Автономова Н.С. Философские проблемы структурализма
Подождите немного. Документ загружается.
этом
его
модифицированный
смысл
и
характер),
текст,
графика,
грамма,
про-грамма,
грамматология,
первоме
тафора,
означающее,
означающее
означающего
и
многое
другое.
Далее
мы
попытаемся
объяснить
ведущие
поня
тия
и
покаэатъ
их
взаимОСВЯЗЬ.
Не
будучи
подобно
большинству
структуралистов
спе
циаЛИСТОМ
в
той
или
иной
специально-науЧНОЙ
области,
Деррида
оказывается
и"
более
«расков_анным»,
более
свободным
для
стороннеи,
рефлексИ1ШОИ
работы.
Отсю
да,
в
частности,
и
проистекает
тот
факт,
что
его
концеп
ция,
во-первых,
сводит
воедино,
резюмирует
ряд
опор
ных
положений
структурализма,
во-вторых,
она
высту
пает
как
критика
и
своеобразная
самокритика
«классического»
структурализма.
Этот
философский
па
фос
тем
более
заслуживает
внимания,
что
материалом
для
размышления
Деррида
были
не
только
рационал~
стические
концепции
в
философии
и
не
только
стихии
ный
рационализм
позитивной
науки,
но
и
такие
ирра
ционалистические
философские
построения,
как
концеп
ции
Ницше
и
Хайдеггера.
Сложность
и
парадоксальность
концепции
Деррида
заключается
в
том,
что
она,
как
уже
отмечалось.
за
мыслена
как
преодоление
западноевропейской
метафи
зики.
Но
поскольку
Деррида
фактически
отождествляет
с
метафизической
всю
европейскую
культурную
тради
цию,
то
он
оказывается
бессилен
выйти
за
рамки
ее
языка
и
ее
принципов.
Один
из
связанных
с
этим
пара
доксов
заключается
в
том,
что
те
его
собственные
по
нятия,
которые
на
методологическом
ypO~He
исследова
ния
должны
были
бы
представлять
сооои
понятия-объ
екты,
обладают
у
него
непреодолимо
амбивалентным
статусом:
они
вынуждены
самоуничтожаться
и
СаМОСТИ
раться
в
решающий
момент,
чтобы
не
гипостазироваться
и
не
приобрести
метафизический
статус.
Деррида
не
сводит
свою
задачу
к
простому
«выворачиванию
наиз
нанку»
традициОННОЙ
метафизики.
Он
формулирует
ее
Мягче:
дело
не
в
том,
чтобы
ниспровергать
метафизику,
но
в
том,
чтобы
яснее
очертить
ее
не
формулируемые,
но
молча
подразумеваемые
предпосылки.
Конструирус
Мая
Деррида
дисциплина
«грамматолОгия»
должна,
по
мысли
исследователя,
возникнуть
не
на
обломках
раз
рушенной
культурной
традиции,
но,
напротив,
выявить
Такие
ее
первоначальные
осиовання,
по
отношению
к
в
социальную
действительность
и
потому
изменяющие
сами
себя
в
ходе
своего
собственного
развертывания.
Однако
эта
самокритическая
Настороженность
и
даже
виртуозность
в
своей
«деконструктивно-конструктивной»
работе (термин
Деррида)
не
СПасает
Деррида
из
плена
метафизики
и
не
делает кристевский
сеМаНаЛИЗ
оруди
ем
социального
преобразования,
каК
этого
хотелось
бы
теоретикам
группы
«Тель
Кель»,
тщетно
стремящимся
построить
по
Марксу
основы
«материалистической
семантики».
Объективный
смысл
«грамматологических»
и
«семаналитических»
построений
направлен
На
поиск
в
культуре
и
человеке
иного
всеобщего,
располагающегося
На
иных
уровнях
индивидуального
и
коллективного
ор
ганизм
а,
нежели
рациональное
мышление
в
его
тради
ционной
интерпретации.
Жак
Деррида
-
аВТОР
целого
ряда
СТатей
и
моногра
фий.
Среди
них
перевод
и
предисловие
к
посмертно
из
данной
работе
Гуссерля
«Происхождение
геометрии»
(1962),
монографические
работы
«Голос
и
явление»
(1967),
«Письмо
и
различие»
(1967),
«О
грамматологии»
(1967);
ряд
Статей:
«Форма
и
желание
речи»
(1967),
«Лингвистика
Руссо»
(1967),
«Различение»
(1968)
и
др.
Так
как
все
эти
работы
вышли
в
свет
почти
одновремен
но,
то
затруднительно
было
бы
говорить
о
какой
бы
то
ни
было
эволюции
взглядов
исследователя.
Концепции,
ис
следуемые
им,
не
связываются
ни
с
каКИМИ
«археоло
гическими»
срезами
историко-культурной
почвы:
Дерри
да
пользуется
материалом
и
древних
греков,
и
современ
ных
структуралистов;
Гуссерль
и
Платон,
Руссо
и
Соссюр,
Леви-Стросс
и
Фуко
привлекаются
им
к
рас
смотрению
не
для
того,
чтобы
вскрыть
историческую
специфику
их
концептуальных
построений,
но
для
того,
чтобы
подкрепить
и
обосновать
эмпирический
статус
предлагаемой
им
дисциплины
-
грамматологии.
Ни
ОДна
из
перечисленных
работ
не
содержит
этой
концептуаль
ной
системы
в
целом:
хотя
в
основе
своей
они
едины,
но
рЯД
понятий
варьируется
от
работы
к
работе.
Понятийный
словарь
Деррида
весьма
обширен:
это
различие
(инаковостъ)
,
различение,
след,
письмо,
архи
письмо,
пробел,
перечеркнутость
(это
понятие
Находится
в
некотором
особом
положении
среди
других:
Деррида
пользуется
им
тогда,
когда
он
вынужден
вводить
КакОЙ
либо
термин
традиционной
метафизики,
оговаривая
при
160
6
н.
С.
Автономова
161
которым
все
другие
внутриметафизические
разграниче
ния
окажутся
вторичными,
производными,
а
следователь
'но,
не
абсолютными
и
не
универсальными.
Таким
об
разом,
сложность
изложения
его
концепции,
которая
и
сама
по
себе
описана
парадоксально-туманным
языком,
заключается
в
том,
чтобы
представить
одновременно
и
взаимосоотнесенно
обе
точки
зрения
-
и
критикуемую
автором,
и
предлагаемую
им
взамен.
Исходное
для
Деррида
понятпе
--
инаковость,
раз
личие
-
это
то,
что
не
есть
субстанции,
будь
она
мате
риалыю-телесная
или
идеально-духовная;
то,
что
не
есть
первоначало,
некий
исходный
абсолют,
лежащий
в
основе
всего
сущего
и
существующего;
то,
что
не
есть
некая
покояшаяся
и
13
себе
замкнутая
сущность,
пред
ставляемая
13
форме
данности,
наличия,
присутствия;
то,
что не
может
также
быть
представлено
в
виде
образа,
репрезентации,
изображения
этого
налично
данного
и
присутствующего.
Собственно
говоря,
так
описываемое
и
так
понимаемое
-
это
уже
даже
и не
различие
как
покоящаяся
двухосновность
одного
и
другого,
такого
и
инакового,
но,
точнее,
«различение»
50.
В
соответствии
с
этимологией
латинского
корня
Дер
рида
выделяет
два
основных
значения
термина
«разли
чение».
Первое
предполагает
промедление
во времени,
сбор
времени
и
сил
для
операции,
предполагающей
от
срочку,
отлагание,
запас,
словом,
«овременение»
или,
точне~
«временное
становление
пространства»
и
«про
странственное
становление
времени»
(эта
первая
трак
товка
напоминает
нам
о
большом
влиянии
на
концепцию
Деррида
понятийной
системы
Гуссерля).
Второе
значе
ние
более
привычно:
«различать»
-
значит
не
быть
тож
дественным,
быть
инаким,
отличным,
другим.
50
ВВОДИМЫЙ
здесь
Деррида
термин
«различение»
-
осуществление,
произведение
различения,
различение
в
его
реализации
-
это
нео
графизм,
ибо
на
слух
разница
двух
терминов:
«различие»
И
«различение»
(diffегапсе
в
отличие
от
differ~llce)
не
воспри
нимается.
Однако
эта
принцилиальная
установка
на
дофонетиэм
дорого
обходится
автору,
например,
при
чтении
лекции:
нужно
видеть,
сколько
труда
приходится
затрачивать
оратору
на
то,
чтобы
донести
до
слушающих
смысловые
оттенки
этих
двух
фо
нетически
тождественных
понятий,
«различия»
И
«различения».
Как
предупреждает
Деррида,
оттенки
этих
терминов
ни
в
коей
мере
не
сводятся
к
активности
и
пассивности,
действительности
и
страдательности.
162
Пространствеино-временная
закреплениость
разли
чения
реализуется
в
понятии
«след».
След
есть
то,
что
всегда
и
уже
включает
и
закрепляет
эту
отнесенность
и
различенность,
а
значит,
и
артикулированность
поля
сущего
и
поля
метафизики;
именно
след
дает
в
конечном
счете
возможность
языка
и
письма.
След
не
есть
знак,
отсылающий
к
какой-либо
предсуществующей
«приро
де»
или «сущности»
-
в
этом
смысле
след
немотивиро
ван,
т. е.
не
определен
ничем
внешним
по
отношению
К
нему,
но
определен
лишь
своим
собственным
станов
лением.
Хотя
этот
первоелед
не
есть
нечто
вещественно
сущее, он
предполагает
некую
своеобразную
«матери
альность»,
но
он не
может
быть,
однако,
рассмотрен
че
рез
ПРИБЫЧНУЮ
сетку
альтернативных
понятий
(при
родное
-
культурное,
физическое
-
психическое,
биоло
гическое
-
духовное),
поскольку
он
предшествует
этим
разграничениям.
След
есть
то,
что
уже
априори
«за
писано».
Так
взаимосвязь
«следа»
И
«различия»
под
водит
к
понятию
«письма».
Это
«письмо»
не
следует
смешивать
с
привычным
значением
письма
как
пись
менности:
письмо,
понимаемое
как
письменность,
вторич
но
и
производно
по
отношению
к
первичному
«архипнсь
му»,
образованному
на
пересечении
следов
различий
и
различий
следов,
составляющих
исходную
сетку
разли
чения.
Архиписьмо,
первописьмо
дает
возможность
«гра
фии»
как
таковой,
т.
е.
любой
записи
Б
пространстве
и
времени
-
будь
то
звуковой,
собственно
графической,
кинематографической,
хореографической
и
пр.
Письмо
есть
двусмысленное
присутствие-отсутствие
следа,
это
различение
как
овременение
и
опространствливание,
это
исходная
возможность
всех
тех
альтернативных
разли
чий
и
дихотомических
разграничений,
которые
прежняя
«онто-тео-телео-логоцентрическая»
эпоха считала
изна
чальными
и
самоподразумеваемыми.
Потому
эта
эпоха
и
замалчивала
проблематику
письма
в
широком
ПОНИ
мании:
ведь
письмо,
по
мысли
Деррида,
обозначает
предел
метафизической
эпохи
и
в
некотором
парадок
сальном
смысле
условие
ее
возможности,
а
значит,
и
ее
неабсолютный,
неуниверсальный
характер.
Отталки
Ba~
Письмо,
метафизическая
эпоха
отдает
предпочтение
речи,
слову,
логосу,
Понимаемым
как
нечто
наполненное,
как
присутствующую
в
себе
и
для
себя полноту,
нали
:чеСТвование.
163
в
противоположность
такому
присутствию
в
речи,
логосе,
голосе,
слове,
первописьмо
или
архииисьмо
заве
домо
жертвует настоящим,
данным,
наличествующим
и
присутствующим.
Будучи
движением
различения,
сле
дом,
разорванным
пробелами,
условием
последующего
расчленения
содержаний,
пре-формацией
формы,
письмо
выступает
в
виде
такого
опосредующего
структурирую
щего
механизма,
на
функционирование
которого
лишь
в
дальнейшем
накладываются
различия
речи
и
собственно
письма
(письма
в
узком
смысле
-
письма
как
графи
ческой
фиксации
речи),
различие
предметов
науки
и
области
познания.
В
этом
смысле
письмо
является
ис
ходной
точкой
отсчета
для
конструирования
любого
культурного
образования
и
имеется у
всех
народов
и
всех
племен.
(Нам
еще
придется
коснуться
этого
тезиса
Деррида
в
связи
с
его
полемикой
с
Леви-Строссом.)
Поскольку
антисубсганциаяистская
и
антиэссенциали
стская
трактовка
письма
запрещает
обращаться
к
нему
с
древним
вопросом
о
сущности:
«Что
это есть?»
(т;
воть)
то,
следовательно,
и
изучающая
архиписьмо
грам
матология
не
может
быть
представлена
в
виде
некоей
позитивной
дисциплины,
имеющей
свой
собственный
объект
изучения,
например,
как
одна
из
дисциплин
линг
вистического
цикла.
Грамматология
имеет
в
качестве
своего
предмета
совокупность
сплетающихся
и
трудно
отчленимых
друг
от
друга
первоусловий,
поддающихся
лишь
косвенной
объективации.
Это
косвенно
объективирующее
движение
граммато
логии
оказывается
поэтому
всегда
рискованным:
она
движется
как
бы
по
краю
пропасти,
прослеживая
гра
ницы
метафизического
способа
мышления,
и
ей
посто
янно
грозит
опасность
расслабить
напрян{енное
осозна
ние
своего
пограничиого
статуса
и
незаметно
для
себя
подключиться
к
поискам
незыблемых
абсолютов
мета
физики.
Будучи,
таким
образом,
не
позитивной
наукой,
но
критическим
исследованием
условий
возможности,
грамматология,
по
мысли
Деррида,
выступает
в
роли
некоей
общей
семиологии,
-
правда,
не
той
науки
о
знаках
и
знаковых
системах,
которую
Ролан
Барт
счи
тал
составной
частью
лингвистики,
а
другой
семиологии,
устремленной
на
раскрытие
условий
возможности
пози
тивных
наук,
в
том
числе
и
лингвистики.
164
Тем
пунктом,
фокусом,
в
котором
наибол~е
отчетливо
вмявляются
различия
между
«традицнониоих
и
«грам
матологичесКjОЙ»
трактовкой
семиологии,
выступает
по
яятие
знака.
В
классической
концепции
знака,
унасле
дованной
в
общих
своих
чертах
со
времен
средневеко
вых
дебатов
о
природе
тела
и
души,
знак
понимается
как
непреодолимо
дуальная
сущность,
как
двуединство
внешнего
и
внутреннего,
духовного
и телесного.
В
клас
сическом
определении
Соссюра
знак
-
это
двустороннее
единсТВО
означаемого
и
означающего.
Выше,
говоря
о
Лакане,
мы
уже
касались
несколько
подробнее
того,
что
Соссюр
видит
в
знаке
единство
двух
взаимос~отне
сенныХ
психических
образов
-
звукового
и
понятииного.
Деррида
энергично
возражает
против
дуальной
расще
пленности
понятия
знака
в
его
классической
постановке:
такое
понимание
оставляет
возможность
помыслить
означаемое
как
самостоятельный
элемент,
независимый
от
его
языкового
оформления,
как
данность
мысли
са
мой
себе.
Эту
лазейку
и
использует
классическая
ме
тафизика,
гипостазирующая
трансцендентальное
озн~
чаемое,
существующее
до,
вне
и
независимо
от
какои
либо
выражающей,
воплощающей
его
субстанции.
Выступая
против
дуалистической
концепции
знака,
Деррида
считает,
что
всякое
означаемое
-
уже
есть
означающее,
или,
точнее,
означающее
означающего,
г~б
кий
структурирующий
механизм,
самопоро~дающиис~
и
самостирающийся
одновременно.
Это
некии
исходныи
перенос,
смещение,
«первометафора»,
соотнесение
следа
со
следом
же,
загиб
следа
на
самого
себя,
порождаю
щий
тем
самым
«текст»,
дискурсивно
расчлененное
и
распределенное
пространство.
Таким
образом,
если
знак
как
раздвоенность
означаемого
и
означающего
был
по
рожден
логоцентрической
эпохой,
то
текст
в
его
COBP~
менном
осмыслении
возникает
в
результате
вааимодеи
ствия
означающих
и
описывает
уже
не
дуалистически
разобщенные
субстанции,
но
совокупность
сложно
пере
плетающихся
отношений,
в
системе
которых
стираются
как
единичности,
так
и
«всеобщности»
51.
51
Речь
идет
не
о
том,
чтобы
означаемому
предпочесть
означающее,
превратить
его
в
трансцендентальную
сущность.
Деррида
утвер
ждает
здесь
лишь
самостирающуюся
первичность
означающего,
что
должно
предполагать
перечеркивание самого
принципа
первич-
165
Все
те
понятия,
с
которыми
мы
столкнулись
В
ходе
анализа,
как
бы
нанизываются
на
одну
общую
нить:
различение
как
условие
возможности
различий,
след,
письмо,
архиписьмо,
знак,
свободный
от
дуалистической
разорванности
означаемого
и
означающего,
проясняют
друг
друга
и
эuксплицируются
лишь
друг
через
друга,
вычл~няя
в
этои
игре
взаимоотражений
контуры
некоей
новои
области.
Внутри
нее
язык
как
доступный
пози
тивному
изучению
объект,
язык
как
система
«слушания
говорения»,
как
коммуникативный
механизм
передачи
смыслов,
сдвинут
со
своего
места,
а
за
ним
или ПОД
ним
простирается
вновь
обнаруживаемая
область
архипись
ма,
следа,
текста,
графии.
На
фоне
этой
критически
заостренной
негативности
описания
позитивное
изображение
прорисовывается
лишь
постепенно,
но
со
все
большей
четкостью.
Предмет
грамматологических
исследований
находится,
по
Дер
рида,
в
основаниях
всякой
научности:
архиписьмо
есть
«соу:,астие
первоначал»;
это
«общий
корень»
наук,
ко
торыи,
впрочем,
вряд
ли
можно
назвать
«корнем»
по
скольку
он
предполагает
не
столько
утверждение,
с~оль
ко
разоблачение
первоначал
а,
и
вряд
ли
«общим»
кор
нем,
поскольку
он
Повторяется
в
движении
различения.
Речь
здесь
идет
о
некоем
первоначальном
синтезе,
в
котором,
еще
до
каких-либо
разграничений
по
предме
там
(философия,
Экономика
и
пр.)
или
по
субстанциям,
в
котороых
воплощаются
эти
предметы
(графической,
звуковои
и
пр.),
сплетаются
корни,
условия
ВОЗМОЖНости
различных
научных
дисциплин
и
форм
знания.
НО
пока
эти
пояснения
не
определяют
эпистемологи
ческого статуса
грамматологии.
В
самом
деле,
посколь
ку
сама
идея
науки родил
ась
в
определенную
эпоху
письма
52
и
поскольку
формулировка
ее
уже
предпола
гала
некоторый
определенный
тип
отношений
между
речью
и
письмом,
то
вряд
ли
саму
грамматологию
мож-
ности:
оно
уже
не
есть
нечто
налично
присутствующее,
первопри
чинное,
трансцендентное
(эту
оговорку
Деррида
относит
к
по
нятию
различения,
но
она
в
полной
мере
приложима
и
к
понятию
52
означающего).
Понятие
«письмо»
у
Деррида
неискоренимо
многозначно.
Строго
говоря,
«письмо»
как
<архиписьмо»,
как
условие
возможности
лю
бого
текста
не
может
определяться
конкретно-историческими
собы
тиями.
Эта
определяемость
может
характеризовать
лишь
«вто
ричное»
письмо,
или
письмо
как
письменность.
166
но
рассматривать
как
науку:
«Наука
О
письме
должна
искать
свой
объект
у
корней
научности.
История
письма
должна
обратиться
к
первоначалу
историчности.
Наука
о
возможности
науки?
Наука
о
науке,
которая
имела
бы
не
форму
логики,
но
форму
грамматики?
История
о
воз
можности
истории,
которая
уже
не
была бы
археологией,
философией
истории
или
историей
философии?»
53
Методологический
статус
выделенных
понятий
-
раз
личие,
различение,
след,
письмо,
архиписьмо,
знак,
текст,
означающее
-
также
продолжает
оставаться
не
определенным.
Ясно,
что
это
не
«вещи»
и
не
«слова»
(если
воспользоваться
обыгранной
у
Фуко
антитезой),
но
вместе
с
тем
это и
не
понятия,
обобщающие
данные
эмпирического
опыта
или
же
порожденные
априорным
разумом.
Их
непричастность
порядку
сущего
и
одно'
временно
порядку
существующего
(как
уверяет
Дерри
да)
,
а
также
их
небытие
в
смысле
материального
или
идеального
наличия-присутствия
поднимает
дальнейшие
вопросы.
Верна
ли
и
исчерпывающа
ли
эта
негативная
характеристика?
В
каких
других
понятиях
и
на
каком
другом
уровне
можно
эксплицировать
понятия
грамма
тологии
в
их
совокупности?
Прежде
всего
очевидно,
что
совокупность
этих
по
НЯТий
выводит
В
область
той
критической
и
позитивно
научной
проблемагики.
которая
была
вычленена
в
пред
шествующем
рассмотрении
концепций
других
исследо
вателей-структуралистов.
Так,
в
критике
метафизической
эпохи
у
Деррида
вычленяются, как
и в
концепциях
структуралистов,
различные
аспекты.
Рациоцентризму
или
сведению
многоуровневости
человеческого
сознания
к
высшим,
разумным
слоям
его
организации,
Дер
рида
противопоставляет
свою
трактовку
реальности
письма
как
первоначальной
жестсвой
телесной
практики,
на
которой
зиждятся
все
другие
уровни
сознательной
орга
ннаации;
европоцентризму
и
апологии
современности
(Деррида
объединяет
их
в
понятии
этноцентризма)
Дер
РИда
противополагает
свой
интерес
к
продуктам
неев
ропейской
культурной
традиции
и
в
данном
контексте
прежде
всего
к
дофонетическим
системам
письма,
например
к
иероглифике.
Критика
всех
этих
«центриз
МОВ»,
вскрывающая
многоуровневость
индивидуального
53 Derrida J. De
lа
grammatologie. Paris, 1967,
р.
43.
167
и
коллективНОГО
сознания
и
возникавшая
в
различных
формах
во всех
рассматривавшихся
здесь
концепциях,
стягивается у
Деррида
в
понятие
«логоцентриэм»
И
при
обретает
теоретически
наиболее
обобщенную
форму.
Принцип
центрации,
выбор
одного
элемента
или
по
нятия
в
качестве
главной
опоры
для
всех
остальных,
Деррида
считает
одним
из
характернейших
выражений
лотоцентрической
эпохи.
Центр-столп
-опора
-
присугствие
данность-полнота
противоположны
в
этом
смысле
«игре»,
динамике
взаимопорождения,
взаимозамещения,
взаимо
превращения
элементов.
Снятие
принципа
центрации
как
такового,
утверждение
различия,
архиписьм
а,
первоме
гафоры
дает
на
месте
полноты
самосознания
и
полноты
бытия
«пустоту»,
т. е.
смещенность,
сдвинутость,
неса
мотождественность.
Наличие
центра
сковывало
игру
взаимоаависимостей
знаков,
исчезновение
центра
дела
ет ее
возможной.
В
самом
деле,
центр,
по
определению,
является
уникальной
точкой,
в
которой
вследствие
ее
уникальности
невозможно
и
запрещено
взаимозамеще
ние
и
взаимопреобразование
содержаний,
элементов,
терминов.
Центр
есть
то,
что не
позволяет
помыслить
структуру
как
структуру:
находясь
в
центре,
сознание
эпохн
классического
рационализма
находится
одновре
менно
и
внутри
структуры,
и
как
бы
вне
ее,
над
ней,
а
значит,
и
избегает
принципа
структурности.
Потому
и
стремится
так
настойчиво
классический
рационализw.
заменить
структурность
линейностью,
строя
схемы
архео
логические
(движение
назад,
вглубь)
или
телеологиче
ские
(движение
вперед,
вовне).
Наименования
для
этих
«центров»
в
истории
классического
мышления
различны.
Это
эйдос,
телос,
усия,
экзистенция,
субстанция,
бог,
человек,
трансцендентальность
-
все
они
воплощают,
хотя
и
в
различных
формах,
один
и
тот
же
принцип
на
личия,
присутствия,
данности.
Переломвый
момент
в
традиции
мышления
о струк
туре
наступает
тогда,
когда
начинает
осмысляться
структурированность
структуры
без
центра:
«С
этого
момента
пришлось
осознать,
что
центра
не
существует,
что
у
него
нет естественного
места,
а
есть
лишь
некая
функция,
нечто
вроде
не-места,
в
котором
до
бесконеч
ности
разыгрываются
замещения
знаков»
54.
Именно
в
54 Derrida
Г.
Е'есгйцге
et Ia difference.
Paris,
1967,
р.
441.
168
этот
момент,
который
невозможно
точно
датировать
в
ьтуре
в
момент
осознанного
снятия
единственного,
~~;щенн~го
центра,
язык,
понимаемый
как
механизм
знаковЫХ
замещений,
и
получает
возможность
повсеме-
ного
распространения:
«В
этот
момент
все
становится
С~чью,
т. е.
системой,
в
которой
центральное,
первона
~альное
или
трансцендентальное
означаемое
не
явля
ется
никогда
абсолютно
присутствующим
вне
системы
азличий»
55.
«Игра
есть
разрушение
присутствия.
При
~утствие
элемен.:га
-
это
всегда
означающая
отсылка
и
движение
некоеи
цепи.
Игра
это
всегда
игра
отсутствия
и
присутствия;
если
мыслить
ее
коренным
образом,
то
ее
нужно
мыслить
до
альтернативы
присутствия
и
от
сутствия,
следует
мыслить
бытие
как
присутствие
или
отсутствие
на
основе
возможности
игры,
а
не
наобо
рот»
56.
Материалом,
на
котором
Дер
рида
выявляет
необ
ходимость
помыслить
децентрированность
структуры
и
противоречивые
сложности
в
осуществлении
различны
ми
мыслителями
этой
историко-культурном
необходи
мости,
выступает
вся
история
культуры,
не
разграничен
ная
на какие-либо периоды.
Она
прочитывается
альтюс
серовским
методом
«симптомного
прочтения»,
т.
е
",
по
средством
выявления
пустот,
пробелов,
умолчании
о
проблематике
письма
или
же
чисто
негативных
его
ха
рактеристик,
свидетельствующиХ
для
Деррида
вслед
за
Альтюссером
об
умолчании
о
важном
и
значимом.
Умолчание
или
негативная
характеристика
письма
в
узком
и
собственном
смысле
слова
означает
скрытость
этой
проблематики
и
в
широком
смысле
слова,
как
ар:
хиписьма,
как
условия
возможности
других.
построении
культуры.
Эту
скрытость
грамматологическои
проблема
тики
из
поля
зрения
истории
культуры
Деррида
демон
стрирует
в
самые
различные
ее
периоды:
рассматривая
диалоги
Платона,
в
которых
живой
логос
уподобляется
родному
сыну,
а
мертворожденное
письмо
-
безродно
му
и
отверженному
ублюдку;
вспоминая
вслед
за
пл
а
тоновским
Федром
о
системе
египетской
мифологии,
в
которой
именно
бог
письма
-
Тот
-
осуществляет
по
гребальвый
ритуал
и
исполняет
в
астрономическом плане
55 Derrida J.
L'ecriture
et
1а
difference,
р.
411.
56 Ibid.,
р.
426.
169
вторичные
функции,
замещая
по
ночам
в
облике
лунь!
бога
солнца;
находя
у
Руссо
апологию
природного,
естественнОГО,
ЖИВОГО
голоса,
как
непосредственно
пе
редающего
состояния
человеческой
души,
и
одновре
менно отвержение
письма
как
опасного
дополнения
к
«природе»,
нарушающего
естественную
гармонию
мира,
предвещающего
насилие,
порабощение
и
грядущее
по
литическое
неравенство;
анализируя
причины
скепсиса
Ф. де
Соссюра,
который
видел
в
письме
не
столько
самостоятельную
знаковую
систему
(хотя
формально
он
и
признавал
ее
независимость),
сколько
образ,
репре
зентацию
звуковой
системы
языка
и
впадал
тем
самым
в
противоречие
с
собственным
тезисом
о
произвольности
знаковых
систем,
не
допускающей,
стало
быть,
отноше
ния
репрезентации
между
ними.
В
результате
Дер
рида
приходит
к
выводу
о
«значимом»
отсутствии
про
блематики
письма
или
чисто
негативной
ее
трактовке
на
протяжении
всей
истории
культуры.
В
число
метафизиков
и
тем
самым
логоцентриков,
попадают
у
Деррида
не
только
Платон
или
Руссо,
но
также
и
современные
философы,
которые,
пожалуй,
наи
более
явно
претендовали
на
освобождение
от
метафи
зических
предрассудков
-
Ницше,
Фрейд,
Гуссерль,
Хай
деггер.
В
концепциях
этих
мыслителей
он
видит
наибо
лее
радикальные
попытки
помыслить
децентрированную
структурность
структуры.
Так,
у
Ницше
понятия
бытия
и
истины
заменены
понятиями
игры,
интерпретации,
зна
ка.
У
Фрейда
понятия
сознания,
самотождественности
присутствия
растворяются
в
анализе
безличных
меха
низмов
бессознательного,
уподобляемого
им
самим
«ра
боте»
иероглифического
письма.
Однако
при
этом
ни
Ницше,
ни
Хайдеггер,
ни
Гуссерль,
ни
Фрейд
не
были
до
конца
последовательны
в
своем
отношении
к
мета
физике,
--=
в
этом
Деррида
видит
характерную
черту
со
временнои
эпохи,
которая
осознала
подорванность,
сдви
нутость
своих
мыслительных
устоев,
но
пока
еще
не
смогла
найти
радикального
выхода.
Так,
у
Хайдеггера
критика
метафизики
сочетается
с
постановкой
самого
вопроса
о
бытии,
а
тем
самым
о
логосе
и
смысле.
По
добн?
этому
у
Гу~серля
(который,
пожалуй,
более,
чем
какой-либо друга
и
современный
философ,
повлиял
на
формирование
концепции
Деррида)
«феноменологиче
ская
критика
метафизики
есть
лишь
внутренний
момент
170
fверждения
метафизики»
57,
поскольку
Гуссерль
наряду
у
утверждением
трансцендентального
смысла
различия,
~o
всей
развитой
им
проблематикой
определения
прос;-
анственно-временных
параметров
мыслительного
деи
Ртвия
мыслительного
жеста
все
же
отдает
привилеги
с
OBa~Hoe
место
в
своей
системе
знаку-выражению,
а
не
~наку-указателю,
хотя
именно
последн~е
понятие,
по
мнениЮ
Деррида,
более
способствовало
оы
концептуали-
зации
работы
чистого
различения.
"
Логоцентризм
-
вот
имя,
которое
дает
это и
картин:
лрисутствий
и
отсутствий,
умолчаний
и
обнаружении
Деррида.
«Логоцентризм
-
замыкание
мышления
на
се
бя
самого
как
на
порядок
присутствия
перед
самим
со
бою,
апелляцИя
к
разуму
как
~
инстанции
закона,
удер
живаемой
вне
игры,
свободнои
от
дисперсии,
над
кото"
рой
она
властвует»
58.
Внутри
этой
логоцентрическои
системы
западноевропейской
метафизики
логос
и
голос
непосредственно
едины,
дыхание
голоса
есть
T~,
что
непосредственно
присутствует
в
душе,
богоданныи
закон
и
порядок.
Запись
голоса
-
письмо
-
в
таком
случае
не
может
быть
ничем
иным,
кроме
как
грехопадением,
т.
е.
извращением
отношений
между
телесным
и
духовным,
между
душой
и
телом,
вторжением
внешнего
во
внут
реннее,
низвержением
духовности
в
телесность.
Одной
из
самых
наглядных
форм
лого-фоно-центриз
ма
выступает,
по
мнению
Деррида,
апология
фонетиче
ской
письменности.
Ее
абсолютное
первенство
изД"авна
поддерживал
ось
всеми
авторитетами
философскои
и
социальной
мысли.
Пиктографическое
письмо
подобает
дикарям,
идеографическое
-
Bap~apaM,
и
лишь
алфа
витное
фонетическое
письмо
своиственно
цивилизован
ным
народам,
утверждает
Руссо;
звуковое
письмо
в
се
бе и
для
себя
есть
наиболее
разумное,
вторит
ему
Ге
гель.
Это
представление,
как
полагает
Деррида.
настолько
глубоко
внедрилось
в
сознание
;o~peMeHHOГO
европейца,
что
оно
представляется
само
сооои
разумею
щимся
не
только
дремучим
обывателям,
но
и
искушен
ным
специалистам.
Так,
из
этого
представления
факти
чески
исходит,
по
мнению
Деррида,
и
Леви-Стросс,
ко-
57 Derrida J. La voix et
рпепотпёпе.
Paris,,1967,
~.
З.
.
58 Wahl F La
p1Ji1osophie
entre
l'avant
et l'apres du structura11sme.-
In: «Qu;est-ce que le structuralisme?». Paris, 1968,
р.
406.
171
торый
противопоставляет
народы
письменные
и
бес
письменные,
иароды,
обладающие
историей
и
лишен
ные
истории,
а
затем
надеется
воссоздать
единство
человеческого
рода,
опровергнуть
этноцентристские
пред
рассудки.
Попытки
Лени-Стросса
реабилитировать
ди
каря
не
увенчались
успехом,
а
его
этноцентризм
ока
зался
не
вполне
преодоленным.
Руссоистское
превозне
сени~
Леви-Строссом
морально-этических
добродетелей
индеицев
намбиквара,
их
естественной
доброты
и
неж
ности,
их
проницательной
осторожности
по
отношению
к
навязываемой
им
извне
письменности,
в
которой
они
предугадывают
инструмент
насилия,
жестокости,
пора
бощения,
по-своему
не
менее
этноцентрично,
нежели
порицание
тех
же
намбиквара
за
хитрость,
коварство
и
жестокость,
-
таково
мнение
одного
из
американских
антропологов,
с
которым
полемизирует
Леви-Стросс.
На
самом
же
деле
ход
мысли
ученого,
последова
т:льно
опровергающего
этноцентризм,
должен
быть,
с
итает
Деррида,
иным.
Исходное
различение
письмен
ных
и
бесr:исьменных
народов
делает
здесь
задачу
Не
разрешимои.
Излюбленное
занятие
намбиквара
-
«про
ведение
лучиков»
(faire des
raies),
рисунки
горизонталь
ных
чуть
волнистых
линий,-
которое
Леви-Стросс
трактует
как
имеющее
чисто
эстетический
смысл
уже
свидетельствует,
по
Деррида.
об
определенном
~aBЫKe
письма,
является
одним
из
способов
графического
опе
рирования
с
пространством
и
временем,
на
основе
ко
торого
только
и
стало
возможным
то
удивительно
бы
строе
научение
намбиквара
письму,
которое
описывает
Лени-Стросс
в
«Печальных
тропиках».
Все
народы
про
должает
Деррида,
обладающие
способностью
к
'«сти
ранию»
собственных
имен,
к
подключению
их
уникаль
~ости
ко
всеобщей
~истеме
называний,
к
ограничению
ивого
опыта
сет
кои
классификационных
расчленений
~же
обuладают
письмом,
письменностью
в
том
смысле'
от~рыи
придает
ему
Деррида.
«Логоцентричность»
Ле:
ви-
тросса
проявляется
не
только
в
его
трактовке
пись
менности
у
намбиквара.
Лени-Стросс для
Де
рида
наиболее
последовательный
сторонник
«Фонол~гизма»
т.
е.
экспансии
методов
фонологического
исследования
на
другие
области
гуманитарного
знания
и
прежд
всего
на
этнологию.
Еще
в
статьях
«Структурной.
aH~
тропологии»
Лени-Стросс
сравнивал
роль
фонологиче-
172
скоЙ
модели
для
гуманитарных
наук
с
ролью
ядерной
физики
в
области
наук
естественноГО
цикла;
в
своих
дальнейших
исследованияХ
он
достаточно
последователь
но
реализует
эту
мысль.
Проявления
этнологизма
под
маской
логоцентризма
Деррида,
как
уже
говорилось,
видит
и
У
Барта,
который,
во
всяком
случае,
Б
работах
«среднего»
периода,
считал
лингвистику
прообразом
для
семиОЛОГИИ,
а
последнюю
-
частью
лингвистики.
Концептуально
Дер
рида
ближе
к
Лакану
и
прежде
всего
К его
трактовке
следа
и
зиака
-
во-первых,
в
кри
тике
двуединства
знака
и
в
обращении
к
цепи
означаю
щих,
построенной
на
основе
метонимическИХ
«смещений»
И
метафорических
«сгущений»
элементов;
во-вторых,
в
критике
атомарной
изолированности
знака
и
в
обраще
нии
к
пространствам,
на
которых
развертывается
взаи
модействие
знаков
-
к
тексту,
письм
у.
Но,
пожалуй,
с
наибольшей
симпатией
и
почтением
среди
структурали
стов
Деррида
относится
к
Фуко,
которого
он
называет
своим
мэтром
и
наставНиком
и
с
которым,
по
его
соб
ственным
словам,
он не
решается
спорить,
но
лишь
мо-
жет
надеятЬСЯ
на
диалог.
В
самом
деле,
Деррида
в
своих
исследованиях
как
бы
начинает
двигаться
с
того
места,
на
котором
оста
новился
его
учитель:
концептуальная
система
Деррида
и
такие
опорные
ее
понятия,
как
письмо,
архиписьмо,
след,
различие
и
другие,
оказываются
в
известном
смысле
созвучны
перемене
концептуальных
акцентов
в
поздних работах
Фуко
и,
пожалуй,
особенно
понятию
дискурсии
как
«доязыкового»
языка,
хотя
Деррида
и
не
делает
следующего
шага
Фуко
-
шага
к
рассмотре
нию
дискурсии
как
совокупности
социальнЫХ
по
своей
природе
практик.
Однако
и
в
концепции
Фуко
Деррида
находит
ракурс
для
критического
рассмотрения.
у!
это
действительно
уязвимое для
концепции
Фуко
место
смены
эпистем
в
«Словах
И
вещах».
Лишь
философское
знание
было
бы
способно
помыслить
смену
основных
структурных
предпосылок
познания,
которая
остается
для
Фуко
непроясненноЙ.
Размышление
над
концепцией
Фуко
дает
Деррида
повод
и
материал
для
постановкИ
вопроса
о
специфике
философского
знания
в
сравнении
со
специально-научным,
о
принципиальнои
рационали
стичности
философского
познания,
которое
и
определяет
особое
место
философии
в
истории
культуры.
Так,
Фуко
173
неточен,
продолжает
Деррида,
когда
в
«Истории
безу
мия»
ОП
определяет
свой
исследовательский
проект
сле
дующим
образом:
написать
историю
«самого
безумия»,
дать
ему
слово,
чтобы
оно
стало
субъектом
и
темой
книги.
Ведь,
поскольку
нельзя
понять
историю
«про
тиворазумия»
вне
понятий
самого
разума,
то
такой
про
ект
обречен
остаться
неосуществленным.
Однако
по
сути
Фуко
ставит
перед
собой
в
«Истории
безумия»
дру
гую
задачу.
В
его
работе
вырисовывается
по
мысли
Деррида.
другой,
более
смелый
проект,
д~лженствую
щии
привести
к
похвале
разуму
(в
сущности
другой
по
хвалы,
кроме
как
разуму,
и
не
бывает,
замечает
Дер
рида,
словно
полемизируя
с
Эразмом
Роттердамским),
однако
разуму
более
глубокому,
нежели
тот,
который
определяет
себя
в
исторически
определенном
конфликте.
Таким
образом,
нельзя
рассматривать
рационалистиче
ские
установки
философствования
как
недостижимое
требование,
как
мистификацию
определенной
историче
ской
эпохи.
Это,
действительно,
универсальное
требова
ние
философии:
ввести
«противоразумие»
внутрь
рацио
нального
мышления
и
тем
самым
суметь отстраниться
от
него,
обезвредить
его.
Для
рассмотрения
вопроса
о
том,
что
же
позволяет
философии,
которая
остается
в
каждый
момент
продук
том
развития
данного
конкретного
общества,
достигать
измерения
всеобщности
и
универсальности
историко
кул~турного
процесса,
Деррида
обращается
к
философ
скои
поддержке
Гуссерля,
которому,
как
уже
говори
лось,
Деррида
обязан
многими
чертами
своей
концепции.
На
рубеже
веков
Гуссерль,
подчеркивает
Деррида,
по
чувствовал
в
современной
ему
ситуации
симптомы
кри
зиса
абсолютных
трансцендентальных
предпосылок
и
поднял
проблематику
историко-культурной
опосредован
ности
научного
знания.
Именно
Гуссерль,
как
полагает
Деррида,
впервые
поставил
вопрос
о
«структурных»,
«исторических»,
или
«материальных»
априори,
предпо
лагающих
исследование
донаучного
мира
культуры
вскрытие
тех
напластований,
тех
предпосылок,
KOTOPЫ~
могут
объяснить
конкретно-историческую
обоснованность
различных
структур
мировосприятия,
но
требуют
далее
обращения
к
истории
как
таковой,
в
которой только
и
можно
вскрыть
измерение
всеобщности.
Следуя
в
этом
за
Гуссерлем,
Деррида
стремится
объяснить
особую
174
оль
философии
в
познании
противоречивостью
ее
при
р
оды:
с
одной
стороны,
философия
как
и
любое
другое
~оциально-культурное
образование,
погружена
внутрь
торической
целостносТИ
культуры
на
том или
ином
ее
~~HXPOHHOM
срезе;
с
другой
стороны,
философия
отли
чаеТСЯ
от
любого
другого
порождения
культуры
и,
в
о
том
числе,
от
науки
тем,
что
она
явл(яетс
1я.
«Уd~таНl~~КОИ
;а
высказывание
гиперболического»
уоц
011'-
гге
yper
0-
le),
что
она
-
граничащее
с
безумием
напряжение
рацио
вальНОСТИ,
всеобщности.
Таким
образом,
мо,:кно
~ыло
бы
продолжить
мысль
Деррида:
если
однои
своеи
со
ставляющей
философия
включена
внутрь
замкнутыХ
культурных
эпистем,
то
ее
гиперБОЛllзирующее
усилие
самопревзойдения
(столь
же
парадоксальное,
как
и
поднятие
себя
за
волосы)
позволяет
ей
о:орваться
от
своей
историчности,
укорененность
в
которои
грозила
бы
ей
релятивизмом,
и
выйти
в
измерение
собственно
исто
рии,
уловить
тот
всеобщий
горизонт,
в
котором
различ
ные
участки
историко-культурного
процесса
могут
быть
помыслены
в
их
единстве
и,
следовательно,
в
возмож
ности
взаимоперехоДов
между
ними.
«Выход
за
преде
лы
философии>,
-
замечает
Дер
рида
скептически,
~
помыслить
гораздо
труднее,
нежели
представляют
себе
те,
которым
кажется,
что
они
уже
5
9
давно,
с
бесцеремон
ной
легкостью
это
осуществили
...» .
Это
гиперболизированное
усилие
философии,
превос-
ходящей
свои
собственные
конкретно-исторические
опре
деления,
не
является
иррационаЛИС~!1ческим
порывом,
но
является
действием
разума
-
деиствием
собственно
философским:
«Непревзойденное
царственное
величие
порядка
разума
-
то,
что
делает
его
не
порядком
ил~
структурой
фактов,
не
исторически
детерминированнои
структурой
или
структурой
среди
многих
других
возмож
ных,
заключается
в
том,
что
нельзя
воззвать
к
тому,
что
ему
противоречит,
не
взывая
к
нему
самому,
нельзя
протестовать
против
него
иначе,
как
внутри
него
само
ГО'
он
позволяет
нам
прибегать
к
помощи
маневров
и
стратегий
лишь
внутри
своего
собственного
поля.
От
сюда
и получается,
что
всякий
исторически
детермини
рованный
разум
должен
появиться
перед
судом
разума
как
такового»
60.
59 Derrida J. L'ecriture et
Га
difference,
р.
4\6.
60 Ibid.,
р.
58.
175
Весьма
показательно,
что
в
своей
оценке
структура
лизма
Деррида
далеко
не
одно~начен.
Сделает
ошибку,
Полагает
Деррида,
тот
будущии
Историк
идей,
который
станет
анализировать
структурализм
как
объект
среди
других
объектов,
увидев
в
нем
лишь
преходящую
моду
или
«Симптом
кризиса»,
но
забудет
о его
главном
исто
рико-культурном
смысле,
о
том,
что
структурализм
это
прежде
всего
«переворот
в
способе
задавать
вопро
сы
любом~
объекту»
и
особенно
объектам
исторической
социальн?и
природы,
о
том,
что это
мощное
движение
«беспокоиство
о
языке,
каковое
не
может
быть
ничем
ИНЫМ'61кроме
как
беспокойством
языка
и
внутри
самого
себя»
.
Итак,
Деррида
критикует
структурализм
как
одно
из
самых
отчетливых
проявлений
лого-фоно-цент
ризма
и
вместе
с
тем
воздает
должное
«другому»
струк
турализму,
который
выступает
как
самокритика
по
от
ношению
к
самому
себе,
как
исследование
границ
соб
ственных
ВОЗМОЖНостей
и
пределов
собственных
пред
посылок,
иными
словами,
как
углубление
рациона
ливмя.
К
~аким
же
ВЫводам
приводит
нас
очерк
концепту
альнои
системы
Деррида
и
ее
истоков
в
европейской
культуре
от
древних
греков
до
современных
структура
листов?
Чем
было
ВЫзвано
Привлекшее
Внимание
Дер
рида
и,
казалось
бы,
последовательное
отрицание
ме
тафизики,
Вынуждавшее
Канта
Вскрывать
метафизиче
ские
предпосылки
у
своих
предшественников'
неокан
тианцев
в
свою
очередь
-
у
Канта;
Хайдеггера'
_
у
нео
кантианцев;
структуралистов
-
у
Современных
филосо
фов
самых
различных
направлений;
Деррида
_
у
струк
туралистов?
В
том ли
дело,
что эти
исследователи
субъективно
не
смогли
выполнить
стоявшпэ,
перед
ними
и
Осознанных
ими
задач,
хотя
и
имелись
объективные
предпосылки
для
того,
чтобы
эта
работа
была
успешно
доведена
до
конца?
Или,
быть
может, они
в
Принципе
не"
могли
справитыз,
с
парадоксально
сформулирован
нои
задачеи,,,
предполагающей
критику
культуры
сред
ствами
самои
культуры,
Исследование
языка
среДСтва
ми
самого
языка?
Дает
ли конструируемая
Деррида
«г~амматология»
средства
для
разрешения
ЭТОй
зада
чи.
Какие
обстоятельства
и
Причины
общекультурного
61 Derrida J. I.'ecriturc et
lа
differcnce,
р.
9, 14.
176
и:
философско-научного
плана
вызвали
ПОявление
грам
матологии
вне
зависимости
от
того,
насколько
эффек
ти:вными
оказались
или
еще
окажутся
ее
практические
при:менения?
Статус
грамматологии
среди
специально-научных
и
философских
дисциплин
многозначен.
Грамматология
появилась
в
современную
эпоху,
которая
характеризу
ется
одновременно
и
парадоксальной
«инфляцией»
язы
ка
его
безграничной
распространенностью
и
обесценен
но~тью,
и
в
то
же
время
«фетишизацией»
языка,
обожествлением
его
роли
в
функционировании
механиз
мов общества
и
культуры.
Потому-то
для
Деррида
и
представляется
ценным
«критическое»
беспокойство
структурализма
о
языке
внутри самого
языка,
стремле
ние
«отступить»,
чтобы
собраться
с
силами, собрать
язык
в
каком-то
новом
концептуальном
и
практическом
един
стве,
разобраться
посредством
«деконструктивно-конст
руктивной»
работы
в
его
подлинных
возможностях.
«Деконструируя»
понятие
центра
и
сам
принцип
цент
рации,
грамматология
должна
тем
самым
снять
«запрет»
на
объективацию
трансцендентального,
ввести
его
в
сферу
позитивно
познаваемого.
Вследствие
этого
и
перед
самой
грамматологией,
и
перед
гуманитарным
знанием,
возможность
которого
«в
корнях
научности»
она
стре:
мится
обосновать,
встает
сложная
проблема
косвеннон
объективации
своего
предмета.
Отсюда
и
парадоксаль
ный
негативизм
всех
понятий,
вводимых
Деррида,
их
самопротиворечивый
статус,
предполагающий
одновре
менно
возникновение
и
стирание
каждого
понятия.
По
своему
статусу
грамматологическая
дисциплина,
кото
рую
строит
Деррида,
располагается
как
бы
«между»
философской
рефлексией
специальной
науки
(поскольку
она
требует
эмпирической
обоснованности
и
по-своему
осуществляет
ее)
и
историко-культурным
(т.
е.
специ
ально-научным)
ответвлением
собственно
философской
проблематики.
Стремясь
к
раскрытию
той
области,
где
«сопричастны»
корни
различных
наук,
т.
е.
по
существу
к
обоснованию
знания
(прежде
всего
гуманитарного)
средствами
особой
грамматслогической
дисциплины,
Дер
рида
тем
самым
признает
права
собственно
фило
софской
рефлексии,
права
философского
рационализма.
Рассмотрение концепции
Деррида
позволяет
более
отчетливо
представить
специфику
того
этапа
в
развер-
177
тывании
структуралистской
проблематики,
для
которого
характерно
критическое
отношение
к
экспансии
линг
вистической
методологии
в
сочетании
с
неослабным
вни
манием
к
лингвистической
проблематике
в
широком
смысле,
к
явлениям
«жестовости»,
письма,
дискурсии.
Вместе
с
тем
грамматологическая
концепция Дерри
да
остае~ся
движением
лишь
в
плане
сознания,
в
плане
перестроики
понимания
но
не
перестройки
бытия:
«раз
облачая»
метафизику,
она
разоблачает
и
самое
себя
устремляясь
за
преД:лы
метафизики,
она,
тем
не
менее:
остается
заклю;еннои
в
ее
рамки.
Реальный
смысл
анти
метафизическои
и
антилогоцентристской
направленности
концепции
Деррида
заставляет
нас
вернуться
к
предше
ствующему
разбору
и
оценке
концепции
Барта
или
по
следующему
разбору
концепции
теоретиков
журнала
«Гель
к:ль».
При
всех
различиях
этих
концепций
их
реальный
смысл
един:
все
они
отталкиваются
от объ
ективного
явления
лингвистического
фетишизма
(сущ
ность
~OTOPOГO
будет
подробнее
проанализирована
в
третьеи
главе),
все
они
стремятся
обнаружить
его
при
чины
(что,
как
правило,
им
менее
всего
удается)
пре
делы
и
границы,
выявить
его
следствия
-
в
лит~рату
роведческом,
социологическом
или,
как
у
Деррида,
в
собственно
философском
плане.
Характеризуясь
таким
образом,
некоторой
общностью
проблематики,
эти
кон
це~ции,
к
сожалению,
объединяются
также
своеобраз
нои
«безысходностью»
-
отсутствием
перспектив
реаль
ного
выхода
за
пределы
метафизически
и
лингвоцентри
чески
ориентированного
сознания.
Единственным
под
линно
радикальным
разрывом
с
традицией
метафизи
ческого
Мышления
стал
марксизм,
в
котором
был
на
мечен
и
Осуществлен
Выход
за
пределы
измерения
чи
стого
сознания
в
область
бытия,
практики,
истории.
Если
концепция
Деррида
заключала
в
себе
философ
~Koe
(или
даже
философско-метафизическое)
обоснова-
ие
и
критику
ряда
понятий
французского
структура
лизма,
то
концепция
исследователей,
объединившихся
вокруг
журнала
«Тель
кель»
(е
Ге!
quel»),-
одновремен
но
и.
критическая
по
отношению
к
структурализму
и
разделяющая
некоторые
ПОЛожения
его
ПРограммы
~o
жет
быть
в
Известной
мере
представлена как
социоло
гическое
обоснование
этой
программы.
Если
для
Деррида
основным
объектом
критики
вы-
178
ступает
«метафизическая
эпоха»
в
ее
собственно
фило
u
софских
определениях,
то
для
теоретических
построении
группы
«Гель
кель»
62
(примерам
которых
послужат
здесь
концепции
ю.
Кристевой
и
отчасти
Ф.
Соллерса
как
наиболее
характерные)
это
прежде
всего
понятия
литературной
практики
и
литературной
теории.
Разде
ляя
с
Деррида
и
структуралистами
старшего
поколения
критический
пафос
в
отношении
«метафизических»
тра
диций
европейской
мыслительной
культуры,
теоретики
группы
«Гель
кель»
не
ограничиваются,
однако,
ссыл
ками
на
«судьбу»
западноевропейской
метафизики,
но
пытаются
выявить
ее
социальные
причины,
опираясь
при
этом
на
марксизм,
трактуемый
подчас весьма
спорно.
Основные
понятия
у
Кристевой,
как
и
у
Деррида.
это
«текст»
И
«письмо»,
косвенные,
как
бы
«дезобъекти
вированные»
объекты,
порождающие
сами
себя
в
дви
жении
самоэкспликации,
в
безличном
духовном
пронз
водстве.
Эта
«дезобъективированность»
и
не
позволяет
тексту
быть
ставшим
и
завершенным,
но
лишь
движу
щимся
самостановлением
и
самопроизводством
без
на
чала
и
конца,
без
основополагающего
субъекта
и
ре
зультирующего
продукта,
практикой
обозначения
в
ее
наиболее
чистом
виде.
Тексты,
сочленяясь
друг
с
дру
том,
образуют
единый
текст
культуры.
Сетка
социально
детерминированных
«интертекстуальных»
(термин
Кри-
62
«Тель
келья
-
это
французский
литературный
журнал,
издавае
мый
начиная
с
1960
г.
группой
писателей-авангардистов.
На
про
тяжении
своей
истории
журнал
несколько
раз
менял
ориентацию,
переходя
от
пропаганды
французской
школы
«нового
романа»
к
увлечению
методологией
структурного
анализа
применительно
к
исследованию
художественного
произведения
и
далее
к
увле
чению
философией,
преимущественно
субъективно
интерпретируе
мым
марксизмом,
и
политикой,
однако
с
анархическим
уклоном,
характерным
для
большинства
современной
французской
«левой»
интеллигенции.
Общий
очерк
литературоведческой
программы
группы
«Тель
келья
можно
найти
в
следующих
работах:
Ржев
ская Н.
Неоформалистические
тенденции
в
современной
фран
цузской
литературе
(группа
«Тель
кель»).-
в
сб.:
Неоавангар
дистские
течения
в
зарубежной
литературе
1950-1960
гт.
М.,
1972;
Балашов
Н. и.
К
критике
новейших
тенденций
в
литера
туроведческом
структурализме.-
В
сб.:
Контекст
1973.
Литера
турно-теоретические
исследования.
М.,
1974.
Из
этой
программы
мы
стремимся
вычленить
лишь
те
моменты,
которые
позволяют
проследить
ряд
концептуальных
перекличек
между
представите
лями
группы
«Тель
кель»,
Деррида
и
структуралистами.
179