Бибихин В. Лес (hyle)

Подождите немного. Документ загружается.

Том 94

В. В.

Бибихин

ЛЕС (hyle)

(проблема материи,

история понятия, живая материя

в античной и современной

биологии)

4Ц

Санкт-Петербург

«НАУКА»

2011

УДК 1

ББК 87

Б59

Серия основана в 1992 году

Редакционная коллегия серии «Слово о сущем»

В. М. KAMHEB, Ю. В. ПЕРОВ (председатель), К. А. СЕРГЕЕВ,

Я. А. СЛИНИН, Ю. Н. СОЛОНИН

Текст публикуется в авторской редакции

с сохранением орфографии и пунктуации

Бибихин В. В. Лес. — СПб.: Наука, 2011 —425 с. — (Сер. «Слово о су-

щем»).

ISBN 978-5-02-025445-9

Исследуется лес в истории планеты и человечества. Прослеживаются

основания философского понятия материи в опыте неметрического простран-

ства леса. Уточняется отношение мужского начала эйдоса к материи в биологи-

ческих трактатах Аристотеля. С привлечением отечественной и зарубежной

литературы разбирается проблематика образования и развития видов, двух на-

чал (аспектов) жизни, приспособления (годности) и выживания форм жизни.

Конструктивно оцениваются перспективы современной этологии.

ISBN 978-5-02-025445-9

©В. В. Бибихин, 2011

во о сущем» (разработка, оформле-

ние), 1992 (год основания), 2011

ПРЕДИСЛОВИЕ

Опыт леса как поглощаемого, сжигаемого для получения раз-

нообразной энергии, формируемого вещества предопределил ис-

пользование соответствующего термина (гиле) для обозначения

материи. Промежуточной ступенью его принятия было примене-

ние этого термина в античной медицине, т.е. также и биологии.

Лес с его неметрическим пространством (ср. представления о

клетке как тропическом лесе) через мечты о первобытном, лес-

ном, косматом человеке, через мифопоэтику мирового дерева, че-

рез возвращение в нашей современности оторвавшихся от приро-

ды человеческих масс к эрзацам леса в табаке, вине и наркоти-

ках принадлежит к реалиям современного человечества в гораздо

большей мере чем это принято признавать. В философских кон-

цепциях гиле, материи, в религии и богословии (крест как мировое

дерево), в поэзии (образы дерева, куста, сада) лес обнаруживает

недостаточно понятую интенсивность своего присутствия. Мы

окружены лесом со всех сторон, вплотную, и то, что кажется ин-

тимно нашим, наша мысль, не в лучшем положении чем наши на-

стоящие тела. Лес всегда уже успел сомкнуться вокруг.

Оправд(ано) периодически возобновляющееся в современной

науке внимание к биологическим трактатам Аристотеля и его

школы. Можно убедиться, что материя (гиле) не противополагает-

ся в его биологии эйдосу, которому полярно только «лишение».

Женское материальное начало оказывается содержащим всю пол-

ноту будущего развития; так называемое самозарождение живого

у Аристотеля необходимо связать с его вниманием к партеногене-

зу. Эйдосу как мужскому началу отводится роль исторического

целевого смысла движения, обеспеченного в своей динамике ма-

териальным, женским и материнским началом. Тема материи у

Аристотеля относится к самым трудным. Трудности двух родов:

Аристотель не обязывает себя, если он предложил какой-то тезис,

всегда помнить об этом и не предлагать другого; и второе, для са-

Составлено на основании итогового научного отчета в РГНФ по исследо-

вательскому проекту «Лес (гиле)» (сент. 1999). — Прим. составителя.

В. В. БИБИХИН

мого Аристотеля трудность та, что первая материя должна быть

не «такая-то», потому что тогда будет мыслима и «другая», т.е.

материй окажется две и больше; первая материя стало быть одна.

Вместе с тем Аристотель определенен в отказе выносить материю

за пределы вещей и отдельно от них. Как нет никакой ослиности

иначе как воображаемой вне вот этого осла, так и материя всегда

вот эта. В свете современных направлений биологического ис-

следования возрастает интерес к общеантичному встраиванию че-

ловека в лестницу живых существ как в морфологическом и фи-

зиологическом, так и в этическом плане.

Космическое единство живого или шире, чувствующего (Ци-

олковский, Вернадский), делает проблематичным разграничение

неживой и живой материи. (Нео)дарвинизм как принцип направ-

ленной смены форм живого требует уточнения в свете фактов от-

рицательного отбора, нестохастического развития (номогенез).

В целом JI.C. Берг по сравнению с дарвинизмом проигрывает не-

учтением важности собирающего, концентрирующего узлового

предельного момента, критического и кризисного, в жизни. Берг

оставляет роль естественному отбору, но только для сохранения

нормы. Отклоняющееся от нормы сохраняется у него не тривиаль-

но: не так, что сохраняется status quo постоянного естественного

разброса вариантов и отклонений в пределах вида, а так, что хотя

в каждом поколении снова и снова появляется большой разброс,

но с прочисткой, выверкой на жизненность (с дарвиновским отбо-

ром) маргиналы сходят со сцены, вид подтягивается к норме. Берг

цитирует исследователя поколений мака: «всякая раса есть в го-

раздо большей степени продукт своих нормальных членов, чем

этого можно было бы ожидать, исходя из относительной числен-

ности ее отдельных представителей». То же в человеческом обще-

стве: разброс девиантов, опустившихся, спившихся в каждом по-

колении велик, но в каждом следующем дети снова начинают в

целом внутри нормы. Если увеличивается число нездоровых де-

тей, то в меньшей мере чем среди взрослых; типично дети нор-

мальнее родителей, наоборот бывает реже. Надо прислушаться к

тезису Берга: сам по себе естественный отбор не изменяет нормы,

для ее изменения нужен он плюс другие факторы. Настоятельно

необходимо прояснение понятий совершенствования, приспособ-

ления, годности, выживания. Когда в дарвинизме, или селекцио-

низме, говорят о survival of the fittest, мы имеем здесь плеоназм,

если the fittest понимается как то, что всего более способно вы-

жить. Эту неловкость замечают. Здесь один из случаев, когда

удачное выражение существует, так сказать, собственным весом.

ПРЕДИСЛОВИЕ 7

По сути survival и the fittest не синонимы, в каком-то смысле они

противоположности, и не будет абсурдно говорить: чудо жизни в

том, что the fittest всё-таки survive. Дарвинизм не сводится к кар-

тинке наугад бредущих особей, из которых некие оказываются из-

бранниками. Надо обратить внимание на то, что этот веер, разброс

и ступеньки возможностей даны, т.е. что не the fittest существуют.

Причем не обязательно дожидаться конца жизни особей или вида,

чтобы сделать по результату вывод, кто есть кто. Уже и теперь, и в

поведении, т.е. в каждом движении и в облике живого, перепад

между the fittest и другими налицо.

Об успехе исследователь наивно судит как правило по собст-

венному успеху, обычно это сытость, здоровье и плодовитость.

Критерии явно могут быть другими. Живое попало в поле возмож-

ностей и выбора, где ставка не однозначна, их по крайней мере

две, survival и fitness, между которыми зависимость опять же не

однозначна. Только стопроцентное отсутствие fitness будет навер-

ное исключать выживание, но наоборот, стопроцентное сохране-

ние диким животным, например, своей дикости уже сотни тысяч

лет назад в соседстве с человеком означало вымирание. Когда по-

сле радиационной смерти на планете останутся крысы, их выжи-

вание тоже будет не в полном смысле слова означать что они the

fittest. Хотя до экспликации дело обычно не доходит и всё остает-

ся на интуитивном уровне, но ученые биологи удивились бы, за-

метив, как часто в оценке fitness они полагаются на критерий, ко-

торый например у Константина Леонтьева был демонстративно

направлен против позитивизма. Этот критерий «цветущей слож-

ности» не требует, но и не исключает растянутого во времени на-

блюдения и прежде всего предполагает вообще не наблюдение, а

симпатию, со-чувствие. С другой стороны, можно заметить, что в

хозяйстве природы заранее размещены лунки fitness, удачные ме-

ста, которые втягивают, подтягивают к себе живые формы. Что в

нашем мире вообще удачи возможны надо сопоставить с тем на-

блюдением физиков, что наша часть вселенной «удачна» ввиду

четкого расслоения здесь энергии и вещества. К этому подтягива-

нию форм до fitness надо сказать, что в поведении стада, включая

человеческую толпу, мы не видим стохастического разброса бо-

лее и менее удачных форм поведения по диапазону от 0 % до

100%. Технически, по математической теории вероятности это

могло быть так, но живое как бы с самого начала расположено к

попаданию в цель. Ввиду всего этого предлагается заменить дар-

виновское fitness в смысле приспособленности термином год-

ность, имеющим удачную окрестность (сюда годится и по-года;

В. В. БИБИХИН

в словенском однокоренное слово значит пора, спелость, празд-

ник, годовщина, в латышском попадать, добывать, в литовском

честь, слава, и в нем. gut, в англ. good, в греческом αγαθόν, доб-

Годность живого не обязательно приспособленность для че-

го-то, это может быть его праздник, слава. Вокруг селекционизма,

естественного отбора, дарвинизма много споров. При трактовке

fitness как годности в них можно не вступать. Ничто не мешает

считать, что разброс возможных форм жизни, включая формы по-

ведения, действительно громадный и что годные выявляются post

factum, задним числом. Важно только не упускать из виду то, что

и ante factum тоже «вкус» к годности сразу или после проб и оши-

бок определяет или начинает определять поведение живых су-

ществ (ср. данные этологии). Он похож на такие вещи как радость,

праздник и диктует поведение не содержательно, а чисто фор-

мально; (похож) на жест, на блеск, на красоту. Ведет антиципа-

ция, что удачный поступок в нашем мире возможен. Не обязатель-

но возражать дарвинизму с его пробами случайностей и представ-

лять припасенные Богом готовые содержательные формы, в

которые живые существа, скажем, преформируются. Нет заранее

приготовленных форм-проектов. Но в пользу втягивающего, опе-

режающего действия годности говорит отсутствие промежуточ-

ных видов в диапазоне между удачными. Дарвин думал, что их

просто пока не нашли: «Объяснение этого обстоятельства заклю-

чается, как я думаю, в крайней неполноте геологической летопи-

си» («Происхождение видов», гл. 10, начало). Сейчас почти окон-

чательно ясно, что этих промежуточных форм не было. Природу

можно сравнить с художником, чьи работы всегда получали место

на выставке. «Нигде не обнаруживается уродливых форм, какие

обязательно должны были бы попадаться в том случае, если бы

господствовала безграничная изменчивость» (Берг). Тем более

ожидает интерпретации явление смены и оставления жизнью в ее

истории на земле сотен миллионов своих форм.

Осмысление полярности жизни находит в науке отражение в

противопоставлении процессов питания и размножения, протеи-

нов и нуклеиновых кислот, симбиоза, инквилинизма, паразитиз-

ма, ценобиоза, в гипотезе двух жизней, в «тирании генов». Перс-

пективно рассмотрение клетки как муравейника, колонии низших

физиологических единиц в свете того, что вообще все организ-

мы суть колонии и социумы, жизнь в своей фундаментальной тен-

денции «социогенична». Всё живое тянется к другому живому, ас-

симилирует его или кооперирует с ним (симбиоз, инквилинизм,

паразитизм, ценобиоз). Лидирует не столько борьба за существо-