указанной оговорки, сделанной непосредственно
векселедержателем, вексель может быть передан в собственность
ремитентом другому лицу, но лишь с соблюдением формы и
последствиями общегражданского договора о переуступке права
требования (цессии).
В соответствии с требованиями ЕВЗ индоссамент должен
быть
простым и ничем не обусловленным, всякое ограничение его
условий считается по Конвенции ненаписанным. Индоссамент
может быть именной и бланковый. Именной индоссамент содержит
указание лица, в пользу которого переуступается вексель.
Индоссамент является бланковым, если он не содержит указания
лица, в пользу которого сделан, либо состоит из одной только
подписи индоссанта. Вексель
может быть переуступлен по
индоссаменту как до срока платежа, так и после истечения этого
срока. Однако следует отметить, что индоссамент, совершенный
после протеста в неплатеже или после истечения срока,
установленного для совершения протеста, имеет последствия лишь
обыкновенной цессии, то есть индоссант в этом случае перестает
быть лицом, ответственным по векселю, индоссамент теряет свою
гарантийную функцию. Для определения времени совершения
индоссамента ЕВЗ установлено следующее правило: «поскольку
обратное не будет доказано, индоссамент считается совершенным
до истечения срока, установленного для совершения протеста».
Глава III ЕВЗ регулирует порядок предъявления векселя к
акцепту и иные правоотношения между векселедателем и
векселедержателем, связанные с акцептом переводного и простого
векселя. Акцептом векселя является письменное согласие
плательщика на оплату векселя. Посредством акцепта плательщик
(трассат) принимает на себя обязательство оплатить вексель в
установленный срок. Вместе с тем ЕВЗ предоставляет
векселедателю право запретить специальной оговоркой
предъявление векселя к акцепту, за исключением
домицилированных векселей, векселей, подлежащих оплате в ином
месте, чем место жительства плательщика, а также выставленных
сроком «во столько-то времени от предъявления» (ст. 22 ЕВЗ). В
соответствии со ст. 26 ЕВЗ акцепт должен быть простым и ничем не
обусловленным. Однако ЕВЗ допускает возможность ограничить
безусловный акцепт частью вексельной суммы — частичный
акцепт. Акцепт векселя совершается на самом векселе и
выражается словом «акцептован» (accepted, acceptй, angenomment)
или другими равнозначными по смыслу словами: «согласен»,
«обязуюсь уплатить» и т.п. Согласно ЕВЗ одна только надпись
плательщика на лицевой стороне векселя имеет силу акцепта.
Акцепт носит безотзывный характер. Более того, в соответствии со
ст. 29 ЕВЗ: «если плательщик письменно сообщил о своем акцепте
векселедержателю или любому из индоссантов, а после этого
зачеркнул свой акцепт и вернул вексель, он будет оставаться перед
ними обязанным лицом согласно условиям своего акцепта».
Главы IV и V ЕВЗ посвящены регулированию важного процесса,
которым завершается обращение векселя, — платежу по векселю и
срокам платежа. В связи с тем что вексель относится к категории
ценных бумаг и воплощает в себе право требования, необходимой
предпосылкой исполнения вексельного обязательства является
предъявление (представление) документа для оплаты должнику.
Прежде чем оплатить вексель, векселедатель (плательщик) должен
обеспечить права владельца векселя как законного его держателя
посредством проверки последовательного ряда индоссаментов. При
этом в обязанности плательщика не входит проверка подлинности
подписей индоссантов. В соответствии со ст. 40 ЕВЗ «тот, кто
оплачивает вексель в срок, соблюдает указанные правила и не
допускает при этом обмана или грубой неосторожности, то есть
действует добросовестно, освобождает себя от обязательств по
векселю». Платеж или отказ в платеже должен следовать немедленно
в день предъявления векселя к оплате, однако само предъявление к
платежу должно иметь место в особые, установленные законом сроки,
которые, в свою очередь, зависят от того, как обозначен срок платежа
в векселе. В этом отношении ст. 38 ЕВЗ формулирует следующее
правило: «Держатель переводного векселя сроком на определенный
день или во столько-то времени от составления или от предъявления
должен предъявить вексель к платежу либо в день, когда он должен
быть оплачен, либо в один из двух последующих рабочих дней». В
части предъявления к платежу векселя, в котором установлен срок
«по предъявлении», ст. 34 ЕВЗ устанавливает: «Вексель сроком по
предъявлении должен быть представлен к платежу в течение одного
года от даты его составления, если этот срок не сокращен
векселедателем либо индоссантами или не увеличен
векселедателем». При
ином обозначении срока платежа
представление векселя к платежу должно быть сделано в день, когда
он подлежит оплате: «Вексель, предъявленный до срока, не
обязывает к платежу ответственных лиц (акцептанта или
векселедателя простого векселя). В то же время векселедержатель не
может быть принужден принять платеж по векселю до наступления
срока. Плательщик, который платит
до наступления срока, делает это
на свой страх и риск (ст. 40 ЕВЗ). Пропуск векселедержателем срока
совершения протеста векселя, в неплатеже в соответствии с ЕВЗ
влечет за собой освобождение от ответственности за платеж по
векселю всех обязанных лиц (векселедателя переводного векселя
индоссантов и их авалистов), за исключением главных должников —
акцептанта переводного и векселедателя простого векселя.
Важное значение при использовании векселей в международных расчетах
имеют правила, касающиеся валюты платежа. Ряд положений в отношении
векселей, выписанных в иностранной валюте, содержится в ст. 41 ЕВЗ: «Если
вексель выписан в валюте, не имеющей обращения в месте платежа, то сумма
его может быть уплачена в местной валюте по курсу на день наступления срока
платежа. При этом, если должник просрочил платеж, то векселедержателю
предоставляется возможность по его усмотрению потребовать, чтобы сумма
переводного векселя была выплачена в местной валюте по курсу либо на день
наступления срока платежа, либо на день фактического платежа. Однако
векселедатель может обусловить, что подлежащая уплате сумма будет
исчислена по курсу, обозначенному в векселе». Вместе с тем, поскольку
предусмотренные ЕВЗ правила об эффективной оплате векселя в иностранной
валюте затрагивают вопросы, которые регулируются национальным валютным
законодательством каждой страны, участники Женевской вексельной
конвенции в отношении ст. 41 предусмотрели оговорку: «каждая страна—
участница Конвенции вправе в исключительных обстоятельствах, касающихся
курса валюты этой страны, отступить от предусмотренного в ст. 41 условия
эффективной оплаты векселей в иностранной валюте на ее территории».
В связи с высокой мерой оборотоспособности векселей не только внутри
одной страны, но и при их использовании во внешнеторговых расчетах с
участием иностранных субъектов права возникают вексельные отношения,
подчиненные действию вексельных законов двух, а в ряде случаев целого ряда
стран. Отсутствие единообразных норм, регулирующих вексельные отношения
в широком международном масштабе, а также различные подходы
национального права к решению целого ряда важнейших вопросов создают
почву для коллизии вексельных законов. В целях устранения множества
коллизионных вопросов страны, участвовавшие в Женевской конвенции, наряду
с Конвенцией о Единообразном вексельном законе, подписали конвенцию,
имеющую целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и
простых векселях (далее — «Конвенция о коллизиях законов»).
Одной из существенных проблем еще со времен «дела Лизарди» в
международном хозяйственном обороте выступает определение вексельной
право- и дееспособности, т.е. способности лица обязываться по ценной бумаге.
В частности, ст. 2 указанной Конвенции следующим образом решает вопрос о
право- и дееспособности физических и юридических лиц: «Способность лица
обязываться по переводному или простому векселю определяется его
национальным законом, а если этот национальный закон отсылает к закону
другой страны, то должен применяться последний». Однако ч. 1 ст. 2
предусматривает, что вексельное обязательство, выданное лицом,
недееспособным по своему личному закону, должно считаться действительным,
если векселедатель был способен совершить сделку по закону места выдачи
векселя.
Указанное соответствует давней традиции в рассмотрении
вопросов дееспособности лица, существующей в континентальном
праве. Французская практика идет по этому пути, как было отмечено
в разделе о дееспособности физических лиц Общей части, с «дела
Лизарди». Германское вексельное уложение также узаконило
аналогичную французской судебную практику, установив принцип
favor negotii (благоприятствования купцам). Женевская же
конвенция, восприняв упомянутую практику, пошла значительно
дальше, предусмотрев действительность вексельных обязательств
по критериям дееспособности не только для таковых, которые были
совершены внутри страны иностранцами, но и для возможного
преимущественного применения местного права перед
иностранным, что недвусмысленно выражено в ч. 2 ст. 2 Конвенции.
В силу рассматриваемых предписаний 20-летний австриец,
проживающий в Германии и акцептовавший вексель в Швейцарии,
по закону которой он будет рассматриваться совершеннолетним,
должен считаться обязанным в Швейцарии и Германии, но не в
Австрии. Вместе с тем практический их эффект существенно
снижается за счет ограничения, содержащегося в ч. 3 той же статьи,
которая предоставляет договаривающимся государствам не
признавать на своей территории действительность вексельных
обязательств своих граждан, совершенных за границей, которые
возникли в силу ч. 2 ст. 2 на основании принципа lex loci actus.
Поскольку вексель — это строго формальное обязательство по уплате
определенной документом денежной суммы, понятно значение, которое
придается в вексельных отношениях вопросам формы. В связи с этим в ст. 3
Конвенции существует специальное положение, содержащее ответ на
коллизионный вопрос: «Форма, в которой приняты обязательства по
переводному или простому векселю, определяется законом той страны, на
территории которой эти обязательства были подписаны». Однако достаточно,
если соблюдена форма, предписанная законом место платежа (ст. 4). Иными
словами, в Конвенции закрепляется принцип lex loci actus (lex loci contractus или
lex loci solutions). К форме вексельных обязательств прежде всего относится
форма самого документы и форма, в которой принимают на себя обязательства
стороны вексельных правоотношений: векселедатель, индоссант, авалист.
Таким образом, иностранный вексель, для того чтобы быть действительным на
территории любого государства-участника Женевской конвенции, по форме
должен удовлетворять требованиям закона места его выдачи. С учетом этого
вексели, выставленные организациями на территории России с платежом за
границей, с точки зрения формы должны соответствовать статьям российского
федерального закона «О переводном и простом векселе» 1998 г., содержащего
отсылку к нормам
Положения о переводном и простом векселе 1937 г. с
оговоркой о действительности формы с точки зрения закона места платежа, как
это указано в международном договоре; тратты, выписанные за границей, —
закону места их выставления. Что же касается формы акцепта, индоссамента,
аваля, то они должны определяться по закону той страны, на территории
которой совершаются соответственно акцепт векселя, его индоссирование или
аваль.
Говоря о векселе как о форме международных расчетов, следует обратить
внимание на то, что он может применяться и как особый инструмент
возникновения, например заемных обязательств, и быть обусловленным
положениями о платежах и расчетах соответствующих внешнеторговых
(внешнеэкономических) и иных международных контрактов. В последнем
случае
, несмотря на связанность векселя как платежного средства,
предусмотренного основным гражданско-правовым договором, он не
утрачивает своего принципиального характера — документа, оформляющего
самостоятельное денежное обязательство.
Это суждение подкрепляется и выводами арбитражной практики
органов международного коммерческого арбитража. Так, МКАС при
ТПП РФ в решении от 10 ноября 1995 г. по делу № 383/1994 пришел
к твердому заключению, что, поскольку вексель есть
самостоятельный документ, представляющий собой основу
возникновения абстрактных денежных обязательств, споры,
вытекающие из вексельных отношений, могут рассматриваться
МКАС только при наличии специального арбитражного соглашения.
Поскольку такое соглашение сторонами не было заключено, в
соответствии с законодательством места выдачи векселя
применяется специальная судебная процедура рассмотрения
подобных споров.
Вексель в англо-американском праве. Поскольку в современном мире,
помимо «женевской» системы вексельного права (применяемой
государствами—участниками Женевских конвенций: Австрией, Бельгией,
Бразилией, Грецией, Францией, ФРГ, Данией, Италией, Колумбией,
Люксембургом, Монако, Нидерландами, Норвегией, Польшей, Португалией,
Россией, Швецией, Швейцарией, Финляндией, Японией, Югославией и другими
странами континентального права), а также теми неевропейскими и иными
государствами, которые не присоединились к Женевской конвенции, но ввели в
свое законодательство Единообразный вексельный закон (Аргентина, Гондурас,
Ирак, Исландия, Индонезия, Тунис, Турция и др.), существуют еще и иные, в
частности «англо-американская» система, которая используется в
Великобритании, США, Австралии, Новой Зеландии, Индии, Пакистане,
Израиле, Уганде, ЮАР и ряде других государств — преимущественно бывших
английских колоний, представляется целесообразным остановиться на
некоторых особенностях последней.
Одним из самых главных расхождений англо-американского вексельного
права и континентального регулирования являются различия формального
порядка — например, отсутствие в английском вексельном законе 1882 г.
требования об обязательности вексельной метки на самом документе, т.е. слова
«вексель». Если по Женевской конвенции отсутствие указания имени
(наименования) лица, которому или по чьему приказу должен производиться
платеж по векселю, делает этот документ ничтожным, в англо-американском
праве вексель может быть выдан без указания получателя платежа. Таким
образом, может быть выдан вексель на предъявителя, а чек будет
рассматриваться как вид переводного векселя. По английскому закону
допускаются любые формулы указания сроков платежа, лишь бы только
достигалась определимость такого срока, в то время как Женевская конвенция
содержит перечень способов точного их указания. Отступление от одного из
них, если иное не установлено конвенционными положениями, ведет к
недействительности векселя. Однако здесь следует отметить и то общее, что
имеется в континентальном и англо-американском праве: как в первой, так и во
второй системах указание сроков преследует все же одну и ту же цель —
возможность определить конкретное время платежа, поскольку сутью векселя
является безусловное, ничем не ограниченное обязательство платить, с чем
связано наступление или ненаступление таких юридических последствий, как,
скажем, протест векселя по Женевской конвенции и нотификация согласно
англо-американской системе. В качестве еще одного характерного различия
служит институт аваля, который присутствует в Женевской конвенции, но не
известен англо-американскому праву. Согласно Женевской конвенции вексель,
выданный на условиях оплаты «в определенный срок от предъявления», должен
быть предъявлен к акцепту в течение одного года с даты выдачи, а по
английскому праву—в течение разумного срока и т.д.
Представляет также интерес коллизионное регулирование, относящееся к
вексельным отношениям. В частности, ст. 72 английского Закона 1882 г.
предусматривает разрешение наиболее общих коллизий в области оборотных
документов, каким является вексель. Если в общем обязательственном англо-
американском праве весьма устоявшимися правилами привязки выступают
принцип домициля лица применительно к определению дееспособности,
«собственное право договора» или закон места заключения контракта — в
отношении всех вопросов существа обязательства и его содержания, закон
места заключения или «собственное право договора» — применяться к форме
сделки, а доказательства и средства доказывания — рассматриваться на основе
закона суда, то подход к разрешению коллизий в вексельных правоотношениях,
как показывает анализ английского закона о векселях 1882 г., несколько иной. В
большинстве ситуаций коллизии вексельных и иных отношений, касающихся
оборотных платежных документов, разрешаются в Великобритании согласно
принципу loci actus (loci contractus), т.е. применения закона места, где действие
было совершено либо должно быть совершено или где обязательство было
принято (места заключения сделки), но не на основе формулы «собственного
права договора». Статья 72 не касается непосредственно разрешения
коллизионного вопроса о дееспособности лица, а поскольку все остальные
существенные атрибуты, связанные с вексельным обязательством, подчинены
закону места его заключения — lex loci contractus, — и данный
основополагающий вопрос также решен на его основе. В ст. 72 говорится, в
частности, о том, что если вексель, выданный в одной стране, учитывается,
акцептуется или оплачивается в другой, права и обязанности сторон, в той мере,
в какой их действительность определяется формальными требованиями,
подчиняются закону места возникновения обязательства. Это применяется как к
выдаче векселя, так и к вытекающим отсюда действиям: акцепту и
индоссаменту.
Данный вывод может быть проиллюстрирован материалом дела
«Koechlin vs. Kestenbaum». Представитель от имени получателя
платежа индоссировал вексель с проставлением лишь своего
собственного имени, без указания того, что он действовал в
качестве доверенного лица принципала. Действие было совершено
во Франции и согласно французскому закону составляло
действительный индоссамент, однако не соответствовало
английскому закону. Один из мотивов решения сводился к тому, что,
если бы указанное было вопросом формы, индоссамент считался бы
действительным на основании права страны, в которой он
совершен, и, следовательно, акцептант в этой стране не был бы
вправе отказаться от платежа в пользу индоссата на основании того,
что он был недействителен в силу порока формы по английскому
закону.
В подобной ситуации, однако, имеют значение две квалификации
обстоятельств действия рассматриваемой коллизионной нормы. Во-
первых, если вексель выдан за пределами
Соединенного
Королевства Великобритании и Северной Ирландии, он не
считается недействительным только в силу его несоответствия
закону о гербовом сборе страны выдачи. Это означает, что в
Великобритании вексель не будет рассматриваться
недействительным только по этой причине, если не имеется иного
основания для его недействительности. Во-вторых, если вексель,
выданный за границей Соединенного Королевства, удовлетворяет
требованиям формы английского закона, он может считаться
действительным для любого лица, которое учитывает его, является
держателем или становится стороной вексельного обязательства в
Великобритании в целях получения платежа.
Расхождения в коллизионном вексельном праве между системой Женевских
конвенций и англо-американским вексельным правом не ограничиваются
перечисленным. Они иногда касаются более тонких граней проблемы
дееспособности и действительности обязательств. Так, согласно ч. 2 Конвенции
о некоторых коллизиях для векселеспособности определяющим является право
страны, в которой вексель был выдан, т.е. имело место принятие вексельного
обязательства, а не страны, в которой вексель был передан (индоссирован) или
предъявлен к платежу. В отличие
от этого английское право исходит из
конструкции завершенности вексельной сделки (т.е. законченной,
действительной и конституирующей передачи векселя — delivery) как критерия
применимого к сделке права. Американская практика рассматривает в качестве
«delivery» сдачу документа на почту.
В реальной жизни могут иметь большое практическое значение, скажем,
такие обстоятельства, как действительное место выдачи и то,
которое указано в
качестве такового в векселе, что, как мы видели, принципиально влияет на
определение право- и дееспособности, и, следовательно, на действительность
вексельного обязательства, что, с точки зрения соответственно конвенционного
и англо-американского права, может привести к разным конечным результатам.
Следует отметить также и то, что анализируемые расхождения в
коллизионных нормах двух систем могли бы быть значительно больше, если бы
из сферы действия Женевской конвенции, имеющей целью разрешение
некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях, 1930 г., не были
исключены целые блоки вопросов: о коллизиях в области материальных
условий действительности вексельной сделки, помимо способности принимать
на себя обязательства, условий передаваемости векселя и действия
индоссаментов по передаче прав, действительности и законности прав
векселедержателя, особенно добросовестного приобретателя, полагающегося на
правильность и достоверность указания в векселе мест выдачи, даты и др.
Конвенция Организации Объединенных Наций о международных
переводных векселях и международных простых векселях 1988 г.
(ЮНСИТРАЛ). Как видно из предшествующего, правовое регулирование,
основанное на системе
Женевских конвенций, далеко не универсально,
поскольку в них участвуют не все государства мира. Вследствие этого члены
международного сообщества несколько десятилетий подряд прилагали усилия к
тому, чтобы разработать единообразный документ, пригодный для
использования если не всеми, то большинством государств. В частности,
практически сразу же с момента образования Комиссии ООН по праву
международной торговли в 1966 г. начали проводиться работы по созданию
Конвенции о международных переводных и международных простых векселях.
В 1988 г. в Нью-Йорке она была представлена государствам—членам ООН для
подписания. На дату закрытия подписания — 30 июня 1990 г. — Конвенцию
подписало три государства: Канада, США и РСФСР. Впоследствии к ней
присоединились Мексика и Гвинея.
На настоящем этапе Конвенция в силу не вступила и вряд ли может стать
действующим международным договором, ввиду того что содержащееся в ней
регулирование никоим образом не обеспечивает достижения
«объединительных» целей для существующих и во многом не только не
совпадающих, но и противоположных по ряду существенных подходов
вексельных систем — «общего права», континентального права и
латиноамериканского права. Между прочим, в разработке Конвенции
ЮНСИТРАЛ принимали участие представители всех указанных систем
вексельного права.
Документ, выдаваемый в качестве векселя как строго формальный, в
соответствии с данным международным соглашением обязательно должен
содержать, кроме традиционной вексельной метки, т.е. слова «вексель»,
указания следующего характера: «Международный простой (или
международный переводный) вексель. Конвенция ЮНСИТРАЛ». Эти же слова,
по правилам Конвенции, должны содержаться и в тексте векселя. В связи с
большим воздействием на разработку имеющегося в ней регулирования англо-
американской доктрины и практики вексельного права нужно подчеркнуть, что
Конвенция особо оговаривает невозможность ее распространения на чеки (ст.
1).
Конвенция 1988 г. содержит материально-правовые нормы и не рассчитана
на разрешение коллизионных вопросов, исходя всецело из предпосылки
действия принципа закона места возникновения обязательства — lex loci
creationis. На стадии ее разработки критики (в отзывах на проект правительств
Франции, Италии, Швейцарии, Испании и др.) указывали на несовершенство
содержания, заключавшееся, во-первых, в механическом заимствовании
институтов англо-американского права (например, «защищенного держателя» в
противовес просто «держателю»); во-вторых, в неясности используемых
конструкций (в частности, «гарантий для плательщика»: если плательщик
получает гарантии, он не несет ответственности); в-третьих, в злоупотреблении
принципом «разумности»; в-четвертых, в игнорировании различий между
индоссаментом, совершенным представителем с превышением полномочий
(falsus procurator), и подложным индоссаментом (forged endorsement); в-пятых, в
отказе от основополагающих концепций, исторически лежащих в фундаменте
института ценных бумаг и оборотных документов, в частности замене
концептуального подхода казуистическим решением отдельных вопросов; в
шестых, в недостижении цели Конвенции — исключить неопределенность в
применении национального законодательства, что преодолевается посредством
унификации, понимаемой не как попытка найти конкретное решение для
каждой проблемы, а как выявление элементов, могущих стать общими для
различных правовых систем. Наконец, существенный недостаток Конвенции
ЮНСИТРАЛ, влекущий за собой снижение эффективности ее применения,
связан с формой изложения ее норм, в которых имеется большое число
перекрестных ссылок, отсылок и т. д., затрудняющих восприятие содержания
конвенционных предписаний.
Ранее отмечалось, что перспективы ратификации (либо присоединения или
принятия) Конвенции десятью государствами, которые требуются для
вступления ее в силу, не слишком оптимистичны. Вряд ли в ближайшее время
можно ожидать ее ратификации и со стороны РФ. Как представляется, одно из
препятствий для этого — статья 84 Конвенции, которая исходит из 4-летнего
общего срока исковой давности в отношении заявления иска по векселю.
Чек в МЧП. В международных расчетах как юридическими, так и
физическими лицами широко используются чеки. Впервые они появились в XVI
в. в виде квитанций кассиров, которые за хранение денег
взимали проценты с
вкладчиков. Если платеж осуществляется с помощью чека, то должник
(покупатель) либо самостоятельно выставляет чек (чек клиента), либо поручает
его выписать банку (чек банка). Являясь оборотным документом, чек может
переходить из рук в руки от одного держателя к другому и таким образом в
самый короткий срок дает возможность погасить платежные обязательства
нескольких владельцев, заменяя собой банковский перевод, а также наличные
денежные средства. Большинство стран имеют национальные чековые законы
либо положения, касающиеся чеков, содержат другие действующие
нормативные акты (торговые кодексы, законы об оборотных документах и т.д.).
Национальные чековые законы в ряде положений могут не совпадать, поэтому
для урегулирования постоянно возникающих коллизий в чековом обращении на
международном уровне была осуществлена унификация норм, регулирующих
данные отношения.
В 1931 г. Женевская конвенция утвердила Единообразный чековый закон
(далее — ЕЗЧ). Страны, подписавшие Конвенцию, обязались применять ЕЗЧ в
своем чековом обращении. Следует отметить, что СССР, не присоединившись
официально к Женевской конвенции, воспринял основные позиции ЕЗЧ в своем
законодательстве, издав в 1929 г. Положение о чеках. Принятое в дальнейшем
Положение о чеках, которое было утверждено Постановлением Верховного
Совета Российской Федерации от 13 февраля 1992г. № 2349-1, не повторило
текст Положения 1929 г., в результате чего новое Положение в ряде
существенных моментов отошло от традиционной, общепризнанной
международной теории чекового обращения. Однако с принятием второй части
Гражданского кодекса РФ упомянутое Положение 1992 г. было отменено, в
результате чего в действующем отечественном праве в области чековых
отношений осуществлена рецепция норм международно-правового
регулирования.
Единообразным законом о чеках, состоящим из 10 глав и 57
статей, регулируются следующие основные моменты, связанные с
применением чековой формы расчетов в международной
внешнеторговой и внешнеэкономической сферах: требования к
составлению и форме чека; вопросы передачи (индоссирования)
чеков
; авалирование чеков (чековое поручительство); предъявление
чека к платежу и платеж; об изменениях в тексте чека; о
множественности экземпляров; о давности и другие не менее
важные аспекты, возникающие в ходе применения чека.
Хотя в тексте ЕЗЧ отсутствует как таковое определение чека, но
из смысла ст. 2 и ст. 1 ЕЗЧ можно заключить, что это документ,
который в обязательном порядке (под угрозой непризнания
документа чеком) должен содержать следующие реквизиты:
наименование «чек», включенное в самый текст документа и
выраженное на том языке, на котором этот документ составлен;
простое, ничем не обусловленное предложение уплатить
определенную сумму; наименование того, кто должен платить
(плательщика); указание места, в котором
должен быть совершен
платеж; указание даты и места составления чека; подпись того, кто
выдает чек (чекодателя).
В силу ст. 2 ЕЗЧ «документ, в котором отсутствует какое-либо из
обозначений, указанных в предшествующей статье, не имеет силы
чека", за исключением некоторых случаев. Одним из них является
ситуация, когда в чеке не указано место платежа. При этом местом
платежа считается место, обозначенное рядом с наименованием
плательщика; если рядом с наименованием плательщика указано
несколько мест, то чек подлежит оплате в том месте, которое
указано первым, а в том случае, если такие указания отсутствуют,
чек подлежит оплате по месту основного жительства должника.
Если в чеке не указано место его составления, то считается, что чек
подписан в месте, обозначенном рядом с наименованием
чекодателя.
В соответствии со ст. 5 ЕЗЧ чек может быть выставлен с оплатой
на определенное лицо с прямой оговоркой «приказу» или без нее; на
определенное лицо с оговоркой «не приказу» или равнозначной
оговоркой; на предъявителя. В отличие от векселя, могущего быть
процентным, в чеке любое указание о процентах не считается
написанным (ст. 7 ЕЗЧ). Статья 12 ЕЗЧ устанавливает строгое
условие об ответственности чекодателя за платеж и не
предусматривает освобождения от нее. Более того, согласно ст. 33
ЕЗЧ «ни смерть, ни недееспособность чекодателя, наступившие
после выставления чека, не влияют на действительность чека». Чек,
имеющий оговорку «приказу», как и чек, не имеющий такой оговорки,
может быть передан другим лицам посредством индоссамента.
Индоссамент должен быть простым и ничем не обусловленным.
Всякое ограничивающее его условие считается ненаписанным.
Индоссант, равно как и в вексельном обороте, несет
ответственность за платеж, если он не ограничил ее при
последующем индоссировании чека. Что же касается чека,
выставленного с оплатой определенному лицу с оговоркой «не
приказу» или с равнозначной оговоркой, то указанный чек может
быть передан только в порядке и с последствиями обычной
гражданско-правовой переуступки права — цессии.
Оплата чека предусмотрена по предъявлении его для платежа, а чек,
предъявляемый к оплате до наступления даты, указанной в нем как день
платежа, оплачивается в день предъявления (ст. 28 ЕЗЧ). В целях применения
чеков в сфере международных расчетов (ст. 29 ЕЗЧ) предельно четко
определены сроки их предъявления к платежу: «Чек, который оплачивается в
стране его выставления, должен быть предъявлен к платежу в течение восьми
дней».
Чек, который оплачивается в иной стране, нежели та, в которой он
выставлен, должен быть предъявлен к оплате в течение двадцати дней, если
место выставления и место платежа находятся в одной и той же части света, и в
течение семидесяти дней, если место выставления и место платежа, находятся в
различных частях света. При этом чеки, выставленные в одной из стран Европы
с платежом в одной и средиземноморских стран, а также чеки, выставленные в
одной из средиземноморских стран с платежом в одной из стран Европы,
рассматриваются как выставленные и оплачиваемые в одной и той же части
света. Начало течения срока определено в ЕЗЧ со дня, указанного в чеке как
день выставления чека.
Коллизионные принципы, которыми оперирует Женевская конвенция о
разрешении некоторых коллизий законов о чеках от 19 марта 1931 г.,
аналогичны рассмотренным в предыдущем разделе, касающемся вексельных
отношений. Так же, как и в вексельной конвенции, данное международное